Текст книги "Проклятый любить (СИ)"
Автор книги: Оxygеn
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)
– Мистер Вебер, к вам там девушка, – стоило Нику приехать в клуб и расположиться в кабинете, как туда зашел один из его парней, работавших там охранником.
В последнее время в его кабинет как-то частенько попадали девушки.
– Ну, пусть проходит, – с усмешкой произнес он, правда усмешка быстро переросла в удивление, когда на пороге появилась Эмили в коротком светлом платье, подол которого она тут же одернула.
– Не отвлекаю? – она улыбнулась, чем вызвала улыбку и у него.
– А ты чего здесь?.. – тут же поднялся, подошел к ней, захлопнув дверь, и за руку притянул к себе, устроив руку на подтянутой попе, – да еще и такая красивая.
– Хотела сделать тебе сюрприз.
– У тебя явно получилось. Сюрприз оказался чертовски приятный и безумно сексуальный… – он склонился к шее, целуя ее, чуть прикусив нежную кожу, когда почувствовал, как Эмили упирается ему в грудь ладошкой.
– Не здесь, Ник, вдруг кто-нибудь зайдет…
– Зайдет и выйдет, – но она не сдавалась, и ему пришлось отступить, – тогда придется тебе подождать, пока я закончу кое-какие дела. И ждать тебе придется… – он, словно пушинку подхватил ее под попу и отнес к столу, усадив на него, – тут. Хочу любоваться тобой все это время.
– Я не против, – она засмеялась и устроилась на столе, вытащила из-под попы бумаги и протянула их Нику, – думаю, тебе они понадобятся гораздо больше, чем моей попе.
– Определенно. Выпьешь что-нибудь?
– Мы с алкоголем несовместимы.
– Этот вопрос решаем.
Вопрос решился быстро, когда охранник через несколько минут принес безалкогольный коктейль, который Эмили потягивала все то время, что Николас был занят, порой поглаживая ее стройные ножки. Дела, правда, совсем отказывались задерживаться у него в голове, а взгляд все чаще соскальзывал с монитора на Эми, болтающую ножками.
– К черту, – наконец сдался Ник в своей борьбе и, подхватив свою девочку и закинув ее на плечо под заливистый смех, покинул клуб.
Он не помнил, когда они так вместе проводили время. Наверное, никогда. И это было приятно, просто прогуливаться с ней по ночным улицам Лондона, слушать ее эмоциональные рассказы, в суть которых он правда не вникал. Приятно прижимать ее к себе, разглядывать ее милое лицо, видеть ее влюбленный взгляд голубых глаз. Приятно знать, что она принадлежала только ему, приятно целовать ее в висок и чувствовать приятный запах лаванды, которой пахли ее мягкие пушистые волосы. Она казалась ему счастливой, и хотелось верить, что причиной этого счастья был он сам, а их последняя недоссора навсегда покинула ее мысли. В конце концов, он не хотел, чтобы она расстраивалась, точно не из-за него. И кажется, она больше не расстраивалась, возможно, поверила все же его лжи в глаза, а возможно, решила сама проверить, что он скрывал за дверями своего кабинета, ведь раньше она никогда не приходила к нему сама. Но в тот вечер ему скрывать было нечего, и она была этому рада.
– Хочешь, посидим в каком-нибудь ресторане?
– Ник, уже слишком поздно для ужина, – улыбнулась она, а он поднес ее руку к губам, целуя тыльную часть ладони.
– Лишнее пирожное точно не испортит тебе талию.
Они расположились в одном из многочисленных кафе на улице Пикадилли, такое бесполезное времяпрепровождение, которое так нравилось его девочке, и Ник терпел, улыбался, целовал ее и что-то отвечал. В конце концов, она заслуживала свой кусочек счастья, и только он мог ей его дать.
Гулять по Гайд-парку ночью было как-то странно и загадочно, Эмили так мило жалась к нему, взяв его под руку, будто из темноты, куда не доносился свет многочисленных ярких фонарей, мог выпрыгнуть самый страшный на свете монстр, и только Ник мог ее от него защитить. Он обещал защитить ее от всего, ото всех монстров и людей, которые были куда страшнее, он, словно бойцовский пес, готов был вгрызться в глотку любому, кто обидел бы его маленькую панацею. Только жаль, что он не мог защитить ее от самого себя.
Прогулку по парку они закончили, когда к одному из выходов один из парней Ника подогнал его машину, все это время стоявшую у клуба. Николас помог уставшей Эми устроиться в салоне, отвезя ее по пустым улицам под приятную музыку, льющуюся из колонок, домой. Только дома он не дал ей отдохнуть, овладев ее телом прямо в гостиной, и лишь со второй попытки они смогли пересечь порог спальни. Когда она, приятно измотанная, уснула у него на плече, было почти пять. Уснуть Ник смог только на пару часов.
Эмили так устала, что не проснулась ни от сборов Ника, ни от его возвращения через полтора часа. Только лишь повернулась набок, забавно поморщившись, когда в ее руку ткнулся мокрый нос.
– Ник… – сонно пролепетала она и убрала руку, и только через пару секунд поняла, что это был совсем не Ник. Приоткрыла глаза и тут же увидела милую голубоглазую мордашку маленького щенка кане-корсо.
– С добрым утром, маленькая, – сам Ник сидел на краю кровати, наблюдая, как от маленького гостя в их спальне, быстро просыпается Эмили.
– Господи, Ник… – она тут же села на кровати, все еще удивленно разглядывая щенка, а потом аккуратно взяла толстопуза на руки, разглядывая его милую мордашку, – это мне?
– Тебе. Хочу, чтобы он мог защитить тебя от одиночества и всего мира, пока меня не будет рядом.
– Боюсь, пока это мне придется защищать его от этого жестокого мира, да, малыш? – она улыбнулась и чмокнула щенка в носик, – ты такой милашка.
– Этого малыша зовут Зевс, и он обещает быть тебе верным другом и защитником. Он мне лично пообещал. Когда вырастит, конечно.
– Спасибо тебе, Ник.
С появлением маленького живого существа в их квартире, Эмили больше некогда было скучать и грустить. Нужно было столько всего купить, столько всего сделать, чем и занялась Эми, пока Николас пропадал на работе.
Две недели относительного спокойствия для Ника и Эмили закончились неожиданным приглашением матери на благотворительный вечер, посвященный бедным детишкам Африки, кажется.
– Хочешь, мы не пойдем туда? – поинтересовался Ник, обнимая Эми со спины, глядя на ее отражение в зеркале, возле которого они стояли.
– Мы не можем отказать твоей маме. И она настояла помочь мне выбрать подходящий наряд для вечера. Так что Бонд-стрит, жди нас сегодня, – улыбнулась она.
– Я бы хотел поехать с тобой…
– … но у тебя дела, – закончила за него Эмили, и он усмехнулся.
– Так точно. Выбери там самое красивое платье, ты должна блистать. А совсем скоро все должно измениться, стать намного лучше.
В тот момент Ник не знал, что лучше уже не будет.
========== Глава 25. При полной луне ==========
Николасу показалось, что на вечер к матери пришла половина города. Напыщенные, вычурные, с натянутой улыбкой на лоснящихся рожах, а огромными бриллиантами, безвкусно болтающимися на шеях их не менее безвкусных спутниц, можно было кого-нибудь утопить в Темзе. Они бы отлично подошли вместо груза и потащили ко дну. Да, Ник бы с радостью утопил каждого на этом празднике лицемерия. И в дверях, лично встречая каждого гостя, стояла королева этого цирка.
Он терпеть не мог эти сборища богатеев, до тошноты ненавидел их притворство, не помогал даже влитый третий бокал виски. Нет, презрение не прошло ни на йоту. Помощь бедным детишкам Африки, как же. Лишь бы засветить свои морды на первых страницах таблоидов, показав миру свою маску добродетеля. А за маской гниль и вонь, похуже чем от спрятанного портрета Дориана Грея. Ник был не лучше их, разве что не строил из себя порядочного гражданина лондонского общества. От витающего в воздухе лицемерия стало душно, и он чуть расслабил галстук.
– Здесь так красиво, – негромко сказала Эмили, прижимаясь к Нику.
– Ага, аж блевать тянет.
Эмили в скромном струящемся платье и с небольшими бриллиантами на шее и в ушах была глотком свежего воздуха, но и она не могла спасти его от желания прибить всех, как чертовых комаров.
Впрочем, его лондонское общество тоже не жаловало. Поднявшийся с низов на чужих несчастьях и крови, он не имел за спиной ни знатного происхождения, ни титула, ни банальных манер, которыми так кичились обладатели голубой крови. Жаль только, что у многих кроме фамильного особняка, пришедшего в упадок, да титула лорда не было даже пенни. Эмили, эту чужестранку, с презренным американским акцентом, они и вовсе не замечали. Зато перед Андреей рассыпались в комплиментах и любезностях, не мешал ни акцент, ни красная кровь в ее венах, ни происхождение в самых грязных трущобах криминального Чикаго. Ник усмехнулся.
К ним приближался Френк, Николас ухмыльнулся, впервые увидев его не просто в явно сшитом на заказ черном костюме, да еще и с бабочкой на толстой шее.
– Тебе тоже досталось.
– Мне впервые хочется сбежать, – усмехнулся Френк, почесав лысину и оглянувшись. Больше, чем Ник, из толпы выделялся только его верный помощник. Кажется, его дражайшая мамуля решила довести до припадка каждого гостя, – слышали новость?
– Я много новостей слышал, я требую подробностей.
– Два часа назад в Нью-Йорке прямо возле дома расстреляли Мартина Стоуна. Все на ушах.
Ник не особо слышал о приключениях этого Стоуна, да и о самом Стоуне в принципе. Но способ его убийства и заведенный Френком разговор… Николас вопросительно вскинул бровь, а Френк продолжил.
– Он уже пару лет жестко конкурировал с вашим покойным братом и отхватил жирный кусок пирога после его смерти. Поговаривают, что именно он стоит за его убийством. Ну, стоял.
– Значит, Томас не виновен и его отпустят? – тут же с надеждой вмешалась Эмили, огромными глазами смотря на Френка, который лишь пожал плечами.
– Не знаю, мисс Эмили, я не американская судебная система.
– Все равно это такая хорошая новость, надеюсь, адвокаты Тома смогут его оправдать.
– Они точно сделают все, что смогут, маленькая, для твоего брата, – Николас поцеловал ее в висок, прижав к себе за талию, и взглянул на помощника, – В странное время живем, Френк, но похоже, мамулю сомнения больше не беспокоят по ночам.
– У нее будто груз с плеч упал.
– Что ж, я рад за ее плечи и тебя.
Его мать действительно выглядела какой-то подозрительно довольной, и как он сразу это не заметил. Видимо, был настолько зациклен на гостях, что на нее совсем не обратил внимания. В этот раз она точно была удовлетворена полученным ответом, поставив в деле об убийстве сына жирную точку из автомата в грудь его обидчика. Каждым видел в зеркальном отражении убийства заказчика, по крайней мере, для Ника было все слишком ясно. Только вряд ли кто-то даже косо посмотрит на его мать. О нет, только не на эту мать Терезу, переживающую о детях Африки, пингвинах Антарктиды и амазонских ламантинах, не запачканную в чужой крови. Как, находясь тридцать лет в криминале, она оставалась кристально чистой для общества, Ник мог только догадываться. И удивляться. А еще удивляться, как всего за три недели после их разговора Френк смог убедить Энди в виновности невиновного человека. Нужно будет обязательно пересмотреть роль Френка в его делах. Но позже, не сейчас.
Сейчас, словно белый лебедь, к ним грациозно плыла мамуля, улыбнулась и невесомо чмокнула Ника в щеку, не оставляя след от помады.
– Милый, прости, что не смогла тебя даже нормально поприветствовать. Столько гостей, я просто не ожидала, даже голова идет кругом.
– Я тоже не ожидал, ты в Лондоне всего ничего, а все местные рептилии уже пресмыкаются перед тобой.
– Думаю, они просто были впечатлены моими предыдущими заслугами.
– Ты выглядишь счастливой, – внезапно перевел разговор Ник, Энди молча посмотрела на него пару секунд, а потом привычно улыбнулась.
– Скорее удовлетворенной. Хотя, – она задумалась, – счастливой тоже. Я счастлива, что ошибалась.
– В чем же?
– Это такие женские мелочи, что даже не хочу тебя этим напрягать. К тому же, скоро начнется аукцион, – в этот раз она взглянула на Френка, взяв его под руку, – сопроводишь свою даму к сцене?
– Конечно, миледи.
От ответа Френка Ник чуть не подавился.
Похоже, мать действительно была удовлетворена полученным ответом. Либо же она была не только гениальной актрисой, но и первоклассным стратегом, так искусно плетущим вокруг Ника паутину лжи. Это смахивало на паранойю, но спускать с мамули глаз он не собирался.
Вскоре начался аукцион. Один за одним с молотка уходили лоты, любезно подготовленные Энди. Бесполезные вещицы, которые якобы имели историческую ценность, уходили по таким баснословным ценам, что на эти деньги всем детишкам Африки можно было купить по дому. Интересно, они получат хоть фунт? Зато толстосумы получали всеобщее одобрение, неискренние поздравления и, наверное как они сами полагали, искупления парочки их грехов. Ник лишь усмехался, потягивая виски, зная, что рай никому из них не светит. Исключительно ад, где они будут вариться с ним в одном котле. С тем, кого они так яро презирают. Для них это явно будет самым жестоким наказанием.
– Ты чего такой довольный? – шепнула ему на ухо Эмили, сидевшая рядом с ним за столиком.
– Да так, ничего. Не хочешь что-нибудь приобрести и помочь детишкам?
– Боюсь, я ничего в этом не понимаю, Ник, – улыбнулась она в ответ.
На середине аукциона объявили небольшой перерыв, все гости разбрелись по залу, мимо проворно проходили официанты с многочисленными бокалами дорогого шампанского, а в воздухе витал дух светских разговоров.
– Я отлучусь ненадолго в дамскую комнату, – оповестила его Эмили, – надеюсь, я здесь не заблужусь.
– Я в любом случае тебя найду, маленькая, так что можешь не бояться.
– Тогда я точно пошла.
Подарив Нику сладкий поцелуй, Эмили удалилась, оставив его в гордом одиночестве в толпе, а потом в зале появилась она.
Казалось, своим кроваво-красным платьем с глубоким вырезом до бедра, Лорена кидала вызов всему обществу. С уложенными голливудскими локонами, длинными стрелками и алой помадой на пухлых губах, она была слишком ярким пятном, притягивая к себе взгляды каждого: от недовольных и презрительных до вожделенных. Нику даже показалось, что еще мгновение и у толстого мужика, слишком явно задержавшего взгляд на ее попе, из уголка рта потечет слюна. Она не замечала никого, только растянула губы в улыбке и уверенной походкой направилась к Николасу, стоящему у окна.
– Какая неожиданная встреча, – хлопнула пушистыми длинными ресницами она, – хотя я обещала тебя найти.
– Решила воплотить свою угрозу в жизнь? – усмехнулся Ник, но она и вовсе пропустила его небольшую колкость мимо ушей.
– Угостишь даму шампанским?
– Вокруг полно официантов и желающих забраться тебе в трусики. Осталось только выбрать. Как тебе вон тот дедуля? Он угостит тебя не только шампанским.
– А я уже выбрала…
– Куст роз, под которым тебя похоронить, если ты не исчезнешь с моих глаз через пять секунд?
– Розы должны быть обязательно красные и с острыми шипами, красивые и опасные, – она улыбнулась и закусила губу, а Ник поймал себя на мысли, что не сводил с нее взгляда, – ты здесь со своей девушкой, я поняла. Не буду компрометировать твое честное имя, но ты мне еще должен утренний кофе, так что заглядывай в гости.
– Ты слишком навязчивая, Лорена, – хмыкнул Ник, а она заливисто засмеялась в ответ.
– Еще скажи, что тебе это не нравится, Николас, – она приблизилась к нему, что их разделяли несколько сантиметров, посмотрела на его губы и в глаза, – скажи, возле какой стены ты меня уже трахаешь в своих мыслях? Я вижу это в твоих глазах, не отпирайся…
Ник расстояние между ними уменьшил, приблизился к ее губам и помедлил, она с него взгляд не сводила, даже чуть приоткрыла рот, готовая поцеловать его сама, если он не сделает это первым. Он не сделал.
– В моих мыслях, прекрасная Лорена… – вместо этого шепнул он, а она задержала дыхание, – я закапываю твое бренное тело под кустом в саду своей мамули, – ухмыльнулся он и отстранился, она удивилась, но улыбнулась, взяв с подноса проходящего мимо официанта бокал шампанского.
– Надеюсь, ночью при полной луне? – она сделала глоток, – я люблю романтику.
В зал вернулась Эмили, удивленно взглянув на Ника в обществе длинноногой вызывающей девушки, нахмурилась и ускорила шаг.
– Брысь отсюда, – шикнул Ник, а Лорена окинула приближающуюся девушку оценивающим взглядом.
– Это она? – удивленно шепнула она, – не знала, что мыши в твоем вкусе. Я ожидала как минимум Адриану Лиму.
Ник готов был убить ее взглядом, а лучше руками, задушить ее к чертовой матери, но подошла Эмили и Лорена протянула ей ручку, улыбнувшись, довольная произведенным эффектом.
– Я Лорена, а ты, стало быть…
– Эмили, – после небольшой паузы все же ответила Эми и нехотя ее руку слабо пожала.
– Очень приятно с тобой познакомиться, Эмили.
– Мне тоже, – она сказала это из вежливости, а сама не сводила взгляда с Ника. Нет, ревность ей определенно не шла, хотя повод у нее был.
– Что ж, не буду вам мешать, еще увидимся, – вильнув хвостом, эта кошка ушла восвояси, а Эми поджала губы, не в силах больше скрыть свое недовольство.
– Кто это?
– Ты ревнуешь, маленькая? – улыбнулся Ник и попытался притянуть ее к себе, но она не сдалась, продолжая сверлить его взглядом. Попытка сгладить ситуацию не удалась, и он усмехнулся, – одна моя знакомая. Если ты будешь ревновать меня к каждой знакомой мне особи женского пола, то тебе не хватит целой жизни.
– У тебя с ней что-то было?
– Ты серьезно? – хмыкнул он и все же притянул ее к себе за талию, – откуда в твоей прекрасной головке только появляются такие мысли, м?
– Ник…
– Ничего у меня с ней не было, прекрати этот спектакль, не порти настроение ни себе, ни мне. Я этого не люблю, ты же знаешь.
Она молчала, не сводя с него взгляд, а он во второй раз увидел сомнение и недоверие.
– Клянешься? – все же настояла на своем она.
От еще одного греха в его завидной коллекции его спасла мамуля, он еще никогда не был так рад ее появлению.
– Эмили, милая, вот ты где, – улыбнулась она и взглянула на Ника, – позволь мне украсть у тебя твою спутницу, с ней хочет познакомиться один очень влиятельный врач. Он просто уговаривал меня об этом знакомстве. Если ты ему понравишься, тебя ждут блестящие перспективы в медицине, – обратилась она снова к Эми.
Отказываться было как минимум невежливо, Эмили ушла, так и не получив своего ответа, бросив напоследок взгляд, что они еще обязательно поговорят, а Нику безумно захотелось курить.
Закрыв за собой тяжелую дверь, ведущую на балкон, Николас наконец смог вдохнуть свежий воздух и остаться в одиночестве. На город уже опустилась ночь, о прохладе в майском воздухе можно было лишь мечтать, но он пах как-то особо приятно. Среди множества фонарей слишком ярко выделялся полный диск луны. Осталось только выбрать подходящий куст, – подумал Ник и прикурил сигарету, облокотившись на мраморные перила.
Какого черта он возился с этой Лореной, понятия он не имел. Ее наглое, вызывающее поведение слишком сильно его раздражало. И он мог заставить ее замолчать, мог заставить ее бояться себя, чтобы она больше никогда не подумала даже приблизиться к нему. Наверное, мог, но порой ему казалось, что ее абсолютно ничего не могло напугать. Сделав затяжку, он поймал себя на мысли, что за всем раздражением ему было интересно, что она выкинет дальше. Странное смешение бешенства с любопытством, еще никто до нее не мог вызвать у него настолько противоречивые чувства. Но нужно было помнить об Эмили, правильно о ней думать, и он запретил себе даже вспоминать о Лорене. Да и какой шанс, что они пересекутся с ней снова. Уж этой встречи он точно не искал.
Эту встречу искала она.
– Прекрасная луна, – она появилась за его спиной бесшумно, он даже не оглянулся, только хмыкнул, проведя рукой по длинной щетине, и выкинул окурок.
– Ты преследуешь меня?
– А может, ты меня? Я хотела подышать свежим воздухом, а тут ты поджидаешь меня в ночи, как маньяк. Я буду кричать, предупреждаю сразу, – Лорена улыбнулась и ловко забралась на перила, покачав стройной ножкой.
– Я уже получил все, что хотел от тебя. Так что не упражняйся в красноречии.
– А я нет. Ты хорошо трахаешься, мне понравилось. Хочу повторить.
– Не боишься?
– И чего же по твоему мнению я должна бояться? – с интересом вскинула бровку она.
– Что мне надоест твоя клоунада, и я сделаю тебе больно. Очень больно.
– А вдруг я мазохистка? Боюсь, мне даже понравится. Да брось, Ник, – она снова улыбнулась, крепко держась руками за перила, – ты бы уже давно мог уйти, но тебе нравится. Мое общество и я. Оно и не удивительно, с такой-то девушкой, сексом с ней ты занимаешься в темноте под одеялом по четвергам?
Лорена едва успела ухватить глоток воздуха, когда почувствовала его сильную руку на своей тонкой шее. Пришлось даже чуть голову приподнять, но в ее глазах не было страха, только немой вызов, а в его глазах снова появилась смесь бешенства и возбуждения. Это было странное чувство, как тогда, в клубе. Он слабо понимал, что делал. Только за горло держал, а потом приблизился и поцеловал, грубо и больно сминая ее губы, но она не вырывалась. Только они больше были не в клубе, и разум взял вверх. Ник отстранился и сильнее, чем того хотел, оттолкнул Лорену, та чудом удержала равновесие.
– Сука, – ухмыльнулся он и собрался от греха покинуть балкон, но так и замер.
Возле открытой двери стояла Эмили и смотрела на него огромными глазами.
========== Глава 26. Игры в благородство ==========
Bring Me The Horizon feat Amy Lee – One Day The Only Butterflies Left Will Be In Your Chest As You March Towards Your Death
– Как неловко-то, – нашлась Лорена, прервав повисшее неловкое молчание, но никто на нее внимания не обратил: Эмили смотрела на Николаса, а он на нее, – ладно, увидимся еще.
В этот раз Ник на нее все же посмотрел, проводил тяжелым взглядом, Лорена почти физически почувствовала всю тяжесть и тут же ретировалась, вильнув напоследок попой и улыбнувшись, остановившись у Эми за спиной. Дверь за ней тихо закрылась, а Эми так и продолжила молча стоять, не сводя взгляда с того, кому доверяла еще минуту назад.
– Может, скажешь что-нибудь? – усмехнувшись, поинтересовался Ник.
Ожидал услышать чего угодно, даже мысленно готовился к скандалу, который он так не любил, но она лишь тихо произнесла:
– Отвези меня домой.
В ее глазах не было слез, только губы она немного поджала, Нику показалось, что до этого они тряслись.
Вечер они покинули тихо, никого не предупредив и ни с кем не попрощавшись. Эмили уверенным шагом шла к припаркованной машине, а Ник молча шел за ней, открыл ей дверь и хотел помочь сесть, но она справилась без его помощи, сама захлопнула дверь и пристегнулась, всем своим видом давая понять, что разговаривать им не о чем.
Дорога домой проходила в тишине, которую нарушала лишь тихо льющаяся из динамиков музыка. Эмили смотрела в окно, а Ник порой поглядывал на нее и лишь сильнее сжимал руль.
Он ценил, что его девочка никогда не устраивала скандалы, воспринимала все тихо и спокойно, просто обожал в ней это качество и чувствовал, что начинал заводиться, как только она пыталась начать разговор, хоть издали похожий на выяснение отношений. Только тогда у нее не было повода, даже тогда, когда он не ночевал всю ночь дома. Но сейчас она видела, как он был с другой, как целовал ее. Она должна была сказать ему хоть что-то, но она все так же молчала, и то, что он так в ней ценил, выводило его из себя.
– Мать твою, Эми, скажи хоть что-то! – не выдержав, рявкнул он, ударив рукой по рулю.
Она вздрогнула, поджала губы и все же взглянула на него. В машине было слишком темно, чтобы разглядеть то, что было у нее в глазах, но голос звучал как-то особенно бесцветно.
– Что я должна сказать?
– Я понятия не имею. Что я козел, что ты злишься на меня, да хоть что-то, черт возьми.
– Ты это и так прекрасно знаешь без моих слов, Ник.
Он полоснул ее взглядом, но до самого дома ничего не сказал, только бесшумно выругался и сильнее сжал руль. Ее молчание, ее видимое спокойствие раздражало его, хотелось ее встряхнуть, наорать на нее, чтобы она наорала на него, а может, заплакала, била его своими кулачками в грудь и говорила, как сильно его ненавидит. Все это было бы лучше ее меланхоличного молчания. Она не обвиняла его, но он чувствовал, что начинает обвинять себя сам. Что там говорила мать про совесть? Кажется, она оказалась права. И он не знал, как можно было это исправить.
Из машины она вышла самостоятельно и, не обернувшись, поднялась в квартиру. Николас за ней не торопился, откинулся на сидение, проводив ее взглядом, и закурил, думая, что можно было ей сказать. Когда он закрыл за собой дверь квартиры, ответ он так и не нашел.
– Я переночую в гостевой спальне, – оповестила его Эми, держа на руках подросшего Зевса.
– И это все? – ухмыльнулся Ник, стягивая пиджак и развязывая галстук.
– Спокойной ночи, Николас, – она хотела направиться в спальню, но он ей не дал, прижал ее к стене, поставив руку чуть выше головы, не давая даже возможности вырваться.
– Поговори со мной.
– О чем?
– Об этом гребанном поцелуе, черт возьми!
– Думаешь, меня беспокоит только поцелуй, Ник? Ты врал мне. Ты смотрел мне в глаза и открыто врал, пользуясь тем, что я беспрекословно доверяю тебе. В ту ночь ты был с ней? – он молчал, глядя на нее сверху вниз, а она улыбнулась, только как-то болезненно грустно, – вот видишь, ты даже сейчас не можешь сказать мне правду. Отпусти меня, я устала и хочу спать.
– Как будто от правды тебе станет легче.
– Да, Ник, легче! Мне будет легче, если ты не будешь мне врать, если не будешь делать из меня дуру, если не будешь мне изменять. Ты меня не любишь?
– Не неси чушь…
– Тогда что тебя не устраивает во мне, что ты пошел к ней?
– Эми…
– Что бы там ни было, ты мог просто рассказать об этом мне, мы бы это обсудили и нашли какое-то решение, мы хотя бы попытались, но ты решил найти утешение, уткнувшись в чужую грудь. Тебе нечего сказать мне, тогда что ты хочешь услышать от меня, м? Когда придумаешь, тогда и поговорим, а теперь пусти.
Она постаралась вынырнуть под его рукой, и у нее получилось, впрочем, Ник и не пытался ее остановить, так и продолжив стоять, оперевшись на стену. Но уйти в спальню Эми не успела, остановленная его голосом.
– Что мы должны были обсудить, а, маленькая? Что, черт возьми, мы должны были обсудить, если ты мне явно дала понять, что тебе противно от того, кто я?! Как ты себе это представляешь? – на этот раз молчала она, – Маленькая, знаешь, сегодня я забил человека до смерти голыми руками, за то что он у меня украл товар на несколько миллионов. Я в ярости и охренеть как пьян. Разомнешь мне спинку?
– То есть в твоей измене виновата я?
– Я делал для тебя все, я ограждал тебя от всего, от твоего прошлого, этого города, даже от самого себя. Я выбирал, что тебе сказать, что тебе показать, что тебе стоит знать, чтобы твоя впечатлительная натура не увидела лишнего.
– Значит, все же я.
– Я не договорил, мать твою! – рявкнул он, сжав кулаки, – Я все сделал, чтобы ты каталась как сыр в масле, чтобы жила в розовом мире. И да, я облажался, потому что хотел сделать как лучше для тебя, и мне чертовски жаль.
– Жаль, что врал мне, изменил или что я в итоге узнала?
– Эмили.
– Браво, Ник. Правда, браво. Я восхищаюсь тобой. Ты, наверное, единственный человек в мире, который смог вывернуть ситуацию так, что теперь виноватой себя чувствую я. Виноватой и жестокой. Прости, что не смогла адекватно принять твой кровавый вид, будто из фильма ужасов. Прости, что не смогла адекватно принять, что ты убиваешь людей, а я пытаюсь их спасать. Прости, что не смогла отогнать мысли, что вдруг однажды мне придется спасать человека, которого покалечишь ты. Прости, что заставила мне врать в глаза, искусно врать, я никогда не видела, чтобы человек так врал, глядя в глаза. И прости, что заставила тебя искать утешение в чужих объятиях. Я ужасный человек, мне даже стало тебя жаль, как ты терпишь такую мегеру?
Когда она закончила свою речь, ей показалось, что его обычно светлые сине-зеленые глаза стали угольно черными, а лицо превратилось в каменную маску. Он сжимал кулаки, а грудная клетка тяжело вздымалась, и Эмили стало страшно. Еще никогда она не видела его таким, не человеком, даже в его взгляде было что-то звериное. Она сделала шаг назад, крепче прижав к себе щенка, который заскулил, попытавшись вырваться, но безуспешно.
Ник чувствовал, как от каждого слова Эмили начинал закипать. Он почти физически чувствовал, как горели его вены, в которых закипала кровь. Но она не замолкала, а он не мог заставить ее замолчать. Только слушал, мысленно повторяя себе, что если он сейчас сделает хоть шаг, остановиться он не сможет. Это был какой-то глупый разговор, они топтались на месте, словно играя в пинг-понг, где вина в произошедшем была пластиковым мячиком, который они перекидывали друг другу. Ник понимал, что вина была его, он правда это понимал, только почему-то искаженные слова Эмили, пропитанные сарказмом, но сказанные таким спокойным голосом, будто она правда винила в этом себя, выводили его из состояния равновесия.
Он понимал, что она была права, а он не прав. Но если бы он смог отмотать время назад, он не был уверен, что поступил бы иначе. Что поехал бы домой со сбитыми костяшками, где был бы виновен в своей жестокости. Что не поддался бы на уловки Лорены, которая будто точно знала, как вывести его так в клубе и на вечере у матери, чтобы получить свое. Что рассказал бы ей честно об измене, оказавшись виноватым в неверности. Как бы он ни поступил, он был бы виноват. Ее деланное спокойствие пробуждало ото сна его совесть, чего он хотел в последнюю очередь. От этого кровь закипала еще сильнее.
– Иди в спальню, Эмили.
Голос был словно не его, и Эми безмолвно ретировалась, прижавшись спиной к закрытой двери гостевой спальни.
– Сука!
Удар кулаком об стену смог немного вернуть Нику чувства. Встряхнул руку и отошел к окну, сделав глубокий вдох и прикрыв глаза. Наверное, стоило просто сказать извини. Сказать, что ему жаль, что это больше не повторится. Нужно было сказать что-то в этом роде, определенно, тогда бы разговор ушел в нужное русло и закончился хоть более-менее нормально. Но изменить он не мог даже это. Мог только пустить по своим венам еще больше алкоголя и вырубиться на кровати прямо в одежде, свесив руку.
Решение попытаться хоть что-то исправить не могло изменить даже жуткое похмелье. Он долго стоял, подставив ватную голову под холодную воду, умылся и наконец стянул мятую рубашку. Прохладный душ помог немного вернуть ясность ума и смыть желание сдохнуть от головной боли и намерения выпить все озеро Байкал. Или какое там было самым большим. Когда он спустился в гостиную, Эмили там не было, а часы показывали начало одиннадцатого. Какого черта он напланировал столько дел на субботу, понятия не имел, но и отменить их не мог.
