Текст книги "История Кристиэна Тэхи (СИ)"

– Рихан, зачем ты опять пришел? Разве тебе не передавали моего письма? Нет? Ну так сам скажу – через две недели у меня помолвка. Ты вредишь моей репутации!

Браслет покатился по паркету, но никто не стал поднимать уже бесполезной и никчемной безделушки.

– Кто он? – глухо спросил Рихан, рука сама легла на рукоять кинжала.

– Неважно, но у него хорошая охрана! Ты так и будешь стоять? Мне пора ехать!

Это был последний раз, когда они виделись. Нет, не последний. Но разве можно назвать встречей с любимым тот вечер? Чья-то спальня залита багровой, уже липко-пахнущей кровью, под сапогами стражников скользко и белая кисть руки под бархатным креслом. Тогда в первый и последний раз Рихан плакал.

– Что сидишь в темноте? – Скай даже и не думал стучаться. – Фу, ну и духан тут! Знаешь ли ты, дорогой мой почти супруг, что пить в одиночку – верный путь на дно!

– Ну ты нашел более короткий! – парировал Рихан, которому до смерти захотелось запустить в наглеца бутылкой, но на дне еще виднелось вино, а идти за третьей было лень. – Уйди в задницу!

– Ходить в задницу твое дело, о мой спаситель! Но моей ты почему-то брезгуешь, – безмятежно улыбнулся Скай, разваливаясь прямо на ковре.

Рихан издал неопределенный рык, но было похоже, что над ним смеются.

– У нас даже брачной ночи не было! – глумился Скай.

– А ты напрашиваешься? Что, в храме не натрахался вдоволь, дрянь? – уже с интересом посмотрел Рихан.

Точно, мальчишка напрашивается, сам набивается, чтобы его отымели, бляденыш. После двух-то бутылок и этот ничего, сойдет. Морда смазлива, задница тоже вполне себе.

– Это следует понимать, как упрек в неисполнении супружеского долга? – скривился Рихан.

– Вот сразу видно офицера, – воодушевился почему то Скай, – пьяный вдрызг, а говорит складно! Э, ты чего?

– Будет тебе сейчас первая брачная ночь, готовься. Жаль, правда, что не целка, – Рихан сально улыбнулся, распахивая рубаху, – давай, раздевайся и на кроватку. Сейчас все выплачу, что должен.

– Что, по пьяни на любовь потянуло? Вино вроде хрену не друг! – Скай рассмеялся, настороженно следя за Риханом, встав с ковра и отступая к двери. Но он недооценил тренированного гибкого воина, Рихан успел раньше, захлопнуть на замок.

– На попятную, шлюшка? За свои слова надо отвечать, щенок вонючий! Быстро! – рявкнул Рихан, оказавшийся менее пьяным, чем предполагал Скай. – Чего телишься?

– Да пошел ты! – Скай все еще отступал к спасительной стене, и намерен был стоять до конца. Рихан неожиданно оказался страшен

– узкие губы кривятся, а змеиные глаза смотрят сквозь, хищник играет с добычей, прежде чем когтить.

– Стоять!

Скай ударил просто наугад и противники покатились по ковру, стараясь ударить друг друга. Желание наравне с яростью зверя против подзаборного вертлявого щенка. Но куда Скаю? Он отбивался, тыкал кулаком куда мог, но Рихан, когда утомился игрой, просто перевернул его на живот и рванул рубаху с тощего тела, лишь клоки ткани полетели в сторону.

– Ну? – Рихан сидел на поверженном. – Что-то ты стал нерешителен…

– Твою мать! – зашипел Скай, когда Рихан вторгся в него. – Ну держись!

Было ли этой взаправду, или Скаю просто нравилось дразнить своего хозяина, Рихан так и не подумал, ни тогда, ни после. Но уже через пару движений Скай подхватил ритм так, что Рихан только крепче вцепился ему в талию, чтобы не потерять власти.

Они лежали на многострадальном ковре, старались отдышаться после бешеного слаженного танца, Скай только и смог отрывисто сказать:

– Ну ты и мразь. Не зря люди про тебя говорят, кровопийца.

– А ты шлюха, – пихнул его голой ногой Рихан, – или ты рассчитывал на императора? Скажи спасибо, что я тебя купил, до жертвенника. Понравилось все же? А люди тоже вот говорят, что из блядей лучшие супруги выходят. Врут.

Распущенная ленивая дрянь Скай. Рихан не мог сказать ничего – в их отношениях смешались животная ненависть, похоть и обреченность. Вся зима со Скаем прошла как дикий, шальной угар – они встречались как лютые враги, приговоренные жить в одной камере, прощались как любовники, что рвут любовь в злобе и желании уязвить друг друга.

Потом Рихан стал получать письма с настойчивым требованием приехать в жреческий старый предел вместе со Скаем и покаяться в грехах, отправить младшего на обучение. И как только чуть высохли дороги, они отправились на Исповедь.

====== Глава 8 ======

Нежность утра разбил стук в дверь спальни. Рихан не сразу понял, откуда шум, недоуменно прислушался, понимая, аккуратно, стараясь не задеть Кристиэна, выбрался из кровати. Не удосужился намотать набедренной повязки и открыл дверь, потирая лицо.

– Сайэ Рихан, – дежурный охранник смотрел на герцога так, как будто за воротами усадьбы стояло вражеское войско, – там это! Жрецы имперские приехали! Монахи! Внизу ждут.

Рихан недоуменно помотал головой:

– Какие жрецы?! Здесь?! Карс!

– Жрецы, говорю, – терпеливо повторил воин, – из Ланки, говорят, хотят посмотреть, как вы с молодым живете, проверка мол, – воин сально ухмыльнулся.

И только тогда до Рихана начало доходить.

– Мать твою! Не ори так, иду уже, – он захлопнул дверь перед носом охранника.

Только их не хватало! Чертов обычай, лезть в постель ближнему своему! Что у старых, что у имперцев, провались они все! По закону, действительно, белые храмы, что вели документы всех супругов города, имели право проверить, как живут недавно поженившиеся, не обижают ли младших зазря, довольны ли старшие. Но в случае Рихана эта проверка была крайне некстати , да и за котенком следят, как за посредником. Ишь, упустили, а теперь караулят...

«У котенка великолепная возможность отделаться от меня! Где они были, когда убивали Кайса!!!»

Рихан поправил одеяло на младшем, но Кристиэн сонно заворочался, просыпаясь, разлепляя ресницы, не понимая, почему в комнате возня.

– Спи! – шепнул Рихан. – Я сейчас, скоро вернусь. Еще рано.

Кристиэн не стал протестовать, свернувшись на угретом месте.

– Доброе утро, герцог Рихан Айэ, – склонили головы два брата в светлосерых одеяниях, на поясах, однако, ножи. – Храм Ланки дал нам поручение, навестить вас и вашего младшего супруга.

– Чем все-таки обязан? – сухо спросил Рихан, не давая незваным гостям пройти в приемную. – Я вас не звал, у нас все хорошо. Разве вы слышали какие то жалобы?

– Это обычная процедура, герцог, – так же в тон ответил монах. – Вы заключили брак осенью, по документам и разговорам ваш супруг совсем еще юн, вы старше его в два раза. И вы ни разу не привозили его в Ланку, ни на зимнюю службу, ни на вечеринки ваших знакомых. Мы забеспокоились. Да и зачастую у таких молодых юношей есть вопросы, которые они стесняются обсуждать со старшими, но могут доверить священникам. Вашему же Кристиэну, так вроде его зовут, нет еще и девятнадцати.

– Скоро будет. На все его вопросы я могу ответить ему сам, не стесняясь.

– И все же, – жрецам совсем было не по нраву сопротивление Рихана, – мы бы хотели побеседовать и с вами и с Кристиэном Риханом Айэ.

– В моем присутствии, – подчеркнул Рихан. – И к вопросу вечеринок – ему там делать совершенного нечего. Я берегу его от подобных компаний, набраться всякой гадости он еще успеет. Вам придется ждать, он спит.

– Сайэ Рихан, вы кажется знаете правила, он имеет право говорить с нами наедине. Вдруг ему нужна какая-то помощь?

Рихану больше всего на свете хотелось отдать приказ охране вышвырнуть наглых монахов на мороз. Но нельзя, на вряд ли они приехали просто так, из служебной надобности, наверняка напел кто-то, что герцог Рихан прячет от мира своего младшего. Интересно, кто из гостей, что были на свадьбе, сдал его? Кристиэна нельзя оставлять с ними наедине! Ни в коем случае! Пусть котенок кается при нем, пусть предает, глядя в глаза, пусть унижается перед имперцами. Эта плакса наверное спал и видел, что приедут добрые священники и спасут его от злого супруга. Не он, конечно, позвал их, но ему повезло. Теперь все расскажет – и про первую ночь, про побои, пусть, лишь бы не шепнул про исповедь. Только не это.

