Текст книги "Больше, чем союзники (СИ)"

Автор книги: Pumbriya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

– Ха! Мы, дворцовыми куколками, знаешь ли, не прос-с-сто так были. Мы, Высокорожденные, отлично владели магией, а Азш-ш-шара, Цветок Луны, приближала к себе только сильнейш-ш-ших.

Иллидан провел рукой по голове нагайны, взял одну из змей сразу за основанием черепа, приподнял и повернул к мордой себе. Он говорил будто бы со змеей, а не с ее хозяйкой:

– Ты сильна. Я вижу твою магию, мало кто может сравниться с тобой в силе заклинаний. Я не замечал этого в Зин-Азшари…

– Источник Вечнос-с-сти по воле Дочери Луны дал нам больше с-с-силы.

– Азшара могла управлять силой Источника настолько? Ты уверена, что это была она?

– А кто еще? Захочешь жить и с-с-спасти своих подданных – еще не так извернеш-ш-шься.

– Знаешь, Вайши… Каждый раз, когда я делал что-то важное для моего народа, за что потом объявлялся злодеем, мой брат пытался мне доказать, что мною управляли Древние Боги.

– И ты в это веришь?

– Не-е-еа, – весело оскалился Иллидан. – Как-то не особо.

– Вот видиш-ш-шь. Даже Элуна не услышала наших криков о помощи. Нужны мы каким-то древним богам, чтобы с-с-спасать нас!

– Думаешь, брат ошибался?

– Да какая разница, Иллидан? Здес-с-сь нет ни богов, ни Малфуриона. Забудь о них. У тебя новая жизнь, у тебя ес-с-сть мы. Иллидари… и я.

Змееледи скользнула вверх, принимая более вертикальное положение, и ласково обхватила ладонями верхних рук лицо полудемона. Иллидан в ответ обнял ее мощными руками и крепко-крепко прижал к себе.

– Да. И это здорово. Ты мой самый лучший друг, Вайши. У тебя всегда самые ценные советы и самые смешные шутки. И я заметил, как ты все старалась оставить нас с Каэлем наедине и как помогала нам помириться. Спасибо тебе, Вай. Я очень рад, что взял наг с собой во Внешнюю Землю, и что возглавила их именно ты. Ты мне как брат, ты даже лучше брата, потому что поддерживаешь меня и в победах и в поражениях.

– Э… конечно, крылатый друг. Вс-с-сегда к твоим услугам. Ты мне тоже… как с-с-сестра.

***

Пустоверть

Лорд Иллидан отреагировал на вести об измене на удивление спокойно. Почти дословно повторил речь Таладреда, что с предательством рано или поздно сталкивался любой правитель, погладил Каэля по голове и пообещал, что Шаттрат они возьмут чуть позже и все вместе, а эльфам принца не придется сражаться со своими соплеменниками. Вроде бы не подозревал самого принца в сотрудничестве с Легионом или А’далом.

Каэля захлестнула волна благодарности к полудемону. Это замечательно, что у него такой понимающий сюзерен. Или дело не в этом? У него такой понимающий любовник? Был бы Владыка Запределья снисходителен к его провалу, если бы они были просто союзниками? Каэль тряхнул длинноухой головой. Ну и ладно. Каковы бы ни были причины, результат его более чем устраивает.

Принц отдал приказ провести расследование в Городе Огнекрылых и постарался поменьше думать о предательстве Ворен’Таля. Таладред был прав: нет смысла терзаться сомнениями и подозрениями, пока у них нет фактов. А пока юный син’дорей снова погрузился в работу. Лорд Иллидан и леди Вайши с трудом смогли заставить его объявить несколько часов отдыха и побродить по берегам зангарских озер. Каэль и его инженеры приступили к тестированию первого манагорна, получившего название «Бнаар» в честь нового друга всех син’дорай – наару Му’уру, поделившегося технологией, помогшего ее перевести на талассийский и адаптировать к возможностям более отсталых инженеров эльфов.

Детали из оскверненного железа приходилось в спешке заменять адамантитовыми и кориевыми – они попросту не выдерживали давления магии и разрывались. На прочие проекты времени и сил уже не оставалось. Каэль дал разрешение ботанику Фрейвину планировать озеленение Пустоверти так, как тот сочтет нужным. Леди Солариан принц одарил должностью верховного звездочета и повелел со всеми вопросами по магическому обучению обращаться сразу к ней.

Оказалось, не он один решил перекинуть часть обязанностей на других. Паталеон Вычислитель, единовластный повелитель маго-физических лабораторий Крепости Бурь нанял себе… помощницу.

– Каэль, ты же сам хочешь получить результаты побыстрее. Работы много, пора расширить штат сотрудников, – пояснил ученый, склонившись над столом и роясь в ворохе покрывающих его чертежей.

– И поэтому ты выбрал эту… вертихвостку?

– Каэ-э-эль, – воздел очи к потолку Вычислитель и аккуратно, чтобы не рассыпать всю кучу, вытащил искомый лист.

– Но ведь так оно и есть! Первая фифа в Академии, она еще с Фалтриеном роман крутила! – Каэль втиснулся между столом и Паталеоном, чтобы смотреть собеседнику в глаза, и отобрал чертеж, не позволяя уйти в мир труб и шестеренок от нежеланного разговора.

– Поменьше бы твое высочество всяких сплетен слушало, – укоризненно покачал головой ученый. – Ты же знаешь, мне нет дела до всех этих женских фокусов. Предпочитаю практичность и удобство. Она превосходно работает с высокими концентрациями энергии. Все бы так уважали технику безопасности.

Последнюю фразу Вычислитель произнес с нажимом и немалой долей ехидства. Каэль знал, на чье пренебрежение осторожностью он намекает: сам не раз наблюдал хаос (и даже становился его причиной) в дедушкиных лабораториях. Однако он не позволил отвлечь себя от обсуждаемой темы.

– Выгони Сепетрию.

– Не могу, – развел руками Паталеон и беззаботно улыбнулся принцу. – У нас очень строгий график.

– Я приказываю тебе! – жестко потребовал Каэль, сощурив глаза.

У Вычислителя безотказно работал иммунитет к титулам и авторитету власти. Он растрепал волосы принца и нажал на нос, как на кнопку.

– Не вмешивайся, деточка.

Сочтя тему закрытой, ученый потянулся к своему вожделенному листу, зажатому в отведенной за спину руке Каэля.

– Паталеон! Ты… придурок! – в бессильном гневе толкнул его в плечо предводитель син’дорай. Непробиваемый совершенно! Как его заставить? Пригрозить отстранить от проекта их обоих? Каэлю казалось, что Паталеон тогда разочаруется в нем…

– Принц Каэль’Тас, – внезапно раздавшимся голосом лорда Иллидана, казалось, говорила сама бездна. Каэль, раздраженный, что его прерывают, обернулся. Полудемон был в бешенстве. Огонь скверны разливался от его копыт кругами.

– Приветствую вас, лорд Иллидан. Что-то случилось? – Принц попытался скрыть злость на ученого и недоумение от поведения лорда, но получалось не очень. Вопрос прозвучал угрюмо и сердито.

– Да. Надо обсудить.

– Хорошо, – бросив строгий взгляд «мы еще не закончили с этим» на завладевшего чертежом Пателеона, Каэль протиснулся между ним и его столом обратно. – Пойдемте в мой кабинет.

Что там еще у лорда Иллидана такого срочного? Каэль мысленно обругал себя за черствость. Может быть, он пришел поговорить о последствиях ворен’талевой эскапады, и тогда принц уж точно последний, кто должен возмущаться бесцеремонностью лорда. Понятно же, случилось что-то серьезное, раз полудемон вон как гневом пылает. Стражники Крепости Бурь, охраняющие коридоры и украшающие их видом эффектной ало-золотой униформы, пытались сохранить бесстрастные лица, но принц видел, что от ярости Владыки Запределья им хочется разбежаться по углам. От прикосновения ладони принца двери в кабинет разъехались в стороны, открывая проход.

Каэль медленно вдохнул и попытался прогнать все посторонние мысли. С Паталеоном он договорит потом, а сейчас нужно сосредоточиться на проблеме любовника.

– И давно ты с ним спишь? – развернул Каэля к себе лицом полудемон.

Что? Принц попытался привести мысли в порядок. О чем вообще лорд говорит? С кем «с ним»? Что вообще случилось? Последний раз они виделись позавчера, во дворце – если так можно назвать странное подводное сооружение – Вайши. Там с ними была только леди Теспия, и все. «Спишь»? Это что… ревность? К кому можно приревновать Каэля? К Телоникусу? Принц в последние дни много времени проводит с инженером, разбирая технологии наару по получению энергии Пустоты. К Таладреду? Мнению этого советника, приближенного им по рекомендации лорда Сангвинара, Каэль в последнее время стал доверять больше остальных и нередко общался за закрытыми дверями. Кроме них он общался только с Паталеоном, да и то, до уроков магии и посторонних экспериментов как-то руки не доходили – все больше по делу или поругаться, как сегодня.

– С кем?

Зря спросил. Фигура Владыки Запределья окуталась черным туманом, в котором двумя пугающими сгустками пламени горели зеленые демонические глаза. Надо соображать быстрее. С чего вообще лорд Иллидан подумал, что Каэль с кем-то спит? Слухи какие-то пошли? Или сейчас увидел его с Паталеоном и решил приревновать? Но они же ругались, а не обнимались… в этот раз.

– С Паталеоном? Я не сплю с ним.

– Не смей лгать мне! – в бешенстве прорычал демон.

– Но это правда, лорд Иллидан! – беспомощно захлопал глазами Каэль. Обвинение было настолько нелепым, что он и не знал, с чего начать оправдание.

– Вот как. Значит у вас еще романтический этап?

Спокойнее. Сейчас главное не начать оскорблять соперника, иначе эльфенок будет защищать его, и сам себя убедит в том, какой этот Паталеон хороший и любимый. Саргерасова задница! Надо было не выдавать свое присутствие, а незаметно выйти, а потом тихо устранить соперника. Теперь тихо убрать не получится: Каэль сразу заподозрит его, хотя безобидный на вид ученый уже очень многим дорогу перешел. Ну и пусть заподозрит…

– Какой романтический этап?! Лорд Иллидан, между мной и Паталеоном ничего нет, уверяю вас!

– Я видел слишком бурную сцену ревности, чтобы поверить в «ничего нет», – процедил полудемон.

– Все совсем не так! Это не сцена ревности. Просто… – принц опустил голову и невнятно произнес куда-то в пол, – произошло недоразумение.

– Не сцена ревности? Каэль, – Иллидан повернул его голову за подбородок, заставляя посмотреть на него, – у меня нет глаз, но уши пока на месте. Я прекрасно слышал, как ты требовал от него уволить помощницу, потому что она вертихвостка, это твои слова!

– Да, мои, но… дело совсем не этом, – эльфенок снова попытался отвести взгляд. – Я не ревную, и с Паталеоном у нас ничего нет.

Врет. Пытается выкрутиться, но как тут извернешься, все улики налицо. Иллидан услышал слишком много, чтобы можно было придать ситуации какой-то другой контекст. Наверно, это и хорошо, что эльфенок врет. Значит, не хочет разрывать отношения с Иллиданом. Просто он еще совсем юный, не устоял перед соблазном, ведь Паталеон действительно красив, ничего не скажешь. Магические науки любит, как и Каэль. Вот принц и принял интерес за влюбленность, а Вычислитель просто воспользовался его неопытностью. Полудемон почувствовал, как ярость понемногу отпускает его.

– Он вообще на моей маме жениться собирался, – попытался объясниться Каэль.

– Ах, вот оно что. И ты, значит, напоминаешь ему о погибшей возлюбленной. У тебя настолько нет гордости, что ты готов быть просто заменой?

Вот и разгадка. Наверняка сначала наплел про «я люблю тебя как сына», втерся в доверие, а потом… да еще и изменяет ему. Иллидан справится с ним. Отошлет с глаз подальше, на болота, и Каэль быстро забудет этого чересчур ветреного син’дорея.

– Да нет же, лорд Иллидан. Мама… она не погибла. Ее считают погибшей, это так. Но никто не видел ее смерти. Она просто пропала, когда на Дреноре началась катастрофа. Мы с Паталеоном пытаемся отыскать ее здесь, но пока безрезультатно. Но она совершенно точно жива, потому что Верас нашел эльфа, который видел ее после того, как эту землю разорвало. Я ссорился с Паталеоном, потому что подумал, что он решил забыть о моей маме. То есть, я знаю, что он не забыл, но эта Сепетрия… она запутает его, и…

Каэль втянул в себя больше воздуха. Дыхание сбилось, не хватало еще разреветься, как младенцу, который хочет к маме.

– Мама может не вернуться ко мне одному, но если она будет знать, что мы с ним вдвоем ждем ее, то тогда ведь больше вероятность, что она придет…

Глаза предательски защипало. Каэль отвернулся, не желая показывать слабость перед Владыкой Запределья.

Неожиданно. Значит, ничего не было. Иллидан развернул принца к себе и обнял, позволяя уткнуться лицом в широкую грудь. Эльфенок, оказывается, по маме скучает, а не романы за его спиной крутит. Полудемон поглаживал золотоволосую голову, чувствуя, как расползается по лицу улыбка. За всеми этими его попытками казаться старше, участием в военных действиях, рискованными масштабными экспериментами и отсутствием жалоб на свалившуюся ответственность за целый народ, легко забыть, что мальчику всего сто шестьдесят, и у него больше нет ни родного дома, ни родителей… Неудивительно, что Каэль тянется к тем, кто мог бы заменить ему отца. Так что Паталеона надо действительно отослать куда-нибудь подальше. Или наоборот, поближе – в Черный Храм, под постоянный надзор. С… хм, потенциальным отчимом возлюбленного открыто ссориться не следует, но держать подальше от принца надо. А то вдруг он и вправду очень сильно заскучает по эльфенковой матери…

Иллидан поднял Каэля на руки, чтобы их лица оказались на одном уровне. Ласково прошелся языком по покрасневшим векам. Соленые. Все-таки заплакал. Полудемон в который раз обругал себя растлителем. Задевая слегка шершавыми рогами волосы возлюбленного, Иллидан потерся фиолетовым носом о носик принца, молчаливо извиняясь за свою вспышку. Руки Каэля сомкнулись, обнимая полудемона за шею. Не сердится.

========== Глава 10. Попытка третья ==========

Зангарские озера

Настойка на сиянии грез лучше, чем талассийские вина, если распивать ее на верхушке гигантского гриба. Больше соответствует обстановке. Как они там оказались? Иллидановым порталом, разумеется. Лорд, конечно, предлагал леди Вайши поднять ее на руках, но она громко заверещала, требуя поставить ее на землю.

Беседы о делах Иллидари в непринужденной атмосфере пикника нередко бывали более продуктивными, чем официальные совещания. Союзники обсудили строительство полноценных магических школ, пришли к общему решению развивать инженерию: лучшие специалисты в ней – мо’арги – есть и у демонов, но какой уж тут творческий поиск, когда твой народ в рабстве. Лорд Иллидан, знакомый с этой расой умников-киборгов по воспоминаниям Гул’Дана, был уверен, что в Запределье мо’арги работают лучше. Также нужно начать сотрудничество с эфириалами, гоблинами и гномами: их технологии пусть и отстают от демонических, но зато не знакомы Легиону. Последние два народа вызывали у Вайши умиление: никогда не общавшаяся с их представителями, змееледи была уверена, что это такие же послушные и тихие маленькие существа, как служащие нагам мур’гулы.

Лорд Иллидан поделился веселой байкой о том, как гильдия наемников из Азерота пришла наниматься в его армию, потому что кал’дореи в их составе считали его героем. Среди этих странных личностей попалось несколько любопытных экземпляров, обучение которых полудемон поручил пока своим собственным ученикам. Леди Вайши расхохоталась и предложила нанять специальных распространителей слухов, которые расскажут остальным народам Запределья, как лорд Иллидан самоотверженно закрыл порталы Легиона, позволил Сломленным вернуться в Карабор и готовится к войне с эредаром-Искусителем.

– Осталось еще сиротский приют, как в Шаттрате, устроить, и Владыка Запределья обойдет наару в героизме и заботливости, – усмехнулся Каэль.

– Зря смеешься, эльфенок. Повелитель должен быть защитником своих подданных, в том числе и потенциальных, – возразил лорд наставительно. – Может, А’дал был бы посговорчивее, если бы все дренеи Шаттрата хотели войти в состав Иллидари. Хотя вряд ли. Я для них демон, враг. Что бы я ни делал для них хорошего, они сочтут это уловкой.

Вайши тихо хмыкнула. Перейдя от своего многомесячного изучения орочьей черепушки и вида на Долину Призрачной Луны к завоеванию остальных частей Запределья, Иллидан существенно осложнил отношения своего народа с Шаттратом. Вооруженные стычки случались и раньше, но это были мелочи. Вовсе не демонический облик лидера Иллидари спровоцировал эскалацию конфликта. Теперь же Иллидари вылавливали шпионов по всем своим владениям, вполне дружелюбный Бастион Аллерии объявил о разрыве дипломатических отношений и примкнул к Шаттрату, а в Пустоверти син’дорай столкнулись с враждебностью жителей прежде нейтральных поселений. Ну и краб с ними! Постепенно Иллидари захватят все Запределье, и прочим народам придется смириться, что не они хозяева этих земель. Хотя, они тут ими и не были, здесь заправлял Легион.

– Да кому нужен этот с-с-сиротский приют, – отмахнулась нагайна. – Неужели в таком больш-ш-шом городе как Шаттрат не нашлось несколько семей, чтобы позаботитьс-с-ся о детях?

Принц презрительно скривил губы:

– Шаттрат большой, но нищий город. Они живут в основном рыбалкой и охотой, сидят за высокими стенами и изредка выбираются за пропитанием. Немного торгуют с городами дренеев, но дорога опасная, товары дорогие. Это не островок рая и безопасности, как нам отсюда кажется. Там в Нижнем городе одно сплошное отребье, воры, голодранцы. Они о родных-то детях не особо могут позаботиться.

– Откуда такая ос-с-сведомленнос-с-сть? – поинтересовалась Вайши.

– Подданные письма шлют, – хмыкнул син’дорей, – скучают.

Змееледи округлила глаза:

– А зачем ж-ш-ш-же тогда уходили?

– Эльфов десять потом написали, что пошли за Ворен’Талем с целью узнать его планы и разведать обстановку и защиту Шаттрата.

– Ты в это не вериш-ш-шь?

Каэль пожал плечами:

– Потом… разберемся.

Нагайна предложила оставить серьезные разговоры и выпить еще по чуть-чуть. Имея преимущество в виде множества рук, она предпочитала разливать настойку сама. Каэлю, естественно, доставалось на один глоток.

Змееледи залюбовалась открывавшимися сверху видами на ее озера. Темная вода серебром блестела в лучах Бледной Леди, небольшие беседки из белого камня, увенчанные изогнутыми крышами, казалось, сами испускали сияние. Скоро здесь будет большой надводный город с храмом, базарами и лавочками. Змееледи вдруг подумала, что не стоит слепо копировать архитектуру Наджатара. Вайши, вице-королеве Вод Запределья, лучше внести изменения в оформление города, подчеркнуть особый статус Внешних Земель и их… независмость?

Мысль о том, чтобы надеть корону самой, так часто посещала Вайши, что нагайна перестала ее игнорировать как бредовую. Азшара, Свет Тысячи Лун, хоть и будет скучать по своей верной фрейлине, все же сумеет найти ей замену. Вайши не намерена возвращаться. Пройдет еще пара тысяч лет, и королева наг забудет ее лицо и будет лишь с легким сожалением говорить придворным, что прежняя асс’шейтри внешнего развития работала профессиональнее.

Но гордая и по-детски эгоистичная Азшара никогда не забудет Вайши, если та предаст ее. Став единовластной правительницей наг Запределья, Вайши будет равна ей по положению. Дочь Луны возненавидит ее за это в сотню раз сильнее, чем за измену. Азшара будет строить планы мести, призывать кары на ее голову, проклянет тысячелетия их дружбы, но не будет ни одного года, когда бы королева не вспоминала о вероломной изменнице. Азшара никогда не принадлежала ей. Но, заполучив золотоглазую дочь, Вайши, возможно, излечится от своей тоски по прекрасной и ветреной Наисветлейшей.

Иллидан бы не стал сомневаться на ее месте, подумала нагайна. Что бы он ни плел Тиранде, будто никогда не причинит ей вреда, Вайши точно знала, что будь у него возможность завладеть мыслями жрицы, он бы ею воспользовался. По крайней мере, до того, как связался с забавным эльфенком Каэлем. Син’дорайский принц превосходно отвлек рогатого от прошлых привязанностей. Еще бы сейчас карты не путал… Ведь не в последнюю очередь из-за юного любовника Иллидан отказывается от зачатия. Надо же, верный какой.

– Энергия Пустоты менее агрессивна, чем Скверна, – долетели до Вайши слова принца. – Я не думаю, что вы приобретете черты порождения бездны, если будете впитывать ее большими объемами.

– Возможно. Но уж лучше я отращу хвост, чем расплывусь темным туманом, – покачал рогатой головой Владыка Запределья.

Кто о чем, а мальчики о силе. Вайши отвлеклась от своих планов и прислушалась к беседе.

– Но можно же поискать и другие варианты, лорд Иллидан! Можно создавать артефакты арканной магии и поглощать их силу!

Когда принц Каэль’Тас увлекался дискуссией, на гордой королевской физиономии проступало столько эмоций, что Вайши переставала удивляться огненной направленности магии этого стеснительного и скрытного мальчика.

– Ты представляешь себе затраты магии на мощный артефакт? – возразил Иллидан. – Великих творений мастер может создать за всю жизнь не более, чем три-четыре.

– Но нам не нужны великие артефакты, сложные и с уникальным действием, – не унимался эльфенок. – Нам нужны просто мощные накопители.

– Все равно. Ты представляешь себе, насколько мощным должен быть артефакт, чтобы не просто напитать резерв, а качественно изменить силу и способности получателя? Без помощи некромантии маг будет создавать такой накопитель десятилетиями. Потери энергии колоссальны, нужно постоянно восстанавливаться…

– Теперь мы поглощаем магию Скверны напрямую из воздуха и растений, возможно, сумеем найти способ поглощать и Пустоту. Можно просто поглощать больше, – Каэль увернулся от потянувшейся к нему с целью притянуть ближе и обнять повелительской руки и продолжил объяснять свою идею, рисуя в воздухе движения энергий. – По сути, такой маг будет выполнять роль переходника, как говорят инженеры – трансформатора.

– Если бы все было так просто, юный принц, – тоном мудрого старца проговорил Иллидан. – Такая роль очень быстро сведет мага в могилу. Его попросту или разорвет или превратит в безумное демоническое существо.

– А если использовать преступников или пленных? – предложил Каэль.

Принц поймал на себе удивленные взгляды союзников. Первой рассмеялась Вайши:

– Да уж, эльфенок, не думала я услыш-ш-шать такое от тебя.

– Каэль, в нашей команде роль коварных злодеев застолбили я и хвостатая! – насмешливо оскалил клыки полудемон.

Каэль смутился. Идея, казавшаяся ему такой разумной и логичной, вдруг предстала перед ним в совершенно ином свете. Эльф ужаснулся пришедшей ему в голову жестокости. Изуверские эксперименты над живыми разумными существами, убийства во имя увеличения силы, беспощадная кузница чудовищ – такие методы больше подошли бы Плети, или… Легиону. Он совсем сошел с ума, говорить подобное после заявлений Ворен’Таля?

– Это не Кил’Джеден мне подсказал, это я просто… глупая мысль, я теперь это вижу! – затараторил Каэль.

– Ладно, ладно, мы поняли, не волнуйс-с-ся. Но только ты сразу говори нам, если какой-то красненький дядька будет тебе предлагать с-с-союзы, конфеты или переговоры наедине, – с невинным видом прошелестела Вайши.

Каэль ожег ее гневным взглядом, поджал губы и промолчал.

– Эй, принц, не сердис-с-сь. А хочешь, я тебе с-с-секрет расскажу?

Вайши переместилась к син’дорею поближе и наклонилась к его уху.

– Мы с тобой, Высокорожденные, избранники Азш-ш-шары, должны доверять друг другу. Слуш-ш-шай же, юный принц. Иллидан рассказывал мне как-то, что он в детстве дружил с лунным с-с-совухом и даже спал с ним в обнимку. У совуха был большой мягкий живот, и нашему рогатому лорду нравилось клас-с-сть на него голову. А потом…

Вайши сделала драматическую паузу и продолжила зловещим шепотом:

– Про совуха узнали Малфурион и Тиранда, он стал их общим другом и вскоре Иллидан перестал приходить к нему сам, общ-щ-щался только вместе со всеми. Понимаешь, перестав принадлежать ему одному, совух потерял для него всю перелес-с-сть. А теперь… У сквернокопытного есть игрушка, вязанный совух. Ему его подарила одна ночная эльфийка-охотница на демонов, из новеньких учениц. Этот с-с-совух украшает интерьер в покоях Иллидана. А сейчас твоя очередь поделиться со мной с-с-секретом, эльфийский принц: Иллидан с ним спит? Он кладет совуха под подуш-ш-шку? Обнимает во сне? Ты же знаешь, так расскаж-ш-ш-жи мне!

Каэль прошептал в бирюзовое ухо:

– Лорд Иллидан спит со мной.

Вайши почему-то радостно рассмеялась и захлопала в ладоши верхними и средними руками.

Каэль и Иллидан переглянулись.

– А не увлеклась ли ты настоечкой, моя глубоководная леди? Ты ведь не только со мной пьешь. Сколько попоек у тебя было на этой неделе?

– Без тебя, крылатый лорд, вс-с-сего одна. Каэль! Ваша жрица Маланда пьет как орк и не пьянеет! Это какой-то с-с-син’дорайский приемчик или целительские тайны?

***

Иллидан не считал себя знатоком жизни или мудрецом. Правила игры под названием «жизнь» были ему вроде бы понятны, но неоднократно, когда ставки повышались, он утыкался носом в свое непонимание каких-то важных глобальных законов. В юности он пользовался вниманием и благосклонностью эльфов потому что его золотые глаза обещали великие свершения в будущем. Иллидан был готов ухватить возможность за хвост, когда она появится. Он согласился учиться у Кенария, потому что это были новые, никому не известные знания и сила. Это было разумным решением, ведь великие дела сами не совершатся, он должен быть к ним готов. Пусть у него и есть редкий потенциал, его надо развить. Но ни внимательное зырканье по сторонам в поисках своего шанса, ни монотонное сидение в медитационной позе при изучении друидизма не давали результата. Любые его действия были бесполезны, пока он совершенно случайно не попробовал свои силы в непредназначенной для кал’дорай магии. Вроде бы Иллидан понял ошибку: действуя стандартными путями обретения силы можно стать значительной фигурой, но не великим эльфом. Нужно не бояться замахиваться на недоступное остальным.

Найдя свою стезю, Иллидан не испытывал проблем с сосредоточенностью и упорством. Он тренировался до истощения и не терял своей увлеченности. Это было правильно. Нашел силу – овладей максимумом ее возможностей. Простейшие заклинания Иллидан отработал до полного автоматизма, он раскачал свой запас внутренних магических сил до уровня настоящего практикующего мага, отработал точность и скорость атак. Дальше нужно было либо поступать в магическую академию в Зин-Азшари и изучать теорию магии, редкие заклинания и прочее, либо идти в Лунную Стражу и становиться боевым магом. Великие дела в битвах представлялись Иллидану более реальными, чем великие магические открытия: несмотря на внезапно проявившееся упорство в овладении магией, Иллидан все же сомневался в своей способности кропотливо изучать древние свитки, искать ошибки в расчетах, не терять энтузиазма после серии неудач. И в Академию, и в Лунную Стражу не брали простых кал‘дорай, но правила, запрещающего это, не было.

Кал’дорай не владели магией по-настоящему. Они умели вкладывать ее в работу, делая постройки крепкими, а луки – надежными, могли прятаться в тенях леса, и много еще чего понемногу. Навыки передавались от родителей детям, от ремесленников своим ученикам, но назвать себя магом не мог никто, поэтому они и не пытались попасть ни в Академию, ни в Стражу.

Иллидан был готов показаться наглецом и выскочкой, заранее смирился с возможным неодобрением. Трудно стать великим эльфом, если стараться понравиться всем и каждому. У Великих всегда есть завистники и недоброжелатели, Иллидан был готов к проблемам.

Но проблемы не возникли. Не было никаких злопыхателей среди соратников в Лунной Страже, потому что никто его в ее достойные ряды брать и не собирался. Ибо не надо замахиваться на неположенное низкорожденным. В этот момент Иллидан был готов признать, что жизни он не понимает.

Вскоре у него появилась возможность произвести впечатление на Кур’талоса. Собственно, четыре века от рождения Иллидана до встречи с военачальником он мог бы провести во сне или на солнышке кверху пузом – итог был бы один. Нет, друидические и магические знания ему помогали в бою и после, в отсутствие целителя он бы справился и без них. Как оказалось, что самое важное – это оказаться в нужное время в нужном месте, действовать мгновенно и эффективно. Это не то, к чему можно тщательно подготовиться, но импровизации младшему из близнецов Ярость Бури всегда удавались хорошо. Гребень Ворона считал его самым надежным из своих эльфов, каждую мелкую неудачу Иллидан быстро обращал себе в пользу. Золотоглазый эльф понял еще одно важное правило: великие дела требуют соответствующего окружения. В окружении властителей, мощных артефактов и героев возможности для подвигов появлялись чаще.

Позже эта стратегия помогала ему не раз и в битвах, и в королевском дворце, и в общении с демонами. Хвататься за возможность, не раздумывать подолгу, не сожалеть об упущенном. Некоторые из его действий можно было назвать предательством, но Иллидан считал, что просто принял оптимальное решение. Лучше пойти на тактическую сделку с врагом, чтобы потом получить максимум выгоды для всех кал’дорай. Не то что бы Иллидан был так сильно предан своему народу, но великие дела – это всегда что-то во благо эльфов, разве нет? Никому не нужное, хоть и масштабное, громкое, не может считаться великим.

Метод, эффективный на войне и среди дворцовых интриг, оказался бесполезным в мирное время. Нет, не так. Иллидан просто не стал его применять, не захотел хитрить, ведь среди самых вероятных кандидатов на роль лидеров кал’дорай к концу войны оказались его самые близкие эльфы. Он был уверен, что объяснений своих мотивов и планов будет достаточно. Что такого ужасного, чтобы воспользоваться ресурсами врага для победы? Тиранда и Мал знали его всю жизнь, они сражались с ним бок о бок, они не станут навешивать на него обвинения в чужих преступлениях или пытаться как-то выслужиться за его счет. Они не стали. Они вообще ничего не стали: ни расследовать произошедшее, ни слушать его версию событий.

Иллидан мог бы выкрутиться: подкупить стражу, убить охранников, задействовать старые связи. Но продолжал наивно верить, что скоро ему устроят суд по всем правилам, оправдают его официально. Конечно, Тиранда и брат были очень совестливыми и ответственными, они не могли просто взять и отпустить преступника, только из-за того, что он им не чужой. Да и злится брат на него, ему нужно остыть, показать кто в семье старший. Будет суд, надо продумать свою защиту, продолжал убеждать себя Иллидан, даже когда ворота темницы Смотрящих в Ночь сомкнулись за его спиной.

Сейчас полудемон ближе всего был к статусу «Великого эльфа, творящего великие дела». Его прежний подход скорректировался: «не менять сторону часто, дать возможность союзникам верить в его полную надежность», «полностью исключить вероятность провала невозможно, лучше стремиться к новым победам, чем всеми силами избегать одного поражения». В Запределье, где не было никого выше Иллидана, а противники были многочисленны и разобщены, это было не трудно. Но он постоянно был готов, что его принципы, взгляды и стратегии снова окажутся ошибочными и их придется пересмотреть. Или это сама жизнь в очередной раз поменяет правила игры.