Текст книги "А отличники сдохли первыми... Часть 2 (СИ)"

Автор книги: R. Renton

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Глава 8. Тактика и стратегия

– Ну как книжка-то? Интересно?

Знакомая темноволосая девчушка, примостившаяся на подоконнике с серой книжкой, поджав под себя ногу, ойкнула и заулыбалась:

– Ага… – Заложив потрёпанный томик пальцем, она сползла вниз и собралась убегать. – Меня тётя Виктория попросила за вами присмотреть вместо Алины, а то она устала совсем, всю ночь тут сидела. Я сейчас кого-нибудь позову из взрослых ребят…

– Взро-ослых… Да не торопись, я не убегу. Вы все что ли выбрались из своих казематов?

– Откуда?

– Из бомбоубежища. Все целы? Всё вытащили?

– А… Да, всё как вы и говорили. За нами те мальчишки пришли, которые с вами были. И другие. И потом они всё оттуда сюда перетаскали. И теперь мы тут живём. Тут хорошо, вон весна же уже! Тепло, солнышко! – Она махнула головой на окно, сощурилась и продолжила с наслаждением болтать. – И тут много ребят хороших, только все всё время заняты, не поиграешь. А вчера вот бабахало тут совсем рядом, нас не пускали никуда из столовой.

– Вчера, значит… Ну это правильно, что не пускали… Поосторожней с солнышком, а то сгоришь с непривычки. Вон как я. Видишь, даже бровей не осталось! – Я активно пошевелил опалёнными бровями, демонстрируя правоту своих слов. – Тебя как зовут-то, кареглазка? А то мы так и не познакомились тогда.

– Вася…

– Ка-ак?

– Василиса. А вас Кир зовут, я знаю. И ещё Чёрный Жора! Как будто вы такой прям страшный. Но вы же не страшный, вы же добрый! – Не преминула она торопливо похвастаться своей премудростью.

– Ну ничего себе… – Я вытаращил глаза, показав, что восхищён таким редким именем и её осведомлённостью. – Только никому не говори, что я добрый. Это только для тех, кто хорошо себя ведёт. И книжки читает. Давай, беги за взрослыми, Василиса… Братцу привет передавай.

– Ага… – И она спешно зашаркала тапочками за дверь палаты.

Ох, детский сад… Что бы с вами было, если бы отморозки вчера сюда прорвались со своим «гошей». Но, значит, провизия есть… Можно и в путь собираться, тогда. Только не помереть бы в процессе…

Я прислушался к своим ощущениям. Когда поворачивал голову, провожая взглядом убегавшую девочку, картина мира малость пошатнулась. Значит, сотряс всё таки-есть. Но раз я провалялся в отключке всего сутки или около того, то может и не особо тяжёлый…

Лицо припекало, как от сильного загара. Но это тоже ерунда. Как облезу – ещё и моложе буду выглядеть. И бриться пока не надо – всё до волоска спалило.

А судя по тому, что я увидел под одеялом – меня тут даже помыли… Одежду, надеюсь, не выбросили. А то какой же я буду Чёрный Жора без плаща.

Дверь скрипнула и, вопреки ожиданиям, в палату заглянули не девчонки, а Китов.

– О, ты жив ещё, старик Розенбом! Как там твоя осада?

Он улыбнулся и пропустил в помещение Викторию. Та тут же присела рядом на стул и развернула тонометр:

– Руку… – Она принялась измерять мне давление. – Голова кружится? Тошнит?

– Немного… А тошнить нечем. Я бы вообще поел…

– Сейчас принесут. – Кит присел на подоконник и продолжил, наблюдая за работой Виктории. – А осада снята. Вы ж сами ночью там полроты положили, как выяснилось…

– И это я ещё голодный был! – Я тоже наблюдал за ловкими движениями миниатюрной девушки в белом халате. – Как я, доктор? Жить буду?

– У вас гипертония? – И без того серьёзная, она нахмурилась ещё больше, глядя на циферблат тонометра.

– Не знаю, давно не проверялся. С прошлого года некогда было к врачу сходить. На вас вся надежда, доктор.

– Я серьёзно… Сегодня лучше не вставайте. – Она достала из кармана карандаш и начала водить его влево-вправо у меня перед глазами. – Следите… У вас контузия. Но, вроде не сильная. Отдыхайте пока.

Свернув тонометр, она кивнула Китову и вышла, пропустив внутрь Василису с подносом. На нём лежал вскрытый армейский сухпаёк и упаковка сока. Отдав его мне, девочка нерешительно замялась.

– Спасибо, Вася. Останься пока что. – Кит указал ей на стул, сохраняя суровую серьёзность.

Девочка кивнула и стеснительно присела рядом со мной, а я отломил ей половину от шоколадки из пайка. Это же, наверное, как раз из её подземной сокровищницы набор.

– И как только ты у своих родителей такой сурьёзный получился… Не в пример сверстникам. – Прежде всего, я утолил жажду и потом принялся за еду. После голодания я ел её не ртом. Я ел её просто всем телом.

– А у меня их и не было… – Спокойно ответил командир.

– Как так? Ты ж не робот? Хотя это многое бы объяснило…

– Они погибли в аварии, когда мне было три года. Это моё первое детское воспоминание. Еду я пристёгнутый в детском кресле, а самосвал переднюю часть машины сносит, вместе с родителями. Тормоза отказали.

Василиса испуганно замерла с шоколадкой во рту от таких жутких подробностей. Совсем он их не жалеет. Правильно делает, с другой стороны. Ещё и не такое услышат теперь.

– И что – по детдомам? – Я предложил девочке пачку джема, но она скромно отказалась. Зачерпнув немного себе на галету, я без разговоров вручил ей ложку и всю остальную банку.

– Нет, с бабушкой жил. Но она старенькая уже была. Ветеран. Так что ещё вопрос, кто за кем присматривал. Но, благодаря её фронтовым друзьям, меня потом в интернат пристроили без проблем. Часто с ними про войну разговаривали…

– Что ж, это тоже многое объясняет… Так что там с осадой? Прямо так все снялись и ушли? Теперь ждём реванш Комсы и октябрят?

– Вряд ли… – Кит сделал паузу и задумчиво почесал нос. – Центровые теперь между собой грызню устроили. Половина старших сгинула. И пока остальные выясняют, кто теперь главный, они уязвимы. И, насколько знаю, октябрята этим уже воспользовались. А, значит, и нам пора. Пока Комса одна сюда не полезет.

– О как! А вдруг энгельсские вернутся со своей убер-вафлей. Ты же видел, на что она способна. Она у них, вроде, одна. Но и её хватило. Этот их глав-фашист разлился-то не на шутку теперь.

– Лётка – это одна из тех больших проблем, о которых я бы хотел поговорить с вами подробнее. И совсем не из-за авиационных пушек… Точнее, не только из-за них… Но об этом позже. Сейчас они будут заняты наведением порядка в Капроне. Иначе без твёрдой руки там все разбегутся вместе с их припасами. – Командир встал с подоконника и начал прохаживаться туда-сюда перед кроватью, время от времени поглядывая на Василису, приканчивающую банку джема. – Как я сказал, сейчас самое время воспользоваться слабостью Центровых. Октябрята атаковали Крытый рынок. Вроде как даже захватили уже. Там запасы алкоголя на год вперёд. И цирк рядом. Центровые так просто это всё не отдадут. А значит – как только опомнятся – подтянут силы с Речного и с Дзержинки. И попытаются отбить.

– «Дзержинка» – это бывший институт внутренних войск. Носил имя Феликса Эдмундовича Дзержинского. Основателя той организации, в которой твой папа работал. – Я пояснил Василисе, с любопытством слушавшей Кита, словно загипнотизированной его хождениями, от которых у меня опять начала кружиться голова. – Около университета. Знаешь где это?

– Ага… – Она кивнула и сунула в рот последнюю ложку джема. – У меня там мама работала. Преподавателем.

Кит прислушался к нашей короткой беседе и продолжил:

– Вот как раз об этом я хотел с тобой поговорить, Вася. У вас были ключи от правительственного бункера, в котором вы прятались. И ещё несколько – они открывают другие выходы из вашего бомбоубежища. В другие коридоры. Вы по ним не ходили?

– Ходили. Но только до канализации. Там крысы живут. Я их боюсь. А Митя один не пошёл. Тоже боится. Хоть и врёт, что нет.

– Думаешь, через них можно незаметно пробраться в университет? – Я сложил два и два. – За исследованиями по эпидемии и прочей инфой?

– К сожалению, нет. Университетское бомбоубежище не связано с остальными. И, скорее всего, давно разграблено. Но мы разведали те тоннели, в которые ребята побоялись пойти. – Он кивнул на Василису. – Один, судя по всему, ведёт на север, к военным заводам в Ленинском районе. Туда мы пока не совались. Насколько знаю, заводские бомбоубежища уже давно были в запустении. И возможно туда уже ленинские забрались. А вот второй ведёт куда-то примерно в район университета.

– Что значит «куда-то»? Это ж не так далеко, как заводы. Чего ж не проверили? – Я убрал поднос в сторону. Самочувствие улучшалось с каждой минутой.

– В том направлении на переходе из канализационной сети – дверь с электронным кодовым замком. Который до сих пор работает. У него откуда-то идёт питание. И ключей от него у нас нет. – Кит остановился напротив девочки и обратился к ней. – Вот я и хотел спросить тебя про него, Вася. Может папа что-нибудь говорил про это? Может тебе или Мите код диктовал? Может записи какие-то оставлял?

Девочка задумалась, попереводила взгляд с него на меня и обратно и пожала плечами:

– Вроде нет… Но он куда-то ходил в ту сторону, когда нас привёл. Потом вернулся и ушёл домой. Сказал ждать помощи… И уже больше не пришёл… – Она спрятала взгляд и украдкой вытерла глаза.

– Может ещё что-то говорил, когда уходил? Можешь точно вспомнить? – Кит продолжал напирать, не смотря на расстройство девчонки.

– Да погоди ты… – В последнее время я сильно поднаторел в общении с маленькими девочками в расстроенных чувствах. – Держи. Я уже совсем наелся.

И отдал Василисе свою половину шоколадки. Приняв подарок, она сунула её в рот целиком и продолжила смотреть в пол. Прожевав лакомство, она шмыгнула и снова заговорила:

– Он говорил, что когда за нами придут, нужно будет обязательно сказать спасателям, кем он работал и наш адрес. И про других ребят тоже, где они живут… Жили.

– А где вы жили? – Опять не стерпел кадет.

– Театральная площадь, дом один, дробь тридцать семь… Квартира девять.

– Один… тридцать семь… девять… – Задумчиво произнёс Кит и вопросительно посмотрел на меня.

– Одна тысяча девятьсот тридцать седьмой. – Я улыбнулся ему в ответ. – Папа-то, похоже, настоящий чекист был. С юмором!

Судя по тому, что Кит улыбнулся мне в ответ, историю он в школе учил. Присев перед девочкой на корточки он взял её за руку и легонько потряс.

– Спасибо, Вася. Ты нам всем очень сильно помогла. Мы теперь сможем попробовать найти очень важную информацию. Про лекарство от болезни. Прости, что расстроил.

– Да ничего… – Она легонько улыбнулась в ответ. – А вы, наверное, можете там какие-нибудь папины вещи найти, раз он туда зачем-то ходил, к этой двери? Можете мне с Митей их отдать, если найдёте что-нибудь?

– Конечно. Можешь идти, я больше тебя не задерживаю.

– Спасибо… А вы поправляйтесь. – Она осторожно похлопала меня по плечу, спрыгнула с табуретки и вышла.

– Позволь угадаю… – Я повернулся к Киту, когда дверь закрылась. – Ты хотел поговорить с ней при мне вовсе не потому, что я, как оказалось, такой ловкий дамский угодник. Сейчас ты попросишь меня по-быстрому метнуться к этой таинственной двери и разнюхать там всё. Да?

– Я могу снабдить вас с Алиной всем, что вы сможете увезти на своей лодке хоть сейчас. Как и обещал. И буду искренне надеяться, что ваши поиски закончатся удачей. – Он подошёл к окну и посмотрел куда-то вниз. – Но вы же сами понимаете, как важно для нас хотя бы попытаться найти эту информацию. Иначе через пару лет вы останетесь один. Снова. Что-то мне подсказывает, что вы этого не хотите. Хоть при нашей первой встрече вы и утверждали обратное.

Он снова повернулся ко мне и внимательно посмотрел прямо в глаза. Что ж… Нужно признать, что он прав.

Не дождавшись ответа и перестав меня гипнотизировать, он продолжил, опять уставившись в окно:

– А все мои свободные бойцы заняты срочным ремонтом. Рук не хватает. И без потерь не обошлось… А окно возможности может закрыться.

– Значит действительно… В это окно должен буду сигануть именно я. Дай хоть отдышаться, командир…

– Само собой… Более того, мне есть что предложить вам помимо ваших вещей. И может, пока вы будете заниматься поиском, мы найдём косу. Тут же недалеко…

– Кстати об этом. Одёжка моя где?

– Я распоряжусь чтобы принесли. Её должны были постирать и починить. И оружие мы тоже привели в порядок.

– А вы что… Меня тут помыли что ли?

– Ну от вас, честно говоря, мертвечиной несло на всю больницу. Вот медики и не выдержали. – Кит отвлёкся от окна и пожал плечами.

– То есть ты хочешь сказать, что моё бренное тело тут омывали эти юные прелестницы? А я в это время был в отрубе… Может ещё и блеванул прямо при них?

Кит усмехнулся и опять пожал плечами:

– Не знаю таких подробностей… Но не переживайте, они же медики, всякое видели. И рад видеть, что к вам вернулось чувство юмора. Потому что я ещё кое-что хотел вам рассказать.

– Очевидно, что-то совсем невесёлое. Что, кого-то ещё замочить надо перед отъездом? Чтоб два раза не вставать, да? Жги, я весь – внимание!

Кадет нахмурился:

– Касательно Лётки… Один из охранников главаря оказался ещё жив. И чтобы мы не позволили ему сдохнуть, кое-что рассказал. Или, скорее, проговорился. О том, что авиационные пушки – не самое страшное оружие, которое они могут поставить себе на службу…

– Думаешь, по-быстрому научатся летать и вбомбят вас в каменный век? Ну, во-первых, вы и так уже в нём. А, во-вторых, это всё-таки не пулемёт к «буханке» приварить. Они и с пушкой-то возились месяц…

– Там базировались не просто истребители или штурмовики. Это была авиабаза стратегических бомбардировщиков. Способных нести ядерное вооружение.

Да… Как-то я подзабыл про этот момент. Я же в детстве по несколько раз в день слышал, как эти «белые лебеди» там взлетали, отправляясь на патрулирование границ. Стёкла дрожали даже в километрах от Лётки – тогда ещё простонародного названия военного городка при авиабазе.

Заметив, что я изменился в лице, Кит продолжил:

– И вот они пытаются добраться до ядерных ракет. Не знаю, как именно они хранятся там на базе. Но точно не на самих самолётах. И точно не просто так в каком-нибудь ангаре. Раз мы тут до сих пор с вами разговариваем.

– И если доберутся, то все усилия – коту под хвост. – Закончил я его мысль. – От этих наркоманов всего можно ждать.

– Наркоманов? – Кадет удивлённо поднял бровь и присел на подоконник обратно.

– А ты что, не видел их фюрера? Типичный винтовой. Их Перец как раз этим и купил, чтобы к осаде присоединились. А я, похоже, сам того не зная, спалил в Липовке их добытчика.

– Это зачем же? Как? В смысле – добытчика? – Он поднял вторую бровь.

– Долгая история. Поверь, надо было. – Я отмахнулся. – Так вот он им, походу дела, с помощью своей псины закладки с наркотой по лесам искал. И не только им. И жил припеваючи. Пока на меня не наткнулся… А теперь поставки оборвались. И Перец пообещал им одну из своих ищеек отдать.

– Хм… Я кажется что-то о таком слышал… Что не только алкоголем центровые богаты. Что ж… Это нам скорее на руку. Я пока не думал о том, как мы сможем получить контроль над авиабазой. А сделать это, как понимаете, необходимо. Силой оружия их не взять, это очевидно. По крайней мере, не тем, что у нас в распоряжении…

– Значит, всё-таки и тут ты без меня не обойдёшься. – Я саркастически улыбнулся.

Командир кадетов хотел было что-то сказать, но я опять отмахнулся:

– Да-да… Все заняты и всё такое. Один я всегда свободен. Но тут ты тоже прав… Проблема-то поострее остальных будет, если там и вправду можно как-то добраться до ракет. Интересно, что случилось с теми бортами, которые в момент катастрофы были на боевом патрулировании… Сели аварийно где-нибудь в Сибири? Или упали. А может где-нибудь там и рвануло…

– Всё может быть… – Он, казалось, перестал меня слушать и ушёл в свои мысли. – Я тогда что-нибудь придумаю… Значит, ищейки, говорите…

– А ведь это не единственное место около Саратова, где хранилось ядерное оружие. Ты про посёлок Светлый знаешь? – Я прервал его размышления.

– Конечно. Там базировалась ракетная дивизия. Нас туда возили на экскурсию. Как на одно из будущих мест службы.

– И там-то побольше зарядов будет. Правда, все в шахтах. И пусковые центры законопачены должны быть так, что не подкопаешься. Но кто знает… Вдруг там сейчас какой-нибудь бывший дежурный ракетчик с голодухи как рубанёт по красной кнопке… Или гопота деревенская как-нибудь всё-таки доберётся.

– Про Светлый среди ленинских разные слухи ходят… – Кит почесал в затылке. – Ещё хуже, чем про мясокомбинат. Туда тоже никто не суётся. А тех, кто совался, говорят, больше не видели.

– Ну вот, а то я уже хотел оставить место в своём расписании на визит ещё и в эти края. – Я снова почувствовал, как голова начала кружиться и прилёг. – Ладно… Как ты там говорил? Будем решать проблемы по мере их поступления. Тащите пока одёжку и оружие!

Глава 9. Нитроглицерин и палеонтология

Вопрос о том, составит ли Алина мне компанию в путешествии к таинственной двери с кодовым замком – даже не поднимался. Кроме неё провести меня по тоннелям до правительственного бункера было всё равно некому. А за то время, пока она помогала кадетам перетаскивать оттуда припасы, девчонка запомнила весь путь от люка до двери как таблицу умножения.

Отдохнуть мне дали до четырёх утра следующего дня. Заявившиеся в палату Виктория и Алина были даже чем-то похожи – обе донельзя серьёзные и решительные. Первая проинструктировала меня насчёт того, что и где нужно будет искать, в случае если нам удастся проникнуть на территорию медицинского университета или научной библиотеки вузовского комплекса. А также опять измерила мне давление, проверила рефлексы и снова нахмурилась.

– Вот… Примите две, если почувствуете пульсирующую головную боль в затылке. Это от давления. – Перед тем как покинуть палату Виктория вручила мне блистер с таблетками.

Вторая девочка вошла под целым ворохом вещей. Моя верхняя одежда была выстирана, штаны аккуратно заштопаны во всех местах, где многоликому жоре удалось их прокусить. Плотный брезентовый плащ у неизвестного мне портного получилось починить не так ловко – швы, скреплявшие разрывы ткани были крупные, редкие и грубые. Но от этого он стал выглядеть только ещё круче.

Кроме одежды Алина затащила в палату ранец – такой же, как и тот, что был на ней. Как и те, что носили все кадеты. Как выяснилось, внутри ранцев нам выдали в дорогу по бутылке минералки и по одному сухпайку. А также фонарики со сменными батарейками, резиновые сапоги для перемещения по запертой под землёй речке и запас патронов.

Никогда ещё у меня не было столько боеприпасов! Как выяснилось, в течение того дня, в который мне дали отдохнуть, кадеты не только собрали все трофеи после побоища у ворот, но и предприняли вылазку на территорию инфекционного корпуса. Разогнав жор, скопившихся на первом этаже, они смогли добраться до той кучи трупов, которую я там за собой оставил. И теперь у меня были не только четыре полных рожка для «Калашникова», не считая уже воткнутый в автомат. Один карман плаща был полон винтовочных патронов для «Винчестера», а второй – тяжёленьких пластиковых цилиндриков для дробовика.

Кроме того, во время вылазки кадеты нашли и приволокли обратно мою косу. Однако, в путь по тоннелям я её брать не стал. В прошлый раз от неё всё равно было мало толку в тесных подземных коридорах.

Все мои стволы Алина также притащила на себе, обвесившись ими с ног до головы как заправский коммандос. Все были приведены в полный порядок. Включая раритетную винтовку – по словам Кита, её смогли пристрелять и поправить прицел с учётом обрезанного ствола.

«Глок», найденный у пиратов, Алина при пленении, как выяснилось, не потеряла, так как и не брала его с собой в подземные экспедиции за припасами, полагаясь на охрану кадетов. А сейчас ей выдали под него полицейскую наплечную кобуру. И пока я обряжался и увешивался оружием, девочка деловито тренировалась быстро извлекать его оттуда и помещать обратно. Хотя, скорее всего, просто хотела, как бы невзначай, похвастаться тем, чему её научили в моё отсутствие. Получалось у неё действительно довольно ловко, благо миниатюрный пистолетик был ей совсем впору. Запасных магазинов к нему ни у кого не было, но с собой она брала коробочку девятимиллиметровых патронов.

Складной нож и часы, подаренные мной, как выяснилось позже, тоже были при ней. Центровые их, конечно, отобрали при пленении, но обе вещицы были обнаружены среди трофеев, собранных на пустыре перед воротами. И благополучно возвращены прежней хозяйке.

И в качестве жирной вишенки на всём этом великолепном торте за спиной у девочки обнаружился тот самый РГ-6, который я заприметил позавчера в рядах противника. Видимо, Кит имел в виду именно гранатомёт, когда говорил, что снабдит меня в предстоящую экспедицию чем-то специальным. Гранат в барабане обнаружилось всего три. Но и на том спасибо.

Как только нахмуренная Виктория закончила свои врачебные манипуляции и вышла за дверь, всю серьёзность с Алины как рукой сняло:

– Я знала, что вы выберетесь! Вы всегда выбираетесь! Вы самый сильный! – Она швырнула всю свою поклажу на пол и, гремя оружием за плечами, бросилась обниматься. – А мне не верили! Никто не верил, а я всем говорила!

Немного опешив от такого приёма, я всё же совладал с собой:

– Зараза к заразе не пристаёт, ты же помнишь. Вот и я, наверное, ядовитый оказался для этой твари. Слишком желчный.

– Но я так испугалась… Кошмар… Если бы не Джон, я бы, наверное, прямо сразу за борт выпрыгнула. Разревелась вся, обругала его страшно… Стыдно теперь так… – Она уткнулась мне мокрым носом в плечо, и от её волос пахнуло дегтярным мылом – единственным безопасным косметическим средством в современном мире.

– Да брось… Я уверен, что он всё понимает. Даром что американец. – Отведя от лица ствол автомата, чуть не ткнувшего мне в глаз, я неловко погладил её по голове. Никогда раньше я такого не испытывал. Может у меня правда гипертония? Чего-то сердце так колотится…

Девочка подняла глаза – конечно же, опять на мокром месте.

– Ну хватит уже нюни распускать. А то щас как сам расплачусь – будешь знать. Ничего противнее в жизни ты ещё не видела! Даже на мясокомбинате!

– Ага… – Она отпустила меня, с улыбкой вытирая нос и глаза. – Это я просто от радости…

– Давай-ка, разоружайся, радость ты наша… Посмотрим, что тут нам приготовили…

До входа в канализацию мы добрались без проблем – предрассветную тишину мёрвого города нарушали только отдалённые короткие вопли жор. И несколько бродяг слепо прошли мимо нас в сторону инфекционки.

Спустившись вниз, Алина решительно повела меня вперёд, переполненная осознания собственной важности в роли опытного проводника и знатока этих тоннелей. Хотя на стенах фонарик то и дело высвечивал метки и указания, оставленные многочисленными экспедициями кадетов для своих сменщиков. Пожалуй, если бы я заранее знал о том, что они тут есть, я бы мог дойти и самостоятельно. Но не стал говорить об этом девочке. В конце концов, мне действительно было приятно находиться в её компании. Вот уж никогда не подумал бы, что это вдруг станет возможно. Вспомнить хотя бы наш первый поход до Липовки. Ведь в отдельные моменты я всерьёз подумывал о том, чтобы всё-таки её бросить… Возможно, тогда она это тоже чувствовала, поэтому и помалкивала.

Столь раннее время для похода было выбрано неспроста – по данным, полученным от разведки Кита, Центровые собирались отбить Крытый рынок с рассветом. В подтверждение этих данных в момент прохода по тоннелям, ведущим от бомбоубежища под областным управлением ФСБ к правительственному бункеру, мы услышали сверху приглушённые звуки взрывов и канонаду очередей.

– Судя по звуку, у центровых есть ещё вот такие пирожки. – В ответ на немой вопрос Алины я похлопал по гранатомёту, свисающему у меня за спиной на уровне поясницы, прямо под ранцем. – Либо технари октябрят умеют не только электростанции на жоровой силе устраивать. Но и химию в политехе успели как следует выучить. И понаделали бомб из мыла и азотной кислоты, например.

– А что, разве из них можно прямо вот так сделать бомбу?

– Не прямо вот так… Повозиться нужно, конечно. Но если знаешь, при каких условиях пройдёт нужна реакция, то на выходе можно получить нитроглицерин.

– Ой, а у меня бабушка такие таблетки принимала. Говорила, что от сердца…

– В таблетках он безопасен. Там очень низкая концентрация. А вот в другой форме… Очень нестабилен. Чуть тряхнёшь – и рвёт не хуже тротила.

– Надо научиться делать. Вы умеете?

Я с удивлением посмотрел на девчонку. Она тоже заметно изменилась за время нашего знакомства. Да, всё также распускала нюни при каждом удобном случае. Но в остальное время… В голосе появились какие-то чуть заметные стальные нотки. Огромные светло-серые глаза всё чаще превращались в пытливые щёлочки, как сейчас. А на лбу пролегала чуть заметная вертикальная складка.

– Слухи о моём всеведении сильно преувеличены. И это достаточно сложный и опасный процесс. Там вроде ещё и серная кислота нужна… Да и полученный в результате продукт так просто как гранату не швырнёшь. Ещё при размахе в руках взорвётся от тряски или трения. Но если правильно смешать с диатомитом… – Я поймал недоумевающий взгляд. – Ну… Это такой минерал из доисторических водорослей… Вот тогда получится динамит. Им пользоваться уже гораздо удобнее.

– Интересно-то как… А как это – минерал из водорослей? Водоросли – это же трава. А минерал – это же камни. – Взгляд девочки оставался всё таким же недоумевающим.

– Ты когда-нибудь видела мел под микроскопом?

– Не-а… А чего там? Это же просто порошок какой-то. Спрессованый просто, наверное…

– Вот будет возможность – посмотри. Очень красиво. Увидишь, что на самом деле он состоит из миллионов мельчайших осколков панцирей и скелетиков микроскопических доисторических существ. Которые раньше плавали в океане, а потом за миллионы лет окаменели, слежались и превратились в известняк. А уже из него делают мел. Вот и диатомит – из той же оперы. И его вроде как добывают и на средней Волге тоже.

– Подождите… То есть тут раньше океан что ли был?

– Именно. Вот ты видела из окна моей палаты гору вдалеке? Ну, точнее высокий холм…

– Ну да, а что там?

– Вот даже на этой горе можно найти останки всяких древних моллюсков. «Чёртовы пальцы», например. Это такие окаменевшие цилиндры, как раз размером с палец. Скелет древнего моллюска, похожего на кальмара – белемнита. А это значит, что когда-то даже эта гора была морским дном.

Алина слушала мою внезапную лекцию с открытым ртом. Вот тоже ещё одно давно забытое чувство. Когда-то я очень любил делиться с коллегами и теми, кого считал друзьями, чем-то подобным. Какими-то интересными и удивительными фактами о том, как устроен наш мир. Но потом постепенно обнаружил, что интересными и удивительными эти рассказы считаю только я сам. А все вокруг, как оказалось, постепенно начинали считать меня редким занудой и чудиком, двинутым на каких-то никому не нужных науках и историях. Примерно в тот момент я понял, что у меня на самом деле нет настоящих друзей. И никогда не было.

Но вот девчонка, что топала сейчас рядом со мной по тёмному коридору, похоже, была искренне удивлена открывшейся ей картиной великого прошлого родной планеты. И самым неподдельным образом заинтересована в том, чтобы я продолжал делиться с ней этими знаниями:

– Вот это да… А вдруг нас опять вот так затопит когда-нибудь?

– Обязательно затопит. И не раз. Но будет это очень не скоро. И сам процесс будет растянут на миллионы лет. К этому времени может уже и Солнце взорвётся…

– Как взорвётся!? Когда?! – Взгляд Алины из пытливого превратился в испуганный.

– Не переживай, на наш век точно хватит. Астрономию вы ещё не проходили, да?

– А у нас её вообще вроде отменили… По географии, наверное, что-то рассказывали, но я тогда болела…

– Вот как вернёмся в больницу – поспрашивай Джона. Он-то всяко про это больше меня знает. А сейчас давай-ка потише… Вон лестница к люку ведёт. Ещё услышит кто-нибудь сверху…

Девочка согласно кивнула и замедлила шаг, стараясь ступать по грязным камням совсем неслышно. И проговорила уже шёпотом:

– Но вы тоже очень интересно рассказываете… Я же страсть как люблю всякое про историю, про древности… Расскажете ещё чего-нибудь такое потом, хорошо?

– Хорошо. Но это всё к чему… – Заканчивал я свою лекцию тоже шёпотом. – Если октябрята припасли в политехе нужное оборудование и реактивы – то я не удивлюсь тому, что они теперь самая богатая взрывчаткой банда в городе. Они же в областной взрослой больнице базируются, кадеты говорили. А там вокруг такие же холмы, как тот который из окна был виден. Ущелья с древними отложениями. И учебники нужные у них тоже наверняка есть.

На поверхности опять что-то глухо прогрохотало, словно в подтверждение моих слов. С потолка посыпалась кирпичная крошка.

– Ох… Не подзорвали бы нас тут сейчас… – Алина поёжилась и начала шагать быстрее.

– Так… Вот это впереди развилка, где я познакомился с близнецами из бомбоубежища… Там дальше правительственный бункер, правильно?

– Да, мы тут всегда сворачивали, прямо я не ходила.

– Там к цирку можно выйти… Это где Егор чуть не стал старшим центровым, когда в их адских игрищах победил. Нечего нам там делать. Если это у Крытого сейчас бой идёт – то и у цирка тоже жарко должно быть.

– Ой, я так за него тоже переживала тогда… Когда они вас спасать пошли с Мишей… Но он… Егор, он хороший. Он меня успокаивал перед уходом. Сказал, что они обязательно вас вытащат и чтобы я не переживала. Что там на этих играх никто драться не умеет по-настоящему.

Я покосился на неё – в сине-белом свете диодов фонарика цвета были искажены, но я был готов поклясться, что Алина немного покраснела.

– Да, Егорыч – парень что надо. Ты присмотрись! А то на него сестрички в больнице то и дело глазками стреляют… – Я поймал её смущённый взгляд и подмигнул.

– Да ну вас! – Фыркнула девочка и смущённо забегала глазами по сторонам.

До бомбоубежища под зданием областного правительства мы дошли уже через несколько минут. Теперь оно не сильно отличалось от того, что мы уже видели в бункере под зданием ФСБ – то же самое разорение и запустение. Только многие стены тут были испещрены детскими рисунками. Скрывавшиеся здесь малыши богато украсили пространство на свой вкус фломастерами и мелками. Фантастические животные, слоны, единороги, бабочки и стрекозы перемежались картинами из их семейного быта. Большие человечки, по всей видимости, изображавшие их родителей, вели маленьких куда-то за руки, мимо схематически обозначенных домов и деревьев. Или сидели с ними за обеденным столом.

– Жалко их так… – Прошептала Алина, разглядывая рисунки. – Они, когда мы их отсюда выводили, всё время спрашивали про своих родителей. Где они и когда за ними придут. А мне в ответ и сказать-то нечего…

Я хотел было напомнить, что тысячам других малышей повезло куда меньше. Как сестре Егора, например. Но вовремя одумался. Такое замечание ей сейчас точно настроение не поднимет.