Текст книги "Граница пустоты: посмертная маска (СИ)"

Автор книги: RinaCat

Соавторы: Варя Добросёлова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

– Я узнала об этом так же из газет, – Токо пожала плечами, и мне это совсем не понравилось. – Я создала этого фамильяра для разведки и слежки, а поддерживать больше, чем одного, мне трудно. Это магия на стыке моей специализации, в чистом виде я не могу использовать магические цепи. Поэтому я могу либо поддерживать связь с вами, либо заниматься разведкой. Выбирай.

– Возможно, в данном случае, я предпочла бы разведку…

Схватив пальцами кота за ухо и быстро отпустив, когда он попытался цапнуть меня когтистой лапой, я хмурилась все больше. Это не просто подражатель, это, как минимум, тоже пожиратель, который решил, что он – Ширазуми Лио. Пожиратель… С тем же истоком, с тем же почерком?

Я успокаивающе почесала разыгравшегося кота за ушком и погладила по всей длине до самого хвоста, закрутив его пальцем в кольцо.

– Так… Теперь проблема №2, – смяв очередную сигарету и утопив ее в чашке, Токо сняла очки и положила их на стол, сбрасывая с себя образ домохозяйки. – Я так понимаю, ты хочешь взять в руки дело о безумном мастере? Который невероятным образом обходит камеры наблюдения, свидетелей и помешан на масках в буквальном и метафорическом смысле. Беру свои слова назад. Человек стал чудовищем. Ёкаем.

– Да, – с ее новостями у меня почти вылетело из головы всё, о чем я сама хотела с ней поговорить, – и мне интересно, как такое могло с ним произойти.

– Действительно интересно. Как думаешь, это произошло с ним уже после первого убийства? Как там Микия говорил? Убиваешь лишь однажды и себя самого?

Я пожала плечами. Микия любит звучные метафоры. Впрочем, я сама, кажется, говорила ему нечто подобное.

– Когда мы встретили его впервые, он был еще человеком, хотя вина за убийство его жены уже разъедала его изнутри. Это могло толкнуть его в безумие, к новым убийствам, но даже безумец не теряет лица так буквально.

– Да, причем это уже даже не безвредный шутник Ноппэра-Бо, это уже настоящий оборотень. У которого, похоже, есть сверхъестественные способности… Возможно, ему кто-то помог открыть в себе такие незаурядные сверхъестественные способности, – откинувшись на спинку, проговорила Аозаки. – Некоторые маги не способны влиять на окружающий мир. Они ограничены в возможностях и действиях, или же наоборот – их сила заключена в манипулировании другими людьми. Помнишь «Слово Божье»? Власть слов.

Я кивнула. Год назад один из учителей Академии Рейен неожиданно оказался первоклассным магом. Даже не магом, скорее таким же как я – обладателем весьма спорной способности, которая могла бы принести много бед, если бы сам Курогири Сацки не был так слаб перед собственным могуществом. Его пример был интересен еще тем, что он не будучи формально магом, тем не менее, заинтересовал Ассоциацию настолько, чтобы попасть в ее черный список. И это всё только усложняло. Учитывая вести из дома.

– Например, человек не обладает большой физической силой, но гипнотизер внушает ему, что он одной рукой способен поднять лошадь, – продолжала тем временем Аозаки, откинув голову на спинку дивана и задумчиво глядя в потолок. – Человек сам уверяет себя в этом и поднимает лошадь. При этом его тело не выдерживает подобной нагрузки. По тому же принципу работает управление словами. Не обязательно знать древний язык, как Курогири Сацки, достаточно просто убедить человека. А если маг при этом обладает способностями, превосходящими способности шарлатанов и экстрасенсов, на выходе может получиться человек, меняющий личины. Это может и не быть истоком. Но вот только подобное насилие над сознанием и душой человека, если это изначально противоречило его основе, может разрушить его. Возможно, поэтому безумие Накамуры Гэндо прогрессировало с такой скоростью.

Оставив в покое кота, я шагнула к столику перед диваном и взяла приготовленный для меня Токо чай. Выглядело это мутное коричневое варево неаппетитно, но я все равно сделала несколько глотков. Раз уж сама Аозаки постаралась.

