Текст книги "Противостояние (СИ)"

Автор книги: Rauco

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

– Да уж, помню, как он тебе «помогал», – фыркнула Прорва. – После вас мы наблюдали один сплошной разгром.

– А мне наоборот приходилось из него чуть ли не клещами вытаскивать, – вздохнула Греза, присаживаясь рядом и подтягивая к себе ближайшего из мальков.

– Потому что ты сама все время болтаешь, – заметила Солнышко. – Зато, как с тобой, он ни с кем так больше не ворковал.

– Потому что остальные сразу набрасывались без прелюдий, – парировала юная конкурентка. Дружить-то самочки дружили, но, когда речь заходила о внимании самца, невольно начинали соперничать.

– Да, вот уж, кто был мастер комплиментов, – мечтательно закатила глаза Осень, игнорируя выросшее напряжение.

– Вас послушать, так идеален во всем, – удивилась Полночь.

– Как знать, пробудь он с нами дольше, и могли бы открыться какие-то его иные стороны, – глубокомысленно отозвалась Прорва. – Но пусть лучше так. Пусть таким и останется в нашей памяти.

Улучив момент, Луна скользнула в дальний коридор. Джет не успел скрыться в своей комнате, и, завидев юную развратницу, вжался перед ней в стену, внутренне готовясь отражать новую атаку. Однако самочка подозрительных поползновений предпринимать не спешила и вообще выглядела крайне смущенной.

– Хотела узнать, как твои дела, – объяснила она, неловко перебирая в руках бусины своего ожерелья.

– Зачем? – тем не менее, настороженно, спросил Джет.

– Я переживала, что у тебя были потом проблемы…

– Нет, – он мотнул головой. – Старшая Солнышко очень добра. Но они будут, если тебя сейчас здесь увидят.

– Я ухожу, – поспешно успокоила самочка. – А ты меня прости, ладно? Сама не знаю, что на меня тогда нашло…

С этими словами Луна повернулась и быстро пошла прочь. Но не успела она дойти до поворота, как Джет окликнул ее:

– А у тебя? Тебе-то ничего за это не было?

Луна обернулась. Самец стоял, нервно переминаясь с ноги на ногу, и вновь смотрел на нее тем же знакомым затравленным взглядом…

– Нет, все в порядке. Прослушала лекцию о ранней беременности и о том, что самцы в определенные моменты своей жизни не могут себя контролировать. Стандартно, в общем…

– Ты не думай, я мог себя контролировать… – зачем-то счел нужным донести до нее Джет.

– Я знаю, – ответила Луна. – Это я почему-то не могла…

Прохладные потоки воды приятно ласкали разгоряченную кожу. Ночь выдалась особенно душной. Воздух, раскалившийся за день, опалял при каждом вдохе, слабый ветер доносил лишь новые волны жара… Солнышко со своей скудной способностью к теплоотдаче достаточно тяжело переносила такую погоду. Только частое купание приносило облегчение, но эффект был временный. Шкура высыхала очень быстро, и во рту появлялась неприятная липкость. Одно радовало – данный сбой не передался потомству. В противном случае, мальки могли просто не пережить свое первое лето…

– А я-то думаю, кто это решил тут мыться в столь поздний час? – хитро прострекотала с порога дочь Тихой Бездны.

– Ох, мне совсем не спится, дорогая, – пожаловалась Солнышко, ненадолго поворачиваясь к вошедшей.

– Жарко?

– Не то слово…

– Ты не против, если я присоединюсь? – и Полночь, не дожидаясь ответа, расстегнула на плече пряжку, удерживающую свободное одеяние на ее горделивом стане.

– Осторожно, вода может показаться тебе холодной, – предупредила Солнышко, подвигаясь под душем.

– Не беда, – отмахнулась подруга и аккуратно, чтобы не поднимать лишних брызг, переступила бортик купели.

Изящные руки мягко легли на талию дочери Свободы, и Полночь приблизилась к ней вплотную, встав под густую завесу искрящихся, звенящих струй. Солнышко лишь благосклонно мурлыкнула в ответ на это прикосновение, и, лениво потянувшись, подняла руки вверх, чтобы обхватить за своей головой шею Полночи и привлечь самку к себе еще ближе. Солнышко прекрасно знала, зачем явилась Полночь, и не была против.

Они окончательно сблизились не так давно, но уже могли полностью раскрепоститься в объятиях друг друга. Дочь Тихой Бездны оказалась почти такой же ненасытной в любовных играх, что и младшая из трех сестер, к тому же, удивительно искусной в разнообразных ласках. По сравнению с неопытной Грезой она была просто великолепна, а Осень и Прорва во многом проигрывали ей по причине своей несдержанности, как итог, покорная влиянию Сезона, Солнышко, уединялась с ней все чаще, да и сама Полночь искала с ней встреч с не меньшим желанием.

– В тебе просто слишком много страсти, которую некому унять, вот ты и горишь, – шепнула любовница, зарываясь жвалами в мокрую гриву Рыжей. Она была выше, и потому свободно доставала до макушки подруги.

– Ты считаешь?

– Я уверена. И не душем тут надо воздействовать. Хотя… Душ нам сегодня тоже пригодится.

Ладони Полночи заскользили вперед, оглаживая живот Солнышка и спускаясь на ее бедра. Два блестящих тела сомкнулись воедино и плавно задвигались вместе, словно в каком-то экзотическом первобытном танце. Две пары рук, подобно диким лозам, чувственно сплелись и стали блуждать по непостоянным изгибам, улавливая мимолетные линии вздувающихся и опадающих мышц, дразняще обводя выступы и проникая в углубления; меняя направление льющихся вниз потоков, то на мгновение образуя укромные лакуны, то, напротив, загораживая небольшие участки от капель воды. Две пары ног пришли в движение, стремясь обвить друг друга, борясь за право снять с себя бремя точки опоры и, не выдержав этой борьбы, вскоре подогнулись опуская распалившихся любовниц на дно купели, где мгновенно переплелись, как бы следуя примеру неугомонных рук.

Влага пропитала кожу самок, придав цветам чешуи особую глубину и яркость – теперь Полночь выглядела графитово-серой, Солнышко же сияла, подобно зареву заката, а отдельные пятнышки на ее шкуре вспыхивали, точно капли расплавленного золота. Будто сонное светило медленно садилось за сумрачные холмы, укравшие линию горизонта, нежно обтекая их крутые вершины мерцающими переливами и постепенно отдавая им весь свой невыносимый жар…

Ночной прохлады оставалось ждать недолго…

Комментарий к Глава 19. Вечер рассказов

Навеяло: Enya – «Kiss The Book»

========== Глава 20. Наступление Серого ==========

Нет, вежливые люди не пропали,

Еще встречаются на жизненном пути.

Меня вчера так вежливо послали,

Что неудобно было не пойти!

(Неизвестный Автор)

Дух Сезона крепчал, все прибывающих холостяков срывало окончательно, и они лезли уже, что называется, из всех щелей. И, если поначалу общение с ними было даже забавным, то теперь становилось не до шуток, ибо некоторые из них начали на почве гормонального сдвига проявлять нешуточную агрессию.

В один из дней на территорию гарема наведалась целая компания из пяти молодых Кровавых. Пришли они, по всей видимости, прямиком с отмелей, и были, мало того, что озабоченные, так еще и не слабо так поддатые. Они расползлись по угодьям и открыли неуклюжее подобие охоты на встречных самок, погнавшись за Луной, попытавшись окружить Грезу и до полусмерти перепугав выгуливающую детенышей Солнышко. По случайному совпадению, у Прорвы в кои-то веки выдался выходной, и она с воодушевлением открыла охоту на самих вояк. В результате через некоторое время все пятеро висели рядком вниз головой на самом солнцепеке прямо напротив крыльца, точно свежепойманная добыча, а Глава гарема с чувством выполненного долга удалилась отдыхать, до вечера запретив тревожить себя по пустякам. Сердобольная Рыжик, хоть и являлась стороной сугубо пострадавшей, разрезала веревки и освободила негодяев, стоило только старшей сестре скрыться из виду. Четыре самца послушно ретировались сразу же – очевидно, метод Прорвы, все-таки сработал, и кровь отлила от причинных мест, подступив к головам и заставив одурманенные мозги юнцов хоть немного шевелиться в верном направлении. А один оказался послабее остальных, и Солнышку пришлось его откачивать. Тот же, придя в себя, обрадовался, что с ним наконец-то кто-то хочет спариться, и вцепился в добродетельную самку, никак не ожидавшую такого коварства. Благо, Прорва, заслышав на улице возню и ругань, вышла разбираться. При виде ее грозного лика, юнец притих, выпустил жертву и стратегически отступил в кусты.

