Текст книги "Добейся меня (СИ)"

Автор книги: Rise 7 B

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 32 страниц)

========== Часть 51 ==========

***

Вообще-то, о том, что произошло ночью он вспомнил не сразу. Сначала ему просто хотелось поспать чуть подольше. Очень-очень. Предыдущий день был слишком тяжелым. Только вот ласковые прикосновения не прекращались, а любимый голос продолжал шептать, что уходит… Разлеплять глаза было тяжело, но все-таки Артит с этим справился. Посмотрел на младшего. Встретился с его откровенно ласкающим взглядом. Вспомнил… что-то… такое. То, что он не сгорел от стыда сразу, можно назвать просто феноменальным везением. Ему даже удалось выдавить из себя нечто жизнеутверждающее. Вроде. Во всяком случае, первокурсник спешил и не понял, что он еще не вполне соображает. Зато поцеловал. Так, что в голове у лидера инженеров окончательно образовался вакуум. На пару минут точно. Потом… появились ощущения. Большей частью они концентрировались в нижней половине тела, недвусмысленно утверждая, что ему нужно… в ванну. Срочно. Понимание того, что он спал прямо так, ничуть не вдохновляло. А вот с кем…

Уже стоя под душем, Артит коротко простонал. Воспоминания наваливались на него оглушающим потоком, хотя в большинстве своем все равно относились к тактильным и не давали понять, что же и за чем происходило, оставляя лишь смутное ощущение восторга и боли. Да и важнее сейчас было не как, а почему… Ладно, он сам. Он действительно был счастлив почувствовать Конга в себе, но зачем это младшему? Первокурсник же – Луна университета, его все любят, он – добрый, хороший и… он ни за что бы не сделал подобного просто так. Наставник неуверенно улыбнулся. В последние недели они действительно проводили много времени вместе, на прошлой – даже практически жили вдвоем. Сердце застучало с такой скоростью, что вновь стало больно. Он давно обещал себе, что не будет надеяться ни на что от других людей, и уж тем более на лю… симпатию, но…

Выскочив из ванной, он быстрым шагом прошел в комнату. Взгляд тут же притянуло к тумбочке: на ней стояло его любимое клубничное молоко и контейнер с едой. На глазах выступили слезы. Только один человек мог принести это сюда. Тот, что ласкал его ночью. Тот, что разбудил его с утра. Неужели и правда? Неужели этот великолепный парень мог… полюб…. его? С колотящимся сердцем Артит подошел ближе к своему завтраку, подхватил молоко и, с легким головокружением потянув сладкий напиток, открыл упаковку с основным блюдом. Омлет. С рисом. Лидер инженеров чуть не подавился и с глупой улыбкой потер шею. Конгфоб с завидным постоянством пытался приучить его к пресной еде. Конечно, сейчас он мог бы съесть все, что угодно, но… адреналин, бушующий внутри от безумных надежд, все равно не позволил бы сидеть на месте. Также, впрочем, как и некоторые другие ощущения ниже спины… Наставник тихо фыркнул и предложил самому себе привыкать. Так, чисто на всякий случай. Хотя, конечно, это вовсе не означало, что он собирается всегда быть снизу. И вообще…

Оборвав свои далекие от приличий мысли, третьекурсник решил, что все-таки нужно идти на фудкорт за более привычной едой. Быстро натянул чистую футболку с шортами, и, наслаждаясь все еще прохладным молоком, отправился на выход. Весь путь по общежитию его сопровождали какие-то сумбурные мечты и хаотичные желания, что, смешиваясь друг с другом, рождали перед глазами совсем уж нереальные картинки их совместной с Конгом жизни, но этим фантазиям он не сопротивлялся. Его младший разрешил ему надеяться, и это новое чувство, чувство, в котором рождалась вера во взаимность… Оно заставляло парить и сиять, как если бы он и правда был Солнцем. Его Солнцем.

