Текст книги "Граница пустоты: посмертная маска (СИ)"

Автор книги: RinaCat

Соавторы: Варя Добросёлова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Колокольчик над дверью звякнул, возвещая о новом посетителе.

Ну наконец-то. Опоздала почти на пятнадцать минут, а идет с таким видом, словно одолжение мне сделала, что вообще пришла на назначенную ею же самой встречу.

Подойдя к моему столику, Рёги Шики опустилась напротив.

Только взглянув на нее, я почувствовала что-то странное. Какое-то ощущение неправильности, словно что-то изменилось. То ли в выражении лица Рёги, то ли в наклоне ее головы, то ли во взгляде, которым она уставилась в меню. А еще кимоно. Я знала, что у Шики большая коллекция традиционных нарядов, но в повседневности она предпочитала одинаковые синие, белые или бледно-зеленые юкаты, однотонные, сдержанные, но от этого не выглядящее дешево. Для нее это была как своего рода униформа.

А это кимоно было нарядное, по крайней мне так показалось. Бледно-сиреневая, с чуть заметным узором сиреневых цветов, эта юката удивительно ей шла, тут уж не придерешься, приходится признавать очевидное. Пока Шики общалась с официантом, решив, по всей видимости, выспросить у него обо всех новинках заведения, я искоса наблюдала за ней и даже в том, как Рёги разговаривала с официантом, мне почудилось что-то непривычное. Может, она и притворялась зачем-то, но Шики выглядела какой-то расслабленной, словно куда-то делись ее извечная ершистость и угловатость. Она общалась с этим парнишкой-официантом так же легко, как и с Аозаки и Микией. Собственное открытие показалось мне таким неожиданным, что я удивленно закусила новую соломинку. Шики – и в хорошем настроении? И это с учетом того, что темой нашего разговора был брат.

По тому, как она придирчиво и долго изучала меню, я сразу поняла, что эта нахалка надо мной издевается, испытывая мое терпение на прочность. Ничего страшного, я подожду. И горе тебе, Рёги, если причина сегодняшней встречи окажется недостаточно важной.

Определившись наконец с заказом, она потянула сквозь соломинку зеленый чай со льдом и подняла на меня глаза. Вот опять, это странное выражение на лице. Черт возьми, я так параноиком стану.

– У меня мало времени. Надо еще кое-куда успеть.

Я округлила глаза. Нет, это уже был верх безобразия. И если она думает, что я это спущу ей с рук, то она ошибается.

– У тебя мало времени и ты четверть часа себе чай заказывала, Шики? У тебя явно проблемы с приоритетами, – лучшая защита, как говорится, это нападение. А на провокации я решила в дальнейшем не поддаваться. Иначе поговорить нормально не получится. – Что такое с Микией? – меня не интересовали ее длинные вступления, риторические отступления, я хотела знать то, что касалось моего брата.

Шики шумно по-детски потянула чай сквозь соломинку, стрельнув в меня глазами. Я хрустнула льдинкой, негодующе уставившись на Рёги. Если бы я ее не знала, я бы подумала, что она кокетничает.

– Слышала об убийствах? Убийца убивает молодых девушек и женщин, уродует им лицо и оставляет в людных местах?

– Конечно слышала. Да весь город слышал, – недовольно фыркнула я.

– Вчера нашли третий труп, и нашел его не кто иной, как Микия. И уверяю тебя, я здесь совершенно не причем, – поспешно добавила Шики, словно предупреждая возможные претензии с моей стороны.

Но после этой фразы Рёги я быстро затолкала свое недовольство и пофигизм поглубже. Я знаю о некоторых особенностях своего брата и о его таланте – иначе не скажешь – влипать в неприятности. Но признаюсь, от слов Шики я растерялась.

– Микия не пострадал? – спросила я. Меня только это волновало. Я негодующе стиснула соломинку в кулаке. Да что же это такое… Он вообще не думает о своей безопасности! Шастать по ночному городу, натыкаться на трупы, когда рядом мог быть сам убийца! Сказала бы я пару ласковых любимому брату…

– Нет, – Шики помотала головой. – С ним всё в порядке. Отделался испугом, – она отпила еще чаю и посмотрела на меня внимательным, я бы даже сказала – пытливым, взглядом.

– Испугом? – повторила я слова Шики.

Но Микия почти ничего не боялся. Сколько он работал у Токо-сан, столько и приходилось ему иметь дело с малоприятными вещами. Но чтобы он испугался трупа? Насколько же сильно изувечены жертвы этого маньяка?

А Шики тем временем продолжила:

– Я хочу, чтобы ты отвлекла его. Пригласи его куда-нибудь, в парк аттракционов, на колесо обозрения, на семейный ужин – куда угодно, лишь бы у него не осталось времени на это дело.

Моя бровь поползла вверх. Фактически Шики отправляла меня с Микией на свидание. Какая связь между обнаруженным им трупом и тем, что меня просят отвести его в парк аттракционов? Но Шики уже дала ответ на мой не заданный еще вопрос.

– А я пока разберусь с этим маньяком.

Это многое проясняет. Я откинулась на спинку стула, скрестив на груди руки. От моего внимания не укрылось, как Шики тоже косится на настенные часы и недовольно хмурит брови. Что-то планирует? Мысленно я уже представила, как, схватив брата за пуговицу, тащу его в парк или в кафе. Я даже не сомневалась, что Микия даже не попытается отмазаться, но энтузиазма при этом будет излучать чуть больше дохлой рыбы. Впрочем, может, использовать просьбу Рёги как попытку примирить родителей с Микией? Как можно было так разругаться? Отец даже отказался финансово поддерживать брата, а от Токо-сан я пару раз слышала, что брату денег едва хватало на растворимую лапшу. Неудивительно, что он такой тощий…

– От чего отвлекла? Он что, расследует убийства? Это ему тоже Токо-сан поручила? – я гневно сверкнула глазами. Ну Аозаки… – Минутку, а почему ты не хочешь, чтобы Микия выслеживал убийцу? Раньше вы всегда работали вместе.

Ох, нечисто тут что-то. Не похоже на Шики пытаться оградить Микию от его расследований, она же всегда сама по себе. Токо-сан ее уговаривать посодействовать вечно приходится А тут такое рвение.

– Не знаю, – вроде как, вполне себе честно призналась Рёги, и по тому, как она недовольно поджала губы, я поняла, что она встревожена и явно не может контролировать ситуацию. Иначе она бы не обратилась ко мне, учитывая нашу последнюю стычку в офисе. – Но зная Микию, могу предположить, что он решит этим заняться. Даже несмотря на то, что Токо поручила ему расследовать другое дело. Ты же там была, когда она рассказывала о рассыпавшемся теле?

– Была. Ерунда какая-то, – по правде, я даже как-то не задумывалась, для чего Аозаки поручила это брату, потому что звучало это поручение как газетная утка из бульварного издания. И тем не менее, я уже столько учусь у Токо-сан, а она ни разу мне не поручила ни одного по-настоящему боевого дела, хотя у меня способностей куда больше, чем у Микии. Ну если не считать его детективного чутья и аналитического склада ума, перед которым снимает шляпу даже дядя Дайске. Тот случай в Рейен был вызван экстренной необходимостью, и даже тогда я понимала, что одной мне не справиться.

– Токо подозревает, что это дело рук магички, которую она некогда знала. Эта магичка, Лелль, специализируется на големах и имеет зуб на Аозаки, – а вот это было уже интересно. Токо-сан не шибко-то распространялась относительно своего прошлого, времен ученичества и Лондона. Общие положения Ассоциации магов я знала, но больше, чем мне было нужно, как считала Аозаки, на каждом этапе обучения, мне не давали. Поэтому удивительно ли, что я в итоге начала сама украдкой почитывать книги в мастерской магички и тут же навострила уши, стоило Шики коснуться запретной темы.

– Слушай, Рёги, давай начистоту. Я не смогу помочь, – еще большой вопрос, кому из них больше помочь – брату не ввязываться во всякие сомнительные мероприятия или же не мешать этой маньячке охотиться, – если ты мне не скажешь правду, – я наставила на нее соломинку. Надоели мне эти игры. А то наставница темнит, брат молчит как партизан, а в итоге я все узнаю от этой женщины. Что вообще такое происходит?!