– Нет! Разговаривать только при мне. Я не оставлю мальчика ни с кем чужим, пусть это хоть император. Мне не хочется потом его успокаивать, если обидят. Напомню, он спит. Но если он сам захочет, то я выйду.

– Вы заботливы, сайэ Рихан, – смягчился монах постарше, – не всегда встретишь такое. Но все же придется разбудить его. У нас еще дальняя дорога до ваших соседей. Проводите нас. Мы поговорим прямо в спальне.

Рихан скривился. Козлы вонючие, не терпится посмотреть на юное тело? Нечестивцы.

Герцог первым открыл дверь в спальню, молясь, чтобы Кристиэн все же спал, прикрывшись одеялом получше. Может, обойдется?

Кристиэн действительно спал, сладко и умильно подсунув руку под щеку и свернувшись под одеялом.

– Кристиэн, котенок, просыпайся, – позвал Рихан, нарочно не делая тон ласковым, чтобы юноша успел насторожиться, – у нас гости.

Кристиэн застонал, просыпаясь, раскрывая слипшиеся ото сна ресницы, испуганно прянул, увидев, что супруг не один в комнате.

Еще обошлось, некстати подумалось герцогу, что в спальне нет плетей и других игрушек, но это было бы проще оправдать, чем старые книги, которые, впрочем он тоже всегда убирал в стол.

– Не бойся, юноша, – голос монаха был приторно ласков, – доброе утро тебе. Меня зовут брат Юлий, а второго брата – Йорген. Мы из Ланкского белого храма, нас отправили навестить вас.

– Доброе утро, – пискнул Кристиэн, закрывшись одеялом до носа.

– Мы хотели бы побеседовать с тобой. Твой супруг хочет присутствовать при разговоре, но если ты пожелаешь, он уйдет и мы поговорим наедине.

Кристиэн смотрел только на Рихана, не понимая вообще ничего. Монахи в их спальне? Из белого храма? Боги услышали его плач, но как быть теперь?

Рихан немедленно воспользовался замешательством мальчика:

– Кристиэн, по закону нас могут застать в любое время, чтобы спросить, как мы с тобой живем? Элита Ланки беспокоится, что я спрятал тебя тут, вот братья и приехали узнать, не съел ли я тебя живьем. Мое мнение по этому визиту мало кого волнует, и ты хочешь поговорить с братьями наедине?

Кристиэн не мог понять, что же происходит, слишком с утра много необычного, разбившего уже устоявшуюся, кажется, жизнь. Ясно только, что монахи именно его хотят спросить, как живется ему с Риханом? И что им ответить?

Давай, гаденыш, сдай меня с потрохами!

Брат Йорген, что был моложе своего спутника, нарушил паузу:

– Кристиэн, а не мог бы ты встать перед нами, чтобы мы убедились, что твое тело чисто. Не стесняйся нас, мы для того, чтобы в случае чего помочь тебе.

Кристиэн вздрогнул, с ужасом слыша эти слова. Еще один осмотр? Неужто и эти полезут к нему? Зачем? Зачем Рихан их пустил?

– Господа, вам не кажется, что вы превышаете свои полномочия! – не выдержал герцог. – Или вам просто любопытно посмотреть, так ли он красив, как говорят? Ему не очень хочется стоять голым перед чужими людьми!

– Каждый мыслит о том, что сделал и помыслил бы сам, сайэ Рихан, – кротко ответил брат Юлий, показывая, что оскорблен до глубины веры. – Нет, нас больше интересует другое, нежели прелесть вашего супруга. Мы хотим удостовериться, не злоупотребляете ли вы своим старшим положением. Иначе говоря, не бьете ли мальчика незаслуженно и чрезмерно жестоко?

Взгляд Рихана, как заметил Кристиэн, полыхнул такой злобой, что ему стало страшно. Звезды встали на сторону котенка, ну пусть.

– Ну же, юноша? – подбодрил растерявшегося вконец и не знающего куда себя деть от смущения Кристиэна, брат Йорген.

– Простите меня, братья, – тихо сказал юноша, – но если мой супруг не желает этого, то я покорен его воле.