Выйдя на улицу, Артит чуть прищурился от света истинного носителя этого имени, а потом удивленно моргнул: недалеко от выхода, на одной из скамеек, сидел Конгфоб вместе с Эмом. Странно. Младший должен был уже уехать к этому времени. Внутри скользнуло неприятное чувство, но лидера инженеров взволновало не оно, а скорее то, что Конг почему-то хмурился. Конечно, парни сидели к наставнику спиной, и третьекурсник видел лишь их профили, так что не мог утверждать, что они ссорятся, но решил, что лучше подойти и отвлечь внимание на себя. Все-таки при нем нагнетать конфликт, если он есть, младшие не станут, а потом и вовсе успокоятся. Так хотелось, чтобы сегодня все были счастливы…

Правда, когда он практически полностью пересек лужайку, и до ребят оставалось всего несколько метров, Артит замер: он услышал то, о чем говорил Эм. Рассказ парня касался вчерашнего захвата флага и нес точку зрения первокурсников его факультета. Конгу эта информация точно повредить не могла, а вот лидеру инженеров она была полезна. Даже то, что доставалась она ему с помощью подслушивания, его не сильно напрягало: вряд ли кто-нибудь из младших скажет подобное ему в лицо, а знать их мнение действительно стоило. Если учесть его при обучении наставников будущего года, то, возможно, хоть им удастся избежать тех разногласий с первокурсниками, что возникли у команды самого Артита.

Уловить тот момент, когда Эм завершил свои объяснения по поводу захвата флага и перешел на следующую тему, наставник не успел. Лидер инженеров все еще усваивал предыдущую информацию, как получил новую. Относящуюся уже лично к нему. И к Конгу. Сначала он даже не понял, о чем говорил первокурсник его факультета: прерывистые предложения… проглоченные на вдохе буквы… слова, что использовались… всё это, по большому счету, не имело смысла. Потому что… «все уже закончилось»… «больше не нужно соблазнять»… «на наши наказания никак не влияло»… «не настолько же, чтобы идти на такое»… «найди себе кого-нибудь по-настоящему»… и еще… «поймет, что неинтересен тебе и прекратит приставать»… что… что это могло значить?

Третьекурсник мотнул головой и умоляюще посмотрел на свое счастье, которое окриком прервало жестокий монолог чужого человека, но… «Пи’Артит не пристает ко мне» и «мне интересно с ним общаться»… не то… не то, что могло бы вернуть голос самому наставнику. Звуки умирали внутри, не добравшись даже до горла, к которому он прижал собственную ладонь: то ли желая убедиться, что с ним все в порядке, и он обязательно сможет говорить вновь, то ли желая сдавить посильнее, чтобы больше никогда…

«Кажется… он реально влюбился»… «мудак и заслуживает наказания»… «а ты не любишь парней»… «зачем тебе его мучить»… «поиграли, и хватит»… «глупая затея»… И Конг уже тоже… согласен: «вообще-то ты прав – это была глупая затея». Звуки умерли не только внутри, но и снаружи. Не было их больше в мире. И Артита тоже… быть не должно. В мире этих парней – точно.

Лидер инженеров шагнул назад. Еще раз. Студент экономического факультета посмотрел вверх: даже истинное солнце скрывалось за темным облаком и больше не слепило глаза, позволяя юноше любоваться глубиной неба. Так есть ли право мешать ему у самозванного светила? Да и зачем? У каждого свои радости в жизни. Кто-то любит танцевать. Кто-то – гулять. Кто-то – смотреть в небеса. А кто-то – помогать другим, играя чужими жизнями. Можно совмещать – в этом тоже нет ничего плохого. “Плохой” здесь только один человек. Сам Артит.

Впрочем, и он “плохим” Конгу был не нужен. Верный друг первокурсника, Эм, уже давно очертил те рамки, в которых его хотел видеть студент экономического факультета: «тихий, нежный, спокойный и милый». Конечно, лидеру инженеров не всегда удавалось соответствовать этим требованиям, но, наверное, не настолько, чтобы младшие отказались от своей «глупой затеи». А, может, Конгу просто нравилось смотреть, как из бездушного «дьявола» инженерного факультета, как любили его называть его собственные подопечные, он превращается в кого-то другого? И кому какое дело, что он уже давно перестал вытягивать из себя того, чего не существовало, просто стараясь отдать то лучшее, что в нем действительно было? Было… В нем что-то было?

