Текст книги "Противостояние (СИ)"

Автор книги: Rauco

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

А, может, они наоборот будут только рады ее исчезновению. Ведь понятно же, что Сумрак любит ее намного больше, а с ними остался лишь по необходимости. Теперь будет повод сказать ему по возвращении: «Видишь, мы тебя ждали, а эта вертихвостка сбежала, решив, что ты ее не достоин». И ведь он, дурень такой, не исключено, что и поверит… Как поверил в то, что заслужил то наказание.

Если поразмыслить, Прорве ее исчезновение было только на руку, как бы там старшая самка ранее не разглагольствовала о важности Грезы для стабильности гарема. Не исключено, что поэтому она и не пошла сама разговаривать с матушкой. Да, если бы сама Глава Совета еще тогда, в самом начале пришла и сказала: «Великая Мать, оставь мой дом в покое и позволь моему самцу доказать, что он достоин твоей дочери» – да, разве ж, Желанная не послушала бы?.. А теперь, как же, очень все удобно: конкурентки нет, самец вернется – ему доходчиво объяснят, что от Грезы были одни проблемы, и слава богам, что она ушла сама, он повздыхает и покорно отступится… Просто блестящий план! Браво! Да Прорва, право слово, по мастерству плетения интриг мамочке-то не уступала…

– Грезы нигде нет, – взволнованно сообщила Солнышко. – Коммуникатор недоступен, никто из соседей ее не видел…

– А след? – схватилась за последнюю возможность Осень. Сама-то она обладала скверным обонянием после Храмовых благовоний, но сестры, вроде, не жаловались…

– Теряется у источников, – вздохнула младшая.

– Да бросьте, и так понятно, где она, – проворчала Прорва.

– Ты… Думаешь?.. – Осень и Солнышко обернулись к ней разом.

– Я просто уверена. С самого начала ведь было видно, как девка колеблется. А тут вся эта история… Разумеется, Мелкая перепугалась. И на меня рассердилась. А к кому малек бежит, когда напуган или обижен? Правильно, к мамочке.

– Так, а, если, мамочка и обидела? – возразила Солнышко.

– А, если мамочка обидела, то полчасика подуется, а потом все равно прибежит мириться…

На другой день, после долгих раздумий, Прорва все-таки решилась нанести визит Желанной. В конце концов, следовало убедиться, что Греза реально вернулась под строгую материнскую опеку, а не сгинула где-нибудь в лесу. Великая Мать встретила Главу Совета, как ни в чем не бывало, с улыбкой, можно сказать, почти радушно. Пригласила в главный зал, участливо расспросила о том, как обстоят дела с отправкой юнцов. Прорва также сделала вид, будто не имеет к собеседнице никаких претензий, обрисовала обстановку несколькими формальными фразами, не переставая натянуто улыбаться в ответ, после чего перешла к главному вопросу.

– Греза? Ах, разумеется, она дома! – всплеснула Желанная руками. – Как приятно, что ты беспокоишься, почтенная! Девочка одумалась, слава богам, и вернулась.

– Могу я повидать ее? – вежливо осведомилась Прорва.

– Даже не знаю, она так устала… Но я спрошу, согласится ли она выйти, – милостиво проговорила Матриарх и удалилась. Через несколько минут она появилась вновь, ведя с собой Грезу, живую и невредимую, но по виду странно отрешенную.

Мелкая поздоровалась, необыкновенно для себя учтиво, почти церемонно, и с полным безразличием в голосе подтвердила, что ее отношения с Кровавым по имени Сумрак были досадной ошибкой, совершенной в сезонном затмении, и теперь она намерена остаться с любимой матушкой, которой очень благодарна за все приложенные старания, дабы всеми силами постараться восстановиться в ранге и найти более подходящую для себя партию.

Прорва выслушала молча, потом поклонилась и незамедлительно покинула дом Великой Матери.

