Текст книги "Сентябрь (СИ)"

Автор книги: RavenTores

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

– И всё же ты не хочешь проводить его, – Тэйлос посмотрел на Дэвида чуть удивлённо.

– Не хотел, – педантично поправил его Дэвид. – А точнее – не хотел спешить. Это очень серьёзный шаг, Тэйлос, с необратимыми последствиями. Фактически, связь, которая образуется посредством ритуала, уже нерасторжима – даже смерть здесь будет бессильна, потому что и маги, и медиумы взаимодействуют с планом духов. И… я бы хотел успеть рассказать тебе как можно больше, чтобы ты взвесил и действительно понимал, что выбираешь. Или кого выбираешь.

– Но разве у меня есть выбор? – спросил Тэйлос. – Разве могу я теперь отказаться от дара?

– Ты не можешь отказаться от дара, но всё ещё можешь отказаться от меня, – слабо улыбнулся Дэвид. – Что бы ни говорила Брун, пока не проведён ритуал, не случилось ничего необратимого. Да, твой дар выбрал меня. Но даже вопреки этому ты можешь решить связать себя с любым другим магом – и пусть такая связь будет слабее, чем наша, в сущности, это тоже выбор. Наш силы текут согласованно, возможно… потому что мы друзья. И это хорошее основание, однако… – и он замолчал. Тэйлос тщетно ждал продолжения. Долгое молчание прервалось только коротким: – Оставайся в спальне на эту ночь, мне ещё нужно… поработать.

Тэйлос почувствовал, как его одолевает сон, и почти разозлился, что Дэвид так запросто уходит от разговора, но даже высказать своё возмущение не успел. На смену реальности пришли смутные видения, напоминающие отголоски эха среди глухих стен запутанного лабиринта.

***

Утром Тэйлос проснулся от деликатного прикосновения к плечу.

– Твой дар привлёк нового желающего говорить, – сказал Дэвид, не спрашивая, и хотя Тэйлос не понимал, как он мог почувствовать это, всё же кивнул. – Надень, – Дэвид протянул уже знакомый амулет, который прежде помог заглушить настойчивый зов Глории. – Это поможет, пусть ненадолго, но мы успеем перевести необходимые вещи и твою машинку, – он уже был одет. – Мне надо к Брун, и я закажу завтрак, ты пока можешь поспать ещё.

– Пожалуй, мне лучше встать, – вздохнул Тэйлос, на что Дэвид коротко кивнул и вышел из номера.

Ни завтрак, ни переезд он почти не запомнил – несмотря на амулет, некто настойчивый нашёптывал ему свою историю, повторяя первую фразу снова, и снова, и снова. И если бы была возможность, Тэйлос бы принялся записывать сразу, но Дэвид следил за ним и позволил сесть за машинку только в кабинете.

Стоило коснуться пальцами клавиш, и слова хлынули несдержанным потоком, оживляя образы, звуча на разные голоса. Тэйлос едва успевал за ними, совершенно забыв о том, что находится в новом доме, а рядом есть кто-то ещё. Единственным его желанием стало написание новой истории, которая уже с первых строк напиталась тьмой и ужасом.

Впрочем, осмыслять и сопереживать тому, кто рассказывал на этот раз, Тэйлос не успевал. Он стал пустым сосудом, в который вливалась чужая, до того оторвавшаяся от тела жизнь, и если Глорию можно было отстранить или же попросить прерваться, то этот голос был чрезмерно настойчив и не терпел невнимания к себе.

Сколько прошло часов, Тэйлос не знал. Когда он наконец-то поставил последнюю точку, то обнаружил себя сидящим в кабинете второго этажа за тяжёлым столом тёмного дерева. Рядом с машинкой высилась пачка чистой бумаги и пачка уже использованных страниц, нашлась и полупустая чашка с чаем. Сквозь большое, выходящее на юго-запад окно проникало золотое солнечное сияние, был уже закат.

Тэйлос поднялся и потянулся, разминая спину. У него болели глаза и ломило виски, но, пожалуй, больше всего хотелось хоть что-нибудь съесть. Он не мог вспомнить, завтракал ли.

Выйдя из кабинета, Тэйлос направился к лестнице, но, едва подошёл к площадке, замер, услышав внизу раздражённый голос Брун:

– Я всегда считала, что чрезмерная воспитанность не идёт тебе на пользу, но в этот раз она даже затмила благоразумие!

– Магический ритуал не может быть оправданием для насилия, – жёстко отрезал Дэвид, очевидно, он тоже уже был на взводе.

– О каком насилии ты говоришь?! Лучше представь, что произойдёт, если Сигил наконец-то разберётся, кем является твой Тэйлос. Представь себе, что тогда совершит с ним он! Вот что такое насилие, Дэвид, – послышался дробный стук каблуков, очевидно, Брун прошлась по холлу. – Ты как будто не понимаешь!

– Что я, по-твоему, должен сделать?! Я уже сказал, что проведу ритуал!

– Чего ты опасаешься? – снова заговорила Брун. – Он принимает тебя, его дар выбрал тебя. Вас тянет друг к другу. Почему ты останавливаешься? Неужели мы вернулись к тому, что ты стесняешься своей силы? Жизнь и смерть – не противодействие, это часть целого, сколько раз мне нужно повторить это, прежде чем ты окончательно примешь себя и дашь своим способностям развиваться, не казнясь чувством вины, не отвергая даров, которые тебе преподносит мир?

– Даров? – Дэвид усмехнулся. – Когда Тэйлос увидит, как труп от моего прикосновения оживает, он вряд ли разделит твою точку зрения. И он имеет право знать, кто я, раньше, чем окажется связан со мной навечно. Я просто… не могу найти момент.

– Дэзмонд, – теперь уже голос Брун был почти спокойным, и Тэйлосу пришлось сделать несколько шагов вниз по лестнице, чтобы расслышать. – Некромантия – не проклятье, не клеймо на твоей жизни. Ты не должен так относиться к своему естеству…

– Мы оба знаем, как это выглядит в глазах людей. Табу о сакральности трупа, о том, что мёртвое должно оставаться мёртвым… Я не хочу видеть страх в его глазах. А я увижу. Рано или поздно.

Голос его звучал так горько, что Тэйлос невольно качнул головой. На этот раз он не стал таиться, спускаясь по лестнице дальше. Брун и Дэвид сразу замолчали, услышав его.

Они стояли среди не до конца разобранных вещей. Брун раздражённо поигрывала кинжалом, а Дэвид сейчас отставил сумку, которую до того, очевидно, хотел поднять наверх, и шагнул навстречу Тэйлосу.

– Ты закончил раньше, чем я ожидал, – сказал он и мягко улыбнулся, будто мгновение назад не был полон сомнений. – Это хорошо.

– Ты говорил, что не можешь найти момента, – качнул головой Тэйлос. – Видимо, момент сам нашёл тебя.

Дэвид переменился в лице и замер на месте, так и оставшись стоять у подножия лестницы, на несколько ступеней ниже его. Тэйлос сделал шаг навстречу и протянул ему ладонь.

– Ты некромант?

Дэвид сначала принял руку, крепко сжав его пальцы в своих, а уже потом отозвался:

– Да.

– Что ж, мы подходим друг к другу. Разве не ты говорил мне, что я связан со смертью? Почему ты думаешь, что это напугает меня? – Тэйлос впился взглядом в его лицо.

– Потому что это естественно? Такой страх воспитывается в нас с детства. Не все маги признают некромантию равной прочим искусствам…

– Перестань повторять эту чушь! – прервала его Брун. – Чистому сознанию ни к чему чужие рамки. Если уж ты сам не можешь от этого избавиться, хотя бы не одаривай своими проблемами Тэйлоса.

Дэвид промолчал, только внимательно посмотрел на Тэйлоса.

– Нужно поужинать и ложиться. Ты вымотан.

– Я не устал, – Тэйлос не отпустил его ладонь. – О чём ещё ты не говорил мне, опасаясь, что я оттолкну тебя… Дэзмонд?

Брун усмехнулась.

– Вам лучше пройти в гостиную, – сказала она. – Или переговоры на лестнице вам нравятся больше?

Дэвид…. или всё-таки Дэзмонд кивнул и, не отпуская руки Тэйлоса, повёл его наверх. Он прикрыл за ними дубовые двери, щёлкнул выключателем, отчего тяжёлые портьеры озарил тёплый электрический свет.

– Меня действительно зовут Дэзмонд. Герцог Дэзмонд де Нэйво. Титул – это формальность, но если уж речь идёт о всей правде, он у меня есть, – он опустился на край софы, продолжая удерживать руку Тэйлоса в своей. – Ты можешь звать меня Дэвидом, за столько лет я привык к этому имени, тем более что оно не так уж сильно и отличается от данного мне при рождении.

Тэйлос сел рядом с ним, не отнимая ладони.

– Обручён с кем-то?

– Я? – Дэвид удивлённо посмотрел на него. – Никогда не был ни обручён, ни женат. Как я уже говорил, юность я провёл в Рианте. Кроме того, даже к Кэссендии традиции обручения при рождении уже почти ушли в историю.

– Ещё какие-нибудь страшные семейные тайны? – усмехнулся вдруг Тэйлос. – Что ещё должно меня напугать?

– В общем-то, ничего, или ничего, о чём бы я сейчас помнил, – Дэвид улыбнулся, но лишь уголками губ. – Всё, что я рассказывал о себе, всегда было правдой. Просто не всей.

– Мне всё ещё не страшно, – Тэйлос покачал головой. – Только поверить не могу…

– Во что?

– Что ты всерьёз сомневался во мне. Прости, что… вынужденно подслушал ваш разговор.

– Всё в порядке, – Дэвид качнул головой. – Кто приходил сегодня? – спросил он, внимательно взглянув Тэйлосу в лицо.

– Я не успел перечитать, а он не называл имени, – Тэйлос коснулся виска. – Он совершенно опустошил меня.

– Тебе нужно поесть, – сказал Дэвид тоном, не терпящим возражений. – Уже поздно куда-то идти, но я заранее позаботился, нужно лишь подогреть. Хочешь спуститься в столовую или перекусишь здесь?

– Я действительно нехорошо себя чувствую, – признался Тэйлос. Он устал до тошноты и сейчас, когда головная боль разрасталась в висках, даже не был уверен, что может съесть хоть кусочек. Едва волнение за Дэвида схлынуло, Тэйлос заметил, что у него начали мелко дрожать пальцы, да и сердце билось слишком часто.

Дэвид окинул его внимательным взглядом, но никак не прокомментировал состояние, лишь сказал:

– Сейчас принесу, – и вышел из комнаты.

Тэйлос откинулся на спинку софы и сам не заметил, как задремал. Видения пришли отнюдь не спокойные, он снова видел арену гонок, но на этот раз совершенно пустую. Проходя по трибунам, Тэйлос чувствовал чей-то злой взгляд и никак не мог понять, откуда он исходит. А потом раздался голос, и он знал только, что этот голос не принадлежит мёртвому:

– Где ты, кто ты и что ты? – вопрошал он. – Где ты, кто ты и что ты?!

Тэйлос не хотел отвечать и не знал, как спрятаться от взгляда. Внезапно он понял, что не может двинуться с места, сердце стучало так больно, звонко и часто, будто решило вырваться из грудной клетки.

Быть может, следовало позвать Дэвида, но Тэйлос совершенно ясно представил, что жуткий некто услышит его имя, и потому решил молчать.

– Кто ты? – снова раздался вопрос. И почти сразу же Тэйлос почувствовал тёплое прикосновение и сумел открыть глаза. Дэвид сидел рядом.

– Что тебе снилось? – спросил он, чуть нахмурившись.

– Не знаю, – Тэйлос сел на постели и закрыл лицо руками. – Голос. Кто-то искал меня, хотел узнать меня.

От сна привкусом осталось ощущение жути, точно взгляд и голос, само присутствие кого-то жуткого проявились и в реальности. Будто бы этот некто смотрел из теней, таился за окном, пусть и завешенным плотными шторами. И избавиться от этого почти липкого чувства Тэйлосу никак не удавалось.

Дэвид какое-то время молчал. Тэйлос видел, как он сражается со своими сомнениями. Наконец очень тихо он пообещал:

– Завтра мы проведём ритуал, и это больше не повторится. Кто бы это ни был, я смогу закрыть тебя.

– Не хочу, чтобы он покушался ещё и на тебя, – отозвался на это Тэйлос. – Ему нельзя знать твоё имя… – это понимание пришло так же, как раньше приходили слова, и Тэйлос не мог поручиться, что они не исходят из одного источника.

– Он не узнает. И не покусится – я же не медиум, – Дэвид перехватил его взгляд. – Я справлюсь с ним.

– Ты ещё не смотрел записи? – Тэйлос наконец-то вспомнил об отпечатанных листах. – Я опять совершенно ничего не могу вспомнить.

– Нет, ты спал, может, десять минут – я успел только разогреть ужин, – и Дэвид кивнул на небольшой столик, стоявший на кровати.

Есть по-прежнему не хотелось, но Тэйлос сделал над собой усилие и всё-таки принялся за еду – больше чтобы не огорчать Дэвида, чем потому, что действительно в том нуждался.

– Глория не была такой тяжёлой, – пробормотал он тихо. – Почему с этим так сложно?

– Возможно, ответ кроется в его рассказе, но я бы не хотел сейчас погружаться в новые образы. Нам нужно отдохнуть, подготовиться и провести ритуал. Всё остальное потерпит, – Дэвид задумчиво взглянул на него. – Но я могу попросить Брун. Ей это не составит труда, к тому же она всё равно спросит.

– Хорошо, – кивнул Тэйлос. – Возможно, там есть что-то важное, – он отодвинул тарелку. – Прости, я не могу больше есть. Ты уже опробовал ванную?

– Ещё не успел, – Дэвид отставил стол в сторону. – Я подготовлю кровать ко сну, а ты иди, – и он кивнул на дверь, расположенную справа от шкафа. – Горячая вода работает, об этом я уже позаботился.

Тэйлос поднялся и некоторое время приходил в себя – у него потемнело в глазах и закружилась голова. Впрочем, он постарался ничем не подать виду и прошёл к ванной почти уверенно. Горячая вода должна была помочь – или он просто хотел убедить себя в этом.

========== Часть 14 ==========

Только закрыв дверь за собой, Тэйлос опустился на край чугунной ванны, не глядя крутнув кран, чтобы выпустить воду, и постарался преодолеть головокружение. Дурнота отступила не сразу, и Тэйлос едва нашёл в себе силы, чтобы снять одежду и оставить её на крючках у двери. Ванна наполнялась достаточно быстро, Дэвид был прав, вода действительно оказалась горячей, так что, едва перестало темнеть в глазах, Тэйлос шагнул через край.

Вскоре он смог расслабиться, погрузившись почти по подбородок. В запотевшем зеркале, занимающем всю противоположную стену, он видел самого себя, но из-за пара облик размылся и стал почти фантастическим. Тэйлос, повинуясь неясному импульсу, переместился ближе и провёл ладонью, вытирая капли. Отражение его удивило – глаза оказались тёмными до черноты. Словно что-то подменило привычную светло-голубую радужку. И нельзя было сказать, что так сильно расширились его зрачки. Нет, они оставались обычного размера.

«Быть может, мне мерещится от усталости», – подумал он и отклонился, избегая взгляда отражения. Снова вытянувшись в воде, он успокоил участившееся дыхание, и сразу же его потянуло в сон. Тэйлос решил, что не будет особого вреда, если хотя бы на мгновение закрыть глаза. Удобно устроив голову на бортике, он расслабился и сразу же соскользнул в темноту.

Он оказался в полном мраке и тишине. Было холодно, так, что его тут же начала бить дрожь, и куда бы он ни повернулся – невозможно было что-нибудь различить. Чернота – почти живая, почти осязаемая – пугающе шептала на разные голоса, и Тэйлос замер, не понимая, где находится.

Мгновением позже он осознал, что связан. Он не мог пошевелиться, не мог заговорить – что-то вязкое заклеило рот. Он будто бы оказался посреди паутины. Запоздалый страх смёл его огромной волной, заставил забиться, задёргаться, словно Тэйлос действительно был всего лишь мотыльком или мухой и неудачно попался восьмиглазому охотнику. Почти выбившись из сил, Тэйлос ничего не добился – незримые путы только прильнули ближе к коже, почти причиняя боль. Он тяжело втянул ставший обжигающе ледяным воздух через нос, и замер, осматриваясь, хотя темнота как будто бы стала ещё гуще, и даже собственные руки, раскинутые в стороны, он мог рассмотреть с трудом.

Внезапно послышался смех – пока далёкий. Следом зазвучали шаги, будто бы он находился в центре огромного сводчатого зала, и кто-то шёл к нему, медленно и чётко впечатывая окованные металлом каблуки в камень.

Тэйлос снова ощутил, как внутри поднимается ужас. Он отчего-то до отвращения, до тошноты боялся того, кто приближался к нему. Он почти готов был потерять разум, и если б только мог кричать – сорвал бы голос, когда услышал холодное и насмешливое:

– Попался!

…но в этот момент тёплые ладони уверенно легли ему на плечи.

Он узнал прикосновение сразу, как будто имя звучало на кончиках пальцев. Он увидел себя на миг распластанным в чёрной паутине, а позади – прямо у него за спиной – возник Дэвид, и пусть он не излучал света, но темнота, шумно встрепенувшись, отпрянула назад. Чёрные волокна, опутывавшие запястья, заклеившие губы, опали пеплом, и уходящий мрак потащил серые хлопья за собой вместе с холодом, страхом, шагами и пугающим голосом.

Тэйлос моргнул. И только тогда понял, что у него были закрыты глаза.

– Просыпайся, – мягко сказал Дэвид. Казалось, что он по-прежнему поддерживает, мягко, но настойчиво тянет куда-то. Его голос пробудил в душе Тэйлоса чистую радость, ликование, которого он прежде не знал. И тогда он захотел обернуться, и это желание позволило ему получить контроль над собственным телом. Он резко обнял Дэвида, прижался к нему, стремясь поделиться своим незамутнённым счастьем, и отпустил его не сразу – только несколько томительных мгновений спустя.

– Проснуться? – переспросил он, осознав внезапно, что именно сказал ему Дэвид. Он мельком осмотрелся, но мир ускользал от его взгляда, он был теперь наполнен цветными пятнами, мелькал, как в калейдоскопе собираясь во фрактальные узоры. – Разве я сплю? Вот почему так хорошо и спокойно?..

– Спишь… в каком-то смысле, – уклончиво ответил Дэвид, ловя его за подбородок и поворачивая к себе лицом. Тэйлос встретился с ним взглядом и осознал, что Дэвид чересчур серьёзен. – Нам нужно вернуться.

– Вернуться, – повторил за ним Тэйлос, словно в этом был какой-то особенный смысл.

– Ничего не бойся больше, – добавил Дэвид. Его ладонь коснулась груди Тэйлоса, замерла прямо напротив сердца. Лёгкий, но резкий толчок как будто бы сотряс весь этот цветной и причудливый мир, всё сновидение. Опора под ногами исчезла, Тэйлос ощутил головокружительное падение, почти готов был вскрикнуть, но вместо того резко вдохнул и… пришёл в себя.

Оказалось, он был обёрнут большим махровым полотенцем и лежал на полу ванной. Его голова покоилась на коленях Брун, влажные волосы намочили дорогую ткань её платья, а Дэвид сидел рядом, на расстоянии вытянутой руки, привалившись к зеркалу спиной. Глаза его были закрыты, он что-то беззвучно говорил – было видно только, как быстро шевелятся его губы.

– Тс-с-с, – Брун придержала Тэйлоса за плечи, заметив, что он чуть дёрнулся. – Не трогай, он должен вернуться сам. Ты только помешаешь.

Тэйлос попытался вздохнуть – грудь саднило, внутри словно поселилась какая-то тяжесть – и закашлялся, сплёвывая воду. Горло охватило едкой болью, заломило виски, отчего в голове стало до звенящего пусто. Брун помогла ему сесть, осторожно пробежала чуткими пальцами по спине, точно проверяла что-то, а после спокойно кивнула.

Тэйлос смущённо поправил попытавшееся сползти с плеч полотенце, но Брун уже смотрела в сторону – на Дэвида, который пока не торопился открывать глаза. Тэйлос с удивлением обнаружил, что не желает задавать вопросы. Ему совсем не хотелось знать, что случилось. Напротив, он мечтал бы забыть, но образы сна, который был, похоже, совсем не сном, против его воли возникли перед глазами – и чернота, и смех, и шаги.

Тэйлос представил, что Дэвид теперь где-то в одиночестве, что тот пёстрый мир отличается чернотой изнанки, и, значит, тот, кто скрывается в нём, тот самый паук теперь может поймать его в паутину.

Он уже хотел поделиться ужаснувшей его идеей с Брун, когда веки Дэвида дёрнулись, и он открыл глаза, сразу же встречаясь взглядом с Тэйлосом. Выражение его лица на миг стало мягким, но затем он повернул голову к Брун.

– Всё в порядке, он не найдёт к нам дорогу, – он шумно вздохнул, закрыл лицо ладонями и с усилием провёл ими по щекам, будто стряхивая с себя невидимые нити.

– Хорошо, – в голосе Брун звучало напряжение. – Но ты должен остаться с Тэйлосом на ночь. Кто знает, куда уже простираются его владения. Не стоит сбрасывать со счетов то, кем он стремится стать…

Тэйлос не понял ни слова, но Дэвид кивнул, встал сам и помог ему подняться. Брун окинула их задумчивым взглядом, тут же резко развернулась к ванне и потянула за цепочку, чтобы спустить воду.

Тэйлос проследил её действия бездумно и тут же задохнулся от удивления – вода оказалась чёрной.

– Идите, – повторила Брун. – Я должна кое-что сделать, и мне не потребуется помощь. Дэвид, – она замолчала на миг, снова оглянулась на них, – понимаешь ты теперь, что если бы ритуал был завершён, такого не случилось бы? – она шумно вздохнула. – Мы растревожили осиное гнездо. Дай Тэйлосу отдохнуть, чтобы уже завтра мы смогли закончить то, что требуется. Мы больше не можем рисковать его жизнью. Ты больше не имеешь права оставаться беспечным.

– Тэйлос… Ты можешь идти? – уточнил Дэвид, подставляя плечо. Он ничего не ответил Брун, только помрачнел.

Качнувшись и удержавшись за край ванны, Тэйлос наконец почувствовал себя достаточно уверенно, чтобы сказать:

– Вероятно, смогу.

Они добрались до постели, и Тэйлос сел на свежую простынь, внезапно чувствуя почти что стыд за свою наготу. Он видел влажные следы на рубашке Дэвида и сознавал, что виноват в их появлении. Однако прежде чем он сумел подобрать слова, чтобы извиниться, Дэвид опустился перед ним на корточки и заглянул в лицо.

– Прости, я не усмотрел за тобой, – сказал он. – Сигил, видимо, зацепился, ухватил что-то, когда ты задремал перед ужином, и ему ничего не стоило утянуть тебя обратно в сон – только теперь уже на собственную территорию. Ты чуть не захлебнулся – начал сползать в воду, но это, конечно, не самое страшное. Я… я ведь успел?

Тэйлос чуть нахмурился, пытаясь понять, о чём он спрашивает. Ему не хотелось говорить про беспомощность, тьму, паутину и смех. Про холод, от мысли о котором возникали неприятные мурашки.

– Со мной ничего не случилось, – подобрал он слова наконец.

– Хорошо, – в голосе Дэвида звучало облегчение. – Постарайся уснуть, – сказал он. Но Тэйлос удержал его за запястье.

– Не смей делать так со мной, – вырвалось у него. – Не смей усыплять меня амулетом.

– Заметил… – чуть усмехнулся Дэвид. – Тебе нужен отдых. Я буду рядом, оберегать тебя. Не дам в обиду…

– Я не ребёнок, – покачал головой Тэйлос. – О чём ты не хочешь рассказать мне? Что такого в этом ритуале? Чего ты боишься?..

– Не боюсь, – Дэвид встал и отвернулся. – Просто не хочу предавать твоё доверие.

– Тогда расскажи о нём всё? – предложил Тэйлос. – Разве не так должно поступать друзьям?..

– Друзьям, – повторил Дэвид, и голос его внезапно показался Тэйлосу надломленным. – Маг и медиум – не друзья, Тэйлос. Силы сплетаются так, что образуется союз… единение… сравнимое… – он замолчал, словно последнее слово обжигало его. Словно он не мог произнести.

– Союз? – подтолкнул его Тэйлос.

– Сравнимый с супружеством, – Дэвид сложил руки на груди и посмотрел на него искоса. – Чтобы соединить души, Тэйлос, нужно соединить тела.

Тэйлос вспомнил, что там, во мраке, был совершенно обнажён. Осознание, обрушившееся на него, на миг вернуло ему дурноту. Он посмотрел на Дэвида и усмехнулся.

– И ты думал, что лучше умолчать об этом? Как будто бы… я не замечу? – его мутило.

– Во время ритуала, – вздохнул Дэвид, – если проводить его с согласия медиума, оба участника будут в изменённом состоянии сознания. Так что… да… Физическое единение превратится в нечто иное. И я надеялся… – он закрыл лицо ладонью. – Невозможно! Я не могу так поступить с тобой.

Тэйлос подавил истерический смех, который грозился вырваться из всё ещё саднящего горла.

– Дэвид, – позвал он. – Очнись наконец. Если я должен быть с кем-то связан… я хотел бы, чтобы это был ты. Хаос, Дэвид! – он качнул головой. – Ты ведь успел вовремя не для того, чтобы отдать меня кому-то ещё?..

– Ты мог бы… – Дэвид не смотрел на него, – мог бы найти женщину, магичку как Брун. И ритуал…

– Не слышал, чтобы в этом городе была хоть одна такая, – отрезал Тэйлос. – И на поиски не осталось времени.

Коротко кивнув на это, Дэвид опустился в кресло у стола.

– Тебе нужно поспать и набраться сил, – сказал он, так и не повернув головы. – Ложись, я буду оберегать тебя.

На этот раз Тэйлос не стал возмущаться. Он отбросил полотенце на пол, укутался в одеяло, отвернувшись от Дэвида. Ему казалось, что он не сумеет заснуть, но очень скоро сновидения позвали его – на этот раз спокойные и приятные, полные солнца.

***

Утром Тэйлос проснулся действительно отдохнувшим, хоть саднило горло и в висках оставалась свинцовая тяжесть. Дэвид по-прежнему сидел в кресле и, похоже, дочитывал отпечатанные вчера страницы. Тэйлос неохотно приподнялся на локте, хрипло окликая:

– Доброе утро.

Память отчего-то смазывала вечер в мутное пятно, Тэйлос сел на постели, удивляясь своей наготе. В замешательстве он огляделся вокруг, пытаясь найти свою одежду, и только через мгновение понял, что раздевался в ванной, а потом Дэвид привёл его в спальню в одном лишь полотенце.

– Доброе, выспался? – тем временем Дэвид улыбнулся ему, но не отложил листы, продолжив бежать взглядом по строкам. – Знаешь, этот дух крайне необычен, – добавил он, как раз когда Тэйлос справился с непрошенным смущением и поднялся, кутаясь в одеяло.

– Правда? – он прошёл к шкафу. – Почему?

– Мы с Брун оба пришли к одной мысли, так что, полагаю, ошибки быть не может. Он всё ещё связан с телом, – и Дэвид всё-таки отложил страницы, закончив с последней. – Скорее всего, с тобой разговаривает не призрак, а умирающий.

– Он не назвал своего имени, – Тэйлос одевался, не оборачиваясь. – Но мне кажется, что я могу его узнать.

– Вероятно, но этим мы займёмся завтра, – Дэвид поднялся и подошёл, как раз когда Тэйлос заканчивал застёгивать рубашку. – Я… определился с комнатой, закончил необходимые для ритуала приготовления… – он сделал паузу. – И всё равно спрошу – в последний раз – ты уверен в своём выборе? Я найду способ уберечь тебя, если нет.

Тэйлос обернулся к нему, смерил взглядом. Хотелось ли ему отказаться?.. Он смотрел Дэвиду в глаза, тщетно пытаясь представить то, что им предстояло. Отчего-то он прекрасно понимал, что бы с ним сделал Сигил, но едва задумывался о Дэвиде, как фантазия отключалась. Так был ли он уверен?

– Абсолютно, – сказал он твёрдо. Дэвид закрыл на миг глаза, а потом подал ему руку.

***

Тэйлос полагал, что они сначала позавтракают, но вместо кухни Дэвид провёл его в библиотеку. Сейчас всё ещё зачехлённая мебель сгруппировалась у одной из стен, благодаря чему появилось довольно большое пустое пространство. Ковёр, прикрывавший тёмный паркет, был скатан, и на поблёскивающем лаком дереве оказалась нарисована строгая геометрическая фигура, состоящая из переплетения линий и окружностей. Воздух в комнате загустел от сплетения ароматов благовоний и масел, но Тэйлос не сразу заметил подставку, на которой высилась крупная аромалампа и курилось сразу несколько конусов.

– Садись, – Дэвид указал ему на бархатную подушку, оставленную в центре фигуры. – От тебя не требуется что-либо делать, это ещё не сам ритуал, лишь подготовка.

Почти очарованный и опьянённый происходящим, Тэйлос послушно прошёл на указанное место и сел. Дэвид опустился перед ним на колени и коснулся ладонями пола.

– Просто слушай мой голос, – сказал он.

Тэйлос кивнул и внимательно прислушался. От запахов ли, от волнения или от самой атмосферы комнаты он вдруг потерял возможность мыслить связно. И хоть что есть сил концентрировался на голосе и самом образе Дэвида, так и не смог разобрать, что именно тот произнёс – слово упало с его губ и качнуло комнату.

Тени удлинились, стали насыщеннее и гуще, явственней стал и аромат благовоний. Полутона теперь наливались цветом, становились ярче, а потом мерцающий изумрудный свет камня – только сейчас Тэйлос заметил, что между ними с Дэвидом появился камень, – озарил комнату, множа тени и контуры предметов, разбрасывая зелёные блики.

Тэйлос понимал, что по-прежнему сидит не шевелясь, и в то же время он будто заблудился в диковинном лесу, где всё было живым и искрилось, множа вокруг радужные пятна. Он шёл тропой, всё ещё оставаясь на месте, и Дэвид был рядом, но одновременно где-то далеко.

Мыслей не осталось, как и самого желания мыслить, Тэйлос превратился в безмолвного наблюдателя, чувствовал, как сквозь него течёт дивный, полный красок мир, не заставляя задумываться, тревожиться или же искать ответы. Его кутало тепло, нежность, мягкость, в какой-то миг Дэвид оказался рядом – очень близко – и губы его шевелились, но Тэйлос не понимал слов. Он не удивился, не взволновался, принял как должное.

Всё шло, как нужно. И это было его единственным осознанием, его удивительным прозрением, от которого он едва не засмеялся.

Понимание, что всё течёт заведённым порядком, довлело над ним и дарило спокойствие. Он точно путешествовал из сна в сон, и все видения были приятными, переливались мягкими красками, множились и собирались в единое целое. Не в силах уследить за ними, найти точку отсчёта, Тэйлос шёл очарованным странником, удивляясь тому, что как будто бы всё равно находится на одном месте. А может, это весь мир двигался мимо него, танцевал и изгибался, являя ему новые грани, искристые и полные изначальных тонов, самых чистых и ярких.

В какой-то миг Тэйлос узнал магию, понял, что находится в двух мирах сразу, один из которых не принадлежал людям, а был домом призраков и духов, магических волн и рек. Он – прекрасный и чистый – влёк и манил его, нашёптывая отказаться от физических оков собственного тела.

А затем даже ощущения этого чудесного мира отошли на второй план, потому что Тэйлос ясно почувствовал присутствие Дэвида. Они замерли друг напротив друга – такие же искрящиеся, светлые, как и всё вокруг, – и можно было видеть, как их суть тянется друг к другу, сплетаясь в нечто единое. Зачарованный, Тэйлос потерял ощущения собственного тела, но понял, что Дэвид уже не стоит напротив, а будто превратился в него самого, будто ожил в нём, пророс в него так глубоко, что каждый нерв Тэйлоса оказался затронут им, и было невозможно понять, наслаждение или боль приносит это слияние.

Мир сиял. Сиял слишком нестерпимо.

Потом Тэйлос почувствовал ладонь Дэвида в своей ладони. Разнять их не получится, понял он: нет Дэвида отдельного от него, как нет его отдельно от Дэвида.

Краски вокруг меркли, их кружение останавливалось, и Тэйлос вдруг открыл глаза.

Теперь он не поручился бы, что всё увиденное не было лишь игрой сознания, рождённой опьяняющим наркотиком. Отрицать произошедшее он тоже не мог, лишь с удивлением обнаружил, что лежит в центре вычерченной фигуры полностью обнажённый. Догорели свечи и не курились больше благовония, даже за окнами успело стемнеть, и свет уже не пробивался из-под закрытых гардин.

Дэвид, обнажённый до пояса, появился рядом и набросил на него плед. Он опустился рядом, снова поймав ладонь – совсем так же, как сделал это во время странного путешествия – и во время пика, когда они вдруг стали одним, единым. Когда…

Тэйлос не знал, чувствовать ли стыд. В теле пробуждались отголоски того, что происходило с ним, и эти ощущения не были ни приятными, ни неприятными.