– Правду? – Шики знакомо саркастично усмехнулась, но было видно, что она рассердилась – глаза так и засверкали, а голос заметно повысился, отчего некоторые посетители стали тревожно оглядываться на наш столик. – Я уже сказала тебе правду, Азака. Я не хочу, чтобы он подвергался опасности. Если тебя это не устраивает, это твои проблемы.

Так, стоп, а то эта психованная сейчас подорвется, изрыгнет какую-нибудь гадость и я точно ничего не узнаю.

– Ну ладно, а что насчет этой Лелль? Токо-сан сказала что-нибудь конкретное?

– Нет. Только это, – ответила Шики. Видимо, я вовремя остановилась, потому что критической отметки раздражение Рёги достигнуть не успело. По выражению ее лица я поняла, что ей известно об этом не больше моего. Как и, по всей видимости, Микии. – Если так интересно, можешь помочь Микии с расследованием.

– Я не сыщик, – фыркнула я, уже в который раз удивляясь словам Шики. Все же ее сегодняшнее поведение шло сильно вразрез нашей обычной холодной войне. Но ее предложение было столь соблазнительно, что я была даже готова временно закрыть глаза на поведение Рёги. Временно.

– Но ты разбираешься в этой магической фигне, – небрежно бросила Шики мне в ответ, явно неохотно признавая этот факт. – А значит, сможешь прикрыть его, когда этот придурок полезет на рожон.

Разбираюсь – громко, конечно, сказано. С таким скрытным-то наставником, которая жестко требует, чтобы я использовала свои способности как можно меньше.

– Големы, значит… – я наморщила лоб, пытаясь вспомнить, что мне попадалось в книгах по магии, что я сама добровольно штудировала. – Они управляются словом. Его нужно написать, а лучше поместить в него. Теоретически голем неуязвим, потому что пока цело слово активации, он будет продолжать выполнять заложенную программу… Я не помню точно, надо поискать в библиотеке. Токо-сан никогда не упоминала эту… Лелль, – я почувствовала новый укол обиды. Шики она это сказала, предупредила, а мне – ни слова. – Эта магичка представляет для нас опасность? – ну в частности, для брата, конечно, которому Аозаки поручила заниматься этим делом. Токо же знает, что Микия – обычный человек…

Я закусила губу. Похоже, я никогда с этим не смирюсь. Если уж даже Шики пришла просить отвлечь Микию от поиска убийцы, то, видимо, даже она ничего не может с ним поделать.

– Не думаю, – чуть резче, чем следовало, ответила Шики. Видимо, она поняла, что я заинтересовалась, и теперь пыталась меня осадить. – Как я поняла, ей нужна только Токо. Микия должен узнать действительно ли эта Лелль в городе или нет. И на этом всё.

– Узнать-то узнает. А что дальше? – мое воображение уже дорисовывало красочные разборки двух магов. Вряд ли Аозаки разыскивает эту Лелль, чтобы пригласить ее на чашку кофе.

– Это не наше дело, – отрезала Шики. Я бы тут с ней поспорила, конечно, но я понимала, о чем она. Лезть в разборку двух магов – по меньшей мере самоубийство. И вот в этом-то и главная загвоздка.

– Но Токо-сан поручила это Микии, – я серьезно посмотрела на Рёги. Она ответила мне скептичным взглядом, дескать, а она о чем твердит. Да тут уже дело не в маньяке, за которым он может начать охотиться и вляпаться в беду, тут даже от этого невинного, казалось бы, поручения уже веет опасностью. – Так, хорошо. Он уже вернулся домой? – мне же нужно с чего-то начать. Сотовые телефоны Микия недолюбливает, приобретать отказывается, поэтому связаться с ним становится все проблематичнее.

– Я не знаю. Он собирался в больницу опросить свидетелей этого дела с големами. Потом, надеюсь, домой. Попробуй позвонить ему позже, – она снова бросила взгляд на часы. Меня это уже начинало сердить. Между прочим, это не я опоздала и долго расхаживала вокруг до около.

А лучше сразу приеду к нему домой. Главное, чтобы он был дома.

