Текст книги "Граница пустоты: посмертная маска (СИ)"

Автор книги: RinaCat

Соавторы: Варя Добросёлова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

В музее царила приятная прохлада и сакральный полумрак. На первом этаже были выставлены предметы древних цивилизаций – мрачные и монументальные. Но рассмотреть я ничего толком не успела. Порасспросив служащих музея, Кокуто потащил меня к лестнице, а потом на самый последний этаж, где мы, наконец, оказались перед нужной дверью. В просторном кабинете нас встретила молодая девушка, по виду студентка, и, усадив нас в удобные кресла, убежала на поиски своего руководителя.

– Знаешь, Микия, я понимаю, что ты не мастак ходить по этим длиннющим коридорам, но в некоторых залах я бы задержалась, – пробурчала я. Не то, чтобы я была ценителем искусства, но в музее оказалось куда любопытнее, чем я могла предполагать. – Раз уж мы все равно здесь, – я небрежно повела плечами, делая вид, что не так уж и заинтересовалась.

– Бастет… – вспомнив один из экспонатов, я посмотрела на Кокуто. – Ты знаешь кто это?

Но ответ на свой вопрос я получить не успела. На пороге возник мужчина в светлом деловом костюме и скользкой улыбкой на лице. Пожав на западный манер Кокуто руку (бедняге пришлось встать) и поприветствовав нас обоих японским поклоном, он уселся напротив нас.

– Чем могу помочь?

– Извините за беспокойство, – Кокуто сел, положив на больную ногу ладонь, видимо пытаясь подавить болезненный спазм. – Меня зовут Кокуто Микия, я помощник художника по дереву, владельца салона кукол. Моя начальница приобрела на аукционе маску театра Но и заинтересовалась ею, – он вытащил распечатку из кармана и, расправив, положил на стол перед специалистом, на лице которого отразился интерес. – Вы сталкивались в подобными работами? Токо-сан интересует, рук какого мастера может быть эта маска.

– Токо-сан? Аозаки Токо-сан? – уточнил искусствовед, и после утвердительного кивка Кокуто расплылся в улыбке, – имел честь с ней познакомиться. Выдающаяся женщина, – он пригладил волосы ладонью, – что ж, рад буду помочь. Меня зовут Ямамура Хэйкити.

Его взгляд скользнул по мне, и мне пришлось тоже представиться.

– Рёги Шики, – в его взгляде мелькнуло удивление, он еще раз пристально на меня посмотрел, видимо, ожидая продолжения, но я демонстративно уставилась в стену, на какой-то диплом, что висел чуть выше его головы. В конце концов, это работа Кокуто – беседовать с искусствоведами. Краем глаза я заметила, что уязвленный моим пренебрежением Ямамура-сенсей поджал губы и нахмурился.

Он подвинул к себе распечатку.

– Если не ошибаюсь, это «Шиндзя» – «истинная змея». – На лице искусствоведа мелькнуло удивление, – любопытно, чем вызван интерес к ней Аозаки-сан. Я думал, это будет женская маска в стиле ее работ, – Ямамура-сенсей посмотрел на Кокуто. – Это «Они-онна» – маска демоницы.

Девушка-ассистентка принесла поднос с небольшим чайничком в европейском стиле и тремя чашками. Встретившись взглядом с Микией, она зарделась, захлопала пушистыми ресницами и застенчиво улыбнулась, меня же едва удостоила взглядом.

– «Грязные» глаза, зубы, отсутствие ушей – это признаки демоницы, окончательно утратившей человеческие черты и приобретшей в своем безумии иную мудрость, – продолжал тем временем Ямамура-сенсей несколько снисходительным тоном. Он аккуратно разгладил распечатку на своем колене, затем поднял ее и взглянул на расстоянии вытянутых рук.

– Насколько я могу судить по этой фотографии… Это великолепная работа. Сравнимая с лучшими образцами древности, выставленными у нас на втором этаже… Я был бы рад получить ее в свою коллекцию, – он бросил быстрый взгляд на Кокуто, но будто бы передумав, усмехнулся, – разумеется, это не просьба. Но подержать ее в руках и выставить в музее, если согласится Аозаки-сан, я тоже был бы не прочь.

Ямамура-сенсей положил листок обратно на стол.

– Однако… – он отхлебнул кофе, и, отставив чашку, сцепил руки в замок на колене, – думаю, я все же понимаю, что именно заинтересовало Аозаки-сан. Эту маску не найти ни в одном из существующих каталогов, – Ямамура-сенсей выдержал театральную паузу, – следовательно, это или артефакт древности до сегодняшнего времени неизвестный, что маловероятно, или работа очень выдающегося мастера. С которым я сам был бы не прочь потолковать, – он самодовольно усмехнулся и подвинул распечатку Кокуто. – Я мог бы сказать примерное время ее создания, если бы увидел ее в живую, а так я могу только предполагать.

– Пока я располагаю только этой фотографией. Если появится такая возможность, я покажу ее вам, чтобы облегчить поиск, – заверил его Кокуто, но Ямамура-сенсей только вежливо улыбнулся, кажется, он сомневался, что такая возможность действительно появится.

– Я могу назвать вам нескольких мастеров, занимающихся вырезанием масок, но едва ли хоть один из них может похвастаться такой работой. Все они принадлежат более или менее древним мастеровым кланам, возможно, от них вы сможете узнать больше.

Он повернулся к девушке, изо всех сил изображавшую работу на компьютере, но на самом деле украдкой поглядывавшую на нас, и жестом привлек ее внимание.

– У нас должен быть список всех мастеров, что у нас выставлялись в разное время, со всеми адресами. Не думаю, что он так уж велик. Окими-сан… позаботьтесь об этом.

Девушка кивнула и, провернувшись на своем стуле к компьютеру, снова резво застучала по клавишам.

– Однако, – Ямамура снова повернулся к нам, и его губы вновь растянула та же улыбка, что и в начале разговора, – я надеюсь Аозаки-сан оценит мою отзывчивость. Я хочу знать, к каким результатам придет ваше маленькое расследование… Остальное мы обсудим с ней по телефону.

– Да, думаю, вам стоит решить этот вопрос лично с Аозаки-сан, – вежливо улыбнулся Кокуто. – Благодарю вас за помощь.

Ямамура поднялся со своего кресла

– Что ж, теперь прошу меня извинить. Вы можете пройтись по музею или подождать здесь, как вам угодно. Окими-сан предоставит вам список. Рёги-сан, – он поклонился, – мое глубочайшее почтение Вам и Вашему уважаемому отцу.

Я, все это время просидевшая без дела, тоже поднялась и поклонилась, на этот раз решив соблюсти все нормы этикета.

– Рада знакомству, Ямамура-сан.

Ямамура-сан уставился на меня, потом вдруг тоже принялся кланяться сверх всякой необходимости.

– Да… Я тоже очень рад… Если Вы… Ах, впрочем, нет, извините, – он расплылся в своей скользкой улыбке и отвесив последний резкий поклон, попятился к двери. – Был рад вам помочь.

Кокуто, чему-то там себе немало развеселившись, поклонился уходящему мужчине, а затем обернулся к его ассистентке.

– Если вы не возражаете, мы пройдемся по музею, Окими-сан.

Взяв меня за руку, он повлек меня прочь из кабинета.

– Бастет – это египетская богиня с кошачьей головой, – ответил он на заданный мной ранее вопрос. – В Египте кошка почиталась за священное животное, им возводились храмы, воздавались подношения. Считалось, что Бастет покровительствует женщинам, красоте. Ну в этом я с древними египтянами согласен. Недаром красивую девушку сравнивают с кошкой. К тому же кошки очень самостоятельные и независимые, – мы спустились в зал Древнего Египта и остановились перед статуей той самой Бастет. – Ее еще часто изображали в виде женщины с кошачьей головой. Но если Бастет прогневать… тогда она становилась как Сехмет. Женщина-львица, богиня войны… Не удивляйся, я в колледже успел отслушать курс культурологии по древним цивилизациям.

– А… – протянула я, разглядывая статую, – вообще, знаешь, любопытный народ эти египтяне. Есть во всем этом нечто… – я сделала неопределенное движение рукой, помогая себе найти нужное слово, – таинственное, что ли.

– Ага. Таинственные ребята. До сих пор выясняют, как же они пирамиды воздвигли, – согласился Кокуто, с любопытством оглядывая папирусные свитки под стеклом и стилизацию на тему египетской клинописи. – В моем восприятии египетская мифология в одном ряду с германо-скандинавской. Очень мрачная, не сравнится с древними греками и кельтами.

Я двинулась к другому экспонату, потом к следующему, подолгу рассматривая каждый. Во всем этом и правда чувствовалась какая-то непонятная и притягательная древняя сила. Высокие изящные боги с головами птиц и животных, ярко выраженный и величественный культ смерти и смутное обещание телесного бессмертия – жалкая попытка замедлить разложение трупа, уже не человека. Даже в этой абсурдной идее хранилась какая-то тайна. Или великая глупость.

Мы прошли в следующий зал.

Кокуто так и не выпускал мою руку с тех пор, как мы покинули кабинет Ямамуры. Я чувствовала тепло, исходящее от его ладони, и мне казалось, что оно достигает моего сердца. Наверное, мы выглядели, как пара на свидании, как обычная, нормальная парочка. Я чувствовала себя глупо и неловко, но не отнимала руки. Мне по-прежнему казалось эта иллюзия нормальной жизни рано или поздно лопнет, как мыльный пузырь, но я хотела попытаться поверить в нее, как верил Микия, и сделать ее настоящей.

***

– Кокуто-сан и Рёги-сан? – нерешительно позвала нас Окими-сан, помощница искусствоведа. Она отозвала нас в сторону, чтобы не мешать другим посетителям музея, и протянула Кокуто листок. Насколько я смогла разглядеть, фамилий на нем было не так уж много.

– Здесь все, кто когда-либо имел дело с нашим музеем. Наиболее выдающихся художников я поместила сверху, – она заглянула в листок, который Микия держал перед собой и указала наманикюренным пальчиком в начало списка. Судя по взглядам, которые она то и дело бросала на Кокуто, он явно ей очень понравился. – Морияма-сан принадлежит одному из самых древних кланов, они отсчитывают свою историю с эпохи Муромати. Кано-сан хорошо знаком с работами других мастеров и наизусть знает каждого мастера древности… – перечисляя достоинства каждого, Окими-сан указывала на соответствующую фамилию в списке. – Накамура Гэндо-сан, наверное, самый выдающийся мастер из ныне живущих. Его выставка имела колоссальный успех.

Ее глаза восторженно блеснули. Кажется, она и сама была в восторге от той выставки.

– Но, я не знаю, продолжает ли он делать маски, – сказала она приглушенно, будто собираясь рассказать секрет. – Дело в том, что у него погибла жена. Ужасная смерть! Какой-то подонок исполосовал ей все лицо. Это было в новостях в прошлом или позапрошлом месяце, не помните? С тех пор Накамура-сенсей, как говорят, очень изменился. Стал фактически затворником. Не уверена, что вы сможете с ним поговорить, но его адрес я тоже указала. Вот тут, – пальчик ткнул в третью фамилию в списке. – В общем, я бы посоветовала в первую очередь обратиться к этим троим, а если не повезет, то дальше по списку.

– Премного благодарю, – Микия чуть поклонился в благодарность девушке за труды. – Не ожидал, что здесь будет такой обширный фронт работ. Думаю, стоит последовать вашему совету, – он прочитал фамилию того человека, о котором говорила Окими-сан, и задумался. – Да, я помню эту историю. Виновного так и не нашли. Надеюсь, Накамура-сан хоть немного уже оправился от этого, – его слова прозвучали неуверенно, пальцы предательски дрогнули, сжав мою ладонь посильнее, но Кокуто быстро совладал с собой и выглядел все так же спокойно и сосредоточенно.

– Мы дадим вам знать о результатах поисков, – Кокуто попрощался с девушкой и повел меня к выходу.

– Убийство? – переспросила я, когда мы снова вышли в знойный послеполуденный город.

– Да, крутили по телевидению, а я как раз в офисе сидел, накопившиеся счета перебирал… Мне тогда даже не по себе стало, – он замолчал и я, взглянув на закрывавшую пол-лица челку, поняла, о чем о подумал. Слишком свежи были воспоминания о вспарывающем его лицо ноже Ширазуми. – Действительно подонок. Нормальный человек не способен на такое.

Я внимательно посмотрела на него, но ничего не ответила.

Накамура жил дальше всех, практически на другом конце города, к нему мы добирались на электричке, уже на закате. К сожалению, поиски успехом пока не увенчались. Кокуто уже сетовал, что он, пожалуй, погорячился, посчитав это поручение Токо-сан скучным, несложным и на пару часов. Видимо, боль в ноге снова дала о себе знать, и Микия начал прихрамывать еще сильнее, хоть и пытался это скрывать и двигаться нормально.

– Ну что, попытаем счастье с Накамурой-саном? – остановившись перед кованой решеткой, окружавшей утопающий в зелени сливовых деревьев дом, Кокуто посмотрел на меня и потянул на себя приоткрытую створку ворот.

========== 1.3. ==========

Дом Накамуры Гэндо. 14 июля, раннее утро

В замочную скважину попал только со второго раза. Повернул два раза, толкнул дверь. Она поддалась неожиданно легко, и я едва не потерял равновесие, в последний момент сделав два неловких шага в квартиру.

Ключ. Точно. Не забыть вытащить ключ из двери.

Я вытащил ключ, упал на высокий порог, тот самый на котором столько раз сидел, обуваясь, когда она желала мне доброго пути… и пнул дверь ногой. Она захлопнулась. Вышло слишком громко, как бы соседи снова не вызвали полицию. Чертовы манекены! Почему бы не оставить меня в покое? Чертовы ублюдки… В порыве гнева я попытался ударить кулаком об стену, но промахнулся, смазав костяшки о шероховатую поверхность стены. Кровь размазалась неровным мазком красной туши, как бывает, когда прихлопнешь насытившегося комара.

Я уронил голову на руки.

Перед глазами завертелась карусель, сверкая огнями и вызывая в желудке рвотные спазмы. Я поднял голову и попытался сосредоточиться на ручке двери, но она никак не хотела собираться воедино, выплясывая в причудливом танце со своими призрачными близняшками.

Вытянув ноги, я сбросил с себя обувь и кое-как поднялся. Нужно добраться до кровати. Вперед по коридору – до моей огромной пустой и холодной кровати… Черт, нужно было давно уже разбить ее в щепки. Нужно было разнести всё к чертовой матери! Всю эту ложь…

Не дойдя до спальни, я повернул в туалет и, рухнув на колени, любовно обнял унитаз, чувствуя, как выпитый алкоголь подкатывает к горлу. Желчь сжигает горло, тупыми спазмами скручивая желудок. Когда рвотные позывы отступили, я, оттолкнувшись от унитаза, упал с ним рядом. Волосы прилипли к щеке. Я вытер тыльной стороной губы, размазывая по лицу кровь с рассеченной руки и остатки содержимого моего желудка, и закрыл глаза. Мой мозг, отравленный алкоголем, рисовал картины: болезненные и фантастические.

Она. Снова Она. Только Она.

Она улыбается мне. Губы приоткрывают ряд белых ровных зубов, образуя застенчивые ямочки на щеках. О, Боже, я хочу видеть их снова! Черные волосы обрамляющие лицо, глаза сияющие спокойным ровным светом. Я хочу коснуться ее, ее мягкой белой кожи. Чтобы Она, тепло улыбнувшись, накрыла мои пальцы своими и, нежно погладив их, привлекла меня к себе… И я почувствовал ее тепло, ее дыхание, ее любовь на своих губах, на кончиках – всем своим существом.

Она улыбается мне. Я протягиваю к ним руку, но…

Я в ужасе проснулся.

Одичало уставившись на белый фаянс, на белые стены, я неуклюже, как краб, цепляясь за плитку кафеля, подтянулся и сел. От неудобного положения ныла спина. На лбу выступил пот. Я тяжело дышал, бессильно тыча кулаком в равнодушную стену, и видел перед собой теперь только собственные грязные волосы. Я даже не помнил своего кошмара.

Черт знает сколько я времени здесь провел. Алкоголь чуть отпустил, но я все равное чувствовал опьянение и дьявольскую боль в голове. Я поднялся, опираясь о стену, нажал кнопку смыва. Вонь в замкнутом пространстве пропитала меня насквозь. Мерзость.

Я открыл кран холодной воды в ванной, и избегая смотреть на свое отражение, расползающееся паутиной трещин по стеклу, тщательно ополоснул лицо. Вымыл волосы.

Я – это я, черт возьми, и никто у меня этого не отнимет. Это я… Я. Пусть я даже не уверен, что я знаю, кто я теперь…

Потом я рухнул в незастеленную постель, пропахшую потом, сигаретами и алкоголем, и закрыл лицо руками. Я хотел забыться, но боялся спать.

Дом Накамуры Гэндо, семь вечера

Я проснулся от того, что кто-то звонил в дверь. С тех пор, как ее тело закопали в землю, у меня было много посетителей. Полиция с бесконечными вопросами, те, кто притворялся друзьями и родственниками. Они продолжали приходить, говорить свои лживые слова, наполненные лживым сочувствием. Делали из меня дурака. Они не знали, что я даже был рад не видеть ее больше… Но мне приходилось кивать, поддерживать их обман, словно я был скован этой ролью в чертовом спектакле как кандалами каторги. Пока, наконец, их бесконечный поток не иссяк и я не остался один. С тех пор прошло две недели, и единственные лица, которые мне приходилось видеть за это время – незнакомцы в баре, которым не было до меня никакого дела. И эта смешная девчонка, Кикути-сенсей, вообразившая себя моим врачом.

Опять раздалась трель дверного звонка. Я посмотрел на часы. Десять минут восьмого. Утра или вечера?

Я встал, зашел в ванную сполоснуть лицо и прополоскать рот, затем подошел к двери. В искаженной перспективе дверного глазка стояли двое – парень и девушка.

– Чем могу… – голос отказывался слушаться меня, и мне пришлось прокашляться, чтобы извлечь из своего пересохшего горла хоть сколько-нибудь внятных звуков. – Помочь?

Я стоял на пороге, наполовину приоткрыв дверь, впускать их в дом у меня намерения не было. От яркости вечернего солнца у меня еще больше разболелась голова.

– Накамура-сан? – полуутвердительно спросил молодой парень странноватого вида, и я кивнул. Он замялся, и я, секунду подумав, проверил карманы джинсов на наличие бумажника и ключей и вышел за порог.

– Мне нужно в супермаркет, – голос был каким-то сиплым и свистящим. Я снова прокашлялся, но это не помогло. – Расскажете, что вам надо, по дороге.

Парень кивнул, а девушка в кимоно безучастно смотрела сквозь меня. Они не торопились выкладывать, зачем я им понадобился, и меня это устраивало.

Пока мы шли, я, щурясь от солнца, успел их как следует рассмотреть. Парень – весьма заурядный, в очках, с видом ботаника, но не из тех, от кого веет неуверенностью и немытыми волосами за километр, а вполне себе приятный и интеллигентный. Было в нем что-то, что сразу к себе располагало. Наверное, он из тех, кто подбирает бездомных котят. Даже хромота и длинная челка, закрывавшая один глаз, не портили впечатления.

Однако стоило мне проникнуться к нему симпатией, в мозгу что-то щелкнуло: не торопись с выводами, дружок, это приветливая улыбочка лишь… Парень чуть повернулся и челка сдвинулась, обнажая шрам через левый глаз. Я резко отвернулся, скривившись. Свежий рубец на лице юноши вызвал во мне удушающий приступ паники. Пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы подавить в себе эту мерзкую волну страха. Да, этот парень не так-то прост, даром, что ботаник.

Я перевел взгляд на девушку в кимоно. Сегодня день фестиваля? А… Черт его знает, какой сегодня день. Как бы там ни было, юката ей шла. Она держалась естественно в традиционной одежде, будто носила ее каждый день. Белая кожа, отточенные благородные черты лица. Было в ней что-то… Я встретился с ней глазами. Вопреки мои ожиданиям она не отвела взгляд, а так и смотрела на меня, спокойно и будто бы изучающе. Казалось, что она что-то понимает, что-то видит, чего не видят другие. Ее лицо напоминало маску Дзидо – вечного ребенка, застывшего между времен и полов, за пределами добра и зла, безмятежная невинность и загадочная мудрость. Мне захотелось коснуться ее лица. И мне казалось, что она позволит, потому что знает, что лишь маска. Маска, носить которую так же естественно, как кимоно.

– Мы подождем вас здесь, – сказал ботаник, останавливаясь у скамейки под раскидистым деревом, девушка же опять не проронила не слова.

Вернувшись с пакетом из супермаркета, я рухнул на скамейку и, открутив крышку бутылки холодной воды, опустил туда пару таблеток аспирина.

– Продавщица едва не вызвала охрану, – я горько усмехнулся. – Похоже, мой внешний вид оставляет желать лучшего. Простите, не подумал об этом.

– Все в порядке, Накамура-сан. Извините нас за беспокойство, – вежливо улыбнулся парень и, подождав, пока я сделаю несколько глотков, протянул мне руку. – Мне дали ваш адрес с музее. Моя начальница коллекционирует предметы старины и просила выяснить, кто создал маску «Шиндзя». Вы могли бы взглянуть?

Пожав парню руку, я взял у него помятый листок бумаги, но прежде, чем развернуть его, еще раз взболтал бутылку с водой и сделал пару глотков.

– Я понимаю, что, возможно, мы не вовремя, поэтому приношу извинения, – юноша чуть поклонился, как нашкодивший школьник, встряхнув челкой.

– Да ничего, никакого другого «вовремя» в моей жизни всё равно не бывает, – я махнул рукой с зажатой в ней бутылкой, и, бросив ее рядом на скамью, развернул распечатку. – Да, это моя, – едва взглянув на фото, я отдал листок обратно парню. – Надеюсь ваша начальница не выложила за нее слишком много, потому что никакая это ни старина.

– Думаю, дело тут даже не в старине, а в том, насколько оценивают вашу работу, – воодушевился парень от хороших новостей. – Ее оценили очень высоко. Токо-сан под впечатлением. Я не знаток театральных масок, но она – настоящее произведение искусства, думаю, это и оценили.

– Да-да… Спасибо, – я рассеяно посмотрел на него и, усмехнувшись, повторил, – Произведение искусства…

На востоке загрохотало, и мы трое, не сговариваясь, посмотрели в темнеющее над крышами домов небо. Черная тяжелая туча, набухшая летним ливнем, ползла по небу, медленно подминая под себя ярко-алые лучи заката, разгоравшегося на западе. Черный мокрый слизень с прожилками далеких молний пожирал огонь солнца. Это могло бы стать началом Апокалипсиса. Моего личного Апокалипсиса.

– Нам лучше поторопиться, – сказала девушка, и я посмотрел на нее. Голос у нее был низкий и чуть хрипловатый, почти мальчишеский, что только подтвердило мои размышления о маске Дзидо. В театре Но женские роли издавна исполняли юноши, а эта девушка, несмотря на кимоно, казалось, наоборот, исполняет роль юноши. Порыв грозового ветра разметал ее волосы, и юката, хлопнув, обвила ее ноги.

– А у вас есть еще какие-нибудь работы? На всякий случай, – прервал мои размышления парень.

– Есть кое-что… Да, есть. Женские маски, в основном, – я встретился глазами с девушкой. – Разные… Но вряд ли они будут вам интересны. Я давно не вырезал ничего нового. И вряд ли вернусь к этому ремеслу снова.

Я снова почувствовал, как внутри меня начинает копошиться знакомая боль. Она похожа на Нее, вот в чем дело. Она тоже носит ЕЕ маску. Я отвел взгляд и уставился себе под ноги.

– Накамура-сан, у вас есть контактный телефон? – заторопился парень, с тревогой смахивая тяжелую дождевую каплю, упавшую на распечатку, что он мне показывал. – На случай если Токо-сан захочет поговорить с вами лично, – покопавшись в кармане, он извлек огрызок карандаша и протянул мне вместе с помятым листком.

Я написал домашний телефон отдал листок парню. По рукам забарабанили быстрые капли дождя.

– Вы нам очень помогли. Спасибо! – уже на ходу крикнул парень и и, схватив девушку за руку, поспешил по направлению к станции. Через несколько шагов она обернулась, и я улыбнулся ей, успев заметить, как мокрая юката облепила ее стройное тело. Вскоре их окончательно скрыла пелена дождя, сплошной стеной обрушившаяся на город.

Я откинулся на спинку скамейки и закрыл глаза. Дождь больно стучал по векам, щекам и губам.

Если бы он мог смыть грех, так же как смывает грязь.

========== Эпизод II. Konashi: Грубая резьба. 2.1 ==========

2 недели спустя, 30-е июля, 8.48 утра. Офис Аозаки Токо

Уже с несколько минут я тупо разглядывал заложенный кирпичом дверной проем – вход в здание, в котором находилось наше агентство. На пробу я даже постучал костяшками пальцев по кладке, проверяя, не морок ли, но, судя по стуку, кладка была самая настоящая, причем, у четом застывшего цемента, ему уже точно было несколько лет – цемент крошился под пальцами. Интересно было другое. Еще вчера этого здесь не было.

Я обошел здание, пробираясь между маскировочных строительных лесов, пару раз чуть не подвернув лодыжку на мусоре, оставшемся после строителей, но здание выглядело еще более безлюдным и необитаемым, чем обычно. Вернувшись к «главному входу», я сумрачно уставился на кирпичи. Аозаки уже не раз проезжалась на тему, что я «самый скучный» в нашей компании. Ну да, я не маг, магии во мне еще меньше, чем йен в моем кошельке, поэтому определить природу этой стенки и понять, как мне попасть внутрь (а в том, что Токо-сан решила так эффективно запереться от посторонних, я даже не сомневался), я не мог. И, наверное, еще долго бы переминался с ноги на ногу, если бы сзади не послышался знакомый женский окрик.

– Брат! – дааа, не ее голос я услышать надеялся. Но Шики в это время, наверное, еще спит. Повернувшись к Азаке, я виновато улыбнулся и развел руками.

– Кажется, Токо-сан решила запереться поосновательней, – я ковырнул ногтем цемент. Сестрица озадаченно уставилась на стенку, и я понял, что для нее это такая же неожиданность, как и для меня. И ведь это при том, что она не случайно сегодня так рано пришла.

– Барьер, – ощупывая стену, сообщила Азака. Что-то в этом духе примерно я и ожидал услышать. – Сильный. Ну вот она всегда так – наколдует, а я потом разбирайся, – сестренка умилительно насупилась и стала натягивать перчатку.

Примерно догадываясь, что за этим последует, я отошел подальше.

Азака бахнула пламенем как из гранатомета. С первого раза стена лишь чуть просела, но моя упрямая сестрица не успокоится, пока не раздолбает ее на куски.

– Что еще за шуточки? Вызвала вчера с утра в офис, а сама нагородила тут барьеров… – негодующе бормотала девушка, зайдя в холл, и двинулась к лестнице. Под ногами вспыхнул еще один барьер, разбежавшийся светящейся вязью кабалистических символов. Я осторожно прошел за Азакой, надеясь, что и меня, не-мага барьеры пропустят…

Аозаки обнаружилась на своем рабочем месте в вечной позе – в кресле да с сигаретой в зубах. А возле стола возвышался набитый дорожный чемодан. Азака, видимо, удивилась еще больше меня, потому что тут же встала в позу.

– И что это за барьер был? Куда это вы собрались? Вы же обещали, что поработаете со мной эту неделю, – прокурорским тоном объявила сестренка.

– Барьер? А, это, – Аозаки, кажется, только сейчас вспомнила, что его поставила. Интересно, она ожидала, что я начну ходить сквозь стены?.. Шики-то ладно, ей ничто не мешает ножом «убить» барьер.

– Кокуто, – я уже приготовился в мягкой саркастичной форме обрисовать проблемы преодоления магических барьеров, но магичка продолжала, – ну хоть ты не ворчи, нашел же ты сюда вход в самый первый раз? Неужели бы и этот барьер не преодолел бы?..

Ну, может, если только с базукой…

– … Я уезжаю на неделю-другую… Нет, надеюсь, все же, что на неделю, по делам, – ого, даже на окне тлеют охранные руны. Ничего себе. Да «Храм» практически в осадном положении. – Ты – за старшего.

– Я? – на этой работе я научился ничему не удивляться, но, кажется, сейчас Токо-сан удалось меня удивить. – В чем?

– Во всем. Присмотришь за Азакой. За Рёги, – продолжала Аозаки невозмутимо.

Азаку слегка перекосило при упоминании Шики. После моего ранения они еще больше не ладят.

– Ну… Если вы снимите барьеры. Вас же все равно тут не будет. И Ассоциация магов найдет всего лишь заброшенное здание, – ну а как иначе? Нелегальная магичка окружает свое убежище мощными барьерами и собирается куда-то слинять. В душе как-то нехорошо екнуло. Аозаки ведь упоминала, что она постоянно перемещается, не задерживаясь подолгу на одном месте. Может, она собирается уехать на совсем?

– Эй, подождите, вы же не собираетесь меня бросить до окончания обучения? – кажется, у Азаки промелькнули подобные мысли, и она испугалась.

Токо-сан ухмыльнулась по-лисьи и загасила сигарету в пепельнице.

– Надеюсь, это временно. Догадался, да? – она посмотрела на меня. – Некоторые трудности, обычная проверка. Видимо, в городе собралось слишком много магов. После шумихи, которую устроили Арайя и Альба, оно и неудивительно. Вам, тебе, – Аозаки посмотрела на Азаку, – ничего не угрожает. Просто на время залягте на дно.

Я с сомнением посмотрел на нее и чуть вздрогнул, когда за спиной громко хлопнула дверь и прошелестели знакомые шаги.

Действительно не ожидал, что она так рано придет. Проходя мимо, Шики метнула в нас с Азакой взгляд, задержавшись на мгновение на лице моей сестры, и двинулась дальше к столу Аозаки. В кабинете тут же образовалась эта звенящая атмосфера, которая появлялась, стоило в комнате собраться вместе Шики и Азаке. При мне они никогда не ссорились, но я слишком хорошо знал свою младшую сестренку. Она не упустит возможности проехаться на тему того, как мне аукается знакомство с Шики и работа на Токо.

– В бега? И надолго? – спросила Шики, остановившись перед столом Аозаки. Похоже, она, как всегда, сразу же уловила суть проблемы.

– Если бы я отправилась в бега, логично, что я бы не ставила никого в известность? – Аозаки раскурила сигарету, развалившись в кресле. Интересно, мне одному чудится нарочитость в этой позе? – На то они и бега. Надеюсь, ненадолго. У меня тут еще дела остались. Азака, если ты хочешь продолжать обучение, рано или поздно тебе придется поехать в Англию, – Токо-сан знает, чем остудить пыл сестрицы. Почему-то любые о разговоре об отъезде вызывали у Азаки неприятие.

– Нет. Я пока не готова, – отрезала сестрица, нахохлившись и обхватив себя руками за плечи, уйдя в глухой замок. Я подавил желание сжать ее плечо, она всегда хочет казаться сильной.

– Жаль, – с искренним сожалением сказала Шики, явно провоцируя Азаку на ссору.

Азака метнула в нее изничтожающий взгляд. Тема Лондона, я знал, была для нее болезненной: сестра хотела и магией продолжать заниматься, и академию закончить.

Я укоризненно посмотрел на Шики. Перехватив мой взгляд, она улыбнулась, как ни в чем ни бывало. Причем я уже давно заметил, что чем хуже настроение у Шики, тем милее и очаровательней ее улыбка. Правильно заметила как-то Аозаки, что, будь Азака бочкой с порохом, Шики не успокоилась бы, пока не бросила туда спичку.

– Ну а я пока буду… в отпуске, – Токо выпустила клуб дыма в потолок. – У меня есть для вас работа. Для тебя, Кокуто, – интересно, это работа или РАБОТА? Хоть бы не очередной поиск антиквариата, который на поверку не оказывается антиквариатом…

Аозаки перегнулась через стол, и в меня полетела свернутая газета. Я на автомате поймал ее и развернул. На странице темнела фотография разбитой автомашины.

– Желтая пресса? Токо-сан, это уже даже не смешно…

– А кто сказал, что это смешно? Совершен наезд на человека. Который развалился от столкновения, – Токо-сан была сама невозмутимость.

Повисла неловкая пауза. Шики, казалось, утратила к нашему разговору интерес и отошла к перилам лестницы, прислонившись к ним спиной. Было в этом что-то демонстративное, как и всегда, когда она была раздражена и сердилась. Недосып ли тому причиной, присутствие здесь Азаки или новое поручение Токо, я определить затруднялся. Возможно, все вместе.