355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » RavenTores » Сентябрь (СИ) » Текст книги (страница 13)
Сентябрь (СИ)
  • Текст добавлен: 19 октября 2021, 20:00

Текст книги "Сентябрь (СИ)"


Автор книги: RavenTores



сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Оказалось, радостное предвкушение от свидания со знакомыми местами слишком быстро сменяется тревожной грустью.

Он смотрел в окно, на залитую талой водой дорогу, на бегущие грязные ручьи, извергающиеся из жестяных водостоков потоки, и отчего-то становилось тяжело на сердце. Разве он учился для того, чтобы вернуться сюда?

Откинувшись на почти полностью вытертый бархат сиденья, Тэйлос прикрыл глаза, перебирая в памяти лица однокурсников и приятелей по университету. Все они теперь оказались так далеко!..

Может быть, письма спасут от тоски?

Неосознанно Тэйлос провёл пальцами по застёжкам небольшого чемодана. У него было немного вещей, а самое ценное представляли бумаги, записки и заметки. И прямо сейчас отчаянно захотелось погрузиться в них, сбежать из-под хмурого мартовского неба, забыться, захлебнуться в чём-то привычном, в чём-то сотворённом его собственными руками, рождённом из его мыслей.

Экипаж качнуло, Тэйлос встрепенулся, возвращаясь к реальности.

– Приехали! – окликнул извозчик.

Вскоре Тэйлос остался на мостовой один. В окнах отражались мрачные облака, стремительно темнело, и поднялся ветер, сырой и промозглый. Подышав на ладони – о перчатках он благополучно забыл, Тэйлос подхватил свой багаж и направился к небольшой гостинице. Сначала он хотел найти хоть какое-то место, где можно было отдохнуть, а разбираться с собственностью, если таковую ещё не присвоил город, Тэйлос собирался позже.

Вечером, отказавшись от ужина в пользу чашки чая, Тэйлос открыл записную книжку, служившую ему небольшим дневником. На странице уже была обозначена дата, и ему оставалось только вписать что-то важное. Слова, которые смогли бы отразить первый день его возвращения.

Подумав немного, Тэйлос написал: «Грусть». Затем его взгляд сам собой скользнул на не до конца разобранные вещи, он заметил выглядывающий из-за стопок бумаг и книг край шкатулки. Немедленно отложив свои заметки, он вынул её и открыл, бегло перебрал бархатные мешочки, пока один не лёг в ладонь как-то… по-особенному.

Тэйлос вытащил оттуда тяжёлый подвес на длинном чёрном шнурке. Отполированный до блеска камень на миг отразил его черты, исказив их почти до неузнаваемости. Тэйлос сжал подвес в пальцах, очень и очень сильно, и грусть отступила.

Он достал бумагу для писем и вместо дневника набросал на чистом листе: «Друг мой, казалось бы, не так давно мы вместе спускались по лестницам университета…»

***

Мотнув головой, Тэйлос избавился от воспоминания. Подвес на чёрном шнурке и сейчас был с ним. Обрывок мартовского стылого дня словно заставил пробудиться внутри неясные чувства, и камень, сейчас касающийся кожи, нагрелся.

«Не знаю, почему ты остановил выбор именно на нём, это, пожалуй, наиболее… бесполезный из всех, что есть в твоей шкатулке. Всего лишь… выражение моей к тебе приязни, не более», – сказал ему Дэвид. И когда Тэйлос вглядывался, вслушивался, вчувствывался в этот амулет, он помнил только тепло.

Тепло… как и во время ритуала, о котором тело и разум помнят такие разные вещи!

«Как, однако, звучит, когда ты произносишь это. Нет, любовника у меня нет. Но ты сказал – сердечная привязанность… Впрочем, давнишняя и безответная. Вряд ли подобная болтовня стоит внимания, удивительно только, откуда об этом прознал Ринко – не сказать, чтобы я кому-либо распространялся на этот счёт. А значит… кто-то ему подсказал. Кто-то гораздо более сведущий. Использующий для собственных целей… отнюдь не простые способы получения информации», – прозвучал голос Дэвида внутри как раз в тот момент, когда они расположились на кухне.

Дэвид отступил от него, чтобы поставить чайник на огонь.

