Текст книги "История Кристиэна Тэхи (СИ)"
Автор книги: Реимарра
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)
Я не написал и половины того, что хотел. Не могу, простите меня! Прошу принять покаяние грешника. Судьба моя в ваших отныне руках.»
Кристиэн Рихан Айэ.
Кристиэн присыпал бумагу песком, тонко, аккуратность следует соблюдать во всем. Даже когда пишешь самому себе возможный смертный приговор.
Уже светало. Нужно было встать, заварить питье, нога онемела, но нужно пройти всего три шага. Таких трудных теперь шага, а трость прислонена к косяку двери, до нее далеко. Кристиэн приподнялся, тяжело оперся на стол, но стоять было трудно – кололось судорогами, нужно было что-то острое. Он уже давно привык носить в одежде булавку, чтобы бороться, когда вот так сводило ногу. Одной рукой он вытаскивал из рубахи булавку, второй держался за стол, неловко шатнулся, от боли.
Ах, кто же знал, что легкая стеклянная чернильница может так легко опрокинуться! Черная густая жижа потекла прямо на бумагу. Закапало на дощатый выскобленный пол, брызнуло на одежду, а Кристиэн все стоял и смотрел на погубленную бумагу, словно не веря в случившееся. Потом с трудом заставил себя, шагнул к жаровне.
Надо все переписать, заново. Еще раз вывернуть душу, как? И нет чернил, кроме пролитых и бумага испорчена.
Теперь с ним будет такое часто, придется привыкать. Понять, что нет больше легкой походки и изящества танцора, что нужно следить за телом, чтобы оно не подвело. Всю жизнь придется. В девятнадцать лет он калека – только теперь эта мысль стала ужасающе ясна ему. Это навсегда – хромота и молчание, безобразно изувеченная ступня и шрамы. Навсегда. Он навсегда один. Ненужный никому, обреченный только на жалость.
Кристиэн опустился прямо на дощатый пол и впервые за долгое время заплакал.
Нет, просто так к Рихану Айэ идти нельзя, решил Элвиан. Но ведь и к Рионтуру без того, что скажет сам герцог, не подступишься. Значит, сначала все-таки к Айэ.
– Как вы мне надоели, кто бы знал! – вздохнул герцог так, словно Элвиан был назойливым просителем в ланкском особняке. Светский тон и полуприкрытые глаза. – Скорее бы уже поленья собирали.
– Это зависит не только от вас, – в тон ему ответил Элвиан. – А что, вам так не терпится?
– Да. Скучно тут у вас, – посетовал Рихан. – Ну, так что я должен повторить на этот раз вам?
– Ничего. Вам больше ничего не надо повторять. Вчера был совет у императора, и он принял решение. Кстати, можете меня поздравить с повышением по службе!
– Не с чем. Не знаю, какая там у вас нынче должность, но бумаг вам придется писать втрое больше, чем раньше. Вы будете не успевать тратить новое жалованье, некогда будет.
– Возможно, вы правы, – светски согласился Элвиан, – но мое жалование отлично потратит жена и дочери, я останусь с бумагами, как и раньше. Но теперь я глава верхней канцелярии.
Надо же, Рихан все-таки изволил подивиться. Не ожидал?
– Даже так? – качнул головой герцог. – Тогда покорнейше извините, что сижу перед вами!
– Я восхищаюсь вами, Рихан. Даже когда у вас нет ничего, вы умудряетесь язвить.
– Ну, вы мне льстите. На сегодняшний день у меня не так уж и мало за душой – супруг, надежный друг, миска каши два раза в день, кувшин воды, постель без блох. И это не считая жизни! Неплохое состояние.
Сильный человек, восхитился Элвиан. Сильный, но как же он поддался аторцам? Почему опустился до пьянства и рукоприкладства? Но теперь поздно искать ответы.
– Мне нравится наш разговор. Но мы все равно вернемся к решению императорского совета.
– И что решил ваш драгоценный совет? Мне скажут дату суда?
– Суда не будет, Рихан, – самая главная новость далась Элвиану легко, теперь осталось быстро разъяснить, пока герцог не сделал неправильных выводов. – Ваше дело таково, что если, грубо говоря, тронуть кучу, то вонь поднимется сильная. Но и ваша вина перед страной очевидна.
