Текст книги "Больше, чем союзники (СИ)"

Автор книги: Pumbriya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Шарт Волдун – талантливый инженер и хорошо зарекомендовавший себя организатор. Да, если он заинтересуется.

Лорд Сангвинар, Молот Крови. Хороший стратег и непревзойденный тактик. Упрям немного, но Иллидан его пообломает. Хотя, пожалуй, нет. Надо оставить его эльфам: без него они будут только магическими и обычными стрелами из-за кустов пулять, считая ниже своего достоинства вырыть окоп.

Ха! Совет Иллидари: все синʼдореи и все мужчины. Вайши будет в бешенстве. И ведь нагайна была права: что бы ни говорили о равноправии мужчин и женщин у калʼдорай и квелʼдорай, историю вершат мужчины. Даже незабвенная королева Азшара, как ни называла мужчин рабами женской красоты, все равно назначала в советники их, и реальную власть имели отнюдь не эльфийки.

Селин Огненное Сердце, умелый боевой маг и, вроде как, отличившийся в Нордсколе герой. Сейчас он капитан личной стражи Каэля, и с этой должности его желательно убрать. Ненадежен, может легко попасть под влияние КилʼДжедена. Купить его лояльность высоким статусом члена Совета или просто уничтожить к Саргерасу? Этот слишком много себе позволяющий выскочка Селин однажды увидел юного принца целующимся с Иллиданом. Ну ладно, чуть больше чем просто целующимся. А нечего было следить, куда его высочество без охраны ходит. Язва Вайши окрестила каэлева защитничка Огненным-Шилом-в-Заду. Так вот этот Селин Огненное Шило, все время бывший лишь молчаливой и незаметной тенью принца, осмелился заявиться на аудиенцию к Повелителю Запределья и в дерзких выражениях попросить правителя переключиться на кого-нибудь «своего возраста». От неожиданности Иллидан так растерялся, что не сумел придумать достойного ответа, а только подобрал отвисшую челюсть, зарычал и вышвырнул наглеца вон из зала звуковой и магической волной. Позже, чтобы не беспокоить Каэля, оба сделали вид, что ничего не было, но что-то с Селином надо делать. Для КилʼДжедена не составит труда предположить, что страж принца будет недоволен растлением своего подопечного и пожелает избавиться от виновника.

Иллидан вздохнул. Не очень приятно думать о себе, как о растлителе. Каэлю было уже больше полутора сотен лет, у него высшее магическое образование, ему можно пить вино, заключать помолвку и обходиться без официального опекуна. Да и вообще, Каэль не был домашним мальчиком и поздно взрослеющим маменькиным сынком!.. Но предавать гласности их связь сейчас было бы преждевременно.

Собственно, синʼдорай не заподозрили интимную природу отношений между союзниками именно из-за вопиющей молодости Каэля. Никому из них не пришло бы в голову затащить в постель столь юное создание, поэтому никто не предполагает наличие подобных мыслей у десятитысячелетнего Иллидана.

А с Тирандой они были ровесниками, хотя синеволосая красавица всегда казалась Иллидану более зрелой и мудрой, чем он сам. Как он мог не разглядеть, что Тиранда уже давно отдает предпочтение его брату-близнецу? Смеялись ли они вместе над его неведением? Или наоборот, заранее стыдились своего обмана, но боялись его обидеть?

Иллидан тяжело опустил голову на подушку. Эти изматывающие подозрения сводили его с ума в темнице. Он припоминал, что брат не отвечал на чувства жрицы, но маловероятно, чтобы именно это воспоминание было истинным. Разве можно было не потерять голову, глядя на яркую и отважную Тиранду? Конечно, они еще до вторжения демонов были вместе, просто скрывали это от Иллидана. Теперь же ложь Тиранды и Мала казалась… невинной. Разве обязаны они были кричать на весь мир о своих отношениях? Конечно, Иллидану могли бы сказать. Возможно, просто не успели набраться решимости. На свадьбу бы все равно пригласили…

Иллидан тогда боялся, что Малфурион отберет у него подругу детства и возлюбленную, переживал, что Тиранда рассорит его с братом. В итоге наломал дров и потерял обоих. Мог бы дружить, ходить к ним на чай, нянчить племянников, помогать во всех начинаниях. Или лежать в соседней могиле, так как нападение Легиона остановить бы не удалось. И никогда не встретить солнечного эльфенка Каэля. Не получить потрясающую воображение силу. Не стать правителем странной, но интригующей земли.

Историю невозможно переписать (если ты не приятель дракона Времени), но Иллидан больше не сожалел о прошлом. Он обещал, что между ним и братом будет мир до конца вечности, и был намерен сдержать слово. Возможно однажды он снова попытается встретиться с близнецом и своячницей – несмотря на все обиды и непонимания, они оба все еще занимали место в сердце повелителя Запределья. Как помириться с близнецом Иллидан знал: трудно было не заметить, что Малфурион готов все простить растерянному, нуждающемуся в помощи, всеми преданному брату, но в гневе отвергал его, получившего могущество, союзников и власть. Готов ли Иллидан переступить через гордость, амбиции и мечты? Достаточно ли он любит Малфуриона и Тиранду, чтобы отказаться от самого себя?

Иллидан вспоминал, как в безумии провел первые годы своего заключения, потерял счет времени и однажды в момент прояснения разума спросил у тюремщицы, сколько он уже тут. Девяносто шесть лет прошло после раскола Калимдора. Тогда Иллидан вдруг уверился, что брат ему назначил срок в сотню лет, и скоро его заключению конец. Сто лет – это же целая вечность, разве мало ему? Достаточный срок за преступления – недоказанные, неоднозначные. Нет, Иллидан понимал, что небезгрешен. Он мог бы получить официальное разрешение новой власти на воссоздание Источника Вечности – но он не стал ждать, пока народ разберется, кто же будет ими править. Да и сопротивляться аресту можно было погуманнее. Срок в сотню лет казался ему несправедливо долгим – это же десятая часть жизни эльфа, Иллидану было всего четыреста, когда он оказался в темнице, и лучшую часть молодости он провел взаперти. Но эта сотня подходила к концу.

Тогда пленник решил попытаться привести себя в порядок, начал разговаривать, причесываться, вспоминать магию. Но брат так и не выпустил его. Иллидан помнил это ощущение бессилия и безнадежности. О, как смеялась Майев, поняв, что он рассчитывал на освобождение. А когда спустя еще несколько веков Иллидан понял, что не стареет из-за демонической магии, он уверился, что покинет темницу уже при новой власти, чтобы прийти на могилы умерших от старости брата и возлюбленной, забывших о нем. Они же не могущественные Высокорожденные-чародеи, способные при помощи магии удлинять свою жизнь в несколько раз. Значит, он больше никогда их не увидит…

– Я наверно не приду на твои похороны, старушка. Ты уж извиняй, – огрызнулся он однажды на главную тюремщицу, заглянувшую к нему обменяться колкостями.

Вот тогда она и рассказала ему о Нордрассиле и даре Аспектов, о бессмертии всех ночных эльфов.

– Ты здесь навечно, Иллидан. Сотни тысяч лет пройдут, а ты все еще будешь тут, никому не нужный, всеми позабытый глупый предатель, – хохотала она.

Он, конечно, нашел, что ей ответить. Но не мог не признать, что она была права. Если бы не приход Архимонда, Иллидан остался бы в темнице на сотни тысяч лет и даже дольше. Брат не выпустил бы его – да он и не смог бы, запершийся в Изумрудном сне как в своей темнице. А Тиранда в его отсутствие могла принять такое решение единолично и освободить друга детства, пусть и с каким-нибудь ограничением в правах – но почему-то не приняла. Сейчас Иллидан уже не держал обиды на близнеца и жрицу, даже хотел бы снова начать общаться с ними, но сильно сомневался, что смог бы доверять кому-то из них.

Полудемон постепенно задремал. Ему грезился знакомый берег озера в Сурамаре. Камыши, аромат сталецвета, ворчливый древень, притворяющийся корягой, почти забытые звонкие голоса.

Принц Солнечный Скиталец проснулся со смутно забытым ощущением тепла и тесноты. Когда-то давно, когда маленький Каэль болел, мама втайне от отца разрешала ему спать в ее кровати, и он просыпался в ласковых маминых объятьях. Теперь же маминой постелью, возможно, навсегда осталась расколовшаяся земля Дренора, а Каэля отныне обнимает Повелитель Запределья, который помог спасти его народ от полного вымирания. Принц легко провел пальцами по щеке возлюбленного.

Четко очерченные темно-фиолетовые губы прошептали: «Люблю… Ма… Тиранда»

***

– Юный принц Каэль, когда тебя мучают печаль и с-с-сомнения, нет ничего лучше хорошего с-с-спарринга.

Вайши крепко ухватила нервно заламывающего пальцы принца и повела на тренировочную площадку. Каэль сначала подошел к спаррингу без энтузиазма, но после того как Вайши пару раз ткнула его гордым носом в пол, проявил больше старания.

Принц редко уклонялся от ее атак, обычно ставил какие-то мелкие, сверкнувшие лишь на мгновение щиты, отражая даже немагические стрелы и удары хвоста при помощи магии.

– Да ты лентяй, ваше выс-с-сочество! Гонять тебя надо до с-с-седьмого пота!

С мечом Каэль управлялся так себе. Приемов он знал немало, использовал, в принципе, правильно, не позволил Вайши ранить себя и даже умудрялся контратаковать, но без помощи магии уже давно был бы убит.

– Какой благородный клинок и в таких ленивых недос-с-стойных руках! Как грус-с-стно!

Принц на провокацию поддался, но ударил не мечом, а волной магии, заставившей Вайши потерять равновесие и петлей извернуться на полу, поднимаясь для защиты. Сгусток огня чуть не опалил ей змей – еле увернулась.

А он азартен, неожиданно осознала Вайши.

Атаки принца были самыми разными: тайная магия, воздух, огонь, лед, несколько попыток воздействия на разум, даже темной магией не побрезговал – причем ни одно заклинание пока не повторилось. Даже бытовые чары наподобие перемещения предметов в его пальцах превращались в оружие! И это чудо считало себя бесполезным в бою и старалось не мешать опытным воинам делать их работу? Хватит ему прохлаждаться в помощниках звездочета, надо делать из мелкого эльфа нормального боевого мага, а то его даже по крепости гулять без охраны оставлять страшно.

– Хватит, я устал, – заявил принц. По его лицу действительно катились капельки пота, рубашка взмокла и прилипла к спине. Но что это за тренировка, если прекращать сразу, как только заныли мышцы?

– Нет, мой юный друг, защищ-щ-щайся!

Принц отразил молнию Вайши магическим шитом и призвал воздушного элементаля. Хороший выбор, водный против морской ведьмы оказался бы бесполезен. Пока Вайши сражалась с элементалем, принц беззаботно повернулся к ней боком и наколдовал себе бутыль воды. Нагайне захотелось наказать его за подобную беспечность стрелой пониже спины, но дух стихии оказался неожиданно силен и отвлекаться не позволил.

Вайши почти разделалась с этой ожившей бурей, когда Каэль, небрежно дернув запястьем, отправил своего защитника обратно на элементальный план. Неужели бережет этот неразумный кусочек стихии?

– Передохнул?

– Нет, – с вызовом вздернул подбородок мальчишка.

– Тогда прощайся с жизнью, малыш-ш-ш!

Вайши ударила ледяной звездой, примораживая ноги принца к полу. Освободиться – секунда, но ее она принцу не даст. Темная молния сетью оплела принявший форму кокона щит Каэля, не давая ему возможности видеть атаку нагайны, и в следующий миг принц рухнул на колени от удара ее хвоста.

Использовав свое преимущество в количестве рук, Вайши заломила руки принца за спину, заставила его поднять голову и спросила:

– Ты понял, почему я победила?

– Нет, – огрызнулся Каэль.

Вайши отбросило горячей волной. Что-то огромное и огненное атаковало ее спереди и с боков, не сжигая, но и не давая подняться. Нагайна призвала порыв ветра, и источник пламени отлетел на пару шагов.

– О, так это твоя птичка была! Крас-с-сивая.

– Я победил, – упрямо скрестил на груди руки принц.

– Ты, ты, Каэль. Правда, только потому, что я пож-ш-ш-жалела перерезать тебе горло. Реальный противник может не быть таким добрым.

– Я знаю.

– Тебе надо больше заниматься физичес-с-скими упражнениями.

– Я зна-а-ю.

– Не дерзи. Ладно. Нам надо вымытьс-с-ся и побеседовать как с-с-следует.

***

– Может, ты неправильно рас-с-слышал?

– Леди Вайши, я пока доверяю своему слуху, – процедил принц

Вайши вздохнула и налила Каэлю настойки на сиянии грез. Подумав, наполовину разбавила водой.

– Пей, это для успокоения нервов.

Принц послушно взял стакан, повертел его в руках и сделал глоток.

– Я видел эту Тиранду. Она красивая, она правит целой страной. И слышал легенды о ней. Лорд Иллидан ведь ужасно давно ее любит, верно?

– Ужас-с-сно давно, да… Разлюбил уже, наверно.

– Как оказалось, не разлюбил.

Эльфенок грустно уставился в пол.

– И ты с-с-сдаешься без боя, с-с-синʼдорей?

КаэльʼТас вскинул голову и сердито воззрился на нагайну:

– Я молод, но это не значит, что мной можно управлять такими примитивными подначками, леди.

– Жаль. В бою важна разведка, а я могла бы много тебе рас-с-ссказать об этой Тиранде.

Несколько секунд его лицо оставалось непроницаемым, но любопытство победило.

– Расскажите, – потребовал принц.

Вайши свернулась тремя кольцами поудобнее, огладила верхней парой рук своих змей, глотнула неразбавленной настойки сияния грез и принялась вспоминать.

– Тиранда Голоса-и-Ветер-в-Голове. С-с-стерва, простолюдинка, ничтожество. Но Элуна ее любила, уж не знаю, за что и в какой позе. Сил у нее немало, магичес-с-ских, но если бы не прямое – с какой чести, кстати? – вмеш-ш-шательство Элуны, уже бы и следа от могилки Тиранды не осталось. Я пыталась ее убить, но с богиней мне не тягатьс-с-ся. Я люблю женщин, принц Каэль, я не вижу в каждой свою соперницу за внимание и любовь других или что там еще эльфы воображают о неумении женщин дружить. У меня много хорош-ш-ших подруг. Но эту дрянь Шепот Ветра я ненавижу. Ее величество королева Азшара, Свет Тысячи Лун, прекраснейшая из женщин во все времена, предлагала этой… жрице с-с-служить ей. Явно не за красоту этой грязнорукой деревенщины, все дело было в силе и покровительс-с-стве богини.

– Лорд Иллидан тоже не Высокороженный, вы и его считаете деревенщиной?

Вайши расхохоталась.

– В нашем крылатом лорде уже слишком мало эльфийс-с-ского, чтобы относить его к калʼдорай или квелʼдорай. Да и раньше способности и амбиции зас-с-ставляли его слишком выделяться. Нет, к нему никогда не подходили с обычными мерками. Ты знаешь, его глаза были цвета золота, как у Наисветлейшей…

Такие же будут у дочери Вайши.

– Итак, на предложение лучезарной Азшары Тиранда ответила отказом. Она посмела дерзко разговаривать с ней, пачкать Прекрас-с-снейшую своим грязным взглядом! Он посмела не помереть сразу же на месте, а долгие дни претендовать своей живучестью на внимание королевы, чтобы очаровать ее и стать ее фавориткой. Но и этого ей показалос-с-сь мало! Когда мерзкая тварь поняла, что Азшара, Слава Нашего Народа, не купится на ее уловки, она попыталас-с-сь убить мою королеву!

Нагайна перешла на крик.

– Но Тиранда умудрилась выкрутится и ее, покуш-ш-шавшуюся на жизнь правительницы, НИКОГДА не судили за измену! – Вайши выдохнула и добавила уже спокойнее: – И эта лицемерка умудрилась обвинять в предательстве Иллидана! Иллидан сделал за калʼдорай всю грязную работу, его заперли в темнице, а Тиранда с любовничком оказалис-с-сь у руля. Она любит власть и крепко держится за нее своими цепкими лапками. Эта саргеросова жрица никогда не выберет Иллидана: он с-с-слишком силен для нее, слишком ярко сияет его звезда, затмевая эту посредственность, чей единственный талант – прикидываться добренькой и удачно находить покровителей! Она легко забывает, кто и сколько раз с-с-спасал ее жизнь и родину от разрушения. Она строит из себя сострадательную хрупкую деву, эдакий нежный цветочек. А когда помощь Иллидана больше не требуется, Тиранда тихо уходит в сторонку и науськивает на него Малфуриона и других ночных эльфов. А сама по с-с-себе она никто.

– Но, леди Вайши, постойте. Жрица Тиранда однажды помогла моему отряду, приняв бой с нежитью. Она рисковала жизнью ради нас!

– Она ничем не рисковала, мой дорогой принц. Элуна не дала бы ей погибнуть. Тиранда просто сделала красивый жест, чтобы потом получить награду за помощ-щ-щь. Когда мои воины нашли отряд ночных эльфов на реке, жрицу защищ-щ-щал кокон из силы богини, опасность угрожала только воительницам. Вот так она всех и обманывает.

Вайши устало вздохнула.

– Ес-с-сли мы не поможем Иллидану окончательно забыть ее, то однажды она снова призовет его на помощь, называя это «шансом реабилитироваться». И он помчится рисковать жизнью ради нее. Она с-с-снова использует его и отошлет подальше или запрет в темницу, чтобы не мешал. Может ещ-щ-ще что-то придумает, в магический сон погрузит. Сколько боли Иллидан еще вытерпит из-за нее?

– Я не могу стереть лорду Иллидану память или вырвать кусок его сердца. Если он все еще любит ее…

– Не ее! – замахала руками нагайна. – А свое ошибочное представление о ней, ее маску! Надо с нее эту маску сорвать.

Принц вздохнул и покачал головой.

– Леди, я не верю, будто вы ни разу не пытались это сделать. Как часто вы произносите подобные речи перед ним? Помогает?

Вайши приблизилась к синʼдорею, взяла средними руками его ладонь и, глядя в таласситовые глаза, стала убеждать:

– Наш повелитель любит тебя, Каэль’Тас. Просто будь рядом с ним, и лет через тридцать лорд забудет о ней. Эта холодная с-с-стерва не сравнится с тобой. У тебя с ним общие интересы, общие цели, общее будущее. Ты умеешь любить по-настоящему. Когда ты видишь чей-то талант, ты учишься у него, а не исходишь завистью. У нее нет ш-ш-шансов.

Принц мягко освободил руку из захвата Вайши.

– Я подумаю. Расскажите мне о брате повелителя. Он тоже завидует лорду Иллидану?

– Я мало знала Малфуриона лично, больше по рассказам Иллидана. Они близнецы – это такая же редкость у калʼдорай, как и у вас. Обычно у братьев разница в возрасте большая, а тут родились в один день. Их мать с трудом оправилась после рождения близнецов, и особой любви к ним не питала. Иллидан рассказывал, что редко ее видел. Словом, брат и был с-с-семьей нашего лорда, пока это синяя тварь не нарисовалась. У Малфуриона нет вкуса: назвал моих воинов «отвратительными созданиями». Мирмидоны, конечно, выглядят грубовато…

Под строгим взглядом леди принц Каэль был вынужден заверить ее, что, несмотря на экзотический внешний вид, мирмидоны не лишены своеобразной привлекательности. Вайши удовлетворенно кивнула и задумчиво почесала щеку кончиком хвоста.

– Иллидан описывает близнеца, как эльфа доброго, с-с-серьезного, ответственного и честного. Но у него и Тиранда – нежная магороза, так что за достовернос-с-сть информации не ручаюсь. Малфурион мне кажется недалеким, вспыльчивым подкаблучником и ревнивцем. Он пос-с-стоянно пытается контролировать буйный нрав Иллидана и впадает в ярость от непредсказуемости его поступков. Я писала этому оленю, когда Иллидан предавался тоске пос-с-сле Нордскола. Приглашала приехать, поддержать. Он отказалс-с-ся.

Вайши недовольно поджала губы.

– А еще он природу как-то очень странно любит, и те придурки, которые убивают моих работников на нас-с-сосных станциях – это как раз последователи Малфуриона и его рогатого бога. Я не совсем понимаю, что им нужно, но вроде как осушать болота железными насосами плохо, а высадкой кучи деревьев – хорошо, и этот принцип стоит массовых убийств наг и С-с-сломленных…

Бодрый стук копыт по камню заставил КаэльʼТаса вздрогнуть и бросить на Вайши быстрый панический взгляд. Она подмигнула ему. Принц нахмурился, выпрямил спину и изобразил особу королевской крови во время аудиенции с опальным министром. Нагайна закатила рубиновые глаза.

– Привет, Каэль, Вайши. Что это вы пьете с утра пораньше?

– Доброе утро, лорд Иллидан, – сухо произнес Каэль.

Полудемон нахмурился. Заботливый, щедрый и ласковый Иллидан мог впасть в неконтролируемое бешенство, если Каэль или Вайши начинали разговаривать с ним наедине прохладным официальным тоном. Так, как общались с маленьким ночным эльфом вечно занятые делами родители – чиновники средней руки в Сурамаре. Как подчеркнуто-безразлично приветствовала влюбленного в нее до кончиков фиолетовых ушей юношу амбициозная жрица Элуны Голоса-и-Ветер-в-Голове Тиранда, крутившая роман с его братом. Как обговаривал условия его свободы близнец-друид, впервые увидевший Иллидана после многотысячелетней разлуки.

Каэлю надо менять тактику, подумала нагайна, иначе скандал с оглушительным рычанием угроз прямо в лицо, вспышками Скверны и разрушением стен обеспечен. Иллидан не любит откровенничать с подданными или выставлять отношения напоказ, но когда он сердится, количество и состав зрителей его уже не волнуют. Эльфенок не считает себя вправе устраивать сцены старшему любовнику и сюзерену, а ведь к швырянию в свою повелительскую персону обвинений и огненных стрел полудемон отнесся бы с большим терпением и пониманием, чем к надменной отстраненности.

– Как с-с-спалось, мой рогатый лорд?

Полудемон простецким деревенским жестом, от которого его не смогли отучить месяцы дворцовой жизни, почесал затылок.

– Прекрасно, моя шипящая леди. Возможно, тебе известно, что это с настроением нашего синʼдорайского принца?

– Ему спалос-с-сь хуже. Каэль, – Вайши обвилась хвостом вокруг ног принца и положила голову на его плечо. Змеи на ее голове улеглись в ровную аккуратную прическу, придавая Вайши трогательно-невинный вид. – Поговори с Иллиданом.

– Что Вам снилось, лорд Иллидан? – дерзко сверкнул зелеными глазами эльфеныш.

Полудемон воззрился на него растеряно и непонимающе.

– Я не запоминал. Что-то хорошее… кажется детство, Сурамар…

– А может юность, любовь? – вызывающе задрал подбородок Каэль. Нарывается мальчик, но это лучше чем изображать из себя говорящую ледяную статую.

– Ты о чем вообще?

Брови Иллидана приподнялись, будто он хотел удивленно вытаращить глаза, но, по известным причинам, не смог.

– Любовь, поцелуи, жрица Элуны. Это вам снилось, мой лорд? – язвительно прошипел, как настоящий наг, принц. Его губы сжались в тонкую линию, между бровей снова пролегла недовольная складка: закатывать сцены ревности благородный эльф считал ниже своего достоинства.

– Мне снилось, как в детстве я, Мал и Тир наловили на озере лягушек и пытались устроить им дом в ванне. До поцелуев и выбора профессии мы тогда еще не доросли, – твердо произнес Иллидан и возмущенным тоном потребовал объяснений.

– Болтаешь во сне, мой крылатый повелитель, – с улыбкой пропела Вайши, отлепилась от КаэльʼТаса и, ехидно виляя хвостом, удалилась по своим делам, предоставив мальчикам выяснять отношения самостоятельно. Черный Храм в тот день не сотрясался от оглушительно повелительского рыка.

***

План мог сорваться.

В тот раз, в Нордсколе, Иллидан едва не погиб, а ведь его враги остались живы. Если Вайши не поторопится, то у ее дочки не будет золотых глаз и сильнейшего магического дара. Нагайна поостереглась зачинать от Иллидана дитя, пока он пребывал в своей странной тоске – а вдруг эта болезнь, чем бы она ни была вызвана, передастся ребенку. Но теперь у него, вроде бы, все в порядке. Незачем тянуть.

КилʼДжеден, недовольный провалом, не трогал Иллидана, пока тот тихо сидел, запершись в своем Черном Храме. Возможно, Искуситель до поры позабыл о нем, не нашел времени заняться возмездием, а может уже списал полудемона со счетов, уверенный, что тот достаточно наказан поглощением части души. Завоевательные инициативы Иллидари – а они полностью подчинили себе восточные земли Запределья и основали крепость в Острогорье, – показали КилʼДжедену, что его враг в порядке. И тот решил отомстить. Армию демонов Иллидари удалось разбить и даже частично переманить на свою сторону. Огромный, работающий на магии Скверны и моʼарговских технологиях, механизм-сквернобот Судьболом пытался разрушить Черный Храм, и иллидарийские бойцы и инженеры пока не нашли способа выключить или сломать его. Ворота и стены Храма пришлось дополнительно укрепить магией, и сломать их сквернобот не мог. Однако в окрестностях Храма все еще было опасно. Тупой механизм не пытался сменить тактику, но убил уже нескольких любопытных исследователей-инженеров, неосторожно подошедших к нему близко.

Вайши нервно хлестнула себя кончиком хвоста по руке. Если она будет ждать, пока обстановка станет безопасной абсолютно – то на это уйдет еще неизвестно сколько времени. Иллидан, вечно сующийся на передовую, подвергается куда большему риску, чем те, кто остается в тылу. Надо действовать сейчас. Черный Храм неприступен, на Зангарских болотах ее база тоже неплохо защищена. Нет причин ожидать, что маленькой наследнице будет угрожать опасность. Нужно только поговорить с самим Иллиданом.

Когда-то она видела в нем просто новое лицо, модное увлечение придворных дам. Позже они стали добрыми приятелями, неверными любовниками, но надежными собутыльниками. Спустя десять тысяч лет Вайши присоединилась к нему по приказу Азшары, Дочери Элуны, и Иллидан стал ей союзником и командиром. Бывшие баловни судьбы, купавшиеся в восхищении, они вышли наружу из своих темниц и оказались для жителей родного мира чудовищами, воплощениями зла. За последний год постоянные походы, сражения, обсуждения планов, опасности и спасение жизней друг другу сплотили бывших эльфов еще больше.

Теперь полудемона Вайши называла другом. Но иногда…

Мужчин у наг не воспринимали всерьез, если речь не шла о битве. Вайши заботилась о своих братьях, но никогда не считала их равными себе. Но змееледи еще помнила, каким смыслом Высокорожденные наделяли слово «брат» до Раскола. Отношения Иллидана с братом были далеки от теплых, но Вайши прекрасно знала, что, даже охваченный ненавистью и ревностью, он не переставал любить Малфуриона и скучать по нему.

Иногда Вайши хотелось назвать Иллидана братом.

Предводительница наг не будет плести интриги, подрывая доверие Владыки Запределья и огорчая его в этот и без того сложный для союзников период. Ведь в этом и смысл дружбы: можно прийти с просьбой, все честно и прямо рассказать и друг придет тебе на помощь.

***

Пустоверть

Над восточной стороной Пустоверти серебристым полукругом сияла Бледная Леди – единственный спокойный участок небосвода среди мерцаний и завихрений Круговерти Пустоты. Захваченный принцем корабль носил поэтичное название «Крепость Бурь». Он удивительно органично вписывался в окружающий его пейзаж: среди фиолетовых скал и пурпурных вихрей неба аметистовые и рубиновые грани корабля выглядели украшением Пустоверти, а не военным объектом.

После очередного совещания Иллидан, КаэльʼТас и Вайши устроили чаепитие в одном их залов Крепости. Наверное, это помещение следовало называть каютой, но игра света в сиреневых витражах, кристальных украшениях и сводах создавала впечатление скорее дворцового или храмового зала, чем удобного и функционального корабельного отсека. Вайши усмехнулась. Каэль и его эльфы яростно доказывали необходимость напасть на Крепость и сделать это преимущественно их силами. Уж не потому ли, что похожий на сияющую драгоценность корабль этим утонченным эстетам и неисправимым модникам хотелось взять неповрежденным и сделать своим? Впрочем, змееледи не в претензии: в этих лишенных озер землях нагам нечего было делать, а орки с бешеными глазами и капающей из рта слюной своим нецивилизованным видом портили бы интерьер.

Вайши дождалась, пока оба ее союзника поднесут чашки к губам и объявила:

– Иллидан, мне нуж-ш-ш-жно, чтобы ты зачал мне ребенка.

Вот что значит королевские манеры! Синʼдорайский принц медленно и беззвучно поставил чашку на стол, в то время как Повелитель Запределья поперхнулся, закашлялся, расплескал чай и хрипло выдавил из себя:

– ЧТО?!

========== Часть вторая: Ей нужна принцесса. Глава 8. Попытка первая. ==========

Пустоверть

Вайши уже и позабыла, как упрямы и непослушны эльфийские мужчины. Если бы в отцы ребенку змееледи выбрала нага, то вопрос бы был решен быстро. Глава семьи провела бы с ней переговоры, возможно, назначила цену. Не принадлежащий ни к одному клану наг, если бы таковой вдруг сумел заинтересовать Вайши, говорил бы с ней сам и только благодарил бы за оказанную честь.

У эльфов все было несколько сложнее. Они создавали семьи на длительный срок, были ревнивы, – особенно мужчины, – и совершенно игнорировали высшее положение женщин. Вот и бывший калʼдорей совсем не выглядел польщенным.

– Иллидан, мне нуж-ш-ш-жно чтобы ты зачал мне ребенка.

– Что?

– А от меня вам ребенка не нужно, леди? – ледяным тоном осведомился принц.

Хм. Насколько вообще эффективна кровь высших эльфов? Ведь наги сами раньше были эльфами, но это не спасло мужчин от умственной деградации. Конечно, теперь, когда нагайны живут на поверхности открыто, дружат с синʼдорай, можно будет проверить. Но не с любовником не любящего делиться полудемона, разумеется.

– Я предложу наш-ш-шим дамам, возможно, найдутся желающие.

– Вайши… ты не переутомилась ли на своих болотах? – наконец, обрел дар речи Иллидан.

– Мой лорд, мы с тобой – самые с-с-сильные маги в Запределье. Это разумный выбор, слить наш-ш-шу кровь. Ты только представь, – с сияющими от предвкушения глазами, Вайши прижала руки к груди, – какой силой будет обладать наша дочь, какая магия будет ей дос-с-ступна!

– Хвостатая, это несерьезно, – полудемон попросту отмахнулся от ее слов. – Ты лучше представь, какими копытами и жабрами она будет обладать. И я не хочу ребенка. И наги не в моем вкусе. И, как ты уже знаешь, у меня есть Каэль.

– Иллидан, от тебя требуетс-с-ся десять минут твоего времени, и все, – нетерпеливо стрельнула на него глазами нагайна. – Это всего лишь за-ча-ти-е, и незачем придавать этому больш-ш-шое значение. Десять минут его высочество без тебя проживет.

Рогатый совершенно игнорировал разумные доводы. Печальный взгляд и слезы – тоже. Лесть и подкуп также не помогли.

– Мой лорд, давай же договоримс-с-ся! А хочеш-ш-шь, я тебе сюда эту твою жрицу притащу?

– Хм…

– Нет! – яростный, но приглушенный, вопль принца прозвучал почти как змеиное шипение.

– Для жес-с-стоких пыток и издевательств?

– Нет! – грозный рык полудемона.

– Хм…

Вайши, конечно, не потерпит давнюю соперницу в Запределье, но ведь можно и несчастный случай устроить. Да что же он так уперся? Ему для старого друга немного своего семени жалко? С эльфенком, наверно, каждую ночь по несколько порций выливает. Упрямый и рогатый как… как братец его!

– Мы еще вернемс-с-ся к этому разговору, мой лорд, – гневно прошипела змееледи.

***

Зангарские болота

А ведь дочка Иллидана будет принцессой Запределья, подумала Вайши. Не просто наследницей повелительницы наг, но и отличной подстраховкой от потери власти во Внешней Земле на случай смерти Иллидана. У эльфов дитя вполне может получить титул и имущество от отца. Для наг подобное – большая редкость: мужчина, помогающий в воспитании ребенка – это брат матери, а не отец, ему наследуют племянницы, а не дочери. Если, конечно, есть что наследовать: собственность нага – его личные вещи, все прочее принадлежит его матери или сестре.