– Когда я приехал учиться, скрылся за чужим именем, – заговорил он мягким голосом, – я не рассчитывал завести друзей. Брун смеялась над первыми моими письмами, укоряя меня, что я не понимаю, насколько притягательным могу показаться юным и нетерпеливым умам, жаждущим познания. Из-за того, что мне приходилось скрывать собственное происхождение, то, чем я являюсь, магические силы, которыми привык пользоваться… я нёс на себе печать тайны, и многие души это притягивало сродни тому, как пламя привлекает мотыльков. Не могу сказать, что я был столь же опасен, как огонь для тонких крыльев, но… я считал себя таковым.

– Дэвид… – решился прервать его Тэйлос. Картина складывалась перед ним, она была столь простой, столь… явной, что внутри даже пробуждался гнев – как можно было оказаться настолько слепым, настолько глупым!

– Подожди, – Дэвид качнул головой. – Разве я закончил?..

Он поставил две чашки и в каждую бросил по щепотке чая из стеклянной банки причудливой формы. Чайник пока не вскипел, и Дэвид стоял, не отрывая от него взгляда.

– Но оказалось, что и пламя может становиться мотыльком. Познакомившись с тобой, я понял, что увлёкся. То, как ты видел и чувствовал мир, то, как ты рассуждал и излагал свои мысли, в конце концов даже очертания твоей фигуры, черты лица… Всё влекло меня к тебе. Если мы не разговаривали, не обменивались ни единым словом – это был пустой и серый день, – Дэвид подхватил чайник и залил чашки кипятком. Тяжело уронил чайник на место и всё же не повернулся. – Но я был обречён. Подарки, намёки… Я не силён в этом, но хуже всего – понятия не имел, как можно было бы объяснить тебе тогда, что мне не хватает только лишь нашей дружбы.

Тэйлос поражённо молчал. Он был удивлён не тем, что Дэвид рассказал сейчас, но тем, как именно он говорил, что за горечь и тоска, что за отчаяние звучали в его голосе.

– В конце концов я сделал для тебя амулет, подвес, в котором сосредоточена вся моя… отвратительная и беззащитная любовь к тебе, – наконец он развернулся на каблуках. – И Грэйс знает – между нами не только связь медиума и мага. Он видит ясно, что я люблю тебя. Что за тебя и ради тебя я готов буду предать и собственные принципы, и множество других людей. Вполне возможно, если выбор встанет между тобой и Брун – я отрекусь и от неё.

– Дэвид, – Тэйлос глубоко вздохнул. – Он не доберётся до меня. Он не сможет ни к чему принудить тебя и… – он подошёл ближе. – Отчего – отвратительная?..

– Тэйлос… – но больше он ничего не сказал. В чашках чайный лист набухал и разворачивался, медленно оседал на дно. Тэйлос взглянул на это и мельком улыбнулся.

– Дай руку, – попросил он.

Дэвид протянул ему правую ладонь, и Тэйлос сплёл с ним пальцы, вновь полагаясь на пробудившееся внутри интуитивное знание.

«Уважаемый Дэвид, мы не виделись пять лет и, может быть, в том виноват именно я. Сейчас мне бы хотелось искать встречи с вами – и чтобы вспомнить о былых весёлых временах, и чтобы найти помощь в очень деликатном деле. Я не могу, пожалуй, рассказать все подробности письмом, но вкратце обрисую ситуацию. Возможно, вам, друг мой, и этого окажется достаточно, чтобы дать мне путеводную нить, следуя которой, я и сам смогу найти выход из лабиринта…» – пришло в голову начало того самого письма, которое Тэйлос отправил, когда ещё не понимал и не сознавал и десятой доли того, что вообще происходит в городе.

– Так ты… любил меня все эти годы? – спросил он удивлённо. – И не делал никаких попыток приблизиться?.. И что же ты почувствовал, когда заметил пробуждение дара?..

– Твой дар, Тэйлос, я нашёл ещё в университете. Помнишь, когда-то мы столкнулись на кладбище? Впрочем, – тут же перебил сам себя Дэвид, – как ты можешь помнить столь незначительный случай! Тогда я… был несдержан, заметив в тебе что-то… необычное, я очаровал тебя и позволил себе проверить. Увидел зерно таланта и был пленён и им тоже. Когда я описывал тебя Брун, она сразу сказала, что ты… ты – моя идеальная пара. Медиум, связь с которым позволит достичь… – он качнул головой.

