Текст книги "Лимб (СИ)"

Автор книги: Ремаркова дочь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

– Почему?

Драко выдохнул.

Ну вот и всё. Больше никакого «или». Всё? Ничего?

Сейчас он скажет это и вложит ей в руки опаснейшее оружие, нацеленное только на него. И вопрос в том, что она с ним сделает. Забудет ли годы издевательств, его трусость, страшные ошибки, трагичные выборы? Или же припомнит всё это, вогнав ему в грудь по самую рукоять оружие, выкованное им из своих собственных признаний.

– Я был… одержим тобой в школе.

Гермиона подняла на него глаза и внимательно посмотрела. Малфой не позволял себе опустить взгляд.

Он не школьник. Он больше не тот трус. Он изменился.

Да, быть может, честность и смелость не даются ему так легко, как Поттеру или Рыжему, но, видит Салазар, он прошел охренительно длинный и трудный путь даже до этой точки. В конце он рассчитывал получить приз.

Он не бескорыстный гриффиндорец. Он слизеринец.

И он хотел её: с этими большими глазами, кудрявыми волосами и гениальным мозгом.

Конечно, он делал это всё для себя. Но и её он хотел для себя. Она была лучшей, а он – способным это оценить.

Он даст ей всё, чего она захочет. Она никогда не пожалеет, если выберет его.

– А сейчас? – тихо спросила Гермиона.

Вот он – момент, которого Драко ждал. Несмотря на вдохновляющую речь в голове, он всё равно чувствовал себя так, словно его поместили в чужое тело: ему было тесно внутри, некомфотно и неспокойно.

Драко поерзал на жестком неудобном больничном стуле, чтобы хоть так стряхнуть напряжение, заставляющее тело цепенеть.

Малфой сжал формуляр и смело взглянул на неё. Гермиона слегка наклонила голову, как делала в собственном иллюзорном мире. Как и он часто делал.

Она не сводила с него глаз, и внезапно Драко осознал, что её рука по-прежнему сжимает его предплечье. Будто поддерживая. Кто бы мог подумать, что вид этих бледных хрупких пальцев на серой целительской мантии придаст ему решимости.

– Больше, чем ты можешь себе представить, Грейнджер.

Вот и всё.

Он сказал это.

Прежде чем он успел обдумать, что чувствует по этому поводу, её губы прижались к его. Формуляр наконец упал на пол, а Гермиона оказалась сидящей у Драко на коленях раньше, чем он сам понял, как это случилось.

Она целовала его, едва касаясь губ, но он углубил поцелуй, когда она застонала, стоило ему коснуться её волос.

Драко почувствовал её дрожь и прижал ближе, покусывая её губу и спускаясь поцелями по скуле. Гермиона запустила пальцы ему в волосы, и Драко не смог сдержать удовлетворённого выдоха.

Сознание покрывалось пеленой и уплывало куда-то, пока Драко вдруг не услышал легкий смешок над ухом. В последний раз провел языком по шее Гермионы, прикусив, и поднял голову.

– Что?

– Всегда хотела потрогать их, – в подтверждение своих слов она запустила пальцы в его волосы поглубже.

Он улыбнулся уголком губ.

– Я знал, что ты мечтала обо мне в школе, – слишком самодовольно сказал Малфой, улыбаясь хищным оскалом.

Вместо ответа она лишь сильнее потянула его за волосы, и Драко едва слышно зарычал ей в шею.

– Продолжай в том же духе, Грейнджер, и я снова возьму тебя на этой кушетке.

Эти слова словно подожгли их обоих. Гермиона громко выдохнула, а Малфой сжал руки на её бедрах, надеясь не оставить на ней следы от собственной похоти.

– Тебе придется сильно постараться, чтобы получить свой второй раз, Малфой. Теперь я намерена заставить тебя сделать всё правильно.

Он рассмеялся и откинул этим одну из её кудрявых прядей от своего лица.

– А мне кажется, я отлично поработал и в первый раз.

Грейнджер ударила его кулаком в плечо, и в палате снова зазвучал громкий мужской смех.

***

Когда Малфой проходил мимо палаты Алисы через пару дней после выписки Грейнджер, он увидел, как Невилл сидит на кровати матери и они вместе перебирают какие-то старые шуршащие обертки от конфет из большой коробки.

Алиса обнимала сына и что-то шептала ему, а Невилл был напряжен как загнанный зверь. Он прижимался к матери, только теперь его взгляд был наполнен каким-то тихим счастьем.

Драко видел такой же в зеркале последние несколько дней.

Комментарий к Часть 16

Помните, я говорила, что дам себе отдохнуть пару месяцев перед новой работой? Забудьте 😀 первая глава написана.

Нас ожидает дарковая Гермиона, похуист и просто плохой мальчик Драко и немного серой морали)

Работу планирую начать выпускать, когда в запасе будет где-то глав пять. Надеюсь, вам понравится.

========== Эпилог ==========

Комментарий к Эпилог

Больше всех я благодарна, конечно, своей невообразимо талантливой бете, которая не только вдохновляла меня на «Лимб» своими работами, но и сделала из моей работы настоящую конфету. Порой, причесать текст сложнее, чем написать. Поэтому, Моя бета, я люблю тебя. Спасибо большое ❤️

Этот день заладился у Драко с самого начала.

Его отменная серебристая мантия струилась с утра как-то особенно элегантно. В любимом маггловском кафе напротив Мунго не было очередей. Бариста Джозеф с самого утра припрятал для него апельсиновый кекс, к которому целитель Малфой был неравнодушен. Кофе не обжигал язык, погода в канун Рождества в Лондоне стояла отличная, всё запорошило сверкающим снегом, но на улице было тепло и солнечно.

Опаздывал Драко сегодня с тягучей ленцой, сладко потягиваясь в лифте и хитро щурясь.

В отличие от других дней, когда его задержки случались, как правило, из-за толпы в кафе, борьбы со складками на мантии (или ее поиском в новом доме), общества чрезмерно разговорчивого Голдстейна, который работал ликвидатором заклятий на втором этаже Мунго и почему-то – после фееричного выздоровления Грейнджер – вдруг разглядел в Малфое «отличного парня».

Иногда Драко жалел, что общество столь легковерно. Стоило кому-то давно прокричать ему в спину: «Пожиратель смерти!», как все другие сделали то ж самое, не имея с ним никаких личных счетов. В то же время, стоило ему вылечить любимицу магического мира, как он сразу стал «подающим надежды целителем».

Малфоя раздражало подобное лицемерие.

Обычно, но не сегодня. Сегодня был отличный день: сегодня причина его опоздания, очевидно, еще спала, запутавшись ногами в простыне. С разметавшимися по его подушке кудрями и красными припухшими губами.

Малфой улыбнулся. Идеальная причина опоздания.

К тому же, этот час никому ничего не стоил. Драко сразу же проверил пациентов, провел сеанс у Локонса и чувствовал себя превосходно. Он был счастлив.

Последние четыре года с момента выписки Грейнджер они много работали над собой и над отношениями. В особенности Грейнджер, в душе которой многолетняя кома оставила глубокий след, который они пытались стереть год за годом. Её подсознательные попытки ускорить бег жизни и наверстать упущенное неоднократно приводили их к ссорам.

Но они оба понимали, что это всего лишь неурядицы, временные трудности, которые тоже пройдут. Глупо было надеяться на «жили они долго и счастливо», встречающееся только в сказках. Отношения – это работа, и, видит Салазар, они оба много трудились, чтобы получить свои счастливые светлые дни. Чтобы быть на своем месте и вспоминать первые годы отношений с грустной улыбкой.

Гермиона шутила, что Малфой оказался до такой степени трудоголиком, что взял работу на дом, подразумевая собственный переезд к нему.

Но Драко знал, что она никогда не была работой. Она всегда была его домом.

Приютом.

Гаванью.

Никто не мог винить его в том, что он отгородился ото всех, когда начал с ней встречаться. Он так долго мечтал о ней, что, получив, отпустил весь мир, поставив её в центре собственной вселенной. Однако и это они пережили.

Спустя четыре года он знал, что чертовски здорово поработал и заслужил каждую минуту счастья, что проживает. Наконец-то рвался домой. На самом деле работал принятые всеми шесть часов вместо тех восемнадцати, которые проводил в клинике, когда лечил Грейнджер и Алису Лонгботтом.

Можно сказать, его постоянные утренние опоздания – не более чем попытка отдохнуть за давно отработанные часы.

А теперь, когда половина рабочего дня осталась позади, можно было выпить кофе и ознакомиться с «Пророком». Драко направился к кабинету, на ходу замечая, как Ганхильда за стойкой перебирает дело нового пациента Карлайла – слегка заплутавшего в своих фантазиях старичка, посвятившего сорок два года жизни созданию идеальной копии зеркала Еиналеж, с той лишь разницей, что копия зеркала, как утверждал старичок, действительно исполняла мечты.

Драко зайдет к старичку после обеда. К тому же, надо будет задержаться, чтобы ввести в дело Карлайла новую ассистентку, которой, к гордости Драко стала…

– Грейнджер?

Драко замер на пороге кабинета, увидев прислонившуюся к столу девушку.

– Ты что здесь делаешь? – спросил прямо, не успев скрыть тревогу в голосе.

Не сказать, что Гермиона не навещала его в больнице, просто обычно она всегда предупреждала его. Он окинул её профессиональным взором. Она была в порядке, на первый взгляд. Лёгкий красный сарафан на узких бретельках колыхнулся у её ног, когда она слегка покачнулась вперед, словно ей не терпелось броситься к Драко.

Но она почему-то осталась стоять у стола.

Драко знал её лучше всех, почти так же хорошо, как себя самого, – Гермиона явно была чем-то взволнована.

У неё в руках была одна из его настольных книг. Она всегда так делала, когда волновалась. Брала в руки любые печатные издания, словно те сдерживали её взрывной врожденный темперамент.

Так же, как Джиневра-новоиспеченная-Поттер подсовывала своему мужу в руки новорожденную Лили-Луну, стоило тому разгорячиться по поводу работы, квиддича или проделок Тедди в Хогвартсе. Трижды папаша мгновенно успокаивался и принимался раскачивать дочь и вести себя, как школьный лесничий с лесными тварями: сюсюкать и пускать слюну от умиления. Жалкое было зрелище. Хотя второй сын Поттеров Драко нравился, славный рос паренек.

– Я уже не Грейнджер, – отвлекла его от мыслей о пугающем росте семьи Поттеров жена.

Драко усмехнулся и двинулся к ней навстречу, чтобы обнять её за талию и поцеловать в шею.

– Ты всегда будешь Грейнджер для меня, – Гермиона забавно сморщила нос, и Драко рассмеялся. Доставать её всё еще было его любимым делом, исключая, пожалуй, секс с ней.

– Так что ты тут делаешь? – спросил Малфой, усаживаясь на диван и притягивая Гермиону за руку к себе на колени.

Даже сквозь ткань брюк, мантию и её сарафан он чувствовал, что она напряжена. Он закусил губу в ожидании ответа, быстро прокручивая в голове, мог ли забыть о чем-то важном, могло ли случиться что-то серьезное…

– Я просто зашла обсудить с тобой планы на Рождество, да и после тебя на смену вроде бы заступает Алиса, верно? Мы могли бы заскочить к Нарциссе и поужинать все вместе, – как-то с придыханием сказала Гермиона.

Драко с трудом оторвался от разглядывания жены в легком сарафане.

Что? Ах да, Алиса.

После своего окончательного выздоровления – и ещё восьми месяцев реабилитации – мать Невилла поступила на курсы ментальных целителей и с блеском их завершила.

Конечно, в большей степени это было сделано для того, чтобы находиться рядом с Фрэнком в Мунго. Драко понимал это, когда брал её ассистенткой. Её решимость помочь мужу была столь впечатляющей, что даже Малфой пропитался её надеждой.

Они работали вдвоем, и Драко должен был признать, что она отлично справлялась, хорошо понимая мысли больного, его эмоции и почти всегда с точностью предугадывая его реакции. Драко гордился ей. Они легко нашли общий язык, что стало еще одним кирпичиком в фундаменте его народного признания.

Только это больше не имело для него никакого значения.

Гермиона поерзала у него на коленях. Она явно смущалась этой позы, но жар ударил в голову Малфоя, и тот скорее бы заклял кого-то, чем позволил ей встать. Он пропустил её кудри сквозь пальцы и перекинул ей через плечо.

– Забини пригласили нас к себе на виллу в Италию. Джинни и Гарри тоже приглашали к себе, а Рон и Марисса уехали к ее родителям в Германию и останутся там до конца медового месяца. Нарцисса хотела бы отпраздновать вместе, я уверена, хоть она и не говорит прямо, чтобы мы не чувствовали себя обязанными провести праздник с ней, – Гермиона откинула голову ему на плечо, открыв доступ к своей шее, за что мгновенно получила поцелуй.

– М-м-м… а сама ты что думаешь? – промурлыкал Драко, пробираясь губами к мочке её уха.

Гермиона учащенно задышала, и Драко улыбнулся. Его прикосновения действовали на неё так же, как на него – её присутствие. Опьяняюще.

– Только умоляю тебя, давай не у Поттеров. Их старший сын просто наказание, Грейнджер, он вызывает у меня неудержимое желание закричать и навсегда закрыть каминную сеть, – губы Драко блуждали по её шее и подбородку, вызывая у Гермионы мурашки. Она то и дело водила плечами, неосознанно прижимаясь к нему спиной еще ближе.

– Джеймс просто непоседа! – Гермиона защищала старшего ребенка Поттера так неискренне. Драко видел, как дернулся уголок её губ.

А ещё помнил выражение её лица, когда Джеймс придал Живоглоту фиолетовый с желтой крапинкой окрас с помощью одной из вредилок Джорджа. Живоглот до сих пор шипит на любые предметы фиолетового оттенка.

– Непоседа? Мерлин, Грейнджер, это близнецы Уизли были непоседами, а Джеймс – Мордредов сын. Будь Тёмный Лорд жив, он бы гордился Джеймсом, как родным. Помнишь ту пьянку с Забини, Лонгботтомом и Уизли в прошлом месяце? Напившись, Поттер признался, что, смотря на Джеймса, думает, что я был не таким уж плохим парнем в школе. А это, знаешь ли, высокая планка. Всё-таки я впустил Пожирателей смерти в Хогвартс, – руки Драко опустились на колени Гермионы и постепенно скользнули вверх под края сарафана. Он почувствовал, как она затряслась от смеха и улыбнулся ей в шею, покусывая то тут, то там.

– Хорошо-хорошо, не к Поттерам. Я думаю, мы проведем Рождество с Нарциссой, Андромедой и Тедди. Они будут рады, это всё же семейный праздник. К Блейзу с Пэнси мы не поедем… – его руки забрались выше, касаясь кромки её белья, и Гермиона прерывисто вздохнула, – такие перемещения опасны на ранних сроках, – почти шепотом вымолвила она.

Драко уже потянул её трусики в сторону, когда внезапно замер.

Ранние сроки…

Ему понадобилась пара мгновений, чтобы понять, о чем она.

Беременна. Они станут родителями. Он станет отцом.

Внезапно всё словно изменилось в комнате. Что-то огромное и труднообъяснимое затопило Драко с ног до головы, совершенно точно беря начало из сердца. Тысячи мыслей роем толкались в голове, не смея оформиться ни в одну конкретную. Кроме, разве что, самой главной.

Он станет отцом.

В ту же секунду руки вынырнули из-под сарафана жены, и Драко повернул её лицо к себе, чтобы посмотреть в глаза и убедиться, что это не жестокий розыгрыш. Что он не заснул на обеде. Что они и в самом деле станут родителями.

Мерлин, вашу мать! А справится ли он?

Не то чтобы у него был отличный пример воспитания. Его отец был фанатиком. Отец его отца был ещё большим фанатиком. Среди его близких друзей отцом был разве что Тео, но они с Дафной жили во Франции, и Драко редко их видел и уж тем более не знал, как они воспитывают свою Габриэль-Аллилу.

Блейз с Пэнс только подумывают о детях, а у Поттера из трех детей один точно бракованный. Это значит, что Поттер облажался как отец на тридцать три процента. Высокий показатель, Драко не мог так рисковать.

Оставался Невилл: его сын Люк, рожденный в браке с Лавгуд, казался наиболее воспитанным среди всех их знакомых детей. Но ему было всего три, он еще мог стать… следующим Тёмным Лордом?

Впрочем, нет. Джеймс Поттер уже занял эту нишу.

Салазар, а если это будет девочка?

Лицо Драко вытянулось.

Что, если правда девочка?! Он понятия не имел, как обращаться с девочками. Они же… такие маленькие. Слишком маленькие и хрупкие. Лили-Луне семь месяцев, а он держал её на руках лишь однажды, когда её бойкая мать вытаскивала Джеймса за ноги из норы Кикимера, которую он пытался поджечь.

В этот момент Драко почувствовал прохладные руки Гермионы на своих щеках. Как и всегда, она понимала его без слов, благодаря какому-то внутреннему женскому чутью.

– Ты станешь чудесным отцом, Драко. Таким же чудесным, как и мужем, – её слова будто оглаживали его нервные окончания изнутри. Успокаивали бешено мечущихся в голове пикси.

Она станет матерью его ребенка. Возможно, если их ребенок не будет похож на Джеймса Поттера, то даже нескольких детей.

Он бы хотел и мальчика, и девочку. Обязательно кудрявых.

Его рука неосознанно скользнула по её волосам, и он прижал её ближе, закрывая глаза в блаженной истоме.

Этот день определенно стоил сотни Патронусов.

– Ты же знаешь, что я люблю тебя? – не размыкая век, прошептал ей Драко.

– А ты знаешь, как я люблю тебя, – пальцы Гермионы закопались в пряди у его виска, и Драко откинул голову на спинку дивана.

Грейнджер, развернувшись, перекинула через него ногу, усевшись на него сверху. Лицом к лицу. Драко приоткрыл глаза и столкнулся с её хитрым прищуром и явно похотливой улыбкой, так редко ей свойственной.

– Ты же не собираешься обесчестить меня после объявления о беременности, Грейнджер? Я напомню тебе, что мы не в сраном любовном романе, где два героя шаблонно трах…

Она зажала ему рот рукой и засмеялась, когда он попытался укусить её ладонь. Гермиона наклонилась к его лицу и едва ощутимо лизнула его скулу, прихватив зубами. Драко разрывался между тем, чтобы пойти у нее на поводу и в очередной раз осквернить его кабинет, или не портить трогательный момент осознания, что их теперь трое.

Она поерзала на нем сверху, и тем самым лишила выбора. Блейз всегда говорил, что сексом нельзя испортить ничего.

Просто из вредности Драко решил понаблюдать, как далеко ей хватит смелости зайти самой. Гермиона опять погрузилась одной рукой в его волосы, а другой расстегивала ремень, поднимаясь влажными мазками рта от подбородка к губам.

Драко захватил её губы, мгновенно углубляя поцелуй и доводя их обоих до практически невменяемого состояния. Рука Гермионы всё еще возилась с молнией у него на брюках, накрытых юбкой её сарафана.

– Что ты пытаешься сделать, Гермиона? Хорошие девочки стесняются подобных желаний, – низким хриплым голосом пробормотал он, и у нее перехватило дыхание.

Наконец она справилась с молнией и почти сразу вытащила его член наружу. Стоило ей обхватить его, как Драко не смог сдержать рыка сквозь зубы, хотя и обещал себе не подталкивать её вперед. Это, кажется, придало ей решимости, и она, немного приподнявшись, завозилась с собственным бельем.

Опустилась на член.

Драко сорвало крышу с первым ощущением себя внутри неё. Как всегда. Его руки мгновенно оказались под юбкой её сарафана на ягодицах, и он направил её вперед, чтобы углубить проникновение.

Они оба застонали, стоило ей начать двигаться. Вид её подпрыгивающих кудряшек, закушенной от сдерживаемого крика губы и выпирающих ключиц заводил его из раза в раз, заставляя едва ли не рычать. Делая его толчки еще быстрее и резче.

Драко поднял руку, собирая в кулак каштановые пряди, заставляя Грейнджер откинуть голову и задушено выдохнуть. Так она прогнулась сильнее, и член теперь задевал нужную точку внутри нее, заставляя её дрожать от приближающегося оргазма.

Драко сцепил челюсти, когда она впилась короткими ногтями ему в плечи и громкий стон разлетелся по пространству кабинета. Одной рукой Малфой игрался с ее соском через ткань, а другой крепче сжимал её бедро, вбиваясь сильнее.

С каждым движением её стоны становились громче, а его мир терял четкость. Гермиона выгнулась дугой, ещё глубже принимая в себя его член. Драко почувствовал, как вся она сжалась вокруг него с рваными всхлипом.

Он отпустил себя. Россыпь звезд промелькнула перед глазами, и тело скрутило спазмом наслаждения.

За гранью сознания он почувствовал, как Гермиона опустила голову ему на плечо, тяжело дыша. Как и он сам.

Ему потребовалось несколько минут, чтобы вернуться в реальность, где, сидя у него на коленях, поправляла свой сарафан его беременная жена; где заканчивался его обеденный перерыв на любимой работе.

Где он был, Салазар его раздери, самым счастливым засранцем на этой грёбаной планете.