– Не лезь в разборки двух старых врагов, к тому же магов. В данном случае ты рискуешь не только собой, но и братом. Он, в отличие от тебя магией не владеет, – Шики словно мои мысли читала.

– Да поняла уже, – раздраженно отмахнулась я, вставая вслед за Шики. Совсем меня за тупую, что ли, держит?

– На помощь Токо я бы не рассчитывала, по крайней мере, пока за городом наблюдает Ассоциация. Короче, прикрой Микию и не лезь на рожон.

– Может, хватит мне указывать? Ты, вроде бы, за помощью ко мне обратилась, – не сдержалась я. Иногда мне кажется, что Шики меня тоже ребенком считает. Ребенком. Даже не конкуренткой и не соперницей. И это меня бесило. Сама-то в коме два года провалялась, технически мы с ней практически в равных условиях. – Мне же подумать надо и подготовить план.

– Необязательно выдумывать что-то грандиозное, просто отвлеки его от мыслей об этом деле, – мне показалось, что мысленно Шики уже не здесь. Она снова взглянула на настенные часы и выложила из широкого рукава юкаты деньги и положила возле своего опустевшего стакана с расплавившимися частично кубиками льда. Я повторила ее движение, для этого пришлось утрамбовать не пригодившуюся перчатку поглубже в дамскую сумочку.

– Если повезет, всё решится сегодня ночью, – сказала она. Прозвучало зловеще.

Я кивнула.

– Если будешь ловить убийцу дольше сегодняшней ночи, позвони. Я постараюсь тогда что-нибудь еще придумать, – велела я Рёги с толикой надменности. Можно сказать, что этим пактом о ненападении Рёги развязала мне руки. Надо ли говорить, что я так просто эту всю историю не спущу?

– Хорошо, позвоню. Ну, и спасибо, – добавила Шики.

Я немного удивленно посмотрела на нее. Услышать такое от нее было немного странно. И неожиданно, что уж говорить. Все же жаль, что она клинья к Микии подбивает, думаю, мы действительно могли бы стать подругами. Шики мне не уступит ни в чем, а для меня ценнее всего в отношениях равноправие.

Мы вышли из кафе как давние подружки, с виду мило щебеча, но уже сразу по выходе из «Аненербэ» я сосредоточенно нахмурилась и направилась в сторону дома, прокручивая в голове все возможные варианты, которыми я могла бы занять Микию подольше и не вызвать у него подозрений или нетерпения из серии «да когда ж ты от меня отстанешь… деточка…» Бросив взгляд через плечо, я выхватила взглядом маленькую стройную фигурку в сиреневом кимоно, быстро затерявшуюся среди снующих по улице фигур. Хищник вышел на охоту.

Маньяку этому я не завидовала…

Я не любила откладывать на потом те вещи, что я могла сделать сейчас. Сказано – сделано. После нашего с Шики «перемирия» я отправилась на автобусную остановку. Честно говоря, я до сих пор не представляла, как буду отвлекать от этого маньяка Микию. На ужин приглашать домой было бессмысленно – брат вежливо улыбнется и найдет миллион отмазок, чтобы не видеться с родителями. Значит, отпадает. Оставался еще один почти беспроигрышный вариант «а-ля я соскучилась!», но я уже тоже не ребенок. Но с другой стороны, мне лучше всего удаются импровизации. Скажу, что соскучилась, предложу прогуляться, а там уже можно и чай попить зайти, и еще куда…

Дверь была наглухо закрыта. На стук и звонки никто не среагировал. Я разочарованно нахмурилась и посмотрела на закат – солнце клонилось все ниже. Где же Микия? Шики говорила, что он уже должен был вернуться, но дома его не было. Прислонившись спиной к двери, я старалась избавиться от назойливых мыслей, что Микия вновь может где-то напороться на труп или на труп с маньяком в комплекте.

Дурацкий брат, ну почему с ним так сложно и все не как у людей?!

_RinaCat

========== 2.7 ==========

Дом Накамуры Гэндо, около восьми часов вечера.

Парень ушел. А я сидел на крыльце, закуривая уже не помню какую по счету сигарету.

Я бросил курить семь лет назад, но теперь это не имело никакого значения. Глубоко, до кашля, затянувшись, я посмотрел в темнеющее небо. С приближением ночи мне становилось легче. Жара спала, сумерки мягко укутывали дома, стрекотали цикады, но я слышал только тишину, видел только темные верхушки деревьев и крыши окрестных домов. Никакой крови, никаких криков, никаких искаженных страданием лиц.

Несмотря на кошмары, провалы в памяти, ночью я чувствовал себя лучше, словно мог раствориться в темноте, перестать существовать. Перестать бороться. А я так устал. Устал бороться с собой, с кошмарами и с собственной памятью.

Глядя на уголек тлеющей сигареты, я думал о том, что сказал этот парень, и чувствовал, как мои внутренности сковывает страх. Я уже знал, что он мне расскажет еще до того, как он открыл рот. И я знал намного больше его. Я видел в своих кошмарах куда более страшные вещи, чем он мог бы себе представить.

Но хуже всего было то, что я знал всему этому объяснение. Не «психологический портрет убийцы», не версии и домыслы, я знал правду, просто не хотел в это верить. Девчонка, Кикути-сан, успокаивала меня, утверждая, что все это последствия травмы и потери жены, но таких совпадений – в мелочах – просто не бывает.

Сигарета обожгла мне пальцы, и я отбросил окурок в сторону. Что если меня преследуют образы моего недавнего прошлого? И чем больше я борюсь с ними, гоню их от себя, тем настойчивее они становятся? Они искажаются, но несут в себе правду.

Я знал… Знал всё это время, иначе почему избегал газет и новостей? До дрожи в коленях боялся вопросов полиции и журналистов? Я сжал голову руками. Что мне делать теперь с этой правдой? Сдаться полиции? Покончить с собой, взяв всю вину на себя?

Но я не хочу, не хочу умирать…

Пусть даже она мертва.

Вдруг я почувствовал странное удовлетворение от мысли, что это я, а не кто другой, сотворил это с ней. Я надругался над ней. Это было ужасно… Но сознавать, что ее касался, насиловал, избивал и уродовал кто-то другой, было еще более невыносимо.

Да… Это я, я сам убил ее.

Все, что приходило мне во снах, – правда. Я убил ее, потому что она всё испортила. Всё наше счастье, мечты, всю нашу любовь. Она во всем виновата, она! В ней что-то сломалось, она стала походить на чертового манекена! Из-за нее все началось. Я не виноват.

Не виноват, не виноват, не виноват!

Я только хотел вернуть ей ее лицо. Нежное и доброе, каким я ее помнил, а не этот ужасный оскал обнаженного черепа.

Воспоминания хлынули в мозг, и я едва не закричал.

Эти суки… Они тоже притворялись. Все притворяются ею, но в конечном счете – без масок – они все одинаковы. Я видели их настоящие лица… Уродливые отвратительные лица.

Нет, это было отсутствие лиц.

Да, вчера я понял, что под масками нет лиц.

Ни у кого из них не было лиц.

Даже сейчас, под собственными ладонями я не ощущал лица…

– Накамура-сан?

Я дернулся и поднял голову. Несколько минут я смотрел на нее, ничего не понимая, потом спокойно улыбнулся и встал. Это была она, девушка в кимоно, которую я так хотел снова увидеть. Не иначе как судьба свела нас снова.

– Ваш друг уже ушел.

– Друг? – на ее лице мелькнуло удивление, но тут же исчезло. Удивительная девушка с лицом фарфоровой куклы.

– Давно он ушел?

Я пожал плечами, приближаясь к воротам.

– Полчаса или час назад. Было еще светло.

Она кивнула, потом взглянула прямо на меня. От ее взгляда мне захотелось поёжиться, но и нечто другое, горячее и волнующее прокатилось по моему телу.

– Вы меня не впустите? Я хочу кое-что спросить у вас.

Я не смог подавить усмешку. Похоже, то, что они оба пришли в один день, случайность. Кроме того, мне казалось, что эта девушка едва ли поведала кому-то, что собирается меня навестить.

Я отпер ворота и запер снова за ее спиной.

– Я рассказал вашему другу всё, что знал, но, если хотите, повторю для вас.

Она выглядела такой хрупкой в своем сиреневом кимоно. Как нежный цветок павлонии.

– Проходите в дом, скоро похолодает, – я сделал приглашающий жест и пошел за ней следом. Я мог бы отвести ее сразу в мастерскую. Но нет, еще рано.

Девушка разулась на пороге и прошла вслед за мной в дом. Когда-то уютный и с любовью обставленный, теперь он выглядел брошенным. Как, наверное, и я сам.

– Воды, кофе? Чай? – спросил я. На столе все еще стояли два стакана: один с виски, другой – с водой.

– Кофе, – девушка огляделась и села на табурет, небрежно отодвинутый от стола. Там же сидел и этот парень, Кокуто-сан.

– Вы тоже хотите знать о моей жене? – возясь с кофеваркой, спросил я. – Я только не понимаю почему? Откуда столько интереса к этой жуткой и отвратительной истории у таких молодых людей? Вы ведь, не договариваясь пришли сюда в один день, так ведь? Никто не знает, что вы здесь?

Девушка чуть заметно улыбнулась и отрицательно покачала головой. Я протянул ей чашку с кофе. Кофейную чашку из любимого сервиза жены.

– Ваша жена, должно быть, была очень милой и доброй хозяйкой: цветы в саду, кофейные чашки с милым рисунком, шторки с рюшами, – она отхлебнула кофе и посмотрела на меня поверх чашки, и мне снова стало не по себе от ее взгляда.

– И вот кто-то ей срезает кожу с лица… – она поставила чашку на стол рядом со стаканами. – Но я хочу спросить о другом. Я видела вас вчера ночью.

У меня подкосились колени, я накрыл ладонью столешницу кухонного стола, пытаясь сохранить равновесие.

Нет, вчера… Я же не…

Что было вчера? Воспоминание, как часть зыбкого сна, кошмара, манило к себе и пугало, но я снова не мог вспомнить, что было вчера. Казалось, будто только что с таким трудом составленная из мелких кусочков картина памяти снова разбилась в дребезги.

Я недоуменно посмотрел на девушку передо мной. Я ждал продолжения, но она молчала. Сцепив руки на коленях она, кажется, внимательно наблюдала за моей реакцией. Почему? Что ей нужно?

– Вчера ночью? – я растерянно, даже заискивающе, улыбнулся, глядя на нее.

– Да, вы вышли из бара «NNN». Вы были там?

– Кажется, да… – я пригладил волосы, и, часто и удивленно моргая, поглядел на девушку. Я действительно не помнил, что был в каком-то баре. Я вообще не помнил вчерашний вечер. И только холодное тянущее чувство где-то в районе диафрагмы, не дающее мне толком вдохнуть, мешало мне поверить в собственную невиновность. Я так боялся этого чувства. – Извините, но я плохо помню, что было вчера вечером. Я много пью в последнее время… – последняя фраза прозвучала жалко, но в то же время я почувствовал себя лучше. Да, так и есть, я просто был мертвецки пьян. – Вполне возможно, что после того, как закончилась выпивка дома, я пошел по барам. По каким – это я уже не разбирал. Так проходит почти каждая моя ночь. Так что, да, наверное, вы правы.

– Но меня вы не помните?

– Вас? Нет, вас я бы запомнил, – я окинул ее озадаченным взглядом. Мы вчера встречались? Я напрягся, пытаясь вспомнить вчерашний вечер. Я хотел ее увидеть еще с прошлой нашей встречи, я не мог пропустить ее в баре, даже будучи пьяным. Мой взгляд замер на ее ключицах, выгодно оттененных сиреневым воротом юкаты, и мне вдруг захотелось стиснуть ее хрупкую шею пальцами, дернуть к себе, вдохнуть ее запах, прижать к столу весом своего тела, раздвинуть ее ноги и вторгнуться в ее тело. Сломать ее.

Да, мне нужно отвести ее в мастерскую.

Я посмотрел ей в лицо. Она больше не притворялась другой, у нее лицо было, как у той суки.

– Нет, извините, ничего не помню, – я пожал плечами и криво усмехнулся.

Девушка улыбнулась мне в ответ, словно знала, что я лгу. И я увидел знакомый блеск в ее глазах.

– Вы очень красивы. Не часто можно увидеть девушку в разгар лета с такой чистой белой кожей. Да еще и в кимоно, – я окинул ее откровенно похабным взглядом. – Вы похожи на мою жену… Только она больше улыбалась.

Издав сдавленный смешок, я шагнул к ней, коснулся ее лица и, взяв ее за подбородок, повернул к свету.

– Можно я сделаю зарисовку? Возможно, это странное предложение, но я хотел бы запечатлеть ваше лицо – так, как я это умею. Моя маска, кажется, имела успех у начальницы вашего друга?

Девушка не пошевелилась, не попыталась вырваться, только скосив глаза, смотрела на меня, будто бы изучающе. Глаза ее казались ненатурально глубокими и… пустыми. Как колодцы. Как прорези маски, за которой нет лица, но есть чей-то взгляд.

– Хорошо, Накамура-сан, – наконец, ответила она, все так же пытливо изучая меня, – но не могли бы вы меня отпустить?

– Да, извините… Извините, – ее тон почему-то испугал меня, и я отступил на пару шагов. Боль снова сдавила мне виски, я запутывался в собственных словах, как в паутине. – Простите… А вы успеете на последний поезд? – происходящее мне казалось невыносимым бессмысленным гротеском. Все происходило не так, как должно было. Я понял, что снова говорю не то, что нужно. Я должен… – Значит, вы согласны? – головная боль вдруг разом прошла, и я снова улыбался своей нежданной гостье, – Тогда, если вы не торопитесь, пройдем в мою мастерскую? По дороге можете задавать любые вопросы, я постараюсь ответить.

***

– Здесь темно. Погодите, я включу свет.

Нажав на рубильник, я включил свет на заднем дворе. Затем открыл дверь в темную мастерскую и нащупал там выключатель. Она вошла и осмотрелась, затем вопросительно посмотрела на меня. Я закрыл дверь и запер ее на ключ, повернулся и сделал несколько шагов к ней, но она продолжала стоять на прежнем месте, не шелохнувшись, внимательно следя за моими движениями. Другая бы на ее месте уже начала дергаться, повышать голос, требовать, чтобы я выпустил ее, но не она. В ее огромных серых глазах слабо теплился огонек интереса. Я почувствовал неуверенность.

У меня вспотели ладони. Нет, не только ладони, все мое тело горело изнутри от предвкушения.

С другими было не так.

Совсем не так.

Все они были доступны, они сами шли ко мне, сами кокетничали и строили глазки, говорили, что смогут ее заменить или по крайней мере забыть на время. Я брал только то, что они мне предлагали – одну ночь, в которую я мог притвориться, что они, эти дешевые потаскухи из баров, это она. Но они были чертовски плохими актрисами. Всё, что они умели, это выдавать жалкие стоны и всхлипы, кричать, не затыкаясь ни на секунду, когда я воздавал им по заслугам. Их бездарная игра, их дурно вырезанные маски, фальшивые жесты не заставляли биться мое сердце быстрее, они не стоили и ее мизинца.

И первая была хуже всех. Она думала, что я ей поверю, что нацепив ее маску, она станет ею. Отвратительная уловка. Эта ее забота, ее улыбка, страх, непонимание – она играла великолепно, но бездарно. Удручающе бездарно. Ничто не дрогнуло в моем сердце, ничто не сжалось от любви к ней. Я чувствовал только страх, страх, что не узнаю ее, что она потеряна для меня, что эта кукла с ее лицом – только жалкая копия. Подражатель. Чертов манекен, кукла! Поэтому я должен был сломать ее. Я должен был сорвать с нее маску, что бы она больше никогда не смела выдавать себя за нее. Никто, ни одна из них не сможет заменить ее. Никогда больше.

Но эта девушка все же была иной. Она не пыталась завлечь, убедить меня, что она живая, искренняя. Она улыбалась без всякого кокетства. И она не скрывала, что носит маску. Когда я коснулся ее лица, ее белой прохладной кожи, я отчетливо понял, что я держу в руках готовую покрытую белилами и лаком маску, холодную и прекрасную маску актера Но. Только ее пустые глаза странным образом жили, остальное было бутафорией, сценическим костюмом, но прекрасным костюмом – богатое насыщенное цветом кимоно оттеняло кожу, только волосы были слишком коротки. Но это мелочь. Ерунда, потому что даже ее голос звучал ниже, чем обычно у женщины, но точно так, как голос юноши-актера. Я хотел видеть ее игру, как это белое лицо примет в себя боль, печаль и отчаяние. Я хотел видеть его искаженным от страха и отвращения. Да, она станет моим шедевром. Лучшей маской, которая когда-либо выходила из-под резака мастера. И она сама хотела мне в этом помочь. Жалкий дурак, я чуть было все не испортил, но она сама согласилась пойти со мной в мастерскую. И в ее глазах я видел, что она знает, что я хочу сделать.

Она станет моей последней и лучшей маской.

– Здесь пахнет кровью, – вдруг сказала она и улыбнулась.

Приглашающе.

Да, я не ошибся, она знала, что я хочу сделать, и не возражала. Она звала.

Я засмеялся. Я медленно двинулся к ней, призывно застывшей передо мной.

Мне хотелось наотмашь ударить ее, чтобы губа лопнула и окрасилась красным. Я почти видел, как тонкая струйка стекает по подбородку, мне почти захотелось ее слизнуть. Но я не должен портить ее лица. Да, я хотел ее, хотел заставить ее кричать, хотел сделать ей больно и стереть это выражение отстраненного любопытства, не сходившее с ее лица, с тех пор как мы зашли в мастерскую.

За считанные секунды я приблизился к ней вплотную и, рванув ткань ее юкаты на груди, спеленал ее руки сзади, затем толкнул к столу, заставляя упасть на него. Так она была еще привлекательнее. Я наклонился над ней, прижимая ее к столу и вдохнул ее запах. Она была очаровательна. И намного более желанной и сладкой, чем те, что были до нее. Я погладил бледное плечо, спускаясь ладонью вниз к предплечью, приспуская ткань ее юкаты. Еще чуть-чуть и сиреневая ткань обнажит ее грудь и живот. Я сходил с ума от ее запаха, от белизны ее кожи, от тепла ее тела, которое я чувствовал каждой клеткой своего тела. Жар желания накатил на меня волной, и она, наконец, дернулась, ощутив признаки моего возбуждения.

– И это всё, грязный ублюдок?

Я ее ударил ее раскрытой ладонью, стараясь не оставлять следов на коже. Ее голова откинулась назад, и я схватив ее за волосы повернул ее к себе.

– Хочешь большего, сука? – выдохнул я ей в лицо, пытаясь раздвинуть коленом ее ноги, нащупывая и задирая полы кимоно. Она почти не вырывалась, только напряглась, словно готовясь к прыжку. Я чувствовал, как напряглись ее стройные ноги под моей горячей ладонью. Так-то лучше. Она уже начала выводить меня из себя своим показным равнодушием, чертова кукла…

– Намного большего… – прошептала она, из ее уст это прозвучало неожиданно нежно и призывно. Девушка смотрела на меня прямо, с чуть заметным отвращением, но я почувствовал и темную затаенную страсть, что скрывалась за ним. Вдруг ее взгляд метнулся к набору инструментов, и я понял чего она хочет. Усмехнувшись, я протянул руку к резаку, другой подхватив ее под колено, и опрокинул на стол. Я провернул резак между пальцев, другой рукой расстегивая ширинку. Я не буду ее убивать сразу. Сначала хватит одной сочащейся кровью раны. А затем… Я занес резак для удара и толкнулся к ней, удерживая ее тонкую белокожую ногу под колено.

– Ну ты и мудак… – насмешливо произнесла девчонка, и меня вдруг скрутило от боли. Использовав мою же руку для упора, она ударила меня ногой в живот. Мой резак бестолково метнулся к ней, путаясь в складках ее кимоно, едва не достигая ее мягкой плоти.

========== 2.8 ==========

18.27. Центральный госпиталь

В регистратуре мне ничего сказать толком не смогли и отправили меня к дежурной сестре, которая припомнила девушку по фамилии Кикути-сан, но точне сказать не смогла. Нужно было идти в ординаторскую, но уже на подходе к лифту я неожиданно почти столкнулся с вышедшим из этого самого лифта Дайске.