В следующий раз какая-то Дурная Кровь прописался на границе сада – спасибо Джету, поднявшему тревогу, хотя, еще немного, и бандит зашиб бы малька, только врожденная прыть юнца и спасла. Из старших в тот момент дома была только Осень, и ей пришлось пойти разбираться самой. Слов истекающий слюнями нарушитель уже не понимал, однако отлично понял язык кнута и нехотя сгинул в неизвестном направлении, побоявшись остаться без глаз.

Другой отчаянный тип набросился на Солнышко с явным намерением изнасиловать, когда она собирала травы на границе леса. Самец оказался достаточно крупным, и она вряд ли отбилась бы от него, но, к счастью тут всем скопом на крики подоспели Греза, Луна и Джет. Нападающий был зверски искусан и оглушен ударом полена по голове. Греза тут же предложила вызвонить Прорву и сдать наглеца в Совет, дабы ему отрезали все лишнее, чтоб больше неповадно было. Солнышко, поразмыслив, возразила, что попытка – еще не есть преступление, ну помутился разум у мужика, что с него взять… После чего с загадочным видом ушла в дом, мимоходом вместо благодарности шуганув Джета от девок. Через пять минут она вернулась и скормила постепенно очухивающемуся самцу горсть противозачаточных пилюль Осени, пояснив злорадно: «Теперь ему еще долго ничего не захочется, будет сидеть и тихонько плакать в укромном уголочке». Затем отделавшийся малой кровью недонасильник был общими силами выдворен с территории, и ненадолго вновь воцарилось спокойствие.

Совсем ненадолго. Так как уже к вечеру нашлись претенденты на Грезу, что вопреки наказу старших самок пошла проведать брата и немного потренироваться с ним на копьях. В общем-то, благодаря оружию, дочь Желанной свою честь и отстояла. Джет, пытавшийся за нее вступиться, только дополнительно разозлил двух явившихся без приглашения самцов, и получил от одного из них основательную трепку, так что, в итоге, это Грезе пришлось его отбивать, а не наоборот.

После того случая сын Пепла несколько суток отлеживался, а самки удвоили бдительность. Столь возросший интерес к обитательницам долины источников не мог не удивлять, как и чрезмерно воинственный настрой последних претендентов, но супруги Сумрака списывали все на феромоны и жару, приняв решение максимально затаиться, занять оборону и пережидать сложный период.

Однако не помогло. Друг за другом последовало еще несколько весьма смелых, если не сказать, отчаянных нападок со стороны мужского пола. А затем ситуацию прояснила Осень, услыхавшая от прихожанок новенькую сплетню, стремительно набирающую популярность. Кто-то пустил слух, что у подножия потухшего вулкана обосновался маленький клан воительниц, и теперь каждый зарвавшийся юнец счел своим долгом покорить отступниц и взять их силой. Откуда у данной сплетни ноги росли, оставалось лишь гадать, но что-то подсказывало, что не без фантазии Великой Матери тут обошлось, хотя прямых доказательств не имелось. В конечном итоге, самки собрались, посовещались и, решив, что разубеждать целое поселение – дело неблагодарное, облачились в доспехи и вооружились. Хотели воительниц – нате, что называется, получите…

Был приятный, свежий вечер. Недавно пролился дождь, и теперь вокруг бодряще пахло прибитой травой и мокрой глиной. Облака не спеша рассеивались, степенно уходя за лес. Очистившиеся участки неба слегка розовели от заката.

