Текст книги "Противостояние (СИ)"

Автор книги: Rauco

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Прорва нашлась довольно быстро. Спать она и не думала, просто сидела на скамейке и чистила клинки. Нормальные самки в минуты сомнений или раздражения занимались рукоделием, а старшая дочь Свободы неизменно возилась с оружием.

– Плохой день? – заходя в грот и присаживаясь рядом с сестрой, осведомилась Осень, решив начать издалека. Прорва криво усмехнулась.

– В целом, обычный, просто как-то слишком много глупых споров… Диву даюсь, как некоторые бабы не могут простейший конфликт уладить без привлечения третьей стороны!

– У нас тоже становится все более шумно, сестра, – Осень сделала какой-то неопределенный жест, словно сама толком не знала, что именно хочет этим сказать.

– Да… Почти, как в былые времена… – с неожиданной ностальгией отреагировала Прорва. – Знаешь, еще недавно я не думала, что кого-то еще потерплю на нашей территории, а теперь вынуждена признать, что у нас подобралась неплохая компания. Плюс мальки оживление вносят. Как считаешь?

– Этому быстро придет конец без самца, – осторожно заметила сестра.

– Ты потеряла надежду? – Глава гарема резко отстранилась и нахмурилась, устремив на Осень внимательный и строгий взгляд.

– А ты – нет?

– А я… – тут Прорва задумалась.

– Если тебе хочется сохранить и приумножить, то придется рано или поздно пустить нового самца, – собралась с духом Жрица.

– Новый с большой вероятностью просто развалит гарем. Ты понимаешь, что мы с тобой ему не будем нужны? – голос старшей самки приобрел суровые ноты, а брови сдвинулись еще ближе.

– Вообще без самца гарем развалится сам, – парировала Осень с неожиданной для себя самой решимостью. – К тому же, нашелся один – найдется и другой. Просто, чем раньше мы начнем поиски…

– Ты рано списываешь Сумрака со счетов, – Прорва внезапно сникла и отвернулась.

– Я не списываю, дорогая, я трезво смотрю на вещи, – объяснила Осень, осмелившись приобнять сестру за плечи и заглянуть в ее лицо. – А ты, если честно, меня в последнее время настораживаешь. Зная твое отношение к мужскому полу, я не перестаю удивляться. Признайся, дорогая… Уж не влюбилась ли ты, часом?

– Влюбляются юные дурочки! – резко оборвала ее Глава гарема. – А я оцениваю перспективы.

– И каковы перспективы от мертвого самца?..

На минуту воцарилось напряженное молчание.

– Хорошо, – наконец, проговорила Прорва, явно испытывая от поднятой темы недовольство. – Но мы должны обсудить это сообща. Мы не можем решить за всех.

– Разумеется, просто… Мне надо было с тобой поговорить, – тут Осень встала, приготовившись уйти, но внезапно ей захотелось объясниться более полно, оправдаться перед старшей сестрой. Тем не менее, напрашивающееся признание относительно сегодняшнего знака богов, Жрица по неясной причине подавила. Однако Прорва, заметив, что она желает сказать что-то еще, смотрела теперь с ожиданием.

– Не пойми меня превратно, но Сезон проходит, – Осень думала сейчас совсем не о том, но почему-то сказала именно так. – Я давно уже изнемогаю. Пить ту дрянь, что глотают остальные Жрицы, выше моих сил: она не утоляет желание, а лишь глушит разум. Остальные тоже едва держатся. Еще и парнишка этот тут ходит… Как бы не было беды… – свалив все в кучу, она неловко замолкла.

Заслышав свое имя, Джет едва не свалился от неожиданности с дерева. Вообще, он не собирался ни подслушивать, ни подглядывать. Он просто шел поговорить с Главой гарема – так, о пустяках, попросить разрешения поохотиться в близлежащей роще, но Светлейшая его опередила, а вмешиваться в разговор Старших юнец посчитал неучтивым. Незаметно уйти также не получилось – не ровен час, его заметили бы и обвинили в шпионаже, так что сын Пепла потихоньку затаился в кроне и решил переждать. Кто ж знал, что ему предстоит увидеть нечто запретное…

– Парнишка поздний, он не поведется даже на самые явные женские знаки внимания, – фыркнула Прорва. – Так что не бери в голову. Завтра соберемся и все решим. А пока иди сюда. Ты ведь на самом деле не о самцах поговорить пришла, это был только повод, верно?