Он не ослышался?! Вместо того, чтобы взвыть, как любит котенок, и заплакать, Кристиэн перечит жрецам? Сам?

– Встань, Кристиэн, – Рихан взял себя в руки, – пусть любуются.

Как не залюбоваться? Длинные стройные ножки, кончик богатой косы касается копчика, очарование смущения и стыдливости. Рихан смотрел на монахов победителем, не у каждого в Ланке под одеялом такое чудо! Даже в глазах имперцев невольное восхищение. Но вдруг Рихан замер, пропустив удар сердца, душа ушла в пятки.

– Повернись, пожалуйста, – попросил брат Юлий.

Шрамы от плетки и небольшой шрам, в ту злополучную ночь Рихан распорол кожу Кристиэна кольцом, около бедра. Шрамы почти зажили, но еще видны.

Оба монаха стали похожи на гончих псов, наконец-то учуявших богатую добычу. Вцепились взглядами:

– Скажи, дитя, – вкрадчиво обратился брат Йорген, – откуда эти раны? Не бойся, говори. Если не хочешь тут, мы отвезем тебя в Ланку, в белый храм.

Рихан скрестил руки на груди, ничем не выдавая своих чувств, равнодушно смотря на всю сцену, что игралась перед ним. Если уж пропадать, так с честью и достоинством, а не с плачем и жалобами, как любят некоторые. К тому же обвинение в жестокости гораздо лучше, чем в ереси.

Кристиэн опустил глаза, отступил от брата Юлия, едва не обнимавшего его в порыве жалости, протянувшего руку, чтобы удостовериться в шрамах. Передернул плечами от холода и волнения.

– Эти следы были у меня до свадьбы, благочестивые, – едва слышно говорил Кристиэн, – эти наказания за проступки я привез из дома.

Рихан потом, когда миновало первое изумление, мог поклясться, что монахи были разочарованы – из пасти вытащили добычу. Но сам он помотал головой, чтобы понять, привиделся ему ответ или нет. Невозможно поверить!

– Вот, значит, как… – улыбнулся брат Юлий. – Можно только порадоваться, дитя, что боги послали тебе любимого супруга, который так ласков и внимателен к тебе, наверняка прощает тебе многое.

Кристиэн промолчал, благоразумно сжав губы и прикусив язык, чтобы не расплакаться от досады на самого себя. Йорген встрепенулся, заметив его смятение:

– Или ты что-то скрыл от нас? Если ты смущаешься, то мы поговорим наедине? Или тебя готовили к нашему визиту?

– Нет, мне нечего скрывать.

– Что вы привязались к нему! – рявкнул Рихан, уже не сдерживая злость. – Вытащили из койки ни свет, ни заря, едва в задницу не залезли и еще допрашиваете!

– Верующий всегда должен быть готов ответить храму и его слугам! – возвысил голос Юлий. – В любое время! Поучитесь смирению, герцог, и уважению! Мальчик, ложь это грех, не забудь об этом, на всякий случай. Большой грех.

– Я не лгал вам, – вскинул голову Кристиэн, отступая к Рихану, как к единственной тут защите, супруг взял его за руку.

Все-таки дрожит. Пусть думают, что от холода и стыда, лишь бы убрались скорее! Рихан готов был уже сам выкинуть монахов в окно, ко всем демонам.

– Ладно, мы не станем задерживать вас и себя, к вечеру надо поспеть бы, – заторопились братья, понимая, что разговор с ними закончен.

– А может, вы позавтракаете с нами? – ощерился Рихан, являя собой карикатуру на гостеприимного хозяина. – Сегодня вроде постный день, но у нас хороший стол.

– Нет, увы, – развел руками Йорген, – миряне могут себе позволить больше, чем мы, слуги богов. Пусть нас проводят. Мы рады, что тут живет счастливая пара. До свиданья.

«Уматывайте!!!»

Рихан подождал, пока внизу хлопнет дверь за непрошеными гостями, испоганившими все утро. Нервно перебрал пальцы Кристиэна, все еще держа его ладонь.

– Ты не сказал им правду… – почти шепотом сказал Рихан, обращаясь даже не к Кристиэну, а больше к себе, не отпуская младшего.

Кристиэн выдернул руку с неожиданной для него быстротой, словно отбросил змею.

– Я совершил грех, сайэ Рихан! Ложь это великий грех!