– На улицах города становится слишком многолюдно, не находишь? – начала я издалека. – Ищейки Ассоциации, Бецалелль со своими големами и уже два маньяка – не то с пробужденным истоком, не то с каким-то его подобием. Слишком много, чтобы между ними не было никакой связи. Микия думает, что весь этот цирк устроен только ради тебя, – я с любопытством взглянула на Токо, которая хоть и выглядела грозно без очков, все же в этом халатике и чашкой чая в руках, не очень была похожа на ту, за которой устроили такую травлю, и чуть погодя добавила: – так, может, прекратишь бегать и примешь участие?

– Ты предлагаешь мне сдаться агентам Ассоциации? Меня под руки отведут на ближайший самолет в Лондон и прямиком в Часовую Башню, где на меня наложат Печать, и вам с Кокуто придется искать новое место работы, – в янтарных глазах магички, казалось, полыхнули языки пламени.

– Я не это имела в виду, – миролюбиво ответила я. Что-то в ее взгляде мне подсказывало, что будь на месте меня кто-нибудь другой, это недопонимание могло стоить ему жизни. Даже халатик с цветочками, что был на ней, неуловимо преобразился. – Я не предлагаю тебе сдаваться в руки Ассоциации. Я предлагаю принять участие в этой игре, даже если она организована с целью поймать тебя. Слишком много фигур на поле, я сомневаюсь, что мне и Микии совсем ничего не угрожает, – я пожала плечами. – Будет справедливо, если и ты в этом поучаствуешь.

Я отпила противного остывшего чая примерно на треть. Вообще-то нам банально требовалась ее помощь, но не могла же я так просто об этом сказать.

– Ну еще бы, – смягчилась Аозаки, смахнув с плеча рыжую прядь. Она, кажется, поняла к чему я веду. Кот, реагируя на перемену настроения, с мявом спрыгнул со спинки дивана на колени магичке и замурлыкал, пританцовывая у нее на коленях. – Я вообще уже сомневаюсь, что охота была устроена за мной. С самого начала появление в городе ревизоров Ассоциации у всех происходящих событий постоянно оказывалось двойное дно. Я думала, охотятся за мной. Теперь не уверена. Потому что по городу шатаются маньяки-оборотни, пожиратели и големы. И кто, спрашивается, нарушает правила? – саркастически осведомилась магичка. – Это похоже на эксперименты какого-то мага. И видят боги, я тут совершенно не при чем, – сквозь зубы, закусив фильтр, сказала Аозаки, прикуривая очередную сигарету.

Я поболтала чаем, глядя, как чайная пыль на дне поднимается мутной зыбью. Мокрый чайный пакетик свешивался в кружку дохлой рыбиной.

– Побег Накамуры явно подстроен. Поэтому, возможно, я угожу прямиком в ловушку, если буду преследовать его.

– Подстроен. Даже не сомневаюсь. Тот, кто наделил его способностью менять личину, наверняка и посодействовал его побегу. Они знают, что я не стану лично гоняться за ним. Знаешь, я даже не удивлюсь, что Накамура – это творение кого-то из магов Ассоциации. Возникает вопрос – для чего его создали. Эксперименты над людьми запрещены. Значит, это какой-то маг-ренегат, действующий втайне от Часовой Башни, вроде Арайи и меня. Дерьмо… Какой-то адский расклад вырисовывается…

Она замолчала, думая о чем-то своем, затем подняла на меня глаза.

– Ладно, пора прекратить этот бардак. Я не знаю, кто помог появиться на свет оборотню, но я точно знаю, кто балуется големами. Мы должны разыскать Бецалелль и допросить. Причем сделать это должны Кокуто с Азакой и под предлогом расследования. Все же эта чертовка в своей Праге работает с такими материалами, к которым я никогда не получила бы доступа. Другой вопрос, что Лелль решит, что это я вас заслала и попытается либо напасть, либо сбежать. Верно решит, впрочем. Наверное, лучше поручить пообщаться с ней Кокуто, он умеет девушек к себе располагать.

– Ты уверена, что Лелль не опасна? Если это не ее рук дело, то за ней может стоять кто-то, кому это под силу. Ненависть к тебе могла толкнуть ее на многое.