– Тот самый день, когда ты оставил цветок в моих волосах, – усмехнулся Тэйлос. – Совсем недавно я вспомнил этот случай. Ты понятия не имеешь, Дэвид, сколько значил для меня тогда и что значишь сейчас. Как будто бы бегство стало частью твоей натуры! Ты убегаешь от того, чтобы признать собственную магию достойной, ты отступаешь от меня, потому что боишься, что не понравишься мне…

«Ты до сих пор ничего не открыл ему? Но как же тогда получается, что ваша энергия течёт, как ей положено? Вы переспали?» – отозвался в памяти неловкий разговор, случившийся в тот самый день, когда приехала Брун.

– Открой наконец глаза, Дэзмонд! – потребовал он. – Наша энергия текла как полагается до ритуала. Ты помнишь?..

Дэвид очень медленно кивнул, сплёл с ним пальцы, сжал почти до боли. Тэйлос видел, как судорожно, как болезненно даётся ему осознание простого в сущности факта.

– Наши чувства взаимны, – сказал он наконец, точно наблюдал за химической реакцией и по запаху отделившегося газа определил, что за вещество получилось при смеси реагентов. – Я… слепец и не понимал, что ты… заинтересован во мне.

– В таком случае слепы мы оба, – мягко закончил за него Тэйлос. – Потому что я не понимал, что чувствую к тебе.

– Что ж… – глаза Дэвида вдруг засияли, а губы сложились в улыбку. – Это действительно дарит силы. И всё же теперь ты должен понимать – Грэйс попробует… он что-то сделает, он знает, как сильно я…

Тэйлос опустил свободную ладонь ему на затылок, с силой притянул его к себе для поцелуя. Он чувствовал, как тело откликается на жест, отчего становилось ясно – тогда, во время ритуала, они сотни раз целовали друг друга. Тело помнило, и что они делали друг с другом ещё, и возможно, стоило бы выкроить время, чтобы… попробовать снова. Но пока что Тэйлос сминал чужие, пока ещё недоверчиво раскрывающиеся навстречу губы своими.

– Хаос, Дэвид, – выдохнул он прямо в них. – Плевать мне на Грэйса и его планы. Мы вместе, мы объединены магией, мы прошли ритуал. Ему не забрать меня. Ему не надавить на тебя. Мы едины.

– Едины, – согласился Дэвид.

Чай остывал в чашках, в полночь на город обрушился ливень.

========== Часть 21 ==========

Тэйлос проснулся резко, точно услышал что-то или чего-то испугался. Последние мгновения сна схлынули так быстро, что он вспомнил только ощущение общей атмосферы: золотистый свет, тепло, а ещё словно бы лёгкая горчинка, как бывает в хорошем белом вине. Он сел на постели, пытаясь понять, что же всё-таки его потревожило, но рядом безмятежно спал Дэвид – они решили лечь на одну постель, чтобы магический дар и сила медиума сплелись прочнее.

Могло ли такое быть, что он не услышал бы тот же звук? Не насторожился и не пробудился бы так же точно?

Темнота вокруг казалась бархатистой, она колыхалась за окнами, окутывала каждый угол, будто живая, скрадывала очертания мебели. Тэйлос чуть сощурился, не понимая собственных ощущений. Не был ли этот мрак опасным? Что вообще было не так?..

И внезапно он осознал – тишина. Ветви деревьев не скреблись в стекло и не скрежетали по крыше. Не барабанил дождь по жестяному подоконнику, не тикали часы. Звуков не было, и даже Дэвид дышал как будто бы совсем не слышно.

Сглотнув, Тэйлос неосознанно коснулся мочки левого уха, точно так мог вернуть звучание всему миру, но, конечно, ничего не произошло. Слабый шорох его движения поглотила звонкая тишь. Словно бы раззявилась огромная пасть и откусила его.

Тэйлос хотел позвать Дэвида по имени, но тишина лишила его голоса. Тогда он легко коснулся чужого плеча. Дэвид недовольно нахмурился во сне, но всё-таки шевельнулся и мгновением позже открыл глаза. Его губы шевельнулись, и Тэйлос угадал, что за вопрос должен был разбить тишину. Дэвид сразу же сел, как только осознал, что его слова остаются беззвучными.

В квартире Марко тишина была похожей, но за ней была ещё и пустота, таращилась пустыми глазницами. Сейчас же за тишью стояло что-то большое, даже огромное, что-то непостижимое. Тэйлос поймал взгляд Дэвида и по его изменившемуся лицу понял, что тот узнаёт нависшую опасность.

Не медля больше, он поднялся с постели и схватил со стола небольшой нож для бумаг. Он полоснул по ладони, не обращая внимания на то, как дёрнулся к нему Тэйлос, и когда из небольшого тонкого разреза показались первые капли крови, набрал их на пальцы и принялся выписывать прямо на столешнице какие-то вычурные знаки.

Тэйлос следил за каждым движением, и волнение внутри нарастало. В горле встал ком, а губы пересохли. Он не вмешивался, уверенный, что не в силах помочь, но готов был в один миг оказаться рядом, если понадобится. Однако Дэвид выглядел уверенным, точно не нуждался в какой-либо помощи.

Над столешницей несколько долгих минут спустя медленно поднялось алое свечение и сформировалось в геометрическую фигуру, на которой сияли символы. Некоторые Тэйлос узнавал, другие видел впервые, но удивительным образом ему стало ясно, что это – щит, который Дэвид создал, чтобы укрыться от приблизившегося к ним зла.

– Он нашёл нас, но не может войти, – разрезал устоявшуюся тишину голос Дэвида.

– Грэйс здесь? – удивился Тэйлос, подходя к нему.

– Не лично, конечно, – Дэвид пожал плечами. – И даже не прислал к нам своих шестёрок. Только эту… это, – он хмыкнул. – В Экрандо это называют туманом безмолвия. Он… не опасен сам по себе, но слабые духом люди часто сходят с ума, если пробудут в зачарованном им месте более двенадцати часов. В Свитселе есть такая казнь. Свой туман безмолвия они именуют пастью пустоты… – он покачал головой. – Не знаю, где именно Грэйс выучил эту технику, но она не могла причинить нам вреда, разве что сумела бы сделать сговорчивее. Полагаю, он недооценил меня в той же степени, в которой я прежде недооценил его. Он не мог и подумать, что я бывал в Экрандо и изучил техники защиты, которые там применяют.

– Ты использовал собственную кровь, – выдохнул Тэйлос, пока не разобравшись, как к этому относится.

– А, это пустяки, – Дэвид продемонстрировал ладонь, на которой почти затянулся порез. – Это тоже Экрандо… Там некромантию считают одним из подвидов магии крови. Мёртвая кровь остаётся кровью, как говорят они, – он чуть усмехнулся. – Что ж, он намеревался лишить нас душевного равновесия, и это не удалось. Каким будет следующий шаг?..

– Нам нужно предупредить Брун, – разволновался Тэйлос.

– Она уже знает, – и Дэвид вытащил из-под рубашки небольшой кулон. – Она заставила меня снова воспользоваться этим амулетом.

– Заставила? – чуть поднял бровь Тэйлос.

– Это… ученический, – вздохнул Дэвид, точно ему было неловко говорить о таких вещах. – Когда я был ребёнком, с его помощью Брун могла в любой момент убедиться, что со мной всё в порядке. Некромант до определённого времени контролирует свои возможности хуже, чем любой другой маг. И я вполне мог заявиться домой, окружённый армией восставших бабочек, стрекоз и сопровождаемый трупами собак, кошек, ёжиков… – оно оборвал себя. – Брун сразу же узнала, что происходит. Даже раньше, чем я сам разобрался в ситуации.

– Значит, этот дом небезопасен теперь? – Тэйлос приблизился к окну и выглянул в сад. Время приближалось к пяти утра, небо над кронами деревьев уже высветлилось, но до восхода было ещё далеко. Шёл дождь, и его слабое шуршание сейчас успокаивало.

Дэвид задумчиво осмотрелся, точно чужая магия должна была оставить видимые следы. Впрочем, Тэйлос не мог поручиться, что они с Дэвидом действительно видят мир одинаково. По крайней мере как медиум он точно слышал и чувствовал больше прочих людей.