Накинул на себя рубаху и вышел из комнаты, а Рихан даже не остановил его, так и оставшись стоять посреди спальни.

Кристиэн запер дверь на небольшой засов, едва удерживая рукоять в руках, так они дрожали, стащил с себя рубаху и не глядя кинулся в бадью с нагретой водой. Ее грели утром, готовясь к пробуждению обоих герцогов, старшего и младшего, наливали невысокую широкую бадью. Опустился почти на дно, обхватив себя за плечи.

Я совершил грех снова! Почему?! Почему не сделал того, о чем думал эти месяцы, о чем плакал под плетью и ударами супруга?! Ведь он же хотел, чтобы кто-нибудь сжалился и забрал его из этого жуткого дома с жестоким хозяином! Предал сам себя, не зная, как объяснить себе самому, чем оправдаться перед собой. Да и солгал он уже второй раз перед ликом храмов, кто же из богов простит ему такое святотатство? За что ему такое, в чем он провинился?!

Заперто! Рихан еще раз дернул дверь на себя – тренькнул замок. Что он там может делать?!

– Кристиэн! Открой, живо! – приказал Рихан, снова дергая дверь, уже трещавшую. – Быстро! Кристиэн!

Казалось, голова разрывается от вопросов и тревоги. Почему он солгал?! Ведь слепому ясно, что котенок не привык и не привыкнет к своему супругу, не говоря уж о любви. Ведь за грубое изнасилование и чрезмерное избиение младшего могут наказать по разному, вплоть до развода и тюрьмы, котенок отлично должен об этом помнить. Наверняка имперские жрецы напели ему это в очаровательные ушки. А ведь он тогда едва не убил мальчишку, теперь Кристиэн повел себя так, словно сам принадлежал старой вере, соблюдая все каноны и подчинившись супругу по доброй воле. Или…

Рихан даже дышать перестал от страшной мысли. Нет! Не позволю! Не сметь, гаденыш!

Он с размаху, со всей бешеной силой просто вышиб дверь купальни.

Жив. Герцог остановился, чтобы дать поверить своим глазам, успокоиться. Рихан потер разбитое плечо. Жив. Маленькая фигурка с прилипшими к спине черными прядями скорчилась в бадье, плечи вздрагивают. У котенка просто истерика, очередная истерика. Неужто уже сожалеет?

– Ну, что ты снова ревешь? Они еще недалеко уехали, если быстро побежишь, то нагонишь! – Рихан постарался, чтобы голос звучал спокойнее.

Кристиэн расслышал это и сердце вновь зашлось от жгучей обиды. Ничего и никогда не изменится – над ним снова лишь насмехаются.

Мальчик вскинул голову и в мокрых, заплаканных насквозь глазах Рихан увидел то, что боялся больше всего – разочарование. Если сейчас не сделать ничего, то будет поздно. Котенка не вернуть.

Он опустился в воду в чем был, в уже остывающую, отвратительную воду.

– Не плачь, не реви. Ну? – он неловко прижал к себе Кристиэна, чтобы тот уткнулся лицом в намокшую рубаху, обнял за плечи, чувствуя, как дрожит младший. – У тебя был шанс, а ты его упустил. Неужто я настолько тебе омерзителен? Стараюсь, видишь, как оно получается, котенок? Мне нравится, что ты со мной, но как угодить – не знаю. Ты слишком холоден, когда со мной ночью, наверно и я виноват. Да и надо же мне было выбрать из всех, именно храмового прирожденного танцора! Ты же был предназначен для этого, нежен, целомудрен, а твоя тупая мамаша с ненасытным братцем не разобрались. Маленький посредник. Для имперцев хорошо, когда они живут у них и не жалуются. А у меня ты все время плачешь. Один из вас ненавидел меня, второй как чужой. Что же тебя так пробрало то, а?

Рихан уже говорил сам для себя, не думая о том, слушает ли его младший и понимает ли? Хватит ему считать, что старший бесчувственен, просто он не ноет, а терпит.

Рихан бесполезно пытался согреть супруга, ощущая как содрогается в спазмах Кристиэн, юношу трясло от рыданий.

Словами тут уже не оправдаться. Рихан вытащил мокрого и бессильного Кристиэна из воды, укутал в простыню.

– Срыв. Бывает, – пожал плечами лекарь. – А уж тем более с ним. Он у вас, господин Рихан, и без того нервный чересчур. Сейчас пусть выспится, я ему покрепче настойки дал, и лучше не тревожить пока.

