Текст книги "А отличники сдохли первыми... Часть 2 (СИ)"

Автор книги: R. Renton

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Глава 18. Совет на подоконнике

Василиса спрыгнула со стула и побежала к двери:

– Что-то случилось, наверное, надо помочь…

Судя по тревоге в голосе Виктории и по характеру помощи, которая требовалась раненым, маленькой девочке совсем не следовало участвовать в таких мероприятиях. Нужно её остановить, а то сейчас насмотрится на ночь глядя…

– Погоди, Васюнь… Присмотри-ка лучше за моим ужином тут. – Дотянувшись до своей одежды, сложенной рядом на тумбочке, я быстро облачился и встал с постели. – Нельзя же своевольно оставлять место несения караула! Я сейчас осмотрюсь, и если что – сразу тебя позову. Остаёшься за главного.

Девочка послушно остановилась, кивнула и заняла свой пост на стуле обратно.

К больничном коридоре я нос к носу столкнулся с бледным Китовым. Видимо он не успел уйти далеко после нашего разговора и посыльный достаточно быстро его нашёл. В ответ на мой немой вопрос, он показал в на последнююдверь в ряду и продолжил шагать в том направлении. Похоже, что именно там была операционная.

Не поворачивая головы он коротко ввёл меня в курс дела:

– В Речном западня. Из окружения вышли три бойца из пятнадцати. Все ранены, один тяжело.

– А остальные?

– Сейчас узнаем… – Он продолжал спешно маршировать, не задержавшись ни на секунду.

– Чего вы вообще туда ломанулись? У вас и тут забот полон рот. – Я поспешил следом за ним, накидывая плащ. Без отопления к вечеру даже в помещении становилось прохладно.

– Когда-то мы точно также «ломанулись» сюда, в ответ на просьбу о помощи от Вики… – Кит ответил с лёгким раздражением. Его, очевидно, возмутила сама мысль о том, что можно отказать в помощи страждущему. Ну хорошо, сейчас посмотрим, к чему вас привело такое геройство.

В палате с самым большим окном на этаже, служившей медикам операционной, уже было не особо светло. Лучи закатного солнца ещё долетали из-за холмов на западе, но света почти не давали. У самого окна сгрудились над каталкой несколько человек в белых халатах. Сейчас уже порядочно забрызганных кровью. И ещё пара медиков держала над ними по фонарику в каждой руке, исполняя роль хирургической лампы.

– Жанна, пульс. – Голос стоявшей к нам спиной Виктории немного дрожал от напряжения.

Её ассистентка ответила только через несколько секунд, видимо считая пульс вручную:

– Шестьдесят… Падает…

– Зажим… Тампон… Сюда… Дави… Так… Так… – Через пару секунд миниатюрная целительница повернулась к столику с инструментами и бросила пинцетом на тарелку расплющенную пулю. – Зашивай скорей!

Повернувшись к нам, она сняла с лица маску и устало вытерла рукавом лоб:

– Остальные там. – Она показала рукой на дверь в соседнее помещение. – Жить будут.

– А он? – Кит кивнул операционный стол.

– Может, придётся руку ампутировать. И переливание нужно. У него редкая группа. Донор в карауле. Вторая вышка. Нужен твой приказ. – Вся передняя часть халата студентки была забрызгана кровью только что прооперированного кадета. Воистину, война – лучшая практика для хирурга.

Кит нахмурился и повернулся к постовому, стоявшему у двери:

– Исполнять.

Тот мгновенно всё понял, щёлкнул каблуками и стремглав выбежал за дверь.

Раненые в смежном помещении получали свою перевязку. Незнакомые мне пацаны, лет пятнадцати, при виде вошедшего командира, попытались встать, но он тут же остановил их жестом руки:

– Докладывайте.

Белобрысый жилистый пацан с перебинтованной головой заговорил первым:

– На входе сопротивления не было. Несколько центровых двухсотых по углам. Следы боя везде Дошли до борделя, а там уже все тоже перебиты. Недавно… И не из огнестрела… – Он поморщился – видимо, картина была не из приятных. – На обратном пути мы попали под обстрел с улицы и отошли в здание. Заняли оборону. Нас троих отправили за подкреплением.

– Потери? – Китов сохранял на лице каменную маску спокойствия.