Наставник растерянно огляделся по сторонам, будто ища себя снаружи, а не внутри. Странно: он каким-то образом успел зайти за свое общежитие и оказался напротив общежития первокурсника. Даже можно посмотреть на балкон, где он впервые увидел паренька, чья теплая улыбка стала его мечтой и надеждой… А ведь уже в тот, первый, день наставник понимал, что если его отвергнут, то для него это будет концом… Хотя… его же не отвергли! Артит громко, немного истерично рассмеялся. Даже если Конг «не любит парней», то трахать их он вполне способен. Особенно если слегка зашвырнуться алкоголем и иметь под боком готовую на все игрушку. Так-то любая дырка подойдет. А с мужиком и защита не нужна. Можно кончить поглубже и ни о чем не переживать. Конечно, внизу поясницы тут же потянуло болью, напоминая о том, как именно «не любит парней» младший, и приступ смеха тут же оборвался резкой тошнотой. Только вырвать ему было нечем: все, что сегодня попало в желудок – полстакана клубничного молока. Того самого, что принес ему Конг. И часть, которого до сих пор наполняла емкость, что он сжимал в правой руке.

«– … тебе оно на самом деле нравится?

– Да. А ты… против?

– Нет, что ты! Прости! Это… мило».

Мило. И теплая улыбка в конце. Теплая? Или самодовольная? Пальцы безвольно отпустили тонкую полиэтиленовую ручку, за которую он держал полупустой стакан. Стакан, конечно, упал. На ноги и кеды плеснуло сладкой жидкостью. Потом… его все-таки вырвало. Прямо на влажное пятно, что так быстро впитывалось в землю… Он никогда… никогда больше не сможет пить клубничное молоко. Но это… ничего. Только пыль к ногам стала липнуть. Их бы помыть… И лицо. Но душ… он… в комнате. Там, где ночью…

Его снова вырвало. Но с места он не сдвинулся. Он просто не знал, куда ему теперь идти.

========== Часть 52 ==========

Так, пялясь на землю, он простоял, наверное, очень долго. А, может быть, и нет. Он не ощущал времени, не интересовался им. Лидеру инженеров было… никак. Он просто выбрал точку через несколько метров от себя и смотрел на нее. В таком положении мысли отключались, и это… Резкий хлопок заставил вздрогнуть и вскинуть голову. Справа послышался громкий смех. Артит с трудом повернулся туда, откуда шел шум: с другой стороны общежития несколько ребят что-то оживленно обсуждали и рассматривали перед собой непонятный агрегат. Видимо, очередной эксперимент. Инженеры любили что-нибудь мастерить или переделывать. Создавать… игрушки. А ведь зря Конг не пошел на их факультет – у него бы получилось.

Изломанная улыбка, неестественность которой третьекурсник ощутил на собственных губах, была неприятна. Не подходила для того, чтобы ее видели другие. Также, как и он сам. Артит отвернулся от увлеченных своим делом парней, и, наконец-то, снова пошел. Пусть он по-прежнему не знал, куда же теперь идти, здесь ему места тоже не было. Смутное ощущение того, что он почему-то не должен показываться перед другими студентами в таком виде, толкало его прочь. «Не здесь. Не сейчас. Потерпи еще чуть-чуть. Ты же можешь…» – внутренний голос пытался в чем-то его убедить, и это было так смешно… Ведь он не мог. Совсем. Абсолютно…

Сорвавшись на бег, третьекурсник пересек все пространство перед общежитием, выскочил на улицу, где с шумом проезжали машины и мопеды, пронесся через проезжую часть и помчался дальше, дальше, дальше… Скорость спасала от непрошенных мыслей точно также, как раньше – полная неподвижность – но вот так продолжаться долго точно не могло. Ему было больно. Этой ночью Конг постарался достаточно для того, чтобы он не убежал далеко.