Прорва, Полночь и Греза обходили сад с дозором. С некоторых пор это вошло в привычку – слишком уж много желающих было завладеть тем, что им не принадлежит. Впрочем, сегодня обстановка складывалась на редкость спокойная. Быть может, ливень охладил пыл захватчиков, либо смельчаки, готовые сунуться на территорию наследниц Свободы наконец-то перевелись, но, главное, нарушителей видно не было. Боевые подруги уже собрались поворачивать к дому, где их ждали сытный ужин и задушевная беседа, как вдруг на тропе, ведущей от источников, возник некий силуэт, начав быстро приближаться. Но быстрее самого пришельца ноздрей самок коснулся густой мускусный смрад, характеризующий своего носителя как крупного, зрелого самца-секача.

– Чем обязаны? – враждебно рыкнула Прорва, выступив вперед, когда из-за деревьев показался широченный воин и остановился в нескольких шагах от хозяек территории. Он был тяжелый, почти квадратный по конституции, с массивной головой на практически отсутствующей шее и мощным плечевым поясом. Шкура и грива самца выглядели выцветшими и словно бы покрытыми пылью. Многочисленные знаки почета венчали охотника, у пояса висели черепа и связки кинжалоподобных клыков, в руке он держал богато украшенное копье.

– Мне ничего не нужно от тебя, почтенная, – миролюбиво пробасил самец, непринужденно опершись на свое оружие и мотнув головой в сторону Грезы: – Я пришел за этой юной особой.

– Потрудись выражаться яснее, Великий, – прищурившись на обилие наград, проговорила Прорва.

– Это Серый, – упавшим голосом проговорила дочь Желанной и попятилась.

– Он самый, – разулыбавшись во всю свою пасть, подтвердил самец.

– Ясно, – невозмутимо хмыкнула Прорва. – Тем не менее, не вижу за тобой какого-то особого права на эту юную особу. Если только она, конечно, не захочет пойти за тобой сама, в чем я сомневаюсь, – тут Глава гарема обратила взгляд на младшую самку, и Греза отрицательно затрясла головой.

– Греза моя по праву, – упорно продолжил гнуть свое Серый. – Она сама дала мне согласие, а тот юнец даже не сражался за нее – просто увел обманом.

– Неправда! – пискнула Греза из-за Прорвиной спины. – Я сделала свой выбор сама! Успокойся уже и смирись! И вообще радуйся, что не получил этого вызова – хоть жив остался!

– Ладно, – уже сквозь хохот проговорил воин. – Пусть так. И тем не менее, я даю тебе второй шанс глупышка. Пойдешь со мной?

Последние слова прозвучали почти ласково, но Греза отступила еще дальше и оскалилась на бывшего супруга. Полночь, окончательно обалдев, переводила взгляд то на нее, то на Серого, и, как видно, не понимала, о чем вообще речь, хотя, остальные участники данного действа были прекрасно обо всем осведомлены.

– Я не пойду с тобой, у меня уже есть самец, – достаточно резко ответила Греза, однако прятаться не прекратила. С момента своего внезапного ухода, она больше не видела Серого, и сейчас, мягко говоря, испытывала не очень приятные чувства при необходимости вновь смотреть ему в глаза.

– Твой самец не вернулся, его нет в живых, – парировал Серый, – подумай еще раз, стоит ли отказываться.

– Я уже достаточно думала, уходи, – самка осталась непреклонна.

– А, если я тебя подольше поуговариваю?

– Ты просто потеряешь время.

– Ты все такая же дерзкая, даже еще хуже, – наконец, нахмурился Серый, похоже, начиная терять терпение. Он перенес свой вес с одной ноги на другую, многозначительно качнув своим внушительным корпусом. Сейчас его поза говорила о том, что он делает этой недотроге последнее одолжение, а дальше церемониться не станет.

– Великий, самка сказала свое слово, что тебе еще надобно? – не выдержала Прорва.

– Эта самка просто дура, раз говорит такие слова, я же забочусь о ней, – уже не скрывая скопившегося раздражения, бросил Серый. – По своей глупости она осталась без статуса, а теперь еще и без мужа. Что будет с ней дальше? Но я готов закрыть на все глаза и принять ее обратно в свой гарем, пусть она сейчас и не понимает, что это для нее благо. Какое будущее ждет отчаявшуюся юную деву в обществе воительниц? Нет, я не позволю потомству Великой Матери сгинуть здесь.

