Текст книги "Плата (СИ)"

Автор книги: Pale Fire

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

У душевой кабинки подала голос Котька, которая пряталась в санблоке от корсов. Большую часть времени она сидела, забившись за унитаз. Даже котькина самоуверенность и наглость спасовала перед всепроникающими и все хватающими детенышами.

Корсов выгрузили на номерной планете с невыговариваемым людьми названием. Их встречали. Дэн с трапа посмотрел на черно-рыже-каштановое мельтешение и ушел в пультогостиную. Достал щетку, совок и принялся убирать, хотя сегодня снова была не его очередь. Корсы за двадцать дней полета натрясли с себя столько шерсти, сколько не снилось даже Тимуру. Дэн мел от шлюза к пультам и очень удивился, когда его остановил капитан.

– Отдай щетку Теду и иди лучше прибери свою каюту, – твердо сказал Станислав Федотович. – Думаешь, я не видел, что вы с Лансом пахали по хозяйству за всех сразу?

– Все были заняты, – дипломатично заметил Дэн.

– Угу, конечно, – сарказм капитана, казалось, сейчас начнет кристаллизоваться прямо в воздухе. – Полина куклу прятала, а Тед кино детишкам показывал. Иди отдыхай. Скоро погрузка.

Тед необходимости убирать не обрадовался и даже высказался в том духе, что Дэн мог бы махать щеткой и побыстрее – ему бы, Теду, меньше досталось. Дэн огрызнулся, потому что действительно устал от бесконечной возни в кухонном отсеке и уборки: корсы в стрессе линяли беспрерывно, готовить приходилось не только на команду, но и на пассажиров, а детеныши любили растаскивать куски по углам. Они едва не поругались, но тут пришла Полина с триммером и Лансом, бодро заявила Теду, что сейчас добавит ему работы, усадила Ланса на стул посреди еще не подметенного пространства и начала уверенно орудовать машинкой, вслух вздыхая о том, что некоторые не ценят своей красоты. Ланс красоту и правда не ценил и попросил оставить ему на висках и затылке три миллиметра волос, а на темени, так и быть, шесть. Густые темные пряди падали ему на плечи и на пол, Полина старалась изо всех сил, изображая подобие прически, которую где-то видела, а Тед бурчал все громче и все неразборчивее.

Когда Дэн и Ланс грузили сначала продукты для команды, а потом разнородные контейнеры, которые привозили весь день, Дэн думал о том, что в команде что-то разладилось и что отпуск не помешал бы всем. Кажется, постоянно видеть одни и те же лица, слышать одни и те же голоса было не слишком полезно для здорового психологического климата. Но капитан об отпуске не заикался.

Закончив погрузку, Дэн сел за все ту же программу социализации. Если б не корсы, он бы уже прошел финальное тестирование. Можно будет сделать это сегодня ночью. За последние три недели Дэн опять привык спать по три часа. Вроде бы между финальным тестированием и получением настоящей, правильной паспортной карты проходило дней десять.

В кухонном отсеке возилась Полина. Оттуда пахло ванилью, жженым сахаром и макаронами с тушенкой.

– Скоро ужин, – звонко объявила Полина. – Будут плюшки. Ребята, а где Тед?

– В город уехал на попутке, – сказал Ланс. – Обещал быть поздно. Остальные у себя.

Он довольно погладил свою остриженную голову.

Дэн был рад, что Тед уехал и, судя по всему, вернется глубокой ночью, и немного стыдился этой радости. В последнее время они с Тедом ладили плохо. Пилот никак не мог привыкнуть к тому, что Дэн изменился, ему не нравились эти изменения, и то, что Тед не упускал случая ввернуть что-то об отпуске, в котором Дэн «совсем распустился» и о «слишком уж разумных киборгах», не делало ситуацию более спокойной. С Полиной было легче: она честно сказала, что раньше ладить с Дэном ей было проще, но она постарается привыкнуть. Кажется, еще не привыкла, но больше не висла на плечах, когда Дэн работал, и не подкрадывалась с расческами. По-прежнему недоверчиво косился Вениамин. Капитан иногда посматривал с подозрением. Зато Ланс куда легче шел на контакт и совершенно не изменился Михалыч.

Тед действительно вернулся к ночи, изрядно навеселе, со ссадиной на челюсти, измазанный флюоресцирующей, пахнущей орхидеей, как ее понимает коммерческая парфюмерия, помадой. Навис над Дэном, опираясь на его плечо, долго пялился в вирт-окно, обдавая запахом пива, потом протянул:

– Те-е-е-есты! Рыжий, ты хоть понимаешь, что с паспортной картой или без, человеком ты не будешь? Все это фикция, сечешь? Ты мой друг, и я хочу тебе правду сказать: никто никогда не будет вас, разумных киборгов, воспринимать как людей. Как жестянки, может, и перестанут, но как людей – не начнут! Напиться вы не можете, трахаться не можете, приколоться толком не умеете… – Тед зевнул во весь рот, выпрямился и хлопнул Дэна по плечу. – Но ты сиди, сиди.

И убрел в свою каюту.

Дэн дожидался, пока шум в тедовой каюте стихнет, и смотрел на Машу. Та, подперев подбородок кулачком, смотрела на него с сочувствием, но молча, только покачивала ножкой в остроносом сабо.

– По крайней мере, – тихо сказал он ей, – поступить на заочное туда, где готовят навигаторов, человеческое отношение мне не помешает. А остальное будет зависеть только от меня.

Утром Тед предсказуемо не стал извиняться. Кажется, он даже и не понял, что причинил Дэну боль. Или ему было наплевать. Капитан оплатил еще один день космодромной стоянки – должны были подвезти основной груз, прочие были всего лишь попутными. Полина, Вениамин и Ланс уехали в город на рейсовом флайере, который летал от управления космопорта. Тед рубился в игрушку. Капитан разбирал накладные и прикидывал маршрут, чтобы Дэн мог заняться прокладкой трассы. А Дэн прихватил невскрытую пачку сигарилл, зажигалку, вышел из корабля и принюхался. На этой планете было тепло, горячий ветер гонял мелкий мусор по бетону космодрома и доносил запахи нагретой хвои, йода и соли. Очень похоже на то, как пах холм в ситтине – морем и соснами, хотя поблизости не было ни одного естественного водоема, а растительный мир был представлен древовидными кактусоподобными багровыми колючками в белых цветах. Ни смолы, ни океана, но запахи почти такие же.

Дэн отошел на пару шагов и закурил. Да, вот так, и запах крепкого табачного дыма с ванилью. И можно снова окунуться в собственную память и вспомнить, как стремился сюда, на свой корабль, к своей команде, как любил ее и не мыслил себя нигде, кроме этого места, ни с кем, кроме этих людей… Дэну показалось, что он почти поймал то чувство, почти погрузился в него, когда рядом прозвенели шаги, и капитан уставился на него, не в силах выговорить хоть слово. А потом вырвал у Дэна недокуренную сигариллу, швырнул ее под ноги и растоптал.

– Какого черта, Денис?!

Дэн вопросительно смотрел на Станислава Федотовича.

– Что еще за выкрутасы? Дальше начнешь баб на корабль таскать? Чтоб не смел мне больше в руки брать эту гадость!

– Это разрешенное вещество, – резонно возразил Дэн, чувствуя нарастающую тянущую боль за грудиной. Импланты не регистрировали физиологических отклонений, но лучше от этого не становилось.

– Да хоть рекомендованное! На моем корабле никто курить не будет!

– Я не на корабле.

– Плевать мне на это! Ты – курить – не будешь!

– Буду, – негромко уронил Дэн, развернулся и пошел к шлюзу.

До середины ночи, не реагируя ни на кого, он составлял трассу, закладывая вариации на все возможные случаи. За ужином плотно поел. Команда видела уже пятый сон, когда Дэн закончил собирать рюкзак. Он окинул взглядом свою каюту, в которой не осталось ни единой фотографии – их Дэн оставил для Ланса, тот любил их разглядывать. Пересчитал скудную наличность. И ушел, чтобы больше не возвращаться.

Может, «Космический мозгоед» и был лучшим местом для беглого киборга. Может, его команда и оказалась самыми лучшими людьми для него. Для фейри-полукровки с киборгизированным телом места в этой команде не нашлось. Но пришлось вернуться и провести здесь полгода, чтобы понять это. Вряд ли кто-то, кроме Ланса, станет скучать. А найти нового навигатора на такой легендарный корабль – не проблема. И не Дэнова забота, как с ним будет уживаться Тед.

До первого перекрёстка Дэн шёл несколько часов. Непонятно откуда взявшийся на засушливой планете тоскливо накрапывающий дождь оседал на куртке и капюшоне, намочил волосы. Влага словно висела в воздухе. Дэн не стал отталкивать от себя капли, ему нравилось ощущение стекающей по лицу воды.

После перехода погода не изменилась, только ветреннее стало и холоднее. Было раннее утро, в кустарнике, несмотря на непогоду, трещали птицы. Дорога, на которую вышел Дэн, использовалась нечасто: она поросла травой, идти можно было только по узкой колее, сбивая крупные капли с высоких, почти до пояса, пушистых серых метёлок. Повиляв по опушке леса, высокого, густого и шумного, дорога, вскарабкавшись вверх по холму, вывела Дэна к деревне, отгороженной от леса лишь высоченными деревьями, пахнущими живицей и мёдом. Не зная, как отнесутся к чужаку жители, Дэн обогнул деревню по краю и вышел к крутому обрыву, чётко показывающему границы речной долины. Могучее кряжистое дерево, растущее на самом краю, блестело мокрыми широкими листьями, укрывая от дождя невысоких животных с белой пушистой шерстью и яркими бирками в ушах. Дэн прошёл дальше.

Заночевал он в этом же мире. Нашёл высокую копну сухой травы, накрытой сверху клочком пластиковой плёнки, и закопался в неё. За ночь дождь закончился, и весь жаркий день нещадно парило. Духоту Дэн не любил, хотя киборгу снижение количества кислорода в атмосфере до определенного момента не вредило, а укрытия не нашлось: дорога вела по широкому полю.

Попутку Дэн поймал случайно. Громкий рычащий звук мотора он услышал, как только тот появился на пределе слышимости. Высокая запыленная многотонная махина, фырча, остановилась рядом, распахивая дверь. Крупная крепкая женщина в плотном оранжевом комбинезоне и платке, завязанном узлом на лбу, предложила подвезти. «Далеко до Перекрёстка идтить, залезай». Дэн не стал спорить, бросил рюкзак себе в ноги и попытался найти такое положение, при котором его бы не слишком высоко подбрасывало на скользком жестком сиденье.

Лара высадила его в порту два мира и шестнадцать часов разговоров спустя. Сама поехала дальше, сказав, что здесь он точно найдёт нужную тропку, а ей далеко-дальше ещё ехать. Дэн поблагодарил и пошёл искать место для ночлега: солнце в новом мире висело низко.

В первой же подвернувшейся таверне Дэн быстро сторговался на комнату и ужин за помощь с загрузкой бочек в подвал, быстро поужинал и ушёл отдыхать. Здесь, в относительной тишине и сухости, после неприятно холодного душа с местным серым, щиплющим кожу мылом, он сверился с картами в прихваченном из ситтина планшете, переданными ему Денисом. Карт было много, найти свою локализацию удалось не сразу. Получалось, что либо Дэну идти самому в обход двух отмеченных знаками опасности Перекрёстков, либо подождать пару недель, когда из порта выйдет корабль, и на нём попробовать пересечь расстояние до острова, где был нужный Перекрёсток, сильно сокращавший дорогу.

Дэн решил ждать. Он быстро нашёл нужное судно, сговорился с капитаном: тот брал Дэна грузчиком без оплаты, но с кормежкой на всё время стоянки и пути вместо покинувших корабль матросов. Всё время до рейса Дэн таскал грузы в трюм и обратно, помогал менять отслужившие своё доски палубы, выполнял мелкие ремонтные работы. Почему-то в этом мире, где знали об автомобилях и спокойно к ним относились, предпочитали строить корабли из дерева, а вместо машин использовали копытных рогатых животных, грузных, длинношерстных и медлительных. Матросы говорили, что лишь у короля есть несколько железных кораблей, но так то король, а им тут, на окраине мира, и незачем.

Вечерами Дэн бродил по городу, слабо освещённому, с узкими улицами и окнами, больше похожими на трещины в скалах. Радовало, что в городе уже существовала канализация, и никто не выливал помои из окон. Дэн читал о таком средневековом обычае.

А ещё Дэну понравились местная музыка и танцы. Простые и незамысловатые, они давали необходимую эмоциональную разгрузку после тяжёлого рабочего дня. Дэн с восхищением наблюдал, как группа крепких мужчин колотит в разного размера барабаны. Самые большие из них стояли на боку и были диаметром в половину больше бьющих в них людей. Дэн старательно записывал эти выступления, желая показать их потом… кому-нибудь и где-нибудь.

Само плавание прошло легко. Качка Дэна не донимала, а к еде он был непривередлив. Они посетили остров-гору, мрачный и чёрный, с вершиной, укутанной в облако, оттуда добрались до куда меньшей горы, заросшей всевозможной зеленью. Дэн сошёл на пристани третьего острова, каменистого и полупустынного, пошёл вдоль берега, подобрал пару красных камешков, которые покрывали берег, повертел в пальцах и бросил наземь. До Перекрёстка дошёл вдоль ручья, постоял там немного и шагнул дальше.

Его подвозили. Чаще всего платой служил разговор, ни к чему не обязывающий обмен байками, пару раз Дэн помог с починкой транспорта. Однажды, после тридцати двух часов на ночном болоте наедине со звёздами, Дэна догнала депрессия. Он сидел на скрипучих досках, которыми тут выложили тропу, и чувствовал себя шариком, зависшем в высшей точке траектории и готовящемся к падению вниз. Из состояния заторможенности вывели писк разрядившегося планшета и чувство голода.

Но больше всего Дэну запомнилась поездка через половину планеты по матовой тёмно-синей дороге на низком бесшумном автомобиле, тяжёлом, гладком и обтекаемом. Водитель – молодой, с иголочки одетый парень – слушал громкую рычащую музыку, на встроенном мониторе даже крутилось видео. Дэну эта музыка не понравилась, хоть и была такой же ритмичной и простой, как и музыка портовых рабочих. Парень, Стэн, назвал это индастриал-металлом, даже группу назвал, объяснил, что всё дело в перегруженных электрогитарах, басах и чём-то там ещё. Дэн замечал, как на особо любимых моментах, про «my live, my rules», Стэн давил на газ, и тяжёлая белая машина чуть ли не взлетала. «Не парься, – смеялся тот, – я не самоубийца, а эта красавица ломает собой прессы на краш-тестах». И пускался рассказывать о том, что это такое. Дэну не понравилось слушать о том, как безупречный и сильный автомобиль бьют об стены, пускают навстречу другому до столкновения, как давят на него многотонным весом… Он иррационально сочувствовал этим красавцам.

Город, закованный в стеклопакеты и бетон, по-своему красивый, Дэна не впечатлил. Он чувствовал себя неуютно в настолько… электрическом месте. Громадные здания, высокие и тонкие, соединённые между собой узкими переходами, там, на высоте, походили на иголки, и даже смотреть на них было неуютно. Дэн, нигде не задерживаясь, хоть Стэн и зазывал в гости, обещая крутое тусовище, нашёл Перекрёсток и шагнул в следующий мир.

Здесь крепко пахло неочищенными выхлопными газами. По четырехполосной трассе в обе стороны не спеша ехали машины – легковые и грузовики. По сторонам дороги рос молодой ельник. В канавах стояла вода. Дэн поправил рюкзак, определился с направлением, перешел дорогу и поднял руку, чтобы застопить машину. Было немного интересно, какой язык здесь в ходу. Дэн уже встретил вариации на тему испанского, английского, русского, а в одном месте в ходу вообще была дикая смесь немецкого с гэльским. Впору было поблагодарить Дениса, настоявшего, чтобы Дэн закачал себе как можно больше языковых пакетов. На Дороге это и правда пригодилось. Конечно, ни один язык не был похож на базовый, содержавшийся в пакете – на правильном литературном не говорили нигде, и слэнга и ругательств Дэн зачастую не понимал, догадываясь по контексту. Но это лучше, чем иметь в запасе только русский и интерлингву.

Неожиданно вспомнилось, что Теду не понравилось то, что Дэн начал понимать немецкий, хотя сам Тед на немецком почти не говорил. Дэн встряхнул головой и подумал, что на ночь остановится в каком-нибудь придорожном кабаке, где можно вымыться. Голова чесалась от пыли.

Тяжелый обшарпанный фургон на полустертых шинах затормозил. Водитель в выцветшей синей бандане, с сигаретой в зубах, высунулся из окна и спросил:

– Куда?

Английский. И, кажется, американский акцент.

– На юг, – Дэн на мгновение замялся, переводя километры в мили. – Четыреста двадцать миль.

– На двести подброшу, а потом сверну на восток. Садись. Студент?

– Вроде того, – Дэн забрался в кабину и устроился на продавленном сиденье. Поискал ремень безопасности, не нашел. – Перерыв в учебе.

Водилу звали Джеком. Он курил крепкий табак, рассказывал о своих детях и высадил Дэна на стоянке для дальнобойщиков. Не иначе как чутьем Дэн отыскал на ней драйвера-дорожника и проехал с ней три мира и четыре Перекрестка.

…В какой-то момент Дэн почти потерял счет времени. Его вело только чувство направления. Перекресток сменялся перекрестком, кабак – кабаком, машина – машиной. Время Дороги чувствовалось совсем не так, как время на планете или время на корабле. Да, Дэн понимал, что у каждого из миров, который он проходит по краю, есть свое летоисчисление, своя история, свои правила, но его это все не касалось. У него была Дорога – и цель в конце Дороги.

Проснулся Дэн от света и тепла: солнечный зайчик нагло прошествовал по стенке и запрыгнул на его лицо. Дэн чуть сдвинулся в сторону, со стоном зарылся лицом в мягкую подушку. Вставать совершенно не хотелось, а хотелось спать и спать дальше. Внутренние часы показали, что отдыхал он чуть менее десяти часов, и чтоб не показаться наглым, надо было бы явиться перед хозяевами. Дэн потянулся, не вставая, поискал глазами Басту и, не найдя, вспомнил, что он не в ситтине, а в гостях у Тами и Грена на Земле-Трайм.

К холму Дэн вышел поздним вечером, тяжело ступая по утоптанной тропинке. Путешествие вымотало его, несмотря на все возможности киборгизированного тела. И больше всего он мечтал о ванне и куске мяса, желательно с овощами. И банке варенья, лучше всего апельсинового.

Мясо в этом доме было, и было апельсиновое варенье – то самое. А вот Туу-Тикки не было. И не тот был Грен. И не было Дениса, Тимура и Басты. Вместо них – два совершенно одинаковых белых зеленоглазых кота и здоровенная черная собака с гнутой спиной по кличке Фарт. Это был не тот дом. Похожий, но совсем не тот. Не ситтин, хотя тоже дом-у-дороги. Здесь жили люди.

Накануне Дэн слишком устал для того, чтобы его хватило на большее, чем поесть прямо в ванне, вымыться и забраться в постель. Но сейчас, с утра, он хотел в ситтин. Сколько же еще до него добираться…

В гостиной его ждал рыжий киборг с морщинками у глаз. Рыжий играл на гитаре что-то очень сложное. Перед ним на низком пюпитре были развернуты ноты.

– Привет, братишка! – улыбнулся рыжий. – Я Дэниэл.

– Дэн, – коротко представился Дэн.

– Я знаю, – кивнул Дэниэл. – Дорогой шел? Промахнулся?

Дэн кивнул.

– Далеко отсюда до ситтина? – спросил он. – Я… – он прикинул время в Дороге, – …шел дней сорок.

– Рядом, – ответил Дэниэл. – Обувайся, бери рюкзак, и пойдем. Денис специально под твой приход неделю отпуска взял. Я как бы его начальство.

– Там моя одежда в баке для грязного белья, – сказал Дэн. Ему внезапно захотелось протянуть время. Не идти в ситтин. Вдруг его там вовсе не ждут?

– Я потом принесу, когда Тами постирает, – пообещал Дэниэл. – Вон твои берцы.

Дэн сунул берцы в рюкзак поверх прочих вещей, пыльных и мятых. Все, что он брал с собой, было грязным и заношенным – в Дороге не было особой возможности постираться. Вскинул рюкзак на плечо.

– Я готов, – сказал он.

Дэниэл поставил гитару в стойку, взял Дэна за локоть и подвел к большому зеркалу, в котором отразились оба – такие похожие и такие разные. Хотя даже джинсы у них были одного оттенка, и одинаково кривилась изломанная шрамом бровь. Дэниэл положил ладонь на холодное стекло и немного подождал. Стекло заволновалось и перестало отражать комнату, превратившись в проход.

– Иди, – легонько подтолкнул Дэниэл.

Дэн собрал все свое мужество и шагнул в стекло. Переход был прохладным и быстрым. Всего один шаг – и воздух ситтина обнял Дэна.

Его ждали. Денис, Грен, Туу-Тикки – его ждали все. Не было только Лероя. Дэн подумал, что, наверное, у того закончился ремонт. Он скинул рюкзак на пол и просто стоял, не оборачиваясь.

Подошли все трое, одновременно, стремительно и плавно. Денис обнял Дэна, прижался лбом к его лбу. Дэн ждал каких-то слов, чего-то вроде «мы знали, что ты вернешься», но никто ничего не говорил. Просто Грен положил руку на плечо. Просто Туу-Тикки сжала пальцы Дэна в ладонях. Стояли и молчали, и не надо было слов. Подошел Тимур, завилял хвостом, тычась холодным мокрым носом в свободную ладонь. Вопросительно мяукнула Баста. И Дэн наконец отмер.

– Та красная панда, которая со мной спала – она еще здесь? – спросил он.

========== Эпилог ==========

С самого утра накрапывал обещанный синоптиками дождь. Невыносимая жара отступила пару дней назад, пронёсшаяся над городом буря вытеснила горячий воздух, остудила дома и горячие головы. Город ожил, расправили листья деревья, проклюнулась кое-где трава взамен выжженной солнцем. Стас в который раз пожалел, что ни одна существующая система регулирования климата не работает, прослушал новостную сводку и отправился в центральный парк.

Вот уже почти два года они с Вадимом с марта по октябрь проводили там каждую субботу. Разговаривали друг с другом, выгуливали Алика. Если на Вадима падала неотложная работа, Алик весь день проводил со Стасом и даже ночевал у него несколько раз. Мальчишке было уже шесть лет, сейчас он догуливал последние недели перед школой. В школу Алик рвался – он любил новизну, ему были заранее интересны будущие одноклассники.

Стас вышел из дома. Моросить прекратило, но облака висели низко. Впрочем, пока он шел до остановки, было сухо. Ну а Алик способен провести на аттракционах весь день, невзирая на погоду. На такие мелочи, как дождь, этот мальчишка вообще не обращал внимания.

Чем старше Алик становился, тем больше он был похож на Дэна. Иногда проскальзывали интонации, иногда – жесты, и это было больно. Клоны – они же как близнецы. Жаль, что Дэн вряд ли когда-нибудь увидит своего клона.

Вадим и Алик ждали Стаса у входа в парк. Алик жевал радужную сладкую вату, и Стас в очередной раз думал, что Вадим совершенно избаловал мальчишку. Впрочем, Стас мало общался с ними вне выходных. Вадим много работал, и, похоже, этот отрыв по субботам был для него способом извиниться перед ребенком за то, что во время рабочей недели вместе они проводят совсем мало времени.

Стас пожал руку Вадиму, обнял подбежавшего к нему Алика, следя за тем, чтоб не испачкаться в вате.

– Куда пойдём? Карусель или к озеру на катамараны?

– Карусель! А потом озеро! —Алик не любил полумер.

– Если успеем, – уточнил Вадим и грустно вздохнул. – Надо будет ещё пообедать и зайти в магазин, купить тебе новые кроссовки.

Стас понимал Вадима: обувь на подвижном и любопытном ребёнке просто горела. Даже та, что была заявлена как особо прочная. Да и рос Алик быстро. Уже сейчас он опережал в росте большинство сверстников.

– Завтра в магазин! – возмутился Алик и потопал ногой в потрепанной кроссовке, на которой уже не мигала половина огоньков. – Эти еще целые. Пап, суббота же!

Сначала были самые разнообразные карусели. Потом – катамараны. Потом – обед в уже привычном детском кафе, где, однако, подавали и вполне «взрослые» блюда. На радость отцу и воспитателям, Алик был непривередлив и всеяден. Сладкого он, кстати, не любил: субботняя сладкая вата была всего лишь частью ритуала. Предпочитал Алик мясо, лучше всего – жареное. «Мужик растет» – хвастался Вадим.

В очередной раз насупившись у аттракциона, вход на который был только с семи лет, Алик унесся в тир. Он уже сейчас отлично стрелял, а выигранных плюшевых зверей раздаривал девочкам в детском саду. Любимой девочки у Алика не было, он не выделял никого, а вот друзья-мальчишки были с самого начала. Детские дружбы коротки, но с Мишей, худым и резким парнишкой, Алик дружил с трех лет. Время от времени Миша присоединялся к субботним походам, правда, в последнее время все реже. Стас спросил об этом.

– Да Ксения же развелась год назад, – неохотно объяснил Вадим. – Ну и начала подкатывать.

– А ты что?

– А я ничего. Человек она хороший, но нам с Аликом и так неплохо.

Стас знал, что у Вадима есть напарница, и вот как раз к этой напарнице друг дышит неровно, но пока дело не двигалось с места. То ли девушка была против отношений с коллегой, то ли Вадим считал, что такие покореженные ребята, как он, мало что могут дать молодым и красивым. Стас так не считал, но и сам никого не искал, а ищущих отшивал довольно холодно. Одиночество – оно еще не повод. Ни для чего.

В этот раз Алик выиграл фиолетовую плюшевую ракету с жёлтыми иллюминаторами.

– Кому подаришь? – спросил Вадим сияющего мальчишку.

– Себе! Буду спать с ней, – Алик повернулся к Стасу. – У меня кровать широкая, я её к стенке положу, а то места много.

– Он даже летом зимнее одеяло к стенке укладывает, чтобы не утыкаться в неё.

– Не люблю, когда твёрдо, – белозубо улыбнулся Алик и отвлёкся на подбежавшего к ним громадного косматого пса. Пёс шумно дышал, подставлял лобастую голову под руки и старательно отворачивал морду в крепком пластиковом наморднике.

– Вуфф! – поздоровался пёс со Стасом, потрепавшим его за загривок.

– Здравствуйте! Опять Вулкан вас достаёт?

Высокая девчонка крутила в руках сложенный поводок, отбрасывая с лица асимметрично стриженную розовую чёлку.

– Алик, – произнес Вадим, когда мальчик потянул руку к собаке. – Помнишь, чему я тебя учил?

Алик кивнул.

– Можно я поглажу вашу собаку, она очень красивая? – скороговоркой выпалил он.

– Можно, только уши не трогай, Вулкан этого не любит.

Ритуал с разрешением повторялся каждый раз, когда они встречались с овчаркой Вулканом и его хозяйкой Оленькой, которая предпочитала, чтобы ее звали Хельгой.

Алик наглаживал Вулкана, взрослые разговаривали. Хельга была студенткой, училась на бухгалтера, и сейчас тоже догуливала каникулы. Она была юношески наивна, оптимистична и любила весь мир, начиная со своей собаки и заканчивая двумя суровыми мужиками средних лет.

Стас украдкой посмотрел на часы. Раз в парке нарисовалась Хельга, скоро будет пора расходиться – она выгуливала собаку в шесть, а в восемь Вадим кормил Алика домашним ужином. В девять – отбой. Расписание у Алика было жестким.

– Ну что, проводим Хельгу и домой?

Стас согласился, дождавшись кивка Алика. Вулкан солидно бежал впереди всех, не обращая никакого внимания на пытающихся облаять его мелких собачек. Хельга рассказывала Алику об учёбе в школе, о том, как это интересно и сложно. Алик любил учиться, но всё-таки волновался.

Расстались у входа в парк. Стас отговорился от совместной поездки до дома – они с Вадимом жили в соседних жилых комплексах – необходимостью зайти купить продуктов, но как только компания скрылась за поворотом, он развернулся и вернулся в парк, на узкую боковую аллею под липы. Их густая крона прекрасно могла защитить от вновь начавшегося мелкого дождя.

Детей стало меньше – разошлись с родителями по домам. Появилось больше парочек и компаний молодежи. Некоторые поглядывали на Стаса, занявшего «козырную» скамеечку, с недовольством. Стас вытащил из внутреннего кармана паспортную карточку Дэна, которую тот так и не забрал, хотя, оказывается, сдал все тесты. Сдал и никому не сказал. Карточку получил Стас – как владелец. Бывший владелец. С карточки смотрел Дэн, спокойный и строгий. Денис Воронцов, пол – мужской, год рождения – две тысячи сто восемьдесят первый. И маленькая буква «К» в правом верхнем углу.

Сначала Стас злился. Потом, обнаружив, что Дэн ушел – злился и недоумевал. Потом стало стыдно: как ни крути, получалось, что мальчишку команда выжила, а Стас не уследил и не пресек. Вениамин, впрочем, был доволен и обсуждать уход Дэна не желал. Только сказал, что те, кто были у фейри, не уживаются потом с людьми.

Прошло пять лет. За это время Стас изучил о фейри все, что только смог найти, даже подучил староанглийский. В последние два года все равно было нечем заняться. Информации было мало, но основное Стас понял: побывавшие в холмах с людьми по возвращении ладили плохо, причем в основном по вине людей. Старая проблема, известная проблема, внезапно всплывшая в конце двадцать второго века.

Стас наводил справки, через Сакаи и сам, но Дэн, рыжий киборг-навигатор с легендарного «Космического мозгоеда», нигде не всплыл. Иногда приходила информация о настоящем Денисе Воронцове. Тот летал на больших лайнерах, изредка дрался в кабаках и не имел ничего общего с Дэном. Тот как в воду канул. Может, погиб, а может…

До теории о множественности обитаемых вселенных Стас дочитался сам. Он, в общем, был в курсе, но искренне верил до поры, что все это просто выдумки классиков. Модная была тема. С началом активного освоения космоса она угасла, но не об этом ли говорил Дэн, когда упоминал изменения в картине мира? Если да, то он сильно недооценил Стаса: теория множественности вселенных легла на стасову картину мира легко и непринужденно. Вот только легче от этого не становилось. Потому что фейри вроде бы могли ходить по разным мирам, а значит, Дэн мог уйти вообще куда угодно. Где не найти, не добраться, не дотянуться, даже письма не написать. Стас, в конце концов, не Цири. И свою волшебную лошадь он продал. Да и была ли та «лошадь» волшебной?

Стас встряхнулся. Вокруг него стеной стоял дождь, плотный и холодный. Но на лавочку, где сидел Стас, не упало ни капли. Просто круг сухого гравия с сухой лавочкой в центре. Как силовым полем накрыли. Стас даже подумал сначала, что это из-за густой липовой кроны, но дождь усилился и застучал по асфальту, скамейкам и листьям. На поверхности быстро появившихся луж возникали и лопались пузыри. Стас вспомнил примету, которую ему рассказал Алик, мол, если пузыри на лужах, то дождь будет долгим и нудным. Вздохнув, Стас застегнул лёгкую куртку под самое горло и пообещал себе, что не будет тут засиживаться: простыть в такую погоду можно легко, а вот лечиться в его возрасте уже гораздо дольше.

Краем глаза Станислав заметил, что кто-то сел рядом, прошуршал одеждой, отбросил тень от фонаря. Стас повернулся проверить, кто посягнул на его личное чудо в виде сухой скамейки…

– Дэн? – и тут же поправился, решив, что обознался. – Простите, вы просто очень похожи на…

Парень повернулся, откинув за плечо длинные распущенные рыжие волосы.

– Здравствуйте, Станислав Федотович.

Дэн. Все тот же – и другой. По-прежнему выглядящий на двадцать с небольшим, с отросшими до пояса ухоженными волосами, в одежде из мягкой коричневой кожи, почему-то в перчатках. Глядящий на Стаса с радостью и непонятной надеждой.