Порция новых воспоминаний заставила споткнуться и вырвалась изнутри солеными дорожками слез по щекам, но еще несколько улиц Артит все-таки преодолел. Направо, направо, а затем – в парк, и можно уже было прислоняться к дереву, съезжать по темному стволу вниз и закрывать глаза, позволяя горячим каплям срываться с ресниц вновь и вновь. Здесь он больше не был лидером инженеров. Здесь он был самим собой. Слабаком, которому даже в голову не пришло набить морду своему обидчику. Он ведь… он ведь даже сейчас не мог представить, как причиняет Конгу боль. Сейчас, когда в него самого будто воткнули штырь, пронзающий насквозь: от самой поясницы и до горла, которое словно сжималось вокруг иллюзорного металла все сильнее, не давая кислороду проникнуть внутрь.

Все, все на что он был способен – захлебываться собственными слезами. Побить Конга? Да за что? Тот не делал ничего, чего не хотел бы сам Артит. Тепло, забота, внимание, нежность… поцелуи и объятия… секс – это же он об этом так мечтал… Настолько сильно, что даже ни разу всерьез не задумался о том, почему младший с самого начала отвергал любые границы между ними, общаясь так, будто знал его уже очень, очень хорошо. И ведь даже то, что он впервые увидел Конга вместе с Эмом, его нисколько не встревожило. Как если бы он сам никогда не обсуждал своих наставников с друзьями. Любимая тема новичков, только-только окончивших школы и не ожидающих препятствий на своем пути – не дающие им свободно дышать монстры-старшекурсники – совершенно забылась. Он просто не хотел ни о чем думать. Ему же так нравилось упиваться собственными чувствами… Конгу даже делать ничего не надо было, он сам цеплялся за каждое мгновение рядом с ним: только бы смотреть, только бы слушать, ощущать бы близко-близко… А еще лучше – в себе.

Мышцы рефлекторно сжались, вновь усиливая болезненные ощущения внизу, а пальцы судорожно впились в землю, оставляя в ней глубокие борозды. Не младший захотел его этой ночью. Он сам предложил себя. Что бы первокурсника ни возбудило, это Артит подсказал ему, каким в подобной ситуации может быть выход. Или вход. Наставник еще раз истерично хохотнул, но почти сразу замолк, прижимая ладонь к груди: казалось, что все клетки внутри, одна за другой, натянулись и теперь лопались, лопались, лопались… брызгами крови, обозначая конец своей жизни. Ну в самом деле – с чего он решил, что Конг вообще его хотел? Только потому, что у младшего «встало», пока они лежали рядом? Это же нелепо. Первокурсник мог мечтать о ком угодно: как до, так и в процессе… О любой из тех девушек, с которыми он целовался всего пару недель назад. Красиво. Нежно. «По-настоящему»…

Мир вокруг будто поблек. Стало холодно. Очень-очень холодно… Даже слезы, что совсем недавно текли по его щекам, оставляя на коже теплый след, прекратились. Глаза теперь лишь слепо всматривались в темнеющее небо, на котором скапливались тучи, а кровь… вся та, что сейчас наполняла его изнутри, застывала… превращалась в ломкий лед, что забивал собой капилляры, артерии и вены, останавливая жизнь даже в них… Почему?.. Почему он забыл все те фотографии? Почему вновь и вновь готов был принимать доброту едва знакомого человека? Почему пошел… до конца?

«Потому что хотел. Ты. Сам. Этого. Хотел» – раз за разом ответ его остывающего сердца не менялся. Стоило лишь человеку, который ему понравился, обратить на него внимание, как он прекратил замечать реальность, создавая свою собственную. С головой ныряя в потоки диких фантазий. Как те, что он успел напридумывать с утра, увидев принесенный ему завтрак. Вот эти… эти выдумки разве любовь? Нет. Просто бурное воображение и нездоровое желание получать заботу. Ведь, если быть честным, за исключением своего тела, он не дал парню ничего. Даже не попробовал выяснить, что же действительно нужно первокурснику. Может, попытайся он это сделать, то гораздо раньше бы понял, что от него тот желает получить лишь смягчение наказаний для инженерного факультета. Сколько же времени он забрал у младшего, попусту витая в облаках? Сколько же украл внимания, которое ему не принадлежало? Ресницы вновь опустились, отсекая его от потерявшего краски мира.

