Текст книги "Сентябрь (СИ)"

Автор книги: RavenTores

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

– Зачем ты позвал меня?

– Ты многое рассказала нам, – Дэвид говорил подчёркнуто спокойно и медленно, звучание его голоса растекалось в послезакатном сумраке. – Но у нас есть один вопрос.

– Я слушаю.

– Где твоя мать, Глория?

Призрак качнул головой, оглядел кладбище с внезапным интересом. Лицо девочки стало задумчивым, точно она никак не могла чего-то рассмотреть.

– Она не жива, – ответ пришёл не сразу, и в нём чувствовалась неуверенность. – Но она не мертва.

Дэвид нахмурился, словно силился выбрать слова для нового вопроса, но Тэйлос уже чувствовал, что задать его невозможно. Связь между ним и призраком нарушилась, отозвавшись дрожью во всём теле.

Глория уходила.

– Освободи меня, – шепнула она на прощанье. – Разве ты не обещал мне?

Тут же рассыпалась пентаграмма, свечи превратились в жалкие потёки воска. Мрак расползался вокруг, и только светлая полоса на западе подсказывала, что солнце село не так давно.

Тэйлос тяжело опустился на землю, хотя не сумел вспомнить, когда именно встал, голова кружилась, виски наполнялись свинцовой болью, а во рту пересохло. Напротив него Дэвид старательно перетягивал кисть, бинтуя рану.

– Не жива и не мертва, – наконец-то к Тэйлосу вернулся собственный голос. Он поднял взгляд на Энрайза. – Понимаешь, что это значит?

Дэвид хмыкнул и принялся собирать вещи.

– Мы нашли, кем заменил девочку Грэйс, – только и сказал он. Тэйлос хотел бы узнать больше, но по лицу Энрайза было видно – он не стремится поделиться своими знаниями. – Выпей, – он протянул ему фляжку. – Не торопись, захлебнёшься.

Обжигающая и горькая жидкость, не похожая ни на какой известный Тэйлосу алкоголь, принесла облегчение. От головокружения не осталось и следа, и даже зарождавшаяся головная боль отступила. Он помог Дэвиду навести порядок на могиле. В считанные минуты всё было закончено, и они неспешно вышли к центральной аллее. Кладбище безмолвствовало, улёгся даже ветер.

У выхода их поджидал Джонатан. Опираясь на верную метлу, он смотрелся гротескным памятником, внезапно ожившим в сиреневых сумерках. Тэйлос кивнул ему, не думая, что старик заведёт разговор, но тот прищурился и заметил:

– Грэйс знает, что вы там были. Он стал реже приходить сюда, точно чего-то опасается, да только вы должны понимать – он не из тех людей, которые любят чего-то опасаться.

– Мы понимаем, – вмешался Дэвид, не дав Тэйлосу ответить. – Не беспокойся о нашей безопасности.

– Не прими близко к сердцу, парень, но тебя я и знать не знаю, а вот Тэйлос мне не чужой. Ты уж постарайся в своих играх не зайти чересчур далеко, – теперь он говорил только с Тэйлосом, и в голосе звучала неподдельная забота. – Поберегись. Это опасный зверь, не тебе с ним тягаться.

– У Глории ведь была мать, – сказал Тэйлос, больше желая отвлечь Джонатана, чем рассчитывая узнать что-то новое. – Разве она не похоронена тут же?

– А разве она умерла? – Джонатан почесал подбородок. – Говорил же тебе, я ничего не знаю о ней и никогда её не видел.

– Хорошо, – Тэйлос решил, что задаст тот же вопрос позже, возможно, без Дэвида, потому что тогда будет проще найти подход к старику, который Энрайза отчего-то невзлюбил. Конечно, Джонатан не раз упоминал, что не знает о матери Глории ничего конкретного, но если назвать ему имя, он может вспомнить могилу.

Они покинули кладбище, когда начал накрапывать дождь. Редкие фонари едва освещали улицу, и казалось, что она напиталась влагой и дышит сыростью. Тэйлос поёжился, услышав, как Джонатан запирает кладбищенские ворота.

– Не жива и не мертва, – повторил вдруг Дэвид, едва они отошли от ограды. – Думаешь, она всё-таки в могиле?