– Да? А мне казалось, что только перед Кристиэном. Я не сделал стране ничего плохое, в отличие от того, что произошло с ним. Ничего, кроме того, что прекратил войну за свой счет.
А герцог умен, очень умен, так кратко подвести итог дела – искусство.
– Да, кое-кто тоже так считает, а кто-то ровно наоборот, требовал вашей казни и вашего супруга. Но это споры. Император постановил – вы, вместе со своим супругом, должны покинуть государство. Естественно, тайно, под видом побега.
Элвиан ожидал любой реакции, ведь только что, по сути, отменили смертный приговор, но не смеха. А Рихан Айэ смеялся, смеялся так, что в уголках глаз выступили слезы.
– Хорошо придумано! Остаться чистенькими, прирезав нас за побег. Прекрасная идея, и на хер сесть и рыбку скушать. Но за что Кристиэна?
– Хорошего же вы мнения о своем государе! О нет, Рихан, ваша смерть в любом случае попортит наши отношения с вашей любимой Аторой. А нам надо, чтобы там каждая шелудивая собака знала, что вы живы, что вы на свободе, что вы сбежали. Последствия будете расхлебывать сами – это ваша кашка. Вас обоих препроводят к границе, в карете с охраной, и убедятся, что вы на другой стороне. Вам дадут все документы. Как вы будете устраиваться и куда пойдете – ваше личное дело. Но мне искренне жаль вашего юного супруга, хоть он и тоскует по Вам. Теперь же он будет снова в Вашей власти, и надеюсь, Вы будете более милосердны к нему.
– Вас не должно волновать, как я управлюсь с Кристиэном, поберегите Ваше сочувствие для других, – моментом ощетинился Рихан Айэ. – То есть вы хотите сказать, что нас с котенком посадят в карету и вежливо проводят?
– Да, а потом в империи вас начнут искать, так искать, что пыль столбом. Но есть одна трудность, Рихан. Мне нужна Ваша помощь.
– Вам? Моя? Заинтригован.
– Есть беда с храмовниками. Настоятель Амардин очень хочет, чтобы Кристиэн остался у него в монастыре. Его основания понятны – они выхаживали мальчика, он посредник и просто хороший человек, которому нужна защита. Иерархи прямо настаивают на этом, они даже готовы к изменению брачных кодексов. Но они не убедили императора, поэтому, мне было дано поручение напрямую выкрасть Кристиэна из храма. Но это безумие! Храм Амардина почти крепость, а охраняют Кристиэна лучше чем Вас. И, к тому же, Кристиэну трудно ходить и дальняя поездка будет для него тяжким испытанием. Я ничем не могу помочь ему, не говоря о том, что отдавать мальчика вам – риск.
– Вы так много наговорили, – усмехнулся герцог, – котенок и храмовники созданы друг для друга. Где еще наши целомудренные иерархи найдут такого разиню, который будет верить во все их книги и речи, да и еще со смазливым личиком и даром посредника? Если они его получат – будут вертеть как ярмарочную куклу, мол, смотрите, что бывает, когда против идут и не отдают детишек в храм. Кристиэн с самого начала должен был достаться им. Но раз уж так вышло, то нечего теперь щелкать. Хочу предупредить, если я не получу котенка, то я приму все усилия, чтобы мое дело стало как можно громче и смердело так, что половина чиновников Тэлеты предпочтет выпить яд, чтобы не дышать. Мне плевать, что это закончится костром.
– Вы быстро берете вожжи в свои руки, – опешил Элвиан от такой наглости, от мгновенного превращения обвиняемого в шантажиста. – Зачем вам Кристиэн? Вы же не любите его, он будет вам обузой. За ним нужен уход, нужны дорогие снадобья, лекари, забота. Я бы мог попытаться убедить императора, что от мальчика никакого вреда и его лучше отдать опекунам.
– А что думает сам котенок? – спросил Рихан с нехорошим лицом. – Его-то известили? Еще раз, со своим супругом я разберусь сам. Надо лечить – буду лечить. А кто, кого там из нас любит – не в вашем ведении вопрос. Вам будет проще исполнить приказ императора. Каким образом? Это решаемо. В мутных кварталах Ланки отыщите Холга Топора, вам известно это имя? Наверняка. Этот милый человек кое-чем мне обязан, так пусть вернет долг.