Второй паренёк, пониже и более щуплый, раненый в плечо, ответил:

– Младший сержант Прохоров и ещё один боец из нашего отряда легко ранены. Мы с ним отход прикрывали. Отделения Петрова и Северных отошли без потерь. Но потом все кучу патронов истратили, чтобы нас прикрыть. Долго не продержатся.

– Егор всё-таки теперь сержант? – Я вмешался, а Кит лишь раздражённо махнул рукой. Сохраняя невозмутимость, он продолжил опрос:

– Противник? Силы? Состав?

– Судя по форме… Лётка. И шелупонь из Капрона. Они у них там как пушечное мясо. Лезут под пули как дурные. Не то голодные, не то обдолбанные. Не меньше сотни. Это те, что мы видели. Здание окружено и занят весь первый этаж. Наши на втором, над аркой. Там перекрытия толстые, снизу не прострелишь. Если только из «Гоши». Но она у них приварена же, вверх не задерёшь…

– Центровых вообще нет?

– Видели только дохлых…

Выходя в коридор, мы успели заметить, как в операционную вбежал посыльный в сопровождении ещё одного кадета, подворачивающего рукав. Наверное, тот самый донор из караула.

– Кадет, пленницу ко мне. Которая с утра пришла. Вторую и третью казармы – в ружьё. Построение через десять минут во дворе. Исполнять. – Остановив посыльного, Кит тут же развернул его своими приказами обратно.

Судя по всему, он был намерен предпринять спасательные мероприятия немедленно. Выйдя из палаты, командир кадетов убедился, что никто, кроме меня его не видит и схватился за голову. И начал яростно чесать затылок, не то напряжённо размышляя, не то наказывая себя таким образом за военную неудачу:

– Я должен был догадаться что это ловушка… Слишком всё гладко… Но ничего… Сейчас мы им…

– Это точно ловушка. Только она ещё не захлопнулась.

Он озадачено посмотрел на меня. И, наконец-то, я увидел перед собой нормального, немного растерянного ребёнка, а не холодный взгляд усталых глаз глубокого старика.

– Если их там и правда сотня гопоты… И «Гоша» при них, то они бы уже давно смяли ваших спасателей. – Я пытался говорить спокойно и убедительно – было заметно, что командир начинал нервничать всё сильнее и был готов спорить чисто из азарта. – А этим дали уйти с тяжело раненым на руках. Из уже готовой западни? Сам подумай.

– И что ты предлагаешь? – Раздраженное выражение на его лице никуда не уходило. – Ничего не делать?!

Смотри-ка, тоже вдруг начал мне «тыкать». Ну да ладно, ситуация не из простых…

– Предлагаю не торопиться и подумать. Иначе… – Я отошёл к ближайшему окну и присел на подоконник, чтобы не добавлять беспокойства разговором «на ногах». – Во-первых, тебя сейчас там будут ждать. И положат к херам собачьим всё твоё лопоухое воинство не за пять копеек…

В паузе Кит, кажется, немного охолонул, представив себе такое развитие событий. Подойдя ко мне он присел рядом, продолжая напряжённо тереть затылок и глядя в пол:

– А во-вторых?

– А во-вторых, ты собираешься оставить свою цитадель почти без гарнизона. И они этого тоже могут ждать.

– Нет у энгельсских столько людей, чтобы ещё и тут штурм организовать! – Командир упрямо посмотрел мне в глаза.

– Может и нет. Но ты сам видел, что ГШ-23 может сделать с твоими стенами за пару залпов. – Теперь мне и самому немного захотелось ему врезать для отрезвления. – И потом… Кто сказал, что они одни сейчас всё это замутили. Гибелью центровых и октябрят, как я понял, есть кому воспользоваться. У комсомольцев давно на вас зуб. Колледж же раньше под ними был. И недавний пожар… Да и ленинских мы с твоими архаровцами знатно проредили. Ещё тогда, на новом мосту.

Кит помолчал, глядя в пол и напряжённо размышляя. И заговорил снова уже немного поспокойней:

– А кроме предостережений у тебя идеи есть? Я же не могу бросить своих. Дело не только в потерях. После этого мой авторитет будет стёрт в пыль.

– Вот говорил же я, что хрен от вас покоя дождёшься, гардемарины вы ненасытные… – Я ухмыльнулся и похлопал его по плечу. – Правильно понимаю, что там и Егор и Миха в западне? Да ещё этот… Северных… Это же Горян?

– Да. Они лучшие. И большинство из их бойцов принимали участие во взятии колледжа. Имеют опыт похожей операции. Поэтому они все там.

– Вот если бы кто другой… Да, хотя, кого я обманываю, всё равно бы я за вас впрягся. Но тогда бы без всякого удовольствия! – Я откинулся на откос окна и протёр слипающиеся пересохшие глаза. – Вот лучше подумай, с какой стороны эти фашисты будут ждать вас меньше всего?

– Да боец же сказал – со всех сторон они там. Окружение. – Кит ответил мне недоумевающим взглядом. – Подождите… Вы хотите нам помочь? Вы же после болезни…

О, снова на «вы»! Ну вот, то-то же! А то ишь, осмелели все…

– Как я понял, я тут уже три дня только и делаю, что сплю и ем. – Я махнул рукой. – А ты лучше подумай, не торопись. Где они вас не ждут?

Он снова медленно почесал затылок:

– Ну если только снизу. Но снизу все тоннели на набережной затоплены, если ты на это намекаешь. Там не пройти. Да и хрен его знает – можно ли вообще как-то внутрь Речного вокзала из канализации попасть…

– Ещё подумай.

– Ну, блин… Ещё вот сверху нас не ждут! Предлагаешь десантироваться на парашютах? Самолётом не запасся, извини! – Командир снова впал в раздражение.

– А какого ещё вида транспорта у тебя нет? М-м? – Я продолжал смотреть на него с ухмылкой. – Подсказка: автомобили, оставшиеся на ходу после осады, вы, наверняка, прибрали к рукам. И кавалькаду легковушек Лётка ждёт с вашей стороны с распростёртыми объятьями и пулемётами. Что остаётся, кроме воздуха и земли?

– Вода? – Кит раздражённо дёрнул плечами. – Ну да, но лодок у меня нет… Кроме твоей яхты.

– Отрадно, что ты не забываешь о том, что она моя. – Я рассмеялся и кивнул, дав ему понять, что ответ верный.

– Но Лётка теперь владеет энгельсским речпортом. Может они по воде и приехали, заодно с мостом. Значит и на воде тоже окружение может быть.

– Может. Но это не значит, что они ждут атаки с воды. Лодок у тебя нет, и они об этом знают. Значит, это единственная твоя возможность нанести им удар с тыла. Или с фланга.

– Силами одной покоцанной яхты? – Командир кадетов раздражённо всплеснул руками.

– Так… Кто из нас тут больше хочет решение найти, ты или я? Давай-ка не ищи лишние препятствия, у тебя их и так выше крыши. Ищи возможности. – Я убрал ухмылку. – Ты знаешь про то, как Фидель Кастро и Че Гевара революцию на Кубе делали?

– Нет…

– Что ты вообще знаешь, командор… Они приплыли на остров из Мексики как раз на одной небольшой яхте. Больше чем наша, конечно. Но рассчитанная на дюжину человек посудина в итоге перевезла около восьмидесяти бойцов. И никто из них не тормозил на тему того, что она всего одна и такая небольшая. А довольствовались тем, что есть. И по итогу захватили в стране власть. – Эта история явно заинтересовала Кита, и я поспешил подхлестнуть его интерес. – Товарищ Че потом книгу написал, про ведение партизанской войны. Найди, почитай, как-нибудь. Для вашей теперешней жизни – самое то.

– Ну допустим… И как ты это видишь?

– Без отвлечения, конечно, тоже не получится. Но не тащи под пули всю свою бригаду. Пусть кто-нибудь постреляет с той стороны, откуда вас вернее всего ждать будут. Издалека, без особого риска. Чтобы на воду даже не смотрел никто. И не слышал лишнего. – Я глянул в окно и увидел, как там уже начали выстраиваться шеренги мальчишек в чёрных бушлатиках. – Вот из них отбери кого посмышлёней. Отделение, не больше.

Кит тоже обернулся в окно и кивнул.

– И скажи-ка мне… Во-первых, что значит, «покоцанной»? Вы что с ней сделали тут без меня?

Он пожал плечами:

– Да ничего… Мы её выволокли на берег тогда ещё, когда Алина с Джоном приплыли без тебя… Поставили на пару тачек и докатили до больницы. В гараже стоит. Но у неё киль был сломан.