– Не знаю, но почему бы не проверить? – Тэйлос коротко глянул на него. – Или ты считаешь иначе? Есть иной вариант?

– Начать следует не с кладбища, – Дэвид бросил взгляд на забинтованную кисть. – Здесь есть клиника для душевнобольных?

– Конечно… – ошеломлённо отозвался Тэйлос. Подобная мысль ни за что не пришла бы к нему в голову, но теперь он понимал, что Дэвид прав. Неугодную женщину, что могла бы назвать Грэйса убийцей, легко упечь как сумасшедшую, когда в кармане не переводятся деньги.

– Вот куда наведаемся завтра, – Энрайз бодро зашагал к его дому.

Тэйлос думал, что Дэвид не станет подниматься к нему в квартиру – ведь они будто бы закончили все дела на сегодня, но Энрайз не изъявил желания возвращаться в гостиницу.

– Напомни мне, – сказал он, когда Тэйлос начал подниматься по лестнице, – куда подевались амулеты, что я делал для тебя?

Ещё когда они учились в университете, Дэвид порой преподносил Тэйлосу странные подарки – то ли чтобы доказать дружеское расположение, то ли просто в шутку. Тэйлос не придавал им особенного значения, хотя принимал и сохранял их. Сейчас они лежали в том самом тайнике – больше, конечно, в память о дружбе, чем из понимания истинной ценности.

– Они целы, если ты об этом, – недоумённо протянул он, впуская Дэвида в квартиру. – А в чём дело?

– Ты их не используешь? – Дэвид задал вопрос тем же тоном, но взгляд его был пронизывающим и странным.

Подарки тогда напоминали замысловатое ухаживание, но, собственно, Тэйлосу и в голову бы не пришло, что необычные подвесы, которые Дэвид передавал ему, действительно являются амулетами.

– А как их использовать? – оторопел он, чувствуя, как от него что-то ускользает. – Я полагал, что это… безделушки? Пусть красивые и, вероятно, дорогие.

– Стал бы я делать бессмысленные подарки, как думаешь? Тем более что ты никогда не пытался… принарядиться и не был склонен носить украшения, – всё-таки подобрал он слова. – Так где они сейчас?

Тэйлос вздохнул и подошёл к стеллажу. Тайник достался ему в наследство от предыдущего обитателя квартиры. Он нашёл его совершенно случайно – как раз когда решил, что пора увеличить количество книжных полок и обновить стены. Теперь ему пришлось снять книги и с помощью ножа отодвинуть фанерный лист, за которым скрывалась металлическая дверца – замок в ней пришлось заменять, прошлый был сломан, и ключ теперь Тэйлос носил на тонкой цепочке, глубоко под рубашкой.

Возможно, стоило бы и от Дэвида скрыть местоположение тайника, но в тот момент Тэйлос ни о чём таком не задумался. Открыв дверцу, он отставил в сторону папку с рукописью и вытащил шкатулку.

– Здесь, – сказал он, поворачиваясь.

Подарки Дэвида он содержал в исключительном порядке, у каждого амулета был бархатный мешочек, и все они, аккуратно уложенные в шкатулку, внезапно напомнили Тэйлосу о студенческих годах. Он с удовольствием поперекладывал бы их сейчас, чтобы вновь окунуться в годы, наполненные познанием и новыми знакомствами, но ностальгический порыв пришлось сдержать.

Дэвид принял шкатулку из его рук, никак не прокомментировав увиденное. Он поставил её на стул и принялся с задумчивым видом перебирать мешочки, иногда доставая некоторые и заглядывая в них. Лишь через несколько минут он всё же остановил свой выбор на изящной подвеске с тёмным тяжёлым камнем, похожим на слезу, и повернулся к Тэйлосу.

– Приятно видеть, что ты все сохранил, – сказал он, улыбнувшись. – Правда, мне придётся взять их и… обновить – прошло слишком много времени, от многих сейчас уже не будет никакого прока. Но этот нам подойдёт, – и Дэвид, приблизившись, аккуратно приколол его изнутри кармана рубашки Тэйлоса.

– Что это значит? – спросил он, внезапно ощутив волну спокойствия, которая словно растекалась из амулета. Камень, который должен был оставаться холодным, показался почти раскалённым.

– Он не помешает слушать призраков, но оградит от навязчивости живых, – Дэвид снова вернулся к шкатулке, продолжая объяснять: – Твой дар пробуждается, и ты наиболее восприимчив ко всему вокруг. Потому попасть под воздействие не только пересёкших границу жизни и смерти, но и настойчиво интересующихся тобой особенно легко. Это станет твоей защитой.

– Ты о Грэйсе? – Тэйлос накрыл амулет ладонью. – Думаешь, это может как-то помочь?

– Боюсь, что именно Грейсу он не помешает, – Дэвид качнул головой и неожиданно резко разорвал нить, скрепляющую другой амулет, отчего камни рассыпались по бархату, которым была обита внутренняя поверхность крышки шкатулки. – Нет, я говорю о людях – как там его, твой коллега?.. Он слишком заинтересовался событиями, случающимися вокруг тебя и тобой самим. Даже успел оставить у тебя занятную вещицу, – и, хмыкнув, Энрайз запустил ладонь в карман пальто, а затем показал Тэйлосу иглу, воткнутую в грязный узелок. Тэйлос удивлённо протянул руку, но Дэвид качнул головой. – Не стоит, – и снова спрятал узел в карман. – Это, в сущности, почти безобидная штука. Помогает расположить к себе, вызвать доверие. Выполнено явно не в первый раз, так что я бы поставил на то, что твой знакомый привык пользоваться такими вещами.

– Зачем ему моё расположение? Мы никогда и не враждовали, – Тэйлос сел на кровать, вернулись и головокружение, и головная боль. – Ничего не понимаю. Чего он хотел добиться?

Дэвид пожал плечами, продолжая разбирать амулет.

– Кто знает. Хотел, чтобы ты поделился тем, что знаешь, или напротив – чтобы поверил тому, что он скажет.

И Тэйлос сразу вспомнил о том, как Ринко отзывался о Дэвиде.

– Забавно, – заключил он. – Последний раз Ринко говорил именно о тебе. Но я частично прослушал… – Тэйлос замялся.

– А что именно он говорил? – Дэвид всё-таки коротко глянул на него, а потом принялся раскладывать на столе камни, и бусины, и что-то ещё, тщательно отобранное им. Истерзанный амулет был отложен в сторону.

– Что ты занимаешься неестественной наукой, – и снова Тэйлос замолчал. – Это, в целом, не секрет, да. А ещё… о твоей сердечной привязанности к мужчине. Было что-то ещё, но я не помню – слишком погрузился в свои мысли.

– Что? – Дэвид замер и удивлённо обернулся, но потом качнул головой и вернулся к работе. – А вот это уже интересно, – прокомментировал он через некоторое время.

– Хочешь сказать, что у тебя действительно есть любовник? – Тэйлос даже не понял, отчего это предположение внезапно так его укололо.

– Как, однако, звучит, когда ты произносишь это, – хмыкнул Дэвид, скрепляя между собой два камня. – Нет, любовника у меня нет. Но ты сказал – сердечная привязанность… Впрочем, давнишняя и безответная. Вряд ли подобная болтовня стоит внимания, удивительно только, откуда об этом прознал Ринко – не сказать, чтобы я кому-либо распространялся на этот счёт. А значит… – и, довольно улыбнувшись, он повернулся к Тэйлосу, удерживая в пальцах несколько мелких амулетиков, – кто-то ему подсказал. Кто-то гораздо более сведущий. Использующий для собственных целей… отнюдь не простые способы получения информации.

– Грэйс, – заключил Тэйлос. – Вряд ли Ринко обращался к гадалкам по поводу твоей персоны.

– Или кто-то, у кого есть выход на Грейса, – добавил Дэвид. – Но сейчас важнее подумать о тебе, – и он принялся обходить комнату, тщательно разглядывая углы, тёмные полки, подоконник единственного окна. Тэйлос даже не мог сказать, на чём в итоге Энрайз остановил свой выбор, но когда подошёл к нему снова, его руки были пусты.

Тэйлос внимательно посмотрел на него, пытаясь угадать, что всё-таки скрывалось за словами о сердечной привязанности и как об этом можно было узнать, если Дэвид не делился ни с кем своими переживаниями, но потом отбросил эти мысли. К нему подбиралась усталость, и он уже готов был уснуть даже сидя.

– Ложись, – почувствовал его состояние Дэвид. – Сегодня твои сны будут спокойными и без моего присутствия. Мне тоже нужно отдохнуть. Я зайду утром, – он подхватил шкатулку и вышел, прикрыв за собой дверь.

Тэйлос вздохнул, потому что сразу же почувствовал себя неуютно, но всё же послушался. Приняв душ, он скользнул под одеяло и почти сразу же уснул – будто провалился в тёмный колодец. Никаких видений, голосов и призраков к нему не пришло.

========== Часть 10 ==========

Утром Тэйлос проснулся от звука открывающегося замка и сквозь дрёму даже успел задуматься, кому бы это мог оставить ключ. И внезапное осознание – никому – поразило его настолько, что он подскочил на кровати. В комнату между тем вошёл Дэвид, в руках у него были совсем не ключи, а отмычки.

– Я разбудил тебя? Извини, – сказал он, аккуратно убирая инструменты в футляр. Он ничуть не выглядел виноватым. – Надеялся, что ты спишь крепче, но раз уж проснулся, пойдём завтракать? Кстати, возвращаю твою шкатулку, – и, улыбнувшись, он поставил её на стол.

Тэйлос со вздохом отбросил одеяло. Он подошёл к столу и провёл по шкатулке ладонью и тут же удивлённо обернулся к приятелю.

– Что ты с ней сделал?

– С ней – ничего, – тот опустился на стул и оправил плащ. – Я перезарядил амулеты, некоторые немного усовершенствовал, пустяки, – Дэвид беззаботно качнул головой, словно у него и не было теней под глазами, выдававших, сколько на это на самом деле ушло сил. – Одевайся, я отправился к тебе, даже не выпив кофе, и теперь чувствую настойчивую необходимость подкрепиться.

– Отчего ты не спал? – следы усталости на чересчур довольном и жизнерадостном лице насторожили Тэйлоса. – Разве это было настолько важно? – он подошёл к шкафу и принялся выбирать одежду. – Думаю, у Марты скоро будет открыто, можно надеяться на завтрак.

– Настолько важно, – с нажимом отозвался Дэвид, но тут же его голос стал расслабленным и насмешливым: – Значит, к ней и пойдём.

– Расскажешь мне, что всё-таки значат твои подарки, раз уж мы заговорили о важности? – Тэйлос развернулся, застёгивая свежую рубашку. Дэвид поднялся и, открепив амулет от висевшей здесь же вчерашней, также аккуратно пристроил его на новой.

– Не забывай о нём, – серьёзно сказал он. – А что касается рассказа… Думаю, это подождёт, я предоставлю тебе возможность поисследовать амулеты самостоятельно, – Дэвид улыбнулся, отступая. – В университете я полагал, что исследовательский азарт подстегнёт тебя экспериментировать, но тогда ты, пожалуй, был слишком далёк от этой области. Теперь же она обступила со всех сторон, и тебе не скрыться.

Тэйлос только вздохнул. Дэвид был прав, теперь ему придётся отбрасывать сомнения и погружаться в метафизические концепции, хотя прежде он к этому отнюдь не стремился и отдельные интересы Дэвида находил… вздорными. Что, впрочем, не мешало ему восхищаться умом и безупречной логикой друга.

Сон всё ещё не отступил до конца. Извинившись, Тэйлос ушёл в ванную и долго умывался холодной водой, пока к нему не вернулась ясность сознания. Он уже решил воспользоваться бритвой, но потом отложил её, в сущности, щетина была едва заметна, а вот позавтракать хотелось скорее.

– Идём, – сказал он, останавливаясь в дверях. – Ты хотел сегодня посетить клинику?

– Верно, – Дэвид едва заметно кивнул. – Нас там наверняка ждёт что-то интересное.

***

Утро оказалось сырым и промозглым, и ветер рвал с головы цилиндр. Тэйлос украдкой взглянул на невозмутимого Дэвида, казалось, ветер избегает касаться его, лишь изредка чуть дотрагиваясь дуновением его яркого шейного платка. Такая избирательность непогоды отчего-то приносила дурные мысли и портила настроение.

Однако Марта уже открыла свою забегаловку, пусть предложить она могла только бекон и омлет – слишком уж ранним было утро, чтобы у неё нашлось что-то иное. Не имея другого выбора, Тэйлос заказал две порции и кофе, а потом вновь посмотрел на Дэвида.

– Что ты намерен отыскать среди душевнобольных?

– Не что, а кого, – поправил тот, задумчиво вытащив салфетку и начиная складывать её в подобие пятиконечной звезды. – Элизабет Фанси. Глория сказала нам, что её нет ни среди живых, ни среди мёртвых, а застрявшие между мирами зачастую похожи на сумасшедших.

– Но свидетельство о смерти… – Тэйлос оборвал сам себя и потянулся за трубкой, чтобы было чем занять руки. – Впрочем, оно действительно может оказаться поддельным. Ты говорил, что Грэйс нашёл, кем заменить Глорию?

– Скорее всего, ему пришлось искать замену и срочно, а что может быть удобнее, чем мать? Она близка девочке по крови и при этом собиралась шантажировать Грейса, – Дэвид откинулся на спинку стула, на его ладони необыкновенным образом расцвёл бумажный цветок. – Подходящая по всем статьям кандидатура. Правда, не ребёнок, не та чистота души, но, думаю, тут Грейсу не пришлось выбирать.

– Что означает – застрявшие между мирами? – спросил Тэйлос.

В этот момент Марта принесла поднос, и пока она расставляла тарелки, они молчали. Дэвид сделал глоток кофе и одобрительно кивнул ей. Марта нежно улыбнулась и ушла, он же, проводив её взглядом, ответил:

– Те, кто по какой-либо причине потерял душу, но сохранил здоровое тело. Они находятся между миром живых и миром мёртвых, – и он принялся за бекон, как будто бы сказанное не несло в себе ужасающий смысл. Тэйлос оставил трубку в покое, но приступить к еде не смог. Почувствовав его вопросительный взгляд, Дэвид, прожевав кусочек, добавил: – В случае с Элизабет, вероятно, всё обстоит сложнее – её душа, скорее всего, ещё не пропала полностью, но находится у кого-то в залоге.

– У тех существ, – кивнул Тэйлос, пытаясь не слишком глубоко осмыслять малопонятную концепцию. – Кто это может быть, Дэвид? Ты знаешь?

К его удивлению, Энрайз словно замкнулся. Его лицо мгновенно превратилось в нечитаемую маску, и некоторое время он ел, точно не услышал вопроса.

– Пока что не время озвучивать догадки, – наконец он качнул головой. – Сначала мы поговорим с моим другом, который приедет уже завтра. Только после этого можно будет судить, имеют ли под собой реальное основание мои предположения. Но пока мы всё равно заняты ожиданием, посещение клиники может оказаться занимательным и полезным предприятием.

– Если с нами согласятся поговорить, – Тэйлос взял в руку вилку и наколол кусочек бекона. Несмотря на то, что он аппетитно пах и был отлично прожарен, он всё равно вызывал почти физическое отвращение. – Сам знаешь, такие заведения не любят показывать, что таится за их высокими каменными заборами.

– Разве мы станем спрашивать прямо? – улыбнулся Дэвид и чуть подмигнул ему. – Ешь, Тэйлос, силы тебе понадобятся.

Казалось, в его голосе прозвучала чужая интонация, и сразу после того, как он договорил фразу, наваждение схлынуло, и Тэйлос смог насладиться завтраком.

***

Тэйлос предложил Дэвиду нанять экипаж: клиника находилась на отшибе, почти что за городской чертой, и была окружена старым садом, скрывавшимся за высоким забором из светлого песчаника. Он был там лишь однажды – по делам газеты – но разговаривал с профессором, исполняющим обязанности главного врача, на подъездной дорожке. Стояло жаркое лето, и настаивать на посещении высящегося за кованной оградой мрачного здания Тэйлос тогда не стал. Теперь же он вспомнил каждое мгновение очень ярко.

Пока двуколка неспешно следовала по пробуждающимся городским улицам, Тэйлос рассказал Дэвиду о той своей поездке и в завершение заметил:

– Профессор Тэйренс не любит гостей.

– Доверься мне, – только и ответил на это Дэвид. Он был подчёркнуто сосредоточен, пристально рассматривал городские улицы, а когда экипаж свернул на дорогу, проходившую мимо скучных заводских стен и пустырей, казалось, подобрался ещё больше.

Тэйлос, прежде не размышлявший об этом, позволил себе допустить мысль, что Дэвид не только умеет использовать магические техники и предметы, но и каким-то образом сам по себе является наполненным неясной силой существом. Если вспомнить их обучение в университете, а затем допустить, что такая догадка имеет под собой основания, многие моменты становились кристально ясны и логичны.

Наконец возница остановился на присыпанной гравием дорожке, и Тэйлосу пришлось оставить бесплодные мысли. Он выглянул, чтобы убедиться – ничего не изменилось, только сырость оставила потёки на каменной ограде, а здание из-за ворот показалось ещё мрачнее. Некогда выкрашенное в жёлтый цвет, оно теперь было скорее грязно-серым, а тёмные окна, наверное, не мыли последние пять лет.

Тэйлос предложил вознице подождать, и тот нехотя согласился, ворча что-то о том, что посещать подобное заведение в здравом уме не стоит. Слушать его они не стали, а, выбравшись из двуколки, подошли к неприметной калитке, спрятавшейся между двумя массивными плитами. Здесь был приделан шнурок, видимо, ведущий к колокольчику. Тэйлос осторожно дёрнул за него, но никакого звука не услышал.

– Возможно, никому и дела нет до посетителей, – предположил он. Неприятное чувство зловещей покинутости окружало и здание, и всю территорию, Тэйлос не мог бы поручиться, что тут вообще кто-нибудь есть.

Дэвид молчал, словно прислушиваясь, прочесть по его лицу, о чём он думает, было невозможно. Тэйлос уже хотел предложить уйти, тем более что возница ворчал всё громче, но тут дверь отворилась и на дорожке появился крупный мужчина в белом халате. Он шёл неспешно и совсем не напоминал врача, скорее, мясника, зачем-то сменившего окровавленный передник на одежду докторов.

– Кто вам нужен? – пророкотал он, подойдя ближе. Тэйлос с неприязнью рассмотрел одутловатое лицо с мелкими глазками, в которых, казалось, навечно застыла злость на весь мир, но не успел ответить – вперёд выступил Дэвид.

– Здравствуйте, – он необычайно вежливо улыбнулся, приподняв шляпу. – Мы к профессору Тэйренсу, приехали из столицы, по научному вопросу. Можете нас проводить?

Тэйлос ожидал грубости, резкого отказа, даже того, что мужчина развернётся и уйдёт, оставив реплику Дэвида без ответа, но тот почти поспешно полез в карман за ключами.

– У вас назначено? – спросил он, но тут же махнул рукой, сам отвечая на это: – Конечно, профессор наверняка ждёт вас. Вы как раз вовремя, он готов выпить утренний кофе на террасе. Пойдёмте.

Такой обходительности от этого субъекта Тэйлос никак не ожидал. Посмотрев на Дэвида, он поёжился, почувствовав неладное, но ни о чём не спросил. Закрыв калитку за ними, мужчина повёл их в обход здания. Окна первого этажа были забраны массивными решётками, проржавевшие водостоки отставали от стен, и казалось, что у здания выросли суставчатые паучьи лапы. За немытыми стёклами Тэйлос заметил силуэты слоняющихся туда-сюда людей, одетых неказисто, в одинаковые серые рубища. Ему на миг стало больно видеть это, но он взял себя в руки.

Повернув за угол, они оказались перед застеклённой террасой, смотрящей на заросший сад. Здесь решёток не было, да и окна оказались начисто вымыты. Невысокое – всего в две ступени – мраморное крыльцо недавно подметали.

Профессор сидел в кресле-качалке у небольшого столика и читал газету. С того дня, как Тэйлос впервые встретился с ним, он ещё сильнее постарел, волосы стали совсем седыми, а глаза словно вовсе утратили цвет, превратившись в водянистые полупрозрачные лужицы, влитые в череп. Тонкие губы презрительно усмехались.

– Кто к нам пожаловал, Джон? – спросил он, не отрываясь от чтения. – Я велел никого не пускать.

– Этих господ вы ждали, – убеждённо проговорил Джон и вышел. Профессор удивлённо глянул ему вслед и опустил газету, рассматривая теперь Дэвида и Тэйлоса с недоумением и даже некоторой брезгливостью.

– Ждал? – проскользнувшее в его голосе выражение внезапно – и чересчур бурно – сменилось радостью. – Ах, ну конечно, ждал. Присаживайтесь! – он кивнул на пару кресел, таящихся в углу.

– Благодарю, – сдержанно отозвался Дэвид, но остался стоять. Он необычайно спокойно и размеренно повёл разговор сначала о вещах как будто бы совсем не имеющих отношения к их визиту. Они с Тэйренсом обменялись мнениями о какой-то недавно прошедшей конференции – и в ходе беседы профессор выдал несколько столь едких реплик о своих коллегах, что Тэйлос с удивлением понял – он ничего не скрывает, говорит так, как действительно думает.

Тот Тэйренс, с которым он сам беседовал в памятный летний день, был скользким и обходительным, и все его слова казались лживыми насквозь, но были пропитаны учтивой вежливостью, лестью и даже самобичеванием. Теперь же все маски точно осыпались, и желчный старик не стеснялся высказаться прямо, ничуть не опасаясь, что его откровения могут принести ему неприятности.

Тэйлос понял и кое-что ещё – даже если Дэвид каким-то образом подготовил этот визит, Тэйренс – тот, которого он знал раньше, – ни за что не стал бы рассказывать подобные вещи. Что-то было не так, но пока что трудно было уловить, в чём причина таких перемен. Дэвид же вёл себя как ни в чём не бывало, продолжая расспросы и постепенно углубляясь всё больше в темы, касающиеся больных, оставшихся на попечении профессора. В какой-то момент Тэйлос осознал, что Тэйренс и не видит его. Даже встречаясь взглядом, он смотрел будто бы насквозь, ничем не выдавая того, что узнаёт его, не стараясь беседовать с ними обоими или вообще признавать присутствие ещё одного человека поблизости. Тэйлос был сродни пустому месту, на которое старик вовсе не собирался обращать внимания.

Разговор длился уже довольно долго, и только сейчас Дэвид сказал:

– К слову о примечательных клинических случаях. Вы ещё помните женщину, ту самую, которая попала к вам шесть лет назад? Почему вы не написали о ней статью, это ведь был бы прорыв!

– Женщину? – сначала словно не понял Тэйренс. – Ах, вы об Элизабет? Какой же тут прорыв… – он покачал головой. – Поначалу, конечно, выглядело многообещающе – она то полностью приходила в себя, то снова становилась абсолютно невосприимчива к внешнему миру. Знаете, такое нетипичное течение болезни, когда сознание ярко борется с иллюзией, навязанной недугом? Но сейчас, увы, – он почти горестно развёл руками. – Она уже несколько лет не встаёт с постели и не реагирует решительно ни на что. Я даже пробовал электрошоковую терапию, всё без толку, – и он потянулся к давно остывшему кофе. – Думаю, скоро она так и скончается, бедняжка, – сожаления в его голосе не было.

– Действительно? – будто бы по-настоящему удивился Дэвид. – Досадно это слышать, – и тут же засобирался. – Знаете, это была потрясающая беседа. К сожалению, нам пора возвращаться.

Тэйренс важно покивал в ответ.

– Я позову Джона, – сказал он. – Нужно будет запереть калитку, – и, поднявшись, медленно прошёл к двери. – Подождите немного.

Тэйлос встал вплотную к Дэвиду и тихо спросил:

– Разве мы не собирались взглянуть на неё, раз уж она здесь?

– Этого не требуется, – также тихо ответил Энрайз. – И с твоей нынешней восприимчивостью последнее место, где тебе нужно быть, – это в обществе душевнобольных. Любое прикосновение может спровоцировать контакт с тем, что попробует обрести через тебя голос. Мы не можем так рисковать. Я достаточно услышал и увидел отсюда.

Тэйлос хотел уточнить, что именно может ему угрожать и что там удалось узнать Дэвиду, но тут вернулся Джон и, улыбаясь, кивнул им.

– Что ж, – сказал он. – Профессор просил проводить вас. Он был рад разговору. Нечасто появляются люди, которые столь ему близки и при этом – настолько приятны в общении.

И снова Дэвид удивительно вежливо поблагодарил и даже пожал Джону руку – хотя Тэйлос ни за что не пересилил бы собственное отвращение. Они неторопливо прошли через сад, и вскоре калитка за ними захлопнулась. Возница, задремавший на козлах, дёрнул головой и взглянул в их сторону.

– Поехали? – уточнил он, вдруг улыбнувшись.

Заняв место внутри, Тэйлос настороженно посмотрел на Дэвида.

– Что произошло? – спросил он прямо. – Ни Джон, ни Тэйренс не вели себя так, как должны были. Почему?

Дэвид внимательно посмотрел на него, а затем раскрыл ладонь, не сказав ни слова, – Тэйлос безошибочно узнал иглу, которую видел накануне, правда теперь не было странного узелка. Сталь искусно оплетала толстая, поблёскивающая в сумраке двуколки зелёная нить, на конце которой был небольшой мутно-белый камушек.

Дэвид подождал, пока Тэйлос рассмотрит амулет, а затем достал плотный футляр и убрал его туда.

– У нашего сегодняшнего визита было несколько целей, – заговорил он наконец. – Да, я хотел узнать про Элизабет, но специально поехал с тобой, чтобы ты мог убедиться, – невинная безделушка, которую оставил у тебя Ринко, в опытных руках может заиграть совсем иначе. Джонатан прав, Грэйс действительно опасный противник. И тебе нельзя пренебрегать собственной безопасностью.

– Вот только я совсем ничего в этом не понимаю, – признал Тэйлос. – Как только ты уедешь, я останусь один на один с этими проблемами.

– Тэйлос, я не уеду, пока буду тебе нужен, – спокойно отозвался Дэвид. – Меня ничто не держало в столице и ничто не влечёт сейчас обратно. Я помогу.

Тэйлоса успокоили эти слова, и он глянул в окно, но там всё ещё тянулись заводские окраины, замусоренные и такие неприглядные, что захотелось тут же отвернуться. Было немного странно не чувствовать зова, не ощущать никакого интереса к словам, и Тэйлос с удивлением осознал, что уже слишком привык к наполненности чужими мыслями.

– Могу ли я найти Элизабет? – спросил он, пока двуколка, покачиваясь, ехала мимо серых стен.

– Слишком опасно, – Дэвид качнул головой. – Мы почти наверняка знаем, что она не вольна быть самой собой, и последнее, что нам нужно, – чтобы ты соприкасался с подобными существами. Они не должны видеть тебя.

– Грэйс назвал меня чующим, – вспомнил Тэйлос. – Разве они не знают от него обо мне? Он запретил мне появляться на его территории.

– Он понял твой дар по-своему, потому и запретил, – Дэвид усмехнулся и тоже взглянул в окно, теперь без той сосредоточенности и интереса, что прежде. – Решил, ты хороший игрок, тот, кто легко заглядывает в будущее и читает вероятности. Но ты не читаешь вероятности, ты читаешь смерть, Тэйлос, а это для него гораздо опаснее.

– Почему же?

– Давай пока оставим этот разговор, – Дэвид вздохнул, и между его бровями наметилась крохотная морщинка. – Действительно, не место, не время, Тэйлос.

Тэйлос не стал настаивать, к тому же они наконец-то въехали на оживлённые улицы.

– Мне нужно дописать и утвердить несколько статей, – вспомнил он, хотя возвращаться к привычной рутине совсем не хотелось. – Тебе стоит отдохнуть. Так что сегодня мы вряд ли будем углубляться в подобные темы.

Дэвид согласно кивнул. По нему действительно было видно, что усталость, накопившаяся за неделю, которую он провел в Фэйтон-сити, берёт верх.

========== Часть 11 ==========

Двуколка остановилась напротив отеля, и Тэйлос решил прогуляться пешком, проводив Дэвида до стеклянных дверей, которые открыл вежливый лакей. Сырость и мрачность этого дня наводили его на печальные размышления, и раньше он бы непременно спустился к кладбищу, но сейчас отчего-то не решился на это, зато забрёл в кондитерскую и купил пирожное. Покрытое шоколадной глазурью, оно напоминало морскую ракушку, и Тэйлос почувствовал отчаянное желание съесть его, хотя раньше не особенно любил сладкое.