Текст книги "Куница. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Postulans

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

И я понял, почему не было ощущения пробоя реальности. Просто огляделся. Мир за пределами какой-то незримой черты плыл, искажался, мерцал. Это не мы призвали Самурык, нет. Она пригласила нас на свой уровень реальности, вытащила с обычного материального плана. Полез проверять тубус, чтобы удостовериться, не разрушили ли скачки реальности старый свиток.

– Страждущие, – заговорила Самурык.

Звуки её голоса отозвались легионами мурашек, пробежавших по спине.

– Я взываю к твоей мудрости, Тридцатиликая.

Но Самурык не слушала Олесю. Пусть в позе существа ничего не изменилось, я был уверен, всё внимание птицы приковано ко мне. Повинуясь наитию, я моргнул, взглянув на мир глазами, что были дарованы Гамаюном.

Виски пробило болью. Я знал, что увидел, но не мог этого осознать, груз понимания засверливался в мой мозг. Я видел истинный облик потустороннего существа. Невозможное огромное сплетение белых лент, карих глаз, голубых перьев, бесконечных крыльев, золотых плетений... Женский силуэт лишь угадывался в этой бесконечности, будто стоит расфокусировать зрение, и невозможная многомерная фигура сложится в обычное и привычное человеческое тело с непривычно большими крыльями.

Моргнул повторно. Я всё ещё видел Самурык в её истинном облике, но это уже не давило на мой мозг так сильно. Моргнул ещё раз, и уже практически видел обнажённую девушку в перьях. Если не сосредотачиваться и не пытаться рассмотреть.

– Избранник, – обронила слово птица. – Аватар.

Олеся удивлённо обернулась, да я и сам был несколько обескуражен. Я подозревал, что подобное возможно, но не рассматривал такую вероятность всерьёз.

Гамаюн передал мне не только глаза. Манипулятор времени сделал меня своим аватаром, наделил частичкой своей силы. Радости по этому поводу я, правда, не испытывал вовсе.

– Тридцатиликая, – ответил я птице, сопроводив слово уважительным кивком.

Попытался представить, как это существо ворчит. Получалось с трудом. Не представляю, как ЭТО может ворчать и капризничать.

– У тебя кровь, – порадовала меня Олеся.

И в этот момент мои глаза накрыла боль и резь. Зажмурился, всеми силами стараясь вернуться к обычному зрению.

– Не пытайся видеть больше, чем способен понять, – посоветовала Самурык. – Впрочем, если ты увидел, значит, был к этому готов.

– Увидел что? – не поняла Олеся.

– Всё, – многозначительно и непонятно отозвалась птица.

– Я, похоже, смог увидеть часть её истинного облика, – признался я.

В другой ситуации, пожалуй, оставил бы такую информацию при себе, но сейчас плохо соображал, возвращая самообладание и способность нормально видеть. Когда открыл глаза, передо мной снова была Самурык, в облике девушки с крыльями.

Но без пустоты на лице. Теперь я видел её глаза, карие, глубокие, пронзительные.

– Но это же... И... – Олеся растерялась.

– Не спрашивай, сам понятия не имел, что такое возможно, – отрицательно качаю головой.

А ещё я видел цвета, тогда обычно глазами Гамаюна различаю только оттенки серого.

– Страшись, ведомый, – предупредила меня птица. – Незнание делает тебя уязвимым.

Вздохнул.

– Мне это известно. И я сомневаюсь, что смогу сейчас это исправить.

Ещё несколько долгих секунд Тридцатиликая смотрела на меня, прежде чем обратить внимание на Олесю.

– Какого знания ты жаждешь, дитя? Если это будет в моих силах, я помогу, – в голосе существа явно прослеживалось снисхождение.

Не дожидаясь слов Олеси, я изъял пергамент и развернул его, показав птице.

– Мы не можем прочитать этот текст, – заговорила оперативница. – Окажи нам честь. Пролей свет истины на скрытое знание.

Я ощутил, как пергамент покидает мои ладони, становясь невесомым. Мешать не стал, поняв, что Самурык приближает свиток к себе, производя тонкие магические манипуляции.

– Древний язык, диалект, архаичная запись, – заговорила птица неожиданно деловым тоном, не вяжущимся со всем пафосом, что обволакивал нас до этого момента. – Речь идёт о возврате к Истоку, полному обновлению, возвращению к точке начала. Пользуясь методикой, что здесь описана, маг жертвует всеми узлами и развитием, чтобы заново пройти жизненный путь. Продлить свою жизнь. Познать вечность.

Самурык взмахнула крыльями. Вновь боль в висках, но уже иная, привычная. Я узнал её. Метод эмпатической передачи, телепатического обучения. Птица не мелочилась, не разменивалась на переводы и объяснения. Существо с иного плана просто прочло свиток, вникло в секреты, и передало понимание методики. Передало нам обоим, вписывая в нашу память, внедряя, будто мы знали содержимое свитка с самого раннего детства. Будто родились с этим знанием.

– Я сделала всё, что могла, – бросила птица напоследок, чтобы в следующий миг исчезнуть.

И вот мы снова на пустой площадке где-то в лесу. При мне нет тубуса со свитком. Я сижу на коленях, пытаясь осознать, что произошло. Рядом Олеся, чуть менее растерянная. Нашёл в себе силы подняться и подойти к машине. Тубус был на месте.

Сосредоточился, воскрешая в уме знания, которых там быть не должно. Я мог стать бессмертным. Не сейчас, потребуются ритуалы, тренировки, развитие, но... В моих руках появился секрет продления жизни. Работающий, судя по всему.

Глава 42

Трасса

Март 1983 года

Полное осознание всей сути заковыристой практики, позволявшей сбросить свою жизнь на самое начало, пришло далеко не сразу. Пусть ещё там, на площадке в лесу, мы, я и Олеся, поняли общий смысл и идею, но вскоре начал подтягиваться весь переданный потусторонней сущностью пласт знаний. Сопровождалось это крайне болезненными ощущениями, Олесе даже пришлось искать место для экстренной парковки. Сейчас девушка спала на заднем сидении, иногда болезненно мыча и постанывая. Я, как мог, облегчил ей ощущения, но природа передачи знаний не позволяла полностью избавиться от боли. Сам пошёл иным путём, погрузив себя в медитацию и стараясь быстрее осознать и принять новые знания.

Изобрели методику какие-то монахи, практиковавшие учение о перерождении и циклах жизни. Сейчас известно достоверно, что душа перерождается, но пусть к этому знанию длился больше двух тысяч лет. Однако монахи нашли необычную методику. Lǚchéng de qǐdiǎn, или как-то так. Возврат к истоку, если попытаться перевести. Идея проста, начать всё заново, переродиться, не умирая и не рождаясь. Обновить свою жизнь. Потерять всё, вообще всё, не только узлы и развитие.

Прошедший эту практику лишался воспоминаний и личности, становясь подобным новорождённому. Грудной ребёнок в теле взрослого. Да, всё можно было восстановить, память, навыки, путь развития. На восстановление личности и воспоминаний уходило всего шесть лет, если я правильно интерпретирую полученную информацию. Но личность уже будет другой. Со старой памятью, но новым осознанием воспоминаний. Магия не восстанавливалась, все тренировки требовалось проходить заново, заново развивать узлы и проходить ритуалы. Через двадцать – тридцать лет получался боец того же уровня, каким был до перерождения. Цена продления жизни. Плата за бессмертие – смерть личности.

Дай Ли, воин древности, проходивший перерождение пять раз, прожил самую длинную жизнь из всех практиков этого метода. В общей сложности он прожил почти восемьсот лет, то есть методика существует более тысячи. Как эти монахи хранили свой секрет столь долго – загадка, ведь Дай Ли и другие войны этого монастыря уходили в мир, сражались, а затем тайно возвращались, чтобы обновиться и переродиться. Был только один незначительный нюанс.

Дай Ли после последней реинкарнации, проживаю шестую жизнь, превратился в безумного маньяка, едва не уничтожившего своих братьев. Каким-то образом Дай Ли удалось прикончить, он не успел войти в силу, хотя и имел чудовищный опыт. Монастырь так и не восстановился после бойни, а затем был разрушен.

Что я имею в итоге? Перерождение – это не ритуал, а практика. Целый комплекс упражнений, постепенно, безболезненно, гасящий все узлы. Это требует времени, особенно на двадцатом ранге. Полагаю, у высокорангового мага уйдёт не меньше года, чтобы подготовить себя к перерождению. Дальше сама практика гашения истока и его перезапуска. После чего мы получаем нового человека в старом теле. Это было у тибетцев. Предположим, что некоторые ментальные практики позволят сохранить личность. Я даже не удивлюсь, если выясниться, что «духовное перерождение» связано с религиозными учениями монахов, а не с реальной практической необходимостью очищать себе мозги до полного забвения. Останется только проблема восстановления магии, но с известным мне подходом к наращиванию узлов можно говорить не об нескольких десятках лет, а просто об нескольких годах.

Гамаюн сказал, что я всё равно погибну, когда вернусь в точку начала. Я знаю, как работают такие вещи. Чем сильнее я буду стараться избежать смерти, тем надёжнее станут обстоятельства, не позволяющие мне избежать гибели. Единственный призрачный шанс – принять всё как есть. Искренне, не с надеждой обмануть магию и судьбу, нет. Искренне положить свою жизнь, не пытаясь сделать ничего, чтобы предотвратить неизбежное. Каждый день я возвращаюсь к мысли о своей кончине, и каждый день заставляю себя забыть, не думать.

И как насмешка судьбы, у меня в руках секрет вечной жизни. Думаю, даже безумие не является непреодолимой проблемой, если спокойно и рационально подойти к делу, а не так, как делали в прошлом. Иронично.

Сзади зашевелилась Олеся. Застонала, потягиваясь. Заднее сидение – паршивое место для сна, что на себе смогла ощутить девушка. Я обернулся, думая, сказать «доброе утро», или как-нибудь пошутить, но оперативница не проснулась, лишь перевернулась на другой бок. Был бы уверен, что голова у неё больше болеть не будет после пробуждения, но не разбудил. Я не уверен, а за рулём сидеть ей. Надо получить права на вождение, а то не смешно становится.

Мимо нас проскочили три потрёпанных седана. Обратил внимание, потому что, во-первых, они превышали скорость, а во-вторых, выглядели очень уж затасканными. И, в-третьих, они затормозили, остановившись в нескольких сотнях метров от нас. Одна из машин развернулась и поехала обратно, притормозив, когда проезжала мимо, и вновь ускорилась, оказавшись за нами. Где-то там развернулась, чтобы снова проехать мимо.

– Олеся!

Но девушка ответила только недовольным ворчанием.

Машина вновь притормозила, с пассажирского сидения выглянула бритая наглая морда, пытаясь заглянуть в салон, но тонировка не даёт много рассмотреть, разве что меня он заметил. Автомобиль остановился в трёх десятках метров перед нами. Вышли трое. Как у нас говорят, лихие люди. Куртки, потёртые штаны, бритые головы. К нам идёт только один, тот самый, что выглядывал из окна.

– Олесь, мать твою! Рота – подъём! – повышаю голос и открываю дверь, пока кадр не подошёл близко, выходя на улицу.

Увидев меня, лысый обрадовался. Да, машина у нас неброская, у меня видок ещё тот. Ничего удивительного, что парень не понимает, кто перед ним. Я многообещающе улыбаюсь.

– Ближе не подходи.

Парень улыбается шире и не думая останавливаться.

– Да и чисто спросить...

Зажигаю в ладони пламя, лысый останавливается и на миг становится серьёзным, но снова натягивает на морду улыбчивое выражение блаженного идиота.

– Чего, машина не в порядке?

– С машиной всё хорошо. Со мной тоже всё прекрасно. Катитесь дальше своей дорогой, не искушайте судьбу.

Я их не боюсь, даже если у парней есть оружие. Самое страшное, что они могут сделать – повредят машину. И добирайся потом до города пешком.

– Чего грубишь, парень? – кажется, меня не так поняли.

Моё желание не марать руки приняли за страх.

– Морда мне твоя не нравиться, вот хочу, чтобы ты убрался куда-нибудь подальше. А убивать тебя мне лень. Поэтому проваливай. Усёк?

Не усёк, стоит, думает, что ответить. Достаю пистолет и взвожу к бою.

– Считаю до одного.

Парень поднял руки:

– Понял! Не нервничай. Уже ухожу...

Открывалась задняя дверь. Олеся, не говоря ни слова, лишь бросив мрачный взгляд на парня, пересела на водительское место. Завела машину. Парень развернулся и пошёл к своей машине. Я тоже вернулся в салон, хлопнув дверью.

– Вернусь – устрою местному губернскому отделу жандармерии проверку служебного соответствия, – мрачно пообещала Олеся, выкручивая баранку и давя на газ, совершая разворот.

Я бросил взгляд на машину, что была ближе. Номера местные. Был бы уверен, что они именно те, кем кажутся – точно поубивал бы. Избавление мира от отбросов общества – благородное и уважаемое дело. Но они могли оказаться просто деревенскими парнями, тупыми и некультурными, но не нарушающими закон, если не считать нарушения скоростного режима. Не убивать же за это?

– Голова прошла? – спросил, продолжая следить за лысыми.

– Более ли менее. Тебе нужны права.

– Озабочусь сразу, как закончим, – обещаю.

Ребята развернулись и поехали за нами, набирая скорость.

– Кретины, – прокомментировала Олеся.

Как же я с ней согласен. Прокрутив в голове свой арсенал, нашёл подходящее заклинание. Небольшая модификация и будет именно то, что нужно. Маленькое заигрывание со стихиями, выверенное воздействие, тонкое и точное.

Несколько секунд концентрации, подача магии, и всё. За моей спиной осталась область, внутри которой любое пламя будет исчезать, отдавая энергию своего горения не в свет или тепло, а в магический фон. Первая машина, влетевшая в область, сразу заглохла, топливо в цилиндрах не загоралось. Такая же участь постигла и два других автомобиля. Область продержится пару минут, хорошо, что эта дорога пуста, а то получилось бы некрасиво. Когда заклинание перестанет действовать, если парни не посадят аккумуляторы в бессильных попытках запустить двигатели, мы уже успеем вернуться на основную трассу.

– Что сделал? – убедившись, что неприятная компания исчезает точками в зеркале заднего вида, Олеся повеселела.

– Область подавления огня. Отлично душит ДВС.

– Здорово, – оценила девушка.

Поморщился, признаваясь:

– Я подумывал превратить бензин в желе, но понял, что не потяну такое тонкое воздействие. Да и превратить случайно кровь в желе не хотел. Поэтому выбрал простой путь.

На трассу мы вернулись быстро, съехали мы ровно настолько, чтобы проезжающие машины не мешали Олесе спать.

– Так, тубус со свитком у нас. Преследования нет. Бонусом мы оба секрет знаем, свиток нам более не нужен. Какой следующий шаг? Мне просто оставить свиток тебе, и ты дальше сама?

Девушка возмутилась:

– В смысле? Ты решил на меня всё сбросить?

– Нет, – отрицательно качаю головой. – Кому ты будешь передавать свиток?

Олеся без особого энтузиазма пробурчала:

– Начальству.

По ней было заметно, что решение не идеальное, но другого не было.

– Через голову руководителя я прыгать не буду. Такой жест никто не оценит, ни мой начальник, ни те, кто стоит над ним. У меня слишком мало влияния, чтобы быть самостоятельной фигурой.

– Понимаю.

Она – исполнитель. После этого дела её статус определённо поднимется на неизвестную величину, но действовать действительно лучше из-под чужого крыла. Ничего, дорастёт и Олеся до кресла начальника, с моей помощью так точно.

– Вернёмся, я сделаю звонок и скоординируюсь... Ну, ты понимаешь. Дальше, как он решит, встретиться с тобой или нет, – раскрыла девушка свои планы.

– Отлично, – киваю.

Некоторое время едем в тишине. Олеся потёрла висок, спросив:

– Значит, не такая уж и вечная жизнь, да? Не думаю, что потеря собственной личности – приемлемая плата.

– Наверняка найдётся способ этого избежать, – возражаю. – Есть ментальная магия, придумают что-нибудь. Вполне возможно, мы сами найдём решение этой проблемы.

Посмотрел на девушку.

– А что? Хочешь жить вечно?

Она улыбнулась.

– Конечно! Кто бы не хотел?

Я не нашёлся что ответить. Зная, чем станет мир через четыре десятка лет, я не был уверен, что хотел бы такой вечности.

Глава 43

Москва. Пригород.

Март 1983 года

«Перед тобой стояла простая задача, мой мальчик,» – голос в телефонной трубке дрожал сдерживаемой злостью.

– Да, отец, – повинился мужчина, склонив голову.

«Ты меня разочаровал. И хочу, чтобы такого никогда более не повторялось, понимаешь?» – продолжил собеседник.

– Да, отец, – повторил Родион.

Сидевший рядом оперативник смотрел на опустившего голову Родиона и потирал руку, где заживала свежая рана.

Родион не был сыном мужчины, с которым разговаривал. Мальчиком Родион потерял своих родителей и был взят на воспитание, с тех пор и привык называть своего куратора отцом. Сергей, напарник Родиона, смотрел на общение этих двух людей с обречённым терпением. Родион, при некоторых странностях, был весьма эффективным бойцом, прилежно выполняющим поручение «отца». Но осечки бывают у всех, в этот раз противник оказался сильнее, ловчее, удачливее. Неприятно, но придётся отталкиваться от того, что есть.

«Передай трубку Сергею,» – попросил мужчина.

Родион повиновался, протянув телефон напарнику. В их двойке Сергей выступал командиром.

– Слушаю, – имён на всякий случай не называли.

«Ты выяснил, кто это был?» – спросил куратор.

– Да. Ещё на месте понял, что это коллеги, снаряжение и тактика знакомая. Позвонил информатору, получив подтверждение. Девушку зовут Олеся, Миронова Олеся из Специального Отдела.

«Специальный отдел? А как они замешаны?»

– Дмитрий Мартен. Специалист, которого приглашали...

«Я помню. И что с ним?» – поторопил куратор.

– Это актив Олеси. После нападения парень обратился к девушке за помощью.

Несколько секунд в трубке молчали.

«Слишком много странностей. Этот юноша должен быть ликвидирован,» – решил куратор.

– В процессе. Мой информатор обещал предоставить любые сведения о местоположении Олеси, как та объявится. А она объявится, это только вопрос времени.

«Хорошо,» – одобрил куратор.

– Информатор рискует. Он потребовал больше денег. Я пообещал.

Сергей не был проинформирован, из-за чего все всполошились, знал лишь, что речь идёт о каком-то китайском свитке с очень важной информацией. Какой-то практикой развития, судя по всему. И, получая это задание, куратор предупредил, что свиток очень важен, и при необходимости Сергей мог использовать любые ресурсы.

«Приемлемо,» – согласился куратор. – «Действуйте. Приказ прежний, получить свиток и ликвидировать всех свидетелей. Понятно?»

– Да, – подтвердил Сергей.

Вызов оборвался.

Положив трубку, Сергей посмотрел на поникшего напарника. Родион выглядел, как побитая собачка, вызывая у Сергея чувство злорадного довольства. Если напарник, как боец, вполне устраивал, то как человек раздражал настолько, что Сергей проклинал день, когда согласился работать с Родионом.

Оперативник покинул комнату, спустившись на первый этаж. Здесь находилась их группа, обычные бойцы, чья задача – выполнять приказы и не задавать вопросов. Сергей подошёл к закрытой двери, заглянув внутрь через маленькое окошко. Их пленник никуда не делся, всё так же пристёгнутый к кровати. Дмитрий Быков, глава СБ рода Мартен.

Иногда на Сергея накатывало предчувствие, помогавшее принимать верные решения. Например, в этот раз чутьё потребовало сохранить жизнь этому мужчине вместо немедленной ликвидации. И сейчас живой пленник мог помочь в решении сразу двух проблем.

Сергей открыл дверь и зашёл в комнату. Здесь пахло, что оперативник проигнорировал. Достав фляжку, он вылил на лицо спящего пленника немного воды. Влага попала в нос, заставляя пленника отплёвываться.

Быков был скован, в том числе магическими подавителями. Глаза замотаны. Его не кормили, давали только воду, чтобы не умер раньше времени, если ещё мог пригодиться. Например, сейчас.

– Пришёл в себя?

Дмитрий вздохнул.

– А не пошёл бы ты.

Всё это время с ним не говорили. Первое время пленник ещё пытался спрашивать, кто они и зачем его удерживают, но потом замолчал.

– Давай облегчим друг другу жизнь, Дмитрий, – предложил Сергей. – Ты ответишь на мои вопросы, а я не стану тебя пытать.

Быков криво улыбнулся.

– Если ты здесь, то у вас хреново идут дела. Но давай, спрашивай. Мне даже интересно, кто вас поимел.

Сергей достал из сумки артефакт. Детектор лжи, не самый мощный и надёжный, но достаточный, чтобы улавливать откровенную брехню.

– Как давно ты знаешь Дмитрия Мартена, с которым посещал базу ОКК?

– Диму? В лицо – полгода примерно, – ответил мужчина. – И нет, я ни черта не знаю о том, откуда у него способности и знания.

Сергей покосился на артефакт. Чёрный шарик покрылся едва заметный фиолетовой дымкой.

– Как ты можешь об этом не знать?

– Я не занимаюсь внутренними делами. Моей задачей была защита рода, от внешних угроз, и внутренних, если припрёт. Дима никогда угрозой не был.

В этот раз шар остался чёрным.

– Какие способности у него развиты?

Быков улыбнулся.

– Похоже, достаточные, чтобы надрать вам зад.

– Отвечай на вопрос, – настоял Сергей.

– Умеет сносно обращаться с оружием. Владеет рукопашным боем. Неплох в боевой магии.

– Больше! – настоял оперативник.

Пленник хмыкнул.

– Он никогда не был моим подчинённым. Всё, что я о нём знаю – пересказ очевидцев.

Лёгкая фиолетовая дымка. Не прямая ложь, не тянет даже на недоговаривание.

– Но ты привёз его в ОКК по вопросу взаимодействия с другими планами.

– Ага, спросив, понимает ли он в этом что-нибудь, – подтвердил Дмитрий. – Потому что не знаю, насколько он во всём этом разбирается.

Снова лишь лёгкая дымка.

– Неплох в боевой магии, да?

Сергей видел, как парень удерживал очереди зачарованных пуль, притворяясь, что едва справляется с этим, а затем резко атаковал. Но всё это меркнет и тускнеет в сравнении с тем безразличием, что молодой Мартен демонстрировал, получая пули в брюхо.

– Кое-что он в ней точно смыслит, – подтвердил Дмитрий.

– Например?

Мужчина хмыкнул.

– Я точно знаю, что он ставит отличные щиты. За доли секунд разворачивает, даже если не готов к бою и застигнут врасплох.

Быков не врал. Уровень, продемонстрированный молодым Мартеном, никак не вписывался в понятие: «он кое-что смыслит в боевой магии». Если бы пленник знал о реальных способностях парня, артефакт бы уловил откровенную ложь. Но, похоже, Быков действительно ничего не знает.

Потеряв к пленнику интерес, Сергей покинул комнату, закрыв дверь. Пришлось подождать, но его ставка оправдалась, информатор позвонил.

– Слушаю.

«Олеся вышла на связь. Она в Москве. Сделала запрос на связь с начальством, я пока затормозил. Запоминай номер,» – коротко и по делу передал информатор.

Сергей запомнил. Информатор, получив подтверждение, оборвал вызов. Оперативник ОКК набрал полученный номер. Ждать пришлось всего два гудка.

«Слушаю,» – отозвался женский голос.

– Приветствую, Олеся. Не могла бы ты передать трубку своему спутнику, Дмитрию. У меня для него есть важная информация.

Секундная заминка, шуршание в трубке, и из трубки слышен голос юноши.

«Валяй, удиви меня,» – с безразличием бросает парень.

Слишком самоуверенный.

– У меня здесь твой знакомый, господин Быков...

«Доказательства,» – перебивает Дмитрий.

– Тебе придётся поверить мне на слово.

«Тогда тебе придётся поцеловать меня в зад,» – ответил парень и оборвал вызов.

Наглый и самоуверенный. Сергей взял телефон и прошёл в комнату пленника. Набрал номер. Ответили после трёх гудков.

«Внимательно слушаю,» – на этот раз сразу говорил парень.

Сергей приложил трубку к уху пленника, напрягая собственный слух.

– Поздоровайся с тёзкой.

Дмитрий удивился, выдав короткое:

– Алло?

«Дмитрий. Ты как?» – удивления или волнения в голосе парня не появилось.

– Жив. Больше хвастаться нечем, – ответил Быков.

«Тоже неплохо. Сейчас попробуем разрулить,» – пообещал Дмитрий.

Сергей убрал телефонную трубку и покинул комнату, чтобы говорить без посторонних ушей.

– А теперь давай поговорим о том, как тебе снова встретиться с твоим другом...

В трубке фыркнули.

«Наивный. Послушай меня, гений. Если ты убьёшь Дмитрия, мне будет грустно и тоскливо, но на этом всё. Однако от тоски я сожгу к демонам этот свиток с китайской грамотой. О том, что с тобой сделают за утерю, ты знаешь лучше меня. Поэтому сейчас я расскажу, что тебе нужно сделать, чтобы получить свиток. Verstanden?»

Сергей очень внимательно отслеживал интонации в голосе. Если бы Дмитрий пытался играть спокойствие, голос оставался спокойным на протяжении всей речи. Вертекс позволяет подобные трюки. Но нет, голос парня играл интонациями, иронией, сарказмом, чуточку самолюбования. И никакой тревоги. Дмитрий абсолютно уверен в том, что преимущество на его стороне. Угрожать бессмысленно. К тому же пленник – всего лишь глава службы безопасности, а не брат, мать или кто-то из родственников.

– Я слушаю тебя.

К счастью, обещать Сергей мог всё что угодно. Главное – добраться до свитка.

«Я готов передать свиток...»

– А что об этом думает Олеся? – уточнил Сергей.

Хотя и так уже понял, что это не Дмитрий актив Олеси, а наоборот. Олеся – удобный контакт в специальном отделе, и Дима не постесняется ей пользоваться.

«Тебя это не касается, малыш, и не перебивай меня больше. Я готов передать свиток и забыть всю эту историю, если вы, мудаки, загладите свою вину. Вы без повода на меня напали, убили моего человека и вообще доставили массу неприятностей. Поэтому вы возвращаете мне Дмитрия, живого, здорового, целого и невредимого. А вместе с ним три сотни тысяч рублей компенсации моих нервов. Торг неуместен,» – вывалил парень.

Сергей пару секунд переваривал наглость, ответив:

– Понял тебя. Деньги будут готовы через три часа. Место встречи...

«Звони, как будешь готов, я назову место. Не хочу, чтобы вы своих людей заранее там расставляли,» – перебил Дмитрий и оборвал связь.

Положив трубку на аппарат, Куница заглянул в глаза Олеси.

– Ну как я тебе?

– Наглый и несносный, – улыбнулась девушка. – Признаю, у тебя есть шарм. Но триста тысяч?

Дима изобразил задумчивость:

– Считаешь, продешевил?

Олеся прыснула в кулак.

– Нет. Ты мог просить сколько угодно, не верю, что они будут платить.

Дима кивнул:

– Конечно. Почти наверняка у них приказ – нас убить. Деньги обязательно привезут, чтобы мне показать.

– Хочешь сказать, ты выставил требования только для того, чтобы они поверили...

– Да, да, да, я не заподозрил подвоха и думаю только о деньгах, – кивнул Куница. – Эти ребята точно работают только на себя и против всех. А значит, их можно валить без всяких зазрений совести. Поэтому я иду один.

Олеся удивилась.

– Не поняла.

– Я приду на встречу, удостоверюсь, что мой тёзка жив, и буду всех убивать.

– Это понятно, чем тебе я помешаю?

Дмитрий вздохнул.

– Если ты будешь рядом, есть шанс, что тебя достанут и я не смогу помочь. А если ты будешь в недосягаемости, тебе точно никто не навредит. Я не знаю, как повернётся ситуация, и я не хотел бы... – он замолчал.

– Так погиб Олег? – догадалась девушка.

Куница кивнул.

– Уверен, что справишься сам? – спросила Олеся.

– Абсолютно, – уверенно подтвердил Дима. – Сейчас сделаю иллюзорную копию свитка, проверю оружие и буду готов. А ты побудь где-нибудь подальше. Рация у нас есть, я тебя вызову, как всё закончится.

Девушка кивнула:

– Хорошо.

Глава 44

Москва. Закрытый склад.

Март 1983 года

Кобура пистолета слегка давит на грудь. Магия ненавязчиво пульсирует в ожидании битвы. Не хватает застарелой боли от многочисленных ран, шёпота демонов, с которыми у меня были контракты и, может быть, глубокой тоски осознавшего поражение солдата, по инерции продолжавшего идти от боя к бою, от смерти к смерти. Из нового было предвкушение зверя, слабенькое, узел урезанный, но заметное. И тоска всё же при мне, лёгкими горькими нотками касается струн души.

Я иду убивать.

Как Куница, я достиг в этом деле определённого профессионализма. Набрался разнообразного опыта. Сначала войсковые операции, когда я был всего лишь одним из множества таких же молодых боевых магов. Затем серьёзные столкновения в качестве высшего мага. Иногда приходилось работать скрытно, с ограниченными ресурсами, в сжатые сроки, но это были одиночные операции. Был опыт хищника, но как и раньше, я не любил вспоминать этот отрывок моей жизни. В конце всё больше устраивали засады, неожиданные налёты, удары во фланг. Я редко участвовал в лобовых столкновениях, для удержания обороны были ребята попроще, тоже высшие, но не получившие известности. И неспособные не моргнув глазом устраивать мясорубки, перемалывая людей сотнями и тысячами. Для этого нужно слегка повредиться умом, чтобы убивать хладнокровно и с безразличием к жертвам, но в то же время не начать получать удовольствие от процесса.

Судя по всему, сегодня я слегка выйду за эти рамки. Пожалуй, конкретно этим мудакам я головы оторву с удовольствием.

Они привезут Дмитрия. Так проще всего, покажут заложника мне, а потом, по их гениальному хитрому плану, убьют нас обоих. Отличный, надёжный, словно швейцарские часы, план. Почти наверняка у них что-нибудь для меня заготовлено. Не может быть иначе, сколько раз я уже сажал этих болванов в лужу? Значит, мне не надо позволять им использовать свои козыри, и атаковать первым. Таков план.

Найти в Москве подходящий пустырь непросто. С этим помогла Олеся, отыскав закрытый транспортный терминал, временно закрытый и потому пустующий. Меня устраивал недостаток света в большом здании просторного склада. Устраивали остатки стеллажей. А больше всего устраивали рельсы для платформ-вагонеток, что затруднят движения машине или машинам. Машинам, не рискнут они маленькой группой приезжать. И это меня тоже устраивает. Жаль только никаких технических полостей в полу нет, чтобы спрятать туда Дмитрия для его защиты. В любом случае план у меня был. Живыми отсюда уйдём только я и Дмитрий.

Машины я услышал до того, как они въехали. Три служебных внедорожника, бодро вкатившись через ворота, вынужденно затормозили, чтобы не разбить подвеску. Я считал расстояние. Если остановятся далеко – значит, в ход пойдёт взрывчатка и даже пулемёты. Подъедут близко – полагаются на артефакты. Машины подъехали близко, остановившись в трёх десятках метров. Будут артефакты.

Продолжаю спокойно стоять, наблюдая, как из машин выходят пятеро, шестеро. Двое вытаскивают с заднего сидения второй машины Дмитрия. На его голове мешок, но мне достаточно видеть комплекцию мужчины. Ещё один противник несёт сумку. Отходя от машин на пару шагов, ставя Дмитрия на колени. Сумка ложится рядом.

– Пересчитывать будешь? – спрашивает один из бойцов.

По голосу узнаю того, с кем говорил. И телефон, и глухая маска дают искажение голоса, но мне хватает для уверенности.

– Нет необходимости.

Начинаю движение, свободным шагом двигаясь навстречу, уже зная, что будет дальше.

– Стой. Покажи свиток.

Останавливаюсь, сбрасывая с плеча тубус. Откручиваю крышку, она на ремешке, так что держать не нужно. Достаю свиток, тубус остаётся висеть на локте, и разворачиваю, показывая гостям.