Текст книги "Крыло Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Postulans

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

– Я уверен, он всё преуменьшил.

Парни ответили улыбками, девушки проигнорировали.

– Ты пришёл, чтобы типа просто поздороваться, – вновь взял слово Зак, – или...

– И был бы рад тебя обрадовать, но я по делу. Впрочем, – я отсалютовал бывшему заключённому бокалом. – С интересом послушаю, как именно тебе удалось столь кардинально изменить свою жизнь.

– Наврёт с три короба, – предупредила Олимпия, сохраняя бесстрастное выражение на лице.

Кивнул, сделав поощрительный жест. Прежде чем я подниму интересующие меня вопросы, нужно понять, кто есть кто. Какие контакты у Зака с Грохирами? Чем он вообще занимается в Верхнем Городе? Всё ещё связан с Корнем? Вопросов у меня было много, и часть из них он раскроет, рассказывая о последних событиях.

– Всё изменила типа Кровавая Ночь, – охотливо заговорил Зак. – Половина тюремных блоков типа сгорела. Другую половину типа разломали. Были желающие типа воспользоваться ситуацией и присоединиться к вакханалии, или типа банально попытаться сбежать. Но я чёт типа сообразил, что одарённые всё равно всех переловят и порядок типа снова вернут. И потому я типа остался, вёл себя хорошо, помогал типа пожар тушить.

– И тебя в благодарность амнистировали? – поощряя рассказчика, предположил я.

– Чё? – Зак снова не сразу сообразил, что за слово я сказал. – Не. Вернули в камеру, типа как и всех. Но всё же рассмотрели это... Оли?

Он обратился к девушке.

– Помилование, – подсказала та. – И досрочное освобождение.

– Во, типа оно самое, – покивал Зак. – Появился смысл предлагать деньги, типа этим...

– Комиссии по амнистии, – в этот раз Олимпия не стала дожидаться вопроса.

– Спасибо, милая, – Зак чмокнул девушку в щеку.

Но я что-то не увидел никакой реакции на знак внимания. Вообще. Олимпия продолжала пристально меня рассматривать, как рассматривают насекомое, ползающее по столу.

– Короче, Гоша типа умаслил, кого следовало, и вот я типа – свободный честный человек. Никаких типа вопросов со стороны юстициариев.

Я изобразил живейший интерес.

– Совсем честный человек, Зак? – подчеркнул я интонацией ключевое слово.

Тот криво ухмыльнулся:

– Ну я же сам себе типа не враг, да? Сам я честный человек. Но я типа знаю кое-кого. И типа знакомлю людей друг с другом. Но сам – типа ни-ни. На свободе мне типа больше нравится.

Удовлетворённо кивнул, улыбнувшись. И допил свой сидр. Не был большим фанатом, но в моём нежном возрасте это был единственный доступный напиток. Тифи тут же поднялась, чтобы принести мне новый бокал.

– А вот скажи мне, Зак. Можешь ты познакомить меня с человеком, способным оказать мне кое-какую услугу...

Глава 3

Зак хитро улыбнулся. На несколько долгих секунд мы замерли, глядя друг другу в глаза.

– Может быть, – наконец пришёл к какому-то выводу бывший заключённый. – Зависит типа от услуги, которая тебе нужна. И сколько ты типа готов за неё заплатить.

Я поднял бокал, принесённый голозадой девицей, и поиграл им в неровном свете ламп.

– Заплатить, значит... – я выдержал драматическую паузу, будто размышляя. – Скажи, Зак. Насколько сложно достать пистолет?

Парень коротко переглянулся с Алексасом, вновь вонзив в меня острый взгляд. Понимаю, он хотел прощупать меня, но точно так же и я прощупывал его. И пока инициатива была на моей стороне. Зак понятия не имеет, чем меня заинтересовать. А я знаю, какой интерес есть у него, это легко угадать.

– Можно типа достать, – осторожно ответил он. – Если знать типа правильных людей.

– А если я скажу, что могу из говна и палок собрать одноразовый пистолет? Подбрось ещё немного инструмента сверху, да нормальных материалов – и будет даже не одноразовый.

Этого так боялся юстициарий Орис Блэк. Сулил мне гору неприятностей, если проговорюсь, что умею делать огнестрел. По подобравшемуся волчонку и округлившимся глазам Зака я понял, что их это заинтересовало. Только дамы остались внешне безучастны к моему вопросу.

