Текст книги "Проклятый любить (СИ)"
Автор книги: Оxygеn
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)
После короткого стука он зашел в спальню, где Эми лежала в кровати, укутавшись одеялом и прикрыв глаза.
– Ты спишь? – она не ответила, тщательно делая вид, что спит. – Послушай, мне сейчас надо отъехать по делам, но когда я вернусь, я хочу нормально поговорить о случившемся, – она не отвечала, а он вздохнул, – просто знай, что мне очень жаль, что я сделал тебе больно, и если бы ты повернулась ко мне, я бы нормально извинился, – она не повернулась, – хорошо. Но это не отменяет тот факт, что я извиняюсь перед тобой. Я люблю тебя, и готов сделать все, чтобы твое прощение получить. И надеюсь, что ты сможешь меня простить.
Она так и не повернулась к нему, в этот раз Ник не настаивал, вышел из спальни, бесшумно прикрыв за собой дверь, и уехал по делам, только эти дела никак не хотели задерживаться у него в голове.
– У вас все в порядке? – из мыслей про Эмили его выдернул голос Френка. Николас нахмурился, взглянув на него и обведя сидящих в кабинете парней взглядом.
– Да, нормально, – кашлянул он и ровнее сел в кресле.
– Ну так что скажете? – вопросительно взглянул Френк, и Ник понял, что упустил всю суть разговора.
– Задумался. Так о чем ты?
Френк помолчал, но свою мысль повторил и в этот раз Ник его все же услышал.
Время тянулось мучительно долго, Николасу порой казалось, что стрелки часов и вовсе стояли на месте. Нет, они двигались, медленно, но все же двигались. Правда время от этого быстрее не шло. Домой к Эмили он едва ли не летел, виляя в плотном потоке машин.
Первым, что он увидел, зайдя в квартиру, был дорожный чемодан у порога.
– Какого черта?
Эмили ждала его в гостиной, словно провинившаяся школьница сидела в кресле, выпрямив спину и положив руки на сведенные плотно ноги.
– Какого черта здесь стоит этот чемодан, Эмили?
– Ник, присядь пожалуйста, – она указала на диван, – и выслушай меня.
Он усмехнулся, примерно прикидывая, о чем может быть разговор, но убеждал себя, что ошибается, и устроился на диван.
– Я много думала о произошедшем, Ник. Я была зла на тебя за измену, за ложь, но вчера мы поссорились, и я поняла, что моя вина тоже в этом есть. Не перебивай меня, пожалуйста, мне тяжело говорить это. Я долго думала обо всем, что ты вчера мне сказал. Ты прав, ты многое сделал для меня, оградил от всего, и я благодарна тебе за это. Я не знаю, как бы отреагировала, приди ты домой в тот вечер. Я бы хотела сказать, что смогла бы закрыть на это глаза и сделать вид, что ничего не произошло. Но я не хочу быть нечестной ни с тобой, ни сама с собой. Я бы не смогла, а ты никогда не сможешь бросить то, чем ты занимаешься. Я бы очень хотела, чтобы ты прекратил, но не могу просить тебя об этом. Да ты бы меня не послушал.
– Слишком много «бы», маленькая.
– Я знаю. Мы в тупике, мы всегда там были, просто я не хотела признаваться в этом самой себе. Мы ходим по кругу, Ник, по кругу из притворства, делая вид, что у нас все хорошо. Нет, у нас все хорошо, но это ведь притворство. Я делаю вид, что не знаю, чем ты занимаешься, ты делаешь вид, что все хорошо. Это выдуманный мир, мы не можем жить в нем. Мы продолжим ходить по кругу и врать себе, что все прекрасно. Но как долго мы сможем это делать? Когда тебе надоест выстраивать вокруг меня хрустальный замок? Что ты будешь делать, когда в следующий раз кого-то убьешь? Куда ты пойдешь? К кому? Снова будешь мне врать? Только я не смогу тебе верить. Я буду думать, что, а может, именно сейчас ты мне врешь? А может, именно сейчас ты с ней? А о чем ты еще мне врал? Я даже не хочу думать, какие еще твои слова оказались ложью. Я сойду с ума, превращусь в параноика, а потом сведу с ума тебя. И наша любовь превратится в ненависть, а наше маленькое счастье в вечные склоки. Это неизбежно, мы летим в эту пропасть и иного пути у нас нет. Я не могу попросить тебя завязать с криминалом, ты не можешь попросить меня с этим смириться.
– К чему ты ведешь? – удивительно, но его голос прозвучал спокойно.
– Я никогда не пожалею, что согласилась полететь с тобой, ты подарил мне счастье, ты научил меня любить. Мы были счастливы в нашем хрустальном замке, но по его стенам пошла трещина.
– Ты не в гребаном литературном кружке, Эмили.
– Я люблю тебя, Ник, я не хочу тебя ненавидеть. Поэтому именно сейчас, пока мы оба не оказались под завалами, я прошу тебя меня отпустить.
– Куда?
– В Чикаго, Ник. Ты обещал отпустить меня, если я захочу уйти. Или ты мне врал и в этом?
В этот раз он молчал долго, только смотрел на нее, она поджала губы, боясь увидеть снова его черные глаза. Они не почернели.
– Значит, хочешь бросить все при первой неприятности? Я думал, ты сильнее.
– Быть сильной – это вовремя уйти, пока все не полетело к чертям.
– Ты обещала полететь туда со мной.
– Вот именно, Ник, с тобой, а не против тебя.
– То есть ты уже за нас двоих решила, что все без шансов?
– Ты и сам знаешь, что я права.
– Нет, не знаю.
– Так ты отпустишь меня?
– Я ведь обещал.
– Позаботься о Зевсе, хорошо?
– Не заберешь его с собой?
– Чтобы он каждый день напоминал мне о тебе?
Он был спокоен, когда она уходила. Полнейший штиль, ни малейшего ветерочка. Всепоглощающее спокойствие, будто не он в последний раз видел свою маленькую панацею. Накрыло его, когда за ней захлопнулась дверь. Сначала ему показалось, что его лишили части его. Тупая боль в груди, странное чувство, как будто болело сердце. Да нет, вроде сердце работало без перебоев, он поднялся, оглядев гостиную. Фотографии, статуэтки и эта чертова розовая подушечка на диване. Штиль в одно мгновение превратился в бурю, страшную бурю, сносящую все на своем пути. Ник ломал всю мебель, с грохотом перевернул зеркальные полки, вдребезги разбивая то, что с такой любовью покупала та, которая бросила его. Когда он устало опустился на пол, прислонившись спиной к стене, гостиная скорее напоминала руины.
Нужно было вернуть ее, запереть за тысячью замками, чтобы она была с ним. Она со временем поймет, что ошибалась, и простит его.
Нет, он обещал ее отпустить, нужно благородно держать слово. И если она почувствовала себя несчастной, пусть уходит. Хоть это слово он должен сдержать. Так было правильно. А поступать правильно нужно было когда-то начинать. Так почему не сейчас.
– Пойдем, мелкий, отвезу тебя в гости, – он подхватил испуганного щенка на руки и покинул руины собственной квартиры.
Миссис Стил, его горничная, удивленно взглянула на Ника, когда в начале двенадцатого ночи он оказался на ее пороге с щенком.
– Посидите с ним ночь? Он не нагадит в тапки, обещаю. Мне надо отъехать по делам.
– А Эмили?
– Эмили больше нет.
Он понимал, что принял глупое решение. Понимал и продолжал звонить в дверь, пока на пороге не показалась Лорена в коротком шелковом халатике.
– А…
– Утренний кофе, – ухмыльнулся и не дал продолжить, требовательно накрыв ее губы своими.
Она не сопротивлялась, только ловко ногой захлопнула за ним дверь.
========== Глава 27. О слабостях, Лорене и спонтанных решениях ==========
Он снова оказался в ее постели. Лорена повернулась набок и подперла голову рукой, разглядывая спящего Ника, едва прикрытого шелковой простыней. Солнечный луч подкрадывался к его лицу, скоро он проснется и оставит после себя разве что свой запах.
Ее взгляд задержался на лице, во сне он был другим, мягче что ли: тонкие губы расслаблены, прямой нос не казался таким острым, а на переносице, к которой он в насмешке сдвигал брови, разгладилась морщинка. Наверное, еще он очень много хмурился. Она аккуратно коснулась пальчиком длинной щетины и тут же его одернула, прикусив место, которым укололась. А на теле было столько шрамов… Лорена снова протянула руку, коснувшись ноготком татуировки. Линии кельтской плетенки замысловато переплетались друг с другом, огибая шрам от пули. Интересно, Ник верил в духовную составляющую жизни? Убрала ноготок и вернулась взглядом к лицу, он нахмурил брови и повернулся на другой бок, луч все же нарушил его безмятежный сон. Лорена же его сон решила не нарушать, тихонько встала с кровати и подняла рубашку, облачившись в нее и вдохнув запах. У них явно был один парфюм. Один парфюм с тем, из-за кого она сбежала из штатов.
Поставив на плиту турку, она почему-то вспомнила его лицо. Красивое, волевое, они с Ником были похожи, она почти физически чувствовала силу, исходящую от них. Силу духа и ума, роковое сочетание, сразившее Лорену прямо в сердце. То, что Ник был далеко не глуп, она не сомневалась. Прямая осанка, гордый взгляд и уверенность, что им принадлежал весь мир. Ни в ком больше она не видела такого сочетания. Было у них еще одно сходство: они предпочитали серую посредственность: Ник – свою мышь Эмили, а он – ее родную старшую сестру, которая даже рядом не стояла с Лореной. Но «да» возле алтаря сказала именно она, заставляя Лорену завистливо смотреть со стороны, вливая в себя бокал за бокалом тошнотворного шампанского.
Она так отчаянно пыталась найти ему замену, но не могла найти в них ничего, они по всем пунктам не могли даже близко приблизиться к нему. Тому, кто мог одним лишь взглядом синих глаз усмирить ее крутой нрав, заставив ласково мурчать у него на груди. На его груди ласково мурчала совсем другая. А отцу вдруг вздумалось выдать замуж уже Лорену. Когда она увидела своего суженого, сына одного бизнесмена, молодого, с ветром в голове, настолько приторно смазливого, что ей хотелось пить лишь от одного взгляда на него, то ужаснулась. Он был так далек от ее любимого, что Лорена, громко поссорившись с отцом, отправилась за Атлантический океан. Благо, у нее были небольшие накопления, на которые она сняла квартиру и даже поступила в университет. А еще она встретила Ника, который так сильно напоминал ей его. Только акцент у него был другой, приятный, ласкающий слух, Лорена готова была слушать его вечно, но Николас был не особо разговорчив.
Она улыбнулась, прикусив губу, вспомнив ночь, перелила кофе в маленькие фарфоровые чашечки и повернулась на сто восемьдесят градусов, услышав, как в кухню зашел Ник.
– Кофе? Или снова сбежишь?
– Я вроде ради кофе здесь, – хмыкнул он, пригладив рукой растрепавшиеся после сна волосы, прядка которых упала на лицо.
– Тогда прошу.
Ник устроился за столом, а она – на столе, сделав глоток кофе и покачав стройной загорелой ножкой. Похоже, в его домашнем раю была буря, а мышка оскалила свои зубки, раз сейчас он был с ней.
– В следующий раз сообщай заранее о визите, – Лорена улыбнулась, склонившись к нему и поставив ножку на стул между его ног.
– А следующего раза не будет, – улыбнулся он в ответ, а она прикусила губу, чтобы не засмеяться.
– Составишь мне компанию в душе?
Он составил.
Квартиру Лорены Николас покинул, сразу отправившись по делам. Со дня на день должен был прийти груз, все должно было пройти без эксцессов, и Ник полностью погрузился в последние приготовления. К тому же это помогало не думать о том, что дома его теперь больше никто не ждал. Он прикурил сигарету, прикрыв глаза. Так странно, в тот момент он не чувствовал боли в груди, почти нестерпимой, как будто его изрешетили автоматной очередью. Ему было с чем сравнивать, и шрам тут же немного заныл. Наверное, к погоде. Ник посмотрел в небо, там действительно надвигались тучи.
Боли в груди не было, даже когда он вернулся домой. Гостиная больше не была в руинах, не хватало пары полок и всякой мелочи, но жить было можно. Надо миссис Стил дать премию за такую уборку, запоздало подумал он, когда из кухни вышла сама горничная, а за ней семенил, утыкаясь мокрым носом в ногу, щенок.
– Я здесь все убрала, ужин на столе, Зевс накормлен, – она помолчала, пригладив подол юбки, – если хотите, я могу завтра заказать вам новые полки.
– Да, Маргарет, спасибо, – протянул ей несколько купюр, вытянутых из лопатника в кармане брюк, – за лишнюю работу.
– Не стоит, Николас… – но он настоял, все же вложив деньги в ее ладонь.
Она ушла, хоть и не хотела оставлять Ника одного, а щенок, проводив ее, вздохнул, устроив грустную мордашку на маленькие лапки.
– Не переживай, мелкий, я тебя не брошу, справимся. Иди сюда.
Боли не было, когда он устроился за стойкой, разглядывая ночной Лондон за окном. Усадил рядом на стул щенка, с радостью уплетавшего запоздалый ужин хозяина.
Боль появилась, когда к нему сзади так и не подошла его маленькая девочка, не положила голову ему на плечо, не спросила, почему он снова так задержался, и не сказала, что соскучилась за весь день. Может, все же стоило проверить сердце? Хотя сердца у него не было. Ни сердца, ни души. Одна у дьявола, второе – у Эмили. Ник ухмыльнулся, с горла отхлебнув виски.
К черту благородство. Полетит за ней завтра же и заберет обратно, больше не даст уйти. Она позлится, но простит.
Снова несколько глотков с горла и прикуренная сигарета.
Она сделала свой выбор, а он обещал его принять любым. Неужели и правда нельзя верить ни единому его слову? Тогда кто с ним будет вести дела, если он не будет верить самому себе?
И снова пару глотков, больше не обжигающих горло.
Какие-то сопливые мысли. Какого черта он размышляет о вере и лжи? Усмехнулся. Совесть или алкоголь? Не смог решить.
Снова несколько глотков.
Спать. Только кровать слишком далеко. Диван в гостиной отлично сойдет.
Он рухнул на диван и тут же вырубился, чувствуя, как щенок жмется к свисающей руке.
Новый день начался с похмелья, затекшего тела и голодного щенка. На кухне больше никто не готовил завтрак, а в квартире стало как-то особенно холодно и серо. Мертво. Вместо завтрака обжигающий кофе и желание скорее уйти, с головой погрузившись в дела. Но Ник не ушел, дождался, пока придет Маргарет. Не хотел оставлять щенка в одиночестве.
– Николас, все нормально? – нахмурился Фрэнк, ждавший Ника на улице в машине.
– Да, чутка перебрал вчера, – хмыкнул тот в ответ, натянул черные очки и откинулся на сидение.
Голова более-менее прошла только к обеду, а вот день закончился как-то слишком быстро, солнце скрылось за горизонтом, город оказался во власти ночи, а Ник во власти маленького живого существа, к которому нужно было возвращаться домой. Возвращаться не хотелось. Покрутил в руке телефон, сидя на белоснежном диване в клубе, намеревался позвонить, чтобы миссис Стил забрала Зевса к себе, но в последний момент передумал и, прихватив пиджак, покинул клуб.
Снова давящие мертвые стены и чертова бессонница. Виски еще плескался в бутылке, и Ник с ноутбуком устроился за стойкой в кухне, снова отпивая прямо с горла, когда его отвлек звонок в дверь. На мгновение промелькнула надежда, что это была Эмили. Что она все же решила вернуться, дав второй шанс. Он хранил эту надежду, пока не открыл входную дверь, увидев на пороге мать.
– Ты чего пришла?
– Хотела узнать, как у тебя дела, – она окинула захмелевшего сына взглядом.
– Узнала?
– Впустишь?
– Ты ведь все равно не уйдешь, даже если я скажу нет.
– Хочешь, составлю тебе компанию?
Пить с матерью было странным, но он понимал, что ему было это нужно. Она не расспрашивала его об Эмили, не читала нотаций, просто была рядом, отпивая обжигающий виски. А когда Ник прилично захмелел, устроилась рядом с ним на диване, погладив по волосам. Он даже не сопротивлялся.
– Боль не пройдет со временем, милый.
– Говоришь, как эксперт в этой области.
– Я и есть эксперт. Она не пройдет, просто станет привычной, ты научишься с ней жить. Алкоголь тебе в этом не поможет, только все усугубит. Ты потеряешь не только ее, но и себя. А я не хочу, чтобы ты потерял себя.
– Да брось, я тот еще мудак. Мир вздохнет свободно.
– Дурак ты, Николас, – усмехнулась Андреа, притянув его к себе. Помедлив, он все же устроил голову на ее коленях, а она ласково перебирала мягкие волосы, – Ты столько шел к этому, столько достиг. Ты сильный, целеустремленный и смелый. Порой жизнь не оставляет нам выбора, как жить. Нужно просто выжить. И ты выжил. Выжил среди зверей. Сложно при этом самому им не стать. Думаешь, я хотела такой жизни для тебя? Для себя? Думаешь, мне нужны все эти богатства, власть, положение в обществе. Думаешь, об этом я мечтала? Я хотела семью, небольшой домик, где бы мы жили втроем. Но жизнь не оставила мне выбора. Мне пришлось выживать, мне пришлось привыкать к боли. Я выжила, хоть порой хотелось сдаться. Я не сдалась, и ты не сдашься, понял меня? Ты не позволишь себе больше слабости. Мы в джунглях, милый, слабый здесь умирает. На мгновение расслабишься и в следующий миг тебя съедят. Эмили было не место в этих джунглях, ты ведь сам это понимаешь. Она не создана для этого мира, она комнатный цветок, который бы быстро погиб. Разве ты бы простил себе, если бы погубил ее? А так ты дал ей шанс на счастливую жизнь. Иногда лучшее, что мы можем сделать для любимых, это отпустить их. Пусть будет лучше больно нам, чем им.
Ник не заметил, как погрузился в сон. А когда проснулся, солнце еще не показалось на горизонте. Снова болели голова и тело, он кое-как приподнялся и взглянул на дремлющую мать, откинувшуюся на мягкую спинку дивана. Это была конечная. Его слабость была конечной. Дальше только пропасть, нужно было брать себя в руки. Потер лицо руками и с трудом поднялся, разбудив Энди.
– Кажется, я задремала, – нахмурилась она и выпрямилась, размяв затекшую спину, – сколько время?
– Еще даже четырех нет. Можешь расположиться в гостевой спальне, куда ты пойдешь посреди ночи.
– Спасибо, милый.
Ник больше не уснул. Сначала долго пытался взбодриться под холодной водой, а потом с сигаретой в руках наблюдал, как с наступлением утра, оживает город. Он действительно позволил себе слишком многое. Позволил показать свою слабость, свою уязвимость, которой могли воспользоваться его враги. Минутное помешательство могло стоить ему всего, к чему он шел столько лет. А потерять это было бы фиаско. С такой же легкостью он мог просто все бросить, уехать вслед за Эмили и жить законопослушной жизнью. Только понимал, что просто не умел жить иначе, и мог лишь гадать, на сколько бы его хватило. Лучше жить с болью в груди, знать, что его маленькая девочка счастлива, хоть уже и без него, чем извести ее, стараясь быть тем, кем он не являлся.
– Ну, как ты? – на пороге кухне оказалась Андреа, и выглядела она явно лучше, чем он.
– Больше никаких телячьих нежностей, мамуль, – хмыкнул он, а она искренне улыбнулась.
– Вот и замечательно. Хочешь, сварю тебе кофе?
– Валяй.
Вечером домой он все же не вернулся. Был слишком великим соблазн снова сорваться, а такого он больше себе позволить не мог. На этот раз собаку себе забрала горничная, и теперь его точно никто не ждал.
Николас оглядывал девушек в клубе, лениво прикуривая сигарету, но взгляд не мог зацепиться ни за одну симпатичную мордашку. Все были какие-то однотипные, словно с конвейера, а в голове всплыл образ кошечки в красном платье. Она просила предупредить ее о визите, только вот телефон он ее так и не взял. Да и какая разница, о чем она просила.
По дороге он купил розу, кроваво-красную, с острыми шипами, о которых они разговаривали в тот вечер. Надавил на звонок, и через несколько мгновений на пороге появилась Лорена, в коротком платье и с вечерним макияжем.
– Ник? – удивленно вскинула бровку, но накрашенные красной помадой губы все же растянула в улыбке, – я ведь просила предупредить.
– А я решил твою просьбу проигнорировать. Это тебе, – протянул ей розу, привалившись к косяку двери, – пустишь?
– У меня свидание через полчаса, – розу она все-таки взяла, понюхав.
– Так отмени.
– Я не могу, Ник, я очень ждала это свидание, – Лорена закусила губу, с интересом разглядывая Ника, а тот хмыкнул и выпрямился, подойдя к ней вплотную, приблизившись к лицу.
– Правда ждала? – шепнул он в губы, – а по-моему, ты ждала, пока я трахну тебя у какой-нибудь стены.
Она задумалась, не сводя с него взгляда, а потом все же за ворот рубашки втянула в квартиру, целуя.
– Сегодня я хочу возле двери.
Он овладел ею прямо возле входной двери, усадив на бедра и задрав платье.
– Не хочу сидеть дома, – уже после оповестила Лорена, поправляя платье и разглядывая свое отражение в большом зеркале, – ты мне макияж испортил.
– А как же свидание, которое ты так давно ждала?
– Я все равно на него уже опоздала, – улыбнулась она, глядя на него через отражение в зеркале, – Так прогуляемся или снова уйдешь?
– И где же ты хочешь прогуляться?
– Как насчет покататься где-нибудь за городом в обществе дорогого французского вина и меня? Только за рулем я.
Он протянул ей ключи.
Ее общество немного уменьшало боль в груди, почти нестерпимую. Или она просто отвлекала от нее внимание своей жизнерадостностью и улыбкой. Лорена весело подпевала исполнителям в колонках автомобиля, смеялась и болтала о какой-то чепухе, в суть которой он не вдавался. Только расслабленно откинулся на спинку сидения и наблюдал за ней, прикуривая сигарету. С алкоголем от греха решил не баловаться, права на ошибку у него больше не было. Может, это ошибку простило бы общество, но себе он больше не позволил проявлять слабость.
Они ехали где-то за городом, Ник уже потерял ориентир, а огни ночного Лондона давно скрылись, когда она резко затормозила посреди дороги.
– Какого черта? – с усмешкой осведомился он, а Лорена улыбнулась.
– Смотри, какая красота. Идем, – она вышла из машины, а он последовал за ней, включив аварийку.
Ее внимание привлекло небольшое озеро, в отражении которого серебрился диск луны. Возле него возвышались старые деревья, откидывая тени от пышных крон. Ник пожал плечами, не увидев в этом ничего необычного, а вот Лорена его взглядов совсем не разделяла.
– Хочу искупаться, идем со мной, – радостно сообщила она и взяла его за руку, потащив за собой.
– Ты серьезно?
– Почему нет? – удивилась Лорена, – Давай же, тебе не хватает спонтанных решений.
Искупаться он все же не решился, только устроился на берегу, наблюдая за нагой Лореной в лунном свете. Курил и скользил взглядом по ее упругой груди, тонкой талии и широким бедрам. Впрочем, прохладная вода, даже несмотря на удивительно теплую для мая погоду, ей тоже вскоре надоела, и она надела платье на голое тело, отпив с горла вина.
– Будешь? – с улыбкой она протянула ему бутылку.
– Тебя или вино?
– Зависит от того, что, ну или кого, ты больше хочешь.
– По-моему, ответ очевиден, – хмыкнул он.
– Ну, даже не знаю, – наигранно задумчиво протянула она, – а вдруг нас кто увидит? А я так стесняюсь, Ник… Может, лучше дома под одеялом без света? – закусив губу, предложила она, весело засмеялась и направилась к машине.
Она совершенно не стеснялась, когда он нагнул ее на капот машины, а одинокая встречная машина посигналила им.
После той ночи они встречались еще не раз. Несколько раз у нее, а пару раз она бывала и в его квартире, покоренная милыми голубыми глазками подрастающего Зевса. В его квартире была не только она, Ник старательно избегал одиночества. То задерживался в клубе почти до утра, что хватало сил только добраться до постели и вырубиться, то выбирал себе какую-нибудь симпатичную мордашку, ласково виснущую у него на шее, то без приглашения являлся в гости к Лорене, которая ни разу ему не отказала. Мать была права, боль в груди ни черта не проходила. Ему порой казалось, что болело даже еще сильнее, но он отгонял все мысли об этом, о его маленькой девочке, погружаясь в работу. Благо пришел товар, который нужно было встретить, расфасовать и распространить. Ник лично присутствовал на всех этапах, заменяя мысли об Эмили делами. И у него даже получалось. К тому же нужно было отмывать деньги от наркотиков, в чем ему помогала мать, которой он доверил кое-какие дела, хоть и держал на расстоянии вытянутой руки. Но о своих подозрениях она, кажется, и вовсе забыла, как не напоминала и о непозволительной для него той ночью слабости, за что он был ей благодарен. У него правда получалось игнорировать боль и вытеснять мысли об Эмили. Но он сорвался.
Сорвался тем вечером, когда неудачная сделка закончилась глубокой ножевой раной на руке и парой трупов. Порез он перевязал, но белая ткань рубашки все же пропиталась кровью. Боль в руке его не беспокоила, и он успешно добрался до дома, планируя там сменить повязку. Только дома его встретила далеко не Маргарет с щенком, ему навстречу, плавно виляя бедрами, выплыла кошечка.
– Ты чего здесь делаешь? – усмехнулся он.
– Решила сделать тебе сюрприз, – улыбнулась Лорена, а взгляд зацепился за окровавленный рукав, и она вопросительно вскинула бровку, – ты ранен?
– Царапина, – отмахнулся Ник, но она не сдалась.
– Давай осмотрю, вдруг нужно зашить.
– Как будто ты что-то в этом понимаешь.
– Гораздо больше, чем ты можешь себе предположить.
Они устроились в гостиной, она умело подготавливала все нужные инструменты, которые ей любезно перед уходом предоставила миссис Стил, обрабатывала найденной в шкафчике водкой иглу, а Ник с интересом наблюдал за ее уверенными действиями.
– И как часто ты зашивала раны?
– Достаточно, чтобы ты не пострадал еще сильнее, – улыбнулась она и протянула ему бутылку, – обезболивающее?
– Для слабаков.
– Как хочешь, – пожала плечами Лорена, сама отхлебнула, поморщившись, и вылила немного водки на рану, от чего уже поморщился Ник и почувствовал, как иголка аккуратно проходит через кожу, – Ну, вот, как новенький, – оповестила она, улыбнулась и наложила повязку, наконец прекратив свою маленькую экзекуцию.
– Ты не похожа на сестру милосердия, по воскресеньям помогающую нуждающимся.
– А я и не она.
– Так откуда такие навыки?
– Ты многое обо мне не знаешь.
– Расскажи.
– Серьезно? – она улыбнулась, удивленно вскинув бровку, – а как же секс без лишних слов, подробностей и обязательств?
– Иногда хочется разнообразия. Так кто ты, Лорена?
– Всего лишь дочь такого же, как и ты. У меня большая семья, Ник, там, в штатах, и каждый предпочел рискнуть жизнью ради денег целой шкуре. Так что штопать людей я умею еще с двенадцати лет, – пожала плечами она.
– Считаешь, этот риск неоправданным?
– Считаю, что деньги не стоят жизни.
– Ты когда-нибудь нуждалась в них?
– Отец постарался, чтобы у меня все было.
– Легко рассуждать о деньгах и их отсутствии, когда они есть.
– Возможно, – улыбнулась она и убрала все обратно в аптечку.
– Откуда знаешь Андреу? – продолжил задавать вопросы Ник, а Лорена повела бровкой.
– Решил устроить мне допрос?
– И все же.
– Ну, хорошо. Мой отец одно время вел дела с ее семьей и очень хотел породниться с ней. Так что мы могли бы стать родственниками, но Маркус, упокой Господь его душу, женился на русской шлюхе, избавив меня от этой участи. А мир тогда не знал, что Андреа прячет такого шикарного сына. Может, хватит на сегодня вопросов? Я не сестра милосердия. И требую оплату за свои труды.
Измотанная оплатой за труд, Лорена быстро уснула, а вот Николасу снова не спалось. Он разглядывал тени на потолке, а потом и кошечку, сладко спящую рядом. Подумал, как тесен был мир, что за тысячи миль он все равно нашел ту, что была связана с его матерью и криминалом. Наверное, она была идеальной девушкой для такого, как он. Только его сердце принадлежало совсем другой. Его девочке, с россыпью бледных веснушек на аккуратном носике, лучезарной улыбкой и большими голубыми глазами, такими живыми и влюбленными, с непослушной прядкой, которая вечно падала на лицо и которую он аккуратно убирал ей за ухо. Наверное, в глубине, там, где должна была быть его черная душа, он понимал, что она была слишком совершенна для него, погрязшего в грязи и крови, слишком светлая для его темной души, в которой не осталось ни единого просвета, слишком идеальной душой для идеального убийцы, которым его сделала жизнь. Он был ее погибелью, ее палачом, ее личным демоном, а она была для него долгожданным светом в кромешной тьме, искуплением его грехов, искупить которые не хватило бы нескольких жизней. Ник прекрасно знал, что рано или поздно погубит ее, что отпустить ее будет единственно верным выходом. Но потеряв ее, он потерял свет, двигаясь в темноте лишь на ощупь.
«Иногда лучшее, что мы можем сделать для любимых, это отпустить их».
А иногда поступать как лучше было как-то слишком больно.
Он бесшумно поднялся и спустился в гостиную, прикурив сигарету возле панорамного окна. В голове крутилась тысяча мыслей, а одна выделялась особенно явно: он обещал отпустить ее, но не обещал, что не попытается ее вернуть.
Когда он почувствовал объятия со спины, сердце болезненно сжалось в груди, а сам Ник прикрыл глаза, на мгновение подумав, что это была его маленькая панацея. Как всегда не смогла уснуть без него. Сейчас он развернет его к себе, обнимет за шею, сонно улыбнется и позовет спать. Подарит ему спокойствие и наконец заберет эту гребаную боль в груди.
– Ты чего не спишь? – только голос был не его маленькой девочки.
Ник открыл глаза и ухмыльнулся, убрав от себя ее руки.
– Мне нужно улететь по делам на день, – неожиданно даже для самого себя сказал он.
– Куда?
– Это не имеет значения.
– Что ж, чуть что заходи в гости, – пожала плечами Лорена, улыбнувшись.
А Николас еще никогда не был так уверен в своем спонтанном решении, которое могло сделать лишь больнее. Но он должен был попытаться вернуть ее, просто обязан. Движимый своим эгоистичным желанием, он совсем забыл о собственных недавних мыслях о погибели для Эмили. И почему-то верил, что если она вернется, то все получится изменить.
Предупредив Френка о своем недолгом отсутствии и оставив щенка с миссис Стил, Ник наблюдал, как за окнами иллюминатора самолета, летящего рейсом «Лондон – Чикаго», удаляется утренний город.
========== Глава 28. И снова по кругу ==========
Больше всех мест в мире Николас ненавидел Чикаго, город, расположившийся на живописном берегу озера Мичиган. И по иронии судьбы, именно в это место он возвращался чаще всего.
В этот раз город встретил его солнечной погодой и жарой, присущей второй половине июня. Ник натянул черные очки и усмехнулся, окинув взглядом улицы каменных джунглей. На ум почему-то пришли слова Влады, что попав сюда однажды, выбраться просто невозможно. Историческая родина, а ведь родился он где-то на окраине Чикаго, хоть всю жизнь и считал себя англичанином, уж точно не хотела его отпускать. Но он надеялся, что в этот солнечный день в последний раз выходил из здания аэропорта О’Хара.
Разглядывая за окном такси проплывающие знакомые пейзажи, он впервые задумался, что же именно скажет Эмили. Что ему жаль? Так это он уже говорил. Что больше никогда не будет ей лгать? Так иначе он не сможет заново надеть ей розовые очки, через которые она радостно смотрела на все происходящее в Лондоне. Что он завяжет с криминалом? Второе пришествие случится раньше. Он не знал, что говорить, и уж тем более не был уверен, что улетит обратно не один. Разве что надеялся, что она скучала по нему так же сильно, как и он по ней, и как в добрых сказках любовь победит абсолютно все. Сказки Ник не любил, но верить именно в эту почему-то хотелось.
