Текст книги "Добейся меня (СИ)"

Автор книги: Rise 7 B

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 32 страниц)

– Б**, Арт! Ты что творишь-то?! – очнувшийся Брайт практически сразу взорвался негодованием, и следующие пятнадцать минут были заполнены взаимными претензиями к умственным способностям друг друга, выраженными в крайне нелицеприятных словах. Еще примерно столько же потребовалось для того, чтобы вытолкать возмущенных друзей из комнаты младших. Но это было только началом. За открывающимися им запасными ключами дверьми Артит имел «удовольствие» увидеть, чем заканчиваются столь массовые выезды на совместный отдых. Количество перебравших парней просто зашкаливало, и лидер инженеров искренне радовался, что комнаты девушек проверяет Фанг. Видеть в подобном состоянии прекрасную часть их факультета ему совершенно не хотелось. Не говоря уже о том, что ему только предстояло разбираться с теми погромами, которые он обнаружил в процессе обхода. Можно было не сомневаться, что одной уборкой там дело не обойдется, и счет на возмещение ущерба им все-таки выставят…

Весь день вместе с присоединившимся к нему чуть позже Ноттом Артит решал различные бытовые вопросы, которые никому не хотелось брать на себя, но которые также должны были быть закрыты. Приятного в этом было мало, но зато помогало отвлечься от тревожащих мыслей, возвращение которых все равно было неизбежно. Эмблема экономического факультета, с самого утра забранная из номера и лежавшая в кармане его шорт, не давала забыться надолго.

Конечно, третьекурсник сам виноват, что не отдал металлический символ уходящему младшему. Тогда это выскочило у него из головы, а потом было уже поздно. Оставить же небольшое украшение без присмотра было невозможно. Даже несмотря на то, что еще какое-то время наставник надеялся, что Конгфоб все-таки ошибся, и значение, которое первокурсник присвоил этому символу, на самом деле отличалось от того, каким оно было в воображении младшего. Но – увы. Пи’Ди, с которым Артит столкнулся незадолго до обеда и которому пришлось сначала разбирать его заикающуюся речь, а потом и наблюдать за стремительно алеющими ушами, подтвердил сказанное упрямым мальчишкой. В кармане шорт главы наставников действительно лежало то, что большинством считалось не только эмблемой конкретного факультета, но и олицетворением чужого сердца. В его случае – того самого, о котором лидер инженеров так отчаянно мечтал раньше и которое… не могло принадлежать ему на самом деле.

Уже гораздо позже, в последнем из выезжающих со стоянки местечка, в котором они провели два суматошных дня, автобусе, Артит, наконец-то, взял себя в руки и сконцентрировался на анализе сложившейся ситуации, отсекая от своего восприятия все лишнее. Даже звучный храп обустроившегося рядышком Брайта, заявившего, что глава наставников по крайней мере обязан подставить тому собственное плечо за проявленный ранее героизм, практически не мешал. Лидер инженеров не пытался спорить или расталкивать завалившегося на него друга. Все силы главы наставников уходили на то, чтобы разобраться наконец-то с тем, что происходило между ним и Конгом. И сделать это было совсем нелегко. Младший… действительно верил в то, что любит его. Но… почему?

Артит бессмысленно вглядывался в проносящиеся за окном пейзажи, не видя ни единого из них. Наставник не тешил себя иллюзиями о том, что он настолько бесподобно прекрасен, чтобы без усилий соблазнять любого натурала: у него имелись вполне конкретные примеры обратного, но сейчас о них думалось меньше всего. Третьекурсник вспоминал собственные слова, сказанные Конгу еще неделю назад: тогда, когда он признавался в том, что подслушал разговор младшего с Эмом. Наставник не издевался, напоминая о том, что они оба – и сам лидер инженеров, и студент экономического факультета – строили свои взаимоотношения на лжи. Их бесконечный взаимный обман и недомолвки несли с собой слишком много обид, вины и страданий, но… похоже, тогда появились не только они… любовь младшего, о которой Конг так открыто говорил и которую Артит упорно старался игнорировать все предыдущие дни, тоже пришла оттуда. И какая разница, что эти чувства зародились на основе фальши… что прорастали, удобряемые необходимостью нести ответственность за задуманную глупость… разве кто-то мог бы сказать, что они ненастоящие?

Лидер инженеров сжал лежащий в кармане металлический кружок настолько сильно, что его края практически пропороли кожу на ладони наставника, но третьекурснику было все равно. Понимание того, что он и вправду сам раз за разом отворачивался от человека, протягивающего ему свое сердце, было гораздо мучительнее. Он, столько раз столкнувшийся с отвержением, делал то же самое. И с кем? С тем, чья душа была поистине прекрасна и заслуживала только самого лучшего, несмотря на совершаемые порой ошибки… Неужели так сложно было заметить это раньше? Неужели он не мог помочь младшему осознать, что вовсе не такой, каким был в восприятии первокурсника, не затягивая на шее мальчишки удавку вины и не упиваясь собственной болью на его глазах? Неужели нельзя было отпустить Конга осторожно, просто показав, что он не в силах дать студенту экономического факультета того, что тому необходимо? Все эти слова любви… ради чего он своей демонстративной обидой заставлял младшего повторять их снова и снова?

Возникающие вопросы жгли сознание едкой кислотой, но, по сути, большого значения они не имели. Главным было то, что он не мог допустить, чтобы такое, искаженное изначально, чувство укоренилось в первокурснике сильнее, чем оно уже успело. И если для того, чтобы уберечь младшего от этого, потребуется еще раз положить к его ногам свою выпотрошенную душу, то лидер инженеров это сделает. В конце концов там и болеть-то было уже практически нечему, а вот Конга еще можно было спасти. Нужно было.

========== Часть 86 ==========

***

Студент экономического факультета, безусловно, с самого начала понимал, что одной-единственной ночи не хватит для того, чтобы убедить старшего в серьезности собственных намерений в отношении их будущего. Только вот это понимание никак не влияло на то тянущее чувство в груди, что появилось внутри спустя какие-то пятнадцать минут после того, как он покинул комнату лидера инженеров, и что требовало немедленно вернуться назад.

Конгфоб был абсолютно уверен, что наставник уже изводит себя тяжелыми мыслями и мучается от боли, которой вполне можно бы избежать, разреши тот остаться ему рядом. Но нарушать свое обещание тоже было нельзя. Сейчас, когда Артит остался без последней защиты, нужно было быть еще осторожнее, еще бережнее, чем раньше, ведь потом… потом… В памяти студента экономического факультета вновь всплыло лицо наставника, освещенное чуть смущенной, но такой бесконечно счастливой улыбкой, с которой тот смотрел на него в самом начале их знакомства… Конг хотел, хотел увидеть ее опять! Юноша сжал губы сильнее и ускорил шаг. У него все получится. Его пи засияет даже ярче, чем раньше. Нужно только еще немного постараться…

Бурлящая внутри первокурсника энергия, которой не позволялось пока выплеснуться на ее источник, требовала хоть какого-то выхода, так что дойдя до номера, в который заселили их с Вадом, Конг открыл дверь несколько резче, чем того требовала ситуация, да и прошагал по коридору, возможно, громче, чем следовало… но все равно юноша не ожидал, что второй раз за это утро удостоится абсолютно нецензурной брани. На этот раз сразу на два голоса. Спустя пару секунд первокурсник, конечно, понял, что вовсе не шум стал причиной такой реакции, но раствориться в воздухе он тоже уже не мог.

– Б**, а вот отвернуться вообще никак? – разъяренный взгляд Прэма, одеялом прикрывающего одновременно и себя и выбирающегося из-под самого третьекурсника Вада, предрекал, что, если Конг продолжит пялиться и дальше, то в его сторону полетит нечто более серьезное, чем подушка, так что юноша решил не испытывать судьбу и поспешно развернулся на сто восемьдесят градусов.

– Простите, – прозвучало довольно глупо, но это единственное, что пришло ему в голову. Еще, правда, подумалось, что произойди подобное с ним и Артитом, то его бы подобное извинение не удовлетворило. Не из-за себя, конечно, а из-за старшего, но как факт…

– Забей, Конг. Он вообще-то в курсе, что это и твоя комната. Я предупреждал, что, если он хочет продолжения, то надо бы скинуть тебе сообщение с просьбой погулять еще. Но ведь кому-то невтерпеж… – Вад, появившийся справа в уже вполне приличных трениках, хлопнул его по плечу, криво улыбнулся и наклонился чуть ближе, слегка понижая голос, – Лично я даже рад, что ты вернулся. У него, по-моему, пунктик на…

– Эй, мелочь! У меня отличный слух, твою ж… – сзади послышался грохот, что сначала заставило Вада перевести в ту сторону взгляд, а потом и добавило в его улыбку злорадства. Конгфоб решил, что это означает, что ничего плохого не произошло, и сам предпочел не оборачиваться. Взаимоотношения друга с наставником инженерного факультета выходили за рамки его представлений о том, какими они должны быть у влюбленной пары, но главное, что самих парней все устраивало.

Вад, видимо, удовлетворенный зрелищем, наконец-то отправился дальше в ванную, а уже скоро в одних шортах туда протопал и Прэм, на ходу смерив Конга все еще довольно недружелюбным взглядом и непрозрачно «намекнув»:

– Погуляй еще, пожалуйста, – первокурсник собрался ограничиться заверением, что так и сделает, ведь в его планы действительно не входило мешать этим двоим, но наставник еще ненадолго задержался у двери, за которой слышался шум воды, и перевел разговор уже на другое… – С Артитом все в порядке? Если ты его хоть чем-то обидел…

– Пи’Прэм! – Конгфоб оборвал старшего раньше, чем тот успел закончить предложение, и, конечно, это было грубо, тем более, что первокурсник знал, что наставник беспокоится о своем друге совершенно искренне. Но даже предположение о том, что он может сознательно причинить вред своему Солнцу моментально вызвало у студента экономического факультета глухое бешенство, – Я никогда не обижу пи’Артита. Об этом тебе точно не стоит беспокоиться.

– Вот оно как… Ну-ну. Я запомню, – Прэм хмыкнул и хищно оскалился, но почти сразу же зевнул, смазывая ощущение угрозы, и махнул рукой в сторону входной двери. – Вали давай. Потом поговорим.

Первокурсник отрешенно кивнул и отправился прочь из комнаты. Этот разговор еще раз напомнил юноше о том, что друзья Артита позволяют ему находиться рядом с их лидером не потому, что им нравится сам Конг, а исключительно потому, что они прекрасно понимают, насколько сильны к нему чувства главы наставников. Вот так: одно неправильно принятое решение испортило впечатление о нем сразу у многих людей, и, как бы это ни задевало, их тоже можно было понять. Но это только сейчас. Рано или поздно он добьется того, чтобы все осознали, что он всей душой хочет поддерживать и оберегать своего любимого – и никак иначе. Первым же это должен был осознать сам лидер инженеров.

К сожалению, несмотря на все желания, в оставшуюся часть дня, отведенную первокурсникам на продолжение празднования их официального вступления в ряды студентов, Артита юноша так и не увидел. Неугомонный Брайт, которого Конг сумел перехватить во время перерыва между очередными командными состязаниями, объявил, что их лидер занимается решением каких-то бытовых задач, и что это ужасно скучно. С явно преувеличенным ужасом на лице третьекурсник передернул плечами, но не похоже было, что у него самого есть причины для уныния, так как, заметив сидящих неподалеку девушек, он моментально устремился к ним, на прощание заверив, что их глава со всем справится. Конг, конечно, в этом нисколько не сомневался, но его уверенность в том, что он должен быть ближе к Артиту тоже ничуть не уменьшилась.

Назад, в студенческий городок, выезжали довольно поздно, и юноша даже начал переживать, что сегодня они со старшим так и не встретятся, но, садясь в автобус, первокурсник выяснил, что наставники с инженерного факультета отправятся в дорогу еще позже. Чтобы увидеться с Артитом, ему нужно было просто дождаться того на месте прибытия. И сделать это было необходимо. Для того, чтобы его пи сумел восстановить некое подобие внутреннего равновесия, прошло уже достаточно времени, дальнейшее же ожидание могло откинуть их назад, «стирая» из памяти наставника прошлую ночь. Допускать этого Конг не собирался. Пусть и постепенное движение вперед должно было быть. Им стоило поговорить ещё раз в более спокойном состоянии.

Мироздание, видимо, среагировало на его стремление очень чутко. Примерно спустя полтора часа после выезда автобус, в котором ехал первокурсник, свернул в сторону видневшегося неподалеку магазинчика, остановился там, и водитель объявил, что продолжить путь они не смогут. Для того, чтобы отправиться дальше, нужно было дождаться тех автобусов, что следовали за ними и пересесть туда. Студенты, сначала расстроенные произошедшим, быстро передумали. Поняв, что теперь у них есть возможность пополнить свои съестные запасы, ребята радостно отправились закупаться различными закусками. Конг, безусловно, сделал то же самое: ему предстояло накормить не только себя, но и еще одного человека. Даже если этот самый человек абсолютно на это не рассчитывал.

Автобус с наставниками инженерного факультета приехал на место их вынужденной остановки самым последним. Большинство ребят уже давно расселись по предыдущим, но юноша не спешил, с улыбкой отказываясь от предложений своих товарищей присоединиться к ним. К тому же рядом по-прежнему оставался Вад, который сразу заявил, что раз так получилось, то он поедет вместе со своим парнем. Скучно не было, а вот немного волнительно – да. Перспектива не только проводить старшего до общежития, как он рассчитывал изначально, но и побыть вместе с наставником подольше, приятно согревала сердце. О том, что сесть рядом с Артитом не получится, студент экономического факультета даже не думал. Он найдет как убедить нынешнего соседа лидера инженеров​ уступить ему место.

Впрочем, для этого много усилий не потребуется: это первокурсник понял сразу, как только зашел в салон и увидел, кто же составлял компанию его пи в дороге. Явно не до конца проснувшийся Брайт заинтересовано вертел головой, пытаясь, очевидно, разобраться, почему автобус остановился, хотя по идее не должен был это делать. При виде Конга он изумленно вскинул брови, беззвучно присвистнул и бросил быстрый взгляд направо: туда, куда уже смотрел сам студент экономического факультета, не скрывая рвущейся изнутри нежности и легкой грусти – усталое лицо Артита не оставляло сомнений в том, что лидеру инженеров не удалось отдохнуть и в этот день.

– Ладно-ладно, понял, не тупой, – Брайт, несмотря на ворчание, поднялся с места довольно бодро и, потягиваясь, пошёл в конец салона, успевая еще на ходу перекидываться шуточками с другими наставниками. Конг мысленно пообещал себе, что обязательно угостит шумного парня тем, что тот захочет. Его помощь в последние дни была абсолютно неоценима.

Ближайшие полчаса студент экономического факультета наслаждался тихим дыханием спящего любимого и возможностью​ любоваться его красивым профилем. Первокурсник был настолько сконцентрирован на своем занятии, что, конечно, сразу заметил, как затрепетали ресницы старшего, предупреждая, что скоро наставник покинет мир снов. Легкое сожаление на мгновение сжало сердце Конга, ведь он так хотел, чтобы лидер инженеров отдохнул еще чуть-чуть​, но останавливать время студент экономического факультета по-прежнему не умел.

Первые секунды после пробуждения Артит его не замечал, но стоило третьекурснику повернуть голову в его сторону, как наставник вздрогнул всем телом, моментально выпрямляясь и напряженно застывая на своем месте.

– Конгфоб? Как ты здесь оказался? – лидер инженеров взъерошил волосы рукой, прогоняя остатки сна, и обернулся назад, отыскивая взглядом ушедшего друга.

– Наш автобус сломался, и нас рассадили по оставшимся, – студент экономического факультета слегка пожал плечами, наблюдая за тем, как заметный вначале дискомфорт старшего постепенно уступает усталому принятию их соседства.

– И, конечно, тебя посадили именно сюда, – Артит вздохнул, всем своим видом демонстрируя, что не поверит в такое совпадение, но Конгфоб и не собирался обманывать любимого.

– Нет. Сюда я сел сам. Хотел побыть рядом тобой. Пи’Брайт не стал возражать.

– Кто бы сомневался… Вы с ним точно сговорились добить меня, – лидер инженеров продолжал ворчать уже как-то по инерции, явно погружаясь в свои собственные мысли, которые не приносили ему радости. Первокурсник на секунду сжал губы и постарался привлечь внимание наставника, зашумев пакетом, что до этого положил у себя в ногах, и доставая купленную средь.

– Хочешь поесть? Пока мы ждали, я зашел в магазин. Тут всего понемногу, так что можно выбрать​…

– Конгфоб, ты… будешь встречаться со мной?

Вопрос, вклинившийся в середину его ничем не примечательной речи, был настолько внезапен, что первокурсник застыл на полудвижении, не зная, когда он успел сойти с ума. Артит… Артит же не мог спросить именно это… Медленно выпрямившись, Конг всем корпусом развернулся к своему Солнцу и всмотрелся в темные, полные неизбывной боли глаза. Лидер инженеров был бледен, но упрямо облизал пересохшие губы и повторил:

– Будешь?

========== Часть 87 ==========

***

Артит и сам не заметил, как уснул. Казалось, что еще мгновением назад он размышлял над тем, что должен будет сделать, но стоило открыть глаза, как он оказался рядом с тем самым человеком, которому должен был дать свободу. Причем младший смотрел на него так, будто между ними не было никакого напряжения. Будто наставник не произносил заведомо грубых слов перед их расставанием этим утром. Будто все совершенно нормально… Пугающая готовность первокурсника забывать о любых разногласиях неумолимо подчеркивала, что он слишком… слишком затянул со своим пониманием происходящего. И пусть Артит не думал, что сможет притвориться, что с ним все в полном порядке, но развеять хотя бы часть иллюзий, сковывающих Конга, ему было по силам. Нужно было только сделать шаг. Как можно скорее. Потом… будет проще. Или нет. Но отступать все равно будет уже некуда. Сказанные однажды слова не вернуть, а он и не станет… Главное – успеть сейчас. Сейчас, пока страх перед собственной болью еще не парализовал сознание… не заставил трусливо сбежать, сберегая осколки того, что раньше было душой…

Артит, как на замедленной съемке, наблюдал за движениями младшего, наклоняющегося к пакету, стоящему перед ним… за легким шевелением его губ… Первокурсник что-то говорил, но лидер инженеров не слышал ни слова из-за оглушающих ударов собственного сердца, набатом отдающихся в ушах и заставляющих вибрировать все тело. Наставник взмолился о помощи, сам не зная кому, и пихнул руку в карман шорт, вновь сжимая в кулаке металлический кружок. Символ чужого факультета сейчас казался единственным надежным якорем в этом безумном мире, где его губы произносили невозможные раньше слова:

– Конгфоб, ты… будешь со мной встречаться?

Первокурсник рядом с ним застыл в одной позе по крайней мере секунд на пять, но Артит этого даже не понял. Его самого будто парализовало. Следующим, что он сумел осознать, был уже потрясенный, потерянный взгляд младшего. Сильнее сдавливая ладонь на скользком отчего-то металле, Артит попробовал на всякий случай повторить свой вопрос еще раз, но получилось только куцее: «Будешь?» Щеки полыхнули краской стыда за собственное косноязычие, правда долго переживать из-за этого ему не пришлось. Взгляд напротив стал глубже, внимательнее, тревожнее… и его собственное сердце дернулось в ответ, мгновением спустя замирая… Воцарившаяся вслед за этим тишина была не менее болезненной, чем раньше оглушающий шум пульсирующей крови, но зато позволила услышать четкое и уверенное:

– Да.

Это короткое слово без усилий вновь запустило в груди у наставника неровное биение, знаменующее жизнь, и можно было бы чуть-чуть выдохнуть… но, по сути, это было лишь началом. Началом его короткой или затяжной агонии рядом с человеком, который сумел проникнуть в его плоть и кровь настолько глубоко, что определить всю степень собственных чувств Артит уже не мог. Также как не мог пользоваться тем, что ему не принадлежало. Первый шаг был сделан, а дальше… дальше он тоже справится. Коротко кивнув, лидер инженеров закрыл глаза и чуть сполз вниз по сиденью. Внутри еще все дрожало, и нужно было немного времени, чтобы взять себя в руки.

– Пи… что-то случилось? Ты можешь сказать мне… теперь? – в голосе Конга слышалось очевидное беспокойство за него, но вряд ли студент экономического факультета оценил бы те мысли, что роились в голове у наставника.

– Конгфоб, то, что я предложил тебе встречаться минуту назад, не значит, что я немедленно начну рассказывать тебе обо всем, что происходит в моей жизни. К твоему сведенью, я довольно скрытный человек, – конечно, Артиту было тяжело сразу переходить на демонстрацию своих не самых приятных черт, но ситуация располагала, а он обещал себе не тянуть. Больнее сейчас – проще потом.

– Я это заметил, пи, – после ответа младший какое-то время помолчал, а потом негромко произнес, – Дай мне свою правую руку, пожалуйста.

Неожиданная просьба слегка удивила, но наставник не видел смысла в ней отказывать. Нужно было только расслабить мышцы и оставить в покое все еще стиснутый в горсти металлический кружок. Его третьекурсник вернет позже: тогда, когда младший попросит об этом сам. И это, кстати, тоже предстояло обсудить. На самом деле их разговор не окончен, и зря он решил, что можно передохнуть.

Протянув Конгу свою ладонь и распахнув глаза, Артит уставился в потолок над собой и постарался произнести то, что считал нужным, как можно спокойнее:

– Я знаю, что это я предложил тебе стать парой, но, надеюсь, ты запомнишь: я не собираюсь выглядеть лучше, чем я есть. Если я буду чем-то недоволен, то так и скажу. Если не захочу что-то делать, то не стану. Ты еще плохо меня знаешь, и не думаю, что будешь в восторге, когда узнаешь. Поэтому если… когда… ты поймешь, что хочешь расстаться, не молчи. Скажи мне об этом сразу. То, что сейчас нам удобно быть вместе, не значит, что это навсегда. Ты улучшил свои навыки в постели, и мне лень искать кого-то еще… Тебе нравится тешить себя дурацкими фантазиями… Такое бывает… Но не будем ждать от этого многого…

Последние слова давались с трудом, к тому же пульсация в ладони, протянутой младшему, становилась все неприятнее, так что начатая резко и уверенно к концу его речь явно смазалась. Чуть поморщившись, наставник бросил короткий взгляд на молчащего рядом юношу, ожидая хоть какой-то ответной реакции, но всего, чего добился – очередной порции жгучего стыда. Всего за одно мгновение третьекурснику захотелось провалиться под землю. Какой же он идиот… Так сконцентрировался на том, что нужно произнести, что перестал адекватно обрабатывать сигналы, поступающие от собственного тела. На руке, которую он без каких-либо раздумий протянул студенту экономического факультета, кровоточило два небольших полукружия, повторяющих знакомый контур. И младший рассматривал его настолько внимательно, что лидер инженеров готов был поклясться: в отличии от предъявленных ему царапин, все те слова, что Артит выдавливал из себя одно за другим, прошли у мальчишки мимо ушей. Злость на себя и замечающего только то, что нужно ему, первокурсника мгновенно привела к взрыву:

– Конгфоб! Какого черта?! Я, между прочим, к тебе обращался! Если тебе наплевать, то какой смысл вообще что-то начинать?!

Одновременно с выплескиваемыми эмоциями, наставник дернул на себя свою руку, стараясь скрыть следы столь откровенного идиотизма, но первокурсник успел перехватить его за запястье, удерживая пораненную ладонь на месте.

– Я слышал все, что ты сказал, пи. А последние пару фраз слышала еще и половина автобуса, – в голосе Конга нельзя было не почувствовать напряжение, хотя с чем конкретно оно было связано, Артит определить бы сейчас не смог. Шумно втянув в себя воздух, третьекурсник уже вертел головой по сторонам. Младший был прав: несколько наставников, привлеченных шумом, действительно смотрели на них с нескрываемым интересом, и это абсолютно не радовало. Мысленно выругавшись, Артит ответил всем праздным зрителям ощутимым предупреждением во взгляде и добился-таки того, чтобы их с Конгом места перестали быть объектом наблюдения. Правда, во время игр в гляделки с собственными однокурсниками, лидер инженеров совсем упустил из вида действия младшего. Неудивительно, что, почувствовав влажное прикосновение ткани к своей поврежденной коже, глава наставников не удержался от очередной дерганной попытки отстраниться.

– Я осторожно, пи. Потерпи немного, – голос Конга стал мягче, тогда как его движения были очень аккуратными с самого начала. Младший успел смочить свой платок в питьевой воде, что до этого, видимо, лежала в том самом пакете перед ним, и теперь бережно стирал разводы крови с удерживаемой ладони. Наставник поджал губы, но больше ничего не сказал. Иногда спорить с этим ребенком было себе дороже. И, как подозревал Артит, сейчас был именно такой случай. – Ну, вот и все. Сейчас схожу за аптечкой и промоем антисептиком.

Верный своему слову первокурсник ушел в сторону кабины, а вернулся назад уже со всем необходимым.

– Банальные царапины, а шуму то… – лидер инженеров негромко ворчал, стараясь больше не привлекать к ним внимания, но чувствуя, что внутренняя неловкость от этого меньше не становится. Зато все ощутимее давит в груди. Он все еще не умел… не знал, как реагировать на такие простые, но в то же время откровенные проявления заботы. Если не отталкивать, то как?.. – Ты ведешь себя, как курица-наседка.

– Я веду себя, как твой парень, пи. И для меня очень важно, чтобы ты был здоров.

– Это я понял. Только для начала ты мог бы ответить на мою просьбу, а не игнорировать то, что тебе не нравится.

– Не нравится… – Конг чуть нахмурился, заканчивая бинтовать его руку, а потом поднял на него серьезный, ощутимо потемневший взгляд. – Ты прав, пи. Мне не понравились твои слова. Но, если тебе это нужно, то я обещаю: если когда-нибудь мои чувства изменятся, я не стану этого скрывать. Также, как не стану скрывать того, что сейчас я очень тебя люблю. И мне бы хотелось, чтобы ты тоже на самом деле был искренен и говорил то, что думаешь. Но, что еще важнее, я умоляю – никогда, никогда не причиняй себе боли. Видеть это невыносимо.

Маленький комочек, что зацарапал горло наставника изнутри еще в середине речи первокурсника к ее концу приобрел настолько огромные размеры, что, казалось, готов был искромсать все на своем пути. О том, чтобы вдохнуть нормально, можно было даже не думать. Выдернув, наконец, свою руку из плена младшего, Артит поспешно отвернулся к окну. Ответить сейчас у него все равно бы не получилось, да и что бы он мог сказать? Их “отношения” основывались на его боли, и вряд ли здесь можно было что-то изменить.