– А ты типа реально можешь? – нервно сглотнув спросил Зак.

– Да, – киваю. – Успел поработать на оружейном заводе. А затем, когда пошёл мстить одному засранцу из гарнизона, собрал несколько одноразовых самострелов. На коленке, в темноте, за пару часов. Там были дрянные поделки, я могу лучше. Намного лучше. Впрочем, в тот раз засранцу хватило и паршивых самоделок.

За прошлую жизнь в моих руках побывала прорва оружия. Причём не только заводского исполнения, но и кустарные самоделки разного качества. Не могу сказать, что фанател от ковыряния в железках, но полную сборку и разборку всего, что попадало к нам в оружейку, я проводил. Здесь, в этом мире ещё не существовало унитарных патронов, конечно. Кремниевые замки и порох, толкающий шарик пули. Вот только я не для армии собираюсь делать стволы, а для бандитов. Здесь запросы несколько иные.

– Это серьёзное заявление, – осторожно высказался Алексас.

– Не верите – дайте мне мастерскую, – пожимаю плечами. – Ты не ответил на вопрос, Зак. Нужны пистолеты? Надёжные, компактные и простые.

– Типа да, ещё как нужны, – кивнул преступник, бросив нервный взгляд на оборотня.

– Что ты хочешь узнать, Като? – в лоб спросил Алексас. – Дело ведь не в том, нужно нам оружие или нет. Верно?

Я кивнул:

– Да, дело не в этом. Хочу понять ситуацию. И не продешевить.

Парни вновь переглянулись.

– Зак, расскажи ему, – разрешил Грохир.

Парень сделал глубокий глоток из своего бокала с чем-то чёрным. Олимпия забрала опустевшую посуду, и, поднявшись с дивана, покинула кабинет. Тишина продолжалась. Девушка вернулась, принеся новый бокал, правда в этот раз не стала прижиматься к Заку, а откинулась на спинку.

– Короче. Дела обстоят типа так. Кровавая Ночь унесла огромную кучу народу. Твари вырезали людей прямо на улицах, забирались в дома. Одарённые типа долго телились прежде, чем выпустили боевые отряды из Верхнего Города.

Алексас оскалился:

– Я защищал свой дом. А за стены нас просто не выпустили. Но я не оправдываю безликих и юстициариум, они реально долго копались. Группы начали отправлять только через три часа после того, как они были готовы и укомплектованы.

Зак продолжил:

– Естественно, вместе типа с обычными людьми под раздачу попали и наши собратья по опасному ремеслу. Некоторые банды вырезаны подчистую. Другие потеряли типа половину людей. И, главное, законники тоже потеряли много людей. Они сейчас типа почти не контролируют улицы.

– Юстициариум открыл набор рекрутов, самый большой на моей памяти, – вновь вставил Алексас. – И даже если всех новичков они распихают в пары к старшим оперативникам, всё равно в ближайший год им полный контроль над городом не восстановить. А привлекать рыцарей они не будут до последнего, чтобы не терять лицо и престиж.

Я задумался. Насколько спонтанным было то представление в храме? Сейчас, оглядываясь назад, анализируя действия Бронса... Не подставил ли он «неугодных», распределяя их на наиболее горячие направления? Не очищал ли ряды юстициариума? Радикально и кроваво, он на моих глазах отдал приказ убить не меньше десятка подчинённых, и ради чего? Чтобы не ломать мне легенду? В свете последних открытий хитрый план Бронса уже не кажется мне таким уж невозможным.

– Сечёшь? – продолжил меж тем Зак. – Как только банды типа залижут раны, начнётся новый делёж территории и контактов. Я уже пролез в Верхний Город, и никто мне типа не помешал. Некому помешать. А раньше, скажем так, приходилось типа, наоборот, Алексасу ходить в гости к нам. Если ты поставишь нам огнестрел, Гоша ссать кипятком от счастья будет. Нам типа стволы охренеть как нужны.

– Не ругайся, – вставила Олимпия.

– Прости, – тут же повинился Зак. – В общем, говори, что тебе нужно для работы. Постараемся всё достать.

Я кивнул:

– Дайте подумать, в следующий раз я принесу вам список. Чем больше из него вы сможете найти и доставить, тем лучше будет продукт. К тому же всё равно придётся решать две проблемы. Первая – моё время. Я далеко не каждый день могу покидать родовой квартал.

– Решаемо, – улыбнулся Алексас. – Предоставь это мне. Вторая проблема?

– Порох. Я знаю состав, возможно, ингредиенты будет достать проще, чем сам порох.

Удивление моих собеседников взяло новую высоту.

– Ты типа и это знаешь? – огласил общий вопрос Зак.

Ухмыляюсь:

– Ага. Точный состав придётся подбирать. Но это можно сделать, было бы с чем работать.

Отставив бокал, я наклонился вперёд задумавшись. На первый взгляд, сама идея влезать в производство подпольного оружия – крайне сомнительное мероприятие. Как только это всё всплывёт наружу, меня будут искать всеми силами. Но какой у меня выбор?

Сейчас я марионетка на ниточках, безвольная кукла в руках Бронса. Минакуро не помогу мне его победить. Бронс просто сдаст меня им с потрохами, а это смерть. А мне ещё нужно найти Грету и Химуро. Мне нужны ресурсы. Сам я, один, в одиночку не сделаю ничего.

Мне нужен Корень.

А касательно урона, который моё оружие успеет нанести... Чем больше я узнаю об этом мире, тем больше убеждаюсь, что одарённые заслужили и не такое.

– Хотя, если честно, я не совсем понимаю, почему с производством оружия такой напряг, – перевожу вопросительный взгляд с Зака на Алексаса и обратно.

– Оли, – оборотень глянул на девушку.

Та недовольно вздохнула, но всё же заговорила:

– Старейшины считают, что огнестрельное оружие делает обычных людей слишком опасными для нас. Поэтому огнестрел под очень строгим контролем и учётом. Они предпочитают превентивно купировать потенциальную угрозу.

Зак чуть поморщился, не поняв незнакомого слова, но на это никто не обратил внимания.

– Ясно, – с улыбкой киваю. – Как ты там сказал, Зак? Свободный и чистый перед законом человек, да? Я тоже хочу оставаться таким же. Свободным и чистым перед законом. Поэтому давайте всё это держать в секрете.

Зак поморщился:

– Это будет типа непросто.

– Естественно, потребуется прикрытие, и всё равно придётся подкупать кого-то в юстициариуме. – согласился Грохир, тут же весело рассмеявшись. – Ха-ха. Като. Ты говорил о плате. За такую плату можешь попросить очень многое.

Зак, вспомнив начало разговора, оживился:

– Точно! Ты же типа говорил о какой-то услуге. Так что? Там типа что-то срочное?

Похоже, я сумел заинтересовать моих новых знакомых. Внутри поселилось противное чувство, всё же то, что может получиться с моей подачи, отвратительно. Но другого выхода я пока не нахожу.

А касательно услуги... Просить искать Грету рано. Как и Химуро. Всё же Бронс – фигура, умная и опасная. Корню он не по рылу, не сейчас. Позже, намного позже. Сейчас мне нужно прикрыть другую проблему, более насущную.

– Да. В роду Минакуро есть Доктор. Ёта Минакуро. Я хочу знать о нём всё. Распорядок дня, привычки, знакомства. Всё, что только можно. Для начала.

Кажется, парни слегка удивились такому запросу.

– Ты типа как всегда, – ухмыльнулся Зак. – Но и правда, не денег же тебе просить. Всё будет типа в лучшем виде. Есть у меня, среди знакомых, нужный человек.

Алексас поднял бокал:

– За успех нашего предприятия?

Зак также поднял бокал, глядя на меня в ожидании. Как далеко мне придётся зайти, чтобы достичь своей цели? Как низко предстоит пасть? Я поднял бокал, отсалютовав своим новым, так сказать, партнёрам.

– За успех.

Пили до дна. Мне, пожалуй, достаточно.

– Зак. Нужно уведомить Гошу, ввести в курс новой ситуации, – Алексас перешёл на деловой тон. – Лучше сходи к нему сам, не стоит раньше времени посвящать в наши планы посторонних.

Тот кивнул поднимаясь:

– Сделаю типа в лучшем виде, – и, обернувшись к девушке, улыбнулся. – Оли, не скучай, я скоро вернусь.

Олимпия ответила ему короткой улыбкой, кивнув при этом. Не то чтобы я плохо относился к Заку, но... Что она в нём нашла? При всех достоинствах парня он же шпана с улицы, а она вроде как аристократка. Я за них рад, но не представляю, как они сошлись.

– Да, Алексас. Ко мне тут обратились с нескромным вопросом: могу ли я достать Серый Туман? Что это за зверь вообще такой?

– Доработка разрешённого к свободной продаже препарата, – пояснила Олимпия.

Алексис тоже решил добавить:

– Ничего не стоит, в сравнении с остальным. Молодые одарённые часто прибегают к нему, когда не успевают по учёбе. Оли, дай подробную справку.

По лицу девушки пробежала тень неудовольствия, но перечить она не стала.

– Наркотиков много. Долго перечислять всё. Есть три группы. Первая – специфические. Как для нас. Вторые – рабочие. Нужны, чтобы высвобождать резервы организма. Долго работать, быстро учиться, легко сосредотачиваться. Третьи – развлекательные. Получать удовольствие, прятаться от реального мира.

Она замолчала.

– Для вас? – мой вопрос был обращён к оборотню.

– Ты новенький среди нас, так что объясню сразу. Чтобы потом не удивлялся. Смена внешнего облика – это ещё не всё. Зверь – часть нашей сущности. Довольно злобная и жаждущая крови часть. Чтобы приглушать... Зов, приглушать жажду крови, нам нужны некоторые средства, – он криво ухмыльнулся. – Есть законные препараты. Они подавляют зверя. Но они дорогие, особенно для обычных членов рода. Поэтому мы заинтересованы в поставках. Эксклюзивный покупатель эксклюзивного товара.

Какие непростые ребята.

– Хм. Примерно понятно. Так что там с...

– Крошка, – Алексас обернулся, погладив Тифи по щеке. – Принеси...

– Три, – уточнил я.

–Три порции, будь добра. Может ещё бокал?

Вопрос был адресован мне, но я отрицательно покачал головой:

– Нет, мне уже достаточно. Я хочу дойти до общежития на своих ногах.

– Зак описывал тебя, – внезапно заговорила Олимпия, – как безбашенного агрессивного драчуна. Непохож.

Алексас рассмеялся, а я развёл руками.

– Всё не так просто. В тюрьме нужно быть агрессивным, иначе имеешь шансы проснуться со шваброй в заднице. Нужно, чтобы все вокруг чётко представляли: свяжешься со мной – откручу голову. Сейчас такой необходимости нет.

Кажется, на её лице промелькнула тень разочарования.

– Скучно, – коротко прокомментировала аристократка.

Я вопросительно изогнул бровь:

– Скучно?

– Да. Всего лишь приспособленец. Я думал, ты сильный, яростный. А ты простой. Как все. Скучно.

На пару секунд я выпал в осадок. У меня было что сказать, мягко говоря. На языке крутилось очень много возражений по поводу «скучности» меня и моей жизни. А также эпитетов и характеристик самой этой особы. Вот только спорить в такой ситуации? Ради чего? Что-то доказывать этой девчонке? Зачем?

– Прости, принцесса, что разочаровал. Не нанимался я развлекать избалованных девиц, – повернулся к Алексасу. – Я никогда не видел тех, кто может... Оборачиваться зверем. Это способность вашего рода?

Он ухмыльнулся:

– Ты знаешь, что спрашивать вот так в лоб о таких вещах – неприлично?

Отмахиваюсь:

– Да брось. О каких приличиях можно говорить после твоей голозадой крошки?

– О! Так ты заметил? – нахально оскалился Алексас. – Мне показалось, тебя это не смущает.

– Не меняй тему, – не позволил я себя отвлечь. – Это способность или магия?

Он поднял руку, за секунду обросшую густой шерстью и отрастившую длинные когти.

– Да, это способность моей семьи. Даже среди рода Грохир далеко не все так могут. А не видел ты этого, потому что в юстициарии, и тем более в надзиратели идут те, у кого не раскрылись родовые способности.

Род оборотней. А вампиры есть? Или ещё какие-нибудь мифические твари?