Повалившись на измятое ложе и уткнувшись в подушку, Греза бессильно завыла. Сколько трудов ей стоило сохранять при Прорве самообладание, произнося ей в глаза откровенную ложь – о себе, о матери, о Сумраке… Но иначе было нельзя. Явившаяся за ней Желанная, прежде, чем позволить дочери спуститься в зал, строго напомнила о данном обещании и последствиях, что повлечет за собой малейшее его нарушение. Кроме того, Грезе было запрещено прятать взгляд и велено вести себя как можно более естественно, дабы гостья не заподозрила, что ее удерживают силой. Впрочем, слишком достоверно сыграть переоценку взглядов у молодой самки все равно не вышло, и Прорва явно просекла неладное, но… Не высказала ровным счетом никаких сомнений и ушла, полностью удовлетворенная полученным ответом. Что и требовалось доказать.

Спустя примерно час Греза окончательно выдохлась и начала успокаиваться. Что толку было теперь орать… Только охрипла.

Заставив себя встать, самка ополоснула лицо и гриву, разгоревшиеся от плача, в чане с водой, перестелила постель и собралась прилечь, дабы восстановить силы, как вдруг с улицы раздался какой-то шорох. А в следующий момент Грезу кто-то окликнул.

Самка узнала его не сразу – в этом возрасте мальки росли очень быстро, а Джета она, получается, не видела уже около года. Но по яркому светлому крапу на озадаченной физиономии, неожиданно появившейся в оконном проеме, Греза поняла, что это именно он. Джет был одним из старших отпрысков Сласти – в следующем году ему по возрасту уже полагалось отправиться на орбиту. И, не смотря на то, что встреча происходила в достаточно невеселой обстановке, Грезе было приятно повидать его. Когда-то она была очень к этому мальку привязана…

Джет вылупился слабым и выжил лишь каким-то чудом. Чудом же дожил до двух лет благодаря опеке матери и особо ответственных теток. Потом самки устали с ним нянчиться и перевели в общую группу, где остальные мальки тут же взялись притеснять бедолагу. Ему не давали нормально питаться, постоянно выгоняли со спального места, грызли и били. В таких условиях Джет уже вряд ли протянул бы дольше пары месяцев, но удача вновь улыбнулась ему, ниспослав заботливую сводную сестру. Во время одного из дежурств Греза приметила затюканного малька и под свою ответственность забрала его из вольера. Остальные самки дружно фыркнули в ее адрес и продолжили заниматься своими делами, предоставив Грезе, которой, очевидно, заняться больше было нечем, возиться с заморышем сколько влезет. В итоге, следующие лет пять малек протаскался, держать за юбку сестры и не отходя от нее ни на шаг. Первое время Грезе даже приходилось самой его докармливать и брать с собой в постель. Но постепенно Джет окреп и начал ненадолго отлучаться от своей няньки, а позже смог вернуться в свою возрастную группу. Давать братьям отпор он так толком и не научился, зато наловчился избегать конфликтов и уклоняться от ударов. Потом Джет перешел в старшее звено, и стал появляться совсем редко, пропадая на тренировках и охотах.

А сейчас Греза созерцала сводного братишку вновь и, надо сказать, созерцала не без удовольствия. Бывший задохлик превратился в рослого и стройного молодого самца с пестрой шкурой и гривой в легкую, едва заметную полоску. Он остался тоньше и гибче большинства сверстников, но при этом находился в отличной физической форме. Славный из него должен был получиться воин.

– Сестра, я думал, что у меня галлюцинации, но это действительно был твой голос! – прострекотал Джет, повиснув на карнизе и уткнувшись в решетку носом.

– Как же я соскучилась, – улыбнувшись сквозь слезы, проговорила Греза и просунула руку через ячейки заграждения, чтобы ласково потрепать малька за гриву. Джет закатил глаза и тонко заурчал, бодая покатым лбом ее ладонь.

Комментарий к Глава 6. Все когда-то повторяется

Эдвард Григ “Пер Гюнт” – “Песня Сольвейг”

========== Глава 7. Борец за справедливость ==========

Вы мне хотели жизнь испортить?

Спасибо, справилась сама.

(Владимир Вишневский)

Выслушав старшую сестру, Солнышко и Осень долго и потрясенно молчали. А Прорва, храня свое знаменитое непроницаемое выражение, просто сидела напротив и ждала их конечной реакции. Сок с позабытого всеми размороженного мяса потихоньку стекал на пол, звонко капая в тишине.

– Но ведь ты понимаешь, что мать удерживает ее силой? – наконец, решилась уточнить Солнышко.

– Рыжая, я, что, на тупую похожа? – раздраженно рыкнула Прорва. – Конечно, понимаю, только что это изменит? Мелкая коротко и ясно сказала, что она там по своей воле, я тут бессильна что-либо поделать.

– И что теперь будет? – мрачно спросила Осень.

– Что будет… – повторила Глава уменьшившегося гарема задумчиво. – Ничего не будет. Найдет ей мать какого-нибудь олуха не из здешних да отправит с ним подальше, вот и все.

– А как же Сумрак? И… Мы? – сестры встревоженно уставились на нее.

– А что – мы? От нас ему уже никуда не деться, если вы об этом. Помается, да приведет пару-тройку молодых несушек происхождением попроще. Главное, мальков вывести и сохранить, а остальное второстепенно. Конечно, он может попытаться вернуть Грезу и на том по-геройски бессмысленно погибнуть… Так что предлагаю всем подтвердить, что Мелкая ушла сама.

– Признайся, – внезапно произнесла Осень в упор, – ты бы не захотела вернуть ее, даже будь такая возможность.

Прорва аж привстала от возмущения, вполне, кстати сказать, искреннего.

– Я помню, как ты на нее смотрела, когда он ее привел, – нисколько не смутившись продолжала Жрица. – Это был взгляд цепного пса, у которого мусорные твари уволокли из-под носа кусок мяса.

– Молчи-ка лучше, Философ недоделанный! – рявкнула Прорва сердито, перебираясь в дальний угол и отворачиваясь.

– Тут нечего стыдиться, мы чувствовали то же, – хмыкнула Осень. – Но, ничего, привыкли потом.

– Я тоже сперва немного ревновала… – робко вклинилась Солнышко. – Самую чуточку… Но потом поняла, что это просто глупо. Конечно, видно было, что к ней он относится не так, как к нам, но при этом, согласитесь, он так старался, чтобы всем доставалось внимания поровну… Уже одно это приятно. Да и Греза хорошая девочка оказалась. Она немного нервная, но хорошая… Мне ее будет даже недоставать.

Прорва лишь покачала головой, как бы говоря: «Да что б вы понимали!»

– Мы скажем ему правду, сестра, – тихо проговорила Осень. – Потому что правду он узнает так или иначе. И, если он узнает ее не от нас, то непременно решит, что это мы избавились от Мелкой на почве ревности.

– Знаете, лучше бы вместо этих всех откровений предлагали варианты, как можно ее вернуть, – внезапно огрызнулась старшая самка.

– А дальше-то? Дальше что было? – Джет аж подскакивал в нетерпении, поскальзываясь и скрежеща когтями по подоконнику.

– А дальше ты еще маленький знать, – Греза рассмеялась и шутливо щелкнула по любопытному носу.

– Мне девятнадцать в этом году, – насупился малек.

– Ну все, прям мужик-мужик! – стрекотнула сестра и, подкараулив, ткнула его в живот, вызвав приступ щекотки, едва не повлекший за собой полет вниз.

– Просто я очень удивился, когда ты сказала, что пошла против Великой из-за самца… – успокоившись и посерьезнев, проговорил Джет.

– Он правда очень хороший, – вздохнула Греза, склоняя голову к оконному переплету. – Хитрюга, но хороший.

– Великая так и говорила, что он тебя обманул…

– Неправда. Я же рассказала тебе, как все было на самом деле.

– Тогда я не понимаю, сестра… Раз ты была с ним счастлива, что же не устраивало твою мать?

– Его низкий статус и то, что я ее ослушалась.

– Поня-ятно, – опечаленно протянул малек. – Все самки так помешаны на статусах, что я, наверное, решусь завести семью лишь годам к семидесяти, когда до Старшего дослужусь.

– Не дотерпишь ты до семидесяти, – фыркнула сестра.

– Главное, хотя бы дожить, а уж там видно будет, – криво усмехнулся Джет и тут же поспешил переменить тему: – Ладно, так и что ты теперь делать-то станешь?

– Пока не знаю, – честно ответила самка.

– Попробуешь сбежать? Если нужно как-то помочь, то я сделаю все, что скажешь…

– Нет, родной… Я пообещала… Понимаешь, если я пойду на хитрость, мама тоже ни перед чем не остановится, она предупредила. Я хочу попробовать поговорить с ней, когда она немного успокоится. Может быть, она все-таки сможет меня понять и отпустить… В конце концов, она же любит отца, ей должны быть знакомы мои чувства…

Джет внезапно понурил голову и в сомнении зашевелил жвалами, так, словно, был уверен в обратном, но не решался сказать.

– Что с тобой? – насторожилась Греза.

– Отец-то – Великий, Свободный Охотник, Советник… Не чета твоему Сумраку.

– Он тоже когда-то был простым Кровавым.

– Я слышал, Желанная пошла за него намного позже…

Греза поморщилась. Все-то этот малек знал. Пепел действительно в первый раз сватался к Желанной, будучи в возрасте сорока пяти лет. Она отказала ему, приняв предложение более перспективного самца. Но Пепел не отступился, вернувшись через два десятилетия с новым статусом и бесчисленными победами. Он сразился с тем самцом и отвоевал у него возлюбленную, та же, оценив, наконец, заслуги настойчивого охотника, соблаговолила пойти за ним. Великой Матерью Желанная стала уже в гареме Пепла. Историю их с отцом отношений Матриарх с гордостью рассказывала всем дочерям, приводя ее в качестве примера верной стратегии обустройства личной жизни.

– Других мыслей у меня пока нет, – призналась Греза.

– А, если к Главе Совета за помощью обратиться? Она же…

– Ты и об этом в курсе? – вытаращилась самка. – Ты, что же, все сплетни собираешь?

– Но ведь правда? – уклонившись от прямого ответа, осведомился Джет.

– Правда. Но, боюсь, она не на моей стороне.

– Даже твоя матушка отстаивает права своих подчиненных самок, если их нарушает кто-то, кроме нее самой, – убедительно возразил малек.

– В том-то и дело, что Прорва приходила, дабы уладить формальности, – с тоской в голосе пояснила Греза. – И я была вынуждена сказать, что нахожусь тут добровольно. Таково было мамино условие. Прорва не дура, она обо всем догадалась. Но ей было выгодно сделать вид, что она поверила. И в этом плане к ней действительно не придерешься…

– Все-то вы, самки, усложняете… – проворчал юнец. Подобные заявление в его исполнении смотрелись особенно уморительно. Греза даже нашла в себе силы снова улыбнуться.

– Это ты так говоришь, пока в клан не попал, – пообещала она.

Вечерело. У раскрытого окна становилось зябко. Греза накинула на плечи покрывало, а Джет прибавил мощности на греющей сети. Они разговаривали уже довольно долго, и молодому самцу, наконец, настала пора уходить, пока наставницы не хватились его. Впрочем, Джет обещал вернуться на следующий день. Он исправно навещал сестру с тех пор, как Греза оказалась в заточении – сегодня минула ровно неделя. Если бы Желанная или другие самки о том прознали, у малька неминуемо начались бы проблемы, но, к счастью, облюбованное им окно выходило на весьма глухой уголок сада, и Джет каждый раз умудрялся проникнуть туда без свидетелей. Греза, конечно, упорно предостерегала его от этих визитов, но братишка даже слушать не хотел, всеми силами пытаясь скрасить одиночество самки и хоть как-то ее развеселить. Джет вырос, но не забыл, как она была к нему добра, вознамерившись теперь не остаться в долгу.

А Греза, хоть и беспокоилась, что ему за разговоры с ней попадет, но все равно внутренне безмерно радовалась его приходу, с готовностью вбирая принесенные юнцом новости отцовского гарема и взамен рассказывая о последних событиях своей жизни. Надо сказать, сплошным удовольствием было наблюдать за тем, с каким живым интересом любознательный малек слушает о нелепых ухаживаниях Серого, тайных встречах с Сумраком, охоте, на которой Греза не поделила с самцом добычу, переселении в долину горячих источников и даже уроках траволечения от Солнышка. Джету самым поразительным образом до всего имелось дело, неважно, несла полученная информация для него какую-то пользу или нет. Про себя Греза догадывалась, что так он восполняет недостаток общения: на беду неопытная самка слишком приручила его в детстве, не подумав о том, как сложно будет мальку потом вливаться в немногословный самцовый коллектив… Зато, теперь ей в трудную минуту тоже было с кем поговорить. Неизвестно только, долго ли этому суждено было продолжаться…

Три часа проплутав по улицам, Джет, наконец, вышел к нужной окраине – ориентирование на местности явно не было его сильной стороной, а навигатор молодняку не полагался, ибо нечего без присмотра где попало шататься. Тем не менее, ориентируясь по возвышающемуся вдалеке спящему вулкану, юнец с грехом пополам достиг долины и теперь раздумывал, стоя у каменной арки, а не слишком ли рискованно все это вообще было затевать. Он не сообщил Грезе о своем решении – иначе, она запретила бы ему. Но Джет не мог более созерцать ее мучения. Неправильно было оставлять все так… Хотя, гарантии, что он своим поступком не сделает еще хуже, также не имелось.

Сзади незаметно подошли. Лишь заслышав обращенный к нему голос, растерявшийся малек вздрогнул и обернулся, поспешив склониться как можно ниже перед явившей ему свой величественный лик темнокожей Жрицей Храма.

– Ты что тут шныряешь? – недоброжелательно проговорила Осень, оглядывая с ног до головы перепуганного незваного гостя.

– Прости, Великая, – через силу выдавил Джет, теряя от страха дар речи, – я искал Главу Совета…

– Почему же здесь, а не в самом Совете? – недоверчиво сощурилась Жрица.

– Мне ведь нельзя туда…

– Правда твоя. Умный малек, – похвалила Осень. – Так и что тебе от нее понадобилось?

– Это касается Грезы, моей сестры.

Глаза Осени изумленно расширились. Самка изменилась в лице, сняв с себя отпугивающую высокомерную маску и, наклонившись к юнцу, что ростом едва доставал ее груди, твердо взяла его за плечи.

– Что с ней? – негромко спросила она.

– Она очень страдает. Верховный Матриарх держит ее взаперти. Вот я и подумал, если бы Великая Прорва…

– Стой, я поняла, – перебила Осень. – Пойдем, я тебя отведу, и ты расскажешь ей все сам.

Джет еще раз с благодарностью поклонился, мысленно удивившись тому, что не такой уж страшной оказалась при личной встрече Жрица. Не схватила, кровь не выпустила, а, наоборот, выслушала и согласилась помочь. Что за ерунду такую братья про них болтали?

Самка взяла сына Пепла за запястье, будто опасаясь, что он сбежит по дороге, и повела сквозь скалы, мимо окутанных густым паром источников, через темный сад, прямиком к высокому зданию из природного песчаника. На крыльце их встретила еще одна особа – среднего возраста, с очень ярким, почти что огненным окрасом.

– Солнышко, этот юный охотник принес вести от Грезы, – сообщила Осень, предъявляя малька сестре.

– Боги, с ней все хорошо? – всплеснула руками та.

– Да, Старшая, она здорова и в безопасности, – не замедлил успокоить самку Джет. – Но я хотел бы увидеть, если можно, Главу этого гарема…

– Прорва еще не вернулась, – ответила Солнышко, подхватывая малька под локоть и увлекая в дом. – Ты подожди ее здесь. Тебя не потеряют? Не заругают? А ты голодный, наверное? Худенький какой… Давай-ка мы тебя накормим. Как тебя зовут, дорогой?

– Джет… – обескураженно ответил юнец, безуспешно пытаясь уследить за оголтело несущейся вперед мыслью Солнышка.

– Из-за пятен этих? – полюбопытствовала Осень на счет имени, двигаясь за ними через холл, и ткнула когтем в светлый крап на плече Джета.

– Нет… Бегаю быстро… – отозвался тот.

Спустя некоторое время освоившийся, сытый малек довольно восседал на подушке в главном зале и думал, что на месте Грезы он, наверное, тоже захотел бы сюда вернуться. Взволнованная Солнышко хлопотала вокруг него, реализуя рвущийся на свободу материнский инстинкт, и Джет, честно говоря, наслаждался ее вниманием. Последние лет пять некому было его приласкать, к сестре не особенно подпускали, а потом и вовсе замуж ее выдали… Он и сейчас на свой страх и риск к ней ходил, потому что соскучился очень.

Греза, кстати, о Солнышке хорошо отзывалась, и не зря, как оказалось. Об Осени она говорила с уважением, и с этим Джет тоже согласился – Жрицу себе дороже было не уважать. Оставалось повидать старшую из самок… Вот ее-то малек откровенно побаивался.

Пока ждали Прорву, молодой самец не выдержал и рассказал всю историю, которую первоначально планировал поведать одной только Главе Совета. Осень лишь хмыкнула, Солнышко воскликнула: «Так я и знала!», а потом сразу пришла Великая.

– Это что еще за щенок? – рыкнула Прорва с порога. Ну и громадина она была… Даже, пожалуй, массивнее Желанной. Ростом чуть ниже, но зато шире и даже визуально тяжелее.

– Это Джет, младший брат нашей Грезы, – тотчас же объяснила Солнышко. – Он хочет тебе рассказать кое-что. Выслушай его, пожалуйста.

Юнец встал, как подобает, и приветствовал Главу гарема низким поклоном. Прорва наградила его презрительным взглядом и прошла мимо. Но, раз не ударила и не выгнала, значит, дозволяла говорить…

Вновь растеряв перед гигантской самкой всю свою уверенность, Джет помедлил, дожидаясь, пока та усядется с дороги, и лишь затем начал свой рассказ. Прорва слушала молча. Пока малек говорил, выражение ее лица не менялось, и прочесть по нему, что же творится в ее голове, было абсолютно невозможно. Когда Джет, подробно описав ситуацию, наконец, умолк и выжидающе уставился на Великую, она соизволила вяло отреагировать, медленно пошевелив жвалами.

– Признаться, ты удивил меня, малек, – задумчиво проговорила она. – Я действительно подозревала, что Желанная заставила ее, но… То, что Греза бросила вызов собственной матери, проиграв свою свободу, для меня неожиданно. Признаюсь, я думала, девочка умнее. И… Не столь бесстрашна.

– Прости за прямоту, но почему ты тогда ничего не сделала? – осмелился малек.

– А ты наглец, – фыркнула Прорва. – Бесстрашие у вас с сестрой, я так полагаю, от отца?

Джет понял, что сказал и тут же съежился, ожидая удара, но Старшая даже с места не двинулась.

– Ладно, – в конце концов проговорила она, – отвечу на твой вопрос. У меня не было права что-либо делать.

– А теперь, когда ты знаешь правду? – с надеждой спросил юнец.

– У меня по-прежнему нет права что-либо делать, – разочаровала его Прорва.

Джет тяжело вздохнул и опустил голову.

Вчера Джет впервые не пришел, и Греза немного переживала. Хотя, он мог просто не выбраться к ней, не найти удобного момента улизнуть из-под присмотра Старших. Тем не менее, дочь Желанной с тревогой ждала его появления в обычное время – после второй тренировки. И Джет, к ее большой радости все-таки появился, однако радость эта оказалась недолгой. Юнец вел себя суетливо и все прятал спину, стараясь не поворачиваться даже боком, однако от внимательного взгляда Грезы не укрылись многочисленные вздувшиеся полосы поперек его хребта.

– За что тебя били? – преисполнившись состраданием, спросила самка.

– Да так, накосячил маленько… – неопределенно ответил малек. – Не волнуйся, это не из-за тебя.

Но в его слова слабо верилось. Джет на протяжении всего своего визита отводил взгляд в сторону и покинул сестру намного раньше прежнего. По всему было видно: он врал.

Комментарий к Глава 7. Борец за справедливость

Навеяло: «Deep Forest» – «Pe De Flor» – ассоциация с Джетом. И сам Джет: https://gvatya.tumblr.com/image/174536479368 А здесь более правдоподобно передан его окрас https://gvatya.tumblr.com/image/174566691843

========== Глава 8. Особенности женской психологии ==========

Держи вот этот подорожник —

Щас врежу, сразу приложи.

(Владимир Вишневский)

Расстроенный малек ушел. Прощаясь, Прорва велела ему держать язык за зубами, и даже Грезе строго-настрого запретила говорить о том, что он приходил в долину, равно как и предпринимать еще какие-либо действия для ее освобождения.

Глава гарема сразу узнала этого юнца, лишь только увидев его: Джет был одним из тех, кого Желанная держала в своей свите во время общественного приема. Он стоял в тот вечер у дверей – самый маленький и худой из всех, с до смешного серьезным выражением на физиономии. Копье было явно для малька тяжеловато, но он самоотверженно терпел неудобства, стоя прямо, не шелохнувшись, и, как полагается, держа оружие вертикально в отставленной руке. Помнится, взгляд Прорвы задержался на нем, и про себя самка усмехнулась: вот так охранник… Но теперь юнец невольно начал вызывать у нее, если не уважение (ибо его поступок был смел, но безрассуден), то как минимум симпатию.

Как только пестрая шкурка Джета перестала мелькать среди зарослей, сестры вернулись в дом.

– Послушай, дорогая, – обращаясь к Прорве, осторожно проговорила Осень, – я думаю, мелкий сказал правду…

– Вероятнее всего, – невозмутимо ответила старшая сестра, снимая парадное одеяние Совета и распуская тесьму на гриве.

– И что ты думаешь об этом?

– Я уже сказала, что я думаю.

– Но теперь, когда мы знаем наверняка, что Греза там не по своей воле… Еще и сражаться вздумала… Ну, неужто мы ее так и бросим? – возмутилась Солнышко.

– А ты предлагаешь воспользоваться показаниями этого юноши?

– Почему нет?

– Да потому, что какие-либо нарушения реально отсутствуют, – фыркнула старшая сестра. – То, что Желанная не стала кричать направо и налево о данном поединке, еще не значит, что она его скрывает. И, если я приду и спрошу в лоб, она вряд ли станет отпираться. Но потом просто втихаря прикончит этого отважного малька, списав его смерть на банальную драку молодняка. И все поверят – он тощий и слабый, невелика потеря.

– А, если не говорить, откуда информация? – решила не сдаваться Солнышко.

– Еще хуже. Зная Желанную, можно предположить, что она устроит в гареме настоящие репрессии.

– Так что делать-то?

– Что, что… Напомнить Мелкой, что она еще вещи у нас не забрала…

Желанная была крайне удивлена этим визитом, но гостью пришлось принять, ибо нельзя так просто выставить за порог Жрицу Храма – потом еще проблем не оберешься. Честно говоря, сперва Великая Мать подумала, что Осень явилась уговаривать ее на счет Грезы, пользуясь своим неоднозначным положением и ссылаясь на волю богов. Желанная даже мысленно прорепетировала предстоящий разговор, пока шла встречать неожиданную посетительницу. В том, что она, в итоге, выпроводит Жрицу ни с чем, Матриарх не сомневалась. А в гипноз опытная самка не верила.

Служительница Храма ожидала в саду. Учтиво поклонившись, она приветствовала хозяйку дома, но от приглашения в покои отказалась, предложив пройтись подальше от посторонних глаз и ушей.

– О чем же хочет поговорить Светлейшая? – стараясь не выдавать своей настороженности, спросила Желанная, спустя несколько минут. Самки углубились в сад, скрывшись за пышными насаждениями растительности, и теперь замедлили шаг. Обе были облачены в длиннополые одеяния, цепляющиеся за пожухшие травинки при ходьбе. Со стороны вид двух степенно прогуливающихся женских особей казался совершенно умиротворяющим. Осень в повседневных серых одеждах, с покрытой головой, выглядела точно, как одна из приближенных Матриарха, развлекающая Великую непринужденной беседой в послеобеденный час. Если бы не подчеркнуто вежливое обращение Желанной, это сходство было бы полным.

– О, это достаточно щекотливый момент, – туманно отозвалась Жрица. – Прошу понять меня правильно, Великая…

– Речь пойдет о моей дочери, я права? – угадала Желанная и нахмурилась.

– Матриарх на редкость проницательна, – качнула головой Осень.

– В таком случае, мой ответ будет сразу – нет.

– Возможно, Великая сперва выслушает вопрос? – проникновенно мурлыкнула собеседница, и от ее изменившейся интонации Желанной на мгновение даже сделалось не по себе.

– Хорошо, я выслушаю, – нехотя проговорила она, внутренне уже сожалея, что вообще согласилась на эту встречу.

– Вчера наша Глава прислала сообщение по поводу оставленного у нас имущества.

– Да. Мы ответили, что Греза с сестрами в ближайшее время заберет все и освободит прежде занимаемую ею комнату. Что-то не так?

– О, не имею никаких претензий, Великая! – поспешно разуверила ее Осень. – Но я хотела бы попросить… Не посылай к нам дочь.

– Что? – не поняла Матриарх.

– Мы с младшей сестрой готовы даже принести все сами, только подержи ее, пожалуйста, до окончания Сезона при себе. Или, если уже нашелся достойный претендент, не смею, конечно, препятствовать ее замужеству. Главное, чтобы у нас она больше не появлялась…

– Да в чем дело-то? – еще больше удивилась Желанная.

– В самце этом проклятом дело. Я все объясню, но прежде, могу ли я попросить не передавать никому данный разговор?

– Можешь быть уверена в моем молчании, Светлейшая, – пообещала Великая Мать, и в ее глазах внезапно зажегся огонек интереса. Чужие тайны? Отлично!

– Присядем? – спросила Осень, указав на виднеющуюся неподалеку летнюю беседку.

Самки проследовали под крышу и расположились на скамье. При этом Жрица подсела к хозяйке дома очень близко, почти соприкоснувшись с ней бедрами. Желанная непроизвольно двинула максиллами от внезапно окутавшего ее аромата Храмовых благовоний. Не смотря на то, что Осень не надела церемониального платья, очевидно, стараясь сохранять инкогнито хотя бы частично, запах выдавал ее принадлежность к культу. Сладковато-острым, в больших концентрациях почти тошнотворным амбре, принадлежащим день-деньской курящимся в Храме божественным подношениям, полностью пропитались ее грива и кожа. Этот запах имел свойство слегка дурманить голову, наверное, потому все Жрецы были такими… странными.

– Мы долгое время жили втроем, Великая Мать, – начала свой рассказ Осень. – Со смерти славного Утеса прошли многие годы, и все это время дочери Свободы не имели постоянного самца. Сначала как-то не сложилось, а затем… Затем мы привыкли. И поняли, что прекрасно можем обеспечить себя сами. Наверное, для тебя, почтенная, не секрет, что мои сестры бесплодны, а сама я связана обетом, потому единственное, для чего нам мог понадобиться самец, потеряло свою актуальность. Что до удовольствия в Сезон… Мы научились дарить его друг другу без посторонней помощи. И быстро осознали, что не хотим иного.

Тут Желанная вновь изумленно распахнула глаза, и уставилась на Осень.

– Что ж, – проговорила она, и по голосу стало ясно, что слова Жрицы слегка сбили ее с толку, – все имеют… Свои потребности. Не смею осуждать. Хотя, признаюсь, я не ожидала подобного откровения.

– Что в этом такого? – придвигаясь еще ближе, почти шепотом произнесла Осень. – Только не говори, что в гареме почтенного Пепла все жены настолько щедро одарены его вниманием, что не имеют необходимости хотя бы время от времени ублажать друг друга. Или не имеют желания это делать. В конце концов, кто может понять ощущения самки лучше, чем другая самка?

Говоря так, Жрица все теснее прижималась к остолбеневшему Матриарху. В какой-то момент ее рука оказалась на талии старшей самки, а другая скользнула по спине Желанной, и чуткие пальцы начали свое путешествие вдоль позвоночника Великой, мягко надавливая на какие-то неведомые чувствительные точки. От этих прикосновений тело невольно стало расслабляться. Минутой ранее Желанная собиралась оттолкнуть от себя странную особу, но не успела этого сделать, потрясенная ее возмутительным поведением, теперь же просто не могла себя заставить сопротивляться. Ничего подобного она прежде не испытывала. Что это было за наваждение? Сезон наступал лишь через четыре месяца…