Я доверяла чутью Токо, но мне совсем не хотелось, чтобы Кокуто подвергался риску только потому, что Аозаки кому-то насолила в молодости и теперь хотела уйти от ответа.

– Уже не знаю, – помедлив, призналась магичка. – Думаешь, эта курица вступила с кем-то в сговор? – Токо загасила сигарету в чашке с недопитым чаем. – Алхимики пражского отделения не работают с человеческими душами. Только вот… – она замолчала. – Нужно всё проверить.

– А что им мешает? – спросила я грубее, чем собиралась. – Не работают, потому что не могут или потому, что им не позволяет, скажем, этикет? Мало ли отщепенцев бродит по свету с силами, превосходящими всякие возможности человека, а зачастую и мага. Я сама тому пример.

– Всё указывает на Лелль, – нехотя, признала Токо. – Только вот откуда у этой курицы такие возможности? Охотники однозначно появились по ее наводке, но как они пошли на то, чтобы начать творить такое с людьми? Больше вопросов, чем ответов…

Она вдруг внимательно посмотрела на меня.

– К тебе в последнее время странные личности не обращались?

Я кивнула.

– Да, один из партнеров отца по бизнесу проявлял неуместное любопытство относительно наших семейных тайн и изъявил желание встретиться с наследницей.

Токо присвистнула.

– И ты молчала?

Я неопределенно повела плечами, что могло означать все, что угодно, и спросила:

– И чем мне может грозить Ассоциация Магов, если они узнают о моих… Возможностях? Я имею в виду: насколько длинны их руки?

– Скорее всего, тебе сделают предложение, от которого нежелательно отказываться. Они умеют надавить. Мутация твоих глаз, твоя демоническая кровь в жилах – лакомый кусочек для исследователей музейных подвалов. То, что мы не понимаем и не в состоянии контролировать, мы боимся. Но с другой стороны, ты принадлежишь клану Рёги, дому, входившему в древнюю организацию охотников на демонов. Влияние твоей семьи неоспоримо. Не думаю, что они рискнут поссориться с будущей главой клана Рёги. Но за свое спокойствие, вероятно, придется чем-то заплатить. Имей в виду.

Я самонадеянно фыркнула и поставила пустую чашку на стол.

– Им придется очень постараться, чтобы предложить мне что-то, от чего я не смогу отказаться.

Усмехнувшись, я посмотрела на Токо сверху вниз, и всё бы ничего, если бы мои пафосные слова вдруг не прервало глупое пиликание какой-то псевдо-классики. Я с раздражением уставилась на Токо, но она, в свою очередь, с удивлением и будто бы интересом посмотрела на меня, потом медленно перевела взгляд вниз по моей юкате и указала пальцем на оби. Проследив за ее взглядом, я увидела какое-то странное свечение, потом запоздало почувствовала вибрацию, и только потом до меня дошло, в чем тут дело.

– Черт бы побрал Микию с его чудом техники, – тихо выругалась я и, вынув тренькающий мигающий телефон из-за оби, неловко двумя пальцами его открыла. Кивнув на прощание уже открыто потешавшейся надо мной Аозаки, я решительно направилась прочь из ее пыльной берлоги, поднося телефон к уху.

– Ты не мог позвонить на пять минут позже? – хмуро произнесла я вместо приветствия. – Ничего. Ты доставил пару минут радости и веселья несчастной беглянке Аозаки.

========== 3.3 ==========

13.48, городская больница

Выйдя из агентства на полуденный зной, я постарался отогнать от себя все тревожные мысли, которые вились у меня в голове после просмотра того репортажа. Будь рядом Аозаки, она бы цинично заметила, что за все приходится расплачиваться, особенно за хорошее. Ведь, если смотреть объективно, нас с Шики друг к другу толкнули именно эти убийства, мой страх за нее и моя паранойя. Только вот говорят, что на чужом несчастье своего счастья не построишь. Стоит задуматься. То, что объединяет нас, держит нас вместе, день за днем, это события, которые сложно назвать нормальными и общечеловеческими. Если начнется эта рутина, семейные обеды в клане Рёги, учеба в университете, останется ли все по-прежнему?

Покачиваясь в переполненном в час-пик автобусе, держась за поручень, я смотрел на проносящиеся за окнами дома и машины и поймал себя на мысли, что опять по-дурацки улыбаюсь.

Останется. Я это знал.

Не люблю больничный запах. И шум больничный тоже не люблю. Я в больницах провел больше времени, чем требуется нормальному человеку, поэтому и не люблю. Зато благодаря этому приобрел бесценный опыт общения с медперсоналом, который я без зазрения совести использовал сейчас, чтобы разговорить дежурных сестер в регистратуре и даже парочку докторов. Даже не знаю, за кого они меня приняли, явно не за сыщика, отвечали немного неохотно. Врачебная этика все же.

Я поймал себя на мысли, что не знаю, как относиться к Накамуре Гэндо. В тот раз, когда мы впервые с Шики к нему пришли, он уже убивал. Это был уже не тот, прежний гениальный мастер-масочник, этот человек уже вступил на скользкий путь, ведущий его к безумию и потере себя. А какой он был прежний? Я ведь не знал его и раньше, скорее дорисовал ему в своем воображении те черты, что хотел видеть. Поэтому в принципе, я не должен был ему сочувствовать и сопереживать, особенно после того, что он пытался сделать с Шики. Но я все равно продолжал терзаться даже мне непонятными мыслями и сожалениями. И видимо, те, с кем я разговаривал, это видели.

Кикути-сан я не нашел, она действительно уволилась вскоре после инцидента с Накамурой, контакты ее никому не были известны, но зато мне порекомендовали обратиться к ее ментору, под началом которого она работала.

Поднявшись в ординаторскую, где, по заверениям одной из медсестер, должен был находиться этот чудо-доктор, я постучал в дверь и потянул ручку на себя.

– Здравствуйте, – я вежливо поклонился, – я разыскиваю лечащего врача Накамуры Гэндо-сана, Кикути-сан. В регистратуре посоветовали обратиться к вам, Сига-сан, – я подошел к столу, за которым за компьютером сидел мужчина, на вид ровесник Дайске, который на светило науки как-то… не походил. В первую очередь проколотым ухом и отпущенными длиннее, чем обычно полагается, волосами. Я остановился перед столом, дожидаясь, пока на меня обратят внимание, но, похоже, доктор витал где-то далеко. Настолько далеко, что продолжал таращиться в экран компьютера немигающим странным взглядом. Он весь подобрался, будто готовившийся к прыжку дикий потрепанный кот, и вдруг после щелчка мышкой, захохотал и хлопнул в ладоши, поворачиваясь ко мне с широченной улыбкой, видимо, надеясь, что я разделю его радость. Одновременно с шумом, который производил он сам, из встроенных динамиков компьютера полилась совершенно дурацкая медийная мелодия какой-то допотопной игрушки, которую он поспешил приглушить, опасливо посмотрев куда-то через мое плечо. Определенно, Киёси Сига-сан сейчас занимался не поиском лекарства от всех болезней.

– Вот ведь блин! Этот долбанный квест с утра покоя не давал, – он хлопнул себя по коленке. – Вообще, предпочитаю платформеры, но Сиба-сан сказал, что уволит, несмотря на достижения…

Почему-то я не удивился, когда доктор неожиданно расхохотался и чуть ли не подпрыгнул на жалобно скрипнувшем стуле. Видимо, сказывалась закалка работы с Токо и другими эксцентричными личностями.

– Я дальше третьего уровня в этой игрушке пройти не смог, – вспомнил я свой первый опыт общения с подобными играми. У меня дома не было компьютера, а вот в школе мы как-то даже зависали с ребятами в компьютерном классе. Мне лично скоро стало это неинтересно.

А доктор тем временем вольготно закинул ногу за ногу и оглядел меня цепким, я бы даже сказал – пытливым взглядом.

– Кикути-сан, значит? В регистратуре посоветовали? Ага… И чем ты их там так очаровал? Ясно же всем объяснил, кажется, чтоб никаких любопытствующих и СМИ… – он печально вздохнул и махнул рукой, словно сдаваясь. – Уволилась она. Еще на прошлой неделе. И всё из-за этого твоего Накамуры Гэндо-сана… А ведь такая умница-красавица. Самородок!

