Текст книги "А отличники сдохли первыми... Часть 2 (СИ)"

Автор книги: R. Renton

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Глава 11. Удивительный человек наук

Едкий дым от горящей субстанции затягивало между камнями обвала – должно быть взрыв гранаты обвалил своды тоннеля вплоть до поверхности. И теперь поток воздуха двигался из тоннеля наружу.

– Ты как? – Когда звон в ушах поутих, я высветил фонариком Алину. Она всё ещё зажимала уши и сидела, съёжившись за бетонным столбом.

– Вот это бабахнуло… У меня аж внутри всё затряслось. – Отняв руки от головы она потрясла ей из стороны в сторону и прислушалась к ощущениям. – Но вроде ничего… Ой, смотрите!

Я обернулся в том направлении, куда девочка резко вытянула руку, вытаращив глаза. Дверь со светящимся циферблатом немного приоткрылась и из неё высунулась лохматая человеческая голова, подслеповато всматривающаяся во тьму тоннеля сквозь большие очки в роговой оправе. Человек, в свою очередь, тоже услышал крик Алины, быстро оглянулся, ойкнул и поспешно втянул голову обратно, намереваясь снова захлопнуть дверь.

Не придумав за то мгновение, что заняли эти события, ничего лучше, я скакнул к двери и швырнул вперёд гранатомёт. Толстый барабан со скрипом защемило между стеной и закрывающейся дверью.

Человек внутри опять быстро заойкал и попытался отпихнуть оружие ногами. Это получилось у него довольно быстро, и щель снова начала сужаться. Но к этому момент я уже подполз к ней, дотянулся и вставил в щель запястье. И его немедленно с силой зажало – человек в бункере, не переставая что-то неразборчиво причитать, налёг на дверь всем телом. Очевидно, намереваясь раздавить мне руку. Вдобавок он ещё и стал топтаться по ладони, оказавшейся внутри.

Захрипев от боли, я стянул сплеча винтовку свободной рукой и вставил прикладом щель, потянув на себя как рычаг. И, наконец, смог вытянуть посиневшую руку.

– Дети, уходите!!! Вам тут не место! Немедленно убирайтесь, слышите! Это режимный объект государственной важности! Я сейчас вызову охрану! – Голос из-за двери звучал высоко и испугано. Но он определённо не был детским или подростковым.

– Да нет у тебя никакой охраны!.. – Я хотел добавить ещё пару крепких словечек, поднимаясь на ноги и собираясь как следует толкнуть дверь.

Но меня перебил громкий требовательный голосок Алины, полный тех самых стальных ноток, которые я начал замечать совсем недавно:

– А мы и есть представители государства! Именем Кадетского Корпуса Министерства Внутренних Дел Российской Федерации, прекратите сопротивление!!! Вы препятствуете исполнению миссии по спасению человечества!

От её властных интонаций даже я немного опешил. А человек за дверью перестал пинать приклад.

– Какого корпуса? – Удивлённый голос всё-таки вступил с нами в переговоры, подарив мне необходимую секунду на то, чтобы подняться и, оттолкнувшись от тоннельной стены с размаху пнуть дверь ногой.

Распахнувшись, она опрокинула лохматого очкарика на пол. И тот испуганно пополз по полу назад, когда в дверном проёме появился мой силуэт, замахивающийся на него прикладом винтовки.

За дверью было светлее, чем в тоннеле – на низком потолке обшарпанного коридора светил тусклый плоский плафон. Худощавый человек в белом халате, распластавшийся на полу передо мной, действительно был взрослым – об этом говорил не только его рост и голос, но и клочковатая нечёсаная борода, свисавшая до самой груди. Худощавое лицо с тонкими чертами обрамляла не менее длинная шевелюра, не знавшая другой расчёски кроме собственной пятерни хозяина. На вид ему было около тридцати лет, но, возможно, растительность на лице прибавляла возраст.

Сквозь толстые стёкла очков, его глаза уже через секунду смотрели на моё залитое брызгами крови лицо не с ужасом, а с пристальным любопытством. Тем более, что из-за моей спины за винтовку вцепилась Алина:

– Стойте! Не надо! Мы же пришли с миром!