– Не думаю… Пасть пустоты – одна из немногих техник, что могла проникнуть сквозь барьер, который мы с Брун оставили здесь. Чтобы попытаться снова, Грэйс должен прийти – сам или воспользовавшись чужим телом как марионеткой. Ринко за пределами города, вдали от его власти. И даже тот, кто готовится стать божеством, не может одновременно использовать так нескольких людей в своих целях.

Тэйлос не успокоился до конца. Внутри словно что-то царапалось, идея или догадка, которую он никак не мог ухватить за хвост.

– Что мы будем делать дальше? – спросил он наконец, когда молчание показалось угнетающим.

– Думаю, самое время отправляться на арену, – Дэвид поймал его взгляд.

– Вряд ли сейчас можно нанять экипаж, – с сомнением качнул головой Тэйлос. – Слишком рано. Если кто и встаёт в такое время, то это заводские работяги, а им, как ты понимаешь, не по карману экипажи.

– Мы попадём на место иначе, – мягко отозвался Дэвид. – Чтобы обмануть Грэйса, нам нельзя покидать дом обычным способом. Но раз уж он не знает, насколько я хорошо разбираюсь в техниках Экрандо, это наш шанс выбраться незамеченными.

– О чём ты? – Тэйлос недоверчиво сложил руки на груди. – Только не рассказывай мне, что появляющиеся из ниоткуда маги в детских сказках – это реальность для того, кто владеет магической силой. Тогда отчего ты выбрал поезд, когда прибыл сюда, почему Брун воспользовалась дирижаблем, если вы умеете… мгновенно переноситься с места на место?

– Тэйлос… – усмехнулся Дэвид. – В мире даже магия подчиняется логическим законам. Нужно помнить о целесообразности, о затратах сил… – он вздохнул. – Нет, техники Экрандо не позволят нам самовольно переноситься с одного места на другое, точно сильная рука переставляет с полки на полку игрушечную фигурку. Но в Экрандо умеют ходить путями воды. А сейчас, как видишь, на улице дождь.

– Путями воды, – повторил сбитый с толку Тэйлос.

– Это тяжело, – продолжал Дэвид. – И тебе придётся во всём положиться на меня. Я проведу нас на крышу арены.

***

Тэйлос сперва решил, что им нужно будет хотя бы выйти в сад, но в итоге они только открыли окно. Дождь усилился, поднялся ветер, и теперь холодные капли попадали и в комнату. Дэвид остановился так, чтобы они мелкой взвесью обнимали его, и что-то прошептал. Его ладонь снова кровоточила.

– Встань прямо за мной, – сказал он немного погодя, и Тэйлос послушался. – Опусти ладони мне на плечи. Для магии мы должны стать одним существом.

«Одним существом», – откликнулось где-то внутри, и в тот же миг Тэйлос почувствовал, как в нём оживает что-то мягкое и жаркое, что-то, не имеющее границ и очертаний. И такое же точно нечто раскрывается подобно цветку в Дэвиде. Он закрыл глаза, чтобы сосредоточиться на ощущении, и под веками внезапно вспыхнули радужные краски. Он словно увидел, как их энергии сплетаются, и почти забыл, как дышать.

Ему представилось, что они превратились в двух оранжево-золотых карпов – из тех, что выпускали в столице в каналы и пруды в парках. Яркие спинки и длинные плавники привлекали и детей, и взрослых, многие кормили рыб, любуясь сияющей чешуёй. Ощутив себя столь же беззаботным и подвижным в текущей, летящей, бегущей воде, Тэйлос устремился за Дэвидом, которого узнавал скорее сердцем, чем как-то ещё.

Внезапно его охватила дрожь. Она помогла понять, что тело его – отнюдь не рыбье. В следующее мгновение Тэйлос осознал, что замер, опираясь одним коленом о влажную и холодную поверхность, что под пальцами рук ощущается металл. Он открыл глаза и убедился, что застыл на покатой жестяной крыше самых дорогих трибун арены. Внизу мок песок.

Дэвид протянул ему руку:

– С тобой путешествовать намного приятнее, – улыбнулся он.

Тэйлос опёрся на него, поднимаясь. Пронизывающий ветер пробирался даже под плащи, в которые они благоразумно оделись, а назойливый дождь промочил насквозь волосы, тонкие струйки воды затекали даже за воротник.

– Отсюда ведёт лестница, – указал Дэвид, – идём. – Казалось, он уже не раз бывал здесь. Тэйлос доверился ему.

Шаткие и местами уже проржавевшие ступени скользили под ногами. Лестница протяжно скрипела, словно желала оторваться от сырого камня стены, но вниз Дэвид и Тэйлос спустились без происшествий. Оглядевшись, Дэвид задумчиво коснулся чуть согнутым указательным пальцем подбородка.

– Сегодня уже одиннадцатое.

– Так и есть, – кивнул Тэйлос.

– Значит, у него уже всё должно быть готово. Всё должно быть на месте. Наверняка основной чертёж он прячет прямо под песком… – Дэвид огляделся. – Достаточно нарушить его и…

– Допустим, мы нарушим его, возможно, это помешает Грэйсу добиться своих целей, – вмешался Тэйлос. – Но если он планировал взрыв, тот всё равно произойдёт. Нарушив магический чертёж, мы никого не спасём.

– Ты… прав, – Дэвид развернулся к нему, донельзя удивлённый. – Совсем не подумал об этом. Мало только разрушить ступени лестницы, которую он подготовил для собственного восхождения.

– И если сейчас мы отыщем заряды, у него всё ещё останется время установить новые, – рассуждал Тэйлос дальше. – Мы можем осмотреться, но план нужно придумать получше.

– Однако я бы начал с чертежа, – закончил за него Дэвид. – Здесь и сейчас за нами не следят. Грэйс стянул основные силы к нашему дому, возможно, и к твоей квартире, а может, затронул и гостиницу, где я остановился. Но тут тихо, и я… не чувствую следящих заклинаний. Мы можем разорвать линию, и тогда останется только предотвратить взрыв.

– Какие самонадеянные мальчишки, – Грэйс выступил из тени и улыбнулся. Металлические зубы поймали слабый отсвет бледного неба. – Нарушить чертёж, да? – он чуть наклонил голову, как это бы сделал автоматон. Скупое движение было полностью лишено пластики, характерной живому существу. – Ты… не можешь быть учеником Ариана. Тот умер. И всё же ты имеешь к нему отношение. Кто ты?..

Дэвид не удостоил его ответом. Он лишь развернулся так, чтобы в случае чего закрыть Тэйлоса собой. Грэйс тут же отметил этот жест и снова рассмеялся.

– Тэйлос Эксвилберг, оказавшийся полноценным медиумом, – он сощурился. – Когда я наводил справки, узнал только, что Вайона и Саманта Торртон были чующими. Откуда же такой талант? Жаль, я упустил тебя в тот самый день… Впрочем, ты пригодишься мне и так.

Тэйлос сжал кулаки. Дэвид же стоял спокойно, казалось, вся речь Грэйса нисколько его не затронула.

– Если прямо сейчас оборвать вашу жизнь, – сказал он холодно, – вы окажетесь лицом к лицу с теми, с кем заключили договор. И вам придётся расплатиться собой вместо всех душ, что вы пообещали отдать.

– Ты не сумеешь меня убить, мальчик, – Грэйс всё так же улыбался.

– Он не принадлежит к миру людей, – обратился Тэйлос к Дэвиду, вспомнив, как о том же говорила Брун. Но все остальные слова приходили к нему уже сами собой, он будто повторял за хором бесплотных голосов. – Перестал быть человеческим существом. Он скорее дух, чем что-либо ещё. Запертая дверь, которая жаждет отпереть саму себя. – Дэвид коротко оглянулся на него, будто хотел уточнить, зачем Тэйлос говорит о том, о чём им обоим прекрасно известно. Но Тэйлос смотрел только на Грэйса. – Он полагает, что некому разгадать здесь его природу, что жертва, которую он задумал, утолит голод тех, кто стоит за ним. И тогда он обретёт свободу и крылья, станет равным то ли Хаосу, то ли Светоносному, смешает оба облика признанных богов в себе самом, станет тем, кому поклонятся тысячи, сотни тысяч…

– Тэйлос… – прошептал Дэвид взволнованно.

Грэйс больше не улыбался, казалось, в глазах у него загорелось пламя.

– Медиум, да? Так много можно узнать, слушая болтовню призраков? – желваки на его в одно мгновение ставшем уродливым лице дрогнули. – И что ты будешь делать со всем этим знанием? Оно только и сможет, что свести тебя с ума.

– Сигил есть дверь. Заключённое в теле, что больше не должно жить, страстное желание, дикая жажда, которая на самом деле является страхом, – продолжал Тэйлос. Его голос звучал всё громче и всё увереннее, он словно усиливался из-за шороха капель, разносился по всей пустой арене, звенел, звенел и снова набирал силу. Ему вторило эхо. – Столько лет, столько сил, а страх всё тот же. Никогда не стать божеством существу, что так отчаянно боится смерти.

Тэйлос раскинул руки, вместо капель дождя он ощутил на коже прикосновения множества ладоней. Призраки явились к нему, кем они были и отчего захотели прийти, он не знал, но они пришли и встали рядом с ним.

– Сигил есть дверь, – повторил он немногим тише. – Дверь между миром живых и миром мёртвых. Некромант – ключ в замочной скважине. Ему нет нужды убивать, он должен лишь открыть замок.

Грэйс нахмурился, словно не уследил за аллегорией, а Дэвид внезапно кивнул. Тэйлос почувствовал себя обессилившим. Возможно, он расстратил всего себя на то, чтобы сейчас сказать то, что сказал. Он понятия не имел, зачем говорил, но не мог молчать.

Грэйс стоял от них в двух шагах, и по выражению его лица ничего было не прочесть. Он не собирался бежать и, казалось, не делал ровным счётом ничего необычного. Дэвид двинулся вперёд обманчиво медленно.

– Действительно, я не сумею убить тебя, – сказал он, протягивая руку словно в растерянности. – Но этого… и не нужно, – и его пальцы на миг коснулись лба Грэйса. Тэйлос увидел, как на восковой бледности чужой кожи остался кровавый след. – Как ты там сказал, Тэйлос? Каждый дух на мгновение желает обрести тело, если ему есть, что сказать?.. Так вот оно – тело, которое я им предлагаю!

Грэйс отшатнулся от него, даже замахнулся, будто желая ударить, но в тот же самый миг захрипел и тяжело повалился на колени, пачкая мокрым песком дорогие брюки. Тэйлос чувствовал, как мимо него подобные быстрой воде, похожие на срывающийся с неизмеримой высоты водопад мчатся души. Их было так много, так оглушающе много, что он обхватил себя руками, боясь не удержаться. И каждая душа мечтала прорваться сквозь открытую теперь дверь, на миг овладеть телом, выкрикнуть в мир слова, которые накопились внутри и мешали оставить земную жизнь и раствориться в сиянии.

Дэвид схватил Тэйлоса за руку и потащил за собой.

– Это не убьёт его, – качнул он головой на невысказанный вопрос. – И не нам ставить точку. Это дело Брун. Мы же должны разрушить рисунок и отыскать заряды. Духи займут его надолго.

========== Часть 22 ==========

Дэвид привёл Тэйлоса в центр арены и замер. Дождь снова ослабел, превратившись в неприятную морось, проникавшую под одежду слишком легко, и Тэйлос зябко повёл плечами, вопросительно глядя на своего спутника. Тот изучал песок под ногами с таким пристальным вниманием, будто ждал от него ответа.

– Не понимаю, – нарушил наконец Дэвид повисшую между ними тишину. – Неужели рисунок действительно под всем этим песком?..

Внезапно Тэйлос ощутил присутствие кого-то ещё. Он огляделся, отчего-то решив, что обнаружит поблизости человека, но нет – то был лишь дух, очень знакомый и беспокойный дух, которому не терпелось вмешаться. Некто, решивший не пользоваться приглашением Дэвида, не ищущий тела для мимолётного воплощения.

– Глория? – сказал Тэйлос удивлённо. Воздух совсем рядом с ним замерцал, и на краткий миг он увидел хрупкую фигурку девочки, словно нарисованную белым карандашом. Только глаза у неё были живыми, тёмными, цепко вглядывались в его лицо. – Ты знаешь ответ?..

Он торопливо вытащил записную книжку из внутреннего кармана плаща, но Глория не стала диктовать ему. Вместо вскипания внутри тысяч слов он почувствовал холодное прикосновение к запястью – призрак хотела, чтобы он шёл за ней!