Я и рта не успел раскрыть, как он неожиданно поднялся. Вытащив сигарету из пачки, которую он достал из ящика стола, доктор лихо заложил ее за ухо и повернулся ко мне.

– Ну, пойдем покурим, что ли? Ты сам-то кто будешь? И зачем тебе Юрико-чан? Объяснишь толково, так и быть, расскажу что да как… Если ты не журналист, конечно, – выпрямившись во весь свой оказавшийся немаленьким рост, доктор направился ко мне и, положив руку мне на плечо, повлек меня за собой.

– Я не из полиции и не СМИ. Это… Назовем это личным интересом, – осторожно сказал я, подстраиваясь под стремительный шаг светила науки, устремившегося по коридору к пожарной лестнице. Я чувствовал себя немного некомфортно, потому что не видел его – доктор держался с левой стороны, поэтому я снова ощущал себя разговаривающим со стенкой.

– Меня зовут Кокуто Микия. Я работаю личным помощником у мастера кукол Аозаки Токо-сан, она поручила разыскать мастера одной из масок театра Но, и в ходе поисков мы выяснили, что это работа Накамуры-сана, – я чуть замедлил шаг, пропуская собеседника вперед, на лестницу на крышу. – Меня потрясла его история, – признался я.

– О, Аозаки Токо-сан? – переспросил он с удивлением, услышав имя моей начальницы. – Мастера кукол? Надо же… Многогранная натура, что ни говори.

Многогранная? А, ну да. Аозаки-сан успела отметиться и в медицинских кругах, раз уж представлялась психологом-логопедом, когда пришла к Шики после ее выхода из комы.

После кондиционеров госпиталя на крыше, залитой полуденным солнцем, было жарковато. Поверхность крыши, казалось, нагрелась еще сильнее, чем окружающий воздух. Маячащая где-то мысль о прохладном душе настойчиво вытесняла все посторонние мысли, но это все было несущественным по сравнению с предстоящим разговором. Я подошел вслед за доктором к парапету крыши, где немного продувал ветерок, и продолжил, дождавшись, пока Сига-сан закурит:

– Накамура-сан очень тепло отзывался от Кикути-сан, говорил, что она помогла ему, действительно помогла своей методикой. Жаль, ненадолго.

Выпустив клуб дыма, доктор скосился на меня, явно размышляя, стоит меня посвящать в какие-то не оглашенные в деле подробности, но потом все же сказал:

– Накамура Гэндо-сан, знаешь ли, – прелюбопытнейший экземпляр, так что я ее вполне понимаю. Вот только проблем от него уж слишком много…

Я насторожился.

– Какого рода проблем? Я бы не стал спрашивать вас о Кикути-сан, но я хочу с ней поговорить, и я бы хотел, чтобы это осталось только между мной и ею, – облокотившись по примеру доктора на парапет, я посмотрел на облачка сигаретного дыма, лениво плывущие в дрожащем воздухе, и перевел взгляд на Сигу-сана.

– Какого рода? – Сига-сенсей посмотрел на меня с удивлением. – Да, тех самых. Никто не ожидал, что он станет серийным убийцей, да еще и таким талантливым. Слышал же про камеры слежения?

Я кивнул.

Доктор Сига возвел глаза к небу и, затянувшись, медленно выпустил дым из легких.

– А затем побег. Скажу по секрету, оттуда на моей памяти еще никто не сбегал, а этот ушел, как ни в чем ни бывало. И знаешь, что самое странное? Никто не видел как. Он прошел мимо всего персонала, натянув на пижаму халатик санитара, которого перед этим убил, и все, кто его видел, утверждали, что думали, что это тот санитар и есть. Ерунда полная, не находишь? Массовый психоз.

Я развернулся к доктору лицом, напряженно хмуря брови и внимательно ловя каждое его слово. Значит, способности мастера прогрессировали на глазах. Осталось выяснить, отвод ли это глаз или же оборотничество чистой воды.

– Ну… я предполагал что-то подобное, – осторожно сказал я. – А во время лечения Накамура-сан не проявлял признаков… актерской игры или шизофрении? Как если бы он менял маски?

Доктор хмыкнул и мотнул лохматой головой. Направив на меня дымящуюся сигарету, он заявил:

– Я видел его мозг после аварии, практически разобрал на нейроны и синапсы, и знаешь что? Ничего! Сотрясение мозга, и больше ничего! Но тут, приходит к нему, значит, жена, а он на измену. «Что ты с ней сделала!» – кричит. – «Где она?» и всё такое. Я сразу смекнул, что дело не чисто. Неужели, думаю, синдром Капгра? Случай на миллион! Диссертация, серия монографий и мировое имя. Опять взялся в его мозгах копаться. Удачно подвернулась Юрико в качестве ассистентки. Ну мы и нарыли. Повреждение одной ма-а-аленькой веретенообразной извилины височной доли – и бац, чувак видит знакомых, узнает их, но ток по нейрончикам к миндалинам не идет. При том, что в остальном, парень остается абсолютно нормальным.

Сига-сенсей быстро затянулся, увлеченно жестикулируя свободной рукой и показывая на пальцах о каких именно извилинах идет речь.

– Предстать ты видишь какого-нибудь дорогого для тебя человека и ни черта при этом не чувствуешь? Мозг путается и пугается и начинает поставлять возможные объяснения, чаще всего что-нибудь типа: это не он или не она, а кто-то, кто претворяется им. Злоумышленник, актер, двойник или какой-нибудь еще доппельгангер, похитивший душу того, кого ты любил. Или, наоборот: с ним или с ней всё в порядке, это я кукла и притворщик. Ну, с масочником, ясно, случилось как раз первое. Потом, когда умерла его жена, я сразу подумал, что не к добру это, но он был в больнице и Юрико-тян это подтвердила. Да и убивался так искренне, что даже я поверил, что он как-то преодолел этот свой бред, внял увещеваниям Юрико-тян, которая не отходила от него ни на шаг. Хотя честно сказать, все равно сомнения оставались…

И он замолчал, надолго задумавшись и уставившись в даль прямо перед собой.

Было похоже, что доктор любит поговорить и увлекся – куда уж там до врачебной этики? При упоминании незнакомой болезни я навострил уши. А когда Сига-сенсей стал немного сумбурно и эмоционально, почти в лицах, излагать произошедшее с Накамурой, я почувствовал, что у меня сжимается горло. Я никогда не слышал про этот синдром Капгра, наверное, это действительно очень редкая и жуткая вещь. Я попытался представить себе то, о чем говорит доктор, попытаться пропустить сквозь себя те эмоции, чувства, тот иррациональный ужас, которые испытал Накамура-сан.

И не мог.

– Поэтому, друг мой, шизофрения – понятие весьма спорное и собирательное. Для кого-то и тот симптом, что я описал – бред многоуважаемого Капгра – покажется шизофренией, но я не стал так спешить. За исключением этого маленького нарушения извилины, Накамура был в полном порядке. Поврежденные нейроны, вопреки установившемуся в быту мнению, могли постепенно восстановится, и он стал бы как огурчик, – Сига-сенсей смял окурок и ловким щелчком пальцев отправил его в длительный полет с крыши больницы на голову какому-нибудь зазевавшемуся посетителю или пациенту. Зачесав пальцами несвежую косматую прядь за ухо, он прислонился спиной к парапету и задумчиво поскреб подбородок.

– Что-то похожее было с моей подругой, Рёги Шики, когда она проснулась после комы, – проговорил я, подняв на Сигу-сенсея взгляд. – Только тогда она чувствовала подобное… несоответствие, неузнавание по отношению к себе, – вот почему мастера масок не отправили в тюрьму, а поместили в психиатрическую лечебницу, это заболевание стало смягчающим обстоятельством в его приговоре. Кстати, Дайске был резко против подобного решения, он настаивал чуть ли не на карцере. Вся эта история была грязной с самого начала, и мы вляпались в нее так, что вряд ли скоро сможем отмыться, потому что убийца действительно изначально сам был жертвой. И девушки были бы живы…

– Хм… Рёги Шики? С ней работала Токо-тян, как же… – оглядев меня еще раз, доктор хлопнул себя по бедру. – Ха! То-то я смотрю выглядишь ты знакомым. Ты ж прописался в ее палате, медсестрички с ума от умиления сходили. Я еще в интернатуре тогда был. Точно-точно! Вот только Токо-тян мне и порог ее палаты переступить не дала.

Он на пару секунд задумался, вспоминая все ходившие тогда слухи о необычной пациентке, и в сердцах воскликнул:

– Не, ну что за фигня? Самые интересные случаи уводят из-под носа, пока я пялюсь на чьи-то буфера! Поверь мне, парень, бабы – зло, уже второй раз в этом убеждаюсь.

Я неловко улыбнулся от такой эмоциональности доктора. Похоже, он питал слабость не только к редким диагнозам и встречающимся один на миллион синдромам.

Выпрямившись, доктор зачем-то отряхнул брюки и засунул руки в карманы под белым медицинским халатом.

– Ты ж тоже тут валялся недавно? Передоз «розовеньких» и ножевые ранения. Даже глаз вон потерял. Ох, не стоят они, парень, этого, поверь мне.

Не ожидал, что доктор сложит два и два и вспомнит мои визиты к Шики эти два года и мою собственную февральскую госпитализацию. Я почувствовал себя как-то некомфортно, словно душный августовский ветер неожиданно поменял направление и повеял с откуда-то с Арктики. Все же мои раны не имели ничего общего с специализацией Сиги-сана. Да и как-то привык я уже, что люди почти не запоминают мое лицо.

– Стоят, доктор, поверьте, – я все же не смог сдержать улыбки. Похоже, я сейчас только что подписался в собственной неадекватности. – Я ни о чем не жалею.

С лирическими отступлениями пора было завязывать. Мне нужно продолжать расследование, поэтому я снова вернулся к теме мастера:

– Сига-сенсей, у Накамуры-сана был странный… приступ. Почему я и хочу поговорить с Кикути-сан, его поведение напомнило сеанс регрессивного гипноза. Словно время для него потекло в обратную сторону, заставляя его проживать какие-то моменты в прошлом. Мне важно понять, до лечения или после это произошло, – я понял, что сказал что-то не то и поспешил добавить: – вашей ассистентке ничего не угрожает. Психиатрия сродни профессии сапера. Я хочу знать, в какой момент это произошло.

Чуть прищурившись на ярком свету, психиатр перестал улыбаться и посерьезнел.

– Никаких других симптомов и признаков психического расстройства я не наблюдал. Юрико объяснила ему, что эффект «маски», который его так испугал, следствие травмы. И он, казалось, все понял. Далее доза снотворного и вахта Юрико-тян. Всё тип-топ – я имею в виду ту ночь, когда убили его жену. Стопроцентное алиби. Возможно, халатность, но… Гипноз? Нет. Гипноз в психиатрии не достиг еще таких ошеломляющих результатов, – усмехнулся он, – воздействие такого уровня – уже магия, друг мой. А если серьезно: единственное рациональное объяснение того, что приключилось с Накамурой – ярко выраженный прогрессирующий психоз. Видимо, он скрывал свои симптомы, пока мог. Это случается не так уж редко.

Забавно. Пальцем в небо, но здесь в самом деле замешана магия.

Ответ доктора лишь подтвердил мои опасения насчет Кикути-сан. Понятно теперь, почему Сига-сан интересовался, для чего мне нужна его ассистентка. В любом случае, это было ее дежурство.

– Похоже, снотворное не подействовало… – пробормотал я. В любом случае уже неважно, по какой причине Накамура не спал той ночью. Началось все с той ночи и с халатности Кикути-сан. Кажется, она это и сама понимала. Но вот только… Даже после увольнения она продолжала с ним работать, Накамура сам мне сказал об этом. Если бы Юрико-сан была уверена в том, что по ее вине погибла жена Накамуры, она вряд ли бы рискнула продолжать.

– Это действительно похоже на психоз. Эти перепады в настроении – от возбужденного состояния до слез… – я постарался акцентировать все на рациональной стороне. Психоз значит психоз.

Невольно я вызвал в памяти наш разговор тем вечером. Через пару часов он напал на Шики, а я сломал ему ключицу ударом деревяшки.

От неприятных воспоминаний протянулась ассоциативная цепочки, вызвавшая у меня новый приступ холодного пота и заставившая сердце подскочить в груди. Я привычно стиснул зубы, задержав дыхание, и постарался погасить зарождавшуюся паническую атаку. Вот дьявол… Ведь ничто не предвещало беды!

Заметив пристальный взгляд доктора искоса, я вздохнул. Кажется, он заметил что-то.

– Извините, возможно, мой вопрос покажется странным, вам известны какие-нибудь методики по преодолению повторяющихся страхов? – прозвучало немного жалко, но я боялся, что меня накроет в самый неподходящий момент, и хотел любым способом решить эту проблему до того, как узнает Шики и это станет возможной помехой в нашем расследовании.

Толкнув дверь ногой, доктор Сига, прежде чем выйти на лестницу, с важным видом произнес:

– ДПДГ. Десенсибилизация и переработка движением глаз.

Даже не слышал про такое.

И уже спускаясь по лестнице, он решил пояснить.

– Давно собирался попробовать. Методик масса. Психотерапией нынче занимаются все кому не лень. Но этот метод довольно любопытен. Это у тебя после ранения в феврале? – он бросил на меня взгляд через плечо. – Реабилитацию проходил?

Я только покачал головой. Ведь я действительно думал, что со мной все порядке, я в норме и больше ничто не будет отравлять мне жизнь. Особенно сейчас, когда все только наладилось.

– Насколько я могу судить, у тебя посттравматический синдром. Страх ведь связан с каким-то конкретным событием? – он покосился на «пациента».

– Да. Пожалуй, их тогда было многовато, этих травмирующих событий, – вынужденно согласился я, зайдя за Сигой-сенсеем в кабинет. Я даже затруднялся для себя определить, что меня ранило больше – пытки Лио или израненная Шики в окровавленной порванной одежде.

– Метод состоит из нескольких сессий, где травматические воспоминания сопровождаются направленным движением глаз. Можно попробовать и другие методы. В любом случае – всё это поправимо.

Оказавшись перед своим столом, Сига-сенсей нарыл под клавиатурой визитку и написал на обратной стороне телефонный номер своей бывшей ассистентки.

– Хороший специалист решит проблему за пару сессий. Обращайся, помогу, – он указал на свой номер на визитке, а потом перевернул ее номером Юрико вверх, – передавай ей, что я соскучился и ни в чем ее не виню.

– Спасибо, – все же я не был уверен, что обращусь к нему за помощью, но в любом случае благодарно поклонился этому человеку и убрал визитку в карман джинсов. – Передам.

***

Из больницы я выходил почти в приподнятом настроении. С одной стороны, я понимал, что обещал Шики не лезть на рожон, но, с другой, я всего лишь поговорю с Кикути-сан. Пока я не знаю наверняка, что она возможный маг, я буду формулировать вопросы, как сейчас, с доктором.

Отойдя от госпиталя, я достал свой новоприобретенный мобильник и защелкал клавишами, отыскивая телефонный справочник. Но когда почти под ногами у меня послышалось тоненькое и жалобное мяуканье, я поспешно захлопнул раскладушку и вовремя отшатнулся, чуть не наступив на выбравшегося из горы картонных ящиков черного кота. Нет, не кота. Голенастый, худой, лопоухий и большеглазый, это явно был котенок-подросток, не старше четырех месяцев. И это глазастое чудо почему-то продолжило атаку камикадзе, увиваясь у меня между ног, ластясь и выпрашивая не то еды, не то ласки, не то всего вместе.

– Ты откуда взялся? – стоило мне обратиться к нему, котенка словно прорвало. Он захныкал, как ребенок, пища при этом с теми надрывными интонациями, с которыми могут кричать только детеныши. При этом продолжал увиваться между ног, рискуя завязаться вокруг какой-нибудь моей ноги в морской узел. Умеют же они… Манипуляторы… Тяжело опустившись на одно колено, я погладил этот верещащий черный комок и не смог сдержать улыбки, когда котенок попытался меня боднуть, хоть до этого и пришлось подняться на задние лапки. Теперь просто уйти я не мог. Возьму животное домой, может, удастся пристроить кому. Если отмыть этого ушастика и накормить, очень славная киса получится. Почти Бастет, которая так Шики понравилась в музее, только глаза зеленоватые, а не желтые, как рисуют. В голову закралась безумная мысль…