Текст книги "Проклятый любить (СИ)"
Автор книги: Оxygеn
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
Квартира оказалась небольшой, но дорого обставленной, он без труда нашел путь из спальни через гостиную на кухню, где, собрав волосы в пучок и с едва прикрытой его рубашкой попой, пританцовывая, варила кофе Лорена. Обернулась и улыбнулась, увидев Николаса лишь в одних штанах.
– Позаимствовала твою рубашку и, кажется, разбудила тебя. Виновата и готова понести наказания, – легкой походкой, на носочках, она преодолела расстояние между ними и потянулась за поцелуем, но Ник уклонился под ее удивленный взгляд.
– Точно не сейчас. Мне уже пора.
– И даже кофе не попьешь?
– И даже кофе не попью. Но с огромным удовольствием, – расстегивая пуговички рубашки, смотрел в глаза он, – избавлю тебя от одежды.
Лорена отпустила его без лишних вопросов, только улыбнулась, когда он уже открыл дверь, собираясь покинуть ее маленькую обитель.
– Если что, я знаю, где тебя найти.
– Подумай дважды, чем решишься на это.
Реальность прилично огрела его по голове уже в машине, когда он все же взглянул на экран оставленного там мобильника. Четырнадцать пропущенных от Эмили. И что ей говорить он не имел понятия, лишь закурил, откинувшись на спинку сидения. Ехать домой он не торопился.
В квартиру зашел только около девяти, Эмили должна была к этому времени уже отправиться в университет, и Ник надеялся отложить разговор хотя бы до вечера. Ему не повезло. Заплаканная Эми сидела на диване в гостиной, подобрав под себя ноги и сжимая в руках телефон.
– Господи, Ник, я думала, тебя убили. Я уже все больницы обзвонила, все участки, все морги, я даже Андрее позвонила…
– Ты чего, маленькая? – наверное, от него пахло другой, он не стал подходить к ней, так и оставшись стоять на пороге гостиной, – Я как и всегда весь был в делах. Тебя, вроде, это никогда не смущало.
– Но не всю же ночь, Ник!
– Решал проблемы, ты же знаешь. Не устраивай мне допрос, маленькая, ты сама просила не втягивать тебя в мое дерьмо, я свое слово держу. Я устал, хочу в душ и жрать, и никак не настроен на твои истерики. И на будущее, маленькая, не накручивай себя, я как кот, у меня девять жизней, потратил я только три. Так что спи спокойно, я обязательно вернусь к тебе домой. А сейчас я в ванную, приготовишь завтрак?
– Ты мог хотя бы ответить на звонки… – отчаянно произнесла Эмили, столкнувшись со стеной, и биться об нее не было сил. Она так переживала за него, места себе не находила, а он… Он был с ней холоден, как айсберг, и она не понимала, чем заслужила такое обращение. От его отстраненности хотелось плакать. Но она сдержится, не будет.
– Не мог.
Николас ушел в ванную, так и оставив растерянную Эми на диване, не обняв, не поцеловав, не успокоив. Кажется, ей нужно было готовить завтрак, но ноги сами понесли ее в спальню.
Стоя под струями прохладного душа, подставляя им лицо, Ник понимал, что поступал неправильно. Понимал, что его маленькая панацея не заслужила такого отношения, но за грубость можно было извиниться, а за измену? Мысли об измене появились как-то с опозданием, только вот совесть то ли скоропостижно скончалась, то ли впала в летаргический сон, черт ее разберет, Ника она совершенно не мучила. Да и встречаться второй раз с Лореной он не собирался, так что знать о произошедшем было ни к чему. Для ее же спокойствия.
– Ты мне изменяешь?
Он не успел даже переступить порог ванной комнаты, когда был остановлен вопросом в лоб. Смотрел в глаза Эмили и никогда не видел в них такой решительности. Она даже губки поджала, чтобы сделать более строгий вид, только сцены ревности ей были совершенно ни к лицу. Он усмехнулся.
– Что за глупые мысли в твоей голове, маленькая? – все же сдвинулся с места и подошел к кровати, устроился на краю, приблизившись к Эми и взяв ее личико в свои руки, – Я просто заработался, чуть не потерял несколько миллионов, было не до телефона.