Не сводя тяжёлый взгляд с незнакомца, я медленно опустил оружие и потряс прищемлённой рукой.

Человек на полу с не меньшим удивлением перевёл взгляд на девочку, но, приподнявшись на локтях, снова обратился ко мне:

– Вы… Вы здоровы? Вам же больше семнадцати лет, правильно?

– Вопросы здесь задаю я. Ты кто такой? Что за режимный объект? – Я шагнул к нему и он снова испуганно попятился.

– Подождите, подождите! – Алина протиснулась вперёд и присела перед лохматым незнакомцем на корточки, протянув ему руку. – Здравствуйте! Меня зовут Алина Кузнецова. Мы представляем Кадетский Корпус, единственное сохранившееся подразделение Министерства Внутренних Дел. А вас как зовут?

Окончательно опешив от такого контраста, лохмач медленно протянул руку в ответ и сделал неуверенное рукопожатие:

– Вячеслав… Вячеслав Гробышевский… Доцент Биологического факультета Саратовского Госуниверситета… – И несмело улыбнувшись сквозь обвисшие усы он добавил. – Тоже, наверное, единственный сохранившийся…

– Вот видите, ничего страшного! – Алина коротко обернулась на меня, и я так и не понял, кому именно она адресовала эти слова, ему или мне. – А это Сэр Кир Свирепый, первый рыцарь Ордена Квашеной Капусты. Вячеслав, мы здесь по заданию от Корпуса. Ищем информацию, которая может помочь найти спасение от эпидемии. Мы хотели попасть в медицинский университет, но смогли пройти только сюда. Не подскажите, где это мы очутились?

– Это Научно-Исследовательский Институт «Микроб»… Точнее, то, что от него осталось… – Бородач поднялся, сел на пол и озадачено воззрился на меня. – А что, там уже какие-то рыцарские ордена воссоздают? Я думал эти бандиты малолетние только и могут что хулиганить, да пьянствовать…

– Так и есть. Но не все. Да и я не малолетний, как ты уже заметил, Вячеслав. – Я повесил винтовку обратно на плечо. – Так и будешь нас на пороге держать?

– Нет-нет, конечно… – Неловко поднимаясь и отряхиваясь, он снова с любопытством начал меня оглядывать и сыпать вопросами. – Потрясающе! У вас должно быть какая-то особенная микробиота! Вам когда-нибудь делали операцию на кишечнике? Что-нибудь удаляли, кроме аппендикса? Или вы тоже всё время пробыли в изоляции, как и я? А ещё такие как вы есть в этом вашем ордене?

Похоже, знакомство со мной пробудило в доценте исследователя, и он совсем позабыл о своих опасениях на наш счёт. Что ж… Если я кого-то и удостаивал уважения в своей прежней жизни, так это настоящих учёных. Людей, посвящающих себя и свою жизнь изучению окружающего нас мира с не меньшим азартом и увлечённостью, как и я сам когда-то давно. Единственные, кому по-настоящему было не плевать на то, что и мне казалось любопытным и захватывающим. В отличие от всех окружающих.

Я шагнул вперёд, протянул ему руку и помог подняться:

– Вообще-то да… В детстве у меня были какие-то проблемы по этой части. И давай на «ты». – Подняв его на ноги, я пошёл обратно к двери за гранатомётом и автоматом. – Ты тут что, с зимы самоизолируешься, Вячеслав?

– Да можно просто Слава… Конечно, давайте на «ты»… В смысле, конечно, давай. – За усами вновь стала заметна улыбка, но он тут же удивлённо вытянул лицо при виде арсенала, который я достал из-за двери, прежде чем её прикрыть: – Ого… То-то там сегодня бабахает прямо с утра. Я думал, это детишки какие-то фейерверки запускают… Всё гадал, что за праздник сегодня такой… Но кроме дня рождения Ленина ничего в голову так и не пришло.