– Как же ты намерен добиваться своего? – похоже, разговор начал забавлять Прорву.

– Любыми способами. Законными, разумеется, – тут в голосе самца внезапно проскользнула некоторая нерешительность, которую Глава гарема, тем не менее, легко уловила.

– Что-то не сходится в твоем рассказе, почтенный, – без страха подходя к огромному охотнику вплотную, с сомнением произнесла Прорва. – Ты позволил этой самке уйти в прошлом Сезоне, не вспомнил о ней и вначале этого, а сейчас вдруг резко воспылал к ней любовью и проникся ответственностью? Прости, но так не бывает. Каковы твои истинные побуждения?

– То мое личное дело, а самку я забираю, – рыкнул Серый. Разговор незаметно перешел на Грезу в третьем лице, словно бы она сейчас тут и не присутствовала.

– Что ж, – внезапно будто бы уступила Глава гарема. – Если тебе так нужна эта самка… Так отбей ее.

Не ожидавший такого странного предложения воин вытаращился на собеседницу и молча зашевелил жвалами, явно растерявшись.

– У кого? – наконец взял себя в руки самец.

– У меня, – с абсолютно серьезным выражением ответила Прорва. Тут уже и Полночь тихонько попятилась назад. Не отрывая взгляда от двух сейчас крайне странно ведущих себя яутжей, она на ощупь поймала руку Грезы и потянула ее за собой, готовя, в случае чего, скорое отступление.

– Я не стану драться с бабой. Тем более, за другую бабу, – чуя, что тут, верно, кроется какой-то подвох, пробормотал Серый.

– С воительницей, помнишь? – подсказала Прорва. Ну, да, точно, доспехи и оружие были при ней… – Мы же странные, чему тут удивляться? Может, она мне самой нужна? – тут Глава повернулась к Грезе и, с намеком прищелкнув, стрельнула в ее сторону языком, после чего устремила на Серого преувеличенно пошлый взор.

Серый вылупился еще сильнее, после чего нерешительно пошатнулся, чуть отступил и молча поднял копье. Что сказать, он просто не знал. Впервые на его долгой памяти особь женского пола вызывала самца на поединок и впервые – сказать страшно – он не был уверен, что победит…

– Посторонитесь-ка, девочки, – Прорва махнула на младших подруг рукой и со злорадной усмешкой обнажила свои верные клинки. Места под деревьями было маловато, особенно для того, чтобы здесь могли развернуться два таких тяжеловеса, как она и Серый, но дочь Свободы как будто бы ничто не смущало.

Глава гарема, бывшая лишь немного ниже противника, решительно двинулась к воину и, вызывающе рявкнув, дернула головой, воспроизводя традиционный самцовый кивок. Серый, продолжая удивляться, невольно сделал шаг назад и скованно кивнул в ответ, отчего вместо знака агрессии вышел почти поклон. К такому жизнь этого видавшего виды вояку просто не готовила.

Внезапно Прорва пронзительно затрещала и ринулась в атаку. Серый отскочил и бездарно ударил копьем в воздух. Создавалось такое впечатление, что произведенный странной самкой эффект неожиданности разом стер весь имеющийся у него боевой навык. Дочь Свободы немедленно атаковала повторно, и попытавшийся взять себя в руки соперник смог на этот раз отразить удар, отбросив Прорву, но не причинив ей никакого вреда.

Некоторое время они кружили на месте. Затем вновь скрестили оружие. Тут Серый ненадолго замешкался, так и не решив, правильно ли будет действовать в полную силу, за что немедленно поплатился. Его копье оказалось ловко уведено в сторону, и один из клинков самки ощутимо полоснул под коленом. «Ах, ты так!» – подумал воин, свирепея, и кинулся на соперницу, намереваясь, свалить ее одним четким ударом – так, чтобы уже не поднялась, однако Прорва просто тактично ушла с дороги, и габаритный самец едва не врезался в дерево. Вслед за тем Серый получил в поясницу хороший пинок, пока же воин пытался вернуть своему телу потерянное равновесие, коварное лезвие подобралось сбоку к его шее и решило исход поединка. А ведь не такая уж и шутка оказалась про «любить-то самку люби, но спиной не поворачивайся»…

Подержав Серого в захвате с клинком у горла еще несколько секунд, дабы добавить моменту значимости, Прорва небрежно выпустила самца и, тщательно очистив лезвия пучком травы, вернула оружие себе на пояс.

– Девочки, свободны – идите кушать, – скомандовала Глава гарема потерявшим дар речи от изумления Грезе и Полночи. – Я скоро догоню.

Самки мигом вышли из постигшего их оцепенения и с огромным облегчением послушались, резво припустив в сторону дома, Серый же, уязвленно оскалившись, поднялся и, также ни слова не сказав, захромал прочь. При этом вся его фигура как-то осунулась и визуально даже стала меньше – постепенно приходящее осознание, что его побила баба, планомерно приступило к уничтожению самооценки славного помощника Вожака.

Однако Прорва еще не готова была его отпустить. У нее оставался к Серому заключительный, но очень важный вопрос.

– Стой! – требовательно окликнула она самца. Тот замер на месте, но не обернулся. Без разницы, главное, услышал. Прорва метнула быстрый взгляд в том направлении, где скрылись сопровождавшие ее самки. Убедившись, что на тропе пусто, дочь Свободы спросила, понизив голос: – Что тебе пообещала Великая Мать?

– О чем ты? – неудачно прикинулся Серый.

– Вот не надо, знаю я эти уловки, – поморщилась Прорва, приближаясь к нему, заходя спереди и всматриваясь в окаменевшее лицо.

Внезапно Серый тяжело вздохнул, отвел взгляд и, уже не скрывая расстройства, присел на близлежащий камень.

– Мой гарем разбегается, – сообщил он. – Она настроила против меня половину самок. Они теперь думают, что я никчемный самец, который не в состоянии отстоять свою избранницу у какого-то сопляка.

При этих словах Прорве отчаянно захотелось закатить глаза и хлопнув себя по лбу, сделав замечание критического характера относительно трезвости мышления всех мужиков вообще и Серого в частности, но она сдержалась. Вместо этого, она попыталась склониться над потерпевшим двойное поражение – больше моральное, чем физическое – самцом, как можно более участливо, и молвила проникновенно:

– Не сердись на меня, воин, но, если твои супруги повелись на подобную чушь, то дуры – это они.

– Мне оттого не легче, – опять вздохнул Серый. – И, боюсь, я впервые не знаю, что мне делать, почтенная.

– Правда? – изобразила удивление Прорва. – Ну, тут я совершенно безвозмездно помогу тебе советом. Твой гарем велик – быть того не может, чтобы на столь явную ложь повелись абсолютно все. Отпусти же тех, кто уходит, как отпустил Грезу, и люби вдвойне тех, кто останется.

Комментарий к Глава 20. Наступление Серого

Навеяло: «Nightwish» – «Ghost Love Score»

========== Глава 21. Охота и страсть ==========

В мире нет ситуаций безвыходных…

Все проблемы легко устранить…

Я три способа знаю, как минимум:

Наплевать! Начихать! И забыть!

(Неизвестный Автор)

– Все, хватит, хочу нормального мяса! – не выдержала Солнышко, с досадой отодвигая от себя очередную порцию биосинтетики.

– Я бы тоже не отказалась, – немедленно поддержала Греза – кстати, та еще лакомка.

Прорва, которой, такое впечатление, что все равно было, какого качества еду она поглощает, на секунду застыла с погруженными в рот мандибулами, потом допихала в глотку внушительный кусок и, проглотив его, рефлекторно облизнулась. Крови в продукции местного пищевого комбината не присутствовало, поэтому ротовые перепонки даже не пачкались.

– Ну, так в чем проблема? Надо сходить и что-нибудь поймать, – предложила Глава гарема. – Вон, Шустрик почти каждый день в лес гонзает, а вы, гляжу, совсем обленились.

Шустриком Прорва с недавних пор именовала Джета. Малек, правда, на эту пренебрежительную кличку фыркал, не подозревая, что на самом деле ему выпала большая честь быть переименованным старшей самкой – вот Полночь с дочкой, до сих пор домашних имен не получили, хотя и жили здесь дольше него.

– Никто не обленился, – недовольно возразила Греза, – у нас просто постоянно не одно, так другое… Вообще, знаешь ли, не до скуки.

– Тогда решено, намечаем время и выдвигаемся на охоту! – подытожила Осень, дабы положить конец бессмысленным препирательствам. – Нам хватит вкалывать, а вам хватит дома киснуть.

Во время Сезона дел в Совете ожидаемо убавлялось, так что Прорва и Полночь запросто смогли позволить себе освободить несколько дней. Осень также взяла в Храме перерыв «на медитацию и осмысление вопросов веры», так что на ближайшее время их странный гарем без самца был в полном сборе.

Накануне запланированной охоты самки подготовили для себя подходящее облачение, не стесняющее движений и не мешающее передвигаться по лесу, а также наточили копья. Участвовать собирались все, в том числе и Луна, для своих лет неплохо владеющая оружием. Джета тоже позвали, отчего парнишка преисполнился настоящим счастьем – вынужденная изоляция давалась ему нелегко, и любой шанс пообщаться он воспринимал с восторгом, особенно, если удавалось поучаствовать в каком-то общем деле с любимой сестрой.

Закончив сборы, обитатели гарема в радостном предвкушении засветло отправились спать, чтобы отдохнуть как следует и успеть выйти на промысел до рассвета. Детеныши, правда, изменения привычного графика не оценили, и подняли писк, но Прорва взяла их на себя, мастерски убаюкав своим низким урчанием за считанные минуты – Солнышку так было еще учиться и учиться.

Наконец, дом погрузился в тишину, и вскоре в семи ярких сновидениях, посетивших семь разных голов, запестрели картины грядущей охоты. Кое у кого с уклоном в сюрреализм или романтику. Что видели во сне мальки, неизвестно, но, наверняка тоже что-то приятное – а, разве, бывает иначе?

Первым по утру проснулся Джет. Обнаружив, что самки еще и не думали вставать, он наскоро выкупался и оделся, после чего, захватив копье, нож и моток веревок, вышел на террасу и уселся там ждать, то и дело с нетерпением поглядывая на окна Прорвиной опочивальни, не загорится ли там свет.

Наконец, по прошествии часа, обитательницы гарема зашевелились, и из дома послышались их сонные голоса, к которым вскоре присоединились плеск воды, стрекот голодных детенышей, и бряцанье разбираемого оружия. Вскоре мальки были накормлены, а самки умыты, одеты и вооружены. Взбодрившись, они окончательно приняли боевой настрой и гомонящей толпой высыпали на улицу.

Учитывая, что готовящееся событие для гарема в последнее время было достаточно редким, а потому знаменательным, добычу решили сразу брать крупную – если получится выследить, то желательно дремучего топтуна, всеядного полутораметрового в холке зверя с тремя копытцами на каждой ноге, большим, как барабан, пузом и уморительными рожками на непропорционально большой голове.

Луне и Джету, как самые мелким и бесшумным, предстояло отправиться вперед и подстеречь жертву, а затем вспугнуть ее. Греза, Полночь, Солнышко и Осень должны были занять боковые позиции и не дать добыче сбежать, впереди же зверя предполагалось встречать Прорве. План оказался крайне простым, но проверенным. А с таким туповатым животным, как топтун, большего и не требовалось.

В последний раз обсудив детали и проверив нехитрое ловчее снаряжение, шесть самок и один самец традиционно испросили дозволения богов на убийство безвинного зверя и двинулись по направлению к лесу.

Дремлющая чаща встретила их предрассветной тишиной и влажным полумраком. Пернатые твари изредка вскрикивали в кронах, только начиная пробуждаться, ночные же трещетки уже попрятались во мху и сложили свои коленчатые лапки-смычки, умолкнув до вечера. В воздухе витали самые разные запахи, ощущающиеся тем отчетливее, чем глубже становилась лесная глушь. Звериные, растительные, грибные, они причудливым образом переплетались, восходя незримыми волнами от теплой почвы, струясь с простирающихся над тропой веток, стекая по древесным стволам и пропитывая собой весь лиственный полог. Казалось, выделить в этом плотном смешении какой-то один аромат просто немыслимо, однако обоняние яутжей, этих охотников от природы, справлялось с подобной задачей лучше некуда. Взять след зверя даже через несколько суток для них не составляло труда, точно так же, как определить по запаху, давно ли прошло животное и насколько близко оно находится в данный момент.