Врать, глядя в глаза любимой, стало входить в какую-то дерьмовую привычку. Она будто почувствовала это, убрала руки от лица и отвела взгляд, прикусив губу, и снова посмотрела на него.
– Тогда почему Френк был дома уже в полночь?
– Может, потому что мы с ним занимаемся совершенно разной работой? – усмехнулся он, – Слушай, я виноват, я знаю, прости меня. Простишь?
– Я даже не помню, когда ты извинялся.
– Потому что я не извиняюсь, маленькая. Но я люблю тебя, и если мое извинение облегчит твои переживания, я готов извиняться хоть тысячу раз.
Она молча смотрела на него своими большими голубыми глазами, он видел в них отражение сомнения. Он тишину тоже не нарушал, только взял ее руку в свою, и в этот раз она его руки не убрала.
– Просто постарайся хотя бы предупреждать меня о своем долгом отсутствии.
– Сложно долго не отсутствовать и ограждать тебя от темной стороны своей жизни…
– Просто постарайся, – повторила Эмили и все же высвободила руку, тут же поднявшись, – что хочешь на завтрак?
– Мне без разницы. Так голоден, что и слона бы съел.
Она вышла из спальни, а он так и не понял, поверила ли она в его небольшую ложь. Но истерик и разборок не было, он чертовски их не любил, зная, что не сможет сдерживать свой дурной нрав. И был рад, что его маленькая девочка была умна и спокойна, чтобы избегать опасных скандалов. Очень рад.
========== Глава 23. Рейс “Чикаго – Край света” ==========
Стоя перед зеркалом в туалете аэропорта «Хитроу», Влада до сих пор не могла поверить, что закончилась целая глава ее жизни, что город, подаривший ей право на счастье и забравший его, остался за огромным Атлантическим океаном, а впереди еще предстоял долгий путь домой. Туда, где была ее мама.
Она до сих пор не могла поверить, что больше никогда не увидит любимого-нелюбимого мужа, больше никогда не почувствует его грубых и нежных прикосновений, больше никогда не услышит его слова любви и грубости. Он подарил ей американские горки, и только потеряв их, она поняла, как в них нуждалась.
Влада понятия не имела, на что надеялась, когда сдавала мужу этого Уилсона. Знала только, что с Маркусом ему никогда не тягаться, и тот прибьет его как надоедливого комара. Понятия не имела, на что надеялась, когда подкупала врача и врала Нику, что Эмили была беременна. Обман мог раскрыться слишком быстро, да и гарантии не было никакой. Но за те несколько дней, проведенных с Николасом в домике, ей показалось, будто именно это он не сможет простить. Точнее ей показалось, что тот слишком сильно был похож на своего брата характером, а Маркус бы такого точно не простил. Не хотела отправлять Эмили в жизнь, которая совершенно ей не подходила, но пальцы сами уже набирали на экране мобильного номер Ника. Только Ник не торопился.
Влада даже подумала, что ошиблась. Что вся ложь, все призрачные надежды были напрасны. Маркус все еще был жив, а еще снова не в настроении. Что-то случилось на работе, он пришел пьяный и злой и почему-то решил, что она ему изменила. Доказать обратное она не смогла, как не смогла уклониться от его тяжелых хлестких ударов. Смогла разве что, точно так же стоя перед зеркалом, правда в ванной их дома, обрабатывать ссадины. И мечтать, как самолично убьет этого козла.
Даже купила пистолет, небольшой револьвер, в оружейном магазине на другом краю Чикаго, только спрятать его не знала куда и не знала, как совершить убийство. Так и стояла в гардеробной, разглядывая холодную сталь в руках, пока не услышала, как вернулся муж, и быстро спрятала пистолет в ящик с нижним бельем. Воспользоваться она им так и не решилась. Да и Маркус вроде больше не был с ней груб, только насколько хватило бы его нежности, она могла лишь догадываться. Обычно это была неделя просветления, и ее окончания Влада боялась, напоминая себе, что когда он снова ее ударит, она обязательно сделает то, что собиралась. Она не сделала.
Когда однажды утром она услышала автоматную очередь за окнами, ей показалось, что сердце пропустило несколько ударов. В Нике она все же не ошиблась, она была уверена, что это было его рук дело, не нужны были ни доказательства, ни улики, ничто не могло пошатнуть эту уверенность.
Последующие дни, недели и месяцы слились в одно большое мутное пятно. Головой она понимала, что должна была радоваться, что наконец случилось то, чего она так долго ждала, что она была свободна и больше на ее тонкой светлой коже никогда не появится некрасиво расползающийся фиолетовый синяк. Она это понимала головой, но сердце предательски болело где-то в груди. А может, это была душа, протяжно выла от боли потери, причиняя Владе боль физическую. Черт возьми, ведь она так хотела от него избавиться, а теперь так сильно хотелось его вернуть. Ей казалось, что она начинает медленно сходить с ума.
Она готова была простить ему что угодно, лишь бы он вернулся к ней, лишь бы был жив и рядом. Но ему больше нечего было прощать. Она готова была бежать куда угодно, лишь бы на мгновение увидеть улыбку на его родном лице. Но бежать было некуда. Она готова была отдать что угодно, лишь бы почувствовать его надежные руки и тепло его тела. Но никому не нужны были эти жертвы. Она чувствовала себя героиновой наркоманкой. Понимала, что зависимость разрушала ее, порывалась бросить, но снова и снова срывалась. И лишь теперь, навсегда потеряв свою дозу, почувствовала настоящую ломку. Даже представить не могла, что по человеку так может ломать.
– Девушка, мне тоже надо руки помыть, сколько стоять-то можно. Вы тут не одни.
Она оглянулась на голос, который прозвучал будто из другой вселенной. Нет, вселенная была все та же, аэропорт все тот же, «Хитроу», в Лондоне, и кажется, она слишком надолго выпала из реальности.
– Извините.
Нужно было брать себя в руки. Отошла от раковины и надавила острыми ногтями на еще не до конца заживший шрам на ладони, чувствуя, как расплывающаяся физическая боль затмевает ее воспоминания, затмевает Маркуса. Физическая боль всегда была отличным якорем к реальности, где не было Его.
Влада поняла, что нужно бежать из Чикаго, когда неосторожно оступившись, разбила вазу, осколками разлетевшуюся по всему полу гостиной. Присела, долго разглядывая самый большой, аккуратно подняла его и сильно сжала в ладони, наблюдая, как течет кровь. Больно стало потом, когда ее в таком виде увидела горничная, прибежавшая на шум. Только эта боль была слабее, чем боль в груди, а еще отлично ее перебивала. Рассматривая забинтованную руку, она поняла, что достигла точки невозврата, что останься она в Чикаго, в следующий раз поранит уже не руку.
Наследства хватило бы на безбедную жизнь где угодно, и возможно позже она обязательно купит дом где-нибудь в Подмосковье, но пока… Пока она стояла на регистрации рейса «Чикаго – Край света». Ее Край света. Край Света, где была ее мама. Лондон был лишь небольшой остановкой, чтобы закончить все дела. До регистрации на рейс до Москвы оставалось чуть больше четырех часов, и ей нужно было поторопиться.
Разглядывая город за окном забавного, по мнению Влады, черного такси, она была уверена, что до нового дома Андреи осталось совсем чуть-чуть. Она не ошиблась, и вскоре такси остановилось, а дверь дома после тяжелого звонка открылась.
– Влада, девочка моя.
Попасть в объятия Энди было приятно, она словно забирала часть боли, хотя сколько переживала ее сама, Влада могла лишь догадываться. В любом случае, Андреа прекрасно знала, как было тяжело, и всегда говорила лишь правильные слова.
– Проходи. Как долетела?
– Неплохо, но жутко устала. Угостишь меня чаем? А то скоро следующий рейс, я не переживу.
– Переживешь, милая. Чай Сары творит чудеса, эти англичане знают в этом толк.
Они расположились в гостиной, так похожей на ту, что была в Чикаго. Они с… С Маркусом частенько первое время заходили на чай. Ногти сами потянулись к пресловутому шраму на ладони.
– Знаю, все почти точь-в-точь как в Чикаго. Но я не исправима. Да и так проще.
– Как ты справляешься с этим?
– Просто представляю, что сегодня он мне забыл позвонить. Слишком занят, чтобы приехать. Но завтра… Завтра он обязательно позвонит. И так по кругу. Изо дня в день жду, что завтра он позвонит. Не знаю, – Андреа оглядела гостиную и вздохнула, снова переведя взгляд на Владу, – Порой мне кажется, что я все еще в Чикаго. Особенно когда дома одна. Смотрю на дверь, будто она может открыться и войдет Маркус. А потом вспоминаю, что я в Лондоне, он не войдет, но завтра обязательно позвонит. Глупо наверное, но помогает. Спасибо, Сара.
Сара принесла чай и удалилась, а они больше не возвращались к разговору о Маркусе. Влада лишь слушала, что рассказывала Энди о жизни в Лондоне, и понимала, что ее выдержки, ее спокойствия никогда не достичь. А именно этим качествам она хотела научиться, только научилась лишь искусной лжи. В этом она могла почти сравняться со своим учителем.
– Мне кажется, тебе пошел развод на пользу, – отметила Влада, а Андреа слабо улыбнулась, отпив чай.
Не заметить это было почти невозможно. За всей грустью, затаившейся глубоко в глазах, видно было облегчение. Будто с плеч Энди сняли груз целого мира.
– Может, я не знаю. Я стараюсь жить дальше, а Френк… Знаешь, никогда не думала, что рядом с таким человеком я буду чувствовать себя спокойно. Он так далек от Дэмиана, да они как небо и земля, и видимо, эта порой грубая, порой неотесанная земля была мне нужна. Похоже, в душе я так и осталась девочкой из приюта, которой нравятся плохие мальчики. Да и здесь Ник… Пусть он не простил меня, но стараться быть ему матерью за все тридцать лет… Это стимулирует. К тому же, Рене обещала в скором времени прилететь в гости с мужем из Италии, да и близнецы на следующий год поступят здесь в закрытую школу.
– Надеюсь, возвращение в Россию мне тоже пойдет на пользу.
– Обязательно пойдет. Жизнь продолжается, моя девочка, – Андреа взяла ее за руку, и Влада почувствовала, как к глазам почему-то начинают подкатывать слезы. – Он бы хотел, чтобы ты жила счастлива. Он навсегда останется в сердце, но ты жива, не забывай об этом. И просто будь счастлива. И там, на Небесах, ему будет спокойно. Мы должны быть сильными ради него. Сильными и счастливыми.
Влада бы хотела разрыдаться. Плакать долго и говорить с Энди. Рассказать ей все свои желания, все свои тайны, все то, за что ей почему-то сейчас было стыдно. Было стыдно, что хоть и косвенно, но она была причастна к смерти Маркуса. И от этого ее ломка порой становилась просто невыносимой. Но рассказывать об этом было нельзя, ее бы не поняли, поэтому вместо слез она вымученно улыбнулась и отпила чай, из последних сил держа себя в руках.
– Мы обязательно будем.
А еще она хотела остаться подольше, только вот время до следующего рейса предательски утекало, а еще нужно было съездить к Эмили, узнать, как у нее дела. Адрес ей сообщила Андреа, они тепло попрощались, и Влада уже собралась уходить, но…
– Ты так и не нашла настоящего убийцу Маркуса? – обернулась на пороге, а Энди не торопилась отвечать.
– Я уже близко. Я сразу сказала, что этот паренек невиновен и сидит за чужие грехи.
– Скажешь мне, когда узнаешь?
– Я не уверена, что хочу узнавать. Мне кажется, это будет самое горькое разочарование в моей жизни. И я не уверена, что смогу справиться еще и с ним. Но если узнаю, то обязательно сообщу.
– Спасибо. Прощай, Андреа.
– Может, еще свидимся.
– Надеюсь, но пути Господни…
Наблюдая из окна такси, как за углом скрывается дом Андреи, Влада четко осознавала, что та в своих поисках была на правильном пути. Дойдет ли она до конца, Владислава не знала, но почему-то подумала о возможном горьком разочаровании еще одного человека. Эмили. И она это разочарование точно не заслужила. Разве что так и не смогла стать счастливой с Ником.
Она не торопилась заходить в дом, где на последнем этаже была Эмили. Стояла и курила, сжимая тонкую сигарету. Почему-то боялась, что Эми не пустит ее, обвинит в грехах покойного мужа, выставит прочь, захлопнув дверь прямо перед носом. Но поговорить с ней так хотелось. Поговорить и понять, что она не виновата еще и в несчастьях этой маленькой девочки, которую она не хотела отпускать в лапы Ника.
Эмили открыла ей не сразу, Влада даже подумала, что дома никого не было. Собралась уже уходить, как дверь сначала немного приоткрылась, а потом и вовсе распахнулась, а на пороге стояла удивленная Эми.
– Влада? А ты… как тут?
– Сюрприз, – она улыбнулась и тут же угодила в объятия. Все страхи испарились в один миг.
– Это лучший сюрприз, проходи, ты надолго?
– На полчаса, у меня скоро рейс.
– Полчаса? – личико Эмили тут же погрустнело, но она почти сразу натянула улыбку, затянув Владу в квартиру и закрыв за ней дверь. – А куда летишь?
– В Россию.
– На время или…
– Навсегда.
– Значит, возвращаешься домой. Наверное, это здорово.
– Не знаю, как раз и узнаю. А ты бы хотела вернуться домой?
– Мой дом здесь, так что… – Эми оглядела гостиную и пожала плечами, – я дома. Пойдем на кухню. Чай будешь?
– Свою дозу я уже превысила на сегодня. Есть что покрепче?
– У Ника должен быть виски, сейчас посмотрю.
– Отлично. Пойдет перед долгой поездкой.
Они расположились в гостиной, Влада в кресле с бокалом отменного виски, а Эмили на диване, подобрав под себя ноги, с чашкой кофе. Именно так Влада и представляла логово Ника. Серое, темное и безжизненное. Хотя Эми, похоже старалась вдохнуть хоть какую-то жизнь в это серое уныние: яркие подушки, статуэтки, фотографии. Но помогало как-то мало.
– Ну как ты здесь устроилась?
– О, просто прекрасно. Меня без проблем взяли в медицинский колледж и…
Влада слушала воодушевленный рассказ Эми о том, как все было прекрасно, но не слышала конкретных слов. Только сейчас заметила у нее под глазами темные круги, а в глазах… Она сделала глоток, подумав, что сама себя накручивает, что пытается найти то, чего нет, но не верила сама себе.
– Как с Ником? – перебила она.
– А что с ним?
– Не жалеешь, что поехала с ним? Он тебя не обижает?
– С чего ты взяла? – Эми нахмурилась, что меж бровей пролегла морщинка, и отхлебнула кофе.
– Выглядишь уставшей.
– Нет, все хорошо. Правда хорошо, – она задумалась, покрутила чашку в руке и со вздохом отставила ее на кофейный столик, – просто мне кажется, что он мне изменяет.
– Это просто подозрения или есть конкретные улики?
– Подозрения, наверное. Не знаю. Он говорит мне, что просто работал. Всю ночь. Не пришел домой и не брал трубку, сильно был занят. А мне кажется, что он был с другой. Что нашел кого-то лучше меня. Да даже в том же клубе. Я там была один раз, ты просто не видела, какие там красотки, я с ними даже рядом не стояла, – Эми опустила взгляд и начала заламывать пальцы, – может, я параноик, но я не могу избавиться от мысли, что у него другая и что я его не устраиваю. Может, мне сделать что-нибудь? Не знаю там, волосы покрасить, губы накачать, грудь увеличить. Что мне сделать?
Влада засмеялась под удивленный взгляд Эми, отставила пустой бокал и пересела к ней, обняв ее.
– Дурочка ты, Эми. Ты красотка, в тебе идеально все, посмотри на себя. Зачем тебе быть похожей на этих шлюх из клуба, когда ты гораздо выше их. Гораздо умнее, красивее, интереснее. Ты достойна очень многого. И если Ник это не ценит, то нужно сменить его, а не накачать губы. Поняла меня?
– Поняла, – она слабо улыбнулась и вздохнула. – Может, я и ошибаюсь. Просто мне тут даже не с кем поговорить, я совсем одна. Ни подруг, ни брата… Ник вечно ошивается на работе, по крайней мере он называет свои занятия именно так, а я одна дома. Вот и начинают лезть всякие мысли. Их иногда почти невозможно отогнать.
– Он тебя с собой никуда не берет?
– Я сама не хожу. Не хочу… Не хочу видеть этих его головорезов, не хочу думать, что все люди вокруг меня…
– Ты живешь с таким.
– Я знаю. Но я и об этом стараюсь не думать.
– Не получится всю жизнь не думать об этом, Эми. Тебе придется либо смириться с этим и принять, либо просто беги от него, пока есть такая возможность.
– Я люблю его. И он меня тоже. И знаешь, я счастлива, несмотря на всю мою паранойю и одиночество, я счастлива. Я смирюсь, просто не сегодня или завтра. Но однажды…
– Только смотри, чтобы не было слишком поздно.
Эмили не хотела ее отпускать, крепко-крепко обняв на прощание. Отпустила только когда Влада пообещала ей, что обязательно позовет в гости, когда обустроится в России, а потом и сама прилетит в гости в Лондон.
Когда она снова оказалась в такси, то не торопилась называть пункт назначения. Взглянула на часы, в запасе было еще немного времени, к тому же Эмили была счастлива и случайно в разговоре упомянула название клуба Ника…
Через пятнадцать минут она уже стояла перед неоновой вывеской, а еще через пять ждала в темном прокуренном коридоре, пока амбал, который почему-то так сильно напомнил ей Скалу, доложит своему хозяину, что к нему пожаловали гости.
Ник встретил ее в своем кабинете, сидя в кресле, словно король, с сигаретой в руках и ухмылкой на губах. Она уже и забыла, как они с братом были похожи.
– Здравствуй, Николас.
– Чем обязан такой честью?
– Не переживай, я буквально на пять минут. Я здесь пролетом, но заходила к твоей маме…
– И?
– И хотела попросить тебя о помощи, – Влада чувствовала себя какой-то нашкодившей школьницей. Не торопясь, прошла вглубь кабинета и устроилась на диване, закинув ногу на ногу. Ник смотрел на нее удивленно, а еще с каким-то презрением что ли, она не могла до конца разобрать. Знала лишь, что с удовольствием бы сюда не приходила, но напоминала, что делает это для Эми и Энди, по крайней мере старается, поэтому глубоко вздохнула и выдержала взгляд Ника.
– И с какого перепугу я должен тебе помогать? Не помню, чтобы был тебе должен.
– А ты не мне помогаешь. Ты помогаешь своей маме, которая в свою очередь помогла тебе, – она продолжила тут же, не дав Нику вставить даже слово. – Ты ведь знаешь, что Андреа не верит в виновность Уилсона? А еще она близка к разоблачению настоящего убийцы, но очень боится разочароваться. И я хотела попросить тебя поддержать ее в этот момент разочарования, побыть рядом, может, где-то помочь. Тебе будет не трудно, а для нее на одно разочарование будет меньше. Поможешь?
Она внимательно смотрела на Ника, а он на нее, но ни один мускул на его лице не дрогнул. Будто он вовсе не понимал, о чем она говорит. Но он понял, она чувствовала это, а он ухмыльнулся и затушил сигарету.
– Хорошо, я утешу мамулю в этот прискорбный момент.
– Спасибо. Я правда надеюсь, что ты сдержишь свое слово. А теперь мне пора. Прощай, Николас, – она поднялась, а он так и остался сидеть в кресле.
– И тебе того же.
– И еще, – она обернулась почти возле самого выхода, – купи Эми хотя бы собаку. Ты даже не представляешь, как ей одиноко.
Его ответ она не слышала, закрыв за собой дверь, а еще через время устраивалась на свое место в самолете «Лондон – Москва». Она сделала все, что хотела и могла. И по крайней мере, если Ник попадется на убийстве Маркуса, то она будет не виновата. Она сделала все, чтобы предупредить его и предотвратить самое страшное разочарование в жизни тех двоих, которые были ей по-настоящему дороги.
Когда очередной самолет взлетал, а она видела, как за стеклом иллюминатора удаляется Москва, то чувствовала, что совсем скоро окажется дома. А еще хотела, чтобы этот долгий день наконец закончился. И лишь вдыхая такой родной, такой сладкий воздух города, в котором было утро, пока весь остальной мир погряз в ночи, чувствовала, что это утро было началом ее новой жизни.
– Привет, мамочка. Прости, что так долго не приезжала. Я так скучала.
========== Глава 24. Мгновения до… ==========
После внезапного появления Влады в кабинете, Ник был озадачен. Слишком много вопросов, и найти ответы на них не помогала даже черт знает какая по счету выкуренная сигарета. Он сел ровно и затушил окурок в пепельнице. Что она знала и какое отношение имела к делам матери, ее просьба звучала вполне обыденно, но он видел заложенный в ней смысл. Из кабинета он дал ей уйти лишь из-за собственного сомнения, а вдруг это была очередная проверка Энди.
Мести матери он больше не опасался: слишком крепко стоял на ногах. Едва ли у нее были силы и связи, чтобы его с ног сбить. Не теперь, когда Ник прилично поправил свои дела и вернул собственный авторитет. Точно не теперь. Но была Эмили, которой он клялся, что не причастен к убийству. Очередная ложь, о которой он не должен ей дать узнать. А еще почему-то не хотелось разочаровывать мать, он даже привык к ее почти незаметному присутствию в жизни. И хоть в этом он едва ли когда признался сам себе, но портить с ней отношения не хотелось.
Ответов на многочисленные вопросы у Ника не было. Но было решение: дать матери ложь, в которую она бы беспрекословно верила.
– Мистер Вебер… – ближе к полуночи в кабинет после короткого стука зашел Френк, но Николас усмехнулся, не дав ему продолжить.
– Да брось, Френк, ты же мне отчим почти, – он ухмыльнулся, а двухметровый амбал напротив даже смутился что ли.
– Что вы такое говорите…
– Правду, исключительно правду. Так что теперь исключительно Николас, так по-семейному.
– Я так не могу.
– Можешь, считай, что это приказ, – хмыкнул Ник и поднялся из-за стола, – пойдем проветримся.
Погода совершенно не радовала, мерзкий мелкий дождь раздражал, не давая нормально прикурить сигарету, а ночь больше не дарила желанной прохлады.
– Как дела с матерью?
– Уж точно не жалуюсь.
– Как ее поиски убийцы сына?
– Насколько мне известно, она ничем таким не занимается.
– Правда? – Ник усмехнулся, внимательно разглядывая лицо Френка. Черт знает, что он хотел там увидеть, в людях, как выяснилось, он разбирался не лучшим образом. Наверное, хотел увидеть осознание, что мать смогла обхитрить даже Френка, – А у меня другая информация.
Он увидел то, что хотел.
– Серьезно? – он нахмурился и почесал лысый затылок, – я ничего такого не замечал, мис… Николас.
– Нужно дать ей человека, в виновность которого она будет верить, как в прописную истину.
– Я понял, сделаю, – ему показалось, или Френк как-то даже поник? Ник впервые видел такую смесь эмоций на его лице за пять лет, а она добилась этого всего за пару месяцев. Наверное, сыну еще было чему поучиться у матери.
– Я бы сам этим занялся, но я ни черта не знаю. К тому же мексиканцы…
– Я как раз по этому поводу и пришел. А насчет матери не переживайте, это задание я не провалю.
Френку Ник верил.
Предстоящая поставка мексиканского кокаина сулила огромную прибыль, но и предполагала большие риски. На кону были огромные деньги, исчисляемые далеко не одним миллионом американских долларов, был проверенный перевозчик и картель, с которым Ник вел дела не один год. Но еще никогда партия не была такой огромной, а полиция столь внимательной. И хоть у Ника были куплены многие, всегда встречались порядочные блюстители закона. Ник таких терпеть не мог. А еще он терпеть не мог шампанское, только вот риск был в его крови.
Когда они подошли к припаркованным машинам, стрелка часов перевалила третий час ночи. Николас попрощался с Френком, пожав ему руку и уже открыл дверцу машины, когда взглянул на своего помощника, осененный внезапно посетившей его голову мыслей.
– Как думаешь, какую собаку купить Эми? – за всеми мыслями о матери, кокаине и мексиканцах, он совсем забыл о словах, пророненных Владой об одиночестве его маленькой панацеи. И как только он сам не сделал это раньше?
– Не знаю, – Френк пожал плечами, – может, лабрадора? Черт их этих собак и бабские вкусы разберет. Могу спросить у Энди.
– Не стоит, отдыхай. До завтра.
Когда он вернулся домой, Эмили сладко спала. Он еще долго разглядывал ее милое личико, пока не погрузился в сон. А проснувшись, уже не обнаружил ее рядом. Взглянул на часы, время было около восьми, и, освежившись под прохладными струями душа, спустился на кухню. Он не ошибся, его маленькая девочка готовила завтрак.
– Доброе утро, – он улыбнулся и подошел к ней, обнимая со спины, целуя ее тонкую шею. Эмили сопротивлялась, но как-то слабо.
– Ник, я же готовлю, – улыбнулась она, чуть повернувшись к нему.
– Можешь приготовить мне на завтрак себя… – Эми едва успела выключить плиту, когда оказалась сидящей на тумбе, обхватив бедра Ника ногами, позволяя ему стягивать с себя футболку.
На занятия в университет она прилично опоздала, а он, предварительно позвонив, отправился в гости к матери, решив совместить приятное с полезным: отвлечь ее от мысли о Маркусе и воспользоваться одним ее навыком, в котором, он был уверен, ей не было равных.
– Не хочешь немного отвлечься от своих картин и помочь мне в одном деле? – поинтересовался он, разглядывая не так давно разбитый за окном сад.
Андреа расположилась в кресле с чашкой кофе, заинтересованно взглянув на сына.
– В каком, милый?
– Мне нужно развивать легальный бизнес.
– Хочешь отойти от дел? – вопросительно вскинула бровку, он не ответил, лишь повернулся к ней, криво ухмыльнулся и снова вернулся к созерцанию сада, – нужно отмыть денег больше, чем позволяют твои дела сейчас. Что ж, мой почти тридцатилетний опыт в этом деле к твоим услугам, милый.
– Ты догадливая, мамуль.
– Я удивлена, что ты обратился ко мне, – после небольшой паузы произнесла она и поднялась, подошла к нему и встала рядом, не глядя на него, – и мне безумно приятно, что ты доверился мне.
– За полгода, что я тебя знаю, ты ни разу не дала усомниться в себе. Надо учиться доверять собственной матери. Я ведь могу доверять тебе, правда, мамуль? – он внимательно посмотрел ей в глаза, а она с присущим ей достоинством этот взгляд выдержала.
– Конечно, милый, можешь.
Чертова лгунья. Он промолчал, лишь улыбнулся и отошел от окна.
– С чего планируешь начать?
– С благотворительного фонда, кристально чистые деньги, не облагаемые налогом. Тебе полезно, мне приятно, да и помогает совести спать по ночам.
– А она у тебя есть? Совесть.
– Порой больно кусается бессонной ночью.
– Я думал, она, как и моя, давно сдохла.
– Твоя совесть в полном порядке, Ник, просто ты еще не совершил поступки, которые не можешь простить сам себе. Надеюсь, никогда не совершишь. Хуже не порицание окружающих, хуже, когда ты порицаешь себя сам.
– Тебя потянуло на лирику, мамуль.
– Каюсь, виновна.
У матери в гостях он задержался недолго. Отказался от предложенного чая, а вот от прощальных объятий отказаться не мог, она бы не позволила, да и он не хотел.
Этот день Николас хотел бы провести иначе: хотел бы купить эту собаку, провести время с Эмили, встретить ее с университета и хоть раз успеть на ужин. Мелочи, которые он не мог себе позволить, полностью погруженный в предстоящую крупную сделку, которая могла вывести его на новый уровень. Тот, чье место он занял после смерти, им бы был доволен. Недовольна только была его маленькая девочка, проводящая очередной вечер в пустой квартире. Эти мысли почему-то никак не хотели покидать его голову, и он не знал, что вызвало их: оброненные слова Влады, что он конечно же отрицал, тот факт, что он был груб и обидел свою девочку, хоть она ничем не заслужила это, а может, в нем еще было хоть что-то нормальное, человеческое. Углубляться в свои мысли он не стал, разве что в работу, чувствуя, что не успеет домой даже к тому моменту, когда Эми уснет.
