Текст книги "Рыцарь. Том I (СИ)"
Автор книги: Pinkpower
Соавторы: ,,
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 23 страниц)
– Подожди, – рука Манула легла ему на плечо. – Ты точно этого хочешь? Мы-то готовы: Ирбис со своими уже на крыше здания, да и остальные на позициях. Случись что – и в двадцати метрах от тебя не будет ничего живого, только слово скажи. Но… Как-никак, это всё-таки твоя семья. Сохранять контроль будет очень трудно. Ты точно уверен, что всё получится?
– Я справлюсь.
– Если ты так говоришь… Ладно. Вот, держи, – Манул протянул Жону небольшое устройство из чёрного пластика, по виду напоминавшее рацию, и заговорщически подмигнул. – Обманет металлоискатели. Со включением-выключением разберёшься – там только одна кнопка. Ты ведь не думаешь сдавать «сорок пять»?
– Какой «сорок пять»? – парень усмехнулся.
– Действительно, никакой. Уж точно не тот, который спрятан у тебя под пиджаком, – замком улыбнулся.
– Надеюсь, новое творение НИОКР не подведёт. Хоть какая-то личная защита, если всё полетит к чёртям… И, Манул… Я обо всём этом не просил. Я ведь только попросил местность разведать, да наладить наблюдение, а не держать наготове ударную группу. Ещё не поздно свернуться и уйти. Не стоит рисковать ради…
– Брось, Жон. Тебя поставили командовать вейлийским отделением. Защита командира для нас – первичный приоритет.
– Всё равно. Эта затея бесполезна для «Стаи», бесполезна для «Гончих», Оцелот об этом ничего не знает, так что вы ничего не обязаны были делать. А уж если нагрянут мои сёстры…
– Тогда мы их нейтрализуем. Надо будет – окончательно.
– Охотники – опасные противники, даже если их практики зачастую и архаичны. Иногда мне доставляли проблемы студенты-первокурсники, а ты знаешь, как меня Оцелот готовил. А здесь – взрослые профессионалы. К тому же, Селестина и Шарлотта служат в вейлийской армии. И, насколько мне известно, опыт у них имеется…
– Мы тоже последние десять лет не в игрушки играли. Не беспокойся по пустякам, Жон. Ты делай своё дело – а мы будем делать своё. Выбор, конечно, всегда за тобой, но если что – мы будем рядом и надерём задницу любому, кто на тебя рыпнется, окей? Эх, ладно. Давай, иди, – Манул открыл дверь, выпуская парня наружу.
***
Селестина молча приняла протянутый Шарлоттой свиток и вчиталась в его содержимое.
– Он уже на месте?
– Именно, – Шарлотта сдержанно покачала головой, когда сестра попыталась вернуть ей свиток. – Оставь у себя, сейчас этот кусок пластика и праха не имеет значения. К тому же, мне всё равно некуда его положить.
– Значение имеет то, что наша мать вот-вот может наломать ещё больше дров, чем мы все вместе взятые, – Селестина спрятала свиток в карман и потянулась за своей скъяволлой.
– Оружие может нам вообще не понадобиться: Жону придётся пройти через главный вход, а следовательно, сдать собственное, если он, конечно, вообще возьмёт его. Так что…
– Во-первых, ты тоже взяла свой клинок, – Селестина указала на закреплённый на поясе сестры Кроцеа Морс. – А во-вторых…
Селестина указала на чересчур громко спорящих в саду Бланш и Бьянку.
– «Непредвиденные обстоятельства» могут вмешаться.
– Понимаю, – Шарлотта приложила палец к уху, вслушиваясь в голос пилота, доносящийся из гарнитуры. – «Сом» будет через несколько минут.
– Отлично! Теперь дело за малым, – Селестина бросила последний взгляд на Бланш и поманила Бьянку за собой, прежде чем направиться прочь с балкона. – Не дать чести нашей семьи пасть ещё ниже.
***
Вот уже несколько минут Жон переминался с ноги на ногу у лифта, никак не решаясь пройти в гостиную пентхауса. Наконец, совладав с собой и найдя силы толкнуть двери вперёд и переступить порог, он обнаружил перед собой просторный и богато украшенный зал. Картины современных художников на стенах, небольшой фонтан со скульптурой в центре, обитая бархатом, шёлком и кожей мебель, гигантские панорамные окна, откуда открывался вид на весь город, дизайнерская люстра – убранство номера стоило миллионы лиен и сотни тысяч долларов. «Мама определённо не поскупилась, когда готовила всё это… Жаль будет её разочаровать…» – пронеслась в голове мысль. Говоря о самой Елене, она стояла у одной из стеклянных панелей, разглядывая еле видный из-за облаков и темноты Бикон. Словно почувствовав взгляд Жона, она обернулась.
– Ты… – Елена сделала один крохотный шаг в его сторону. – Ты пришёл!
– Да, – голос Жона звучал безэмоционально и холодно. – Ты позвала меня, и я пришёл. Давай закончим это как можно быстрее, я не хочу тратить слишком много времени.
– Жон, я… – Елена так и стояла, словно пришитая к месту его «приветствием». Внезапно она сорвалась с места, в несколько шагов пересекла комнату и оказалось с ним почти что лицом к лицу. – Я просила тебя прийти не ради рода или чести… Я лишь хотела поговорить с тобой, как мать с сыном.
– Забавно, что ты вспоминаешь об этом только сейчас, – Жон почти что выплюнул эти слова в лицо Елены.
– Жон, я… – женщина отшатнулась, как от удара, пытаясь при этом что-то сказать.
– Что? Что ты? Ты сожалеешь? Тебе «хотелось бы всё исправить»? «Наверстать упущенное»? – так тщательно сохраняемая буквально мгновение назад маска начала трескаться и разваливаться на глазах. Жон знал, что не сможет остановиться, если начнёт высказывать ей всё, что скопилось в нём за эти несколько лет. – Я сыт по горло подобным ещё с первой нашей встречи неделю назад. Честно сказать, я бы даже не пришёл сюда, если бы не хотел услышать одну вещь… Почему?
Жон почувствовал, как по его лицу стекают слёзы.
– Почему, вспоминая свои ранние годы, я понимаю, что однажды ты просто исчезаешь? Тебя просто нет! В какой-то момент я осознаю, что самое близкое к матери, что у меня есть, единственный человек, которому не наплевать – гувернантка. Грёбаная. Гувернантка. Даже ей не было так наплевать, как тебе! И после этого ты ещё хочешь что-то исправить? Да не смеши. Мне и так смешно. Особенно «смешно» было, когда Николас вверил меня моей дражайшей сестре, Селестине! Прям обхохочешься!
Елена вздрогнула. Злость, с которой Жон произносил эти слова, давила почти физически. Он не просто не питал любви к сестре – он её ненавидел.
– Кстати, мне вот интересно… – неожиданно перед мысленным взором Жона промелькнуло лицо светловолосой девочки девяти лет. – А ту мелкую… Джанис, кажется? Её ты тоже собираешься бросить? Так тогда предупредить не забудь. А то неудобно получается – однажды просыпаешься, а тебя отдали на попечение стервозной сестричке-суке, которой проще тебя не обучать, а просто систематически мутузить, во дела, а? Так у неё хоть иллюзий никаких не будет… – Прошипев последнюю фразу, Жон отвернулся от Елены и собрался было двинуться прочь, но…
– Жон, – обе руки Елены вцепились в ладонь юноши мёртвой хваткой. – Ты знаешь лишь половину этой истории, но не всю.
– А я и не хочу знать, – Жон попытался выдернуть руку из хватки матери. – Отпусти меня, немедленно.
– Отпущу, как только ты выслушаешь, – он не видел её лица, но воображение почему-то рисовало на нём усмешку. – Ты уже выговорился, так позволь и мне вставить слово. Не один ты натерпелся за эти двенадцать лет.
– Что? – обернувшись, от неожиданности, Жон встретился с матерью взглядом. Именно тогда он понял, что не посмеет прервать её.
Елена собралась с мыслями. У неё был только один шанс всё рассказать. И надо было сделать это так, чтобы Жон выслушал. Не ушёл, не прервал её, не наделал глупостей. После его откровения многое встало на свои места, но не всё. У каждого есть своя часть правды, это Елена поняла ещё в те времена, когда она была юстициарием. И оттого, что она сама не обо всём знала, было особенно больно.
– Когда ты только родился, мы с Николасом были безумно рады. Безумно. Ты этого не помнишь, но тогда была самое мирное время в нашей семье, – Елена сильнее сжала ладонь сына. – Вплоть до того дня когда Николасу вдруг не пришло в голову воспитать из тебя чемпиона. Тебе было четыре года, когда благородные дома внезапно развязали друг с другом чуть ли не открытую войну и всем срочно потребовался орден юстициариев… Я могла бы посвятить тебе всё своё время, нет, я желала этого! Но они отняли его у нас… – внезапно прервав свой монолог, Елена застыла, словно вновь переживая те дни. – А когда катастрофа миновала, и я смогла вздохнуть свободно, я узнала, что Николас разочаровался в тебе. Твой отец прямо заявил, что его пятилетний сын слишком слаб по его идиотским меркам. Елена снова замолчала. Но ненадолго:
– Если бы я знала, что всё так обернётся, я бы бросила всё, что связывало меня с Орденом, сразу после твоего рождения. О Оум, да я даже не знала, что Селестина просто избивала тебя вместо того, чтобы…
– Теперь знаешь, – выплюнув эти два слова, Жон вдруг непонимающе уставился на мать. – Подожди. Орден?
– Я была юстициарием, Жон. Судьёй в спорах благородных домов, – Елена отвела взгляд. – По крайне мере, так я считала.
– Орден юстициариев, да? – Жон пытался вспомнить всё, что он знал об этой организации.
– Мало кто из тех, кто не относится к благородным домам Ремнанта, знает об этом звании много. Если бы не Орден, благородные бы давно перерезали друг друга. Жон, пойми, иначе я не могла. Деятельность Ордена необходимо было держать в секрете. Даже от родных. Уверена, сейчас ты понимаешь такую ситуацию не хуже, чем я.
– Многое в этом мире работает не так, как бы нам того хотелось… Стоп, что? – Жон вспомнил фразу, которую когда-то столь часто говорила ему Бланш, и застыл как вкопанный. – Бланш… Вот ведь…
– Твоя сестра не смогла сдержать слово, но не вини её, – Елена слегка отстранилась от него, не разжимая при этом рук. – Послушницы всегда делятся своими мыслями с наставником.
– Наставником, да? – Жон пытался осмыслить всю глубину пропасти, в которую он может упасть, если оступится. Право набирать и направлять рекрутов Ордена согласно имеющейся информации имели лишь достаточно высокопоставленные его члены, те, кто входили во «внутренний круг». Крайне неприятное обстоятельство, которое могло обеспечить ему головную боль. Что конкретно в данный момент, что в дальнейшем будущем.
– Она рассказала о том, что услышала…
– Подслушала.
– Сейчас это совершенно не важно, верно? – Елена даже не моргнула. – Твой наставник, кто он?
– А тебе есть до этого какое-то дело? – парень огрызнулся, наконец вырвав руки из хватки матери.
– Глупый вопрос, Жон, – Елена поднесла руки к груди, словно пытаясь что-то сохранить. – Наставник – это тот человек, на которого ты равняешься. Чьи знания, умения и черты ты перенимаешь. Тот, на кого ты впоследствии будешь похож, как сын на отца.
Несмотря ни на что улыбка так и не покинула её лица. Впрочем, от внимание Елены не ускользнули секундные печальные нотки во взгляде юноши, промелькнувшие, когда она произнесла последние слова.
– Ты всё ещё хочешь знать, почему твоя мать хочет узнать побольше о твоём наставнике?
– Я не считаю, что обязан делиться этой информацией с тобой.
– Это твой выбор, Жон, – Елена как-то по-детски склонила голову набок. – Может, как-нибудь потом…
– Никакого «потом» не будет, – Жон сжал кулаки, думая лишь о том. как бы завершить этот разговор. – У меня новая жизнь, в которой ни тебе, ни Николасу, ни Аркам в целом места нет. Как я уже сказал, Жон Арк умер 10 лет назад. А слухи – всего-лишь слухи.
–…А что насчёт Вайсс? – Елена улыбнулась, даже не подозревая, какую реакцию вызовут эти простые слова. – Для неё в твоей «новой жизни» тоже нет места?
Жон лишь ещё сильнее сжал кулаки, молча смотря женщине в глаза немигающим взглядом. Наконец, постояв так с минуту, он прошептал:
– Может быть и нет. А если и есть, то уж точно не в качестве супруги представителя Арков. Прошу. Хватит. Не надо лезть туда, куда тебя не просят. В противном случае… В противном случае ты сделаешь хуже и мне, и себе. И, поверь, в твоём случае последствия могут быть катастрофическими. Юстициарий или нет.
– Вы всегда отлично ладили, – Елена словно проигнорировала его слова, погрузившись в воспоминания. – Влюблённые дети, с истинно детской серьёзностью верящие в то, что их связь скрыта от взрослых. Особенно умилительным был тот ваш побег со званого обеда…
Жона словно кипятком облили после этих слов. Он вспомнил свой сон. И ярче всего вспомнил дерево, на коре которого он же и вырезал сердце, и данное под кроной того дерева обещание.
– Ангела тогда чуть ли не пухла от гордости.
– Ангела?
– Мать Вайсс, – Елена заметно приободрилась, продолжая свой рассказ. – Тогда она больше всех радовалась тому, что её дочь выйдет замуж по любви. Когда-то она была лишена подобной роскоши, хоть это и спасло ей жизнь, да и они с Жаком потом наверстали упущенное…
– Избавь меня от подробностей вашей благородной закулисы, – Жон вернул своему голосу прежний тон. – Я уже сказал, что не стану пешкой и не позволю вам ещё кого-то втянуть в эту паршивую игру. Тем более Вайсс.
– А я разве говорила хоть слово о том, что ты должен становиться пешкой? – Елена казалась искренне удивлённой. – Жон, когда я позвала тебя сюда, я имела на уме совершенно иное.
– Нечто иное? Что ты имеешь в виду? Ты пришла сюда не убедить меня вернуться? – Жон старался уловить нить смысла в словах матери, хоть и не слишком успешно.
– Признаю, я действительно хотела бы видеть тебя частью нашей семьи, – Елена жестом остановила готового что-то прошипеть Жона. – Частью семьи. Не разменной монетой. Не пешкой. Частью. Я понимаю, что ты провёл большую часть своей жизни в другой среде и что у тебя своя жизнь…
Елена прервалась. У Жона сложилось впечатление, словно она заставила себя произнести следующие слова:
– Ты волен сам выбирать свою судьбу, но что бы ты ни выбрал, просто знай: несмотря ни на что, ты всё ещё Арк, ты мой любимый сын и ты всегда будешь желанным гостем в моём доме.
– Это всё, что ты хотела мне сказать? – Жон скосил взгляд, размышляя о чём-то.
– Да, – Елена слабо улыбнулась глядя Жону прямо в глаза. – Это всё.
– В таком случае… – Жон прервался на полуслове, разглядев что-то в окне. Его рука сама метнулась к воротнику рубашки, взяв его уголок двумя пальцами. – Подожди-ка… Ты разве ждёшь кого-то ещё?
На заходящем на посадку «Соме» отчётливо виднелась эмблема дома Арков.
***
Скрытый высотной дымкой, тьмой ночи и тенями конструкций, отряд тихо наблюдал за приближающейся машиной. Чёрные костюмы из арамидного волокна сливались с окружением, дополняя маскировку. Единственной слегка выступающей деталью были тёмно-красные полосы на плечах каждого бойца. Убедившись, что транспорт действительно собирается садиться, лидер группы тут же достал коммуникатор и щёлкнул переключателем.
– Рыцарь, Манул. Это Ирбис. Приближается птичка. Ведём её, можем сбить, – оперативник обернулся, посмотрев на подчинённого, заранее вскинувшего ПЗРК. – Приказы? Приня… Что значит «уходить с крыши»? Какого лешего, Жон? Сдурел? Мы не можем бросить тебя тут! Илья, ну ты то ему скажи!
– Жон, не дури! Держись, мы сейчас будем… – из динамика тут же послышались вторящие Ирбису возгласы Манула и служащее ответом раздражённое шипение их непосредственного командира. – Гр… Есть «покинуть район к чёртовой матери». Выполняю.
Ещё раз нажав клавишу, офицер рывком убрал устройство и обозлённо застегнул подсумок.
– Вы слышали его, парни. Сматываем удочки и валим отсюда. Тихо. – вслед за командой прозвучало тихое ворчание. – Чёртов юнец… Надеюсь, ты знаешь, что делаешь… Вот ведь молодёжь пошла, когда-нибудь в могилу нас всех тут сведёт…
Никто из тех немногих обитателей верхних этажей высоток, что ещё бодрствовали, не обратил внимание на скользящие по тросам между крышами силуэты.
***
Селестина была первой из сестер, ступившей на крышу. Со скьяволлой в руке и полным решимости взглядом, девушка быстрым шагом направилась к краю, словно следя за чем-то в темноте. Идущая следом за ней Шарлотта лишь покачала головой, глядя на то, что по её мнению было лишь обострением паранойи старшей сестры. И всё же, сама она тоже оставалась начеку, держа правую руку на рукояти Кроцеа Морс. Вбитые с детства рефлексы было сложно побороть. Бьянка же сошла на крышу совершенно расслабленной: так, словно ей предстояла лёгкая прогулка. Не сговариваясь, все три сестры, наконец, поравнялись и направились к лестнице, ведущей внутрь: в номер, где их мать, как ей казалось, тайно организовала встречу с их братом. Селестина вернула клинок в ножны за мгновение до того, как двери, повинуясь сильному толчку Шарлотты, распахнулись, и они предстали перед обескураженными Жоном и Еленой. Увидев сестёр, парень, до этого державший руку на воротнике, тут же переместил её за пазуху пиджака и сделал несколько шагов назад. Весь его вид говорил о страхе и напряжении: водя глазами по помещению, он оценивал свои шансы и явно понимал – они очень невысоки. Елена же источала разочарование и гнев:
– Что вы здесь делаете? – голос матриарха Арк звенел от ярости.
– Спасаем честь семьи и гордое имя дома Арк, – Бьянка бросила в сторону Жона презрительный взгляд. – …Пока наш непутёвый брат с не менее непутёвой матерью окончательно не втоптали его в грязь и не уничтожили его перспективы на процветание.
– Честь? Гордое имя? – даже несмотря на напряжённость ситуации, парень нашёл заявление смешным. – Вот уже кому, как не напыщенным придворным стервам говорить о чести!
– Подобным ответом ты лишь ещё раз показал, что отец вполне вероятно ошибался, возлагая на тебя столь большие надежды. Ну ничего… Когда мы вернём тебя домой, мы займёмся твоим воспитанием как следует, – Шарлотта сделала акцент на последних словах. – Во всяком случае, ты больше не будешь изъясняться, как недостойный плебей. Я лично прослежу за этим.
– «Когда»? Скорее «если». А что до надежд… Попрошу заметить, что я никогда, никогда, чёрт возьми, об этом не просил. Признаться честно, мне было бы куда лучше, если бы Николас отрёкся от меня. Быть может, это будет наилучшим решением для обеих сторон, не находите? – Жон отчаянно тянул время, продолжая просчитывать в голове варианты.
– Довольно! – Все взгляды мгновенно обратились к Селестине. – Мне это надоело… Наблюдать за тем, как ты, малявка, строишь из себя храброго и самостоятельного, безусловно, даже в какой-то мере доставляет удовольствие, но это тратит больше моего времени, чем я бы хотела, да и просто надоедает. К тому же… Ты всё ещё не ответил мне за то унижение неделю назад!
Прежде чем даже Шарлотта с Бьянкой успели что-либо понять, Селестина сорвалась с места и врезалась в парня, словно предназначенный для штурма древних крепостей таран в хлипкое деревце. Усиленный аурой толчок сбил его с ног и заставил пролететь с добрую половину помещения, и остановило полет лишь столкновение с фонтаном. Скульптура на нем не выдержала удара и, рухнув с постамента, разбилась. Чаше повезло не больше: от неё откололся крупный кусок, и из образовавшегося разлома теперь лился поток воды. Со стоном опираясь на фонтан, чтобы не дать ногам разъехаться в процессе, Жон всё-таки поднялся. И только затем он заметил направленное ему в лицо остриё скъяволлы. Возможно, в любом другом случае Жон бы просто поднял руки и сдался, может быть даже отпустил бы какую-нибудь шутку, при этом незаметно включив экстренный маячок, после чего спокойно бы ждал, сколько нужно, пока не придёт «кавалерия»… Однако стоило на лице Селестины расцвести «той самой» улыбке, как всё его самообладание мгновенно улетучилось. Она так же улыбалась тогда, десять лет назад. После каждой проклятой богом «тренировки». «1911» оказался в руке прежде чем глаза Жона увидели блеск воронёной поверхности оружия, а кожа почувствовала чуть тёплый от длительного нахождения под одеждой металл. Улыбка Селестины сменилась гримасой шока. И такой и застыла, когда три начинённых прахом пули взорвались прямо неё перед носом, останавливаемые лишь тонким слоем ауры. Её лицо вмиг окутал морозный пар, а в следующую секунду оно было покрыто ледяной коркой. Девушка вскрикнула от неожиданности и, отскочив, нанесла несколько ударов клинком вслепую, свободной рукой силясь разбить сковавшую ей пол головы «маску». Сам Жон же поспешно отступил вглубь зала и, произведя серию выстрелов в потолок, уничтожил освещавшую его массивную люстру. Помещение погрузилось во мрак, отныне подсвечиваемое лишь огнями с улицы и зданий напротив. Презрительное фырканье Бьянки прозвучало в опустившейся тьме как удар колокола. Последовавший свист её хлыста и звуки разлетающейся в щепки мебели звучали не менее громко. И всё же Жон сохранял тишину. Молчавшая с самого начала всего действа Шарлотта, заслонила собой скованную проявлением Селестины мать, обнажив Кроцеа Морс. Во тьме раздались механический щелчок и последовавший за ним голос Жона:
– Я только что потратил все предупредительные выстрелы. Дальше пойдёт свинец. А теперь, дражайшие сёстры, найдите меня. Я жду.
***
– Знаешь, Пир, по-моему ты зря беспокоишься, – Нора потянулась и вновь уткнулась в книгу. – Жон уже не в первый раз так долго гуляет по Вейлу. Вон, в последний раз, когда так загулял, притащил целый мешок…
– Ох, спасибо что напомнила, – Пирра целенаправленно прошла к спальному месту сокомандника и запустила руку под кровать. Со звоном, который могло издавать только стекло, недавно упомянутый Норой мешок был извлечён на свет. – Давно надо было выбросить мусор.
– Жон будет в ярости, – Рен, читавший книгу на соседней кровати, проследил взглядом за стремительно исчезающей в дверях Пиррой.
– Забей, – Нора перелистнула страницу. – Они снова поругаются, а потом помирятся. Лучше скажи, на какой странице начинается самый сок…
В это время Пирра спускалась во двор академии, молясь Оуму, чтобы ей не встретился никто из учителей. Если её поймают с таким количеством алкоголя, то её могут исключить.
– Ох, мисс Никос, добрый вечер! – профессор Порт поприветствовал Пирру с жизнерадостной улыбкой на лице. – Решили прогуляться?
– Д-да, профессор, – Пирра едва сдержала крик, когда осознала то, насколько был тонок лёд по которому она ходит. – Что может быть лучше вечерней прогулки?!
– Полностью согласен с вами! – Порт проводил шустро семенящую Пирру взглядом, думая о своей юности. В его годы они прятали алкоголь тщательнее: по крайней мере, запах спирта уж точно никто не забывал оттенять. – Эх, молодёжь…
Пирра не слышала последней реплики профессора, лихорадочно пытаясь придумать куда можно деть проклятую сумку. Порт был относительно снисходителен, но в следующий раз ей может так не повезти: не дай Оум минуту назад она бы встретила не его, а, например, мисс Гудвич. Вскоре в её поле зрения попал мусорный бак. Оглядевшись по сторонам, девушка в мгновение ока подскочила к своей цели и, откинув крышку, скинула свою сумку в прожорливое нутро бака. Бак был пуст. Звук с которым сумка приземлилась был громким. Пирра почувствовала, как её сердце ушло в пятки. Абсолютно пустой двор сохранял тишину. Если богиня удачи и существовала, то всё её внимание было полностью сосредоточено на Пирре. Девушка выждала минуту, вслушиваясь в тишину, нарушаемую лишь чьим-то кашлем со стороны общежитий. Правда для того, чтобы осознать, что она всё ещё держит дыхание, ей понадобилось несколько больше времени. И кое-какая помощь извне. Звонок свитка вернул её с небес на землю и напомнил о том, что даже с аурой лёгкие не резиновые. Выдохнув, Пирра поднесла устройство к уху:
– Пирра, где тебя носит? – Голос Рена был напряжён. – У Жона проблемы!
– Что случилось? – Девушка лихорадочно перебирала в голове наихудшие варианты того, что могло произойти.
– Не знаю, что там у него происходит, но его уровень ауры только что упал до 70% и продолжает снижаться! – Рен прервался на мгновение, удивлённый абсолютной тишиной на том конце трубки. – Пирра, ты меня слышишь? Пирра?
– Встретимся у посадочных площадок через пару минут, – Пирра оборвала разговор и мгновенно вызвала своё оружие. Спустя пару секунд небо в направлении площадок расчертил синеватый след от летящего шкафчика. Сорвавшись на бег, девушка устремилась следом.
– Жон, держись!
***
Шарлотта вслушивалась в темноту, готовясь к любому ходу брата. Чуть поодаль находилась Селестина, всё ещё удерживающая Елену на одном месте «якорем» своего проявления. Нельзя было допустить, чтобы её очередная необдуманная выходка всё испортила. Бьянка тоже находилась где-то рядом, обшаривая полумрак гигантской гостиной. Тренированный слух улавливал тяжёлое дыхание напряжённой Селестины, разъярённой Елены и ровное, до ужаса спокойное – Бьянки. Но она не могла засечь даже след Жона. Парень словно исчез, испарился, стал одним целым с окружавшей их темнотой… Всё это напоминало о стиле боя столь ненавистной ей Бланш. «Вот ведь подлая, не имеющая никакого представления о чести…» – помотав головой, Шарлотта отогнала посторонние мысли и сосредоточилась… Как раз вовремя, чтобы услышать резкий шорох ткани и ощутить поток проталкиваемого летящим в неё предметом воздуха. В следующую секунду на её голову и плечи опустилась довольно тяжёлая и плотная ткань. Резко поддев полотно клинком, девушка рассекла его надвое. Как оказалось, это был пиджак Жона… Сам же парень, тем временем, внезапно появился прямо перед ней и пронёсся мимо, дав несколько выстрелов, от которых Шарлотта еле успела закрыться щитом. На обратной стороне листа металла были отчётливо видны несколько вмятин: ещё чуть-чуть, и пули прошли бы навылет. «Если бы я хоть немного помедлила…» Отбросив тревогу, Шарлотта активировала своё проявление. Воздух словно превратился в вязкое желе и обрёл поражающую чёткость. Жон был перед ней – слишком медленный, слишком неуклюжий, чтобы что-то противопоставить ей. Клинок полоснул Жона по спине даже прежде чем тот успел понять, что его оппонент развернулся и пошёл на сближение. Вынырнув из проявления, Шарлотта довершила атаку, движением щита выбив пистолет из руки брата. Его ответом на это был дезориентирующий удар наотмашь по лицу. Явно многократно усиленный аурой, он заставил её припасть на одно колено и выронить меч. Оправившись от него, Шарлотта обнаружила, что противник вновь исчез во тьме, а посему ей не оставалось ничего, кроме как снова встать в стойку и, сохраняя боеготовность, продолжать поиски. Впрочем, как только девушка подняла с пола оружие, ей в глаза бросилась одна деталь – кромка лезвия была окрашена алым. Шарлотта не поверила своим глазам. Если она смогла ранить его, то это означало одно из двух: либо резервы ауры Жона настолько ничтожны, что одного удара от Селестины хватило, чтобы ослабить его в достаточной степени, либо…
– Он не умеет поддерживать свою ауру… – произнеся эти слова вслух, Шарлотта несколько опешила. Настолько, что она не придала значения упавшему рядом с ней ботинку. Полоснувший её по ногам хлыст Бьянки довольно быстро вернул девушку в реальность.
– Проклятье, – вынырнувшая из тьмы Бьянка даже не удостоила сестры взгляда. – Это всего лишь ты.
– Он… – Шарлотта с шипением поднялась на ноги, готовясь к неминуемому нападению.
– …понимает, что в открытом бою у него нет шансов, – Бьянка взглянула на окровавленный Кроцеа и закончила мысль сестры. Склонив голову набок, она как-то по-детски хихикнула. – Это будет даже проще, чем я думала.
***
Университетский «Сом» летел на удивление медленно. Пирра не могла сказать наверняка, в чём была проблема: в том, что пилот, которого они еле уговорили вылететь в город вне плана, не хотел сжигать больше праха, чем требовалось, или в том, что она слишком волновалась. Как бы то ни было, она нервно расхаживала в салоне «Сома», продолжая действовать на нервы и без того взволнованным Нору и Рену.
– Пир, угомонись, – Нора предприняла попытку успокоить излишне нервничающую подругу. – Мы успеем!
– А если нет? – Пирра наконец остановилась и Рен еле заметно вздохнул. – Что если мы опоздаем? Что если…
– Если то, да если это, – Нора скривила не самую милую мордашку. – Сядь и жди, пока мистер пилот доставит нас на место.
– Но…
– Сядь. На. Место, – Нора чеканила каждое слово так, словно вбивала его своим молотом.
Поникшая Пирра всё же села, примирившись с реальностью. На некоторое время.
– Хей, детишки, ваша остановочка! – голос пилота вклинился в наступившую в салоне тишину, как фальшивая нота в идеальное звучание оркестра. – Не знаю, что вы тут забыли, но… Ох, твою мать!
Мимо транспорта пролетел стул.
– Будьте готовы нас подобрать, – сказав это, Пирра побежала в хвост машины.
***
«Шарлотта. Щит и меч, быстрая и сильная, но реакция медленнее моей, а уязвимым местом являются опора на ноги и баланс. Щит повреждён. Проявление – что-то со скоростью. Бьянка. Если не считать ауры, слабее меня. Хлыст, очень быстрая, обладает тонким восприятием. Инстинктивно полагается на левую руку, однако оружие держит в правой. Переученная левша? Нет времени проверять» – Скрываясь в шкафу, Жон тщательно анализировал увиденное и думал, как ему выбраться: о победе в столкновении не шло и речи. – «Проявления пока не видел. Селестина. Шпага. Очень сильная, но со скоростью и реакцией – хуже, чем у меня. Проявление как-то связано с гравитацией или с импульсами, пока неясно. Вынуждена концентрироваться на матери, и… И из-за этого ограничена в радиусе движения. Возможно, не способна удерживать две цели одновременно… Чёрт. Возможно. А если нет? Но другие варианты отсутствуют. Либо через неё – либо никак. Это мой единственный шанс. » – вывод, к которому пришёл юноша, не слишком обнадёживал, однако он был верным. Попытаться проскользнуть мимо Селестины к лифтам действительно являлось его единственным шансом сбежать. Тихо отворив дверцу, он выбрался наружу и, беззвучно ступая ногами в носках по полу (один из ботинков он использовал, дабы отвлечь и спровоцировать Бьянку, причём, стоит заметить, не так успешно как хотелось бы, другой же – держал сейчас в руке), побрёл к стоящей у выхода девушке. 10 метров. Перейти на бег. 7 метров. Селестина удивлённо поворачивает голову в его сторону лишь за миг до того, как в ей точно в лицо прилетает удар ботинком. 5 метров. Проносясь мимо девушки, толкнуть её в бок, выбив из равновесия. 2 метра. Вытянуть руку вперёд. Метр. Влететь в лифт и нажать на кнопку первого этажа. Двери уже закрывались, когда датчики движения внезапно зарегистрировали помеху, остановив процесс. Уже опёршийся на стенку и с облегчением выдыхающий Жон внезапно ощутил, как вокруг его ног что-то обвивается. Рухнув на пол и проволочившись через коридор, Жон на лету схватил стул и швырнул его в предполагаемом направлении атаки. Звон стекла одного из окон. Мимо. Наконец, остановившись посреди главного зала, парень увидел довольные ухмылки трёх сестёр и ощутил, что кроме оплетающего ноги хлыста его теперь сдерживает и явно кое-кем выкрученная на максимум сила тяжести. На ум пришло лишь одно слово:
