Текст книги "А отличники сдохли первыми... Часть 2 (СИ)"

Автор книги: R. Renton

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Глава 2. Искусство проведения переговоров для чайников

К баррикадам, возведённым пиратами на предмостовой площади, мы с очкариком пошли прямо через лесопарк, чтобы не опоздать к закату. Пару раз нас облаяли местные бродячие псы, но стоило прикрикнуть на них или замахнуться, как стая тут же отступала. Эта шерстяные бандиты ещё не сильно голодают. Пока просто обозначают свою территорию. Наверное, вдоволь напировались после нашей с Алиной поездки вдоль этих посадок.

То, что деловые переговоры ненадёжных союзников были в самом разгаре, стало заметно издалека. Пули пока ещё не засвистели, но атмосфера тут явно накалялась. Эх… Мне бы сейчас хоть один патрон… Шмальнуть по ним из вот этих кустов – и они тут все сами друг друга перестреляют, так и не разобрав, откуда прилетело.

Бывший пост ГАИ и самодельные укрепления из какого-то строительного мусора возле него, перекрывающие дорогу на мост, уже ощетинились многочисленными стволами. Вооружение гопников с Капрона в основном было представлено ассортиментом местных охотничьих магазинов. Значит, если что, можно будет насобирать дроби.

Пацаны, засевшие на баррикадах, целились в ряд разнообразных автомобилей, построенных линией в полусотне метров от блок-поста. Все машины, кроме одного армейского «уазика» были развёрнуты боком поперёк широкой дороги, ведущей на мост. А тёмно-зелёная «буханка» стояла в центре построения, повёрнутая к баррикадам задними дверями. В укрытиях за каждой тачкой тоже засели стрелки – в знакомых авиационных комбинезонах. В основной массе они были снаряжены так называемым «оружием последнего боя» для военных лётчиков, служивших на энгельсской авиабазе до минувшей зимы. «Калаши-укороты», плохо различимые на таком расстоянии пистолеты… Скорее всего «Макаровы» да «Стечкины». О, смотри-ка, что-то новое… У некоторых бойцов в руках были очень необычные на вид пистолеты-пулемёты с откидными прикладами. Я слышал, что такими собирались заменить в авиации тяжёлые АКСУ, но никогда не видел в реальности.

В центре данной композиции, ровно в середине свободного пространства дороги, стояли двое. Здоровенный жирдяй в трениках с тремя полосками и рыжей дублёнке, которая делала его ещё больше. Он что-то с жаром объяснял долговязому парню в фуражке и длинном синем форменном пальто без знаков различия. Сверкая глазёнками из под низко надвинутой вязаной шапки, толстяк подкреплял свои словесные аргументы активной жестикуляцией в лучших традициях гангстерского рэпа. А «лётчик», расслабленно сложив руки на груди, спокойно смотрел на него сверху вниз с равнодушным унынием, из-под точно также надвинутого на глаза козырька.

Сразу было понятно, у кого из двух в активе все запасы еды в городе, а у кого – огневая мощь…

Закончив активно вещать и жестикулировать, пухлый гопник получил в ответ только пару неслышных фраз и медленное покачивание головы. Обернувшись в сторону «буханки», парень в фуражке медленно кому-то кивнул.

Задние двери зелёного фургона открылись. Сбоку мне не было видно, что же такое увидели там внутри стрелки, засевшие на укреплениях, но на них это точно произвело яркое впечатление. Послышался разноголосый гомон, стволы нервно задёргались. Кто-то даже решил сменить позицию – поближе к выходу. Толстый пацан удивлённо раздвинул складки вокруг глаз и, сотрясая свои телеса, отступил на пару шагов.

– Э, Подкоп, ты чё за бомжа с собой притащил? Нахер нам тут этот жора? – С ближайшей к нам части баррикады раздался гневный шёпот паренька в кепке-восьмиклинке с фингалом под глазом. – А где Васёк?

– Сбежал. Это он что ли Вован? – Я показал Прокопу на толстяка, не обращая внимания на гопника. Очкарик кивнул и на всякий случай шагнул от меня в сторонку.

Гопник в укрытии, в свою очередь, немного опешил:

– Ёба… Ты чё, говорящий? – Ствол охотничьей «Сайги» перенацелился на меня. – Ты ещё кто, блядь, такой?

Засевшие недалеко от него стрелки немедленно обратили внимание на нашу беседу. А у одного из них при взгляде на меня тут же испуганно распахнулись глаза.

– Вот он знает, кто я такой… – Я ткнул пальцем в испуганного паренька. – Давай, расскажи им пока что.

Всё внимание тут же переключилось на него, и он растерянно заозирался. Прокоп полез наверх к своим дружкам с какими-то успокаивающими увещеваниями, а я медленно зашагал к двум переговорщикам, стараясь не сутулиться и выглядеть уверенно. Это было гораздо проще сказать, чем сделать – после быстрой прогулки по лесу от голода уже мутило. Боль от покусов и синяков притупилась, но всё равно давала себя знать при каждом шаге.

Первым меня заметил долговязый в пальто. Судя по тому, как изменилось его лицо, до того равнодушно-спокойное, он тоже был в курсе свежих слухов о таинственном детоубийце в левобережных полях. А вот Вован совсем не следил за пацанскими новостями:

– Чё за… Э, ты ещё кто? – Он обернулся и вытащил из-за пояса какой-то пистолет. Задрав нос и глядя на меня из-под надвинутой шапки, он направил в моё лицо ствол на вытянутой руке, нелепо вывернув ладонь всё в тех же традициях чёрных «гэнста».

Я уже начал уставать от этого вопроса. Но зато теперь «пилот» должен понять, что я с Капроном не заодно.

– Тот, кто убил Коляна. Вот я кто. – Остановившись метрах в десяти от них, я медленно поднял руку к плечу и снял с него винтовку, удерживая её на ремне. – После того, как он порешил всех из Лётки.

По баррикадам, тем временем, пошёл глухой ропот. Который стал громче, когда там тоже расслышали мои слова. Автомобили Лётки были от меня слишком далеко, но уверен, там тоже шло живое обсуждение моей персоны.

Вован нахмурился, опять почти полностью скрыв свои поросячьи глазки за складками жира на лице, и оглянулся на командира «лётчиков». Тот выглядел удивлённым, приподняв брови над глазами, испещрёнными красными прожилками. Под ними у пацана были глубокие тёмные синяки – как будто он неделю не спал. В сочетании с впалыми щеками и бледными губами, в этой своей форме он походил на пленного немецкого генерала времён Великой Отечественной. Как будто только что проиграл Сталинградскую битву.

– Хреново у тебя с дисциплиной, фельдмаршал. – Я повесил винтовку обратно и обратился к нему. – Порт-то твои ребята захватили. И блок-пост вот этот. А потом сразу перепились на радос…

То, что я, наконец, смог разглядеть за его спиной в открытом фургоне, заставило меня замолчать на полуслове. Из распахнутых задних дверей «буханки» торчали спаренные стволы авиационной пушки. Да таким калибром можно разнести всю эту баррикаду одной хорошей очередью… Если, конечно, патроны ещё есть. Жрать она должна немало.

– Я ж говорил, мазафака… – Первым подал голос пухлый «гэнста», опустив оружие. – Все уже прижмуренные были, когда мы пришли. Воруй-город по всему двору раскидало, щщет! И в конторе кровища до потолка! А твои в стороне, и у всех глотки вскрыты…

– И чё, хошь сказать ты прям один всех выстегнул? – «Пилот» перебил его, вернув себе былое хладнокровие. Похоже, он не особо верил в детские страшные истории. Хотя и встретился с их персонажем воочию. И ещё он то и дело коротко шмыгал.

– Один – не один… Главное, что эти гаврики тут вообще не при делах. Не люблю, знаешь ли, славой делиться… – Я кивнул на блок-пост за спиной.

– И ты типа не с ними? – Он поднял одну бровь и шмыгнул.

– Да я первый раз его вижу, бич! – Снова засуетился Вован. – Я ж говорю…

– А с кем? – Опять перебил его командир Лётки. Не удостоив толстяка даже взглядом, он продолжал заинтересованно разглядывать меня. Стало окончательно ясно, кто именно в этом шатком альянсе на первых ролях.

– С плохим воспитанием… Это вы с бомбардировщика сняли что ли? – Я качнул косу в сторону зелёной «буханки». – Нормально лупит? «Уазик» от отдачи не переворачивается?

Он расслабленно оглянулся на пушку и снова уставился на меня:

– Он бронированный… А чё ты тогда за Капрон-то топишь?

– Не то что бы мне прям так уж хотелось вас помирить… Но теперь и мост и порт у ваших. А мне сейчас на ту сторону надо. И побыстрей. Думаю, то, что я отомстил пиратам за твоих архаровцев – более чем достаточная плата. И патроны заодно сейчас сэкономишь. А то вон – только на него одного пару рожков надо. – Я кивнул на Вована и тот возмущённо шагнул ко мне, грозно потрясая стволом.

– Ты слы-ышь, мазафака…

– Да ладно, прими за комплимент, чемпион.

Кажется, он не понял мой юмор. Но «лётчик» усмехнулся и успокаивающе похлопал толстяка по плечу:

– Погодь-погодь, Вован… – И он обернулся ко мне, недоверчиво сощурившись. – А может ты просто во время тут нарисовался? Шёл себе мимо, услышал мочилово и снял этот карамультук с дохлого Коляна, когда всё стихло. А?

Не дав мне ответить, он снова обратился к толстому «гэнста»:

– А труп Коляна на базе разве был, кстати?

– Щщет… Не, не было…

– Труп Коляна щас к где-то Волгограду подплывает… Кстати, один из его парней сдох от разорванной глотки. Разорванной зубами. Как думаешь, кто это сделал? – Не отводя взгляд от внимательного прищура из-под фуражки, я потёр щетину на подбородке, стряхнув остатки присохшей крови.

Командир снова удивлённо поднял бровь, коротко шмыгнул и вопросительно посмотрел на Вована. Толстяк кивнул, и они снова уставились на меня. Но уже с тем выражением, которого я добивался. Как Прокоп тогда в ангаре.

Долговязый помолчал, разглядывая моё исцарапанное лицо своими усталыми глазами и медленно заговорил снова:

– Слышь… А ты чё в натуре всех этих чурбанов деревенских перерезал? О которых рассказывают… – Он снова прищурился, но на сей раз – с любопытством.

– Не всех. Некоторых байком переехал.

– Вова-а-ан! Тут по мосту кто-то к нам подбирается! – С балкона развалины пропускного пункта раздался мальчишеский крик.

– Ну так разъебите его, мазафака! – Недовольно огрызнулся толстяк.

– А у них белый флаг… Это, походу, центровые… Да! Вован, это центровые! Три человека! В камуфляже! Старшие!

– Да заткнись ты, ще-е-а-ат… Заебал орать… – Вован обернулся к Лётчику. – Механ, чё им надо, как думаешь?

«Лётчик» пожал плечами, обернулся, поманил к себе пару своих бойцов и устало произнёс:

– Хуй его знает… Может думали, что тут нет теперь никого… Хотя чё тогда всего трое… Пошли, перетрём. – Он двинулся к баррикадам, смерил меня по пути взглядом и шмыгнул. – Ты погодь тут пока… Ещё побазарим…

– Нам по пути. – Не собираясь подчиняться его распоряжениям, я пошёл рядом. Он не стал возражать, но между мной и командиром тут же встроился старшеклассник в синей спецовке с укоротом наперевес. При нём они не больно-то расслабляются, как посмотрю…

– Эй, парни! Есть предложение, от которого вы не сможете отказаться! – Со стороны моста раздался отвратительно бодрый голос. Я его уже слышал раньше…

– Перец там шоль? – Вован пока не спешил убирать оружие обратно под безразмерное пузо.

– Вроде… – Подойдя к нагромождению из бочек, досок и колотого кирпича, тот, кого звали Механ, поднялся наверх и встал между расступившимися капроновцами, глядя вниз на мост. Толстяк тоже полез наверх, но получилось это у него далеко не с первой попытки. Пыхтя и отдуваясь, он всё же в итоге смог взгромоздиться сначала на капот разбитой тачки, а потом на конструкцию из бочек. И тоже встал около своего союзника.

– Дарова, Перец. – Негромко выдохнул «лётчик» и его тихий голос заставил всех вокруг замолчать. Он снова коротко шмыгнул в тишине, нарушаемой только позвякиванием ремней оружия. – Че-как там у вас?

– О, Механ! И ты тут! Вы чё теперь – вместе? – Бодрый, хорошо поставленный голос говорил с интонациями свадебного тамады или заправского кавээнщика.

– Да пошёл ты, пидор…

Голос расхохотался:

– Да я не в том смысле, пацаны! Вован, моё почтение! Вся реальная энгельсская братва в сборе! Как по заказу!

– Чё надо-то, мазафака? – Недовольно буркнул Вован, пытаясь отдышаться после своего нелёгкого восхождения.

– Ребзя, тема есть! Краснопёрых собираемся загасить!

– Ну так вперёд, кто вам не даёт-то? Мне на них посрать. – Равнодушно ответил командир Лётки.

– Подмога нужна, братва! Мы их ща в осаду взяли. Думали они там без доступа к реке за пару дней взвоют. Но чёт ни хера. Сидят в своей норе как крысы. Мочить надо, долго так не высидим, пацаны не оценят.

– Это ваши с ними тёрки. Говорю же, мне на них срать. Пока они на левый берег не лезут. – Снова пожал плечами Механ. – Октябрят подряжай. Я слышал ты с ними щас вась-вась.

– Октябрят красные покоцали жёстко. Заодно с Комсой. Они на больничку без меня полезли, дебилы. И отхватили там… Человек сто сожгли. Полный пиздец! Так что им щас не до этого.

– Ну тем лучше для тебя… – И в третий раз командир "лётчиков" равнодушно пожал плечами. Трудно же его впечатлить… Нездоровая какая-то флегматичность.

– Ну как сказать… А вот ты знаешь, кто у них там щас в больнице чалится? Как ты думаешь?

– Ты в загадки пришёл поиграть шоль?

Бодрячок за оградой продолжал веселиться:

– А вот в натуре возьми да угадай! Кто нам с тобой одинаково крови попил? И с тобой, Вован. А? Есть версии?

«Лётчик» с подозрением оглянулся на меня, медленно повернулся обратно, шмыгнул и заговорил:

– Ну я бы сказал… Что Колян с Воруй-городом… Да только он вроде как уже ласты склеил… Со всеми своими утырками. Разве нет?

Бодрый Перец снова расхохотался:

– Дык говорят, видели его! Позавчера под утро к кадетам пробирался с бабой своей. И пиздюками. Вот я и решил, что пора уже с этого мудака за всё спросить. И думаю, вы бы тоже не отказались, а? А раз так, давайте и этих краснопёрок заодно нахлобучим. Тоже заебали уже в край. Игру мне недавно испортили, суки. В самом финале, блядь!

Механ снова оглянулся и посмотрел на меня совсем недобро. Глубоко шмыгнув, он прочистил горло и плюнул мне под ноги. Потом что-то тихо сказал Вовану и тот тоже покосился на меня.

– Ну допустим… Но, блядь… Ради этого мудака столько бенза жечь… Парней подставлять… Они тоже от него говна наелись, канеш. Но чтоб на кадетов за ним под пули лезть… Чисто за идею? – Командир снова повернулся к мосту. – Ну тако-ое…

– Понимаю… – Голос призадумался и продолжил. – А что Механ… Правду говорят, что твою чайку хлопнули? Вроде заживо сожгли даже… И что теперь клады искать некому… А? Пацаны-то, наверное, не любят совсем без отдыха, а? Ни курнуть, ни занюхать…

– И чё? – Вопрос от «лётчика» неожиданно прозвучал резко и раздражённо. Словно бодрый голос задел его за живое.

– А то! У меня-то собачки ещё есть. Послушные. Чё хошь найдут. С линейного отдела приютил нескольких. У меня ж там ЖД-вокзал в пяти минутах от базы. Они там бедненькие взаперти в ментовке сидели. Теперь у нас как сыр в масле. И братва моя тоже всегда при ништяках теперь. Поможете – могу одну вам в добрые руки отдать. Будет опять вас стафом снабжать лучше любого барыги!

Вован что-то тихо шепнул своему союзнику, но тот в ответ только огрызнулся, продолжая смотреть в сторону моста. Голос за укреплениями всё наседал:

– Если прямо щас выдвинемся, к утру уже будем их медсестричек щупать, ребзя! Они у них там чистенькие, беленькие… Просто пэрсик! Это вам не шлюхи с речного! А собачка тебе клад где-нить там рядом в горпарке сразу найдёт. Будет чем победу отметить! Мы ж там ещё и не искали ни разу. – Голос помедлил. – Дава-ай, Механ, порадуй бойцов! Поехали!

Командир что-то шепнул Вовану, потом своим бойцам и начал спускаться ко мне. А толстяк тут же пошёл давать какие-то резкие указания ближайшим гопникам на баррикадах.

– Ну вот тебе и билет на ту сторону, упырь. – Спустившись, Механ подошёл ко мне в сопровождении своих телохранителей, сунул руки в карманы, шмыгнул и тихо заговорил, пристально глядя в глаза. – Со мной поедешь. Посмотрим, так ли ты крут, как рассказываешь… А то чё-то твои клиенты, по слухам, до сих пор бегают как новые… Пошли.

Он кивнул в сторону фургона и, не дожидаясь меня, двинулся к нему неторопливой ровной походкой. Подошедший ко мне боец в синей спецовке ткнул в бок автоматом:

– Иди, давай, дядя!

Глава 3. Знакомство с парой омерзительных существ

Я даже не думал, что буду добираться до правого берега в таком комфорте. Не ожидал я и того, что меня довезут прямо до пункта назначения – детской областной больницы, которая сейчас стала импровизированной кадетской твердыней. И уж точно не предполагал, что при этом я буду находиться в составе целой роты вооружённых малолетних бандитов, поставивших своей целью безоговорочное уничтожение это самой твердыни.

Но именно так сейчас и обстояли дела – сидя в удобном кресле внутри бронированного зелёного фургона, в окружении стрелков в синей форме, мы аккуратно рулили по старому мосту между выбоинами, провалами и остовами брошенных машин. Наш броневичок двигался в составе целой колонны автомобилей, в которые погрузились как бойцы Лётки, так и целая ватага гопников Капрона. Некоторые пацаны помельче ехали даже внутри открытых багажников.

В головную машину – дизельный внедорожный «БМВ» втиснулся жирный Вован. Как я успел заметить издали, залезая под дулами автоматов в броневик, туда же уселись те три подростка в камуфляже, которых впустили через проход в укреплениях. Очевидно, среди них был тот самый переговорщик, которого все называли Перцем.

Перед тем, как сесть в «буханку» рядом с водителем, Механ минут пять о чём-то с ними всеми совещался. В это время в линии укреплений мелкие пацаны устраивали небольшой проезд для колонны, растащив в стороны мусор и сдвинув разбитые автомобили, служившие воротами.

Меня сразу усадили на заднее сиденье между двух автоматчиков – кабина была отделена от грузовой части, в которой находилась пушка. Судя по звукам за переборкой, вместе с пушкой тоже кто-то ехал. Косу без разговоров закинули наверх, в наставленный на рельсы решётчатый багажник. Патронов мне, само собой, никто выдавать не стал, поэтому на данный момент это было моё единственное оружие, способное не только на то, чтобы, к примеру, подпереть дверь.

– А ему обязательно с нами ехать, Механ? Несёт от него – пиздец! – Водитель встретил командира жалобой на меня. – Как из могилы вылез!

– Потерпишь. – Механ захлопнул дверь и повернулся ко мне. – Ты чё-нить знаешь про кадетов? Мутил с ними?

– Да откуда… – Я посмотрел ему прямо в измождённые глаза и пожал плечами. – Ты же сам говорил – на левый берег они пока не лезут. А что у них там на правом? Какая-то крепость? Штурмовать собрались?

– Собрались… Они там в детской больничке окопались. Центровые отрезали их от реки, перекрыли все их крысиные тропы со стороны Чернышей… Надо ещё с двух сторон перекрыть. Знаешь тот район?

– Примерно… Там вроде с запада Вольская должна быть. С севера – не помню… А на востоке – вроде взрослая больница примыкает…

Следовало придумать план действий и как можно скорее. Попытаться устроить тут в машине возню и выпрыгнуть, как только пересечём мост? Проблематично в моём состоянии. Они хоть и мелкие, по сравнению со мной, но сытые и отдохнувшие. И вооружённые. Даже если получится – меня расстреляют из соседних машин, пока ещё буду кувыркаться. Такие трюки хорошо смотрятся в кино и играх. А в жизни у меня только одна попытка… Которая, в случае провала, закончится лёгкой и быстрой смертью только для меня. А остальным в больнице точно придётся помучиться.

Впрочем, тоже самое ждёт их и в случае моего успешного побега. Я же не смогу снять осаду из трёх банд в одиночку.

Значит, подожду до пункта назначения. И пока хотя бы постараюсь узнать, что меня там ждёт…

Механ удовлетворённо кивнул, шмыгнул и отвернулся. И теперь разговаривал глядя на медленно проплывающие мимо ржавеющие легковушки:

– На севере как раз мы будем крыть. Там улица имени какой-то дивизии… То же не помню. В вот с востока ты нам как раз и нужен.

– О как. Но это не моя война. Я на следующей схожу. Вроде договорились.

Механ усмехнулся и, не глядя на меня, продолжил:

– Не знаю, с кем ты тут договорился, упырь… Сомнения у нас большие по твоей теме. Так что скажи спасибо, что ещё башку не прострелили…

– Последний раз, когда я слышал что-то подобное от такого же напыщенного щегла – его команда кровью захлебнулась. – Говорят, люди любят наглецов и глупцов. Сейчас я казался себе и тем и другим.

– Может это и правда был последний раз… – Командир снова усмехнулся. – Выбора то у тебя нет. Но мне лень с тобой зарубаться, упырь. Сделаешь чё нужно – может ещё и патронов отсыпем. Своих-то нет? Пушки-товон – как в говне извалял.

Он снова обернулся:

– Короче… Там с востока, как ты и сказал – тоже больничка. Токо взрослая. И пустая. Точнее… В общем нужно выяснить, можно ли там пройти как-нить к их восточной ограде. Там меньше всего охраны должно быть. Оттуда они людей не ждут.

Я примерно понимал, почему именно. Но спросить следовало:

– Чего это вдруг? Если там другие корпуса близко – то оттуда как раз и нужно ждать атаки, а не с открытых площадей.

– Сечёшь… Жор там ебетник. Как со всего центра сбежались. Там же инфекционка была, куда зимой ковидных свозили. Её тогда расширили до упора, и онкологию под них отвели часть, и этих… Безнадёжные которые. Чуть ли не во дворе палатки ставили, когда уже некуда класть было. А потом уже и никому не надо стало… – Он, видимо, вспомнил что-то личное, связанное с началом катастрофы, шмыгнул, отвернулся и заговорил снова через пару секунд. – Вот ты пойдёшь туда и разведаешь. Ты ж у нас грёбанная легенда, упырь. Тебе такое – раз плюнуть. Только смотри не высовывайся, если проход найдёшь. Как я говорил – с этой стороны кадеты людей не ждут. Поэтому если кто-то идёт от этих корпусов – сначала очередь херачат, а потом спрашивают.

Судя по его смягчившемуся тону, я всё-таки смог немного расположить его к себе. Но доверять больше он пока не стал. Теперь применим лесть:

– Слушай, а эта дура там сзади – она вообще стреляет? Я охренел, когда такое увидел. Ты ж с таким арсеналом даже этих центровых порвёшь как тузик грелку. Я уж о Воване с его шпаной вообще молчу. Много у вас таких?

Я не видел его лица, но по дёрнувшейся щеке понял, что попал в цель. Его амбиции точно шли далеко.

– Стреляет… Пять тачек навылет прошивает или сносит. Больше мы не проверяли. – Я всё время забывал, что имею дело с детьми. С самыми жестокими, хитрыми и изворотливыми, но всё же детьми. А таким как он, если не похвастался – день зря. Да ещё и в окружении корешей. Понятием военной тайны здесь ещё и не пахло.

– Офигеть! – Я постарался подлить масла в огонь его гордости и спровоцировать на технические подробности. – Она ж ещё и очередями лупит, да? Какой там калибр?

– Двадцать третий. Почти полсотни выстрелов в секунду.

– Ни хера себе! Это ж патронов не напасёшься! Там ещё и один снаряд, наверное, полкило весит!

– Триста грамм примерно, смотря какой вид. Думаем сверху короб поставить, чтобы секунд на двадцать хватало хотя бы. – Он стал общаться гораздо азартнее и даже опять развернулся – не лениво, одной головой, а всем телом. Вот откуда у тебя такая кличка. Явно фанатеет по этой части.

– А кто ж у вас такой гений, что смог её на эти шасси переставить? Её ж руками не удержишь ни на каком станке, как присобачили? – Я уже знал ответ заранее.

– У меня батя механиком-оружейником служил на базе, я всё про эти пушки знаю. – С командира «лётчиков» даже почти сошла былая бледность, подсев на любимую тему он прямо-таки разрумянился. – Сняли весь блок, вместе с кишками и проводами. И наварили на рельсы в кузове. Поворачивает теперь только вместе с машиной. Но спуск работает. Дольше месяца возились…

Так вот чего они тебя слушаются… И теперь я понял, что оружие в таком состоянии у вас только одно. Или?

– Ну ты мастер, Механ! – Да, сволочь бледная, щас я стану твоим дружком, хочешь ты этого или нет. – И ещё, наверное, есть? Чё ты до сих пор весь Энгельс под себя не подмял?

– А я и подмял… Даже с одной. «Гошу» все сразу ссут. – Он говорил с полуприкрытыми глазами, наслаждаясь своей минутой славы. – Как только увидят.

– Гошу?

– ГШ-23.

– А… Ну Вован-то, наверное так не думает. – Попытался я немножко уколоть возгордившегося командира. Чтобы не пережать с комплиментами.

– А!.. – Он махнул рукой. – Просто не хочу с этой мелюзгой возиться. Он там этим детским садом командует у себя в промзоне. Думает, что охуеть какой крутой босс. Босс-хуесос…

Водитель и стрелки́ по сторонам от меня с готовностью заржали. Подождав, пока публика достаточно насладится его остроумием, Механ продолжил:

– Удобно. Сам-то он жрёт как не в себя. Жоре не угнаться. – Бойцы снова хохотнули. – Но мелюзгу свою на голодном пайке держит, экономит. А они в итоге для нас угли из костра голыми руками таскать готовы. Бунтовала как-то раз парочка. Революцию, блядь, устроить хотели. Отнять и поделить. Пиздюшня ебаная… Так все сразу и разбежались – как только мы с парнями подъехали. Кроме этих двух пионеров. Я не пожалел потом керосина. Мы их к пропеллерам привязали и раскрутили. Даже прогреться толком не успело – а у них уже бошки поотрывало. Только сначала изо всех дыр кровь пошла – из носа, ушей, глаз, жопы… Крутятся, орут чуть ли не громче движков! Ништяк было, да пацаны? Надо кого-нить ещё так покатать на самолётике…

Пацаны снова заржали и дружно замахали гривами. А Механ испытующе вперился в меня весёлым взглядом воспалённых глаз. Такой взгляд мне тоже хорошо знаком. Это мой собственный взгляд. Взгляд клинического психопата. Взгляд существа, патологически неспособного на сочувствие и эмпатию. В борьбе за место на верхушке таким ничего не мешает, кроме излишней самоуверенности.

А своих прямых конкурентов я ненавидел ещё больше, чем обычных людей. И сейчас он, кажется, всё-таки сумел прочесть это на моём лице. И резко перестал улыбаться.

Шмыгнув и отвернувшись, командир проговорил после небольшой паузы:

– Так что смотри, не разочаруй, упырь. А то тоже покатаем…

Что ж… Если они фактически собираются меня просто отпустить, чтобы я нашёл путь к кадетам через больничный комплекс – это не самый плохой расклад. Возвращаться к ним с развед-данными я не собираюсь. А вот что рассказать Киту об их осаде – я уже знаю. Глядишь, вместе что-нибудь придумаем, как нам с ними всеми справиться. Представляю, как обрадуется Алина, когда снова меня увидит… Хм… Что-то как-то пульс вырос… Наверное, всё ещё последствия обезвоживания.

Но вот что ждёт меня сейчас на территории больницы, переделанной в разгар эпидемии под максимальный приём пострадавших от прошлых штаммов вируса… В памяти пронеслись события нашей ночной поездки. Плотоядные красноглазики, обезьяноподобные хрюкающие прыгуны… И этот гигантский комок плоти, чуть было не ставший моей могилой. Почему же он всё-таки издох…

Пока я размышлял о предстоящем ночном путешествии по мёртвой клинике, мы проехали мост и быстро достигли улицы Чернышевского – ведущей вдоль берега прямо к больнице. Это её дети называли Чернышами. И на ней, видимо базируются бойцы центровых, перекрывая кадетам доступ к воде. Наверное, Кит успел доставить припасы из бомбоубежищ по тоннелям, раз не подаёт центровым признаков слабости. Но дети подземелья тогда тоже теперь вместе со всеми в осаде…

Колонна затормозила на пересечении Чернышевского и Провиантской – у юго-восточного угла комплекса больничных зданий.

– Ну чё… В добрый путь упырь. – Механ достал из бардачка фонарик, повернулся и протянул его мне. – Держи. Ждём здесь обратно до рассвета. Если не вернёшься… Ну стало быть пути тут нет, придётся тратить патроны, стену ломать… А пытаться сбежать не советую. На Чернышах, снизу, тебя Перец выстегнет. На севере – мы. Так что… Гоу вест, ёпта!

Он сухо засмеялся и вылез из машины. Автоматчики рядом со мной тоже выпрыгнули наружу и выпихнули меня следом.

– Оружия вы мне, конечно, не дадите…

– А зачем тебе? Ты ж супергерой. Да ещё и шмалять там начнёшь, охрану с востока насторожишь… Вон у тебя какое ковыряло понтовое. – Командир показал на косу, которую я достал с крыши. – Вот с ним и пиздуй, Чёрный жора… Блядь…

Вывеска на дверях углового корпуса подсказывала, что мы находимся у входа в хирургию. В него я и вошёл.

В приёмном отделении и в коридоре, ведущем через весь корпус дальше на запад, не было ничего примечательного. Перевёрнутая мебель, разбросанные, никому не нужные карточки и бумаги, пустые каталки. Заглянув в пару ответвлений, я тоже не заметил ничего интересного – пустые койки, разбитые мониторы и лампы. Грязь, пыль, рухлядь.

Свернув в конце коридора направо, я высветил двустворчатую дверь пожарного выхода. Наполовину распахнутую. Здесь можно было выйти в больничный двор и снова двигаться на запад, уже снаружи – вплоть до инфекционного отделения.

На улице меня встретила знакомая оглушительная тишина мёртвого города. На берегу плескалась вода, у лесопарка шумели деревья. Ещё недавно тишину разбавляли урчащие двигатели машин у входа. А теперь ничего из этого не было слышно. Только тысячи молчаливых звёзд над головой, луч фонаря, костлявые тени неподвижных деревьев и мёртвые корпуса вокруг. Во дворе, окружённом зданиями, ветра не было.

«Морг» – высветил луч табличку на ближайшем к хирургии корпусе. К счастью, мне совсем в другую сторону. Сюда я всегда успею.

В другой стороне двора тишину очень скоро начали нарушать отдалённые шорохи, вздохи и хрипы. Я приближался к онкодиспансеру. И, осторожно подойдя поближе, начал замечать первых живых. Ну как живых… Живущих. И перехватил косу поудобнее.

Жоры, медленно переставляя ноги, словно патрулировали пространство перед раковым корпусом. Плотной толпы здесь не было. Не было и сбитых групп. Одинокие жертвы вируса медленно шагали из стороны в сторону от стены до стены и обратно. Иногда останавливаясь и поднимая голову на звёзды, будто бы любуясь. Но вскоре снова упирали взгляд в землю и шагали дальше с хриплыми вздохами и сиплыми выдохами.

Те, кого выхватывал свет фонарика, медленно на него оборачивались и некоторое время слепо пялились в его сторону. Но так и не пытались подойти ко мне, через некоторое время снова продолжая своё медленное патрулирование.

Осторожно прошагав между ними, я обошёл онкологию слева и, продвинувшись в западном направлении ещё немного, вышел к просторному дворику. С четырёх сторон он был окружён зданиями. У меня за спиной был всё тот же раковый корпус, слева – инфекционка. Справа, на северной стороне двора было какое-то высокое длинное здание – вроде бы кардиология. Рядом с ним, по другую его сторону, Горян тогда совершил свой отчаянный подвиг. А прямо через двор располагалось небольшое здание паллиативной медицины – отделение, в котором пациентам, уже гарантированно отходившим в страну вечной охоты, пытались облегчить страдания. Прямо за ним и был путь к свободе – через небольшой участок открытой земли начинались ограды медицинского колледжа и детской больницы.