Текст книги "Страж Империи (СИ)"

Автор книги: Poksa

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 27 страниц)

– Помнится, ты уже упоминала о чем-то похожем. Рик что-то натворил?

– Нет. Не думай об этом, Аэтель.

– Но что-то тревожит тебя.

– Просто я узнала то, что не должна была, – с грустью произнесла девушка. – И не знаю, как быть дальше. Он мне нравился. Правда. Но сейчас… все изменилось.

– Чувства ушли?

Милена какое-то время молчала, разглядывая свои руки.

– У аники и не должно быть чувств. Иначе это поставит под угрозу контракт. Вполне хватает симпатии и уважения к мужу.

– А если нет ни того, ни другого?

– Ты меня не убедишь, что Киневард тебе не симпатичен. Извини, но дохлый номер, – развеселилась Милена. – Да и по нему видно, что он тоже не равнодушен к тебе. Так что как только изменишь свое отношение ко всему происходящему, все покажется проще, чем сейчас. Вот увидишь, тебе самой станет лучше.

На такой ноте Милена попрощалась с Аэтель и ушла. А Дорика осталась сидеть в парке. Хочет ли она что-то менять?

Она скучала. Ей не хотелось признаваться в этом. Она не понимала почему скучает по человеку, который этого совсем не заслуживает? Последняя стычка поселила в ней страх. Она осознала, насколько беспомощна рядом с ним. Даже когда он отступал и не трогал ее, это тоже была игра? Ведь ему ничего не стоило использовать силу как физическую, так и браслета, чтобы сломить ее. Но он не делал этого. Еще одна его забава или же он ждал шага навстречу от нее?

Чувства боролись в ней. Она не знала, как поступить правильно.

Минула почти неделя, как мужчины уехали на тренинг. И Аэтель со смешанным чувством ожидала, когда они вернуться. У нее осталось два дня, возможно, чуть больше, спокойствия, когда не нужно опасаться очередной ссоры с Бенедиктом. Она не хотела ругаться с ним. Но их отношения давно разладились, и девушка сомневалась, что это можно изменить. Сейчас любой разговор заканчивался стычкой, потому что Киневард отказывался быть честным с ней, не хотел понять ее.

Милена не первая советовала ей изменить отношение ко всему, что с ней произошло. Она могла уже давно поговорить с Бенедиктом. Давно поставить на место Вираю. Но ничего не делала, строя из себя жертву и не желая привыкать к своему положению. Девушка понимала, что ее упрямство не дает согласиться с произошедшим, сделать шаг к примирению первой.

Это не только упрямство! Возразила сама себе Аэтель. Все намного сложнее, чем думали остальные. Она не могла не обращать внимания на те факты, что он мог спасти не только ее, но и тетушку с Андором. Не желала мириться с Вираей в его постели. Не хотела видеть его скрытность. Если она откроется ему, то целиком, полностью доверившись. Но она не могла ему доверять настолько. Ведь он сам ей не доверял.

Дорика поежилась от налетевшего ветра. Последние осенние дни все отчетливее давали знать о себе порывами холодного ветра и моросящими дождями. На газонах почти отцвели поздние цветы, а деревья, окрасившись в яркие краски, сбрасывали листву. Но сейчас природа мало занимала девушку. Тревожное чувство не покидало ее.

Решив, что сидеть в парке становится слишком холодно, Аэтель направилась в сторону своего корпуса. Уже подходя, она заметила Вираю, выскакивающую из подъезда. Не желая, сталкиваться с ней нос к носу, она замедлила шаг. Эта транжира, скорее всего, опять пошла в какой-нибудь салон. Бенедикт, наверное, и правда обеспеченный, раз может позволить себе оплачивать все ее прихоти.

Дождавшись, когда брюнетка скроется на дорожке, Дорика поднялась в апартаменты. Как обычно стояла тишина.

========== Глава 23 ==========

Аэтель, приняв согревающий душ, переоделась в домашнее платье-халат с прямоугольным вырезом и множеством пуговок. Заварила чай. Она и не заметила, как замерзла в парке, болтая с Миленой. В следующий раз стоит надеть что-то потеплее. Ей совсем не хотелось заболеть и рисковать здоровьем ребенка. Девушка и без этого переживала, вспоминая кровотечение месяц назад. Все ли в порядке с малышом? Аэтель решила сразу, как покинет Болдизар, сходить к врачу и провериться. И хоть ее беременность протекала вполне обычно и поводов для тревоги не было, но Аэтель хотела убедиться в этом.

Интересно, когда в ее теле начнут появляться видимые изменения? Дорика знала, что у кого-то они начинались уже на четвертый месяц, а у некоторых и в шесть почти ничего не было заметно. К какому типу относилась она?

Отставив чашку, девушка приблизилась к зеркалу в коридоре и придирчиво на себя посмотрела. Почти три месяца. Повернулась боком, погладила живот, прижимая платье к телу. Еще есть время. Ничего не видно. Это радовало. Талия на первый взгляд тоже ничуть не изменилась. Разве только грудь была более чувствительна, но это не причиняло дискомфорта. И об этом знала лишь она одна.

Девушка загрустила.

Прошло не так много времени, а ее жизнь так резко изменилась. Раньше окруженная заботой и людьми она не задумывалась, что может это потерять. Так неожиданно. Все изменилось буквально за пару дней. И сейчас, столько времени думая об этом, она понимала, насколько импульсивно действовала.

Не поторопись она тогда, послушайся Бенедикта и останься в гостинице, сейчас могла бы находиться в цирке. Среди близких и дорогих ей людей. Возможно, выступала бы с Талесами пока ее положение это позволяло.

Аэтель склонила голову к плечу. Интересно, сможет ли она выполнить несколько из простых движений? Она давно не занималась растяжкой из-за тошноты и сейчас была не уверена в своих силах.

Дорика решила немного разогреться и попробовать некоторые простые упражнения. Потянулась, сложив руки в замок над головой, вставая на носки. Сделала наклоны, разминая мышцы, вращения. Взглянула на себя в зеркало, чувствуя, как настроение поднимается. Сделав еще несколько разминочных упражнений, встала прямо, боком к зеркалу. И медленно осела на пол, садясь на шпагат. Почувствовала, как отвыкшие мышцы, напряглись. Слегка покачалась. И начала подниматься. Отвыкшая от подобной нагрузки, качнулась, вскидывая руки, задела зеркало.

Оно дрогнуло. И на долю секунды Аэтель показалось, что оно сейчас свалится на нее. Она инстинктивно схватила зеркало, предупреждая падение, прижимая к стене. Но оно не упало, а, издав с негромкий щелчок, немного отошло от стены. Девушка удивленно посмотрела на свое же отражение. Потом заглянула в щель между стеной и зеркалом. Зеркало оказалось дверью! Оказывается, здесь была еще одна комната! Как она раньше могла не заметить ее?

Она распахнула дверь-зеркало пошире и заглянула внутрь.

Небольшой проход уходил сразу влево и заканчивался дверью. Еще две располагались рядом друг с другом и стояли почти напротив входа в этот коридор. Почему эти комнаты скрыты?

Аэтель прошла внутрь, осматриваясь. Приблизилась и толкнула самую дальнюю дверь. Не заперто. Комната оказалась ослепительно белой, выложенной кафелем, без окон, с еще одной дверью с другой стороны. Та оказалась закрыта. По ее расположению, девушка предположила, что эта дверь выходила на площадку в подъезде. Получается, на этаже лишь две квартиры, а не четыре, как думала она раньше.

Почти в центре комнаты стояло смотровое кресло, у стены кушетка. Простой стол без ящиков. Шкаф со стеклянными дверцами. Внутри лежали запаянные пакетики с железными коробочками и чем-то еще, но Аэтель не стала их рассматривать. Медицинский кабинет? Вполне стандартное помещение, но увиденное заставило ее неприязненно поморщиться.

Аэтель поспешила покинуть комнату. Она уже собиралась уйти из этого странного закромка, но любопытство пересилило, и девушка решилась заглянуть еще за одну дверь. Была же какая-то причина, почему эта часть апартаментов была замаскирована зеркалом? Дорика выбрала крайнюю дверь ко выходу. В отличие от первой, комната оказалась маленькая и темная. Комната была почти пуста. Справа у стены стоял большой диван, обращённый к проделанному в стене большому окну. Оно позволяло видеть, что находилось в соседней комнате. Другой мебели или аксессуаров в комнате не было. Это несколько озадачило девушку. И она не смогла понять, для чего комната предназначалась. Понимая, что пока не посмотрит поближе – не успокоится, Аэтель направилась туда. Сейчас представлялась удобная возможность пока никого не было дома. Позже такого случая может не представиться.

И девушка убедилась, что и последняя дверь не заперта. Распахнув ее, Аэтель сразу обратила внимание, что на стене, где должно быть «окно», висело большое зеркало. Этот закуток за дверью-зеркалом хоть и вызывал любопытство, но все равно нервировал. Она не понимала, зачем надо было эти комнаты не только прятать, но и делать. Совершенно непонятные предметы обстановки. Почти в середине комнаты на полу стоял непонятный, обитый кожей, прямоугольный ящик с несколькими круглыми отверстиями. В углу напротив двери стояла примерно в человеческий рост «Х» – образная конструкция, больше напоминающая песочные часы. В соседнем углу вдоль стены – брусья, только от обычных отличались тем, что одна перекладина была ниже другой. И как на них заниматься? Дальше на стене навесной шкаф со стеклянными дверцами. Пустой. В углу за дверью крючки с различными аксессуарами. Аэтель отметила кнут, оковы, пушистые палочки. Вот уж комната чудес, шляпы фокусника не хватает. Она приблизилась рассмотреть поближе. Она знала, что в других странах есть места, где учат животных выполнять трюки. И как раз что-то похожее использовалось для этого. Но также она знала, что в империи Тельнас это не практиковалось и считалось наказуемым. Да и в Болдизаре нельзя держать животных. Для чего все это? Не для цирковых представлений же?!

Она с уверенностью могла сказать, что на этих крюках висели именно разновидности кнутов. Правда они были с различными рукоятками и имели один или несколько коротких ремешков окончаний. Комната пыток?

Но для чего тогда вот эти непонятные пушистые палки? Она протянула руку и убедилась в их мягкости. Да и некоторые рукоятки имели извилистую форму и конусовидный конец.

– Не ожидал застать тебя здесь.

Аэтель одернула руку. Обернулась.

– Бен?

Мужчина стоял, привалившись к косяку двери, руки скрещены на груди. Он заинтересованно разглядывал ее. Хоть Бенедикт и напускал на себя небрежный вид, она видела складки у глаз и губ, выдававших усталость.

Все та же серая форма. Рукава рубашки закатаны до локтей. Такой знакомый и в то же время чужой. Загорелое лицо и руки. Отросшие волосы вновь падают на лоб. Когда они успели так отрасти?

– Неужели, тебе захотелось поиграть? – на губах появилась легкая улыбка.

Аэтель поняла, что застыла, разглядывая его. И попыталась вспомнить, что он спросил. Она не поняла значения его слов.

– Я не знала, что здесь есть комнаты. Случайно наткнулась.

Лучше сказать хоть что-то, чем вообще промолчать. Его синие глаза лукаво блеснули.

– Как тебе комната развлечений? Игровая.

– Игровая? – повторила она. – Не знаю. Какая-то … непонятная?

Мужчина выпрямился.

– Ты просто не знаешь, как здесь играть. Хочешь покажу? – вкрадчиво произнес он, в его глазах появились знакомые искорки желания. Аэтель покачала головой.

– Нет. Мне не нравится это место.

Но Бенедикт уже шагнул к ней. Девушка отступила. Сердце сжалось. И она не хотела признаваться, что это вовсе не страх, а предвкушение. Желание, чтоб он коснулся ее. Тоска по его теплу.

– Я сделаю так, чтоб понравилось.

Его вкрадчивый тон заставил волну мурашек пробежаться по телу. В голове возникали образы совсем не детских забав.

Еще шаг. Аэтель вновь отступила. И снова. Она чувствовала себя кроликом рядом с удавом. Он вновь загонял ее в угол. Дверь за его спиной, другого выхода не было.

– Не надо убегать.

Девушка обогнула «ящик» в середине комнаты. Замотала головой.

Она знала, что случится, если Бенедикт коснется ее – тело уже начало отзываться на его присутствие. Еще одна из прелестей ее беременности? Но Аэтель понимала, что просто скучала без него, и ее реакция вовсе не связана с беременностью.

– Не подходи.

Он не отступал, следуя за ней. Аэтель сама загнала себя в угол. И Бенедикт воспользовался случаем, прижимая ее к стене.

Хотя это была совсем не стена, а та непонятная «Х» – образная конструкция, раньше подходить к которой девушка не стала. Она уперлась ладонями ему в грудь.

– Отпусти меня.

Он накрыл ее ладони своими, слегка сжал пальцы. Губами коснулся виска.

– Знала бы ты, как я скучал, – прошептал он, покрывая ее лицо легкими поцелуями. – Ни о чем другом думать не мог. Казалось, эти дни никогда не закончатся.

Аэтель испытывала схожие чувства, но ни за что не признается в этом.

–Бен, не надо…

Но она все равно тянулась к нему, не отстранялась, подставляя лицо губам, чувствуя под ладонями, как бьется сердце. Так хотелось прижаться к сильному телу с таким родным теплом. И она не стала сопротивляться, когда он накрыл ее губы своими, говоря себе, что это лишь на пару мгновений.

Но мгновения шли, а она так и не прервала поцелуй. Этих мгновений казалось так мало. И хотелось продлить их еще.

– Что ты со мной делаешь, Эль? – прошептал мужчина, спускаясь к шее, и лаская чувствительную кожу. – Ни одна женщина так не сводила меня с ума.

– Даже твоя невеста? – Аэтель сама не понимала, как слова слетели с ее губ. Она замерла, ожидая негативной реакции, ведь Бенедикт не любил говорить о прошлом. Но он лишь поднял на нее взгляд темных глаз и покачал головой.

– Даже Велена.

– А Вирая? – осмелев спросила она.

– И Вирая.

Она чувствовала, как сильно бьется его сердце. Видела желание в его глазах. Могла ли она ему верить? Порой мужчины готовы сказать все, что угодно, лишь бы получить желаемое. Правды в их словах бывает ни на грамм. Но относится ли Киневард к такому типу?

– Не веришь, – догадался мужчина.

– Я не могу тебе верить, – не стала отрицать девушка. – Ты столько раз обманывал меня и искажал правду. Ты ни о чем не рассказываешь, а ставишь перед фактом.

– Прости. – Он поцеловал ее в лоб. – Но я и сейчас не могу тебе многого рассказать.

– Мне этого уже и не нужно. – Она опустила взгляд на руки, все еще прижимающиеся к его груди. Поверх них, согревая, лежали его ладони. – Раз ты здесь, то Макс тоже. Вы, наверное, будете есть? Я разогрею.

Мужчина не дал ей отстраниться и лишь крепче сжал ее ладони.

– Как всегда отталкиваешь меня.

– Пытаюсь быть хорошей аники, – отозвалась она.

– И упорно игнорируешь другие обязанности, аники.

Он ясно дает понять, чего хочет от нее. Девушка вздрогнула, испуганно посмотрела на него. Воспоминания о браслете заставили сердце испуганно сжаться.

– Не надо, – попросила она. – Пожалуйста. Я…

Она замолчала, не в силах обещать все, что угодно. Аэтель не привыкла разбрасываться обещаниями. Она собиралась скоро покинуть его, а нечаянные слова могут связать ее. И лишь замотала головой. Он обхватил ее лицо ладонями, заставив посмотреть на себя.

– Ш-ш-ш… Успокойся.

– Ты же не станешь… – жалобно произнесла она.

– Не стану, – твердо произнес он. – И в тот раз не стоило. Прости. Я напугал тебя?

Аэтель слегка кивнула, все еще с опаской смотря на него.

– Прости, – вновь повторил он, уткнувшись в ее лоб своим. Девушка в его руках расслабилась, вновь кивнула. Ее руки переместились на его запястья, чуть надавили, чтоб он выпустил ее.

– Я пойду накрою на стол, – она отступила в сторону, но он перехватил ее за руку.

– Не нужно.

Аэтель дернула рукой, но мужчина потянул ее на себя, прижимая к груди.

– Не убегай, – мягко попросил он. – Макса нет. А меня мучает совсем другой голод.

Его руки прошлись по спине, сжали ягодицы, прижимая теснее. Мужчина зарылся лицом в волосы, щекоча дыханием шею.

– Нет, – Аэтель уперлась его в плечи, но он не отстранился ни на дюйм.

– Опять упрямишься.

Пальцы крепко сжали запястья девушки, он поднял ее руки вверх. Послышался щелчок. И Аэтель почувствовала, как что-то прохладное обхватило ее запястья. Она подергала руками, но поняла, что прикована к непонятному сооружению у стены.

– Что ты делаешь? Ты же обещал! – в панике она задергала руками, хоть и знала, что это бесполезно.

– Я обещал, что не стану использовать браслет. А не отпустить тебя. – Отозвался он, чуть отходя назад. Вид девушки его определенно радовал. Ткань платья натянулась на груди, край юбки стал выше. Девушка учащенно дышала, но он понимал, что сейчас это лишь страх.

– Зачем ты это делаешь?

– Просто пытаюсь понять, что ты ко мне испытываешь, – задумчиво отозвался он, склонив голову набок. Он сложил руки на груди. Казалось, от его желания не осталось и следа. – Знаешь, какие чувства испытываешь, когда узнаешь, что дорогой человек предает тебя? Я совсем не понимаю тебя.

Знаю!

С того дня как приехала в Болдизар, это чувство преследует ее, снедая изнутри. Но Аэтель не смогла признать этого вслух.

– Я тебя никогда не понимала, но не заковывала же в кандалы!

Его настрой снова резко изменился. На губах заиграла лукавая улыбка, глаза прошлись по фигуре.

– Я могу позволить тебе сделать это. Когда-нибудь.

– Отпусти меня!

– Не сейчас. – Он приблизился к ней, вновь став серьезным. В задумчивости провел пальцем вдоль щеки, по верхней, затем нижней губе. Негромко произнес, заглядывая в серые глаза. – У тебя есть секрет от меня, Эль?

========== Глава 24 ==========

Глаза девушки испуганно распахнулись.

– Откуда…

Голос предательски пропал. Как он догадался о ребенке? Когда понял? И что намерен предпринять?

– Неужели ты думала, что я не узнаю? – вкрадчиво продолжил он. Синие глаза обдавали холодом. Пальцы до боли сжали подбородок. – Такие вещи невозможно скрыть.

– Я не смогла тебе сказать, – призналась она. – Я не знала, как ты отнесешься к этому. Что сделаешь.

Он невесело усмехнулся, выпустил ее, отходя на шаг. Упер руки в бока, покачал головой, отвернулся. Он думал, она начнет все отрицать? Надеялся на это? Он должен понимать, что правды не скрыть. Так зачем отрицать ее?

Бенедикт вновь посмотрел на нее, все еще кривя губы.

– А что я, по-твоему, могу сделать? Убить тебя за это? Не преувеличивай. Это не стоит того. У меня есть дела поважнее, чем разбираться с вами.

– Значит, тебе все равно? – не смогла скрыть разочарования девушка. И почему она переживала, как он отнесется к ее беременности? С самого начала она знала, что Бен делает то, что нужно ему. И решения принимает из своих соображений, не считаясь с остальными.

– Ты, похоже, расстроена. Думала, у меня будет более бурная реакция?

– Да. Думала, что это будет хоть что-то значить для тебя.

– Могу заверить – я разочарован. Это может считаться за реакцию?

Аэтель прикрыла глаза, чувствуя, как их начало щипать. Она не может позволить себе расплакаться перед ним. Хватает уже этого пренебрежения во взгляде.

– Вполне, – сдавленно ответила она.

Ему все равно. Ребенок ему не нужен. Он будет лишь мешаться ему в его «делах». Значит, она может уехать из Болдизара и жить своей жизнью. Без него.

– Значит, хочешь уехать, используя любые средства?

– Конечно. Так будет лучше для всех. И Вирае не придется делить тебя со мной.

– Она и так этого не делала. Я был весь твой.

– Ты никогда не был моим, Бенедикт.

– Я уже понял, что не стоило поддаваться чувствам. – Он пристально посмотрел ей в глаза. – О чем ты договорилась с Бертольтом?

– С Лексом?

– Что ты обещала ему взамен?

– Взамен чего?

– Того, что он вывезет тебя из Болдизара! – воскликнул мужчина. – О чем мы с тобой сейчас разговариваем, по-твоему?

– А о чем?

Она с удивлением посмотрела на него.

Все это время они говорили совсем о разных вещах.

Бенедикт не знал о ребенке. Откуда он мог узнать?

Он говорил о Лексе. Все эти слова предназначались не ребенку, а тому, что она хотела уехать в Риорику! Аэтель почувствовала словно тяжесть свалилась с плеч. Она судорожно вздохнула и расхохоталась, не в силах остановиться. Мужчина удивленно наблюдал за ее весельем.

– Ничего, – между приступами смеха выдавила она. – Я ничего… ничего ему не… обещала!

– Что с тобой?

– Я в порядке, – глубоко вдохнула она, пытаясь сморгнуть выступившие слезы. – Почему ты думаешь, что он что-то просил? Почему не думаешь о том, что все может быть просто так, без какой-либо платы?

– Потому что не так просто разорвать договор с Болдизаром третьей стороной, – Бенедикт вытер мокрые глаза девушки, пытливо заглянул в них.

– Он ничего не просил, – повторила она с легкой улыбкой.

– А на что бы ты согласилась, если б попросил?

– Он не просил.

Вновь долгий взгляд синих глаз. Его пальцы коснулись ее лица, мужчина обхватил его ладонями.

– Нужно было просто подождать.

– Чего подождать? – с грустной улыбкой спросила она. – Когда тебе надоест играть со мной? Или, когда подвернется другая дурочка, потерявшая от тебя голову?!

– Разве ты потеряла от меня голову? Тогда почему хотела сбежать?

– Я с самого начала не хотела сюда приезжать.

Страх и истерика отступили, и Аэтель отчетливо стала ощущать близость мужчины рядом. Свою беззащитность. Желание Бенедикта. Почти осязаемое. Дремлющее желание быть ближе к нему, чувствовать его тепло вновь поднималось в теле. Никакие мысленные запреты не помогали остудить его.

И эти пальцы, что теперь ненавязчиво массировали ее затылок, снимая напряжение.

– Но обстоятельства сложились, что ты здесь. Почему ты не хочешь хотя бы попытаться принять это?

– Потому что не хочу мириться с вами… с ней.

– Ты опять про Вираю? – покачал он головой, потом усмехнулся. – Неужели ревнуешь?

Дорика хотела возмущенно отстраниться, но оковы все так же держали ее. И она попробовала хотя бы помотать головой. Это тоже у нее не получилось – он все так же держал ее. Наблюдая за дерганьем девушки, мужчина лишь шире улыбнулся.

– Ревнуешь, – довольно протянул он. И тут же получил ногой по голени. Он выпустил ее, потер рукой ушибленное место, продолжая улыбаться. Похоже, даже боль не ухудшила его настроения. Но стоять в зоне доступности он не стал. – Неужели и правда голову потеряла?

– Нет.

– Если все равно, то почему бесишься?

– Я не бешусь.

– Бесишься, – улыбаясь, протянул он. – Еще как бесишься.

– Отпусти меня!

– Не-а, – улыбка стала еще шире. – Пока не признаешься – не отпущу.

– Собираешься хлестать меня теми кнутами? Или защекочешь до смерти?

Бенедикт оглянулся на крючки с плетками и стеками.

– Идея не плохая…

– Ты не посмеешь, – замотала головой она. Собственное бессилие нервировало и оголяло чувства. Она не могла отвернуться, уйти.

Бенедикт видел ее замешательство и тревогу.

– Не в этот раз.

– И не в другой тоже! – запаниковала она.

Он приблизился к ней. Заглянул в встревоженные глаза.

– Давай обсудим это позже.

– Даже обсуждать не хочу. Мне не нравится одна мысль, что меня будут стегать, как какую-то зверушку. Нечего меня дрессировать.

– Вообще-то они не совсем для этого, – покачал головой он. – Но подрессировать тебя, наверное, все же стоит, чтоб ты стала более послушной.

Девушка лишь показательно фыркнула, хотя сердце сжималось от страха. Возможно ли, что своим поведением она вновь вызвала его гнев? Повторится ли «урок» с браслетом. И хоть сейчас он не выглядел рассерженным, как в тот раз, но говорить с уверенностью о его действиях девушка уже не могла.

– Освободи меня. Хватит уже игр.

– А мне нравится. Когда еще представится случай видеть тебя столь беззащитной и полностью в моей власти.

– Бенедикт, прошу, – жалобно протянула она. – У меня руки затекли.

– Сейчас.

Он подошел ближе. Но вместо того, чтоб открыть оковы, пошарил рукой за ее спиной, и конструкция пришла в движение. Верхние лучи опустились в стороны и теперь руки девушки были разведены по бокам, а не над головой.

– Это совсем не смешно, Бен! – разозлившись она начала пинаться и брыкаться. Но ни один удар не смог достичь цели – мужчина проворно отскочил в сторону, предугадав ее реакцию. И дождавшись, когда Аэтель выдохнется, схватил ее за одну лодыжку и зафиксировал у основания креста. Тоже проделал и со второй ногой.

– Я закричу!

– Не сомневаюсь, – он посмотрел на нее снизу. И, прежде чем выпрямиться, легонько провел кончиками пальцев по внутренней стороне ноги снизу-вверх. Аэтель вздрогнула.

– Я собираюсь тебя наказать, Эль, – произнес он. И, глядя в ее расширившиеся от страха глаза, добавил. – За то, что связалась с Алексом.

– Ты не имеешь права бить меня! – в панике проговорила она. – Если бы ты согласился отправить меня домой, я бы не просила его!

– Милая, а кто говорил, что я собираюсь бить тебя? – он положил ладони на ее талию, придвинулся вплотную, и негромко на ухо прошептал: – Существуют разные виды наказаний.

Аэтель задрожала от чувственных ноток в его голосе.

– Я буду кричать, и тогда кто-нибудь придет сюда, – пригрозила девушка, чувствуя, как дыхание сбивается то ли от страха, то ли предвкушения.

– Я хочу, чтобы ты кричала, – отозвался он и прихватил губами мочку ее уха, поцеловал чувствительную кожу за ним. И добавил, – И чем громче, тем лучше. Дальше этой комнаты твои крики не уйдут, поэтому расслабься. Сейчас здесь только мы.

«Сейчас».

Она не хотела сейчас. Она хотела «всегда»! Целиком и полностью! Ей не нужны отношения, терзающие ее сердце.

Но она молчала. Не могла сказать. Он опять ничего не обещал. Ничего не сказал о своих чувствах. Тогда как она может доверить ему свое сердце?

Бенедикт не прекращал касаться ее, поглаживал. Руки легко касались ее тела. Но Аэтель упрямо поджимала губы, стараясь не поддаваться чувствам, что начинали охватывать ее, скапливаясь внизу живота в тугой клубок. Мурашки удовольствия пробегали по телу, заставляя расслабляться, поддаваться ласкам. Его губы покрывали поцелуями ее лицо, шею, плечи. Но девушка сжимала кулаки не желая показывать, насколько ей это приятно. Лишь прерывистое дыхание, которое у нее не получалось выровнять, выдавало ее состояние. Его пальцы медленно принялись за пуговицы на платье. Одна. Вторая. Легкие, нечаянные касания к груди. Но их хватало, чтоб ей хотелось большего. Хотелось, чтоб он коснулся полушарий, погладил, сжал. Грудь томно заныла. И Дорика закусила губу, борясь с охватывающим желанием.

Третья.

Губы с шеи скользнули вниз, к ложбинке. Аэтель поддалась навстречу. Но тут же замерла, прикусила губу, не позволив стону сорваться. Девушка чувствовала нарастающую дрожь во всем теле. Он вновь дразнил ее губы, чуть покусывал и тут же отпускал. Язык легко касался их, зубов, игриво касался ее языка. Но мужчина не углублял поцелуй, тут же отступая, дразня, что девушка разочарованно вздыхала.

Бенедикт отстранился. Встретился с ней взглядом. Четвертая. Он наблюдал, как она каждый раз вздрагивала, стоило ему задеть ее. И по его глазам она видела, что ему это нравится. Но не могла изменить свою реакцию. Последняя пуговица была расстегнута, и мужчина протяжно выдохнул, словно это действие далось ему с трудом. Половинки платья были разведены в стороны, открывая тело мужскому взору.

– Интересно, – произнес он, и его пальцы прошлись по бокам, вызывая мурашки. Ладони легли на грудь, обтянутую эластичным бюстгальтером. Большие пальцы погладили выступающие соски через ткань. – С каких пор ты начала им пользоваться?

С тех пор как грудь стала чувствительной из-за беременности!

– А почему бы и нет? – с придыханием ответила она. И ахнула, когда его пальцы сжали чувствительные бусины. И вновь погладили. Губы коснулись губ. И в этот раз он не стал отстраняться, вовлекая ее в игру. Лишь когда воздуха стало не хватать, он оторвался от нее.

– Надеюсь, он у тебя не один, – прошептал в губы он. Чуть отстранился, слегка нагнувшись, в руке мелькнул нож. И в следующее мгновенье Аэтель почувствовала прикосновение холодного металла к своей коже.

– Что.?

Ткань легко поддалась лезвию.

– И от этого мы тоже избавимся.

Следом подверглись вандализму ее трусики, которые он отбросил в сторону. Бен опустился перед ней на колени. Руки прошлись по талии, спустились к бедрам. Лицом уткнулся в живот, замер. Аэтель затрепетала. Ей так хотелось коснуться его волос, запутаться в них пальцами. Прижать его голову ближе. Может ли быть, что он чувствует своего ребенка?

– Бен, – шепотом позвала она. Он поднял на нее горящий взгляд. В синих глазах бушевала буря. Он быстро поднялся и прижавшись к ней, напал на ее губы, зарылся пальцами в волосах, не давая отстраниться. Ткань рубашки терлась о чувствительную грудь, раздражая соски. Девушка застонала в его губы.

– Скажи, что останешься со мной, – горячо зашептал он, осыпая ее легкими поцелуями. Его губы были везде: на лице, шее, плечах.

– Не могу.

– Ты же хочешь меня.

– Это ничего не изменит, – чувствуя, как сердце разрывается от смешанных чувств, прошептала она. Позволить слабинку сейчас и мучиться после она не хотела.

– Почему?

Ты меня не любишь.

Аэтель прикрыла глаза.

– Не держи меня. Прошу.

– Почему ты такая упрямая, – прошептал он. Отстранился. Но только Дорика подумала, что он сдался и освободит ее, как Бенедикт прижался к ней вновь. Кожа к коже. – Я тоже бываю настойчив.

Аэтель распахнула глаза. А Киневард уже склонился к ней в поцелуе, подчиняя, направляя. Руки блуждали по всему телу, лаская чувствительные точки. Вслед за руками следовали губы, язык. Девушка лишь стонала, не в силах больше сдерживаться. Она тянулась навстречу его рукам и губам, извиваясь в своих оковах. Его губы спускались ниже, ласкали подрагивающий живот. Еще ниже. Волны наслаждения накатывали на нее одна за другой, но он не позволял достичь пика, останавливаясь. И вновь начиная ласки.

– Скажи… – шептал он. Но девушка в ответ лишь стонала, упрямо отказываясь соглашаться. Тело сотрясала дрожь, энергия искала выхода. Но Бенедикт не давал ей желаемого, хоть и сам уже еле сдерживался. И все начиналось по кругу.

– Черт возьми!

Он уже давно освободил ноги девушки, но в пылу желания она даже не заметила этого. И сейчас лишь раскрывалась ему навстречу, закинув одну ногу ему на плечо. Вот вновь мышцы натянулись словно струна, и вновь он остановился, не давая желаемого.

– Бен, пожалуйста, – чуть ли не хныча простонала она. – Я больше не могу!

Он выпрямился, закинул ее ноги себе на талию.

– Ты знаешь, что я хочу услышать, – поглаживая ее бедра, отозвался он.

– Это не честно!

Он чуть поддался вперед, дразня её.

– Да! – не выдержала она. – Да! Да!

– Что да? – уже дрожа переспрашивал он хрипло.

– Я хочу тебя! Хочу! – начала извиваться телом девушка. Но он все еще медлил. От бушевавших эмоций слезы потекли из глаз. – Я останусь! Да. Пожалуйста…

Бенедикт шумно выдохнул, уткнувшись в ее плечо. Быстро расстегнул брюки и одним движением вошел в нее. Аэтель громко застонала, наслаждаясь чувством наполненности. Мужчина до боли сжал ее бедра, резко, глубоко входя в разгоряченное тело. Но девушка уже достигла пика, рассыпаясь на осколки. Бенедикту тоже достаточно было сделать пару движений, чтоб последовать за ней. Он крепко держал ее под ягодицами, выравнивая дыхание. Голова Аэтель покоилась на его плече.