– А животное, оно одно и то же для всех?

– Нет, – ответил оборотень. – У большинства мужчин – волчья порода. У женщин – кошачья. Но говорить – животное неправильно. Зверь внутри нас – это не какое-нибудь животное.

– Приношу извинения, и не думал обидеть. Выглядит убойно.

– Да, Зверь – жуткая штука. С непривычки может изрядно напугать. И нет, не проси показать. Трансформация портит одежду, а раздеваться сейчас я не хочу. Но ты можешь попросить наших девочек.

Как раз вернулась Тифи, бросив на диван три бумажных свёртка.

– О чём попросить? – невинным голосочком спросила она.

– Обратиться, – ответил Алексас. – Наш новый друг считает, что это выглядит круто, но целиком никогда не видел. Скромница Оли наверняка откажется, тебе это нравится куда больше.

Тифи повернулась ко мне, мило улыбаясь:

– О! Мне и правда нравится! – сверкнула она длинными клыками. – Быть зверем – это свобода, ни с чем не сравнимая...

Она потянула ремешки на корсете, а тело её пошло буграми. Трансформация началась с лица. Морду Алексаса я видел буквально секунду, не успел рассмотреть подробно. Тифи трансформировалась чуть медленнее, сначала глаза, затем быстрое перестроение скул, а затем одновременно челюсть и виски, завершилось всё изменением головы. Я мигом почувствовал себя в одной клетке с хищником. Тигры и гепарды очень красивы, когда на них смотришь издалека, или, ещё лучше, запечатлёнными на видео. Рычащая оскаленная пасть всего в полуметре от твоего лица меньше всего напоминала о красоте. И я понял, почему корсет. Пока менялась грудная клетка, уменьшаясь, меняя форму, он спал на пол. Лишь после этого её тело начало расти, превращая милую невысокую девчонку в, минимум, двухметрового монстра. Худощавое, поджарое и мускулистое тело хищника, вздыбленная шерсть, острые когти. И голод в глазах. Не голод человека. Голод хищника.

Признаю, холодок по спине у меня пробежал. Она не напугала меня, но отчётливое ощущение опасности в меня вселила.

– Ну как? – в рычащем голосе уже не узнавалось девушки. Зверь, хищник, бесполый и опасный.

– Как я и сказал, – улыбнулся. – Выглядит убойно. За ушком почесать?

Алексас рассмеялся:

– Силён. Но никаких за ушком! – реагируя на его слова Тифи подошла к мужчине и опустила голову к его руке. – Эта крошка моя. Смотреть можно. Трогать – нельзя.

Подтверждая свои слова, оборотень в облике человека начал чесать шерсть оборотня в облике зверя. Картина забавная.

– Как скажешь. Но за наглядное представление спасибо.

– Вот видишь, – Алексас улыбнулся Олимпии, – А ты говоришь – скучный.

Краем глаза заметил, как Олимпия отворачивается в сторону.

– Если этот вопрос закрыт, то... – оборотень ещё раз окинул меня взглядом. – Пригласил бы поразвлечься в клубе, но ты пока мал для этого.

– Спасибо за намерение, я оценил, – кивнул, вставая и подхватывая пакетики. – Но у меня другие планы на вечер. Постараюсь заглядывать почаще. Создание сети потребует много времени и сил, и усилия лучше координировать.

– Зануда, – отозвалась Олимпия.

Проигнорировал.

– Приходи, я предупрежу, чтобы тебя пропускали. Рад был познакомиться.

Не обращая внимания на громадную хищную кошку, подхожу к столу и жму оборотню руку.

– Это взаимно, Алексас.

– Оли. Проводи Като наружу, будь добра.

Я повернулся к девушке, но её лицо не выразило никаких эмоций. Мы вместе покинули кабинет, вновь двигаясь по запутанным коридорам. Олимпия не проронила ни слова до самого выхода.

По глазам ударил дневной свет. Не дожидаясь, пока я привыкну, девушка прижалась ко мне со спины и прошептала на ухо:

– Не перепутай вход.

И, не прощаясь, ушла.

Глава 4

Жизнь аристократов, оказывается, состоит из множества событий, само существование которых ввело бы лёгкий когнитивный диссонанс жителя трущоб. Например, театр. По факту, когда ты не посвящаешь всю свою жизнь вопросу поиска пропитания, у тебя появляется свободное время. Время, которое можно потратить на различные культурные мероприятия.

В этот конкретный момент я, правда, не был зрителем какой-то там театральной постановки. Я оказался здесь в качестве рабочего сцены. Но я забегаю вперёд.

Есть в Верхнем Городе такая штука – Юношеский Театр. В качестве режиссёров, актёров и просто персонала здесь выступают исключительно дети аристократов. И если режиссёры и актёры участвуют в самодеятельности добровольно, то рабочих сцены выбирают едва ли не жеребьёвкой. Каждую неделю один из родов Эстера ставит в театре постановку, и, помимо театральной труппы назначаются и рабочие сцены. В этот раз «повезло», помимо прочих, мне и Момо.

Вот так я оказался приобщённым к высокому искусству. Как минимум я мог видеть представление, находясь за кулисами. В те моменты, когда не бегал с языком на плече, выполняя очередное поручение режиссёра, приятного парня, Кастена. Если бы ещё он не был таким фанатом своего дела... А вот Момо был в восторге, потому что главная женская роль принадлежала, кто бы мог подумать, его обожаемой Соне.

– Сотри уже эту похабную улыбку с лица, – шепнул я толстяку.

Но тот находился в нирване и на внешние раздражители не реагировал. В общем-то, я его понимал. Прямо сейчас Соня исполняла сольный танцевальный номер, и задери меня демоны, она была великолепна. Пластика, хореография, артистичность, грация. И это всё лишь подчёркивало её природную красоту. Есть на что любоваться.

– Эй, Кастен. Вызывай врача, у нас сейчас будет утопленник.

Тот посмотрел на меня с удивлением и непониманием, и я указал на Момо.

– Он сейчас захлебнётся слюной.

– Тьфу на тебя! – шикнул режиссёр, хотя сам лыбился немногим меньше толстячка. – Лучше принеси ещё воды. Графин почти пуст.

Я покорно поплёлся за питьевой водой. Насколько я успел понять, осталось буквально три или четыре сцены, так что основная работа уже выполнена. Декорации больше перетаскивать не придётся, останется только уборку провести, когда всё закончится. Я не испытывал щенячьего восторга от всего этого мероприятия, но определённое удовольствие всё же получил. Приятно иногда отвлечься от дел насущных и заняться чем-то таким... повседневным и несущественным.

Когда я поставил новый графин на столик, сцена уже заканчивалась, раскрасневшаяся и вспотевшая девушка отыгрывала положенные реплики. Момо стоял чуть поодаль, мелко дрожа от разрывающих его чувств. Понятно, что парню хотелось быть рядом с объектом воздыхания, но страх и стеснительность не позволяли приблизиться.

Наконец Соня покинула сцену, и, стоило ей скрыться из виду зрителей, она тут же поморщилась, поглаживая голень.

– Потянула? – догадался Кастен.

– Да, слишком мало было тренировок, – кивнула Соня, с вожделением взглянув на графин.

– Так, у тебя есть минут семь на переодеться и перевести дух, – сверился с часами наш режиссёр.

На сцену, с другой стороны, уже высыпались другие актёры, во внешне хаотичном броуновском движении отыгрывая толпу, сиречь задний фон для разговора двух важных действующих лиц.

И тут Момо, бледный и вспотевший от собственной наглости, подошёл к девушке, протянув ей открытые ладошки.

– Хочешь? – спросил он, глядя на неё с щенячьим восторгом.

На его липких нескладных ладошках лежала подтаявшая конфета. Результат такого подношения был очевиден, к сожалению, всем, кроме самого Момо. Соня брезгливо взглянула на конфету, затем также брезгливо и холодно на самого парня. И, ничего не сказав, пошла в гримёрку. Момо опустил взгляд на подтаявшую конфету, он выглядел растерянно. А затем на миг его лицо как-то изменилось. Кажется, он на мгновение улыбнулся.

Я подошёл к парню и похлопал по плечу.

– Это было фиаско, но хвалю за смелость. А теперь возвращайся в наш презренный мир. У нас ещё полно работы.

Последние сцены спектакля вызвали бурные овации публики. Именно под аккомпанемент аплодисментов мы опускали занавес. Пока главные актёры кланялись на бис, мы начали разбирать декорации. Когда зрители начали покидать зал, Момо уже подметал сцену, а я собирал реквизит. Кастен справедливо определил меня наиболее пряморуким рабочим сцены, свалив все сложные операции. Главную сложность представляло чудовище – механический проигрыватель. Монстр Франкенштейна, громоздкая музыкальная шкатулка, очень сложная в обслуживании. От меня требовалось снять её со взвода, расслабляя заведённые пружины, благодаря которым и работал механизм, а также вытащить бобину с нотами. Трудоёмко, и даже в некоторой степени сложно, но это смотря с чем сравнивать. Привод лопастей несущего винта на вертолёте сложнее на порядок.

Наконец аппарат был упакован, народ уже начал расходиться, и я ждал только Момо, возвращавшегося с помойки. Так-то если в целом посмотреть, я одобряю, что детишки аристократов сами убирают театр после спектакля, это часть воспитательного процесса. С одной лишь поправкой – столь почётную обязанность оставляют на рабочих сцены, так что воспитание получается не всеобъемлющим.

– Закончил? – спросил я вернувшегося толстячка. – Пошли уже. Хватит на сегод...

До нас донёсся чей-то короткий окрик.

– Мне показалось?

Момо отрицательно покачал головой:

– Не, я тоже слышал.

– Ну-ка пошли.

Театр хоть и был не слишком большим, но обилие маленьких комнаток и коридорчиков превращало его в сущий лабиринт. К счастью, топографическим кретинизмом я не страдал, да и голоса становились всё отчётливее, помогая ориентироваться. Голоса двоих, неизвестного парня и... Сони.

– Ну что, мой верный Женран, идём спасать принцессу!

Женран был аналогом Санчо Панса. В этом мире существовала своя сказка про чудаковатого рыцаря Гарсия Гаритоса и его хитроватого помощника и оруженосца. Впрочем, Момо мою шутку не оценил, натянув на лицо максимально серьёзное, и оттого невероятно потешное выражение.

– Соня, милая, не испытывай моего терпения, пожалуйста, – наконец разобрал я слова парня.

– Я сказала: нет.

А вот голосок Сони, несмотря на показную твёрдость, содержал панические нотки. Девушку и права пора спасать.

– Твои уста говорят нет, но тело говорит да, – сальным голосом ответил парень.

– Сейчас моё тело врежет тебе между ног, – пригрозила красавица.

Я даже подумал чуть притормозить, чтобы позволить девушке воплотить угрозу. Однако решил, что бить морды – удел мужчин. А столь прекрасным нежным цветкам, как наша Соня, не стоит снисходить до презренного мордобоя. Чёрт, на меня действует атмосфера театра, даже думать начал как-то вычурно.

Обогнув очередной угол, мы увидели парочку. Парень лет двадцати в шикарном, без дураков, костюме прижимал нашу снежную королеву к стене с вполне недвусмысленными намерениями.

– Эй, красавчик. Посторонним вход за кулисы запрещён.

Соня, обернувшись на нас, удивилась. И тем не менее блик надежды озарил её светлый лик. Тьфу! Наберёшься в плохих компаниях нехороших выражений.

– Исчезните, – коротко послал нас парень полуобернувшись.

Этого было достаточно, чтобы я увидел символику рода. Два длинных меча, лежащих вертикально рукоятями вверх на фоне драконьей головы. Боярский, Род Основателей. И судя по тому, что герб выполнен из золота, парень из правящей семьи. Не просто мажор, а мажор в кубе.

– И всё? – я удивился. – Это всё, на что хватило твоего словарного запаса? Знаешь, когда хотят отправить кого-то в пешее эротическое путешествие, выражаются куда более развёрнуто и конкретно.

Парень вновь обернулся на меня, глядя, как на говорящую табуретку.

– Ты идиот?

Хмыкнул:

– Лаконично. Но повторяю – посторонним вход за кулисы запрещён.

Он, наконец, отодвинулся от Сони, разворачиваясь к нам всем телом и расправляя плечи. Красив, статен, дерзок. Глаза голубые, волосы светлые, подбородок волевой, настоящий ариец, дядя Геббельс бы одобрил. Ну и, конечно, мажор хотел продемонстрировать нам родовой герб.

– Ты понимаешь с кем разговариваешь?

Это начинает немного утомлять.

– С нарушителем, пришедшим туда, куда его не приглашали.

На его лице явственно отразилось сомнение в моей адекватности.

– Ты знаешь, что я сейчас с тобой сделаю?

Улыбаюсь. Зло, с оттенком безумия.

– Побьёшь. Попробуешь, во всяком случае. И, даже если у тебя получится, очень скоро ты будешь рассказывать, каким ветром тебя сюда занесло и с какой башни тебе пришлось свалиться, чтобы так сильно удариться головкой, чтобы додумался встрять в драку с двумя малолетками.

Он поморщился. Каким бы он ни был мажорчиком, но в этом мире даже у вседозволенности есть определённые пределы.

– Назови мне своё имя, – приказным тоном произнёс парень.

Я сложил руки на груди и нагло улыбнулся.

– Боишься? – с превосходством спросил Боярский.

Уверенно делаю несколько шагов вперёд, чем сокращаю расстояние между нами вдвое.

– Ещё вопросы?

Он поджал губы, пристально всматриваясь в моё лицо.

– Я тебя запомнил. Тебя ждут большие неприятности, – с нескрываемой угрозой произнёс он.

– Нда? – удивлённо приподнимаю бровь. – Ну я тоже подожду, пусть приходят. А сейчас: покинуть помещение.

Парень, максимально пристыжённый и посрамлённый, с позором бежал с поля словесной баталии. Пристыжённый и посрамлённый.

– Каналья, тысяча чертей! – не удержался я, и плевать, что никто не поймёт.

Мы подошли к девушке, приходящей в себя. Момо ожидаемо мялся за моей спиной, я же спросил:

– Как состояние?

Но вместо ответа получил:

– Зря ты его разозлил. Он из рода Боярских.

– Я знаю, – кивнул.

– Он устроит тебе много проблем, – настояла Соня.

Я чуть задумался, пытаясь поставить этого умника в список своих проблем. Мажорчик, по уровню исходящей от него угрозы, оказался в самом низу, сразу после доктора. Свою семью он не задействует, всё же Род Основателей – это не баран чихнул. Наш маленький конфликт ниже их достоинства. Разве что своих друзей привлечёт... Ну и флаг ему в руки.

– Не страшно. У меня есть друг Момо. Видишь? – я указал на названного парня. – А в сравнении с ним вообще ничего не страшно.

Шутка не прошла. Соня смерила меня холодным взглядом, тоже выражая сомнения в моём психическом здоровье, и, гордо вскинув голову, удалилась. Даже спасибо не сказала.

– Ты неправильно с ней говорил, – проворчал Момо. – Слишком... неправильно.

Я хмыкнул:

– Ой, чья бы корова мычала. Всё, пошли отсюда. Я хочу есть.

Однако моим планам вновь не суждено было сбыться. Стоило нам выйти на улицу через задний вход, как рядом оказался персонаж. Уже стемнело, но в свете, идущем от окон, он был хорошо виден. Внешне типичный одарённый – высокий и хорошо сложенный. Лицо молодое, застывшее в выражении хмурой серьёзности. Парень будто жил в своём, собственном нуарном фильме: куртка с высоким воротником, дождь, порывы ветра, играющие с волосами. Не хватало ему только шляпы и сигареты.

– Минакуро Като? – обратился он прямо ко мне.

От него за километр несло полицейским. Юстициарием в нашем случае. Бронс обещал полную безопасность со стороны своего ведомства, но я не стал делать поспешных выводов. Я, с момента вступления в род Минакуро и до сегодняшнего вечера, ещё не успел сделать ничего не законного. Пока не успел.

– Да, это я, – кивнул.

– Мы можем поговорить? У меня есть несколько вопросов.

Я глянул на его куртку, скрывающую родовой герб. Он закрылся ещё плотнее:

– Я всё расскажу, но наедине.

Я обернулся к толстячку:

– Момо, пока. Увидимся ближе к ночи.

Тот кивнул, а меня посетила мысль, что он сегодня вечером, смакуя пережитые моменты, будет заниматься... Нет, не хочу даже думать в этом направлении.

– Я не против поболтать, – обернулся к молодому законнику, – но очень хочу есть. Совместим?