– Истерик. Почему? – спросил Рихан, озабоченно рассматривая спящего супруга, которого едва удалось привести во вменяемое состояние. Измученное личико, под глазами покрасневшая от слез кожа.

– Это вы меня спрашиваете? – изумился лекарь.

Жуть. Рихан чувствовал себя так, словно объездил дикую лошадь. Сел в кресло, чтобы самому успокоится, и подумать. Выпил горячего меда. Кристиэн бился у него в руках, рыдал, сбивчиво икал от судорог в горле, вырывался, что-то кричал о грехе и молитве. Хорошо, лекарь подоспел вовремя, истерики герцог успокаивать совсем не умел. Котенок учудил, так учудил. Еще бы понять – зачем? Явно не из-за любви к супругу. Боится своих богов? Возможно, слишком набожен иногда, через край. Вспомнить только тот злополучный спектакль с самоублажением. Котенок может и бояться развода. А что? Тоже версия. В самом худшем случае для Рихана, если его лишат Кристиэна – идти котенку некуда. Сыновней любовью он не блещет, письма домой ни разу не отослал, ну впрочем и ему не писали. Чертова семейка. Не ждут его там, явно, кому он нужен нищим. Хотя Кристиэн не из тех, кто задумывается, откуда берутся деньги. Котеночьи нужды крайне скромны для положения младшего герцога, тут не придерешься, но вряд ли он даже знает, сколько стоят его краски, не говоря, например о бархатных сапожках. Тогда зачем ему это было надо? Малыш вряд ли знает о том, что возможно спас супруга от тюрьмы или виселицы. Быть еретиком в империи гораздо хуже, чем подонком.

Рихан все же выехал в лес. Не мог сидеть взаперти – умом тронуться можно от этих мыслей. Будь прокляты эти монахи!

Теперь бы им пережить исповедь…

Кристиэну незаметно исполнилось девятнадцать. Незаметно, так как точного дня рожденья он не знал, только то, что в конце зимы появился на свет, так рассказывал ему отец. А праздники по этому поводу устраивали только аристократы. Поэтому Кристиэн стал старше, сам не заметив этого.

После визита злополучных монахов в их с Риханом жизни изменилось немногое, но Кристиэн стал чаще ловить на себе изучающий взгляд супруга. Серо-зеленые глаза герцога подолгу смотрели на него, словно спрашивая, что еще таится в младшем супруге такого, о чем не догадывается старший. Что прячет Кристиэн Рихан Айэ в своей хорошенькой головке?

В один из дней супруг вдруг преподнес ему подарок – невероятной красоты шелковый платок. Такие уборы носили младшие мужчины юга империи, закрывая голову от палящего солнца и нескромных взглядов. Кристиэн ласкал пальцами нежную ткань, улыбаясь и представляя, как алый с золотом шелк укроет его косы. Рихан так и не смог изменить своему характеру, ехидно заметив при вручении подарка, что кроме роскошных волос, изнеженные южные юноши прячут под платком еще и лица, чтобы солнце не старило кожи и прохожие не глазели на чужую красу.

– Вот. В довесок дали, – Рихан протянул золотую заколку. – Примерь, попробуй. Полностью только.

Кристиэну не составило особого труда обернуть на голове ткань так, чтобы она легла, закрыв косы, красивыми складками украсила плечи, подчеркнув золото кожи, уголки он заколол около виска, закрыв и лицо, так, чтобы оставить среди шелка только карий взгляд.

Рихан затаил дыхание. Да, с подарком он не ошибся, но с Кристиэном в этом подарке лучше из дома не выходить. Вещь, чье назначенье подчеркнуть скромность, сыграла с супругами злую шутку. Разве что-то может быть притягательнее и возбуждающе, чем эти темные глаза в обрамлении блестящей струящейся алой ткани с золотыми всполохами, длинные ресницы, отбрасывающие тень? А как не тронуть плечика, которое ласкает волна шелка?

– Слов нет. Снимай все, кроме этого, – хрипло приказал Рихан.

Кристиэн едва слышно вздохнул под шалью. Кажется, Рихан хочет его постоянно в последнее время – весне еще всего лишь несколько дней, а старший уже не знает удержу в постели. Наверное к лету Кристиэн не будет успевать даже одеваться.