– Веди, – тут же согласился Дэвид, не выказав ни малейшего удивления.

Призрак двигалась гораздо быстрее, чем того можно было бы ожидать от маленькой девочки, которой она была, прежде чем погибла на этой арене. Она провела их к трибунам и замерла в первом ряду кресел, на миг снова проявившись в физическом мире. Тэйлос понимал – ею владеет странное нетерпение. Она так сильно взволнована, что получила возможность прикасаться и показывать себя, и такая трата сил могла для неё плохо закончиться. Пусть он не знал, как именно, но им требовалось спешить, чтобы дать ей должный покой, чтобы… чтобы отпустить её, как она и хотела.

Пока Тэйлос размышлял, как задать ей вопрос, как узнать у неё, зачем она притащила их именно сюда, Дэвид наклонился, рассматривая что-то на каменных блоках, из которых были выложены трибуны.

– Интересно, – сказал он вдруг, – ни у кого не вызвало вопросов то, насколько дорогую стройку некогда затеял Грэйс?

– Дорогую стройку? – удивился Тэйлос.

– Никогда прежде не задумывался, но… Сам посуди, зачем возводить всё это, – и Дэвид обвёл пространство рукой, – из камня? Он отстроил трибуны из каменных блоков, даже не из кирпича! Это цельный камень, который наверняка привезли издалека. А ведь подобные постройки порой требуется расширять. Это не вокзал, не городская ратуша, которые возводятся навека.

– К чему ты клонишь? – Тэйлоса охватило волнением Глории. Она будто подпрыгивала на месте, намекая, что они на правильном пути.

– Рисунок – здесь, – Дэвид указал на камень. И тут с Тэйлосом словно произошла перемена, на миг он точно поднялся в воздух и увидел арену с высоты – с ярко сияющим рисунком, кольцами охватывающим песчаное поле в центре. Пространство, предназначенное для того, кто жаждет получить всю силу!

Тэйлос качнул головой, вновь возвращаясь к самому себе. Его охватила дрожь, но он справился с минутной слабостью и заговорил быстро и чётко:

– Каждый ряд скамей скреплён металлическим штырём, который на самом деле и является частью рисунка. Нужные символы отлиты в металле и погружены под камень. Нам… нам не под силу разрушить это. Уверен, что заряды заложены под трибунами, и в момент, когда здесь всё взлетит на воздух, огромная сила, собранная этой ловушкой, устремится к центру арены.

– Где должен стоять Сигил, – кивнул ему Дэвид. – Если мы обезвредим заряды, чертёж останется, он – как раскрытая пасть, как замершее перед прыжком чудовище. И в какой-то миг он притянет к себе жертв, что так жаждет. Притянет и поглотит. А любой, кто окажется в центре в тот момент, обретёт силы, которых, быть может, и не искал.

– Что нам делать? – Тэйлос сжал кулаки. – Как поступить?.. – Дэвид нахмурился, будто рассчитывал в уме. Где-то внизу прокатился хриплый крик, и Тэйлос понял, что рядом осталась только беспокойная душа Глории. Он словно перестал слышать гомон сотен других голосов, который прежде стал таким привычным, как неумолчный шум волн. – Неужели призраки… закончили с ним? – спросил он.

– М? – Дэвид коротко оглянулся. – Ты о Грэйсе? Вероятно, он нашёл способ защититься от них. Или пропустить их сквозь себя быстрее, раз уж он дверь, – он сжал амулет на груди, прикрывая глаза. Тэйлос решил, что так он может посоветоваться с Брун, и не решился мешать.

В тот же самый момент Глория взяла его за руку снова. Не препятствуя ей, Тэйлос позволил отвести себя к лестнице, ведущей в пространство под трибунами. Узкий проход убегал вдаль, и буквально в двух шагах от входа, где света было ещё достаточно, Тэйлос нашёл первый заряд.

– Если кто-то в момент взрыва будет находиться на трибунах, то он станет жертвой, – вслух сказал Тэйлос и почувствовал, что Глория согласна с ним. – Если не будет никого?

– Если не будет никого, то ловушка захлопнется, но может оставить след. Это первое, о чём я подумал, – возник позади него Дэвид. – Глория снова увела тебя?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю