Текст книги "Ошейник для Лисицы (СИ)"

Автор книги: ReNaR_fox

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)

– Скрипучая, – заявил я, начиная возбуждаться при её виде.

– Тогда тебе придётся сделать это очень нежно, чтобы никто нас не услышал, – она стала подходить к кровати, расстёгивая по дороге тугой кожаный лифчик.

– Думаю, я смогу…

Стянув штанишки, Эмерлина улеглась рядом и утянула меня под одеяло, так и не дав снять жилетку.

Я точно не знал, но думал, что было примерно три часа дня. Если прилетели мы часов в пять, час мы ходили по клану, ещё два мы игрались с Эмерлиной.

Поворчав, я погладил её по белому животику, слегка путая шерсть когтями. Она тоненько хихикнула и заворчала, как кошка. Я слегка куснул её за кончик чёрного уха и поднялся на кровати, потянувшись.

Так вот, если с того момента прошло десять часов, то сейчас должно быть три. Потому что я спал шесть часов. Я всегда очень хорошо высыпаюсь ровно за шесть часов. Я ещё раз потянулся, размял затёкшие мышцы и поднялся с кровати. Только сейчас заметил большое зеркало на стене и подошёл к нему. Из него на меня смотрел жутко лохматый и спутанный лис, у которого всё мужское хозяйство было видно. На плече была пара укусов, скоро пройдёт. С хвостом творилось что-то невообразимое, даже короткая шерсть на морде была спутана.

– Вот ведь…

Я посмотрел на Эмерлину и убедился, что она, как всегда, приглаженная и ухоженная, ни единого колтуна на её теле нет. И это при том, что она была даже активнее меня, я-то подустал, а она даже умудрилась меня покусать.

– Ренарчик, дорогой, тебя почесать? – сонно пробормотала она.

– Да я уж не отказался бы, – тут раздался стук в дверь. – Кто это?

Эмерлина медленно поднялась на кровати, такая прекрасная и обнажённая, и томно ответила:

– Я не знаю, дорогой, я никого не жду…

– Тогда я сейчас пойду, проверю… – я быстро нашёл полотенце и обмотал им пояс. Это было быстрее, нежели причёсывать шерсть.

– Аккуратнее на лестнице, – лиса снова завалилась на подушку, но глаза не закрывала. – Как же было хорошо, Ренар…

Я лишь самодовольно ухмыльнулся и, придерживаясь за стены и ось лестницы, быстро спустился вниз. Пока я пытался хоть как-то пригладить шерсть на морде, чтобы не выглядеть так ужасающе, в дверь постучали уже не так настойчиво, но громче. Оставив попытки выглядеть лучше, чем я кажусь, я открыл дверь.

– Ох, извините… – лисица схватилась за сердце и деликатно рассмеялась.

– Да ничего, – ответил я ей. Лиса была среднего, с уклоном в преклонный возраста, в широкой юбке и скромных одеждах. В общем, моя жена, когда дома. Смотрелась она очень мило и естественно.

– Эм… Может, я потом зайду?

– Да нет, всё в порядке, – я встал в двери, заведя лапу к верху дверного проёма, и, как обычно, нагло улыбнулся. – А вам, собственно, к кому?

– Мне сказали, что Эмерлина вернулась и остановилась здесь, но, видимо, я ошиблась…

– Нет, вы очень правильно попали. Эмерлина – моя жена, она сейчас наверху, просыпается.

– Ваша жена? То есть вы…

Да, немногие видели великого вора в таком виде.

– …Ренар?

Я кивнул.

– Ох, наконец-то! Давайте скорее, они уже очень соскучились по вам! – она хотела было потянуть меня за собой, но я стал сопротивляться.

– Кто они? – я вырвался из её хватки.

– Дети! Карл и Лима, вы что, забыли?

Я хлопнул себя по лбу:

– Конечно… Я сейчас, только… Только… – я обвёл лапами тело, давая понять лисице, что мне надо сделать.

– Они в открытом классе. Думаю, скоро их занятия закончатся, так что можете не торопиться, – она развернулась и ушла.

– Занятия? – повторил я для себя и захлопнул дверь. На кухне я пустился на поиски расчёски, а лучше щётки-пуходёрки. Найдя такую в одном их кухонных ящиков, я метнулся наверх. Запоздало я отметил, что на кухне уже всё было. Ворвавшись в спальню, я увидел, что Эмерлина уже была полностью готова. Увидев в моей лапе пуходёрку, она молча показала мне на кровать. Я снял найденное полотенце и улёгся посередине.

– И не смей пищать, – напутствовала она и принялась жестоко расчёсывать мою шерсть.

И всё-таки это было ужасно больно. Особенно когда она расчёсывала шерсть, которой я обычно прикрываюсь, это было просто ужасно. Там она спуталась особенно сильно и закаталась в колтуны, но жена настойчиво продолжала их вырывать, не слушая моих истошных воплей, только повторяя время от времени «Терпеть!»

Наконец, когда пытка закончилась, я встал уже расчёсанный и потёр места, в которых Эмерлина выдирала комки шерсти. Поправив шерсть между ног так, чтобы не вызывать компрометирующих взглядов, я смело отправился наружу, по пути встав в дверях и спросив у Эмерлины:

– Ну ты идёшь?

Расчёсывая свои белые волосы с чёрными концами, она спустилась вниз.

– Иди, я тебе догоню.

Вот ведь она какая. С шерстью у неё никогда проблем не было, а вот с волосами, которые она себе отращивала с детства, были.

Выйдя на улицу, я убедился, что было три часа дня, как я и предполагал. Солнце было высоко, но уже не в зените, а как раз на три часа. В клане вовсю кипела жизнь, все чем-то занимались, я видел пару лисиц, выгуливавших своих лисят, молоденькие самцы нагло обсуждали лисичек помоложе, которые, в свою очередь, не оставались в долгу и перемывали лисам кости, шушукаясь в своих кружках. А я ведь сам недавно был таким, всего шесть-семь лет назад, а ведь лисы и другие животные рано взрослеют в этом мире. Если человеческий детёныш мог начать учиться владению оружием в десять-двенадцать лет, то мои Карл и Лима вполне освоили грамоту в три года и потихоньку учились пользоваться хлыстом Эмерлины, особенно Лима. И сейчас я увидел двоих моих лисят, сидевших за одной партой под большим деревянным навесом, наравне со всеми. Старый лис стоял перед ними и рассказывал про конструкцию арбалета, вертя оный в лапах. Прямо перед ними он разбирал его и показывал некоторые детали совсем ещё маленьким лисятам. Странно, но мои двое обычно непослушных лисят послушно сидели за партами и прилежно слушали незнакомого лиса, даже не отвлекаясь. Я встал рядом, опёршись об опору навеса, и, улыбаясь, стал ждать, когда они закончат. Но Лима заметила меня и толкнула Карла в бок, смотря на меня. Когда внимание всего класса было переключено на меня, лис недовольно фыркнул, привлекая отнятое у него чувство. Но, понимая, что двоим детишкам великий вор интереснее, чем устройство арбалета, он быстро прекратил лекцию, распустив класс. Все лисята тут же разбежались, а мои двое сразу же рванули ко мне. Я присел на одно колено и развёл лапы, приветствуя их, но они сбили меня с лап и повалили на спину.

– Папка, папка! – кричал мой сын, обнимая меня.

– Папочка! – слышалось от моей дочери, пока она зарывалась мордочкой в шерсть на моём боку.

– Дети мои… – я обнял их и прижал к себе. Как же приятно осознавать себя отцом и то, что эти двое лисят – только твои и ничьи больше. Когда я обнимал их, то чувствовал, как моя кровь течёт в их жилах.

– Мама! – вскрикнули дети хором и быстро освободились из моих объятий, побежав к показавшейся неподалёку Эмерлине.

Я получил возможность встать и видеть, как мою жену тоже сбивают с ног два четырёхлетних лисёнка. Рассмеявшись, я подошёл к ним и сел рядом на мягкую и сырую траву. Взяв у Эмерлины Карла, я ткнул его в чёрный кончик носа:

– Ну что, буян, не хулиганил тут?

– Нет, папа! – сразу последовал уверенный ответ.

– Да ну? Что же ты тогда тут делал, если не хулиганил?

– Учился.

Я изобразил на морде искреннее удивление:

– Да что ты говоришь? Сколько раз говорил, что врать нехорошо.

– Но я не вру, папа. Мы с Лимой правда учились!

Я посмотрел на свою куда более скромную дочку.

– Да, мы учились пользоваться оружием. Когда мама улетела, к нам подошёл лис и спросил, не хотим ли мы научиться пользоваться оружием. Карл ответил, что «да», поэтому я тоже ответила «да».

– Значит, – я подтолкнул Карла, – мои дети теперь будут воинами?

– Ага! Мы теперь будем бить всех! – лисёнок соскочил с коленки и начал неумело показывать устрашающие жесты, похожие на выпад мечом.

– Ну-ну! Ты так всех порубишь! – я успокоил сына. – И чем же вы учитесь пользоваться?

– Карл – мечом, а я хочу верёвкой, как мама! – ответила Лима, не дав сказать брату.

Эмерлина расхохоталась и взяла дочку в лапы, подняв над собой.

– Ты моя доченька… – сказала она.

– Я люблю тебя, мама… – немного смущённо ответила Лима, и моя жена по-доброму рассмеялась.

Потом дети нам рассказывали про клан. Получается, что Флёр была права: с нашими детьми действительно обращались как с почётными гостями. На время, пока они были в клане, за ними присматривала Альба. Из их рассказов, я вдруг подумал, что это жена Чака, а значит, мать Флёр. Судя по описаниям моих детей, под которое подходила половина лисиц этого клана, именно она заходила к нам домой и застала меня в столь неудачном виде. Когда детям надоело сидеть, что случилось достаточно скоро, они повели нас на экскурсию по клану. Они показывали и рассказывали про всевозможные площадки, места, где они падали, и про дома своих друзей. Друзей у них тоже было немало. Экскурсия, подошедшая к центральному дому, перетекла в обед, сделанный гостеприимной Альбой, которая действительно оказалась женой главы клана. Заботилась о наших детях она с искренней материнской заботой, с которой наверно заботилась о своих. Отобедав в центральном зале, наши дети заявили, что пойдут гулять, и куда-то убежали, а мы с Эмерлиной продолжили экскурсию. Сделав два круга по немалой территории, мы изредка здоровались, некоторые узнавали во мне великого вора, некоторые просто недоверчиво поглядывали, но в целом отношение к нам было вполне дружелюбным. В начале третьего круга, когда уже начинало смеркаться и солнце готовилось сесть за горизонт, я обратил внимание на большое стрельбище, где появился одинокий стрелок. Подойдя поближе, я узнал лисицу в эльфийском костюме. Выпустив локоть Эмерлины, я попросил её пойти домой и позаботиться о детях.

– А ты вернёшься? – недоверчиво и слегка обеспокоенно спросила моя жена.

– Конечно же. Куда я денусь? Эту ночь мы проведём вместе, обещаю.

Эмерлина покосилась в сторону Флёр.

– Только не вставай на линии огня. Она же тебя нашпигует стрелами и скажет, что так и было, – Эмерлина поцеловала меня в нос, развернулась и, виляя бёдрами и хвостом, удалилась. Я направился к стрельбищу, внимательно следя за движениями лисицы. Тренировка проходила очень активно: она успела перепробовать почти все позиции, из которых можно стрелять, даже из-за спины, и всегда цели оставались поражёнными. Зарядив арбалеты, она обернулась и выстрелила десять раз с двух арбалетов. Пять целей в тридцати шагах от неё повалились на землю – в каждой было по две стрелы. Легонько покачнув головой, лисица стала готовить стрелы к перезарядке. Я тихо подошёл к ней:

– Тренируешься?

– Готовлюсь.

– К чему?

– Это не твои заботы, Ренар.

– Хочешь вспомнить прошлое наёмной убийцы?

– Нет, – она перезарядила арбалеты и снова стала стрелять.

– А что же тогда?

– Есть две проблемы. И одна из них носит белый плащ.

– Неужели ты думаешь, что снова найдёшь его?

– Он сам найдётся.

– Он не найдётся, он найдёт тебя.

– И я убью его, – твёрдо сказала лисица, и чучело из сена повалилось на землю от тяжести воткнутых в него стрел.

Я усмехнулся:

– Ты врёшь сама себе. Ты не убьёшь его.

– Точно. Я буду пытать его, пока он не сдохнет.

– И пытать ты его не будешь.

– Почему ты так решил?

– Ты недостаточно жестокая, – брякнул я.

Глаза лисицы округлились, а последняя стрела улетела в земляную насыпь за мишенями:

– По-твоему, я жестокая?

Я промолчал.

– А был ли добр ко мне этот мир?

– Не всегда, я думаю.

– Так зачем ты говоришь мне о жестокости, когда я всего лишь существую?

– Так не живут, Флёр.

– Ты не понял, Ренар. Я не живу, – она оторвала взгляд от мишеней и ткнула арбалетом в ошейник. – Я не жива. Я уже мертва, всего лишь тело, которое борется за своё существование.

– Флёр, зачем ты так го…

– Зачем Тардиф надел на меня ошейник? – она пристально посмотрела мне в глаза.

– Не знаю, это…

– А я знаю. Он хотел убить меня, но оставить для своих утех. Мне нельзя было жить дальше, мне надо было умереть ещё там, на полу, в кромешной тьме, в кандалах и этом ошейнике. Но меня спасли. Пошли наперекор судьбе. А сейчас я расплачиваюсь за глупость своих спасителей, которые не прикончили меня на месте!

– Они хотели тебе только добра, Флёр! – я почувствовал, что разговор переходит в спор на повышенных тонах. – Это твой отец, пожалей хоть его! У тебя есть дети?

– Нет, Ренар. Их не было до ошейника, а после всего, что со мной сделали, я не могу иметь детей.

– Значит, ты… – я обомлел.

– Да, Ренар. То ли просто так сделали специально, то ли просто организм не выдержал, но у меня никогда не будет лисят, как у тебя и Эмерлины, – она снова подняла лапы и продолжила стрельбу.

– Но у тебя же… – я хотел подбодрить её, но она снова перебила меня:

– У меня не осталось ничего, Ренар. Ни любви. Ни надежды. Ни даже простой жизни. Только борьба за своё существование.

– Ты не права. Есть кто-то, кто может дать тебе любовь и…

– И я убью его.

– Что за тупое упрямство, Флёр? Я знаю, что ты не убьёшь его!

– Я убью. Я сделаю это.

– Ты не сможешь.

– Это не сложно. Достаточно просто нажать курок – и предателя больше не будет, – для демонстрации своих способностей она снова поразила несколько мишеней.

– Ты не сможешь.

– Смогу. Для этого надо всего лишь выстрелить.

– Нет.

– Я давно стала относиться к убийству как к выстрелу из арбалета. Я не смотрю, что несёт стрела, – я просто стреляю.

– Настанет момент, когда ты не сможешь выстрелить.

Неожиданно Флёр развернулась и наставила арбалет мне прямо в лоб, взведя тетиву.

– Не смогу? – она слабо ткнула меня оружием.

Я сложил лапы на груди:

– Нет, не сможешь.

– Скажи мне, что я смогу, или я прикончу тебя.

Я сглотнул комок в горле, но оставался хладнокровным и спокойным:

– Я не буду тебе врать.

– Так соври мне!

– Я же сказал – не буду. Ты не убьёшь Арена.

Флёр чуть надавила курок, и я уже испугался, увидев, что она спускает тетиву, но арбалет легонько толкнул меня в лоб, сработав вхолостую. В нём не было стрел.

– Не хочешь – не надо. Только, когда я с ним встречусь, обещай, что ты не будешь мешать, как это было с Изенгрином.

– Ладно, не буду. Я уже привык.

Лисица уселась на столик для стели и стала расстёгивать пряжки ремней, которые крепили арбалеты к её лапам. Я впервые видел, чтобы она просто так снимала оружие: обычно она даже спала с ним. Сняв, она положила арбалеты на стол и стала делать себе сигарету. Я со своим извечным любопытством подошёл к её оружию, но брать не стал, зная, как она относится к ним.

– Сняла?

– Да… Лапы уже затекли, они же тяжёлые.

– Я думал, ты носишь их постоянно.

– Ношу, – она подожгла клочок сена, которое в обилии было разбросано по всему стрельбищу, и закурила свою самокрутку, – но надо же давать лапам отдых.

– Хм… Я думал, что ты будешь не против, если они вообще срастутся с твоими лапами.

Держа между двух пальцев сигарету, Флёр задумалась, мечтательно глядя на темнеющее небо:

– Не буду. Вот если бы к ним ещё не надо было носить кучу стрел, то было бы очень хорошо.

– А что, тяжело?

– Попробуй, – она зажала сигарету зубами, взяла один из арбалетов и нацепила мне на правую лапу. Я покачал им, примерялся. Действительно тяжёлый, постоянно прилегает к руке, а ремешки Флёр затянула так, что долго я бы не выдержал.

– Как тебе?

– Жмёт немного… Но ничего, вообще – комфортно.

Лиса взяла со стола три стрелы:

– Дай-ка…

Я протянул ей лапу, и она зарядила в сложенный арбалет три стрелы.

– Попробуй, стрельни.

Я молча подёргал лапой, как обычно делала она, раскрывая арбалеты, но ничего не произошло.

– Резко выверни кисть вправо.

Я послушался, и арбалет вылетел со своего места, дёрнул мою лапу и открылся. Всё это произошло так быстро, что только когда я почувствовал, как рукоять ложится мне в ладонь, то понял, что арбалет дёрнул лапу так сильно, что заболел локоть.

– Ай! – крикнул я, не ожидая такого эффекта.

– А ты чего думал – в сказку попал? Ничего, это потом проходит. Давай-ка, стрельни.

Я направил арбалет в сторону мишеней и, особо не целясь, попытался сдавить рукоятку. Мне это удалось примерно через десять секунд: она была ужасно тугой, но я всё-таки смог взвести тетиву.

– Как ты умудряешься делать это так быстро? – спросил я у неё, когда услышал характерный щелчок, говорящий о том, что тетива уже не спустится.

– Тренировки, Ренар, тренировки.

Я снова поднял арбалет и теперь уже попытался прицелиться. На вытянутой лапе это было очень сложно, но я решил, что стрельнуть всё равно надо. Дождавшись нужного момента, я надавил на рукоять ещё и спустил тетиву. Стрела с лёгким жужжанием вырвалась из арбалета и вонзилась в середину радиуса мишени. Лиса хмыкнула. Её стрела торчала точно в десятке, и мне до неё оставалось немного. Снова зажав сигарету, она надела второй арбалет и поразила мою стрелу так, что она вывалилась из мишени.

– Неплохо для новичка, – констатировала она.

– Я тоже так думаю…

Я стал снимать арбалет, как увидел моего сына, бежавшего ко мне. Я аккуратно отдал оружие обладателю. Подбежавший лисёнок, слегка отдышавшись, на одном дыхании проговорил:

– Папа, тебя дядя Чак ищет, хотел что-то…

Что он хотел, Карл, очевидно, забыл. Он посмотрел на смоливший окурок Флёр, принюхался и стал отмахиваться от дыма.

– Что-то не так? – строго и холодно спросила у него лиса.

– Плохо пахнет! – Карл брезгливо зажал ноздри.

– Плохо, говоришь… – Флёр внимательно посмотрела на остаток сигареты, а потом похлопала себя по коленке, приглашая Карла сесть. Мой сын скромностью не страдал, поэтому бодро запрыгнул ей на коленку. Когда он уселся нормально, лиса протянула ему ещё тлеющий окурок. Я укоризненно посмотрел на неё, но она показала мне жестом, что не собирается приучать ребёнка к курению. Лисёнок аккуратно взял окурок двумя пальцами.

– Чувствуешь, как плохо пахнет?

– Да, тётя.

– Так вот так же плохо будешь пахнуть ты, если закуришь. Никогда не кури, лисёнок, и будешь здоровым и сильным, как твой папаня.

Карл посмотрел на меня и кивнул.

– Выброси его как можно дальше. Добросишь до мишеней?

Сын взвесил окурок и отрицательно помотал головой.

– Кидай в них. Я тебе помогу.

Что есть силы Карл бросил тлевшую сигарету в сторону мишеней. Она, конечно, не пролетела и двух шагов, как Флёр раскрыла арбалет и прострелила окурок на лету, отправив его вместе со стрелой точно в яблочко.

– Ух ты! – изумлённо воскликнул лисёнок, подпрыгнув на коленке лисицы. – Я тоже так хочу!

– Тренируйся – и станешь так же метко стрелять, – Флёр немножко подбросила его коленкой, давая понять, что пора и совесть знать. Карл послушно слез на землю.

– Ренар, иди. Только не нервируй моего отца, хорошо?

– Нет проблем. Присмотри за ним, – я кивнул на Карла.

Флёр ласково улыбнулась моему сыну и взяла его за лапку.

– Иди, – ещё раз повторила она.

Ещё раз оглянувшись на них, я направился к дому Чака, по пути думая, о чём он хочет со мной поговорить. Странно было идти к лису, с которым почти не был знаком. Но, войдя к нему, я увидел его сидящим за шикарным столом и что-то на нём пишущим. Услышав меня, он поднял голову:

– Ааа, Ренар, заходи. Твой сын постоянно торчит здесь, так что я послал его разыскать тебя.

– Он меня нашёл… А в чём дело?

– Ренар, извини, но я бы хотел попросить тебя, Эмерлину и ваших детей покинуть наш клан, – он грустно вздохнул.

– А что случилось? Мы мешаем или что-то не так? – я вдруг разволновался.

– Нет-нет, всё в полном порядке, и мы всегда рады гостям… Но оставаться здесь будет слишком опасно.

– Почему? Я, конечно, покину вашу землю, но хочу знать причину.

– Через две недели здесь будет небезопасно… Я до сих пор решаю и никак не могу решить эту проблему.

– А что происходит?

– Флёр сказала мне… что за вашей яхтой некоторое время назад была погоня и что вам удалось заполучить пленника из гиен, который сказал, что четырнадцатого августа на мой клан нападут гиены…

Меня как громом поразило. Действительно, ведь Фарр говорил об этом, но у меня это совершенно вылетело из головы. Но Флёр запомнила и сообщила это отцу.

– И наша разведка подтвердила, что гиены готовятся к войне. Ренар, они идут сюда, чтобы уничтожить нас, но мы будем готовы. Но война будет прямо здесь, на этой земле. Я не хочу, чтобы вы принимали в этом участие.

– Здесь? Но как же мирные лисы? У вас же тут лисицы, дети, старики…

– Об этом я и думаю, Ренар. Территория клана не такая большая, чтобы оставить для них безопасный уголок…

Я задумался. Рискованно, но это шанс войти в доверие и просто получить несколько сотен хороших друзей.

– Чак, у вас есть карта?

Лис молча ткнул на стенку, где висела большая старинная карта. Я подошёл к ней и начал отмечать для себя территорию клана.

– Вот… – лис обвёл на карте довольно крупный овал. – Это земля Лис полной луны.

– Это, да?

– Да. Но всё равно укрыться негде, вся земля будет в крови…

– Чак, дайте перо.

Взяв перо в лапу и окунув в чернильницу, я начал отмечать на карте точки, которые помнил по памяти. Пара изгибов рек, горы и прочие части моих границ, которые я мог отметить на карте. Закончив с точками, я обвёл их, получив неопределённую фигуру, по площади превосходящую землю Чака в три раза, если не больше. Но самое главное, что в одной точке наши земли соприкасались, что меня несказанно обрадовало.

– Что это? – спросил меня Чак, оглядев начерченную мною фигуру на карте.

– Это моя земля.

Чак завистливо присвистнул, а я начал тыкать в карту и размечать её по частям.

– Вот здесь мой замок. Здесь, восточнее, – плодородные земли, там селятся несколько крестьян. Вот здесь есть заброшенная деревня. Я смотрел – там всё в порядке, просто все дома брошены, но они там стоят, так что там можно жить.

– Что ты имеешь в виду?

– Ведите своих лис, которые не могут держать оружие, сюда, – я ещё раз ткнул в точку, где была заброшенная деревня. – Думаю, если встретите там крестьян, они поверят вам, но на всякий случай я напишу вам разрешение.

– Вы… Ты хочешь, чтобы мы…

– Моя земля – твоя земля. Пока временно. А потом, наверно, навсегда. В конце концов, мы же лисы и должны помогать друг другу.

– Даже не знаю, как тебя благодарить…

– Позвольте мне остаться.

– Ренар, у нас война на носу!

– Я буду сражаться вместе с вами, – уверенно заявил я.

– Но ты не должен…

– Но я буду.

Чак уже открыл было рот, чтобы что-то сказать, но тут в дверь ворвался запыхавшийся лис и прямо с порога крикнул:

– Чак! Скорее, на проходную!

– Что случилось?

– Флёр! Пришёл какой-то гиен и потребовал Флёр!

– Чёрт! – Чак сразу же побежал к выходу, а я поспешил за ним.

На центральной проходной творилось столпотворение. Стоявший на невидимой границе гиен ухмылялся и наслаждался эффектом. Неподалёку от ворот стояла Флёр и держала что-то в лапах, разглядывая. Поравнявшись с ней, я хотел было спросить, что случилось, но тут увидел, что она держала и внимательно разглядывала.

Большой кусок белой материи и пряжки для крепления. Это был белый плащ, который принёс гиен для Флёр. Лисица медленно поднесла его к ноздрям и вдохнула запах.

– Это он, – сказала она и отдала его мне. Я сразу же развернул его внутренней стороной и обнаружил потайной карман. В небольшом удлинении лежала деревянная флейта.

Лисица вдруг уверенно зашагала к гиену, но, пройдя всего пару шагов, остановилась.

– Скажи мне, – она обратилась к гонцу, – Тардиф сказал тебе, на что тебя посылает?

– Что мне стоит пройтись до вас и отдать тебе эту тряпку? – послышался ответ.

– Стоит? Я тебе отвечу, – она быстро раскрыла оба арбалета и наставила на него. – Жизни.

Гиен не успел испугаться, как повалился наземь. Толпа лис, следивших за ними, ахнула и расступилась перед Флёр. Она вырвала у меня плащ и ещё раз вдохнула его запах.

– Ренар?

Я обернулся.

– Чтобы завтра утром был в кабинете Чака. Мы идём за предателем.

====== Глава девятнадцатая. Ослепший предатель ======

Когда я опять наткнулся на что-то, все гиены снова расхохотались. Что-то грубо оттолкнуло меня и дало пинка под хвост, я отлетел на пол под дружный хохот помощников Тардифа.

– Отличная работа… – кто-то взял меня за морду и направил куда-то, ведь теперь я не видел куда.

– Давайте его запрём, гонец уже должен вернуться.

– Отличная мысль, Дрик, которая тебе не характерна. Как только вернётся гонец – сразу увеличьте его охрану, чтобы она не смогла прорваться к нему, – различил я голос Тардифа.

– Да.

Меня взяли за наручники и куда-то потащили, волоча по каменному полу. С двух сторон слышались шаги – значит, несли меня двое. Потом они резко остановились, швырнули меня. Послышался хруст замка, и воцарилась тишина.

Я медленно поднёс лапы в наручниках к глазам. От того, чего я сейчас ожидал почувствовать, они тряслись так, что был слышен звон цепи между браслетами. Немножко угомонившись, я всё-таки дотронулся подушечками лапы до века и снова дрогнул.

Я почувствовал проволоку, часто пропущенную у меня между веками и не дающую им открываться. Я задрожал от страха и ещё раз провёл пальцем по глазам. Стёжки шли очень часто, практически сплошной полосой, и мне вдруг стало необъяснимо страшно.

Меня ослепили, и я больше никогда её не увижу.

Мы сидели на кухне главного дома. Альба терпеливо и тихо готовила всем завтрак. Сегодня было много кого кормить – я, Эмерлина, Флёр и Чак.

– Но Флёр… – начал было её отец, но его дочь, как обычно, перебила его:

– Я сказала, нет.

– Но ты же…

– Нет.

– Ведь они…

– Нет.

Чак вздохнул и уткнул морду в ладони. Этот спор продолжался между ними уже не первый час, и он всё время получал один и тот же ответ:

– Пап, я не буду брать команду.

– Но ты же не сможешь вытащить пленника одна.

– Жемчужину смогла, а лиса и подавно. К тому же со мной идёт Ренар.

Я прыснул на белоснежную скатерть чаем, который только набрал в пасть. Эту новость я слышал впервые:

– Что?

– Ты слышал. Мне надо будет вскрыть пару замков на пути, так что твои таланты мне понадобятся.

– Флёр, я… – начал я, но она уже перебила:

– Нет.

– Я ещё даже…

– Нет.

– Доченька, это глупо, – подошедшая сзади Альба подлила мне ещё чаю. – Надо взять кого-нибудь, чтобы стоял на стороже.

– Я знаю, мам, – буркнула лисица.

– Если знаешь, почему не берёшь? – спокойно и деликатно спросила у неё моя жена.

– Потому что лишняя ответственность. Я не хочу убивать кого-то ещё из клана.

На этот раз я просто подавился. Скатерть и так была вся мокрая, а тут ещё такие заявления.

– Ага! Значит, я не из клана и меня можно таскать куда хочешь?!

– Не смей подвергать опасности моего мужа! – стукнула кулаком по столу Эмерлина.

Флёр реагировала на всё это спокойно, как лев после бурного совокупления.

– С Ренаром ничего не случится. Он сможет убежать.

– А мне что, на себе тебя тащить?

– Флёр, что ты такое говоришь?

– Я всегда рассчитываю на худшее.

Повисла неловкая пауза.

– Ренар, обо мне не беспокойся, – наконец сказала лиса.

– Почему это?

– Больше я им не попадусь.

– А если попадёшься?

– Они не получат меня живой, – отрезала она.

Чак разревелся.

– Пап, ты чего?

– Я чего? Это ты чего! Что с тобой случилось, дочь моя? Откуда всё это? Зачем?

– Оттуда, – Флёр показала пальцем на ошейник.

– Да забудь ты о нём хоть на секунду! – встряла вдруг Эмерлина.

– Тебе бы такой поносить.

Снова повисла тишина. Эмерлина, похоже, представляла себе ощущения от ношения такого украшения.

– Это твоя судьба, Флёр, ты её и неси.

– Это не судьба, Эм, это просто тело.

– Не поняла.

– Почему в тюрьме у Изенгрина изнасиловали меня, а не тебя?

– Флёр, тебя что… – начал отец, но Флёр снова перебила:

– Да.

– Почему ты не сказала мне?!

– В этом уже нет надобности.

– Почему?

Вопрос пролетел мимо ушей. Флёр молча смотрела на мою жену, ожидая ответа.

– Я не знаю. Может, у него стоит спросить? – она посмотрела на меня.

Флёр перевела свой испепеляющий взгляд на меня. Я немножко поёрзал, будто сел на иголку:

– Не спрашивайте меня!

– Нет уж, Ренар, скажи ей. Почему меня, а не её?

– Ты красивая, – я тут же перевёл взгляд на Эмерлину и добавил: – Но для меня самой красивой по-прежнему является моя жена.

– Вот видишь?

– Что я вижу?

– Флёр, хватит устраивать скандал! – вдруг одёрнула её Альба.

– Извини, мам, – странно, но, когда дело касалось её поведения, она всегда слушалась родителей. Я вспомнил, как её отчитывала Эмерлина за пытки в трюме, и подумал, что происходил этот процесс похоже.

– Флёр, возьми с собой хотя бы одного.

– Кого, папа?

– Ну, кого-нибудь, ну пусть будет с вами для страховки.

– Например?

– Нобля.

– Этого мечника? А он согласится?

– Думаю, да.

– А если попрошу я, а не ты? – задала каверзный вопрос Флёр.

Чак замолчал.

– Вот я сейчас пойду и спрошу у него. И если он откажется, то я иду без него, – лисица уверенно встала и направилась к выходу, виляя хвостом. Альба проводила её грустным взглядом, а отец, дождавшись, пока удары её каблуков стихнут, взялся за вилку и стал есть. Но аппетита у него явно не было, поэтому вскоре он отложил столовый прибор и вдруг сказал:

– Это не моя дочь.

Все присутствующие удивлённо посмотрели на Чака.

– Милый, ты чего? – сочувственно сказала его жена. – Прошу тебя, не говори так.

– Альба, посмотри на неё! – он показал в сторону, куда ушла Флёр. – Я, наверное, спас не ту лисицу, а эта умело прикидывается моей дочкой. Наверное, настоящая Флёр умерла где-то в тюрьме Тардифа…

– Чак, что ты мелешь? – вдруг повысила голос Альба. – Не смей так говорить о ней!

– Извини, дорогая, но я не узнаю в ней свою Флёр…

– Это она, Чак…

– Я не верю в это.

Вдруг у двери послышались глухие всхлипывания. Обернувшись, мы все увидели стоявшую в проёме лисицу, которая плакала от досады и обиды. Она держалась за дверной косяк, потому что вся дрожала. Никто не ожидал, что она будет так быстро.

– Я встретила Нобля у тебя в кабинете… – сказала она сквозь слёзы. – Он согласился.

– Флёр, ты… – не на шутку испугался Чак, но она уже дала всё понять:

– Прости меня, папа. Наверное, мне действительно стоило умереть на полу камеры в наручниках… Прости, что осталась жива, – ещё раз всхлипнув, она убежала.

– Флёр! – поднялся со стула Чак, но я, неожиданно даже для себя, остановил его.

– Пойду разберусь.

– Ренар, я…

– У меня ещё не было опыта в разгребании семейных скандалов. Пойду, попробую, – я уверенно поднялся и направился в сторону комнаты Флёр, куда она меня ещё ни разу не пускала. Пройдя через весь дом, я без стука дёрнул ручку её двери и вошёл внутрь.

Свою спальню явно обставляла она сама. Первым впечатлением от этой комнаты было чувство, что она очень мягкая. Много тяжёлых бархатных штор, кровать с занавесками, толстый ковёр, несколько вязаных полотен. Ещё на стене висела необычная коллекция, состоящая из арбалетных стрел различных типов. Прикинув на взгляд, я оценил коллекцию в несколько десятков разнообразных экземпляров. Но сейчас мне было не до изучения типов стрел. Лиса сидела на своей кровати и молча разглядывала тонкий хрустальный шарик с ядом.