Текст книги "Принцесса (СИ)"
Автор книги: Pale Fire
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)
Когда Туу-Тикки с Эдит и Таей уехали в ботанический сад, Эдвард почти вслед за ними вышел из ситтина. Только он с баргестами и запасом воды отправился на берег – поиграть с океанскими конями, подумать, дать солнцу и морскому ветру обласкать себя.
Баргесты деловито трусили один впереди, второй следом. Судя по выпуклым бокам, они где-то удачно поохотились. Эдвард шагнул вслед за ними на дороги фейри, чтобы не пересекать многорядное шоссе, в мир людей они вернулись уже на прибрежном песке.
По океану стадами белых барашков шли волны. Шарп снял кожаный шнурок с волос, тряхнул головой. Баргесты уже прыгали в прибое, лаяли на одинокого океанского жеребчика. Похоже, тут из-за близкого ситтина всегда гулял кто-то из коней. Эдвард мельком подумал, знают ли об этом хозяева дома.
Он выбрал кочку подальше от полосы прибоя, сбросил на неё сумку, сапоги, рубашку и колет. Он не мёрз под ветром и не обгорал под солнцем, и мог попросить любого живущего фейри или духа присмотреть за вещами. Иногда это было очень удобно.
Эдвард крикнул баргестов и пошёл направо по кромке прибоя. Ветер дул ему в левое плечо и спину. Туатта думал о девочке Тае. Он не был целителем или бардом и хотя как охотник замечал многое, далеко не всё мог понять или объяснить. И как объяснить девочку вне тела, а главное – как вернуть её обратно, он пока придумать не мог.
Туу-Тикки, Эдит и Тая вернулись домой только к ужину. Пообедали они в городе. Ботанический сад понравился всем. Готовились цвести сакура и магнолии, в цвету были азалии и множество других весенних растений. По просьбе Эдит Туу-Тикки купила ей большой фотоальбом растений Ботанического сада. Таю очень обрадовало, что по субботам здесь продаются семена и саженцы. Ей хотелось посадить что-нибудь в саду ситтина. Теперь Туу-Тикки размышляла, где бы найти местечко для нового растения – засажено было все, и молодые деревья еще будут расти. Тая тоже думала об этом.
– А можно посадить что-нибудь снаружи? – спросила она уже в машине. – Ну, с той стороны ограды?
– Наверное, можно, – ответила Туу-Тикки. – Только надо выбрать, что и куда. С той стороны, где ворота и калитка, вряд ли стоит – это северная сторона, там мало солнца.
– Ну, можно что-то хвойное, – не согласилась Тая. – О, а давай посадим туда секвойи! Они теневыносливые. Ты поколдуешь, и они приживутся. И будут у нас громадные деревья у ворот!
– Неплохая идея, – одобрила Туу-Тикки. – Только не вплотную у ворот. Я думаю, мы в следующие выходные съездим в Редвуд, это заповедник секвой. И саженцы там тоже продают.
Тая улыбнулась. Эдит, листавшая книгу на заднем сиденье, улыбнулась тоже. И подумала о том, что обувь для пешей прогулки она выбрала не очень удачно. Ее лайковые туфельки на невысоком каблуке оказались не так удобны, как она считала. Хотя, конечно, несколько часов прогулки – это не то, что ходить по городу, то и дело присаживаясь.
– Я проголодалась, – сказала Эдит. – Во сколько будет ужин?
– Как приедем, так и будет, – Туу-Тикки посмотрела на нее в зеркало заднего обзора. – Я уже позвонила Грену, озадачила его.
– Томас совсем не умеет готовить, – с улыбкой призналась Эдит. – Даже сэндвичи.
– Ну так ему и не надо. У вас кто прислуга? Люди, фейри?
– Три брауни и горничная. Надо будет еще няню нанять. Или… Нет, лучше и няню, и брауни.
Эдварда интересовало, видят ли хозяева дома, что происходит с девочкой. Но про это он хотя бы мог спросить. Кажется, больше с ней разговаривает Туу-Тикки. Шарп остановился только, когда устал. Параллельно ему в воде шли уже пятеро океанских коней, но шли тихо, без буйных игр и ржания. Когда туатта замер, они сгрудились у кромки прибоя. Эдвард был ошарашен – не такая он важная персона, чтобы его сопровождал табун коней.
– Что случилось? – спросил туатта.
Кони тут же повеселели, разбежались и начали дразнить баргестов. Эдвард обернулся, пытаясь оценить, сколько прошёл. Солнце уже перекатилось через холмы и встало над морем, было сильно позже полудня. Шарп шагнул в воду, увернулся от мокрого хвоста и прихватил за гриву ближайшего коня.
– Отвезёшь меня? Нет, не в открытый океан. Да, я знаю – там безопасно, нет людей.
Конь вздыбился, прыгнул раз и другой на задних ногах и поскакал галопом.
Машина шла по дороге вдоль океана, и Эдит смотрела на волны, вспоминая то безумное обрядовое купание и морских коней. Кажется, они и сейчас там?
– Туу-Тикки, а вы общаетесь с океанскими лошадьми? – спросила она.
– Да, когда приходим на берег, – улыбнулась Туу-Тикки. – Они обожают яблоки и овсяное печенье.
– Какие океанские лошади? – тут же оживилась притомившаяся Тая. – Настоящие?
– В океане живут волшебные кони, – объяснила ей Туу-Тикки. – Очень красивые. Любят заманить человека себе на спину и увезти в открытое море. Мы с Эдит когда-то на них катались.
– Кажется, я видела их следы… – задумчиво выговорила Тая. – Следы копыт на песке. Но самих коней не встречала.
– Если встретишь, не поддавайся на уговоры и не садись на них. Они заведут тебя в океан и нырнут. Это у них игра такая. Они подчиняются только фейри.
– Жаль… – вздохнула Тая. – А вон и сэр Эдвард верхом.
– О! – выдохнула Туу-Тикки. – Смотри, Тая: под сэром Эдвардом океанский конь. Вот такие вот они. Посмотри и запомни.
Баргесты нашли кочку с оставленными вещами, закрутились и залаяли. Эдвард потянул коня за гриву, тот зафыркал и неохотно перешёл с галопа на рысь, а потом и вовсе остановился.
– Я приду ещё, – пообещал Шарп и спрыгнул в воду.
Конь отряхнулся всем телом, окатил солёными брызгами с хвоста и гривы всего туатта и поскакал в открытый океан. Эдвард вытер лицо, собрал и выжал волосы. Баргесты сели, выжидательно таращась на хозяина.
– Идём к ситтину, – сказал Шарп, нашёл в сумке бутылку с водой и с наслаждением напился.
– Какой конь… – мечтательно вздохнула Тая.
– Да-да, – кивнула Эдит. – Так они людей и подманивают. Особенно юных и мечтательных.
– Мы придем на берег покормить их, – пообещала Туу-Тикки, сворачивая к дому.
– Завтра? – выдохнула Тая.
– Можно и завтра, – согласилась Туу-Тикки.
Пока Шарп дошёл до ситтина, ветер уже высушил его штаны и волосы. Одеваться на дорогах фейри было занятием необычным, но Эдвард решил, что риск оправдан. Штаны покрылись солевыми разводами, а волосы стали жёсткими, но чувствовал себя туатта гораздо лучше. Впрочем, любой туатта оживал у океана.
Он вошёл во двор и обнаружил, что дамы только-только вернулись. Придержал баргестов, нацелившихся целоваться с Эдит. Прищурился, глядя на невестку. Он не был целителем, но кое-что видел и он.
Эдит смутилась было под пристальным взглядом свекра, но тут же выпрямилась, гордо подняла голову, огладила баргестов.
– Добрый вечер, сэр Эдвард, – произнесла она.
– Добрый вечер, – сказала Тая.
Туу-Тикки улыбнулась и подхватила:
– Добрый вечер. Дамы, господа, приводим себя в порядок – и будет ужин. Тая, уступи ванную леди Эдит.
– Хорошо, – кивнула Тая.
– Мои поздравления, – мягко сказал Эдвард, не отводя взгляда от жены сына. – Теперь я понял, отчего вы так спешили.
– Благодарю, – Эдит наклонила голову.
Сэр Эдвард подал ей руку и они вошли в дом. В гостиной Эдит посмотрела на большое зеркало.
– Леди Туу-Тикки обещала, что можно будет связать зеркала, – сказала Эдит. – Тогда вам не придется больше ездить сюда, а мне не придется здесь оставаться.
Грен встретил Таю улыбкой, а Туу-Тикки – поцелуем.
– Алекс занят своим проектом, – сообщил он. – Даже обедать не спустился.
– Эта магия мне неизвестна, но звучит хорошо, – кивнул Эдвард. – Томас знает?
– Нет, – покачала головой Эдит. – Пока нет. Срок всего две недели.
– Это чудесная новость, Эдит, – старший Шарп поцеловал невестке руку. – Леди Туу, когда я вёз детей в ваш дом, на такую удачу я даже не надеялся.
– Леди Эдит и Томас лечились Живой Жизнью, – отозвалась Туу-Тикки. – А Живая Жизнь весьма жива.
– Воистину, – Эдвард улыбнулся. – Встретимся за ужином.
Сложнее всего оказалось вымыть океанскую соль из волос, казалось, они пытались её съесть. Шарп отмылся, вернулся в свою комнату и упал в кресло. Он был самое малое ошеломлён. Его сын и невестка были по меркам фейри совсем молоды – меньше ста лет. Он и сам-то по меркам туатта едва перешагнул возраст юности, когда пора задуматься о супружестве и своём ситтине.
Эдвард усмехнулся. Многое в его жизни оказалось ошибкой, но кое-что из его ошибок обернулись настоящим благословением. Шарп поднялся и распахнул дверцы шкафа.
Когда духи расставили по столу десерт, Эдвард мельком глянул на устало ковыряющуюся в тарелке девочку Таю и спросил хозяйку дома, может ли она побеседовать с ним наедине.
– Я в вашем распоряжении, – сказала Туу-Тикки. – После ужина, в моем кабинете.
В кабинете на столе хозяйки всё ещё лежали мотки пряжи фейри. Эдвард помнил, как Эдит перепаковывала их на постоялом дворе и накладывала простенькое охранное заклинание от мышей. Шарп сел на указанный хозяйкой дома стул.
– Я хочу обсудить с вами вопрос, выходящий за рамки приличия, – сказал Эдвард, – по меркам моего мира, во всяком случае. Он касается, гм… состояния вашей приёмной дочери.
Туу-Тикки вздохнула.
– Девочке тяжело пришлось, – сказала она. – Я готова.
– Признаться честно, я впервые вижу такое, – Эдвард помедлил. – Девочка идёт примерно в шаге от своего тела. Вы видите это сами?
– Нет, – Туу-Тикки покачала головой. – С ней жестоко обращались родители. Отец много лет надругался над ней. Неудивительно, что ей не хочется возвращаться в собственное тело.
Эдвард прижал уши.
– Люди искажены, я знаю. И эти искажения они старательно распространяют дальше и дальше. Но жить вне тела она не может. Я видел, как она роняет предметы и посуду – потому что их берёт настоящая девочка, а не пальцы тела. Это опасно. Ваши машины, скорости вашего мира, те изменения тела, которые скоро последуют. Ей нужно вернуться в тело. Научиться ценить себя, защищать и почитать свою природу.
– Нужно, – согласилась Туу-Тикки. – И она возвращается – когда поет, когда ездит верхом, когда играет на гитаре. Тогда она и ловка, и грациозна, и легка. Но, видимо, потом уходит снова. Тая ходит к помогающему специалисту, но терапия может занять изрядно времени. Может быть, вы что-нибудь посоветуете, сэр Эдвард?
Шарп потёр кончиками пальцев переносицу.
– Я не целитель и не бард, к сожалению. Могу только предположить – ей нужно как можно больше того, что связывает её с телом – может быть, свою лошадь, к которой она может придти в любой час. Кажется, физической боли она не испытывает?
– С физической болью мы справились, – сказала Туу-Тикки. – Лошадь Грен собирается подарить ей на день рождения, это меньше чем через два месяца.
– Это прекрасно. Я думаю, её стоит научить защищать себя – чисто физически. По настоянию моего отца Эдит уже много лет занимается фехтованием, и она опережает Томаса.
– Мой сын Оуэн преподает борьбу – самозащиту без оружия. На той неделе он посмотрит, что Тая может и умеет, и она начнет заниматься у него, – сказала Туу-Тикки. – Эшу считает, что магия Таи искажена насилием, подавлена и изорвана. Девочке долго придется восстанавливаться.
– С вашей помощью и силами этого дома она восстановится лет за семь – это видно даже мне, – возразил Эдвард. – Полагаю… да, наверное, это возможно. Туатта живут в разных мирах, но мы все связаны единой магией и можем передавать друг другу просьбы. Я могу найти целителя из тех, кто связывает тела и души. Но сюда он вряд ли поедет – кому-то из вас придётся везти дочь вместе со мной. Или в названное мной место.
– Спасибо, сэр Эдвард, – сказала Туу-Тикки. – Если будет нужно – повезем. Семь лет – это слишком долго. У Таи нет этого времени.
– Не обещаю, что найду его завтра или за неделю, – Шарп загнул одно ухо, – но к Самайну – скорее всего. Вы поговороите с ней об этом? Её огорчает то, что она роняет и бьёт посуду. Настолько, что она не замечает порезов.
– Непременно поговорю, – пообещала Туу-Тикки. – Сегодня же. И попрошу духов присмотреть за посудой.
– О, они присматривают, – отмахнулся Эдвард. – Когда вы поедете к фризонским лошадям? Я хотел бы с вами.
– Завтра утром, – сказала Туу-Тикки. – Тут всего пять миль, но мы поедем на машине. Вы не против автомобиля? Или вам будет удобнее верхом?
– Я не против автомобиля, хотя не люблю запах бензина. Эксмур устроит представление, если увидит, что я езжу на ком-то верхом, – Шарп улыбнулся. – Когда у вас с Эдит назначен врач?
– У меня электроавтомобиль, он бензином не пахнет. К врачу мы с Эдит идем завтра во второй половине дня. С утра Грен отвезет ее сдать анализы, после обеда результат будет готов и мы поедем на первую консультацию.
– Прекрасно, – кивнул Эдвард. – Тогда хорошего вечера, леди Туу.
========== Глава 29 ==========
– Тая, – обратилась к девочке Туу-Тикки, – я хочу перед тобой извиниться.
Тая сунула в посудомойку последнюю вилку и вопросительно посмотрела на женщину.
– Я отменяю наказание за испорченные вещи, – продолжила Туу-Тикки. – Я была неправа. Ты не можешь контролировать себя в таком состоянии, а наказывать за то, что человек не в состоянии контролировать, неправильно.
В первый момент Тая даже испугалась. Отмена наказания? Даже такого смешного, денежного? Так не бывает. Наказание могут усилить, могут – редко – про него забыть, но отменить, потому что взрослый неправ?
Тая резко кивнула и выдавила:
– Я переоденусь.
Она бегом поднялась к себе и некоторое время стояла у распахнутого шкафа, глядя внутрь. Туу-Тикки очень, очень странная. Ненормальная какая-то.
…Духи за ночь отчистили дорожные штаны от соли и песка. Эдвард даже задумался, не привязать ли ему кого-нибудь к своему ситтину, но отказался от этой идеи. В конце концов, броллаханы хорошо справлялись с работой.
После завтрака Шарп поднялся к себе поваляться и переодеться. В шкафу, кроме его собственной, была местная гостевая одежда. Эдвард выбрал футболку без рисунка или эмблемы с длинными рукавами, лёгкую куртку из незнакомой ткани и спустился в гостиную.
– Мы готовы ехать, – сообщила Туу-Тикки.
Тая у обувницы натягивала сапоги. На ней вместо джинсов были бриджи для верховой езды, как и на Туу-Тикки, и короткая джинсовая куртка. Шляпа ждала на вешалке.
– Я позвонила Линде, она предоставит вам лошадь.
– Хорошо, – Эдвард натянул свои сапоги, сосредоточился, закутываясь в человеческую маску. Теперь он выглядел как мужчина тридцати с небольшим лет, темноволосый и в хорошей форме.
Маска самой Туу-Тикки была легкой, почти незаметной, скорее намеком, чем полноценной маской. Она всего лишь отвлекала внимание от возраста и внешности – смотрящий видел лишь то, что существовало в его представлении об этой женщине.
Электроавтомобиль Туу бензином действительно не пах. Пах он неизменным табаком и, пожалуй, травами. Эдвард нашёл ремень безопасности и пристегнулся. Посмотрел на девочку на переднем сиденье – она была странно напряжена. Хотя, насколько он помнил, лошади ей нравились.
Доехали быстро. Линда поприветствовала гостей у конюшни.
– Лошади на выгоне, – сказала она. – Мистер Шарп, добрый день. Натали говорила, что вы опытный всадник.
– Добрый день. Да, я езжу верхом всю жизнь. Правда, я привык к другим сёдлам, – Эдвард мельком улыбнулся женщине.
Лошади на выгоне одна за другой поднимали головы и ставили стрелками уши. Они были крупные, но соразмерные, угольно-чёрные без блеска.
– Ну тогда идите, посмотрите, на ком вы сегодня хотите покататься, – сказала Линда. – А девочки пока соберут своих лошадей.
– Есть кто-то, кого мне не стоит брать? – спросил Эдвард.
– Жеребцы-производители, но они располагаются отдельно. И жеребята. Их видно. Они у нас полуторагодовалые, трое.
– Я понял, – кивнул Шарп.
Он легко перемахнул забор выгона и пошёл к старшей кобыле. Остальные кобылы и жеребята бросили свои занятия и сгрудились вокруг. Эдвард приветственно коснулся каждой лошади, и они одна за другой разошлись. Осталась только та, к которой он шёл изначально, и её пятилетняя дочь.
Туу-Тикки и Тая тем временем увели Маркиза и Вирру на конюшню, седлать. Вирра все время принюхивалась к карманам Таи, ожидая найти что-нибудь вкусное. Но Тая этого словно и не замечала. Она шла с кобылой в поводу и о чем-то сосредоточенно думала.
Лошадь не могла озвучить данное ей людьми имя, так что Эдвард просто пригласил её следовать за собой. Кобыла весело шагала следом за туатта, встряхивая гривой и прихватывая его губами за локоть.
– Кажется, эта леди согласна уделить мне внимание, – сказал Шарп хозяйке ранчо.
– Отлично, – кивнула Линда. – Ее зовут Ракушка. На конюшне есть седла и уздечки. Справитесь?
– Ракушка? – данное людьми имя не имело ничего общего с именем лошади, и Эдвард не скрыл своего удивления. – Если у меня возникнут трудности, я позову.
Лошадь сама зашла в конюшню и встала на то место, где её обычно чистили. Эдвард прощупал ей спину и ноги, кобыла только один раз недовольно махнула хвостом.
– Может, обойдёмся без седла? – спросил её Шарп. – Как ты думаешь, Ула?
Кобыла задумчиво пожевала челюстями и энерично кивнула.
– Постой здесь, – Эдвард вышел из конюшни и подошёл к Линде. – Прошу прощения за странную просьбу, могу ли я ездить без седла?
Линда внимательно оглядела его.
– Ракушка не приучена к тому, чтобы ездить без седла, но тут все зависит от ваших навыков, мистер Шарп.
Добавлять, что за деньги клиента доступен любой разумный каприз, она не стала.
– Я езжу верхом с пяти лет, начинал без седла. Думаю, я справлюсь. В любом случае, это моя ответственность. От узды я отказываться не планирую.
– Ракушка в вашем полном распоряжении, – улыбнулась Линда.
Она понаблюдала, как Шарп надевает на кобылу уздечку, и ушла к Натали и Тае, проверить, не нужна ли им помощь.
Ула красноречиво погрызла трензель и приложила одно ухо.
– Мне трепетать? – Эдвард почесал ей шею.
Они дождались, пока Туу и Тая закончат со своими лошадьми и поведут их к выходу из конюшни. Шарп повёл Улу следом. После охотничьих лошадей туатта фризская кобыла была в самом деле широкой и покойной, как диван.
Оказавшись в седле, Тая мгновенно успокоилась и сосредоточилась на себе и на лошади. Иногда, ненадолго, ей удавалось поймать ощущения Вирры, словно это не лошадь ступает копытами по мягкой земле, а сама Тая. С каждым новым уроком это ощущение приходило все чаще и оставалось все дольше.
Ула никакого особого внимания к себе не требовала, Эдвард и повод-то держал кончиками пальцев. Гораздо больше его интересовала девочка Тая. Верхом она в самом деле почти слилась сама с собой. И Вирра несла её бережно, одно ухо кобыла постоянно держала повёрнутым в сторону всадницы.
Линда дала команду переходить на рысь. Это все еще немного пугало Таю, это и Туу-Тикки пугало, но они еще ни разу не падали. Когда-нибудь упадут, обязательно, но лучше не сегодня.
Ула при ускорении темпа подыграла задом, типа она собралась в галоп, Эдвард посмеялся и хлопнул её по крупу. Рысь для пятилетней лошади у неё оказалась коротковата, возможно, это особенность такой породы – Шарп не знал. Но через несколько минут, прислушиваясь к движениям кобылы и её дыханию, Эдвард решил, что она всё-таки не слишком правильно выращена. Это была одна из самых распространённых проблем культурных пород.
Тая старательно облегчалась на рыси, предчувствуя вечернюю боль в мышцах. Ездить рысью ей было сложно, почти так же сложно, как когда-то учиться плавать баттерфляем. И тут Линда велела остановиться и сделать страшное – отстегнуть стремена.
– Зачем? – с испугом спросила Тая.
– В седле вы слишком высоко сидите, – объяснила Линда. – А сидеть надо глубже, тогда и подпрыгивать перестанете. Кстати, раз уж у нас есть живой образец, мистер Шарп, вы не покажете?
– Что именно? – Эдвард удивился.
– Вы как раз сидите очень глубоко. Английские сёдла плоские, да? Просто проедьте перед нами туда и обратно шагом. А потом рысью. Натали, Тая, посмотрите, как сидит мистер Шарп.
Эдвард направил Улу выйти из круга и пройти между её товарками и Линдой сперва вправо, потом влево. Потом проехал два круга рысью. Со стороны казалось, что он прилип к лошади, пружиня поясницей.
– Ой, – сказала Тая. – Кажется, я поняла.
Правда, она не была уверена, что сможет повторить такое в ковбойском седле.
– Попробуй, – сказала Линда. – Натали, ты тоже.
Линда забрала отстёгнутые стремена вместе с путлищами, попросила Шарпа встать вперёд и скомандовала идти шагом. Ула под Эдвардом имела необыкновенно важный вид.
Тая сжала бока лошади коленями. Она еще не очень разобралась в своих ощущениях, но так ей казалось то ли удобнее, то ли проще. И это ощущение – что она сама идет лошадиными ногами – вернулось снова.
Эдвард тронул бок лошади пяткой, Ула зашагала быстрее.
– Не падать вперёд, – командовала Линда. – Локти. Вот, хорошо, Натали. Тая, плечи.
Только они разобрались с шагом, безжалостная Линда отправила их в рысь, запретив держаться за сёдла. Тая прихватила прядь гривы. Упираться было не во что, приподниматься не на чем, и только в определённой позе, откинувшись назад, девочка почувствовала, что может поймать такт движений лошади. Завидовать настоящему эльфу, который сидел на своей лошади, как в кресле, на любом такте, оказалось некогда.
Когда Линда наконец смилостивилась и разрешила шагать дальше, Тая мечтала просто упасть. Да-да, упасть. Ничего в этом страшного нет.
– Я сейчас рухну, – пробормотала Туу-Тикки. – Линда, скажи, мы совсем безнадежны?
– Почему? – удивилась Линда, – У вас всё отлично получается. Просто со следующего раза будем начинать занятие на вальтрапах – с упражнений. Тогда вам будет проще садиться глубже.
К машине Туу-Тикки, по собственным ощущениям, шла враскоряку. Болели все мышцы, даже шея.
– Мы молодцы, – неуверенно сказала она Тае. – Ведь правда?
– Правда, – согласилась Тая, у которой не болели только скальп и уши. – Домой – и в ванну, да?
Эдвард честно молчал. С его точки зрения, в упражнении не было ничего сложного, но он вовремя подумал, что ездит верхом всё-таки больше двухсот лет.
– В ванну, – согласилась Туу-Тикки, – или в бассейн. Ты умница, Тая. Жаль, я забыла спросить Линду, как она видит твой прогресс.
– Мне понравились лошади, – сказал Шарп, – хотя учиться на таких больших, наверное, сложно?
– Мне не с чем сравнить, – призналась Туу-Тикки. – До Маркиза я единственный раз сидела на лошади в шестнадцать, причем в седле была не одна.
– Звезда меньше, – согласилась Тая. – Но я привыкла к Вирре.
– Они спокойные, мягкие, с выраженными движениями. Океанские кони похожи. Тая, если будет достаточо тепло, хочешь поездить на океанском коне? Леди Туу, обещаю вернуть вашу дочь невредимой.
– Если Тая хочет, конечно, – улыбнулась Туу-Тикки.
– Хочу, – Тая обрадовалась. – Только они мне не показываются. Ну, океанские кони.
– Мне покажутся. У вашего берега всегда пасётся океанский конь, уж не знаю, почему.
– Мы угощаем их, когда приходим с Греном на берег, – объяснила Туу-Тикки. – Они любят яблоки и овсяное печенье без сахара.
– А, так он просто караулит и надеется? – усмехнулся Эдвард.
За разговором они не заметили обратно дороги. Дома хозяйка дома и её приёмная дочь поползли принимать горячую ванну, а Шарп повёл невестку на берег океана. Что в американке Эдит восхищало Эдварда, так это её умение просто молчать. Она могла любоваться океаном, обдумывать сюжеты своих будущих книг или какие-то дела и совершенно не напрягать своего спутника.
Эдит припасла резаных яблок и угощала океанских коней.
Эдит сидела в гостиной в глубокой задумчивости. Местная медицина ее потрясла. Для начала, врач, который принял ее с утра, был женщиной-азиаткой. Впрочем, она всего лишь назначила анализы. Кровь из вены и из пальца брала полная, с выпрямленными рыжими волосами мулатка средних лет. По дороге в клинику и из нее Эдит заметила, что многие темнокожие женщины выкрашены в рыжий цвет. Видимо, такая сейчас была мода.
После обеда Туу-Тикки отвезла Эдит в клинику еще раз. Теперь врачом была худощавая, коротко стриженная и очень загорелая седая дама. Она поздравила Эдит с беременностью, задала множество странных вопросов, назначила витамины, препараты железа, кальций и фолиевую кислоту, запретила ездить верхом и на велосипеде, посоветовала отложить путешествия и велела приходить через месяц – или раньше, если что-нибудь будет беспокоить.
Сейчас Эдит рассматривала белые флаконы с «защитой от детей», читала яркие этикетки и ждала Туу-Тикки, которая курила в саду – табачный дым был вреден Эдит в ее положении.
Эдит очень хотелось обрадовать новостью Томаса. Да и вообще хотелось домой, в привычные сильные объятья. Хотелось велеть Кимме приготовить чаю с молоком. Хотелось пожаловаться мужу, что ей запретили кофе и шоколад, а еще копченую рыбу, зато настойчиво советовали есть красное мясо. Хотелось пройтись по магазинам и накупить всего нужного для малыша – но это она могла сделать и здесь. Только не сегодня. Эдит не устала, но все же этот мир, этот город переполняли ее впечатлениями.
В гостиную вошел мальчик, Алекс, в брюках и блейзере. Разулся, погладил рыжего кота, поздоровался с Эдит. И быстро ушел к себе наверх.
– Все в порядке? – Туу-Тикки вернулась из сада совершенно бесшумно, села напротив Эдит.
– Да… – задумчиво отозвалась та. Поставила флаконы на журнальный столик и спросила: – Ты не знаешь, где сэр Эдвард?
– Учит Таю ездить без седла. Потом я буду учить ее играть на гитаре, ей нравится.
– Ты говорила, что она пока не ходит в школу. Почему? Проблемы с языком?
– О, – качнула головой Туу-Тикки, – не с языком. Понимаешь, она из мира, отстающего от этого на пятьдесят лет. Уже большая адаптационная нагрузка. Плюс физические и психологические травмы. Плюс другая семья. У Таи просто не хватит сил на то, чтобы еще и учиться, входить в новый коллектив, осваивать новые предметы. Здешняя школа сильно отличается от той, в которой она училась. Пойдет осенью, осенью будет легче. А пока она как раз изучает те предметы, которых в старой школе не было. Алекс ей помогает.
Эдит понимающе покивала.
– Скажи, – начала она, – дорого ли стоит ведение беременности и роды?
– Недешево, – призналась Туу-Тикки. – Но страховку для тебя оплачивает Первый Дом, в бюджете предусмотрены такие расходы.
– Все же мне хотелось бы как-то возместить их.
Туу-Тикки задумалась.
– Переводить ваши деньги в наши слишком заморочно, – сказала она. – Сложно и муторно. И вряд ли надо. Давай так: я буду записывать расходы, все, до последнего цента. Потом скажу тебе, сколько это на ваши деньги. И ты потратишь эту сумму на свои благотворительные проекты. Годится?
Тут уже задумалась Эдит.
– Да, – сказала она. – Наверное, так будет правильно. Правда, Томас будет возмущаться, что он не участвует в ребенке.
– А что ему мешает участвовать? Пусть вложится… ну, хоть в подготовку дома к ребенку. Понадобится детская, понадобится няня, понадобится детская посуда…
– Знаешь, посуду и прочее я хотела бы купить здесь. Ты говорила, тут придумали что-то вроде прокладок для младенцев?
– Да, одноразовые подгузники. Надо будет тебе ими запастись.
– И одеждой для маленького. И вообще, – Эдит взяла со столика журнал, – тут столько интересного!
– Хочется все и сразу?
– Ну… хотя бы кроватку с пологом и каруселькой. И книг про беременность и роды.
– И книг для молодой мамы, – подхватила Туу-Тикки. – Я займусь этим.
– Дамы, – Грен, как и Туу-Тикки, двигался совершенно бесшумно. – Прошу прощения, что прерываю вашу беседу. Эдит, если ты не устала, мы могли бы сейчас связать зеркала.
– Да, – Эдит поднялась, одернула юбку. – Конечно. Что надо делать?
========== Глава 30 ==========
«Дел все больше, а времени все меньше, – Тая аккуратно выводила буквы в дневнике любимой – красной с золотом – перьевой ручкой. – Я уже две недели хожу на айкидо. Не могу понять, нравится мне это или нет. Но сэр Эдвард говорил, что мне нужно заниматься чем-то таким. Научиться себя защищать самой.
Он уже уехал. Так жаль. Я каталась верхом без седла на его лошади. У меня получалось. Он самый настоящий эльф! Гораздо лучше, чем в кино.
Иногда мне кажется, что я в сказке, потому что тут есть эльфы, и лошади, и вообще. Но это утром. А вечером у меня спина и ноги болят после верховой езды. Но я ее все равно не брошу, даже когда буду ходить в школу.
Вместе с Греном учим «Когда вода всемирного потопа». Это сложно, потому что я все время помню, как поет Высоцкий, а у меня голос совсем другой. Грен учит меня, как петь так, чтобы звучала я, а не мое воспоминание о Высоцком. Еще он написал аранжировку для арфы и гитары, чтобы они с Туу-Тикки могли мне аккомпанировать. Интересно, когда я буду петь на русском, меня будут понимать те, кто русского не знает? Я иногда уже сама не понимаю, на каком языке говорю.
Эшу больше не приходил. Это грустно. Я бы хотела еще обнять его-кота.
Школьные компьютерные программы оказались простые. Или это Алекс так понятно объясняет. Я вчера сама сделала презентацию про фризов. Еще Алекс начал учить меня делать мультики, только для них надо рисовать, а я совсем не умею. Хотя Сильвия говорит, что у меня хорошо получается.
Еще она сказала, что мне нужно «тяжелое» одеяло, специальное, и Туу-Тикки тут же его заказала. Оно и правда тяжелое. Но спать под ним хорошо и не жарко.
Интересно, у меня будет хватать времени на все, когда я пойду в школу? Там уроки. У Алекса семь уроков в день и еще проекты. Правда, домашние задания ему редко задают. Хотя у меня ведь тоже будут какие-то проекты.
Мы вчера ездили с Греном смотреть мою школу. Она не очень далеко от дома, можно доехать на велосипеде. Велосипед мне уже купили. Он голубой с серебром. Я уже каталась по нашему холму, а в город еще не ездила. Но поеду. Оказывается, до Сильвии тут почти по прямой, на машине пятнадцать минут, на велосипеде, наверное, будет полчаса.
Значит, так. Гитара. Вокал. Айкидо. Верховая езда. Психолог раз в неделю. Компьютер я почти выучила. Но начала вести блог. Меня читают Грен и Туу-Тикки. И еще какие-то люди, которых я не знаю – друзья по блогам Туу-Тикки и Грена. Даже комментируют. Я тоже их читаю. Оказывается, Грен стреляет из лука! У нас стрельбище за домом! Только я не знаю, хочу я еще и учиться стрелять из лука или нет. Наверное, сначала научусь как следует играть на гитаре, а потом уже лук.
Я смотрела старые фотографии с игр, на которые ездил Грен. Он там такой красивый! Настоящий эльф! А Туу-Тикки на игры не ездит. Еще Грен говорил, что есть ролевки для подростков и что Оуэн и Лерой на них ездили, но им не понравилось. Я бы хотела попробовать. Надо будет Грену сказать.
Я была в гостях у Лероя. У него дом еще страннее, чем наш. Везде оружие, все стены и полы белые, а вместо занавесок жалюзи. Еще у него есть целая комната без окон, в которой живут его куклы. Я не знала, что они бывают такие большие! Но они такие красивые! Почти как живые. У него есть и мальчики, и девочки. Или мужчины и женщины? Они не похожи на детей, они похожи на очень красивых взрослых. А еще Лерой сам шьет им костюмы. И делает оружие. Он мне рассказывал, что бывают тематические встречи, когда из кукол составляют живые картины, сценки. Показывал мне фотографии своих сценок. Мне больше всего понравились мушкетеры. Я бы хотела куклу-Атоса. Но такие куклы очень дорого стоят. И они продаются голые, лысые и без глаз. Глаза и волосы надо отдельно покупать, одежду тоже, а еще их надо раскрашивать. Лерой показал мне куклу без «мэйка», она очень странная. Им даже ресницы надо приклеивать отдельно. Хотя Лерой говорил, что их продают и раскрашенных. Но ему больше нравится раскрашивать самому.