Кого и в чем здесь можно было обвинять? Младших – в том, что они придумали какой-то глупый план, который при таком исполнении, не прошел бы ни с одним наставником? Или все-таки его самого – в том, что он потерял голову от одной улыбки незнакомого парня? Для Артита ответ был очевиден: это он не умеет контролировать свои чувства, которые и к любви-то никакого отношения не имеют. Он вообще не знает, что такое любовь. Он просто желал, желал, желал… И нашел себе того, кто воплотил все это в реальность. Только первокурсник так и не успел назначить цену за свою доброту. Постеснялся? Или, может, так и не понял, как вести себя с демоном в человеческом обличии? Но, что важно, он точно не знает этого теперь: тогда, когда не удержался от предложенного ему тела в момент, когда это было так соблазнительно… Смешно. И мерзко.

Какой же ужас испытал Конг, проснувшись рядом с одержимым им человеком? Как же растерян он был, если поспешил откупиться «правильным» поведением с утра, убежать и обратиться за поддержкой к другу – тому, кто знает истинную подоплеку их истории? Насколько же ненормальна эта бесконтрольная жажда тепла самого Артита, если он просто не замечает чувств людей, которых «любит»? Если не может понять… увидеть того, кто рядом с ним? Внутри крошился, осыпался лед из его собственной крови, а он по-прежнему лишь прижимал ладонь к груди. Нужно было это остановить. Хоть как-то… Слух зацепился за шум начавшегося ливня, и третьекурсник бездумно распахнул глаза. Здесь, под деревом, еще было сухо, но снаружи уже бушевала стихия. Она звала и манила. Артит встал и медленно шагнул под стену дождя.

Каким бы подонком Конг не был, он сам – гораздо хуже.

========== Часть 53 ==========

***

На сердце у первокурсника было тяжело. Хотя, по идее, причин для этого не было никаких. Даже на вопрос подвисшего ненадолго от его слов, но потом все-таки встрепенувшегося Эма: «Что значит: «хочу быть рядом с ним»? – отвечать не пришлось. Позвонила сестра, которая, наконец-то, подъехала к общежитиям. Конгфоб был ей искренне благодарен. Конечно, было бы гораздо лучше, появись она минут на 10 раньше, но и так она ему помогла: юноша не хотел распространяться о своих отношениях с Артитом перед другими людьми до разговора с самим старшим. Также, как не хотел придумывать нелепые оправдания для своих слов – он сказал именно то, что сказал. Звонок Фай избавил от неприятного выбора, но в душе все равно остался неясный осадок: будто он упустил что-то важное, но так и не заметил – когда.

А еще – нестерпимо хотелось позвонить Артиту. Еще раз услышать его голос и понять, что третьекурсник чувствует себя хорошо и ни о чем не жалеет. Приходилось раз за разом напоминать себе, что они только недавно виделись, что лидер инженеров был восхитительно прекрасен и совсем не сердился, что старшему нужно было отдыхать после вчерашнего дня и… сегодняшней ночи. Что он сам виноват, что их первая близость закончилась столь быстрым расставанием. И в том, что до следующей пройдет еще неизвестно сколько времени – тоже.

– Конгфоб, с каких пор ты так ненавидишь дождь? – первокурсник нехотя перевел взгляд с лобового стекла, за которым ливень затапливал улицы, на сестру, а та с укором поцокала языком. – А теперь и меня. Ну что с тобой такое? Хочешь заедем в кафе и поболтаем? Расскажешь о том, что тебя беспокоит. Только, милый… даже не думай появляться с таким выражением лица на мамином празднике. Я тебя придушу, как бы сильно я тебя ни любила.

– Фай… ты тоже думаешь, что я эгоист?

– Я думаю, что мы тебя избаловали, братик. Потому что обращаться к сестре, которая старше тебя на 8 лет, просто по имени… тебя ждет наказание щекоткой, негодник!

Конгфоб с притворной покорностью вздохнул и медленно протянул:

– Надеюсь это случится не раньше, чем мы остановимся на светофоре. А то я подумаю, что моя мудрая старшая сестра получала свои права не сама.

После обмена «суровыми» взглядами оба рассмеялись. Как бы там ни было, свою семью Конг обожал. И тревожить ее из-за собственных ошибок не собирался. А Артиту… он обязательно позвонит днем. Как и обещал. Дав старшему отдохнуть и восстановиться.

В суматохе праздника тревожиться было сложнее, да и некогда: гости прибывали один за другим, заполняя все пространство огромного дома и требуя к себе повышенного внимания. Конечно, именинником был не он, но каждый из Суттилаков в этот день должен был оставить после себя наилучшее впечатление: как подтверждение силы и блеска их семьи. И для этого, конечно, тоже нужно было потратить определенные усилия и время. Лишь около трех Конг смог ненадолго уйти от толпы. Но на его звонок Артит не ответил. То же самое повторилось и в шесть, и в девять часов вечера. Короткие сообщения в Лайне, что студент экономического факультета успевал набирать даже при гостях, также оставались непрочитанными.

Гнетущее чувство возвращалось с новой, все набирающей мощь силой. Он что-то сделал не так. И, конечно, самым тревожащим предположением было то… что он все-таки был неосторожен. Что после их ночи вместе остались какие-то серьезные повреждения, и, проснувшись окончательно, Артит это понял и теперь сердится на него. Конгфобу не давали покоя слезы, что он видел на глазах наставника, когда они… соединились. Себя он тогда чувствовал великолепно: пусть внутри у старшего было действительно узко, и действовать приходилось осторожно, но первокурсник старался. По крайней мере первые минуты точно. Потом… потом слишком большой всплеск эйфории не позволял вспомнить все детально, но Конгу казалось, что и пи подавался ему навстречу, а он не стал бы так делать, если бы было больно. Глупые мысли не давали успокоиться, и он все перебирал и перебирал возможные причины молчания старшего в течение целого дня.

Ближе к одиннадцати, когда Конгфоб окончательно извел себя, на ум пришла еще одна «гениальная» идея, как можно выяснить хоть что-то. Конечно, он подозревал, что попытка пойти таким путем, кому угодно покажется странной, но у него уже не было другого выбора.

– Да? – голос с той стороны телефона был удивленным. Чего и следовало ожидать.

– Привет, Вад. Прости, что так поздно, но… ты не мог бы сказать мне телефон пи’Прэма?

В ответ последовала тишина. Секунд на десять точно. Конгфоб мысленно влепил себе парочку подзатыльников. Он с ходу начал осуществлять свой план, даже не потрудившись придумать хотя бы минимальное вступление. Но и колотило его уже от души: он не понимал, что происходит, и это всерьез беспокоило.

– Знаешь, Конг… Ты, конечно, мой друг, но зачем тебе телефон моего парня? – в голосе однокурсника прибавилось агрессии, но это было неудивительно. Конгфоб тоже бы напрягся, если бы кто-то захотел узнать телефон его пи.

– Я… Прости, Вад. Дело в том, что я весь день не могу связаться с пи’Артитом. Он не отвечает на мои звонки. А мы договаривались поговорить сегодня. Я беспокоюсь, что он… что что-то не так. И подумал, что, если ему позвонит пи’Прэм… а он ответит… значит, все нормально. Это просто я в чем-то виноват. Понимаешь? Это… важно.

– Вот что за хрень-то, а? – как-то чисто механически ругнулся Вад, впрочем, моментально продолжив, – Но я тебя понял. Только пи’Прэму я позвоню сам. Если ты где-то там накосячил, а он об этом узнает… Лучше тебе этого не слышать, не сомневайся. Как что-нибудь выясню, я тебя наберу.

Не дожидаясь ответа, друг скинул вызов, а Конг снова начал метаться по дому. Самые близкие друзья семьи все еще были здесь, но напускную улыбку можно было убирать, а спустя пятнадцать минут и вовсе – отправиться к себе, сославшись на утомление от напряженной учебы. Младший сын Суттилаков был идеальным студентом. Об этом знали все. А вот то, что он сходил с ума от тревоги за главу наставников инженерного факультета, по-прежнему оставалось тайной. Хотя надолго ли? Конгфоб понимал, что родные сразу заметят, если он решит отправиться сейчас назад в общежития, но он готов был рискнуть… Мелодия вызова отвлекла его от размышлений тогда, когда он уже прикидывал, на каком именно расстоянии от дома можно будет вызвать такси, чтобы не привлечь лишнего внимания.

– Слушаю! – первокурсник моментально принял звонок и прижал телефон к уху, надеясь, что хоть что-то удалось выяснить.

– Из тебя выйдет хороший начальник, Конг. Удачный тон, – Вад приглушенно фыркнул, но не стал рассусоливать дольше. – Ладно, «слушай». Поговорил я с пи. У них там ерунда какая-то была, но ничего криминального. Вообще их компашка еще днем решила потусить вечером в баре, отметить окончание наставничества. Хотя мне-то пи’Прэм втирал про занятия с утра… мудак, на кой-спрашивается? Ладно. Так вот, твоего пи’Артита они тоже долго не могли найти, но в итоге его кто-то запалил и позвонил пи’Брайту, так что они подхватили его на набережной и потащили с собой. Сидят теперь и развлекаются, как собирались. – Вад добавил нечто нецензурное, но это Конг не разобрал. – А телефон у пи’Артита просто испортился. Похоже, он депресснул из-за вчерашней мутатени, что творилась на инженерном факультете, и отправился прогуляться. Под ливнем без зонта. Нормально, а? Конечно, его мобила – в хлам. Пи’Прэм сказал ему про тебя, а тот просил передать, что: «Все в порядке. Поговорим в понедельник». Так что можешь прекращать трястись. Все у него ок. Им там всем неплохо. Слушай, ты же говорил, что теперь по выходным не будешь мотаться домой. Как насчет собрать парней в следующую субботу и тоже оттянуться?

– Решим на неделе, ладно? – на протяжении всего рассказа друга, Конгфоб попеременно чувствовал то беспокойство, то раздражение, и теперь хотел обдумать все спокойно. Разговор о вечеринках сейчас был точно не в тему. – Спасибо за помощь, Вад. Прости, что потревожил.

– Да не. Нормалек. Мне тоже удалось узнать кое-что интересное. Ладно, бывай.

– Пока.

Завершив вызов, Конг завалился на кровать и отбросил телефон в сторону. Было обидно. Немного. А, может, и довольно сильно. С одной стороны, то, что Артит сейчас был с друзьями, успокаивало. Значит, все действительно было в порядке. Но с другой – новость о прогулке под дождем напрягала: пи поправился совсем недавно, и ему нужно было беречь себя. А он? Похоже, заботиться о своем здоровье наставник не собирался в принципе. К тому же… первокурснику очень, очень не нравилось то, что Артит ничего не рассказал ему о своих тревогах, которые, по факту, даже заставили старшего отправиться на какую-то нелепую прогулку. Конг ведь даже не понял бы о какой «мутатени» говорит друг, если бы не успел поболтать утром с Эмом. Тогда как Вад, похоже, был осведомлен обо всем прекрасно. И что-то подсказывало юноше, что однокурснику рассказал об этом пи‘Прэм, а не кто-то посторонний. Уровень доверия, который существовал сейчас между самим Конгфобом и Артитом, юноше категорически не нравился. Он хотел быть первым, с кем станет обсуждать свои проблемы лидер инженеров, а не… кем-то, кто узнает все через третьих лиц.

Первокурсник поморщился и встал с кровати. Нужно было переодеваться и ложиться спать. Впереди оставался еще целый день без пи, но за это время он должен был точно продумать, как и когда обсудить с Артитом все, что стояло между ними. Не только с его стороны, со стороны старшего – тоже.

========== Часть 54 ==========

***

Артиту повезло. Дождь был сильным. Сам он практически не чувствовал бьющих о кожу капель воды, но людей кругом становилось все меньше, а те, что еще встречались по дороге, уже скрывались под зонтами, и даже не различали, что рядом с ними бредет вымокший с головы до ног парень. Конечно, несколько раз к нему подходили с вопросом: «все ли в порядке?» – но стоило покивать головой, как его оставляли в покое. Это спокойное принятие его мнения окружающими было, наверное, самым большим подарком судьбы за сегодняшний день. Если не считать того, который он получил с утра: тогда, когда ему удалось подслушать столь познавательный разговор.

Воспоминание о нем больше не вызывало боль, нет. Внутри царила полная пустота, и Артит ценил эти мгновения безмолвия. По-хорошему, ему бы стоило вернуться в общежития и заняться учебой, но тошнота, подступающая к горлу от этой мысли, подсказывала, что он еще не достиг того уровня равновесия, который позволил бы ему находиться в той комнате. Гулять же было хорошо. Дождь то начинался, то заканчивался, и он уже сбился со счета, сколько раз успел подсохнуть и вымокнуть вновь. Иногда першило в горле. Иногда болела голова. Все эти ощущения не были приятными, но подсказывали, что он по-прежнему жив, и никакие проблемы с несостоявшимся парнем на это не влияют. В конце концов, что такого страшного во всей этой истории? Ничего.

Да, Конга было жаль: пареньку пришлось отведать однополого секса, на который он, наверняка, не рассчитывал, но это же не повлияло на полученное им удовольствие. Младший кончил, и с этим нельзя было поспорить. Артит, казалось, до сих пор ощущал все это у себя внутри. Да, когда первокурсник проснулся с утра, он, скорее всего, был напуган произошедшим, но он сам пытался «соблазнить» дьявола инженеров. Этот шок был неизбежным наказанием за подобную «шалость». Возможно… возможно, для Конга эти выходные пройдут не так хорошо, как юноша рассчитывал изначально: в переживаниях о том, как бы избавиться от внезапно свалившегося на него «счастья» в лице любовника-третьекурсника, но… это тоже заслуженно. Артит не собирался помогать младшему сейчас. Он отпустит Конга в понедельник. Не раньше. Но и не позже. Любая мысль о необходимости еще каких-то встреч с первокурсником отзывалась внутри тонким звоном готового вновь начать крошиться льда.

Лидер инженеров поднял лицо к стремящимся к земле каплям дождя и провел так… еще какое-то время. Он уже давно сидел на одной из скамеек на набережной, но не смог бы назвать конкретное количество часов или минут: телефон, лежавший в кармане, прекратил работать то ли после четвертого, то ли после пятого попадания под ливень, а его собственное внутреннее восприятие давало сбои с самого утра. Хотя вряд ли это началось именно сегодня. Он ведь уже понял, что давно далек от реальности. И сейчас его основная задача как раз вернуться с небес на землю. Можно как капля – разбиваясь вдребезги. Можно как самолет – плавно снижаясь. По сути, это не важно. На земле его все равно никто не ждал. И не будет.

Истина проста. Это только он почему-то решил, что может кому-то понравиться. Что, несмотря на то, что всегда выбирали не его, у него еще будет шанс. Что он тоже сможет подарить любимому человеку что-то по-настоящему важное. Но… нет. Пора забывать о «высоких» чувствах, алеющих щеках и робких взглядах. В его исполнении это смешно и нелепо. И совершенно никому не нужно. Вот если захочется секса, желающие перепихнуться, наверняка, найдутся. Особенно если намекнуть, что он не против быть снизу. В универе достаточно свободных геев.

Внутри снова что-то сломалось, но лидер инженеров не обратил на это внимания. Неловко закашлялся: как раз в этот момент в горле вновь неприятно запершило. А еще поблизости раздался знакомый голос.