Не дожидаясь ответа, старшая сестра отложила подальше клинки, встала и обхватила младшую руками, возвращая ее на скамью. Осень попыталась было возразить, но тут же сдалась, ибо определенная доля правды в ее словах все-таки была, правда, не столь значительная, как углядела Прорва…

– Всегда ты начинишь ходить вокруг да около, вместо того, чтобы прямо сказать, – ворчала тем временем та, мягко толкая Жрицу в грудь, чтобы откинулась назад, и опускаясь перед ней на колени. – Зачем? То массажем прикрываешься, то купанием, то беседами…

– Я не самец, чтобы говорить прямо, – гордо ответила Осень, тем не менее, поддаваясь.

– Я же говорю, когда мне хочется.

– Но в этом году ты будто бы забыла о нас с сестрой…

– Много забот навалилось… Не до того было.

– Так, может, пора отвлечься?

Прорва тихо рассмеялась.

– Только ты, Философ, можешь сперва загрузить по полной, а потом советовать отвлечься, – надвигаясь и укладывая сестру на скамью, проурчала Прорва.

– Чем активнее мыслительный процесс, тем сладостей его остановка, – окончательно теряя контроль и блаженно повинуясь действию возлегших на бедра рук, мурлыкнула Осень. Она согнула колени, подтянув ноги к себе, и растеклась под нежными и страстными прикосновениями, по которым, оказывается, уже так истосковалась…

– Хитрюга, – медленно распустив пояс ее одеяния, Прорва освободила Жрицу от юбки, откинув легкую ткань, и недвусмысленно склонилась над младшей самкой. В следующий момент ее жвала игриво пробежали по животу Осени, заставив ту содрогнуться от щекотки, а потом стали пощипывать подбрюшье и края клоаки, время от времени прихватывая кожу интимной области и слегка оттягивая ее. Через некоторое время Осень начала урчать и постанывать, елозя ягодицами. Тогда Прорва переместила ладони на внутреннюю часть ее бедер и рывком вскинула ноги сестры выше, одновременно максимально разводя их в стороны. И замерла, лукаво поглядывая не нехотя возвращающуюся к реальности младшую самку.

– Зачем ты тянешь, хочешь, чтобы я просила? – раздалось от скамьи возмущенно.

– А, может, хочу.

– Я не стану.

– Тогда я не стану тебе отлизывать, – Прорва резко встала, и насмешливо щурясь, поглядела на сестру поверх ее нелепо задранных конечностей, сведя их вместе и придержав рукой.

– Ты негодяйка.

– Где твое уважение к Главе гарема?

– Где твое уважение к Светлейшей?

– Проси, Светлейшая, – Прорва уже откровенно забавлялась.

– Хорошо… Я тебе припомню…

– Не слышу.

– Пожалуйста, сделай это…

– Что?

– Языком…

– Что – языком? – Прорва наклонилась ближе, будто плохо расслышала.

– Вылижи меня, черт тебя дери! – не выдержала Осень.

– Где? – продолжала издеваться Прорва, делая вид, что не понимает. Впрочем, было прекрасно видно, чего именно она добивается. И она добилась: Осень таки прорвало. Потеряв терпение и сорвавшись на крик, она такими замысловатыми терминами объяснила, как именно ее следует ласкать, что Прорва даже усомнилась, а верно ли она все поняла. Тем не менее, желаемый эффект был достигнут.

– Обожаю, когда ты злишься, – ухмыльнулась Глава Гарема и тотчас же нырнула вниз, грубо разводя ноги Жрицы в стороны и без предупреждения приникая пастью к увлажнившейся от долгого ожидания щели. Осень тут же испустила сладостный и томный вздох, приподнимая таз и позволяя умелому языку старшей сестры проникнуть в себя. Прорва глухо зарокотала и усилила свой натиск, вжимая любовницу в холодную поверхность скамьи.

Луна смотрела на них во все глаза. Она совершенно не собиралась подглядывать, просто пошла за Осенью, чтобы спросить… Что именно она хотела спросить, Луна уже забыла. Сперва самочка постеснялась подойти, завидев Прорву, а потом уходить стало поздно. Оставалось спрятаться в зарослях и тихо ждать, когда все закончится. Нет, она, конечно, слышала о подобных развлечениях, но до сих пор считала, что это что-то из области фантазий…

Осень стонала и извивалась, скрежеща когтями по деревянной поверхности. Несколько раз она пыталась вцепиться в плечи сестры, но Прорва перехватывала ее руки, не позволяя себя царапать, и Жрица возвращалась к истязанию скамейки. Наконец, распалившись до предела, старшая самка стащила сестру вниз и повалила на пол, принимаясь ласкать ее руками. Осень в ответ начала торопливо стаскивать с нее одежду.

Луна смотрела и не могла оторваться. Старшие выглядели такими… Довольными? Нет, даже обезумевшими! Неужели, подобные ощущения могли дать обычные прикосновения? Дочь Полночи знала, что спаривание должно приносить наслаждение, но как-то ей пока в это слабо верилось… Ей совсем ничего не хотелось, она не понимала, как это… Может, чтобы понять, нужно было просто попробовать? Стараясь не производить шума (хотя, звуки, что сейчас издавала кувыркающаяся в гроте парочка, заглушили бы любую возню в кустах), молодая самочка прилегла и нерешительно задрала подол. Как они там делали?.. Луна вытянула шею и вгляделась. Затем аккуратно провела пальцем вдоль своей узкой щелки и прислушалась к ощущениям. Ничего. Не удивительно, она же трогала там, когда мылась, и тоже ничего не было. Самочка для чистоты эксперимента провела еще несколько раз, но опять осталась в недоумении. Попробовала погрузить палец глубже, но чуть не вскрикнула, царапнув себя когтем. «Наверное, языком совсем по-другому», – в итоге, заключила она, оступившись. Прорва и Осень как раз сменили позицию: первая лежала на спине, а вторая разместилась сверху, только наоборот, и страстно вылизывала ее промежность, в свою очередь наслаждаясь тем, как язык сестры извивается внутри ее лона.

А бедный юнец неподалеку тем временем вцепился в ветку, дрожа всем телом, и, кажется, забыл, как дышать…

Самки угомонились спустя примерно полчаса и, приведя себя в порядок, ушли. Сам не понимая, для чего это делает, Джет спустился с дерева и, крадучись, направился к беседке. Знакомый запах вожделения еще висел в воздухе, хотя Старшие давно уже удалились. Его сложно было назвать приятным, скорее, даже наоборот, однако, он необъяснимо туманил сознание, вызывая легкое головокружение. Этот запах манил и пугал одновременно, парализуя волю и вызывая постыдную слабость в конечностях; противиться его зову юнец не мог, равно как и бороться с ощущением, будто он добровольно идет в какую-то смертельно опасную ловушку. Как же хорошо, что он сейчас был тут один, и никто этого не видел…

Приблизившись к входу, самец замер в нерешительности и часто запыхтел, вбирая насыщенный феромонами воздух невольно раскрывшейся пастью. Внезапно его боковое зрение уловило рядом какое-то неясное светлое пятно…

Джет быстро обернулся. В двух шагах стояла Луна. Стояла и с таким же обалдевшим видом пялилась на него. С минуту оба не двигались, молча созерцая друг друга, а потом резко бросились в разные стороны, точно всполошившиеся лесные бегунки, застигнутые кем-то врасплох.

Только отбежав на другой конец сада, молодой самец почувствовал себя в безопасности.

Комментарий к Глава 16. Недопонимание

Навеяло: Еnya – «River sings».

Очень неоднозначная глава вышла…

Во-первых, я задалась вопросом, а это инцест – когда сестры друг с другом?..

В еще: а “гет” ли у данного произведения направленность…

========== Глава 17. Новые претенденты ==========

Мои намеренья прекрасны,

Пойдёмте, тут недалеко.

(Владимир Вишневский)

– А я-то все думала, когда ж это начнется… – презрительно фыркнула Солнышко, созерцая нервно принюхивающегося самца. Он вертелся вокруг гарема все утро и теперь, наконец, отважился ступить на территорию, все еще не до конца веря в то, что такие обширные угодья до сих пор не заняты. Судя по знакам, это была Молодая Кровь – не больше шести Охот на счету.

– Ты мне нравишься, самка, – уверенно сообщил он, окончательно осмелев. Да, некоторые и так знакомились.

– Отлично, можешь пойти и помечтать обо мне в обнимку с какой-нибудь колодой в лесу, – приготовившись уйти в дом, ответила Солнышко. В другое время она, возможно, и рассмотрела бы его предложение, так как воин был для своих лет весьма неплох, крепкий такой, мускулистый, с хорошей гривой, невоспитанный только… Но у нее уже был супруг, который ее полностью устраивал, и отказываться от него только из-за того, что он случайно задержался на промысле, самка не собиралась.

– Я не уйду, – возразил самец. – Что мне сделать, чтобы получить твое согласие?

– Да хоть на голову встань – мне все равно, – отозвалась дочь Свободы, и захлопнула перед носом претендента дверь. Тот постоял еще несколько минут озадаченно, и куда-то делся. Ну и молодец.

А Солнышко решила, что вечером пора серьезно поговорить с остальными.

По странному совпадению оказалось, что Глава гарема и сама собиралась поднять данную тему после ужина. Собрав подруг и сестер, Прорва объявила, что «на повестке дня» у них сегодня два важных вопроса. Первый: что делать с завалом у источников, второй: что делать с самцами. Общее мнение было таково, что второй вопрос более значимый, поэтому начали с него.

– Дорогие мои, нам предстоит принять серьезное решение, – заговорила Прорва, когда приоритеты были расставлены, – и приход постороннего самца этим утром лишь подтверждает необходимость его скорейшего принятия. Наш супруг пропал. Прошло уже очень много времени, и, как бы мы ни ждали его, как бы ни надеялись на его возвращение, приходится признать, что шансы увидеть его снова день ото дня уменьшаются. Я не могу решать за всех, так как понимаю, что каждая из вас желает личного счастья, и я говорю теперь: если кто-то изберет себе другого самца, я не стану осуждать. Что до меня, то я намерена пропустить этот Сезон, если не из верности своему воину, так, хотя бы, ради его памяти. Я не призываю следовать моему примеру, однако предупреждаю: на своей территории я не потерплю чужаков. Если какая-то из вас вступит в новую связь, ей придется уйти.

Выслушав эти слова, самки заметно поникли и долго молчали. Наконец, Осень заговорила первой:

– Милые сестры, родные и названные, – обратилась она к присутствующим. – Я дала обет Храму, и потому вряд ли кто-то из достойных охотников захочет со мной отношений. Во всяком случае, я не стану искать их сама. Но если произойдет такое чудо, что кто-то столь же благородный, как сын Грозы, захочет связать со мной свою жизнь, я не стану противиться. Возможно, к тому времени, когда это произойдет, наша любимая старшая сестра тоже не будет столь категорична.

– А я останусь тут, – не раздумывая, заявила Солнышко. – В моей жизни были мужья и любовники, но только один самец смог подарить мне долгожданное потомство. Если я сейчас пойду за другого, кто знает, будут ли у меня еще детеныши… Потому мне гораздо важнее сохранить имеющихся мальков. Я не сомневаюсь, что, если бы я ушла, Прорва смогла бы их отлично воспитать, но я хочу воспитать первое потомство сама. Особенно, если оно станет единственным… Я остаюсь.

– Мои желания схожи, – высказалась Полночь следующей, обнимая притихшую дочь. – Нам с Луной нужно место, где мы сможем спокойно оправиться от прошлых потрясений. Устройство личной жизни для меня не первоочередная задача, по крайней мере, в этом году.

Как только она замолкла, все взгляды обратились на Грезу, сидевшую до сих пор с совершенно отсутствующим выражением.

– Что скажешь, Маленькая? – ласково спросила Прорва.

– Сумрак жив, и я его жду, – ровным голосом ответила она – так, словно бы самец просто пять минут назад куда-то ненадолго отлучился.

Вчерашний визитер пришел снова, и таскался за Солнышком битый час. Представился Перекатом, сыном Верного. Солнышко проигнорировала. Но и лупить юнца рука не поднялась. В итоге, он ходил и дышал ей в затылок, пока не пришла Греза и не наподдала ему как следует. Произошло это быстрее, чем самец успел и ей в своих чувствах признаться, так что ему пришлось волей-неволей ретироваться.

Но прошло еще три дня, и заявился новый гость. Оказалось – тот самый Великий Трепет, которого не так давно старательно расхваливала своей дочери Желанная. Воин оказался действительно видный, статный, с кучей наград. Хотя, то, как он неумело прикинулся, будто бы не знает об отсутствии в гареме самца и пришел сразиться за Грезу, наводил на мысли, что его все-таки подослала, предварительно проинструктировав, Великая Мать. Греза милостиво вышла к нему и предложила зайти попозже, когда Сумрак будет дома. В ответ последовало осторожное предположение, что, раз Сумрак до сих пор не дома, то, вероятно, уже и не будет, а потому не хочет ли дочь Великой Матери прямо сейчас отправиться в гарем Трепета? Греза ответила вежливым отказом, и на этом, слава богам, их общение прекратилось. Трепет и впрямь оказался неплохим типом – надоедать не стал, достойно приняв поражение и удалившись.

Еще через день прибыла техника. Посовещавшись, самки решили, что следует все-таки расчистить коридор, так как ходить в поселение через лес было долго и неудобно. В результате почти все средства, высланные Сумраком, улетели на оплату работ по разбору завалов. Прорва потом долго сетовала, что ни разу еще так глупо не тратила денег. К тому же, у принятых мер оказался довольно неприятный побочный результат.

Когда последствия взрыва были ликвидированы, а проход восстановлен, незваные гости потянулись сплошной чередой, вызывая грустные шутки на счет того, а не взорвать ли вход повторно. Во-первых, тут же пришел уже дважды выгнанный Перекат. На этот раз Солнышко сорвалась на него сама – под горячую руку попался. После него практически сразу наведался крайне оптимистичный малек, сделавший предложение сразу всем самкам, даже Прорве, и вызвавший тем самым настоящий взрыв смеха. Юнец был тощий и весь какой-то общипанный, но самоуверенность из него так и перла. Ради забавы попытались сосватать ему Осень, на что та всерьез и надолго обиделась – еще бы, этот заморыш даже близко не походил на обещанного богами воина в золотых знаках почета.

Немного погодя явился еще один охотник. Ему понравилась Полночь. Он приметил ее на рынке и тайком шел следом до самого гарема. Самец оказался настолько обаятельный, что дочь Тихой Бездны даже заколебалась. Он наговорил ей комплиментов и надавал обещаний… Но, увидев, как при появлении Луны у воина закапала из пасти слюна, Полночь мигом стряхнула с себя все очарование и решительно отказала.

Дальше вновь пришел черед Переката. Молодой воин приходил два дня подряд и выслеживал уже Луну. На второй раз он серьезно огреб от Полночи, впечатлился, на всякий случай сделал непристойное предложение уже ей, огреб повторно и только тогда отступил.

Судя по всему, в поселении недавно высадился целый десант молодняка, сдавшегося на волю инстинктам посреди Сезона, ничем иным самки не могли объяснить внезапно возросшую популярность их владений у мужского пола. Словно бы по злой иронии самцы, которых раньше было сюда на аркане не затащить, шли теперь целыми косяками, только отбиваться успевай. Они не только лезли на территорию, но и домогались на улицах, так что обитательницы гарема начали опасаться выходить куда-либо поодиночке. Ну, кроме, Прорвы и Осени, которые, кажется, ничего не боялись.

Кстати, следующая комедия как раз разыгралась при участии Осени. С утра ее на площади выследили три юнца, не смекнувшие сразу, что имеют дело со Жрицей. То, что их было трое уже делало ситуацию весьма приметной. Иногда молодые холостяки действительно ухитрялись некоторое время мириться друг с другом и собирались в группы, разыскивая самок. Но, как только потенциальная партнерша показывалась на горизонте, то, что прежде их объединяло, мгновенно превращалось в предмет раздора, иными словами, совместно отыскав свободную самку, самцы нередко начинали конфликтовать, вместо того, чтобы, к примеру, спросить, кто из них дамочке больше всего приглянулся. Вот и эти трое, не удосужившись даже познакомиться с Осенью, принялись за нее драться. Та препятствовать не стала, а наоборот осталась до конца, изобразив интерес к происходящему. На самом деле она мысленно пыталась угадать, кто же в конце концов победит. Победил, к разочарованию самки, совсем не тот юнец, на которого она делала ставки. Побитые своим бывшим товарищем неудачники с позором покинули поле боя, а победитель приготовился взять свой приз, однако приз оказался с сюрпризом. Попросив наивного малька подождать, пока она посетит Храм, Осень скрылась за кованными воротами последнего, а, спустя некоторое время, выглянула, облаченная в церемониальный наряд, и с таинственным видом поманила юнца к себе. Того тотчас же как ветром сдуло. Осень не расстроилась: все равно это не был самец из видения.

Затем возле гарема вновь появился неугомонный Перекат. Он пришел в шестой раз и, возможно, ходил бы и дальше, только к своему несчастью нарвался на Прорву. Ему следовало задуматься и отступить перед столь внушительной особой, но юный разум, замутненный гормонами, отказал, и самец в наглую полез к Главе гарема. А она вдруг взяла и… согласилась. О данном настырном ухажере она уже была прекрасно осведомлена со слов других самок, а потому просто не могла отказать себе в удовольствии познакомиться с ним поближе. Когда же Перекат смекнул недоброе, спасаться было поздно. Попавшиеся навстречу Полночь и Греза лишь с недоумением уставились на то, как Прорва тащит упирающегося юнца за гриву по направлению к лестнице, ведущей в подвал, проводили их взглядами, дружно пожали плечами и пошли дальше, куда шли. Вряд ли Прорва изменила свое решение на счет нового самца, посчитали они, по всему было видно, что она просто решила проучить зарвавшегося малька. Лишь бы только не убила часом…

На другое утро внимание хлопочущей по хозяйству Солнышка привлекли слабые стоны, доносящиеся из кладовой. Спустившись, она сперва уловила характерный запах, а затем обнаружила этого бедолагу, подвешенного к потолку и связанного по рукам и ногам. Похоже, Перекат провисел так всю ночь, вернее, простоял на самых кончиках когтей – его ноги едва доставали до пола. Изодранное в лоскуты тело самца периодически конвульсивно дергалось, вялый пенис свисал из половой складки, почему-то не втягиваясь в нее до конца; поблескивающая в приглушенном свете лужа загустевшего семени говорила о том, что на ближайшие сутки горе-энтузиаст удовлетворен сполна, и, может, даже, не на одни…

Обойдя жертву старшей сестры кругом, Солнышко смогла без труда определить причину такой основательной удовлетворенности. Прорва засунула в самца вибратор, зафиксировала так, чтоб не вытолкнул, и настроила аппарат на автоматическое включение через определенные промежутки времени. Со всеми вытекающими…

Тяжко вздохнув и про себя в очередной раз помянув недобрым словом излишнюю изобретательность Главы гарема, Солнышко поборола ожидаемо шевельнувшуюся брезгливость и освободила обессиленного, самца, который не только обкончался почти до потери сознания, но еще и обгадился слегка. Затем, убедившись, что он худо-бедно держится на ногах, спасительница показала ему выход и порекомендовала больше не возвращаться. Впрочем, он и сам это наверняка понял.

Джет направлялся на тренировку, когда на тропу вылетел, едва не столкнувшись с ним, незнакомый самец. Воин был весь в запекшейся крови, ко всему прочему, еще и голый. Свою набедренную повязку он сжимал в руке – такое впечатление, что просто не успел надеть. Завидев беспечно прогуливающегося Джета, незнакомец вытаращился на него, на мгновение притормозив, потом выкрикнул: «Беги отсюда, если жизнь дорога!» и припустил дальше. Джет остановился, рассеянно поглядел ему вслед, невольно отметив про себя, что данный тип как-то странно переставляет ноги на бегу, после чего как ни в чем не бывало продолжил свой путь. Он прекрасно знал, что местные самки не обидят его ни при каких обстоятельствах.

Сын Пепла был в целом очень послушным мальком. Старшая Прорва велела ему ежедневно уходить на периферию территории, и он неукоснительно соблюдал это требование. Утром он терпеливо дожидался, пока самки наплещутся в купальнях, потом быстро принимал душ, проглатывал оставленную для него еду и шел оттачивать свои боевые навыки. Сначала делать это в одиночку было непривычно, но Джет быстро приспособился. Иногда по вечерам Прорва или Осень приходили его проверить и немного потренировать. С сестрой он виделся редко. А вот кто в последнее время прямо-таки преследовал Джета, так это Луна. Все началось после того неудобного случая…

Луна отыскала его на следующий день и учинила допрос, что он там делал, много ли видел и зачем смотрел. Джет честно признался, что оказался возле грота случайно и вовсе не был намерен подглядывать.

– Ты же не скажешь, что видела меня там? – проговорил он с надеждой.

– Еще чего, тогда мне придется сознаться, что я тоже там была, – успокоила Луна. – Но я, если что, тоже не специально…

На этом их первый разговор закончился, но через пару дней дочь Полночи вновь улизнула из-под надзора старших и пришла навестить Джета, напугав его своим внезапным появлением так, что тот выронил копье.

– Скажи, это и правда приятно? – задумчиво проговорила самочка, ковыряя коготком древесную кору. Похоже, увиденное ее сильно впечатлило, и ей жутко хотелось с кем-то это обсудить, а, кроме, как с Джетом, было не с кем. Ведь теперь их в каком-то смысле объединяла общая маленькая тайна, что невольно располагало к более тесному общению. Хотя, последнее грозило выйти сыну Пепла боком, и оба это прекрасно понимали.

– Ну… Они выглядели так, будто было приятно, – оцепенев от такого вопроса, с трудом ответил Джет и нервно сглотнул.

– Старшие говорили, что ты был с Матриархом, – почти кокетливо заметила Луна.

– Не думаю, что у меня хорошо получилось… – мысленно начиная продумывать пути к отступлению, пробормотал Джет.

– Это она тебе сказала?

– Нет, она почти не говорила…

– Понятно, – неопределенно проговорила Луна, потом помолчала немного и добавила: – Я бы на ее месте, наверное, сказала, если б что-то было не так.

После этих слов самочка поспешно удалилась, оставив Джета в полном недоумении.

На другой день Луна явилась опять и разговаривала уже на какие-то посторонние темы. Потом ее несколько дней не было видно, а потом самочка снова пришла и снова начала давать какие-то смутные намеки.

Почему-то Джет почти не сомневался, что она придет и сегодня. Он не ошибся. Луна уже поджидала его в саду, таким образом молодой самец даже приступить к тренировке не успел.

– Мне все никак не дает покоя одна вещь… – после нескольких отвлеченных реплик все-таки решилась дочь Полночи. – Ты видел, как они друг друга трогали?

«Боги, за что мне это», – подумал Джет, страдальчески закатив глаза, но взял себя в руки и ответил:

– Да.

– Так вот, я попробовала…

Тут Джет почувствовал, как к гриве приливает кровь, и ее корни слегка приподнимаются.

– И ничего, – закончила Луна уже с возмущением в голосе.

– Я в этом точно не виноват, – попытался отшутиться самец, но вышло совсем неуклюже.

– Да ты не понял! – поражаясь его наивности, воскликнула самочка. – Я хочу сказать, что, наверное, просто нужно, чтобы это делал кто-то другой. Вот я и подумала… Раз ты… – тут Луна запнулась, и ее взгляд забегал.

– Нам нельзя, – наконец, догадавшись, на что она намекает, резко ответил Джет и на всякий случай отступил подальше.

– Я, что, тебе совсем не нравлюсь? – теперь в ее золотистых глазах было уже почти вселенское горе.

– Конечно, нравишься, ты очень хорошая, – виновато забубнил сын Пепла, – просто у нас будут проблемы, если мы… Сейчас… Тут… С тобой…

Но Луна уже оказалась рядом с ним и прильнула всем телом, схватив не успевшего уклониться Джета за руки.

– Мы ничего такого делать не будем, – вкрадчиво шепнула она. – Я просто хочу разобраться. Они делали это языком… Я подумала, ты сможешь…

А дальше все было, как в тумане. Не закончив предложение, Луна плавно соскользнула вниз и потянула Джета за собой. И он не смог сопротивляться. Он сам не понял, как оказался над ней, лежащей в траве. Самочка обхватила его голову и направила лицом куда-то вниз, потом отпустила и сама задрала юбку, явив взору юнца стройные бедра, подтянутое брюшко и узкую, аккуратную щель клоаки. У Великой все было совсем не так…

Джет почувствовал, что сердце вот-вот выпрыгнет у него из груди, настолько оно сейчас заходилось, дыхание сбилось, мысли заметались в беспорядке. Дрожащими руками самец подхватил ножки Луны, разводя их в стороны и, склонившись над местом их соединения, медленно лизнул это место.

– Щекотно! – взвизгнула самочка и дернулась.

– Мне перестать? – Джет с готовностью поднял голову.

– Погоди, я пока не поняла, – возразила юная совратительница. – Попробуй еще.

Джет вновь покорно уткнулся в ее промежность и еще несколько раз провел языком вдоль клоакальной щели, теперь уже слегка проникнув внутрь. Луна пахла иначе, чем Матриарх, не так остро и гораздо слабее, и на вкус тоже ощущалась по-другому…

– Все равно щекотно, – тем временем уже спокойнее сообщила самочка. – Щекотно и мокро… Я что-то не понимаю…

Отреагировать Джет уже не успел. В следующую секунду что-то схватило его за гриву и рывком подняло вверх, да так, что от боли потемнело в глазах. Луна пронзительно вскрикнула…

Солнышко сперва даже не поверила в то, что видит перед собой. Благо, она вовремя смогла взять себя в руки и растащить малолетних извращенцев. С этими межгаремными распрями и настырными женихами самки совсем упустили из вида молодняк, что едва не привело к непоправимым последствиям. Подростки противоположного пола все-таки нашли друг друга, а дальше инстинкт сделал все сам.

– Что, дозрел, да? – сильно встряхнув юнца одной рукой, рявкнула самка. В другой ее руке уже извивалась удерживаемая за загривок Луна.

Джет не ответил, лишь жалобно пискнул и вцепился в немилосердно сжимающие отростки его гривы пальцы. Гневный взор Солнышка устремился на него в упор.

– Так, я никому не расскажу об увиденном, потому что тогда ее мамаша, – Солнышко мотнула головой в сторону Луны и вновь перевела взгляд на Джета, – тебе голыми руками шею свернет. Но, если еще раз увижу вас вместе… – самка не договорила, однако сделала такую красноречивую паузу, что юнец весь сжался и даже перестал дергаться. Подержав его еще пару секунд, Солнышко разжала когти, и перепуганный малек немедленно кинулся в ближайшие кусты.

– А ты, что же? Совсем башкой не думаешь? – тут же переключилась самка на Луну. – Принесешь в подоле, что делать станем? Да еще от Неокропленного… Срам какой….

– Мы просто дурачились, Старшая, я бы никогда… – залепетала девочка, но Солнышко даже слушать не стала, а схватив Луну за руку, поволокла в гарем.