Комментарий к Часть 87

Хотела дописать вчера, но работа вновь накрыла меня ^^’ Поэтому, пусть и с опозданием, но с 2-х летием выхода лакорна, ребят! Пусть воспоминания о Сотусе всегда будут согревать наши сердца, а Крист и Сингто продолжат нас радовать своими текущими и будущими проектами. А еще всем-всем – огромной любви. Так, чтобы чувствовалось – этот человек – тот самый))

========== Часть 88 ==========

***

Сколько бы раз Конгфоб ни мечтал о том, как именно он получит право называть Артита своим парнем, он и представить не мог, что это произойдет вот так. Что вместо искреннего прощения во взгляде любимого человека увидит… ожидание предательства. Что старший отдаст себя, фактически сразу предлагая бросить. Причем лидер инженеров ни слова не говорил о том, что сам может поступить аналогичным образом: просто требовал обещания не затягивать с разрывом, когда первокурсник устанет от их отношений. Наставник больше не бежал от боли, он шел ей навстречу. Погружался в нее с головой. Предлагал Конгу надавить на его плечи посильнее – так, чтобы на вдох не оставалось ни шанса. А уж эти кровоточащие порезы на ладони старшего, повторяющие контур, отданного ему лишь накануне «сердца»… Красные разводы на бледной коже расплывались у юноши перед глазами от пробирающего до костей ужаса – насколько же Артит прекратил обращать внимание на действительность, если даже не понял, что творит с собой нечто подобное?! И все это из-за него… Паника, подбирающаяся все ближе, напоминала отвратительную липкую жижу, что обволакивала со всех сторон, но поддаваться ей было нельзя. Нужно было позаботиться о старшем, ответить, сориентироваться в том, что вообще происходит… Это было сложно. Тяжело. Совсем не так, как он хотел бы. Но других вариантов не оставалось, а он никогда бы не отказался от своего Солнца. Это – лишь начало их отношений. Главное, что потом у него появится больше возможностей для того, чтобы наставник его принял.

Именно так считал Конг. Именно это он повторял себе в тот вечер, точно также, как и во все последующие за ним дни «вместе» с Артитом. Именно это, но… по-прежнему было тяжело. Очень. Номинальное признание их парой практически не изменило модель их взаимоотношений. Упрямо поджатые губы старшего легко позволяли слетать с них холодным, а порой и довольно жестоким словам, но не пытались делиться радостью. Хотя и было ли с чего? Большинство их разговоров сводилось лишь к тому, что кому задали на занятиях или кто будет платить за ужин. Или завтрак. И вот это, наверное, было единственным существенным изменением в их жизни – ночи вдвоем…

Они были. Много. Гораздо больше, чем Конг разрешал себе надеяться для столь шаткой стадии их отношений изначально. При том, что сам он никогда не настаивал на близости, покорно уходя после коротких вечерних посиделок на фудкорте с наставником домой. Артит никогда не звал его к себе, но… исправно приходил к нему. Даже когда начались экзамены, и времени на «всякие глупости» у лидера инженеров не оставалось не только на словах, но и на самом деле. Заявив единожды, что с ним ему спится лучше, третьекурсник предпочитал больше к этой теме не возвращаться, но зато практически каждый вечер, ближе к одиннадцати, появлялся у его дверей. То, что спать они ложились после этого далеко не сразу, наставника, похоже, не беспокоило. В это время Артит отдавался по-настоящему, позволяя ему все: не одергивая на каждом признании и не отстраняясь от его прикосновений с предупреждающим – «Конгфоб! Не здесь». Здесь были только тихие выдохи: «Кооонг» – и искусанные в кровь губы – безуспешные попытки удержаться в более-менее сознательном состоянии во время захлестывающего наслаждения слишком часто основывались у старшего на физической боли. Студент экономического факультета пытался отучить наставника от этого, почти не отрываясь от его губ в процессе их ласк, но тот все равно умудрялся оставлять терзающие душу юноши метки. Одного взгляда на них хватало, чтобы на Конга словно наваливалась неподъемная каменная плита. Он не справлялся, не справлялся… и не знал, что еще можно сделать. Все его попытки поговорить разбивались о демонстративно предупреждающий взгляд днем, и об болезненно беззащитный – вечером.