Текст книги "Принцесса (СИ)"
Автор книги: Pale Fire
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)
Коты очистили миски до блеска. Тая убрала их в раковину, выкинула консервные банки, оглядела кухню. Есть она не хотела, да и операция завтра… Она налила себе холодного виноградного сока из картонного пакета и со стаканом вышла в гостиную. Алекса не было видно, а Туу-Тикки сидела на диване, вязала и курила. Тая с удовольствием вдохнула запах трубочного дыма.
– Давай посмотрим первую часть «Хоббита», – предложила Туу-Тикки. – Там три фильма по этой книге, каждый часа на три.
– Давайте, – пробормотала Тая, с ногами забираясь на кресло. Ей было зябко.
Туу-Тикки встала и взяла с края дивана пестрый плед. Накинула его на Таю, погладила девочку по плечу. Сесс подошел к Тае и запрыгнул к ней на колени. Тая приласкала кота, который крутился, уминая себе местечко. Туу-Тикки включила фильм и села в кресло рядом с Таей.
– Он на английском, но с русскими субтитрами, – объяснила она, пока на огромном экране разворачивались заставки киностудий. – Так что ты все поймешь.
Тая кивнула.
Действие захватило ее. Все было таким настоящим, таким правдивым – ярким, впечатляющим, сильным. Смешные гномы, хоббит, который оказался моложе, чем Тая себе представляла, ужасающие орки, захватывающие приключения… В фильме были подробности, каких не было в книге, Тая словно погрузилась в саму ткань истории. Она быстро приноровилась к субтитрам, и ей нравились голоса на английском. Три часа пролетели, как десять минут, и только когда пошли титры, Тая сменила позу.
– Понравилось? – спросила Туу-Тикки.
– Очень. А что было дальше – про это есть фильм?
– Конечно. Но сегодня мы его смотреть не будем, уже поздно.
Тая кивнула.
– Будем обсуждать?
– Не сейчас. Тебе надо переварить впечатления, я думаю.
Тая задумалась. И правда – в голове все смешалось в одну пеструю кучу.
– Спать, Тая, – сказала Туу-Тикки. – Завтра рано вставать. Я позвоню тебе на телефон утром, чтобы разбудить тебя. Проснешься, вымоешься как можно тщательнее – и мы поедем. Не забудь выпить перед сном таблетки.
– Хорошо. А во сколько вы меня разбудите?
– В семь. Операция назначена на девять часов утра, самое позднее в половину девятого нам надо быть в клинике. И попробуй обращаться ко мне и к Грену на «ты», хорошо?
– Я попробую, – выдавила девочка. – Спокойной ночи.
– Хороших тебе снов.
С утра Таю трясло, как на морозе, но она не плакала. Она все сделала, как велела Туу-Тикки – как следует вымылась, оделась в бежевое платье, причесала волосы и надела обруч, чтобы они не лезли в лицо, тщательно вычистила зубы, выпила таблетки, с третьей попытки надела линзы. В линзах было лучше, чем в очках. Видно все, ясно и четко.
Туу-Тикки ждала ее в гостиной. Она, как обычно, сидела с трубкой и с вязанием.
– Грен еще не приехал? – спросила Тая.
– Нет. Думаю, он будет к вечеру. Не хочешь взять с собой мишку или коня для бодрости?
Тая отрицательно помотала головой.
– После больницы, – пообещала Туу-Тикки, – мы заедем куда-нибудь позавтракать – я тоже не ела. А потом вернемся домой и будем смотреть Хоббита дальше. Весь день.
Тая скованно кивнула.
Саму операцию она запомнила плохо. Помнила только, что нижнюю часть ее тела отгородили ширмой, а у головы стояла Туу-Тикки в шапочке и маске и напевала колыбельные. Помнила неприятные ощущения внизу и то, как мерзли ноги в бахилах. Помнила уколы – очень болезненные. В какой-то момент Тая взяла Туу-Тикки за руку и крепко держалась за нее.
Но все закончилось. Убрали ширму, помогли подняться. Туу-Тикки одела Таю, как маленькую, потому что Тая едва могла шевелиться. Начала надевать колготки и застыла, согнутая. Внутри было пусто, и своих гениталий она совсем не ощущала.
Когда они пошли в кабинет доктора Ли, Таю шатало. Туу-Тикки поддерживала ее. Доктор Ли что-то говорила, звуки ее голоса и ответы Туу-Тикки сливались для Таи в неразборчивый гул. Наконец все закончилось. Они вышли в коридор с голубыми диванчиками. Туу-Тикки достала из сумочки бутылку и протянула Тае.
– Пей, – сказала она. – Это шоколадное молоко. Тебе станет лучше.
Молоко было густое, сладкое, обволакивало пересохшее горло. Тая пила, и ей правда становилось лучше с каждым глотком.
– Я не хочу в кафе, – шепотом сказала она. – Поехали домой.
Дорогу назад Тая не запомнила. Она все пыталась сесть так, чтобы было удобно. Ей казалось, что если она неправильно сядет, то повредит что-то у себя внутри.
– Мне нужно кое-что показать и объяснить тебе, – сказала Туу-Тикки, провожая девочку до ее комнаты. – Приходи в ванную.
– Да, сейчас, – кивнула Тая.
Когда она вошла в ванную, Туу-Тикки ждала ее с ватным тампоном, из которого торчал нитяной хвостик, в одной руке, и открытой бутылкой светящейся желто-зеленой жидкости в другой.
– Это сила Живой Жизни, – объяснила Туу-Тикки, кивнув на бутылку. – А это – тампон, который вводится во влагалище. Сейчас я пропитаю его этой силой, и ты вставишь его внутрь. К вечеру все швы заживут и больше ничего не будет болеть. Понимаешь?
Тая нервно кивнула и сняла трусики.
– Ты ведь исследовала себя внутри? – спросила Туу-Тикки.
– Д-да, – смущенно выдавила девочка.
Туу-Тикки налила жидкость на верхушку тампона, похожего на большую белую пулю. Она постепенно пропитывала вату, и тампон тоже начал светиться. Запахло зеленью, весной, пробивающимися из-под снега травинками.
– Вымой руки, – велела Туу-Тикки, – и введи его внутрь. Если у тебя не получится, я помогу.
Засовывать в себя тампон было неприятно. Он был холодный и какой-то шершавый. Тая боялась, что заденет швы и они разойдутся. Но тампон скользнул внутрь, и только оставшаяся снаружи толстая нитка подсказывала, что он там.
Туу-Тикки не смотрела, ни как Тая возится с тампоном, ни как одевается.
– А что дальше? – спросила Тая.
– Перед сном вынешь его, потянув за ниточку, и выкинешь в унитаз.
Тая подошла к Туу-Тикки. Та обняла ее.
– Ты очень смелая и стойкая девочка, – сказала Туу-Тикки. – Ты отлично справилась. Молодец. Я горжусь тобой.
Тая вздохнула и наконец заплакала, уткнувшись Туу-Тикки в плечо.
========== Глава 13 ==========
– Меня отправят в больницу? – спросила Тая, когда они с Туу-Тикки вышли от психиатра.
– Что? Нет, котенок, нет. Но врач посмотрел твои анализы и решил, что у тебя депрессия – это такая болезнь, дисбаланс медиаторов в мозгу, бывает от сильного продолжительного стресса из-за плохого обращения. Так что он выписал тебе легкие антидепрессанты. Ты будешь принимать их, мы придем к врачу через две недели и он скорректирует курс. Или раньше, если из-за антидепрессантов ты будешь плохо себя чувствовать.
Тая испытующе посмотрела на Туу-Тикки.
– Я пью уже столько лекарств, – вздохнула девочка.
– Ты нездорова, – Туу-Тикки погладила ее по плечу.
– А эти болезни, которые… которыми папа меня заразил – они опасные? Как сифилис? – с тревогой спросила Тая.
Они медленно шли по коридорам клиники и разговаривали.
– Не так, как сифилис, но они вирусные, излечить их труднее, и если их не лечить, они могут привести к всяким неприятным последствиям – спайки, бесплодие, аменорея, менструальные боли и все такое.
– То есть у меня может не быть детей?
– Будут, если ты захочешь. Ты лечишься и после курса лечения будешь здорова. В твое время не было лекарств от вирусов, но теперь они есть и все будет в порядке.
– А почему ты все время носишь длинные платья? – вдруг спросила Тая.
Туу-Тикки улыбнулась.
– Мне нравится.
– А я могу носить такие?
– Если тебе захочется.
– Мы будем сегодня заниматься компьютером? Вчера не занимались и позавчера тоже. Только во вторник.
– Ну, вчера и позавчера нам с тобой было не до того. Кстати, сегодня снова надо обойти цветы. Полить, обобрать сухие листья и все такое.
Тая кивнула. Вчера ей и правда было не до компьютера – они с Туу-Тикки смотрели две оставшиеся части «Хоббита», а потом долго обсуждали их. Тая уже почти дочитала «Властелина колец». История шла к концу, но Тае не хотелось, чтобы она заканчивалась. А еще ей хотелось увидеть фильмы по этой книге – настоящих эльфов и всех остальных. В книге были картинки, но это не то. И Леголаса там было совсем мало.
– Хочешь, съездим на смотровую площадку посмотреть на мост? – спросила Туу-Тикки.
– Хочу, – обрадовалась Тая. – А как же концерт?
– Сейчас еще нет полудня, а концерт будет вечером. Мы все успеем.
Мост, звенящий и поющий, с чайками и туманом, ползущим под ним, Таю зачаровал. Она стояла и смотрела, а ветер трепал ее юбку и волосы. Она озябла на ветру, и Туу-Тикки накинула ей на плечи широкий золотистый палантин. Тая закуталась в него и глядела на проходящие под мостом корабли, на парусные яхты, на бесконечный поток автомобилей.
– А что там? – спросила она, показав на восток. – На холмах?
– Виноградники и молодые секвойи. Мы высаживали их, волонтерами. Я немного поколдовала, и принялись все деревья.
– Ух ты! Так ты колдунья?
– Я сидхе с талантом «зеленой руки», – объяснила Туу-Тикки. – Все, что я сажаю, принимается и растет.
– Как твой сад?
– Да. Ему уже двадцать лет… – голос Туу-Тикки звучал задумчиво. – Где ты хочешь пообедать, дома или в городе?
Тая пожала плечами. Ей было все равно.
– Тогда давай в городе, – сказала Туу-Тикки. – Ты когда-нибудь пробовала итальянскую кухню?
Не то чтобы она не любила готовить – просто заказ блюд в кафе или ресторане – это тоже необходимая часть социализации. Тае пригодится такой навык.
– Нет. А нам в аптеку не надо?
– Надо. Заедем по дороге.
Около смотровой площадки на небольшом пятачке выстроились со своими работами местные мастера. Туу-Тикки иногда покупала что-нибудь у них – деревянные резные браслеты, керамическую и деревянную посуду, шпильки для волос. Здесь торговали молодые – те, кто еще не настолько раскрутился, чтобы отдавать свои работы на реализацию в магазины и галереи. Тая с любопытством разглядывала картины, гравюры, индейские ковры и одеяла, амулеты и ожерелья. Наконец она дошла до большой картины в нарочито грубой раме из неошкуренных веток и застыла перед ней. На картине галопом неслись мустанги – вороной, гнедой и серый. Копыта топтали цветы прерий, гривы и хвосты развевались от быстрого бега, на заднем плане поднимались горы, а над горами парил белоголовый орлан. Туу-Тикки подошла к девочке. Она видела, что картина написана по фотографии, но написана хорошо.
– Хочешь? Можно повесить ее в твоей комнате, – сказала Туу-Тикки.
Тая с горящими глазами повернулась к ней. Она не верила своим ушам.
– А… можно? Она же, наверное, дорогая.
Туу-Тикки придержала при себе свою присказку. И спросила у лохматого художника:
– Сколько?
– Ну… четыреста восемьдесят? Четыреста пятьдесят, ладно. Вы сегодня первые покупатели.
– Чек? Или у тебя есть кардридер?
– Ридер есть, – художник вытащил из сумки телефон и подсоединил к нему ридер. – Я понимаю, столько налички с собой не носят. И распишитесь там на экране, хорошо?
Пока Туу-Тикки расплачивалась, художник заворачивал картину в оберточную бумагу, потом засунул в большущий бумажный пакет. Протянул Туу-Тикки свою визитку.
– Если вам надо что-то заказать, или вообще…
– Непременно, – улыбнулась Туу-Тикки, пряча карточку и визитку. – Удачной торговли. И творческого вдохновения.
Парень заулыбался, показывая идеальные зубы, сильно контрастирующие с обломанными ногтями с краской под ними. Тая взялась за ручки пакета обеими руками, не веря, что картина все-таки куплена. У нее часто-часто билось сердце. Туу-Тикки забрала у нее пакет.
– Тяжелый, – объяснила она.
– Но тут же близко, – не поняла Тая, не желая расставаться с картиной. – И потом, я из магазина и по двадцать килограммов носила.
– Тая, женщине нельзя носить такие тяжести, а уж девочке и подавно.
– Но ты же ходишь в магазин.
– Ты видела – я отношу покупки в машину по частям, и домой везу на машине, а там уже разгружают духи. Что ж такое было в тех сумках из магазина, что набралось двадцать килограммов?
Туу-Тикки пристроила картину на заднее сиденье. Тая села на переднее, оглянулась назад, пристегнулась, дождалась, пока Туу-Тикки сядет за руль и начала перечислять:
– Картошка на неделю. Капуста. Морковка. Лук. Кабачки. Молоко, две бутылки. Две банки сметаны. Сахар. Хлеб. Подсолнечное масло. Яблоки. Я все не помню.
– А почему папа не пошел с тобой в магазин? Это груз для мужчины.
– Не знаю. Они с мамой раньше ходили по магазинам по субботам, а когда я выросла, перестали и стала ходить я. А мы с тобой пойдем в магазин за продуктами? – Тая снова посмотрела назад, на картину.
– Сходим как-нибудь, – кивнула Туу-Тикки. – Только придется рано вставать. Мы ездим на рынок органических продуктов, он с семи утра открывается.
– А как продукты могут быть неорганическими? – не поняла Тая.
– Здесь органическими называют те продукты, которые выращены без применения химических удобрений и пестицидов. Глупое название, согласна, но оно уже давно прижилось. Мне они нравятся больше, чем то, что продается в супермаркетах. Я мало что в них покупаю.
Некоторое время Тая сидела молча. А потом сказала:
– Раз вы с Греном уедете на концерт, давай я приготовлю ужин. Вы же голодные вернетесь. И Алекс будет голодный.
– Я думала предложить вам обойтись без горячего, – с некоторым удивлением сказала Туу-Тикки. – Но если ты хочешь… В холодильнике как раз есть охлажденная страусятина.
– Страус? – изумилась Тая. – Настоящий страус?
– Нога от него. Здесь разводят страусов для мяса, кожи и перьев.
– И их яйца продают?
– Да, бывает.
– Я бы хотела попробовать.
– Купим при случае. И сделаем огромный омлет. А то у меня самая большая омлетница простаивает.
– А как готовить страусиную ногу?
– Можно потушить с пряностями. Ты видела шкафчик с ними?
– Да. Только я не знаю, что можно добавлять в мясо.
– Ну… ваниль и корицу лучше не добавлять. А так – как тебе вдохновение подскажет.
– А скороварка у тебя есть?
– Нет. Но можно обойтись мультиваркой. Я покажу тебе, как.
После обеда в итальянском ресторанчике и визита в аптеку вернулись домой. Алекс еще не приехал из школы, зато в гостиной ждал Грен. Он выглядел усталым, мокрые волосы висели, как водоросли.
– Тая, – улыбнулся он девочке и повернулся к Туу-Тикки, подошел к ней, обнял. – Любовь моя. Я задержался, прости.
– Тяжелая дорога?
– В общем, да. Сейчас отдохну – и порепетируем, хорошо? А то с этой поездкой…
– Я только переоденусь. Ты обедал?
– Да, не беспокойся. Тая, а как ты?
Тая посмотрела на него и отвела глаза.
– Нормально, – сказала она. – Мы ходили в клинику. Мне выписали кучу таблеток. Я их принимаю. Еще Туу-Тикки купила для меня картину.
– Ты уже решила, куда ты ее повесишь?
– Над кроватью, – ответила Тая, ободренная тем, что Грен не стал спрашивать, зачем и почему Тае картина. – Там лошади.
– Вели духам повесить картину, куда ты хочешь, – посоветовал Грен. – И приходи в мой кабинет.
– Нотная грамота? – поняла Тая.
– Да.
– А репетиция?
– Мы успеем.
– А можно будет посмотреть репетицию?
– Если у тебя нет других дел – сколько угодно.
– Мы с Туу-Тикки хотели позаниматься компьютером.
– Хорошо, тогда я порепетирую один. Туу-Тикки-то играла, пока меня не было, а я – нет. Кай еще не приходил?
– Кай? – удивилась Тая. – А кто это?
– Наша собака, эльфийская борзая.
– Во «Властелине колец» ничего не написано про собак у эльфов, – сообщила Тая.
– Конечно. Это же литературный вымысел. Но эльфы есть, я учился играть на арфе в стране эльфов, и оттуда со мной пришла собака.
– И он убежал? Я его не видела. Его надо искать?
– Он ушел в Ллимаэс – в эльфийскую страну – искать себе напарника. Он уже старый и беспокоится, как мы будем без него и без собаки.
– А мне дед обещал подарить колли, – призналась Тая. – Но так и не подарил. У него есть собака, Шара, она белая с рыжими ушами. Дворняжка, но необычная. Очень умная и умеет улыбаться.
– Кай тоже умеет улыбаться. А еще он разумен, как человек, просто не говорит. И очень любит сыр. Ну, что, картина и нотная грамота?
Заниматься нотной грамотой с Греном было интересно. Он был очень спокойный. Не сердился, когда Тая чего-то не понимала или неправильно рисовала значки. Проигрывал на полупрозрачном рояле те ноты, которые писал в тетради, чтобы Тая смогла связать картинку и звук. А когда она правильно написала хроматическую гамму, усадил за рояль ее саму, чтобы она сыграла те ноты, которые написала.
Тая наконец-то поняла, что звук, который записан нотой, определяется не тем, какого она вида, а тем, где она находится на нотном стане. Что хвостики нот – это долгота звука. Грен объяснил ей, чем басовый ключ отличается от скрипичного, и многое другое. Они занимались, пока Тая не устала и не начала отвлекаться. Тогда Грен сказал:
– На сегодня достаточно.
– А полчаса прошло?
– Немного меньше. В качестве домашнего задания до понедельника, если будет настроение – поиграй на этом рояле и запиши в нотную тетрадь все ноты, которые соответствуют белым клавишам.
– А черные?
– Про черные я объясню в следующий раз.
Грен смотрел на Таю задумчиво, но ничего не говорил. А спросить, о чем он думает, Тая не решилась. Она никогда не задавала взрослым такого вопроса.
Туу-Тикки курила в гостиной.
– Ты всегда вяжешь, – сказала ей Тая. – Почему?
– Мне нравится.
– А кому ты вяжешь? Алексу?
– Нет, на продажу. У меня есть свой магазинчик на Этси. Я там продаю всякое.
– А зачем, если ты и так получаешь зарплату за этот дом?
– Просто так. Ну и деньги лишними не бывают. Если я все равно все время вяжу, почему бы не извлечь из этого прибыль?
– Мама тоже много вяжет, – сказала Тая. – И вязальная машинка у нее есть.
– Она тебе вязала?
– Да. Шапку-шлем, когда я в садик ходила. И… – Тая задумалась. Шапка-шлем была единственным, что она могла вспомнить. Еще мама шила, но не для Таи. Для Таи она шила еще до того, как родился Гоша. Потом перестала. Осознать это вот так внезапно было очень горько. – Пойдем к компьютеру. Я уже отдохнула.
– Сейчас докурю – и пойдем. Тебе не пора выпить лекарства?
– Я уже выпила, пока духи вешали картину.
В то, что у нее есть своя собственная картина с лошадьми, Тая до сих пор не могла поверить. Ее родители относились к ее увлечению лошадьми с пренебрежением. Да, когда-то ей купили лошадь-качалку, но она давно развалилась. В Кишиневе был ипподром с конно-спортивной секцией, но мама запретила Тае туда ходить. Всякий раз, проезжая мимо на троллейбусе, Тая смотрела на лошадей. Она любила их, сколько себя помнила. «Заболела» ими раньше, чем научилась говорить. Но у нее не было игрушечных лошадей, кроме той лошадки-качалки, а про картинку с табуном из журнала, наклеенную на гофрокартон, которую Тае подарила тетя Люба, мама говорила, что это хлам. Набор открыток с советскими породами лошадей Тая держала в дальнем углу в ящике стола и часто разглядывала. Больше всего ей нравились ахалтекинская лошадь, терская и советский тяжеловоз. А тут лошади просто окружили ее, достаточно было слово сказать. Картина, футболки, дневник, коллекционные лошадки, игра… И – Тая надеялась, что это правда, – ей обещали живых лошадей на ранчо и верховую езду. Но спросить об этом Тая не решалась.
– Давай повторим прошлый урок, – сказала Туу-Тикки, пододвигая стул к столу, пока Тая регулировала под себя высоту компьютерного кресла. – Что ты помнишь?
– Вот это – мышка, – показала Тая. – Вот это – клавиатура типа «qwerty», по первым буквам. Это – моноблок, то есть монитор, совмещенный с системным блоком. Внутри у него системная плата, звуковая плата, сетевая плата, процессор и оперативная память.
– И жесткий диск, – напомнила Туу-Тикки.
– Да, и жесткий диск. И дисковод для оптических дисков.
– Все правильно. Включай.
Тая нажала кнопку включения. Зашелестели кулеры, по черному экрану побежали белые строки, потом развернулась заставка с четырехлистником.
– Ну вот он и загрузился, – сказала Туу-Тикки. – На компьютере можно рисовать, набирать текст, смотреть фильмы, играть в игры, а еще – ходить в Интернет.
– Роджин говорил Грену, чтобы тот показал мне в Интернете, как защищать себя без оружия, – сказала Тая. – Но Грен уезжал.
– Значит, я покажу. Нажимай вот на эту кнопку. Просто пальцем. Прикоснись к экрану. Молодец. Это интернет-браузер – программа, которая показывает интернет-страницы. Она называется «Тор». Запомни ее иконку – фиолетовая луковка. Теперь смотри. «Тор» предложил тебе на выбор двенадцать самых популярных сайтов. Можешь прочитать, какой из них Ютуб?
Тая, шевеля губами, начала читать надписи.
– Вот этот, – сказала она. – Ткнуть в него?
– Да, открой его. Молодец. Ютуб – это сайт, на котором лежат видео. Ты и сама можешь заснять видео на телефон и выложить его на Ютуб, я потом покажу, как. Видишь, вверху, слева от лупы, пустая строка?
– Да.
– Ткни в нее мышкой, чтобы появился вертикальный курсор. Вот так, молодец. А теперь набери по буквам «айкидо».
Тая начала тыкать по кнопкам одним пальцем. Посмотрела в экран, ойкнула.
– Ничего, – утешила ее Туу-Тикки. – Нажми на клавиатуре клавиши Alt и Shift одновременно. Вот так. Видишь, в правом нижнем углу экрана появились буквы RU? Это значит, что клавиатура переключена на русскую раскладку. Теперь нажми кнопку Back Spaсe и держи, пока неправильные буквы не исчезнут. Вот так. А теперь набирай снова. Правильно. И нажимай на лупу.
Ютуб послушно выкатил список роликов про айкидо. Тая устроилась поудобнее. Сопровождающий текст был на русском. В какой-то момент Тая сказала:
– Я думала, в Интернете все на английском.
– Если набирать поисковое слово на русском, в выдаче будет русскоязычный сегмент Интернета, – объяснила Туу-Тикки. – В сети есть самые разные языки, просто английский наиболее распространенный.
Они посмотрели три ролика, и Туу-Тикки спросила:
– Ты бы хотела заниматься айкидо?
– А можно? Мне уже тринадцать, а там совсем маленькие дети.
– Можно начинать в любом возрасте. Наш сын, Оуэн, преподает айкидо в городе. Он мастер, и работает с любыми возрастами. Ты бы хотела пробовать позаниматься у него?
– Ну… – замялась Тая. – Наверное, да. А лошади?
– К лошадям поедем в понедельник, – пообещала Туу-Тикки. – Я уже договорилась. Поедем на ранчо «Белый ветер», там работают с начинающими. Только надо будет купить тебе казáки и шлем
– Что такое казаки?
– Сапожки для верховой езды. Завтра съездим, хорошо? Я как раз и себе куплю. Буду вместе с тобой заниматься. Я только раз в жизни сидела на лошади.
========== Глава 14 ==========
Тая сидела в кресле и любовалась на свои новые сапожки. По совету продавца, для начала купили не новые, а уже разношенные, но они были все равно очень красивы – с узорчатой аппликацией из синей кожи, на скошенном каблуке. На ноге они сидели великолепно. Еще Туу-Тикки купила Тае шлем для верховой езды, перчатки, хлыстик и кожаную куртку с бахромой, как у индейцев. Все это значило, что лошади точно будут!
В гостиной Грен играл на арфе. Тая слушала вчерашний концерт и очень впечатлилась. Она всегда считала, что музыканты, особенно те, кто пишет музыку – необычные люди. И вот – она сама среди таких людей. Ладно, не людей, а сидхе. Правда, она еще так и не узнала, кто такие сидхе.
Тая размышляла, пойти ей почитать, или включить компьютер, или просто погулять по саду, когда зеркало колыхнулось и сквозь него прошел Эшу.
– Привет, – сказал ему Грен, не отнимая пальцев от струн.
– Привет. Здравствуй, Тая. Я, собственно, к тебе.
У Таи ёкнуло сердце. Она встала. Сказала:
– Добрый день.
– Пойдем в сад, – предложил Эшу. – Мне надо с тобой поговорить.
Тая посмотрела на Грена. Тот кивнул. Тая глубоко вздохнула, натянула сапоги и вышла в сад. Эшу следовал за ней. В саду он уселся на качели, подождал, пока Тая сядет рядом, и достал из кармана кожаную коробочку.
– Это тебе, – сказал он. – Подарок от Дома Детей.
– От детского дома? – Тая не спешила взять коробочку. – Туу-Тикки говорила, что в США больше нет детских домов.
– Не от детского дома, – терпеливо сказал Эшу. – От Дома Детей – одного из великих домов Хаоса. Я тоже к нему принадлежу.
Тая взяла коробочку, открыла ее. Внутри, на синем бархате, лежал кулон на серебряном шнуре – голова коня, перышки, веточки, подковки.
– Надень, – предложил Эшу.
Тая послушно надела тяжелое прохладное украшение.
– Это амулет понимания языков, – Эшу смотрел серьезно и строго. – Всех языков. По мере того как язык будет становиться тебе родным, действие амулета будет слабеть. Ты будешь понимать устную речь, песни, фильмы, книги, сможешь говорить сама – и тебя будут понимать.
– Почему? – не поняла Тая. – Это же волшебная вещь, правильно? Для чего вы мне это дарите? Я думала, что буду учить английский с преподавателем.
Эшу грустно улыбнулся.
– Тебе очень тяжко пришлось в жизни, – объяснил он. – Ты вынесла больше, чем иные взрослые, а ты еще дитя. И сил у тебя мало. Твоя магия, твои силы были украдены, сама основа твоей магии разрушена насилием. Ты восстановишься, я не сомневаюсь в этом, но изучение чужого языка – это лишний труд, нелегкий труд. Тебе он совсем ни к чему. Поэтому я попросил Эйрика и Хаору сделать для тебя этот амулет.
Тая настороженно смотрела на Эшу. Амулет был очень красивым, но подарок от существа, которое она видела второй раз в жизни, ее очень сильно озадачил и немного напугал. Эшу говорил про ее магию – но Тая не считала себя хоть в чем-то волшебной. Она была обычной девочкой, пионеркой, школьницей. Она считала себя атеисткой и до прихода в этот дом просто не верила в магию, да и здесь, если не считать зеркала, через которое проходили гости, Сефирота и Роджина со странными ушами, не замечала ее присутствия.
– Тая, – мягко сказал Эшу. – Я тоже пережил насилие. Как и ты.
Тая чуть не спросила, как такое возможно, если Эшу мужчина, но тут же сообразила, и у нее сердце сжалось от сочувствия.
– Такие вещи разрушают природную магию. А ты женщина, творящая жизнь, сам стержень твоей магии в том, чтобы творить то, чего не смогло бы существовать без тебя. Тот, кто надругался над тобой, разрушил этот стержень. Он поплатится за это, но ты – тебе нужна помощь.
– Туу-Тикки мне помогает. Водит к врачам и все такое, – сказала Тая.
– Да. Но этого недостаточно. Тая, ты знаешь, что это за дом? Это же не просто дом-у-дороги.
– Нет, – пробормотала Тая. По ее спине пробежал холодок.
– Это дом Смерти и Возрождения. И то, что ты пришла сюда, а не к Тами и не к Тави, в другие дома, созданные Первым Домом Хаоса, значит, что ты прошла краем смерти. Понадобится много времени и сил, чтобы ты вновь стала такой, какой ты можешь быть, а не бледной тенью себя. Грен и Туу-Тикки позаботятся об этом, и я позабочусь тоже. Ты в безопасности здесь, и я рад, что ты сюда пришла.
– Почему? – по щекам Таи, незамеченные, покатились слезы.
– Потому что насилие над детьми – одно из величайших зол Фазы. Потому что я могу. Потому что я должен. Дом Детей спас меня и возродил. Я хочу помочь возродиться тебе.
– Но… почему я? Почему не Алекс?
– Я привел Алекса в этот дом, – улыбнулся Эшу. – О нем я позаботился как мог. И о его деде – тоже.
– А мне говорили, что его привел брат Грена.
– Брат Грена работает со мной. Играет музыку на Дороге. Без меня Элиас бы не смог привести Алекса сюда. Он просто нашел его когда-то. Тая. Ты веришь в волшебство?
– Нет, – честно призналась Тая.
– Несмотря на то, что ты пришла из одного мира в другой?
Тая пожала плечами.
– Я почти ничего не помню, – сказала она. – А лошадка очень красивая. Спасибо.
Эшу улыбнулся, соскользнул с качелей и перекинулся. Высокий черноволосый мужчина в темно-зеленой и черной коже обратился в громадного черного в синих полосах кота с яркими зелеными глазами. Кот обнюхал Таю и положил тяжелую голову ей на колени. Тая осторожно потрогала его шерсть – короткую и шелковистую. А потом начала гладить – по морде, по шее, чесать за ушами. Эшу замурлыкал, потерся о девочку щекой. Его усы кололи ей колени.
Вот она, магия. Вот оно, чудо. Кот. Огромный кот, ласковый, как домашний котенок. И это Эшу – это тоже Эшу. Тая заулыбалась в восторге. Она обняла кота за шею, а он мурлыкал и мурлыкал. Тая гладила его, чувствуя мощь мышц под ладонями, ощущая, как выступают его лопатки, как бьется огромное кошачье сердце. Она не боялась, что зверь причинит ей вред – ведь это был Эшу, а Эшу обещал поддержку и помощь.
– Котик ластится, – услышала Тая, подняла голову и увидела Дани. – Привет.
– Ты тоже кот? – спросила Тая.
Дани помотал головой.
– Я киборг, сидхе и музыкант, – сказал он. – Так что если тебе нужно будет применить к кому-нибудь силовое воздействие, зови – я приду.
Про силовое воздействие Тая не поняла. Но спросила:
– А как позвать?
– Через зеркало. Просто приложи ладонь к зеркалу и подумай обо мне или об Эшу. Если мы будем поблизости, мы откликнемся.
Дани сел на траву, провел ладонью по хребту Эшу.
– Котик-котик… – сказал он. – У нас ведь сегодня-завтра концертов нет. Давай останемся тут до воскресенья.
– Грен обещал, что мы завтра пойдем в море на яхте, – сказала Тая.
– Ну, значит, составим вам компанию. Я давно не плавал.
– Грен говорит, что вода слишком холодная.
– Мне это не страшно, – покачал головой Дани.
Эшу мягко освободился из рук Таи и лег, устроив голову и передние лапы у Дани на коленях. Тая завороженно смотрела, как он слегка подергивает хвостом. Дани попросил ее:
– Предупреди Туу-Тикки, что мы задержимся до завтра, хорошо?
Тая кивнула и встала. Кинула взгляд на кота. Ей не хотелось уходить от этого чуда.
– Он теперь насовсем таким останется? – спросила она.
– Нет. Он перекинется обратно к обеду. Слишком сложно накормить досыта такого большого котика. К тому же сытый он спит – долго спит.
Эшу недовольно заворчал. Дани почесал ему загривок.
– Я тоже тебя люблю, – сказал он коту.
Вставать на морскую прогулку пришлось очень рано – телефон Таи зазвонил, когда небо только начало светлеть. Котов тоже пришлось кормить раньше обычного. За завтраком все были сонные, только Алекс бодро наворачивал овсянку с медом и ягодами.
– А наживку купили? – спросил он. – Грен, ты не забыл?
– На причале купим, – Грен потер лицо ладонями и налил себе вторую чашку кофе. – Тая, тебе кофе налить?
Тая неуверенно кивнула. Туу-Тикки налила ей кофе со сливками, добавила три ложки сахара. Так, с сахаром, кофе оказался вкусным. Тая когда-то пробовала растворимый кофе. Горький и кислый, он ей не понравился. Здесь даже кофе был другим.
Эшу, зевая, водил ложкой по каше в тарелке, вылавливая ягоды. Дани налил кофе и ему. Эшу благодарно кивнул.
– Как рано вставать, – вздохнул он, – так вечно загул полночи. А как никуда не надо, так ложимся с закатом.
Дани рассмеялся. Он единственный словно и не спал. И кашу он уже съел, а сейчас наворачивал варенье прямо из банки.
Тая ела и смотрела, как волосы Грена сами собой заплетаются в косу. Духа она не видела – почти не видела. Так, что-то вроде тени у Грена за спиной.
