Текст книги "Принцесса (СИ)"

Автор книги: Pale Fire

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Эдит вымыла волосы, с удовольствием намылилась гелем для тела с медовым запахом. За столько лет она привыкла к зельям фейри, и они ей нравились, но и здешние нравились тоже. Впрочем, хозяева дома были сидхе, и они подбирали уходовую косметику под себя.

Интересно, эта новая девочка – в ней есть кровь фейри? В тех мальчиках была, совсем немного, но была. Хотя какие мальчики? Они давно выросли… Но над Туу-Тикки и Греном время было не властно.

Эдит задумалась над тем, почему, вырастив приемных детей и прожив только вдвоем десять лет, Грен и Туу-Тикки взяли новых? Если бы они просто любили детей, то не стали бы так долго ждать. Или эти приемыши, как и первые, просто случились с ними?

Это качество – принимать то, что просто случилось, и делать своим, Эдит в Туу-Тикки восхищало.

Перед поездкой Эдвард остриг волосы чуть ниже плеч, чтобы не возиться с ними. И теперь рассчитывал, что они высохнут достаточно быстро. В их мире фены для сушки волос уже появились, но Шарп их не любил. Ещё он не любил поезда, но его очаровали дирижабли. Эдвард вернулся в комнату, перебрал одежду на плечиках, остановился на сорочке из некрашенного шёлка и длинном вышитом кафтане. Он по-прежнему предпочитал в одежде многослойность.

Эдит надела свое любимое платье цвета слоновой кости – пока она мылась, духи выгладили и развесили ее одежду. Чулки она решила не надевать. Ей нравилось ходить босиком по деревянным полам.

Спускаясь в гостиную, Эдит заметила впереди русоволосую девочку в синих рабочих штанах и трикотажной рубашке с длинными рукавами. Эдит двигалась совершенно бесшумно, и девочка не замечала ее, пока Туу-Тикки не привествовала их обеих.

– Эдит, это Тая Эккенер. Тая, это леди Эдит Шарп, она и ее свекр, сэр Эдвард, будут гостить у нас некоторое время.

Девочка резко повернулась и застыла.

– Здравствуйте, – глуховато сказала она.

Эдит улыбнулась ей и протянула руку. Тая неловко коснулась ее.

– Тая у нас недавно и еще не совсем привыкла к гостям, – объяснил Грен, подходя к жене и обнимая ее. – Пойду позову Алекса.

– Он сейчас спустится, – сказала Тая. – Грен, я придумала, что хочу подарить Оуэну на свадьбу. И Джейку. Я им спою песню. Только я никогда ее не пела.

– Какую? – тут же заинтересовалась Туу-Тикки. – Я ее знаю?

– Наверное. Это Высоцкий. «Когда вода всемирного потопа…»

– Да, знаю. Грен, я найду партитуру и текст.

– Оуэн женится? – поразилась Эдит. – Ты не писала. И правильно ли я поняла, что его избранник одного с ним пола?

– Да, все так, – кивнула Туу-Тикки. – Оуэн после многих лет метаний обрел свое счастье.

– Я рада за него, – вежливо сказала Эдит, хотя тот факт, что смешной круглолицый кудрявый Оуэн с жутким ирландским акцентом не только вырос, но и женится, и не просто женится, а на мужчине, ее ошарашил. Все-таки в ситтине слишком легко было забыть о течении времени.

Эдвард спустился в гостиную последним. Его волосы, не такие буйные, как у Томаса или Люсиль, блестели, как шёлк одежды. Хозяева ситтина, как он и предполагал, совсем не изменились. С ними были новые приёмыши – мальчик высокого для своего возраста роста и девочка… Эдвард на миг остановился и моргнул. Он впервые видел, чтобы девочка шла вне своего тела. Не то, чтобы он часто общался с девочками младше дебютного возраста или часто к ним присматривался, это считалось неприличным.

– Добрый вечер, – поздоровался Шарп со всеми. – Я рад найти ваш дом благополучным.

– Благодарю, – кивнул Грен. – Мы рады видеть благополучными вас. Сэр Эдвард, это мой сын Алекс. Моя дочь Тая. Дети, это сэр Эдвард Шарп.

Эдвард коротко поклонился подросткам.

Тая и Алекс поклонились ему.

– Прошу за стол, – сказал Грен.

За ужином не разговаривали. Под строгим взглядом сэра Эдварда даже Алекс, которому было что сказать, не стал болтать с Таей. Тая тем более не стала говорить, хотя ей очень хотелось узнать, почему гость так похож на короля Трандуила из «Хоббита», только волосы черные. Он тоже эльф? То есть сидхе? Надо будет спросить потом у Туу-Тикки. Спрашивать о таком у гостя Тае казалось невежливым.

В конце ужина, когда все наслаждались десертом, Шарп попросил мяса для оставшихся снаружи баргестов. Те, конечно, уйдут охотиться сами, но от угощения не откажутся. Потом вспомнил кое-что.

– Леди Туу, дети говорят по-английски?

– Да, конечно, – ответила Туу-Тикки, пока Грен распоряжался разделать для собак двух индеек, не оставляя костей.

– Алекс, Тая, – обратился Эдвард уже к подросткам, – я и Эдит приехали в сопровождении собак. Пожалуйста, не пытайтесь с ними играть или гладить их.

Тая только молча кивнула. Она видела этих собак из окна – они не вызывали желания подойти к ним поближе, даром что она любила и не боялась собак. Эти были слишком… у Таи не было слов, чтобы сформулировать, но баргесты ее напугали.

– Почему? Откусят руку по локоть? – спросил Алекс.

– Или голову, – подтвердил Шарп. – Это охотничьи собаки туатта, они служат только членам одной семьи.

– О, – только и сказал Алекс.

– Кай нас покинул, – вздохнула Туу-Тикки. – Вернулся в Ллимаэс. Так что мы временно без собаки.

– Сожалею, – ответил Эдвард. – Мой конь Эмрис тоже покинул меня. Кстати, наши лошади вполне дружелюбны.

– Я учусь едить верхом, – тихо сказала Тая.

– И вас это радует, юная леди?

– Да, – Тая посмотрела на Эдварда. – Я всю жизнь этого хотела.

Шарп ответил ей внимательным взглядом.

– Я думаю, Кхира, это наша заводная лошадь, будет рада знакомству. Она любит пресные сухари.

– Какой она масти? – поинтересовалась Тая. – Она ржаные сухари любит или пшеничные?

– Она светло-гнедая и любит ржаные сухари. И она не слишком высокая, хороша для всадника без седла. – Эдвард не общался со своей дочерью в таком возрасте, в каком сейчас была Тая, и этого ему не хватало.

Тая улыбнулась.

– Нефка Чергеш учил меня ездить без седла на Звезде, это его лошадь. Мне понравилось. А на Вирре, это фриз, я езжу с ковбойским седлом. Вирра вороная. Все фризы вороные.

– Да, я тоже учусь ездить верхом, – призналась Туу-Тикки. – До прихода Таи мне и в голову не приходило этим занятся, даже странно.

– Я видел фризонских рыцарских коней раз или два, – кивнул Эдвард, – но ни разу не сидел на них верхом. Было бы интересно попробовать. Они должно быть удобные, как кресло? – он посмотрел на Туу. – В самом деле странно.

– Да, они широкие и плавные, – кивнула Тая. – Тут ведь рядом? – повернулась она к Туу-Тикки.

– Да, всего пять миль, – подтвердила та. – Я иногда забываю, сколь многое мне дано. И хорошо, что дети напоминают мне об этом.

Эдит отпила вина и вздохнула. Материнство притягивало и одновременно пугало ее. Наука в ее мире шагнула вперед, и детских смертей стало меньше, но все же их было много. К тому же Эдит не была уверена, что ее ребенку-полукровке стоит расти в человеческом мире. Может быть, первые годы, до школы, ему стоит провести в холме. Она часто беседовала с Томасом об этом, но к единому решению они так и не пришли.

Духи закончили с мясом. Эдвард отодвинул десерт.

– Благодарю за ужин. Прошу меня простить, дорога была утомительна.

– Хорошего вам отдыха.

Мясо лежало в большом серебристом пластиковом тазу. Коты вертелись внизу, намекая, что тоже не отказались бы от кусочка.

– Можно посмотреть, как вы будете кормить собак? – спросила Тая.

– Конечно, – не стал возражать Эдвард. – Только не нужно сходить с крыльца. И можно угостить котов, чтобы они не пошли следом.

Тая быстро глянула на Туу-Тикки и взяла из таза по кусочку грудки. Коты встали на задние лапы и замяукали. Тая кинула кусочек Киану, тут же угостила Сесса. Коты заурчали над мясом.

Дух понёс за ними таз с мясом, Шарп забрал его у крыльца. Проследил, чтобы девочка осталась на верхней ступени. Баргесты увидели хозяина, учуяли мясо и плясали вокруг Эдварда. Они прискуливали, клацали зубами и вообще казалось, что вся стая сейчас набросится на туатта и разорвёт, хотя на самом деле баргесты едва задевали его хвостами. Первыми угощение получили старшие, Гвинт и Мелльт, рыкнули на остальных и отошли. Гвинт принюхался к девочке на крыльце, но подходить не стал.

Каждый баргест стаи был накормлен и обласкан, и чёрные звери один за другим умчались в ночь. Остались только двое старших.

– Они будут охранять? – спросила Тая. – Это собаки Дикой Охоты, верно?

– Они будут охранять, – Эдвард отдал таз духу, вытер руки одну об другую. Надо было бы их помыть, но он всё равно собирался идти спать. – Дикой Охоты? Не уверен. Есть много вариантов этой человеческой легенды, какой ты имеешь в виду?

– Дикая Охота духов и призраков, которые проносятся по небу в Самайн и забирают с собой, кого захотят, – сказала Тая. – Я пока мало об этом знаю. В той стране, где я жила, про это не было книг, а тут я еще не все прочитала.

– Нет, баргесты определённо из другой охоты, – улыбнулся Эдвард. – Я же не призрак и не дух. Ты ведь жила далеко отсюда? В совсем человеческом мире?

– Да. В Советском Союзе. Там не верят ни во что, кроме Ленина и коммунистической партии. Я даже не знала про сидхе, пока сюда не пришла. Но я до сих пор не до конца понимаю, кто такие сидхе.

– Ни разу не слышал о такой стране, – признался Шарп. – У нас есть только Союз Североамериканских Штатов. На этом же континенте, на котором мы сейчас находимся. Сидхе – просто название, которое люди дали не-людям, живущим в сидах или ситтинах. Этот дом, – Эдвард обвёл жестом дом и сад, – ситтин. А сами сидхе называют себя по-разному, поскольку относятся к разным народам. Я туатта, например. Эдит, жена моего сына, по матери относится к другому народу.

– А Грен и Туу-Тикки? – Тая с интересом посмотрела на Эдварда. – Советский Союз, – добавила она, – это Россия и еще четырнадцать союзных республик. Я жила в Молдавии.

– Грен, я вспоминаю, упоминал, что его прадед из Ллимаэс. Это настоящий мир таких как мы. Думаю, он либо туатта, как я, либо тилвит тег. И я никогда прежде не слышал о Молдавии.

– Ну… это такая маленькая республика между Дунаем и Днестром. Раньше она была частью Румынии, а после революции отделилась.

– А, о Румынии я слышал, – кивнул Шарп. – А теперь мне лучше пойти спать. Я рад знакомству, но дорога в самом деле была долгой.

– Хороших вам снов, – пожелала Тая.

– Доброй ночи, – отозвался Эдвард, мягко обошёл девочку и пошёл наверх – мыть руки и ложиться.

========== Глава 27 ==========

– Итак?.. – начала Туу-Тикки, устроившись напротив Эдит в деревянном кресле под сенью цветущих деревьев.

Была суббота – никаких занятий у Таи, очередная экскурсия в политехнический музей у Грена с Алексом. Алекс, конечно, мог бы съездить туда и сам, но ходить по музеям и выставкам с Греном ему нравилось больше. Звали Таю, но она подумала и отказалась. Техника ее интересовала очень умеренно.

Эдит поправила шелковые кисти шарфа, вздохнула, посмотрела на Туу-Тикки.

– Я беременна, – сказала она. – Мы выехали через два дня после того, как я узнала.

– А когда ты узнала? На каком сроке?

– На девятый день, – с недоумением ответила Эдит. – Но душа ребенка пришла ко мне давно, года два назад, на Бельтайн. Просто мы с Томасом долго не могли зачать. Сейчас срок примерно четырнадцать дней.

– Я спросила, потому что люди узнают о беременности по прекращению менструаций, – объяснила Туу-Тикки.

– Я все-таки наполовину тилвит-тег. Я научилась чувствовать свое тело и своего ребенка. Но я пока не знаю, какого он пола.

– Потому что он еще никакого пола, – с улыбкой сказала Туу-Тикки. – Половые признаки дифференцируются на сроке примерно в двенадцать недель. Но ты молодец, что приехала так рано.

– Я готова остаться на все время беременности, чтобы меня наблюдал врач, – сказала Эдит. – Фейри редко умирают родами, но все же умирают, а я всего лишь полукровка, и Томас тоже.

– Томас вряд ли одобрит, если ты так надолго покинешь его, – Туу-Тикки покачала головой. – Но я тебя понимаю.

– Томас… да, – согласилась Эдит. – Но это мой первый ребенок, и я… я боюсь.

– Понимаю, – кивнула Туу-Тикки. – Скажи, а в вашем доме есть большое ростовое зеркало?

– Есть, в зале.

– Значит, мы можем попросить Грена связать зеркала. Тогда тебе не придется мотаться туда-сюда с сэром Эдвардом или жить здесь постоянно. Ты просто будешь проходить через зеркало, чтобы прийти к врачу. Срок беременности у тилвит-тегов такой же, как у людей?

– Сорок недель.

– Отлично.

– Я только не знаю, – призналась Эдит, – где мне жить с малышом, в ситтине или в человеческом мире.

Туу-Тикки задумалась.

– А знаешь, – наконец сказала она, – малыш сам решит. Я думаю, когда он начнет проявлять родовую магию, тебе лучше будет перебраться с ним в ситтин, к вашим родственникам, чтобы он изучил все, что нужно сидхе, как можно раньше. Учить его жить в человеческом мире вы сможете и позже.

– Мы очень включены в человеческий мир, – призналась Эдит. – Мы с Томасом живем в Кардиффе, но часто ездим в Лондон. Томас получает патенты на свои изобретения. Представляешь, доход с патентов уже превышает доход сэра Эдварда с Багрового Пика! Я никогда не думала, что такое возможно.

– Думаю, сам Томас тоже не предполагал. Я рада, что он так успешен.

– У него диплом инженера, – с тихой гордостью продолжала Эдит. – А еще он преподает в политехническом колледже.

– А ты? Благотворительность и женские школы?

– Ну… – смутилась Эдит. – Да. Я организовала «Общину молодых матерей» – это такое место, где незамужние матери и беременные женщины могут найти приют. Там можно получить медицинскую помощь, оставить ребенка на товарок, если надо идти на работу. Работа няни оплачивается. Для детей старше младенческого возраста там есть воспитатели, которые учат их по системе Марии Монтессори. Сначала была маленькая община в Кардиффе, очень много предубеждений – ты же представляешь, как люди могут относиться к незамужним матерям. Но потом я добилась того, что такие общины открылись в Ливерпуле, в Лондоне, скоро откроется еще одна – в Глазго.

– Это очень хорошее и нужное дело, – горячо похвалила Туу-Тикки. – Я всегда тебе писала, и сейчас повторю – ты молодец! А откуда финансирование?

– Первую общину я открыла на гонорары от своих романов, – призналась Эдит. – Там сначала было всего шесть женщин с детьми. Организовывала благотворительные сборы, вела пропаганду. Потом стала выделять на «Общину» часть доходов от своего наследства. Деньги же не лежат грузом, они работают. Я вкладываюсь в различные предприятия, обычно успешно. Сэр Эдвард подсказал нам с Томасом очень надежного и талантливого поверенного. Мы не обеднели даже во время войны. Я тогда работала с сиротами и вдовами, а Томас помогал армии. Но он не служил. Его маска… она почти соответствует тому, как бы он выглядел в этом возрасте, будь он человеком. Но сейчас люди и фейри снова сблизились, после войны. И скоро можно будет жить без масок.

– Люди будут завидовать, – спокойно заметила Туу-Тикки.

– Есть проблемы, – согласилась Эдит, – но они решаются. К тому же, с тех пор как принц Эдвард женился на принцессе туатта, настроения очень переменились. Общаться с сидхе стало модно и прилично, вступать в брак с теми, в ком есть кровь фейри, любых фейри – это что-то вроде приобщения к высшей аристократии.

– То есть твои благотворительные проекты тоже на волне моды?

Эдит порозовела.

– Да, – призналась она. – Прошлым летом мне удалось открыть еще две школы для девочек из фермерских семей. А еще месяц назад я помогла выиграть еще одно судебное дело о непристойном приставании на работе. Ну, у меня таких дел несколько каждый год. Конечно, бывает сложно, но мы справляемся. У меня есть соратницы, подруги… мы делаем общее дело.

– И это замечательно, – улыбнулась Туу-Тикки. – Тем более что и мода ведь способствует. Женщины после войны, должно быть, раскрепостились.

– О, весьма, – кивнула Эдит. – Я даже немного смущаюсь иногда. Чувствую себя слишком викторианкой. Это влияние Томаса, я думаю. Он очень джентльмен и весьма не одобряет новую моду на женские брюки, курение и яркую косметику.

– Ну, сидхе косметика и не нужна. А брюки ты все равно носишь. Курить, правда, действительно не слишком полезно. Не смертельно вредно, но все же – зубы желтеют, запах изо рта.

– Мирится же с этим Грен, – резонно заметила Эдит. – Но я все равно не курю, мне не нравится. Я пробовала. Когда мы пойдем к врачу?

– Я уже записала тебя в клинику репродуктивного здоровья, – сказала Туу-Тикки. – Первый прием назначен на понедельник. У тебя будут брать анализы крови и мочи, поэтому тебе придется не завтракать, анализ крови берется на голодный желудок. И еще: две недели – обычно не тот срок, на котором беременные в первый раз приходят к врачу, просто потому, что люди так рано еще не знают о своей беременности. Поэтому тебе лучше не говорить о ней, пока не придут результаты анализов. Кровь уже покажет, что ты беременна, и врач будет действовать, исходя из этого.

– А как часто мне надо будет бывать у врача?

– Он скажет. Честно, Эдит, я не знаю, как оно бывает сейчас. Я была беременна очень давно, в другой стране и обратилась к врачу слишком поздно. Мой ребенок умер в утробе, я потеряла матку…

Эдит наклонилась к Туу-Тикки, сочувственно сжала ее руку.

– Ты поэтому не можешь иметь детей?

– Нет, – Туу-Тикки покачала головой. – Леди Наари восстановила мое тело, но отняла у нас с Греном способность иметь своих детей. Это ее правило для хозяев домов-у-дороги, и в чем-то она права: младенец поглощает все внимание матери, а мое внимание должно быть обращено к гостям.

– Но против приемышей леди Наари не возражает?

– Дом Детей считает, что любые дети имеют право получить помощь. Да и потом, самым младшим у нас был Оуэн, а ему уже исполнилось восемь, когда он к нам попал. Совсем не младенец.

– А эта новая девочка? Почему она такая запуганная?

– Тая? Она у нас недавно. Пришла по Дороге. У нее были очень жестокие родители, она сбежала от них. Тая восстановится, не сразу, но восстановится. С ней все будет хорошо.

Тая решила накрыть на стол перед обедом. Были гости, был понравившийся ей к вечеру красавец туатта, да и Эдит была славная, хоть и странноватая. Интересно, ей тоже шестьдесят лет, как Туу-Тикки?

Тая посчитала, сколько народу сядет за стол. Получилось четверо, потому что Грен и Алекс наверняка пообедают в городе. Интересно, какие кафе и рестораны нравятся Алексу? Надо будет спросить.

Доставая тарелки – синие, с выдавленным узором из виноградных лоз по краю – Тая уронила верхнюю из стопки. Она просто соскользнула на пол, будто сама по себе. Во все стороны разлетелись острые, жалящие осколки. Тая замерла. Дух быстро собрал стеклянные брызги, и Тая облегченно вздохнула. Что один осколок оцарапал ей босую ступню, она не заметила. Синих тарелок было много, Туу-Тикки не станет сердиться.

Столовые приборы вели себя, как стайка серебристых рыбок – норовили вырваться из рук, выпрыгнуть, разбежаться по полу. Тая даже всплакнула от своей неуклюжести. Но приборы собрала, протерла и разложила около тарелок, как положено. Добавила салфетки, которые вели себя прилично и не летали. А вот бокалы для вина… О, эти бокалы для вина! Тая не смогла нормально снять ни одного, они все просто падали, когда она пыталась взять их с креплений. Не разбился ни один: настороженные духи подхватывали их и ставили по местам. Но Тая несказанно огорчилась. Ей хотелось быть полезной, очень хотелось. Она по-прежнему не могла поверить в то, что может остаться в этом доме просто так. Но если она все время бьет посуду…

Тая с ногами забралась на стул, обхватила колени руками и ссутулилась. В кухне все сильнее пахло печеным мясом и овощами на пару, духи готовили салаты, резали сыр, хлеб и копченое мясо, а Тая так и сидела, тихонько хлюпая носом.

Эдвард проснулся сильно после полудня – от голода. Он действительно сильно устал в дороге, сильнее, чем на охотах или при дворе. Обладай его невестка дорожной магией, ему было бы проще. Но увы.

Шарп медленно и лениво поднялся, посетил ванную комнату, расчесался, накинул длинный халат поверх любимой шёлковой пижамы цвета красного дерева и отправился искать завтрак или обед. В доме было тихо, только на кухне кто-то хозяйничал. Эдвард принюхался, фыркнул – запах табака леди Туу-Тикки был силён. И этот кто-то на кухне не был духом. Шарп тихо, гладкий шёлк его одежды не шуршал, спустился по лестнице и остановился у двери в кухню.

Приёмная дочь хозяев дома накрывала на стол. Вот она потянулась за стеклянной тарелкой – но Эдвард видел, что кончики пальцев девочки не касаются посуды. Вернее, тарелки касаются пальцы той девочки, настоящей Таи, которая находится рядом со своим телом. Туатта замер. Он никогда прежде не видел такого. Настолько неправильного, болезненного, уродующего девушку. И это не было магией. Что же это такое? Чем это вызвано?

Тарелка разлетелась режущими брызгами, на босой ступне девочки выступила и набухла капля крови. Эдвард прижал уши. Он вспомнил, что хозяйка дома вчера упоминала, что девочка у них недавно. Что её настоящие родители были жестоки.

Девочка тем временем пыталась достать бокалы для вина – но скользкое стекло раз за разом выскальзывало из рук. Духи их ловили, но маленькая хозяйка всё равно расстроилась и, сжавшись, как обиженный или испуганный зверёк, спряталась на стуле. Царапины на ноге она так и не заметила. Эдвард покачал головой. Была ли его дочь такой же уязвимой? Такой же уязвлённой?

– Что случилось, маленькая леди? – Шарп наконец дал о себе знать, говорил и двигался он мягко и тихо, как рядом с кем-то испуганным или раненным. – Тебе больно?

– Нет, – помотала головой Тая, не поднимая взгляда. – Я все время все бью и роняю, – она утерла слезинку. – Просто все время. Дома так не было, а тут… – девочка сокрушенно вздохнула.

– Дома тебе было страшно? – Эдвард присел перед ней на корточки.

– Все время, – кивнула Тая. – Когда мама и папа были дома – все время.

– А здесь? Тебе страшно здесь?

– Иногда я боюсь, что меня отдадут куда-нибудь еще, – призналась Тая. – А еще бывает страшно, потому что тут все не как дома.

– Ты поранила ногу, взгляни. Надо узнать, нет ли осколка. Разрешишь мне посмотреть?

– Ой, правда, – удивилась Тая. – Да… пожалуйста.

Эдвард поднялся, подвинул соседний стул, чтобы девочка могла устроить на нём пятку.

– Вытяни ногу, так будет видно.

Тая послушно вытянула ногу, натянув подол платья на колено.

Эдвард провёл над порезом раскрытой ладонью правой руки. Ничего неживого в ранке не ощущалось, поэтому он просто зачерпнул исцеляющей силы дома и омыл ей место пореза. Тот затянулся почти мгновенно.

Тая ахнула от неожиданности: было щекотно и очень тепло, как бывает, если пронести руку над чашкой с чаем.

– Спасибо, – выдавила она. – Я не понимаю, почему со мной такое.

– На здоровье, – Шарп выпрямился, внимательно посмотрел на девочку. – Что-то случилось с тобой вне этого дома. Что-то, из-за чего ты больше не могла быть такой, как раньше. Или вообще не могла быть, но умереть не получилось. Я никогда прежде не видел таких детей, как ты.

Тая подняла голову.

– Вы думаете, я поэтому пришла в дом Смерти и Возрождения? Потому что я умерла?

– А ты умерла, маленькая леди? Я не вижу на тебе следа смерти, если честно. Я вижу кое-что странное, но не смерть.

– Я не знаю, – покачала головой Тая. – Я… я очень испугалась папы и убежала. Бежала, бежала… Прибежала сюда.

– Знаешь, – Эдвард отошёл к кухонному столу, оторвал кусок бумажного полотенца и протянул девочке – вытереть лицо или ногу, – главное, что ты здесь. Что ты добралась. Много лет назад я вернулся к себе домой, в Аллердейл-холл и обнаружил, что моя дочь и мой сын почти мертвы от ран, а леди Эдит еле жива. Я чудом успел довезти их сюда.

– Вы… так это вы были проклятые сидхе? – догадалась Тая.

– Если больше никто похожий сюда не приезжал, то ты права – это мы, – Эдвард улыбнулся. – Кажется, мясо готово. Не хочешь пойти умыться? Стол накрыт больше, чем на двоих, я вижу. Можно звать остальных.

– Да, – Тая спрыгнула со стула. У порога она обернулась и еще раз сказала: – Спасибо.

Шарп молча кивнул. Ждать тех, кто должен был разделить с ними обед, он не стал – пошёл переодеться во что-нибудь более подходящее. И когда спустился, дамы уже сидели за столом.

========== Глава 28 ==========

Тая проснулась от звука «Крылатых качелей» в телефоне. Повалялась, слушая первый куплет. Зевнула, потянулась в длину, потом в ширину. На прежней тахте в ширину бы не получилось. У нее было еще пятнадцать минут, которые она могла провести в постели в свое удовольствие – до второго будильника. Некоторое время назад Тая обнаружила, что если не вскакивать по будильнику сразу, а дать себе время окончательно проснуться, то весь день не будет клонить в сон.

Тая в очередной раз ощупала языком краешки передних зубов. Они только вчера или позавчера пробились сквозь десну. Вспомнила, как удаляли осколки этих зубов – не больно, но страшно. А потом сразу вложили в дырки зародыши новых и наложили швы. Швы уже рассосались. И теперь идти к стоматологу надо было, только если будут проблемы с новыми зубами. Или через полгода, на плановый осмотр.

Тая перевернулась набок, подтянула к себе медведя, посмотрела на лошадей на стеллаже. Как хорошо, что эти линзы можно не снимать на ночь!

Умывшись и покормив котов, Тая, не дожидаясь завтрака, отправилась в бассейн. Пахло цветами и морем, разворачивал просвечивающие на солнце резные листья виноград на заборе, и было удивительно хорошо. Тая плавала долго, пока наконец не учуяла запах еды из кухни. В животе тут же заурчало. Выбравшись из бассейна, Тая накинула халат и отправилась в душ.

По дороге она встретила сэра Эдварда, вежливо поздоровалась с ним. Все-таки в своем наряде он был очень похож на короля Трандуила, только у Трандуила было совсем человеческое лицо и брови, как у Брежнева. Сэр Эдвард куда меньше походил на человека. И уши у него были длиннее и острее, чем у эльфов из кино, и туловище было уже и сильнее вытянуто вперед, как у кота или собаки, и двигался он очень необычно – то и дело замирая в полной спокойной неподвижности. Люди так не умеют. А еще Тая никак не могла разглядеть цвет его глаз. Даже вчера, когда он лечил ей ногу, не смогла. Может, потому, что у него такие длинные ресницы?

Оказалось, что Тая проплавала весь завтрак, так что Туу-Тикки оставила ее порцию под большим блестящим металлическим колпаком. Тая видела такие только в фильмах про жизнь до революции. Овсянка с медом, малиной и черникой, апельсиновый сок и оладьи. Тая поела и задумалась, чем бы ей заняться. Можно было бы поиграть на гитаре. Можно было бы просто завалиться к себе и почитать. Можно было бы уйти гулять на берег. Можно было бы забраться на чердак к куклам.

Тая все еще раздумывала, когда в кухню заглянула Туу-Тикки и сказала:

– Зайди ко мне, котенок. Хочу с тобой посоветоваться.

«Посоветоваться» – это звучало интригующе. Мама с Таей не советовалась никогда.

Когда Тая пришла в кабинет Туу-Тикки, та разглядывала легкие, воздушные, как облака, мотки золотистой и ярко-голубой пряжи, разложенные на столе.

– Смотри, какая красота, – сказала Туу-Тикки. – Это пряжа, которую спряли фейри. Козий пух и паучий шелк. Какая тебе больше нравится?

– Голубая, – Тая осторожно потрогала пряжу. Она оказалась нежной-нежной, Тая еще никогда не трогала ничего такого нежного. – Это Эдит привезла?

– Да, это подарок от леди Эдит. Я хочу связать тебе пуловер из этой пряжи. Какой-нибудь ажурный, легкий.

– Ой… – Тая смутилась. – Но…

– Ты не хочешь?

– Хочу, – смущенно призналась девочка. – Пуловер из эльфийской пряжи… А куда я его буду носить?

– В школу, зимой. Здесь не очень хорошее отопление и нет школьной формы.

Туу-Тикки достала с полки толстую книгу с вязаными узорами.

– Вот, – сказала она, – выбери узор, который тебе понравится, и я свяжу. Только выбирай ажурные узоры, а не араны, эта пряжа не для аранов.

– Араны – это что?

– Вот, – Туу-Тикки раскрыла книгу на разделе аранов.

Тая кивнула, села в кресло-качалку и принялась перелистывать страницы.

– Вот, – сказала она наконец. – «Ажурные зонтики» и «На гребне волн». Второй лучше, но он двухцветный.

– Ну так и пряжа у нас двух цветов, – заметила Туу-Тикки. – Будет очень красиво.

Тая вздохнула от полноты чувств.

– А если я вырасту до зимы? – спросила она.

– Ну, в ширину ты особо не вырастешь, а рукава всегда можно будет надвязать, – объяснила Туу-Тикки. – Как тебе настоящие эльфы?

– Ты про сэра Эдварда?

– В основном про него. Леди Эдит – полукровка, как и мы с Греном.

– Он добрый, – сказала Тая. – Странный. И совсем не похож на людей. – Она задумалась, как бы объяснить получше. – Ну вот понимаешь, когда я смотрю на азиатов или на негров, я вижу, что они все равно люди. А он – нет. Не из-за ушей. Не только из-за ушей. А как он был проклят? Из-за чего?

– Этого я не могу тебе рассказать, – Туу-Тикки покачала головой. – Это их семейная тайна. Семейные тайны, тем более чужие, выдавать нельзя.

– То, что вы с Греном – сидхе и что мы живем в ситтине – тоже семейная тайна?

– Да, – кивнула Туу-Тикки. – Они бывают плохие, их еще называют «скелетами в шкафу» – это как было у вас с папой. А бывают просто тайны, как про ситтин и сидхе в нем.

Тая некоторое время молчала, размышляя про семейные тайны. Туу-Тикки тем временем достала спицы, поставила раскрытую книгу перед собой и начала вывязывать образец.

– Знаешь, что странно? – сказала Тая наконец. – Я тут уже три недели, и ноги сильно промочила один раз, а ни разу не заболела.

– Ты так часто болела дома? – удивилась Туу-Тикки.

– Да. Каждый месяц, иногда чаще. Простуды, ангина… Мама мне горчичники ставила и банки, и еще парафин.

– Это когда горячий парафин кладут на грудь? – уточнила Туу-Тикки.

Тая кивнула.

– Здесь так не лечат, – улыбнулась Туу-Тикки. – Ни от горчичников, ни от банок на самом деле нет прока. А боли они причиняют много. Если ты простудишься, будешь пить лекарства, вот и все. То, что ты не болеешь, неудивительно: ты не перенапрягаешься, высыпаешься, хорошо питаешься, отдыхаешь. Меньше стрессов, теплее климат. В Кишиневе ведь в марте холоднее, чем здесь.

– Холоднее, – согласилась Тая. – А вообще… по-разному. Но точно еще ничего так не цветет. А если цветет, то может и снег на цветы выпасть. Меня это всегда очень огорчало, когда цветет абрикос, а на нем снежинки.

Туу-Тикки отложила вязание, развернулась к Тае и предложила:

– А давай поедем сегодня в Ботанический сад? Позовем с собой леди Эдит и поедем? Там сейчас очень красиво. И ты сможешь пофотографировать на свой телефон.

Тая подумала про свой новозаведенный блог, про фото, которые сможет в него выложить, и энергично кивнула.