– А… Это, наверное, когда мы её с космонавтом на пол с телеги сбросили… Это ладно. Киль для большой волны нужен и чтобы на поворотах не заносило. А сейчас всё равно на вёслах пойдём. По тихой…

– А во-вторых? – Кит задал вопрос с точно такой же интонацией, как до этого, и меня посетило ощущение дежавю.

– У центровых был пулемёт. Может не один. Я под него чуть не попал, когда к вам по Чернышевского выбирался. Смогли затрофеить?

– Да. РПК под пятёрки. К нему есть только две коробки по сорок пять патронов. Но вроде как можно примкнуть и обычный рожок от АК-74 на тридцать.

– Продано! – Я снова ободряюще хлопнул его по плечу. – И рации тащите. Точно знаю, что они у них были.

– Да они и у нас были. Батареек только на них не напасёшься. Но после осады – да, запас пополнили.

– Отлично. Набери из этих щеглов тех, кто стреляет получше. – Я кивнул в окно. – Это для отвлечения. А со мной в лодку – эту пару из лазарета. Они вроде ходячие. Покажут, что там где. И прикроют. А сам тут оборону укрепляй. На случай если и правда кто полезет, как только мы там шухер наведём.

– Всё-таки думаешь, что Энгельс не один это всё замутил?

– А вот это мы сейчас и узнаем… – Я встал с окна подоконника и повернулся в сторону пары рослых кадетов, которые вели к нам по коридору девчонку лет шестнадцати, закованную в наручники.

Фигуристая, смазливая… Такие быстро учатся мужиков на смерть отправлять одним взглядом. И одета соответствующе – полупрозрачная кофта в облипочку, мини-юбка. Презрительное выражение её лица быстро сменилось на удивлённый испуг, как только на фоне окна, к которому её подводили, она увидела не только худощавый силуэт Китова, но и мою мрачную фигуру.

– Знаешь, кто я? – Вопрос был лишним, но для эффекта необходим. Я постарался звучать как можно более замогильно.

Красотка растеряно кивнула. Попытавшись остановиться, она, тем не менее, вынуждена была неловко податься вперёд под напором конвоиров.

– Знаешь, что я делаю с такими как ты?

Она снова обречённо кивнула. То, как сильно она побледнела, было заметно даже в слабеющих лучах закатного солнца.

– Могу дать шанс избежать такой доли… Рассказывай, чё там Механ затеял?

Она не сразу смогла выдавить из себя слова, видимо, до конца не веря, что я существую. Но когда, наконец, заговорила, речь полилась из неё с пулемётной частотой:

– Меня заставили! Меня бы ёбнули, как остальных, если бы сюда не пошла! Что я им сделаю-то?! Лётка же вообще отмороженная! Это все знают! Перец нас хотя бы не бил! А они вообще зверьё! Особенно когда шпека объебашатся! Или мефыча! – В обречённых глазах девчонки выступили слёзы. – Он Дашку прямо при мне прирезал, когда она отказалась… Распорол живот до груди и смотрел, как она кишки подбирает! Лыбился…

– Тихо-тихо… – Я поднял руку, желая её успокоить, но пленница чуть не упала, в ужасе отшатнувшись от моего движения. – Давай-ка по порядку. Что именно заставили?

Собравшись и гордо отпихнув от себя придержавших её падение кадетов, она заговорила медленнее:

– Сказал позвать вас на помощь. Типа у нас там бунт и надо помочь, всех спасти. Сказал – вы сразу примчитесь тогда.

– Так. Вот видишь. Хорошо себя ведёшь теперь. Продолжай в том же духе. Пока ещё из-за тебя никто не умер. Ещё что слышала? Про Комсомольцев, может. Про ленинских?

– Про Комсу чего-то говорили, да. – Нерешительно проговорила она, немного успокоившись. По бледным щекам потекла тушь. – Вроде до чего-то там добазарились, как центр поделить. Октябрятам-то тоже кранты. Комса на их место хочет. И вас задавить.

Я оглянулся на Кита:

– Значит точно усиливай дозоры, командор. – И обернулся обратно на девчонку с потёкшим макияжем. – А ты, дорогуша, со мной поедешь. И если твои показания разойдутся с реальностью – судьбе этой твоей Дашки ещё будешь завидовать. Но недолго…

Глава 19. Эвакуация

– А она точно всех выдержит? Там же двенадцать человек осталось… – Пятнадцатилетнего пацана с перебинтованной головой все вокруг звали Белый. Только Китов обратился к нему по имени и фамилии – Сергей Белов. Сейчас он помогал мне демонтировать с лодки мачту и вместе с напарником ждал деталей моего плана эвакуации заложников. Его напарник – того же возраста но существенно меньшей комплекции, тоже не терял времени и отвинчивал все съёмные предметы интерьера из маленькой каютки. Его все называли просто по имени – Юрок. Видимо фамилия у него была не примечательная и подвигов, за которые к нему прилипло бы прозвище, он ещё не совершил. Юрок при прорыве из окружения схватил заряд дроби в плечо и теперь работал только одной рукой. Но весьма ловко.

– Ну смотри… Сколько мы все вместе потянем? Килограмм шестьсот… Плюс оружие… Вы ж все тощие как велосипеды… – Я открутил последний крепёжный болт и поднял перекладину с намотанным на неё парусом и такелажем. – У такой посудины грузоподъёмность… Да центнера четыре она спокойно примет… И сейчас ещё облегчим. Перегруз будет в итоге килограмм сто. Потихонечку догребём. Главное не рыпаться, чтобы воды не черпануть.

Я сбросил мачту на пол больничного гаража, в котором кадеты хранили моё судёнышко, и перевёл взгляд на красотку с Речного, сидящую рядом. Всё ещё в наручниках. Кадеты выдали ей для предстоящего ночного заплыва ватные штаны и телогрейку, и теперь она растеряла львиную долю своего былого шарма.

– Хотя вот её ещё везти… Эй, спасатель Малибу, давай-ка пока рассказывай, где там меньше всего народу. Где вход, от которого ближе всего лестница на второй этаж? Что там внутри? Не ври мне. А то обратно по частям повезу. Видишь, у нас и так перегруз намечается.

Она посмотрела на меня заплаканными глазами со злобой и страхом:

– Да откуда я знаю… Мы в клубешнике жили всё время. Там один вход и выход. И второго этажа нет.

– Ну прям никогда оттуда не выходила что ли?

– Нет, не выходила! Кто нас выпустит?! Ты бы там посидел, урод ебаный…

– Но-но… Не дерзи. От вежливости и точности сейчас зависит время твоей дальнейшей жизни. И, что главнее, продолжительность смерти. – Я спрыгнул на пол и подошёл поближе к попятившейся девчонке. – В том случае, если мне всё-таки что-то не понравится. Сейчас же тебя оттуда выпустили. Вот и смотри сюда… И говори где и как шла. Что видела.

Одним из болтов я быстро нацарапал на грязном бетоне схематичный вид набережной в районе речного вокзала.

– Парни, идите сюда… Гляньте. Вот тут примерно арка, по центру здания. От неё спуск к причалам, два пролёта широкой лестницы. Всего причалов около десяти. Тут, у лестницы – шестой и седьмой. У них пришвартуемся. Я знаю, что входы в здание есть с обратной стороны от воды. Там где площадь, парковка и гостиница «Словакия». С этой стороны ещё и тот ночной клуб, про который Барби нам тут рассказывает. – Я поднял взгляд с рисунка на девушку. – Здесь тебя выводили? С видом на «Словакию»?

– Да…

– А мы заходили и выходили только вот здесь, с западного крыла… – Перебил её Белый.

– Погоди, пусть сама расскажет. – Я добавил примерное расположение входа на востоке и двери клуба. – Представь, что снова сейчас там идёшь. И говори что видишь. Справа и слева, сзади, впереди. Как шла?

– Меня Ульяна зовут, а не Барби… – Обиженно заявила пленница и присела перед чертежом. – Вот так меня вели. Мимо вокзала на набережную, до памятника Гагарину. Справа площадь и за ней гостиница. Слева был вокзал… Там после клуба потом какой-то магазин был с техникой. Пацаны там кинозал какой-то устроили. После того, как октябрята свет провели.

– Кудряво вы жили, Ульяна…

– Они жили. Я там не была ни разу, только слышала. Старшие там до ночи обычно бухали и киношку смотрели. А потом к нам с девчонками…

– Ладно, не отвлекайся. – Я ткнул в место, где она должна была проходить мимо арки. – Вот тут слева арка с видом на Волгу, ещё до входа в магазин. Такая, с колоннами. Что в ней и что за ней видно было? Припоминай.

– Да вроде ничего… Просто проход… – Ульяна пожала плечами.

– Люди в нём были? На противоположной стороне у реки был кто-то?

– Внутри пусто. А там… Да, там вроде тусил кто-то. Пиздюшня какая-то, чот всё ржали как кони. И на меня зырили, когда проходила… Не из Лётки. Так, гопота с Капрона, наверное.

– Много? Оружие видела?

– Человек пять… Оружие… Заметного вроде не было… А… точно… Там один из них ссал в этой арке. Я когда уже мимо прошла, слышала, как его кто-то обматерил из старших. Вроде как у него в этом месте пост был, а он как раз там и нассал.

– Внутри арки пост?

– Ага… Вроде…

– Может там вход есть всё-таки… – Я ткнул в площадь между Речным и гостиницей. – А тут что было? Давай, вспоминай. Люди, машины…

– Тут куча тачек на парковке. Брошенные. Среди них много пацанов было. Все с оружием. Из Лётки.

– А дальше на воток, отсюда и до памятника? – В ответ на мой вопрос порывался что-то сказать Белый, но я остановил его хлопком по плечу.

– Тут никого почти не было. Но с этой стороны у центровых всегда охрана была сильная. С пулемётом. Об них в крайний раз Воруй-город нашатнулся.

Я перевёл взгляд на Белого:

– Так?

– Да, тут баррикады и в окнах над входом мешки с песком.

– Понятно. Значит отсюда вас и ждут, как и в прошлый раз. Сюда отвлекающий удар будет. С террасы возле Гагарина, издалека. Но так чтобы в нашу сторону не смотрели.

– Всё равно тут как на ладони будем. Хоть и в темноте… Тут от воды до арки метров тридцать по этим лестницам. – Вмешался в нашу беседу Юрок. – И никаких укрытий, кроме бордюров. Там же пешеходная зона была, даже машин нет. И пойдём снизу вверх. Даже если тут только мелочь с Капрона с пистиками, их хватит.

– А солдатская смекалка нам на что, а боец? Ты не забывай, с кем дело имеешь. – Я подмигнул ему и заглянул в глаза Ульяне. – Слышала же, что я умею?

Она снова испуганно отшатнулась и, запинаясь, ответила:

– Ну… Говорили… Говорили, что жоры тебя слушаются… И людей рвут по приказу. Чё, правда штоль?

– А вот сама и увидишь. А если кипишь поднимешь, то скажу им, чтоб тебя первой разорвали. – Я поднялся и отряхнул руки. – Всё, двигаем. Как раз стемнело.

Проверив рацию, я отрапортовал Киту о нашем выходе. А он подтвердил готовность отвлекающей группы в течение получаса.

И примерно через полчаса мы уже выволокли яхту на тачках к воде и, не торопясь, пошли против течения к причалам Речного вокзала на вёслах. Ульяна гневно зыркала на нас из темноты каюты, сопя через сопливый нос из-за кляпа во рту. На одном весле сидел Белый, на другом я. А Юрок занял позицию с пулемётом на носу.

– Юрок, ты с таким дело имел? – Шепнул я кадету, глядя на то, как он присматривается к оружию.

– Неа… Но тут всё как на обычном «калаше», вроде. Ствол длиннее, магазин больше, сошки… С ними даже удобнее будет.

– Так точно. Будешь нас крыть. И за красоткой нашей приглядывай, чтоб не шумела. Если что – мочи, не думай. – Я обернулся внутрь каюты и хищно улыбнулся девчонке, а она что-то злобно промычала в ответ. – Как назад пойдём с пацанами, смотри, чтобы никто не увязался. Не старайся попасть, главное прижми их, чтобы не высовывались, пока мы спускаться будем. Короткими.

– Есть.

Ночь выдалась безлунная – низкие облака плотно закрывали и неполный месяц, и россыпь звёзд. Группы жор, традиционно сидящие возле воды, угадывались только по неровным силуэтам над перилами набережной. Смотрели они на нас или нет – в темноте было не разобрать.

– Мы ждём…

– Что?

– А? – Белый обернулся и вопросительно посмотрел на меня. – Вы что-то сказали?

– А… Да не… Это я так, думаю вслух… – Значит я один это сейчас услышал. Ещё чего не хватало.

Очередная группа прижавшихся друг к дружке безумцев немного пошевелилась и что-то сонно забормотала.

Через десять минут мы уже подплывали к белеющему на возвышении зданию Речного вокзала. Скрываясь за причальными сооружениями и старясь опускать вёсла вводу как модно тише, мы медленно скользили мимо притороченных к стенкам причалов покрышек, смягчающих удары бортов теплоходов. Ни одного пассажирского судна, которые раньше стояли здесь на приколе почти всегда, сейчас не было. Может посрывало ледоходом, может пацаны угнали, да так и бросили где-нибудь, когда топливо закончилось.

Вокруг здания не было заметно какого-либо движения. И голосов, различимых на таком расстоянии, слышно не было. Точно ждут. В засаде затихарились.

Зацепившись за одно из колёс у лестницы шестого причала, мы привязали лодку и тихонько выбрались на берег вместе с Белым. Чтобы не отсвечивать в темноте свежей повязкой на голове, он натянул сверху чёрную вязаную шапочку. В таком виде, да ещё и с разводами на лице от пальцев, испачканных в масле при демонтаже мачты, он стал похож на заправского диверсанта. Сжимая в руках свой «укорот» и сверкая в темноте глазами, он ждал от меня приказов.

Я всмотрелся в темноту, отделяющую нас от здания вокзала. Кажется, на фоне здания было несколько людских силуэтов. Сидели кружком на составленных вместе скамейках, исполнявших роль баррикад.

– Юрок, залегай и крой весь сектор от угла до угла. Огонь открывай только тогда, когда пойдём обратно. И только по тем, кто нас заметит. – Я достал из кармана упаковку мятных леденцов, которую предварительно выцыганил у дежурных в столовой. – Белый, идёшь со мной до входа, потом стоишь у него, внутри. Если кто подойдёт в моё отсутствие – иди следом за мной, дай знать. По тихой. По дороге, если кого придётся замочить, то тоже тихо. Убирай пока ствол. Нож есть?

Он кивнул, закинул оружие за спину и вытащил небольшой охотничий нож из ножен на поясе.

– Молодца… Резал людей когда-нибудь?

– Когда колледж брали. – Холодный взгляд бойца подтвердил тот факт, что забирать жизнь в ближнем бою ему не впервой.

– Ваще молодца… Смотри, только чтоб не вякнуть не успел. Лучше всего в горло тычь. И сразу проворачивай, а не замирай, как в кино. Чтоб захлебнулся и не смог завопить… В сердце можешь не достать. А в пузо – точно заорать успеет… Вопросы?

Парни одновременно заинтересованно уставились на конфеты в моих руках. К которым присоединился ещё и пустой фломастер с отрезанными концами.

– Щас организуем нам прикрытие… – Я ответил на незаданный вопрос, вскрыл упаковку и быстро высыпал все леденцы себе в рот, притопив пустую пачку в воде. И, приставив ко рту фломастер, выплюнул одну конфету на асфальт, которым в нескольких метрах от нас кончалась причальная лестница.

Спустя несколько секунд слева и справа послышалось слабое ворчание и шлёпающие медленные шаги. И над нами быстро нарисовалась небольшая толпа жор, самый расторопный из которых упал перед конфетой на колени и слизал её с асфальта. Остальные что-то недовольно забормотали, принюхиваясь. И понемногу начали разбредаться обратно в разные стороны, намереваясь снова печально засесть с видом на разлив реки.

Старясь дышать через нос, я прицелился и плюнул второй конфетой над их головами чуть подальше. Толпа снова пришла в движение и продвинулась вперёд, вбирая в себя со всех сторон новых участников.

Толкнув Белого в плечо и отвлекая его внимание от созерцания действий собравшихся заражённых, я показал вперёд. Вместе мы осторожно пошли следом за ними вверх по лестнице, пригибаясь и всматриваясь в силуэты у здания. Внезапное собрание жор у воды, их, казалось, пока совсем не заинтересовало.

Следующий плевок отправил голодную толпу ещё на несколько шагов вперёд. И какой-то счастливчик слизал с асфальта конфету, упавшую вплотную к широкой лестнице, поднимавшейся к темнеющей арке.

Толпа росла, но по-прежнему была не плотной – как только сладкий запах мяты исчезал во рту самого расторопного едока, твари снова разбредались в стороны. Раздвинув перед собой воздух руками, я дал понять пацану, что нам нужно затесаться между ними. Что мы немедленно и сделали.

Некоторые существа слепо посмотрели сквозь нас, но, не проявив никакого интереса, спокойно продолжили расходиться, тихо мыча что-то себе под нос.

Таким макаром мы поднялись вместе с толпой по лестнице. И, наконец-то, привлекли внимание группки гопников, сидевших у здания на скамейках:

– Куда эт они ломанулись… Чё, кто-то хомячит шоль? Хули не делитесь? Жрать же все хотят, еба…

– Да не, ниче нет ни у кого. Механ же сказал, что только после того, как красных выебем, так и будет нам пожрать.

– А херли они тогда лезут?

Стараясь шагать также медленно, как и наше прикрытие, мы были от группы пацанов уже метрах в десяти.

– К арке вроде идут… Может там кто-то чё-то заварил? Ничем не пахнет?

– Да вродь нет…

– Бля, надо отогнать шоль, а то старшие взъебут.

– Да чёт их много… Пошли позовём кого-нить.

– Куда ты блядь пошёл, сказали тут сидеть! Да пошли пизданём, чё, они ж тупые. Хоть какая-то развлекуха, а то яйца уже заморозил…

Повынимав из-за поясов топоры и ножи, пятёрка школьников двинулась к приближающейся толпе.

– Зырь, как я его ща… Н-на, нахуй! – Самый рослый паренёк в спортивном костюме с чёткими лампасами с размаху засадил топором прямо в лоб самому ближнему заражённому. Но то ли удар был слабоват, то ли топор тупой. И жора лишь немного дрогнув, продолжил стоять на ногах, озадачено крутя в стороны головой с застрявшим в лобовой кости оружием.

– Э-э-э, лоша-ара, ёпт… – От остальных участников гоповского подразделения послышались презрительные смешки. – Смари, как надо!

И от толпы отделился ещё один пацан. Подскочив к толпе, он ткнул ножом ближайшему жоре под подбородок, развернул рукоять и выдернул оружие. Пролившаяся струя крови чуть не попала на него, но, вовремя отскочив, пацан стал наблюдать за эффектом.

Пошатнувшись, жора продолжал некоторое время стоять, слепо поводя глазами в стороны и пуская тёмные фонтанчики на асфальт. Но уже через несколько секунд слабеющие ноги подогнулись, и заражённый сложился вниз лицом вперёд, распластавшись в растущей густой луже.

– Во, ништяк, Стясян! Ща я тоже так… – Третий гопник шагнул к толпе, размахиваясь ножом. Но в этот момент я плюнул конфету ему под ноги. И голодные твари немедленно шагнули ему навстречу, сбив с ног. Каждый жора попытался добраться до лакомства первым, не обращая никакого внимания на сдавленные стоны пацана, которому десятки ног тут же наступили на все части тела, выдавив воздух из грудной клетки.

Подскочив к нему после того, как толпа прошлась дальше, я быстро ткнул финкой в шею. И, упираясь в плечо свободной рукой, потянул лезвие на себя, разрезав трахею и кадык.

Остальные пацаны, отшатнувшись от неожиданного напора толпы заражённых, попытались рубить и колоть их своим оружием. Оставив в чьей-то грудной клетке свой топорик, один из подростков не успел шагнуть назад и тоже упал под напором голодных тел. Я немедленно подтянул его за ноги к себе, а Белый подскочил сбоку и воткнул свой нож тому прямо под кадык по самую рукоятку. И немедленно провернул, заставив пацана распахнуть глаза и растеряно булькать, схватившись за руку кадета. Но очень быстро слабеющие пальцы разжались и бульканье затихло.

Трое оставшихся часовых растеряно отступили от напирающей толпы:

– Бля, надо старших звать, чёт хуйня какая-то творится…

Я привлёк внимание Белого и жестом указал ему на самого левого гопника – помельче остальных. Чиркнув ребром ладони по горлу, я дал понять кадету, что мне от него нужно и тот согласно кивнул. И мы вместе начали понемногу протискиваться вперёд мимо вновь остановившихся рядов заражённых.