Из всей группы особенно чуткие носы были у самых юных представителей, посему Джет, Греза и Луна двинулись впереди, улавливая звериные метки и примечая прочие следы пребывания дичи. Солнышко отлично умела идентифицировать отдельные ароматические шлейфы, а Полночь лучше всех ориентировалась по направлениям, так что они вдвоем шли чуть позади, ожидая необходимого сигнала. Замыкали шествие Прорва и Осень – их задачей было прислушиваться и следить, чтобы какой-нибудь потревоженный зверь не подступился сзади.

Первым делом следовало обнаружить ночную лежку топтуна. В зависимости от обстоятельств, он мог оказаться непосредственно на ней, либо неподалеку. Лучше всего было брать уже проснувшегося, но еще слегка дезориентированного зверя, ибо побудка этой больше, чем полутонной туши могла окончиться весьма непредсказуемо, но уж тут, понятное дело, как повезет…

Следопыты разошлись на расстояние в двадцать шагов, достаточное для хорошего охвата местности, но при этом позволяющее негромко переговариваться посредством коротких звуковых сигналов, не пугающих дичь. Очень скоро Джет учуял запах топтуна, о чем не замедлил гордо сообщить остальным. Впрочем, мгновение спустя молодой самец по неопытности потерял след, который вновь обнаружила уже Греза, сразу подозвавшая к себе Полночь. Та долго принюхивалась, после чего молча указала в сторону небольшого оврага. Похоже, именно там, в зарослях чешуйчатника, и ночевал искомый зверь. Осмотрев овраг, Луна и Греза действительно обнаружили примятую массивным телом траву и внушительную навозную кучу – неоспоримые свидетельства отдыха топтуна, однако самого животного на месте не оказалось. Джет вскарабкался на дерево и начал бесшумно перемещаться по ветвям. Молодые самочки переглянулись и последовали его примеру, разместив копья за спинами.

Через некоторое время впереди было замечено неясное движение, а вскоре догадки о его происхождении подтвердились: топтун стоял между деревьями и лакал из неглубокого бочажка, то и дело фыркая от попадающей в ноздри воды и подергивая грубой щетинистой шкурой. Вот он насторожился, подняв морду, и нервно прянул круглыми мясистыми ушами. Охотники замерли, почти не дыша. Зверь постоял еще немного, прислушиваясь, затем неловко чесанул живот копытом задней ноги, топнул несколько раз и вернулся к питью.

Дальше предстояло идти Луне и Джету. Имея самый слабый телесный запах из всех и самые миниатюрные размеры, они меньше всего рисковали выдать себя. Греза же, напротив, вернулась назад и, сообщив о местонахождении дичи, отошла вместе с Осенью в правую часть охотничьей зоны, Солнышко и Полночь, в свою очередь, свернули налево. Оставшаяся в одиночестве Прорва притаилась в засаде, держа наготове тяжелое копье, способное пробить самую прочную шкуру и выдержать мощнейшие из ударов.

Когда все участники заняли необходимые позиции и обменялись сигнальными щелчками, двое молодых загонщиков с обеих сторон тихо обошли топтуна поверху и, оказавшись в нескольких метрах от него, разом соскочили вниз, потрясая копьями и рыча со всей громкостью, на какую были способны. Топтуны больше относились к трусливым животным, нежели к агрессивным, поэтому такой ход практически не представлял для юных охотников опасности. Основной угрозе в данном мероприятии подвергалась Прорва, которой предстояло спустя какие-то ничтожные минуты останавливать мчащегося на приличной скорости зверя, не разбирающего от страха дороги. Конечный же исход во многом зависел от реакции боковых помощниц, которым следовало вступить в дело, как только стало бы ясно, что бегущая дичь не отклоняется от курса.