– Холг мне как родной, – развел руками Элвиан, – такого ворья, к которому даже канцелярия не может привязаться, еще поискать надо. Никак арестовать не можем.
– Он может выкрасть котенка, – продолжал Рихан, – привезти в назначенное место, но я так понимаю вы везде развели секретность?
– Естественно, но я понял ваш намек. Мельдин Рионтур будет в курсе дела, но мне трудно предсказать его мнение.
– Это неважно, но нужно чтобы он подготовил теплые вещи для котенка и лекарств на первое время, он же знает, какие нужны? И пусть наведается в наш дом, выпишите ему бумаги, пусть заберет картины и драгоценности котенка себе.
– Я передам ему, – надо же, никто еще так вольно не распоряжался Элвианом, даже жена, – но картины Кристиэна теперь в императорской галерее.
– …, – выразился Рихан. – Но вряд ли котенок теперь нарисует мне новых, – герцог впервые выдал свои чувства и сомнения. – И даже портрет увезли?
– Его в первую очередь. Так что знать и ее потомки будут любоваться вами вечно. Мастерская работа, даже не скажешь, что рисовал ребенок!
– Этот ребенок… – Рихан не стал дальше продолжать мысль. – Так им и надо.
– Скажите, Рихан, – Элвиан очень долго хотел задать вопрос, тревожащий его с самого начала расследования, – правда ли, скажите теперь, что Кристиэн пытался вас убить? Следствие уже кончилось. Это просто вопрос.
– В вашем звании «просто вопросов» не бывает, – назидательно заметил Рихан. – Нет, конечно. Силенок не хватит. Но жаль, что он этого все-таки не сделал.
– У вашего супруга на редкость упрямый и твердый характер и обманчивая внешность. Очень сильный мальчик, хотя со странностями.
– Котенок он и есть котенок. Какие сроки даны вам?
– Седмица. И вы будете на свободе. Оба.
Рихан ворочался на жесткой тюремной лежанке под колючим одеялом, глубокая ночь, а снова не спалось. Были в его жизни ложа и мягкие и намного жестче и холоднее чем это, но такой причины для бессонницы, как нынешняя, не было. Кристиэн.
Такая ночь не первая – днем изматывающее безделье или допросы, а ночью ни тело, ни разум не давали ему спать.
Наверное только Мельдин мог думать, что в тюрьме Рихану немедленно станет совестно и заключение снимет с глаз шоры. «Как бы не так», – усмехался сам себе Рихан, в бессчетный раз представляя себе изгибы бедра Кристиэна. А под утро накатывала лютая тоска и раскаяние, но то, что он дурак, Рихан знал и раньше. Как только котенок вытерпел столько времени и не сделал ничего раньше? Это изумленное лицо и круглые карие глаза – сам не верит, что ударил? Что же ты не добил, мальчишка? Ведь все-таки нужно и тебя было гонять на тренировочной площадке. Эх ты, недокормленный котенок. Биться башкой о пол и выть, что дурно обращался – последнее дело, зачем подчеркивать очевидное, еще раз перебирать все иглы незаслуженных обид, что воткнул в тебя на живую? Но почему ты не услышал меня, танцор – ведь я же кричал тебе, спрашивал, доверишься ли мне? Так мне и нужна была твоя задница в молельной, я хотел услышать от тебя признание… Услышал.
Но что с тобой сделали? Своими бы руками разорвал бы рыжую мразь, за то, что посмела коснуться. Коснуться моего.
– Ты бредишь, – подвел итог рассказу Мельдина Майэр.
Господин Рионтур вернулся со встречи с главой верхней канцелярии в весьма задумчивом виде.
– Ты сошел с ума, больше ничего не могу сказать.
– Это не я сошел с ума, это желание Кристиэна. Я уже предвижу, все то, что ты скажешь. Май, я устал, очень устал от этой истории, от Кристиэна, Рихана, чиновников. Я бы хотел, чтобы Кристиэн переехал к нам и все бы закончилось, но не все так просто. Маленький вбил себе в башку, что ему нужен Рихи.
– Я все понимаю, Мэл, насчет доверия нам, – чуть стих Майэр, – но не губи Кристиэна! Я умоляю! Как? Кому в голову могло прийти такое! И зачем надо было все это тогда? Тюрьма, суд? Зачем он мучился? Что бы снова вернуться к палачу?!
– Май! Мне еще не хватало твоих истерик! – рявкнул Мельдин. Было совестно орать на любимого, который по сути прав, но если дать волю, то эту лавину не остановить. Нет уже никаких сил – это воля императора и самого Кристиэна. Может Майэру стоило получше знать о чем думает его любимец? – Что ты так вцепился в него? Он живой человек, а не твоя забава, а ты иногда ведешь себя с ним, как с куклой! Волосы вот остриг зачем то... Не наигрался еще?
– Да сколько ж ты лет меня этими волосами попрекать будешь? – взвился младший. – Я тебе сотни раз говорил, он сам захотел!
– Вот! Он сам захотел! Теперь ты понимаешь меня? – нужно сбавить тон, решил Мельдин. – Сам он просится к Рихану! Сам! Я не знаю, как тебе это объяснить! Что это, придурь такая или любовь, но идти против течения тяжело.
– Он стал мне как младший брат, которого твой драгоценный Рихан у меня отнял! У нас с тобой не может быть детей, так почему не пригреть Кристиэна. Неужто он думает, что у нас ему будет плохо? Мы ничем его вроде не обидели.
– Я не знаю, что он думает и думает ли он вообще, ты сам это видел. А сейчас он пластом лежит – срыв, ему сказали про Рихана. Дайте ему самому решить. Всю жизнь за руку тащили – дома, в браке, в монастырях.
– Один раз он уже сам решил, к нам бежать. Правда избавил Рихана от аторцев.
– Если бы я знал, что для этого нужно всего лишь хорошо его по башке приложить, сам бы давно сделал. Оставь малыша в покое, мы не имеем права решать за него.
– Ты его опекун, он несовершеннолетний. Дойди до императора!
– И что будет? – спросил Мельдин. – Меня лишат права опекунства, да и все. Как ты сам не понимаешь! Сейчас он добыча для аторцев, если они будут мстить; для тех, кому досаждал Рихан; для тех, кому Кристиэн не улыбнулся на балу и так далее. Я напишу своему родичу, он военный командир крепостушки в Мальцах, теплое и тихое место. Пусть Рихан пристроится туда, а потом я найду способ передать им деньги. У меня сейчас на руках документы, которые мне дал Элвиан, нужно поехать и забрать одежду Кристиэна и его серебро, чтобы не пропало. Все будет хорошо, Май. Они уедут и наваждение исчезнет. Рихан не зверь, я знаю его.
– Ты прав. Зверь не убивает и не мучает ради забавы, в отличие от твоего дружка. Рихан лишил меня брата, убил Ская и эту шлюху, и это только то, что мы знаем о нем! Он убийца и еретик, и еще вышел сухим из воды! Как здорово! Зато стоит нам, младшим, хоть раз вякнуть против, то все, добро пожаловать на серые ступеньки. Чем мы хуже вас? Тем, что родились не первыми? Чем Кристиэн ниже Рихана? Тем, что воспитан, одарен и умен? И за это его жизнью так распорядились?
– Май? – насторожился Мельдин. – Ты ничего не хочешь мне поведать? Я вроде не заслужил таких слов. Я ни разу не ударил тебя, ни разу не был незаслуженно груб. Что случилось, Май? За десять лет я слышу такое впервые.
– Надеюсь, в последний. Просто вы, все старшие, снова решаете за нас, младших. Кто-то решил отдать Кристиэна, не потому, что тот сам рвется, а потому, что он тут не нужен! На то, что он чувствует – вам все наплевать! И тогда, давно, вы решили все за нас, обязав клятвой. Ему же внушили, что он обязан любить Рихана, а он не должен! И не любит, я уверен! За что ему его любить?
– А за что ты меня любишь? Я старый, толстый, но у меня есть деньги и дом. А Май? Ну, так?
– Вот за твое пузо и люблю, – рассмеялся блондин. – Действительно, как все глупо. Но Кристиэн... На него же петлю накидывают.
– Все это очень тяжело и жестоко, то, что я сейчас скажу. Но я хотел бы быть так уверен в том, что ты будешь мне так же верен, случись чего, как Кристиэн Рихану. Я не знаю, почему он его любит, но иногда я не понимаю не его, а нас с тобой.
====== Глава 22 ======
Третий день Кристиэна отпаивали успокоительным, делали настойки, давали сонные травы. Что случилось?
Не знал никто, кроме самого Кристиэна и настоятеля Амардина. Монах забеспокоился утром, ожидая исповеди Кристиэна. Что-то не то, слишком беспокоен мальчик, наверное стоило говорить с ним полегче. Зачем было сразу пугать безысходностью будущего?
Но Кристиэна кое-как успокоили, уложили на кровать, убрали беспорядок в комнате, а настоятель забрал свернутый, перепачканный чернилами лист – все, что осталось от исповеди.
Амардин долго сидел, пытаясь разобрать текст, собрать вместе уцелевшие слова и фразы, но даже мелочи, что не была испорчена, хватило, чтобы понять, что лучше правды не знать никому. Пусть мальчик останется в монастыре и забудет о пережитом ужасе, восстановит дар по частям. И совсем незачем ему видеть Рихана – только бередить раны. Даже если придет Элвиан, сделавший на деле Айэ головокружительную карьеру, то личным приказом Амардина его не велено пускать к мальчику.
Ну почему его не хотят оставить в покое? Нельзя даже попросить, но если бы он мог, закричал бы изо всех сил, чтобы все ушли. Ничего ему не нужно! Ни валерьянка, ни питье! Только уйдите.
Нет, лучше бы он умер. Как было бы всем легче! Он бы не мучил никого, не было бы хлопот у Мельдина и Майэра, спокойно бы жили монахи. А Рихан наверное точно бы пережил его смерть, ему сейчас не до беглеца-младшего. Попросил о встрече, а сам испугался, наверняка супруг встретит насмешкой. Но хотелось увидеться, услышать. Да что там – хотелось! Он как капризный ребенок, сам не знает, чего хочет. Не умеет выбирать. Почему не дали выбрать до беды? И что делать сейчас – остаться жить в монастыре, где его будут жалеть и каждому встречному будет ясно, что хромец именно тот самый Кристиэн Рихан Айэ, где он с болью утраты будет смотреть на танцоров. Кристиэн уже знал здешних посредников – невероятной доброты юношей и девушек, искренне горевавших о потере того, кто мог бы им быть собратом. Но всю жизнь стоять и смотреть на чудо, когда мог бы творить его сам?
Уехать жить к Мельдину и Майэру? Май постоянно говорит об этом. “Если боишься, что смутишь нас – живи в нашем доме в Ланке, на первом этаже есть замечательные комнаты, а мы будем навещать тебя”, – так уговаривали его. Но супруги все же желали, чтобы Кристиэн жил в усадьбе с ними. Но зачем он там нужен? Рионтуры добры к нему, но кто он для них? Чужой приморский мальчишка, которого им повесили на шею? И зачем ему вторгаться в чужой дом, чтобы ради него перестраивали комнаты, нанимали лекарей? Нет.
Можно спросить разрешения вернуться в дом супруга, но его могут не отдать, споры вокруг имущества постоянно. Но как там жить без Рихана? Почему хозяин должен покинуть дом и страну, а его убийца жить? Снова нет.
Тэльдо. Тот офицер, что ухаживает за ним. Дарит своим внимание, пишет письма, на которые Кристиэн даже не отвечает. И перед этим человеком совестно тем, что попался на глаза, смутил ум. Зачем офицеру императорской гвардии калека, да к тому же с запятнанным именем и дурным браком за плечами. Тэльдо младше Рихана. Кстати, какая ирония – снова военный. Харет, Тэльдо, Рихан – все они воины. У двоих – желание защитить слабого, у третьего – измучить. От этой мысли и сравнения снова страшно. Ах, дотянуться бы до стола, прочесть бы последнее письмо от Тэльдо. Впрочем, он знал его наизусть, теплые ласковые слова волновали и успокаивали одновременно.
Милый мой Кристиэн!
Я знаю, что ты не ответишь мне на мое послание, но я не прошу тебя об этом – ты волен делать то, что считаешь верным. Но мне важно, чтобы ты прочел эти строки.
Жизнь моя стала другой, после того, как я встретил тебя, словно в нее вошла весна, вдохнули воздух. Твоя нежность, красота...
Твои глаза, в них весь мир. Как излечит тебя от твоей боли? Что я могу сделать? Дай мне знать. Вина человека, который сотворил это с тобой более тяжка, чем его ересь, несравнимо предательство богов и живого человека. Боги не чувствуют боли.
Мой мальчик, я сделаю все, если ты позволишь мне помочь тебе. Я не стану настаивать, прося твоей руки, не вправе принуждать тебя, хотя был бы счастлив, если бы ты ответил согласием. Может тебе интересно, зачем мне это надо? Мне хочется увидеть, как ты улыбаешься. Должно быть – это восхитительно. Ты должен жить, а не умирать в монастырском саду. Ты заслуживаешь счастья быть любимым.
Я никогда и ничем не обижу тебя, свет мой. Ты можешь свободно располагать всем, что у меня есть. Если желаешь, то у моих родителей дом около Приморья, прямо на побережье, там будут рады тебе. Лучшие лекари и прекрасный климат, ты ничем не стеснишь никого. Но можно переехать и к ко мне, в дом в Тэлете. Ты свободен в выборе.
Если мне дадут небольшой отпуск, о чем я уже ходатайствую, я приеду к тебе тотчас же, Кристиэн.
Пожалуйста, не думай о том, что прошло. Ничего не вернется, обещаю тебе.
До встречи!
Чем он заслужил такую доброту? И несправедливо будет, если он, не сумевший стать хорошим супругом для одного, не выполнив своего слова, войдет в дом другого человека. Остается лишь верить, что Тэльдо найдет юношу или девушку, которые по настоящему будут его достойны.
Так что же делать? Кристиэн не мог ни за что уцепиться, соскальзывая со скользких стен своих мыслей. Ему нигде нет места, а Рихану его не вернут. Да и нужен ли он ему? В сотый раз один и тот же вопрос! А если над ним смилуются, дадут увидеть супруга или даже уехать с ним? Как им тогда жить друг с другом? Подумать страшно. Безысходность. Никому не нужный безмозглый и беспомощный калека.
Жуткий вывод сам выплывал не раз в воспаленной смятением голове Кристиэна, в отравленном настойками и травами сознании. Лучше для всех – Мельдин и Майэр будут жить как и жили, храм Амардина не превратится в приют для увечных, Тэльдо огорчится, но найдет свою судьбу. Но что будет с Риханом? Если он узнает, конечно. Заденет ли его весть или он сочтет верным, что клятвопреступник сам покарал себя? Но как это сделать? За ним так пристально следят...
– Мне нужно к Кристиэну Рихану Айэ! – настаивал Элвиан, монахи не пускали его к покоям, уверенно ссылаясь на какой-то приказ Амардина. Что за препятствия, в конце-то концов?
– Господин Элвиан, – его проводили к настоятелю и почему-то теперь Амардин звал его “господином”, хотя он уж точно не испытывал трепета перед новой должностью Элвиана, – Кристиэн нынче нездоров, не стоит его беспокоить.
– Я его и до сего дня здоровым не видел, – парировал Элвиан. – Так почему?
– Я совершил досадную ошибку, раскрыв ему тайну о высылке Рихана Айэ. Несчастный мальчик переволновался и очень переживает. Третий день в постели, мы успокаиваем его, как можем. Но юноша упорен в своей душевной хвори. Все упорно желает видеть Рихана Айэ. Но вы сами понимаете, что эта встреча недопустима. А сейчас, вероятнее всего, Кристиэн спит, так что вы все равно от него ничего не добьетесь.
– Действительно, это грустно, – поддержал игру Элвиан, – но, все же может им дать увидеться, и все, наконец, станет ясно? Они все еще супруги и скоро расстанутся навсегда.
– Никогда! Этот мерзавец на тысячу шагов не подойдет к Кристиэну! Мало уже сделано? Пусть Рихан Айэ радуется тому, что жив и убирается на все четыре стороны! О каком браке может идти речь, если один из супругов лишен всех прав и подлежит высылке? Напомните Мельдину Рионтуру, чтобы оформил все это в документах, кстати.
– Возню с бумагами мы берем на себя, – успокоил Элвиан. – Хорошо, я не буду домогаться Кристиэна с делами, но просто проведать я могу?
Просто необходимо попасть к Кристиэну, свидеться с ним наедине, а теперь из-за дурацкого упорства святош весь продуманный план может полететь в пропасть! Все договоры, уловки, организация. Ведь нужно предупредить мальчишку, да и неплохо бы еще раз запомнить расположение коридоров и выходов, чтобы потом нарисовать их Халду. Самого вора было найти непросто, даже начальнику верхней канцелярии. Самолично перерыл немало дыр и трущоб, прежде чем встретился с неуловимым вором. Поразило, как Халд дернулся от одного упоминания имени Рихана Айэ, долго пришлось уламывать выкрасть мальчика, и если бы не некий долг, о котором упоминали оба, то Элвиан так и не смог бы договориться. Никому не смог доверить главных вещей, слишком прекрасная возможность дать канцелярии подставить себя, ведь не все рады новому начальнику. Хорошо есть надежные люди в городской страже.
– Что-то вы чересчур озабочены здоровьем Кристиэна, – усмехнулся Амардин. – Не вы ли успешно не давали ему покоя несколько месяцев?
– Это моя работа, увы, – вздохнул бывший дознаватель. – Но я даже уже как-то привязался к нему. Он весьма славный мальчик, о нем грех не беспокоиться. Так в чем же его болезнь?
– Он постоянно плачет и не хочет отзываться ни на что. Поэтому-то я и советую вам не тревожить его. Пусть скорее успокоится и забудет. Здесь ему будет хорошо.
– Я почему-то в этом не уверен, – возразил Элвиан. – И почему вы не отдаете его опекунам? Из-за посредничества?
– Не скрою, отчасти. Я не теряю надежды на его душевное выздоровление и тут о нем лучше позаботятся. А теперь прошу меня извинить, мне нужно по делам, я обещал кастеляну.
– До встречи, – церемонно поклонился Элвиан.
Все не так плохо, решил Элвиан. Было бы гораздо хуже, если бы мальчик вновь стал обездвижен. А слезы – дело поправимое, но пусть их на этот раз утирает Рихан Айэ. А он свой уговор выполнил – люди наняты, лошади есть, Мельдин Рионтур привезет все необходимое для путников и уже завтра вечером дело Рихана Айэ станет историей.
– Я не поеду! Это преступление! – зашипел Майэр в ответ на просьбу Мельдина поторопиться с одеванием. Нужно было уже ехать, темно, а до условленного места на окраине было приличное расстояние. Мельдин, чья жизнь за последнюю неделю превратилась в сущую беготню, лишь пожал плечами.
– Извини, я думал, ты захочешь попрощаться с Кристиэном. Но раз ты наигрался в заботливого старшего братца, оставайся.
Но Майэр лишь сверкнул глазами, подхватывая брошенную ему рубаху.
Все готово. Обстоятельный Мельдин продумал каждую мелочь, собирая друзей в дорогу – теплая одежда, несколько пар шерстяных носков для Кристиэна, нужные травы и мази для суставов, деньги, которые меняют везде, удалось добыть даже любимый клинок Рихана. Но самое главное – письмо коменданту Оссейской крепости, господину Хандлару, с просьбой от давнего друга, о принятии на службу Рихана Айэ, должностью не ниже сотника. Господин Рионтур ручается своим словом. Даже несколько украшений Кристиэна.
Остальное серебро потом можно передать с караваном. Еда – хлеб, вода, вино, яблоки, и сухое мясо, что заваривают в кипятке. Небольшой котелок, немного посуды на всякий случай. Две небольших сумки и подарок от семьи Рионтур – большое шерстяное одеяло. Пусть супруги Айэ мирятся под ним.
– Поехали, – Мельдин поцеловал супруга, помогая забраться на коня. – Пора!
Люди маялись на улице, перетаптываясь от холода. Черная карета со знаком тайной канцелярии, которую никто не имел права остановить на дорогах и даже разбойники предпочитали пропустить зловещий экипаж. Двое возниц, вооруженная охрана-эскорт, что будет сопровождать карету, супруги Рионтуры и герцог Рихан Айэ, который улыбался так, как будто у него были именины.
Свобода! Он может дышать морозным воздухом ночи, чувствовать как под ногами хрустит снег, на нем новая теплая одежда, а главное – скоро привезут котенка. Мельдин кружил вокруг как наседка, беспрестанно что-то объясняя, советуя, что-то квохчет про Оссейскую крепость. Но Мельдину он всегда рад, тем более это первая встреча после тюремных свиданий, и последняя. Скоро прощаться. Мельдин стал ему ближе брата, а теперь он останется тут. Майэр, вот, огорчен, по недовольной харе видно, что мечтал видеть на костре. Не можешь забыть братца-дезертира, блондинчик? Никакой снисходительности к трусам и беглецам на войне, и мне плевать на твою ненависть. Но ты возился с котенком и за это спасибо.
– Да где же они!? – Элвиан нервничал, по его прикидкам, карету с беглецами уже нужно было отправлять. Что же задерживается Халд? Неужто монахи? Вся гвардия страны не может его выловить, куда уж светлым? Или что-то с Кристиэном? Или они уходят от погони? Остается только гадать.
– Вы нигде не ошиблись в плане? – тревожно спросил Мельдин у Элвиана.
– Исключено. Я, знаете ли, в молодости у мастера-архитектора начинал, чертежи копировал. Лучше скажите, вы отдали бумаги Рихану?
– Да, конечно, но по-моему ему сейчас не до бумаги.
– Пойду тоже, скрашу ему ожидание.
– Рихан, – Элвиан занялся пока еще своим подопечным, – держите эти футляры, берегите их как зеницу ока. Там документы на вас, вашего супруга и на ваш брак. Официальная грамота о том, что вы сами подали прошение о лишении вас имперского гражданства еще до ареста. Но вы не можете вернуться в страну, ни под каким именем, хотя ваше вам сохранено. Ваше имущество пока переходит к Мельдину Рионтуру, но думаю, вашу недвижимость заберут. Вам невероятно повезло, подобные дела так не заканчивались никогда. Так или иначе – это лишь императорское милосердие.
– Ради всего святого, вы сами-то в это верите? – спросил Рихан. – Скажите проще – дешевле выслать нас, чем разворошить осиное гнездо. Но лично вам я благодарен. Вы подошли к моему делу с душой, а не желанием отправить меня на костер, – искренне улыбнулся герцог. – Что до гражданства, то это не самая страшная потеря.
– Ну, я бы мог сказать, что с вами было приятно работать, – вернул Элвиан. – Но надеюсь, что мы не встретимся ни при каких обстоятельствах больше.
– Абсолютно вас поддерживаю.
Наконец-то! Охрана, услышав перестук копыт, схватилась за оружие, но Элвиан успокаивающе махнул рукой. Халд, родной, наконец-то!
Всадник сидел прямо в седле, облапив укутанную фигурку. Кристиэн.
– Где тебя носило! Халд! – не сдержался бывший дознаватель. – Мы тут уже давно ждем!
– Жаль с новой должностью расставаться, да, господин дознаватель? – высокий крепкий мужчина спрыгнул с коня, бережно снимая ношу. – Вот, катался, неохота было с такой звездой расставаться! Вот сроду бы не отдал, если бы не Рихан, кобель! Пригрелся он у меня, держи вот. Ишь, какого принца отхватил.
– Тебя видели?– быстро спросил Элвиан, пусть Рихан теперь сам встречает своего супруга.
Халд поставил юнца прямо на снег, оказалось, что Кристиэн укутан в покрывало, явно сорванное с ложа, а на ногах одеты грубые здоровенные мужские сапоги. Кристиэн испуганно смотрел, с явным трудом понимая, что произошло и лишь чуть погодя увидел Рихана.
– Обижаешь! Чуть подзадержался, сапоги спер у какого-то жирдяя. Вы лучше парня за так не морозьте, в карету вот его, что ли... Скажи мне, он у вас всегда по ночам на подоконниках выстаивает, с открытыми ставнями или я вовремя успел?
– Кристиэн?! – укоризненно разом несколько голосов.
– Ну что, допрыгался? -спросил вор у Рихана. – Сума, черная карета и вперед?
– Посмотрим, когда ты сам допрыгаешься, дурнина! – похлопал его по плечу Рихан. – Сомневаюсь, что тебя сам глава верхней канцелярии с эскортом провожать будет. Ну, если только придет посмотреть, как вешать будут. Счастливо оставаться, буду жив – черкану письмишко.