Он коротко хохотнул и сделал приглашающий жест в сторону двери, которой заканчивался небольшой коридор:

– Что ж, друзья, прошу в мою скромную обитель…

– Детишки там остатки ресурсов на части пилят… И головы друг другу заодно… И вовсе не в честь Ильича. Сомневаюсь, что о нём вообще кто-то теперь помнит… – Проходя в дверь следом за ним, я снова ожидал увидеть очередное пыльное бомбоубежище, полное рваных противогазов, сломанной мебели и потрёпанной наглядной агитации. Но то, что открылось нашему вниманию, заставило восторженно ахнуть не только Алину, но и меня.

Интерьер бункера был совершенно инопланетный – мы словно очутились внутри жилища марсианских колонистов. В свете тусклых фиолетовых ламп, подвешенных под низким потолком, были видны десятки длинных скамеек, уставленных горшками и ящиками с землёй. И от каждого ящика или горшка к потолку были протянуты шпагаты, по которым вились вверх разнообразные растения.

Я узнал стручки гороха, усики клубники, разлапистые мохнатые листья огурцов, грозди бурых помидоров. В отдельных банках и стаканах тянулись к верху листья салата, стрелки зелёного лука или кудри петрушки. А у дальней стены распускались грядки картофеля. По соседству с несколькими полиэтиленовыми мешками, обросшими не то вешенками, не то опятами.

– Да это же просто фантастика! Как вкусно пахнет! – Алина искренне восхитилась влажным ароматом разнообразных насаждений. Душноватый запах томатов смешивался со сладким ароматом созревающей клубники и пряной свежей зелени.

– Да, это я тут так… Садовничаю… – Слава скромно улыбнулся сквозь усы и сорвал с ближайшей гирлянды несколько ягод. – Вот, хотите клубнички? Угощайтесь. Она, правда, кисловатая, но есть можно.

– Спасибо! – Алина приняла угощение с лёгким поклоном. – М-м-м…

Немедленно отправив крупные ягоды в рот, она зажмурилась от удовольствия. Но тут же спохватилась, выпалив с набитым ртом:

– Подовдите! А вазве жовы это всё не унюхают?! Как вэ вы тут от них вафифяетефь?

– Кто? Жоры? А… Вы имеете виду жертв вируса… – Учёный пожал плечами. – Сюда им не пробраться, не беспокойтесь. Вход сверху надёжно закрыт. Но и выйти через него не получится. Их там и правда очень много. Всё здание заполонили.

– Здание? «Микроб» прямо над нами что ли? – Я осматривал его хозяйство с не меньшим любопытством, чем Алина. – Вот на запах растений он и сбежались.

– Да, здание НИИ прямо над нами… Вот, пойдёмте туда, у меня там кабинет. Под лампами вредно находиться слишком долго. – Он указал на дверь в противоположном конце помещения. – Но заражённые начали туда стекаться ещё до того, как я получил первые всходы. У них там… Э-э-э… Breeding grounds… Не могу подобрать термин на русском… Коконы…

– Кажется я видел один такой… Так как же ты тут оказался, со всем этим великолепием, доцент?

Пригласив нас в небольшое помещение со столом, устланным ворохом бумаг и кипами книг, Слава усадил нас на аккуратно заправленную больничную койку и поведал свою историю, проявив все свои лекторские таланты.

Как выяснилось, незадолго до катастрофы, доцент начал работать в «Микробе» над своим научным проектом, на основе которого хотел написать докторскую диссертацию. Но, в ходе очередного эксперимента обнаружил, что в его защитном костюме была прореха. В связи с чем, его срочно изолировали здесь на три недели, благо все необходимые условия были прямо в НИИ. Именно таким был инкубационный период у какой-то заразы, новые пути лечения которой он пытался найти в ходе своей работы. Он упомянул какие-то "рабические инфекции прионного типа", но я так ничего из этого и не понял.

Вот только потом, спустя пару недель, никто больше так и не пришёл в его изолятор. Он прождал ещё сутки и решился покинуть своё стерильное заточение только тогда, когда как следует проголодался и допил остатки воды. Обрядившись в защитный костюм, чтобы не заразить никого по пути, он обнаружил, что теперь он в здании один.

И, когда он попытался выйти на улицу, его сбила с ног толпа заражённых, ворвавшаяся в открытую дверь. Но, вопреки ожиданиям, они вовсе не были заинтересованы в том, чтобы сожрать его мозги. Слепо переступая через тело испуганного учёного, жоры последовали куда-то к лабораториям на одном из этажей НИИ, обступив все подходы к этому отделению плотными рядами. Попасть туда Вячеслав так и не смог, даже когда опомнился и набрался смелости.

К этому времени плотное кольцо жертв вируса снова окружило здание института, напирая на решётки в окнах первого этажа и на входные двери, которые учёный всё же благоразумно закрыл обратно. И теперь он оказался здесь в ловушке.

Оценив свои запасы воды и еды, найденные в институтской столовой, он вовсе не впал в отчаяние, а попытался отыскать в здании что-то, что могло помочь ему хоть как-то решить возникшую проблему. Представив, что решает очередную научную задачу, он распределил свои скромные запасы в строгом соответствии с потребностями организма и приступил к работе.

В поисках источника воды он спустился в подвал, пытаясь найти какие-либо насосы, генераторы или что-то подобное. Здесь он встретил отца Василисы и Мити, подполковника ФСБ Тихонова.

Тот спешно уничтожал какой-то бумажный архив, хранившийся в помещениях институтского бомбоубежища. И, поначалу, неожиданно для себя заметив присутствие учёного, попытался уничтожить заодно и Вячеслава. Но был слишком слаб из-за стремительно прогрессирующей болезни и, в итоге, они расстались друзьями, когда доцент пообещал не мешать Тихонову исполнять свои приказы. Подполковник лишь предупредил его об опасности выхода наружу. И, справившись с бумагами и душащим кашлем, ретировался через дверь с электронным замком. Не смотря на отсутствие электричества во всём остальном здании, она всё ещё работала.

Идя по следу проводки, Вячеслав обнаружил, что аккумуляторы, питающие дверь, заряжаются от солнечных панелей, установленных на крыше НИИ. То ли на волне новомодного увлечения «зелёной» энергетикой, то ли на волне чьего-то эффективного попила бюджета на эти цели. В любом случае, для него это был путь к спасению.

После того, как смышлёный доцент разнес питание от панелей по всему подвалу, следующим этапом он решил ещё и задачу по водоснабжению.

Вопреки пожеланиям подполковника, Слава всё же преодолел свой страх, выбравшись в канализационные тоннели. И прошёл по ним на север – в направлении улицы Аткарской, располагавшейся в паре кварталов от здания НИИ. Его расчёт оказался верным. Как он помнил ещё со времени своего студенчества, когда жил на Аткарской в съёмной квартире, по ней постоянно тёк природный ручей, скрытый в бетонных трубах, пролегающих прямо вдоль дороги. Тогда беспечный студент не особо интересовался вопросом – куда же этот ручей в итоге отводят, чтобы направить его к реке через весь остальной город. А вот сейчас он, на своё счастье, убедился в том, что этот небольшой поток заворачивает в один из канализационных тоннелей поблизости. И что в этом месте можно прекрасно набирать чистейшую родниковую воду просто подставив какое-нибудь ведро.

В один из таких рейсов мы и встретили его сегодня. И, как выяснилось, изрядно напугали. Так как он давно привык к тому, что кроме него и немногочисленных крыс в тоннелях никого не было.

Как-то раз Слава сходил по канализации и в другую сторону – пытаясь найти выход на поверхность. Но в итоге зашёл в тупик. А все люки, которые он пытался открыть, либо не поддавались, либо были расположены под брюхом брошенных машин. Что делало затруднительным попытку выхода на поверхность.

Как настоящий учёный, доцент и тут попытался изобрести какую-нибудь систему с рычагами и противовесами, чтобы приподнять транспорт. Но во время одного из экспериментов он увидел из-под машины, как невдалеке группа подростков толпой избила одинокого потерявшегося парня. А потом отрезала ему голову ножом и понесла её куда-то с собой. После этого случая он отложил задачу по выходу на улицу на неопределённый срок.

На следующем этапе своего нового научного проекта доцент провёл тщательный обыск в отделе, занимавшемся какими-то сложными исследованиями по генной модификации растений и грибов – с помощью микроорганизмов и излучения во всевозможных спектрах. Он собрал там все семена, грибницы и уже пророщенные материалы, которые только смог найти. А также первичный запас почвы, удобрений и ультрафиолетовые лампы.

И вот, сколотив из подручных материалов ящики и собрав по всем доступным этажам цветочные горшки, он начал выращивать свой первый подземный урожай.

К тому времени, когда запасы макарон, тушёнки и замороженных овощей пошли к концу, он уже вовсю лакомился свежей редиской, горохом, салатом, луком и прочими быстро растущими овощами. И совсем недавно собрал первый урожай картофеля.

Со временем его озадачили две новые проблемы – истощение имеющейся почвы и тот факт, что жоры всё-таки проломили одну из дверей института и в обилии наполнили уже все этажи здания. Такими плотными рядами, что теперь он не мог покинуть свою подземную оранжерею.

Поборов отвращение и страх, Слава решил одну проблему при помощи другой – как настоящий учёный, превратив потребности в возможности.

Через приоткрытые им двери бомбоубежища внутрь успел проникнуть один жора. И немедленно бросился пожирать весь его новый урожай ароматной петрушки, снося скамейки и колотя горшки.

Пытаясь остановить столь варварское разрушение результатов своего труда, отчаянный доцент прикончил пожирателя ударом горшка по голове. И, не имя других идей, оттащил труп в канализацию, чтобы тот не гнил у него под носом.

И, во время очередного похода за водой, он обнаружил, что труп жоры подвергся разложению гораздо быстрее, чем следовало. И более того – на нём даже успел весьма буйно прорасти какой-то мох или грибок. Что и навело учёного на мрачную, но эффективную идею.

Теперь он регулярно подпускал в свою гидропонную оранжерею очередную жертву, пристукивал её чем-нибудь потяжелее и отправлял в тоннели – превращаться в компост. Которым, затем, щедро удобрял свои подземные грядки, мешая гниющий фарш с почвой. Как выяснилось, после этого растения стали созревать даже немного лучше и быстрее, чем на искусственных удобрениях, добытых в отделе генной модификации.

В этой части рассказа учёного Алина немного побледнела, видимо пожалев о только что съеденной горсти ягод. Но Слава поспешил успокоить её, радостно заверив в том, что любые овощи и фрукты, которые она до этого ела, росли на почве, точно также полной разлагающихся организмов. Кажется, это не особо ей помогло. Но, по крайней мере, её не стошнило.

А самое главное, что всё это время, в ожидании созревания своих огородов, учёный вовсе не бездельничал. Собрав по всему институту все доступные книги и бумаги с трудами коллег, он с головой погрузился в изучение самой насущной проблемы – охватившей мир эпидемии. А также постоянно ставил различные эксперименты на живом материале – на проникших внутрь здания жорах.

– И пришёл к совершенно умопомрачительным выводам! – Было заметно, что после месяцев изоляции он откровенно наслаждается возможностью рассказать о своих идеях живым и вменяемым слушателям. – Человек разумный – вовсе не конечный носитель вируса! И совсем не главная его цель!..

Глава 12. Лучшая защита

– Кстати о человеке разумном… – Я перебил восторженного учёного. – Слава, а ты в курсе, что всё это время ты живёшь по соседству с самой жестокой и влиятельной молодёжной бандой в городе?

Доцент недовольно поморщился и раздражённо махнул рукой – ему не терпелось поделиться деталями своей гипотезы:

– Да, там постоянно какая-то пальба слышалась… В том числе и поэтому я не особо горел желанием пытаться предпринимать вылазки на поверхность… Они что, в университете обосновались? На истфаке, небось. Вечно там одни бандиты на лекциях у меня сидели! Реконструкторы эти всякие…

– Нет, победу в естественном отборе одержали первокурсники Дзержинки, успевшие пройти некоторое подобие курса молодого бойца. В ней они и базируются. Буквально у тебя за углом. Хотя их сегодня технари из Политеха основательно помяли. Даже и не знаю, что там теперь… – Харизматичный лектор, конечно, вызывал у меня доверие, но проверить всё же следовало. – Так это я к чему – неужели они не пытались сюда проникнуть? И у тебя никогда не возникало с ними проблем? Или может ты с ними дипломатию какую наладил? А то знавал я одного такого менялу… Он плохо закончил.

– А как? Под землёй если бы и полезли – ход закрыт. Сверху над нами сейчас такая толпа заражённых, что лезть через них – себе дороже. И я говорю не только про обычных вечноголодных несчастных… Вот вы же… Ты же говорил, что видел кокон. А то что внутри него образуется – видел?

– Как тебя сейчас.

– Да ладно! – Он схватил со стола блокнот и карандаш, приготовившись документировать мои показания. – И как выглядело это существо? Что сделало, когда вылупилось? Убежало куда-нибудь?

– Отвратительно выглядело. Убило три десятка человек. И сдохло от передозировки свинца в башке. – Я протянул к нему руку. – Давай пока нарисую. Рассказывай дальше.

– С ума сойти! – Слава с готовностью протянул мне писчие принадлежности. – Так вот тут таких много было. Но плоды я ещё не видел. Только уже… Эм… Скажем так, уже раскрывшиеся коконы. И еле успел собрать образцы… Сейчас вот понимаю, что мне, скорее повезло, чем нет… На счёт этих коконов у меня тоже есть гипотеза… Но обо всём по порядку!

Доцент поднял вверх палец, чтобы подчеркнуть важность момента. Алина залезла на кровать с ногами, обняла коленки и смотрела на него во все глаза, приготовившись внимать научные мудрости.

– Чтобы было понятнее, зайду немного издалека. Помните, в начале эпидемии у многих заболевших пропадал вкус и обоняние?

Алина согласно закивала, высказав личное свидетельство:

– Да, а потом вкус опять возвращался, но не полностью. Был какой-то испорченный. У меня тётя после болезни мясо есть не могла, яйца и творог. Говорила, что они теперь для неё ужасно воняют. Как тухлятина. И сырые и готовые. И лук ещё – про него тоже многие говорили, что невозможно терпеть запах.

– Совершенно верно. – Слава кивнул ей как преподаватель на лекции, что, в общем-то, было не далеко от истины. – Выдвигались теории о том, что вирус каким-то образом повреждает клетки нервной системы. Или нейроны в мозге. Но, как я выяснил, это не совсем так… Запомните данный факт, мы к нему скоро вернёмся.

Девочка согласно закивала.

– И второе… – Лектор отогнул второй палец на поднятой руке. – Вы знаете, что такое токсоплазма?

– Я знаю, профессор. – Отозвался я, не поднимая глаз от своего рисунка. – Одноклеточный паразит. Вроде кошки им болеют или собаки. У человека тоже, кажется, бывает, но бессимптомно.

– И снова верно! Приятно иметь дело с подготовленной аудиторией! – Он искренне наслаждался возможностью поделиться с нами знаниями, впервые за долгие месяцы в одиночестве. – Конечным носителем этого паразита являются кошки. В них ему комфортней всего живётся. А промежуточный хозяин – крысы. От них кошки и заражаются.

– Ой, гадость какая… – Алина поморщилась, но продолжала глядеть на лектора во все глаза.

– Да, приятного мало. Так вот что удивительно. Этот паразит, стремясь как можно быстрее перейти от промежуточного хозяина к конечному, в ходе отбора выработал очень необычный механизм ускорения этой передачи. Здоровые крысы обычно инстинктивно боятся запаха кошек и бегут от него со всех лапок. А заражённые токсоплазмой – наоборот, находят запах кошачьей… Э-э-э… Находят запах кошачьего туалета очень привлекательным. И уж точно от него не бегут. Тут их обычно и хватает какой-нибудь кот-охотник. И в итоге – заражается сам. Всё, миссия выполнена, паразит внутри конечного хозяина.

– И как же так получается? Эти… Одноклеточные… Они что, на мозги крысе как-то влияют? Гипнотизируют? – Девочка проговаривала эти слова осторожно, словно ворочала палкой дохлых животных.

– Не совсем, но вы близки к истине! Паразиты выделяют специальные ферменты и перестраивают химический баланс нервной системы грызуна. Так, чтобы стимулирующие, то есть побуждающие к действию нейромедиаторы в итоге выделялись в ответ на неправильный внешний сигнал. В ответ на опасный запах кошки, а не только на полезный. Как, например, на запах пищи.

– Та-а-ак… И как же это связано с потерей вкуса у людей? – Девочка первой озвучила мой мысленный вопрос.

– Вот теперь приготовьтесь – Учёный поднял третий палец. – Я пришёл к выводу, что ранние штаммы вируса точно также меняли вкусовые привычки у человека, вмешиваясь в обмен веществ внутри нервной системы. Только если больная крыса начинала стремиться к вредным для неё местам, то больной человек наоборот – отказывался от приёма полезной для него пищи. Крысе вредное казалось привлекательным, а человеку – полезное начинало казаться отвратительным. И то и другое – разными путями – но одинаково приводило к одному и тому же – к устранению препятствий для распространения паразитирующего организма. Не слишком сложно?

Он заметил сомнение на лице слушательницы, и она поспешила внести ясность в услышанное:

– Так… Ну с этой кошачьей заразой понятно… А как вирусу может помочь то, что человек перестаёт есть мясо или лук? Вот это не совсем понятно.

– Элементарно! – Слава раскинул руки в стороны, словно демонстрируя этим простоту вопроса. – Все те продукты, которые вызывали у больного человека отвращение – пища, богатая белком, овощи, фрукты – всё это важнейшая основа для формирования нашего иммунитета. То есть защитной системы, не позволяющей размножаться вирусу и его конечным хозяевам. Отказываясь от всего этого, пациенты ещё больше ослабляли свой иммунитет. И освобождали дорогу паразиту, то есть вирусу, к своим конечным носителям. Словно крысы, бегущие на запах кошкиного лотка!

Вытаращив глаза, лектор замолчал, торжествующе посверкивая стёклами очков. Как бы предоставляя нам возможность как следует оценить простоту и красоту его гипотезы.

– Так кто же этот конечный носитель, если не человек? Перед которым расчищается путь, понижая иммунитет. – Я протянул ему законченный рисунок тройняшки из инфекционного отделения. – Даже вот в таком виде – это всё-таки точно не какая-нибудь улитка.

– Нет, не улитка… Небесные тела! – Он глянул на рисунок, и его брови вскочили вверх над очками. – И что, оно умерло от ранений в голову?

– Так точно. Во все три.

Алина пододвинулась к учёному и с опаской заглянула в блокнот:

– Кошмар какой… А ведь мы ещё и мегажору видели же! И прыгунов этих! Даже двойных! Тут у вас таких не было?

– Кого-о? – Брови доцента уже готовы были совсем улететь от хозяина прочь. – Мегажора? Прыгуны? Двойные??? Где?

– На Мясокомбинате, в Энгельсе. – Я забрал у него блокнот из рук. – Сейчас тоже нарисую. Продолжай пока…

– Потрясающе… Просто потрясающе… – Новые научные данные взорвали воображение нашего лектора.

Он некоторое время поразмышлял, яростно почесав свою шевелюру и бороду обеими руками, и продолжил:

– Так вот… Да… Иммунитет! Иммунитет заражённых вирусом людей становился всё слабее. С каждым новым штаммом. А более поздние мутации вируса вызывали чувство отвращения ещё и к различной бытовой химии. Мыло, шампуни, всякие моющие средства… А, как вы понимаете, личная гигиена – тоже важнейшая составляющая крепкого здоровья. То есть это был очередной опосредованный удар по иммунитету промежуточного хозяина. Один из многих. И вот в итоге, этой зимой вирус окончательно наладил симбиотическую связь со своими конечными хозяевами. А именно…

Следующие слова доцента утонули в рокоте со стороны коридора, ведущего к двери с кодовым замком. С потолка посыпалась побелка.

– Это ваши? – Он вытаращил глаза и покосился в сторону двери.

– Нет… Но может быть, что и за нами. – Я схватил с раскладушки гранатомёт и убедился в том, что следующее по порядку гнездо барабана заряжено. – Вот же настырные твари…

– А я же правильно разглядел там в тоннеле – там же всё обрушилось? Может это опять что-то рухнуло?

– Может и рухнуло… Но, судя по звуку… И по тому, как рванула наверху их колесница… Динамит эти химики всё-таки смастерили. И теперь, похоже, пытаются расчистить завалы. – Я обернулся к Алине. – Готовься.

Раскрыв рот, Слава удивлённо наблюдал, как я перезаряжал исцарапанный автомат и проверял винтовку. А девочка без лишних слов деловито достала свой пистолетик из кобуры, вытащила пустой магазин и приступила к его снаряжению.

– И что, думаете, что сейчас кто-то попытается взорвать дверь? Да это же катастрофа! – Он растеряно оглянулся на свои труды, схватившись за голову. – Надо же что-то делать! Сколько их там?

– Сотня. Может две. Но вряд ли они сейчас все сразу принялись за раскопки. Там может быть ещё в помещениях бои за Дзержинку идут… Скорее всего, октябрята приняли нас за центровых. И подумали, что тут у них какая-то нычка.

– Октябрята? За центровых? – Слава принялся было собирать со стола стопку документов, но поток политинформации окончательно сбил его с толку.

– Да, я тоже малость подотстал от текущих реалий. Не бери в голову. – Проверив всё оружие, я экипировался и приготовился выходить. – Надо встречать гостей, пока не начнут стучаться.

– Но… Если их там сотни… Как же мы их остановим?

Хороший вопрос. Отряд, который сейчас пытается до нас докопаться, мы наверняка сможем остановить. Но за ними придут другие. И ещё. И ещё… Рано или поздно кончатся патроны. Значит нужно отступать. Но куда? С доцентом и его трудами бежать по поверхности до пролома на углу Московской и Астраханской? Это могло прокатить в разгар боя. Но не тогда, когда на нас будут направлены сотни глаз этих резиновых рыцарей, горящих боевым азартом. Или отступить через НИИ… Но там толпа заражённых… И эти коконы… Так…

– А вот давай вспомним, что раньше останавливало сотни отморозков с тобой по соседству? Ну, от того, чтобы прошерстить НИИ и добраться до бомбоубежища?

Перестав хватать бумаги, доцент всплеснул руками:

– Так эти же… Как вы говорите – жоры. Там уже никак мимо них не пройти. Особенно после того, как несколько коконов раскрылись.

– Ага… – Я вспомнил, как толпы жор вокруг инфекционки бросились пожирать слизь из кокона. Даже запах сладостей их не отвлек. – Ты, помнится, говорил, что успел собрать какие-то образцы. Это ты про слизь?

– Да, плацентарная жидкость… Хотел исследовать состав, но пока не подобрал нужные реактивы. Никак не могу понять, что в основе.

Значит, если отступать – не вариант, остаётся только контратака. Сколько бы вас там ни было, твари малолетние… Армия, которая вас разорвёт – у вас прямо на пороге.

– Много её у тебя, этой жидкости?

– Поллитра примерно…

Мало.

– Вода есть?

– Чуть-чуть… Вы же меня как раз встретили, когда я за ней ходил.

– Алина. – Я повернулся к девочке – та как раз закончила возиться с магазином и убрала оставшиеся патроны в карман. – Вёдра в руки и руки в ноги – бегите за водой к роднику.

– А вы чего? Один с ними тут будете сражаться что ли!? Это вы специально меня хотите спровадить?! – Она сунула пистолет в кобуру и возмущённо уставила руки в боки.

– Нет, без вас не смогу. Говорю совершенно серьёзно. – Я заметил тень сомнения на лице девочки и поспешил её убедить. – Но и без воды никак. Торопитесь, нужно будет принести хотя бы пару вёдер. Ты мне не веришь?

Сомнение на лице Алины продержалось ещё секунду. Но услышав мой вопрос, она поджала губы и решительно кивнула: