Текст книги "Проклятый любить (СИ)"
Автор книги: Оxygеn
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)
– Ты не можешь так со мной обращаться, Ник, я не твоя пленница.
– Ты не моя пленница, ты просто моя, я обязан тебя защищать. Ты можешь обижаться на меня сколько угодно, но в Чикаго ты все равно не улетишь. Если понадобится, я оплачу твоему брату хорошего адвоката, но о большем даже не проси.
Она смотрела на него, чуть прищурившись, поджала губы и сложила руки на груди, чуть вздернула подбородок и сглотнула. Хотела что-то сказать, даже открывала рот, но так ничего и не произнесла, просто молча обошла Ника и вышла из комнаты, хлопнув дверью. А он лишь посмотрел ей в след.
Единственное, что омрачало то утро, было обидой Эми. Она молчала и старательно избегала общество Ника. Даже не смотрела на него, отводила взгляд и делала вид, будто его и вовсе не существовало рядом. Но завтрак все равно приготовила и накрыла на стол, а за всей ее демонстративной обидой Николас отчетливо видел лишь переживание за брата и слепое желание ему хоть как-то помочь. Только помочь она ему никак не могла, а он прекрасно знал, на что подписывал ее, подставляя Тома. А еще он прекрасно знал, что она обязательно с этим со всем справится. Хотя смотреть на нее все же было немного совестно. Но лишь немного.
Оставлять ее одну даже на мгновение не хотелось, но нужно было идти, его дела всегда не требовали отлагательств и не давали места личному. Эми так и не попрощалась с ним, не поднялась на носочки и не улыбнулась, нежно поцеловав в губы и пожелав удачного дня. Так и сидела в мягком кресле к нему спиной и тщательно делала вид, что книга интересует ее куда больше. Только вот она уже несколько минут бездумно пялилась на одну и ту же страницу, Ник даже усмехнулся этому, сам подошел, чмокнул в макушку и вышел из спальни, чувствуя спиной пристальный взгляд. Одну он ее действительно не оставил: позвонил одному из своих парней и приказал присматривать за Эми как за самим собой.
Об убийстве Маркуса по тв и в интернете не говорил разве что ленивый, все же не каждый день убивали сына одного из богатейших людей.
Николас сидел в своем кабинете в кожаном кресле, потягивал виски со льдом и наслаждался очередной сигаретной затяжкой, доставляющей ему особое удовольствие. На экране компьютера перед ним красовалась статья одного американского издания, где были фотографии прямо с места убийства. И Ник не мог отделаться от мысли, что смотрел не на убийство собственного брата, а на кадр из какого-нибудь высокобюджетного фильма про гангстеров тридцатых годов.
Маркуса убили прямо на улице, стоило ему выйти из собственного дома. Как и в мафиозных фильмах расстреляли из автомата прямо из окна черного тонированного джипа, который в следующее мгновение со скрежетом тормозов скрылся за ближайшим поворотом. А потом крики людей, вой полицейской сирены и лужи крови, растекшиеся под изрешеченным автоматной очередью бездыханным телом его брата. И черт возьми, смерть была ему к лицу.
Машину полиция нашла практически сразу же, а в ней отпечатки Тома и пару его волос, лишний раз подтверждавших, что он в этой машине был. А потом нашли и самого Тома, автомат и остатки недогоревшей одежды, в которой он был во время убийства, в мусорном баке за домом, служившим его временным пристанищем. Слишком много неопровержимых улик, отсутствие алиби и присутствие слишком мощного мотива, чтобы у кого-то возникли сомнения в виновности Тома. Человек, нанятый Френком, который встал Нику в кругленькую сумму, оказался мастером своего дела, что даже Андреа не смогла бы подкопаться. Впрочем, у Френка словно был нюх на профессионалов, и Ник всегда ему безоговорочно доверял. И никогда об этом не жалел.
Убийство собственного брата действительно далось ему легко, даже легче, чем он предполагал. Никаких угрызений совести, сожалений и размышлений, что он стал Эриком. Только лишь удовлетворение, будто это было единственно верным решением, который принял бы абсолютно каждый.
Единственное, что вызывало у него сомнение, было решение, стоит ли звонить матери. Он ни разу с момента своего первого отлета из Чикаго не звонил ей. Лишь она пару раз предпринимала попытки поговорить с ним, но наталкивалась лишь на его нежелание начинать разговор и односложные ответы, после которых вскоре она попытки свои оставила. И вот Ник сидел, держал в руках смартфон и задумчиво разглядывал вид за панорамным окном, решая, что будет вызывать подозрение: его звонок или его молчание.
Трубку Андреа взяла не сразу, а когда взяла, Ник даже голос ее не сразу узнал, таким поникшим и безжизненным он ему показался.
– Слушаю.
– Мам, привет, – было так странно называть ее матерью вслух, слово даже чуть не застряло поперек горла.
– Ник? – она была удивлена, даже помолчала пару мгновений и вздохнула. – Здравствуй, милый.
– Я слышал про Маркуса, соболезную.
– Я до сих пор не могу поверить, что это случилось. Мне иногда кажется… – она снова замолчала, только молчала на этот раз куда дольше, Ник тоже молчал, не нарушая повисшую тишину. – Это так странно и слишком вероломно.
– Так бывает в нашем мире. Ты как вообще, держишься?
– Стараюсь, милый, правда стараюсь. Прилетишь на… похороны?
– Извини, слишком много дел. Я просто позвонил спросить, как ты.
– Как я могу быть? – она грустно усмехнулась. – Не буду занимать твое время своими разговорами, милый, просто пообещай, что будешь беречь себя.
– Обещаю. Мне правда очень жаль, мам. Если что понадобится, звони.
– Спасибо, сынок, для меня это важно.
Жаль ему не было, только вот после разговора с Энди на душе почему-то остался какой-то осадок, от которого он не смог избавиться до самого конца дня.
Домой Николас вернулся уже после заката, взглянул на сидящую на диване в гостиной Эмили, которую снова какой-то фильм, идущий по телевизору, интересовал больше, чем его возвращение. Ник усмехнулся, окинув Эми взглядом, и без слов поднялся наверх, в ванную, где наконец смог насладиться прохладными струями под душем, подставляя им лицом и отгоняя все многочисленные мысли.
Эмили заговорила с ним лишь перед самым сном, долго перед этим лежа к нему спиной, а когда он уже потянулся к ночнику, наконец повернулась и неуверенно на него взглянула.
– Ник… – тихо позвала она, а Ник тут же взглянул на нее, так и не выключив свет.
– Да, маленькая моя?
– Ты правда оплатишь Тому адвоката?
– Конечно, я ведь обещал, – он улыбнулся и притянул ее к себе, она доверительно устроилась у него на плече, а он обнимал ее, поглаживая нежную кожу. – Я сделаю все, что смогу для тебя и твоего брата, только отпустить я тебя не смогу, я не прощу себе, если потеряю тебя.
– Я понимаю, – Эмили тяжело вздохнула и замолчала, сомневаясь, стоит ли вообще начинать тему, а когда все же решилась, приподнялась и внимательно посмотрела Нику в лицо. – Я думала об этом весь день… Обо всем этом. Кто-то ведь убил Маркуса, это был не Том, я уверена в этом, тогда кто…
– К чему ты клонишь?
– Не знаю, как лучше спросить это. Только пообещай, что не обидишься на мой вопрос.
– Я вообще на тебя никогда не обижаюсь, – хмыкнул он.
– Хорошо… Ник, это не ты убил брата?
Наверное, стоило ждать, что она задаст этот вопрос, только в тот момент он никак его не ждал. Понимал, что возможно, после Тома он действительно был вторым заинтересованным в смерти Маркуса лицом, но почему-то думал, что ей и в голову такое не придет. Но ей пришло, а он даже на мгновение растерялся, но практически сразу же взял себя в руки, ухмыльнулся и погладил ее по волосам.
– Ты правда думаешь, что я смог бы убить брата?
– Я не знаю, – она растерянно покачала головой, помолчала и снова, помедлив, устроилась у него на плече. – Это глупо, я вообще не знаю, как мне в голову такое пришло, просто все случившееся в последнее время…
– Я бы с удовольствием набил ему морду, в мыслях бы даже убил, но на деле… Мы никогда с тобой не обсуждали это, но это и не надо обсуждать, это нужно просто оставить в прошлом, в Чикаго, а прошлое никогда больше не побеспокоит тебя. Лондон – это твой шанс начать жизнь заново, и я не хочу, чтобы ты снова возвращалась назад.
– Клянешься, что это не ты?
– Тебе правда нужна моя клятва?
– Пожалуйста, Ник, мне правда это нужно.
– Если это правда не твой брат, то его здорово подставили, думаешь, я бы смог причинить тебе боль? Это не моих рук дело, я клянусь тебе.
Он открыто врал ей и врать было непросто, обещать и клясться любимому человеку, который безоговорочно ему доверял. Во всем плане убийства Маркуса это было самой сложной частью, но он знал, на что себя подписывал, и собирался идти до конца, привыкая к собственной лжи, в глубине души надеясь, что сам в нее когда-нибудь поверит. Главное, чтобы остальные верили. И вера Эмили и Энди волновали его больше всего.
– Спасибо, – Эмили сильнее прижалась к нему и обняла, прикрыв глаза. – Спасибо, что был честен со мной и не обиделся на меня, для меня это правда важно. Просто все так сложно, слишком много мыслей в голове, я не знаю, что и думать…
– Ты всегда можешь поговорить со мной, ты же знаешь.
– Знаю. Спасибо тебе за все, я очень тебя люблю. Иногда мне кажется, что без тебя бы я не справилась…
– Я рядом, и я тоже люблю тебя. А теперь выкинь все мысли и спи, завтра разберемся с адвокатом, – Ник аккуратно потянулся к прикроватной тумбе и выключил ночник, снова прижал Эми к себе и заботливо поцеловал в висок. – Спокойной ночи, маленькая моя.
– Спокойной ночи…
Измотанная собственными мыслями, она уснула практически сразу, а вот он так и не смог за всю ночь глаз сомкнуть, обдумывая план дальнейших действий, ведь само убийство было лишь началом, дальше была череда лжи, которая никак не должна была выдать его, ведь даже малейшая ошибка с его стороны могла отправить все к чертям.
Но все, к счастью Ника, шло как по маслу. Он оплатил адвоката Тома, Эми больше не поднимала этой темы и вела себя как прежде, снова переживая свои проблемы наедине с собой, только лишь заплакала, прижимаясь к Нику, пачкая его рубашку потекшей тушью, когда состоялся суд и Тома приговорили к двадцати пяти годам тюрьмы. Он обнимал ее, поглаживал по спине и давал выплакаться, только сам был доволен сложившимся обстоятельствам, ведь все шло именно так, как он и хотел.
Только он до последнего думал, что Энди убьет Томаса. Не своими руками, но у нее всяко были связи и в тюрьме, где Тома бы никто не смог спасти, даже надзиратели, которых бы Андреа явно подкупила. Это было бы самым эмоциональным, но простым решением, и Ник думал, что убитая горем Энди так и поступит, а Том больше не сможет говорить о своей невиновности. Вот только даже в горе она осталась самой собой: решила, что двадцать пять лет тюрьмы куда более суровое наказание, чем просто смерть. И он был уверен, что жизнь она ему там испортит так, что тот сам захочет удушиться, только позволят ли ему… Сам бы Ник так и поступил, а этим он явно пошел именно в мать.
Саму же Энди он видел лишь однажды, когда в интернете появилось видео с похорон Маркуса. Поникшая, она уже не была той статной самоуверенной женщиной, какой он ее впервые увидел, она будто даже постарела лет на десять, и всем своим видом не вызывала ничего, кроме жалости. В суде она так ни разу и не появилась.
Зато там постоянно мелькала Влада, старательно игравшая роль безутешной вдовы. Только ее слезам Ник не верил, она была слишком хорошей актрисой, а роль была слишком легкой, чтобы она не справилась. Только он четко знал, что она была первой, кто радовался смерти мужа. И ничто не могло лишить его этой уверенности.
Николас правда думал, что все шло как по маслу и Эмили безоговорочно ему верила, пока к ним в очередной раз не зашел в гости Френк. Он частенько приходил к ним утром, когда им с Ником предстояло какое-то совместное дело. Сначала по привычке ждал Ника в машине, но потом по настоянию самой Эми, стал подниматься в квартиру, где она неизменно готовила ему чашку ароматного кофе, самого вкусного кофе, какой когда-либо пробовал Ник.
– Доброе утро, Френк, заходи. Ник еще собирается, пойдем, я пока кофе тебе налью.
– И Вам доброе, мисс Уилсон.
– Просто Эмили, я тебе в дочери гожусь, не доросла еще до мисс Уилсон.
– Как скажете, мисс… Эмили.
Николас слышал их голоса с первого уровня квартиры, застегивая пуговички на рукавах черной рубашки, и усмехнулся. Эми оказалась отличной хозяйкой, безумно любящей принимать гостей, только вот в гости заходил к ним только Френк, который за всех и отдувался, правда едва ли он вообще был против.
Ник уже спустился вниз и, пройдя через просторную гостиную, практически вошел в кухню, но замер, остановившись возле самой арки, встав возле стены, когда услышал негромкий голос Эмили.
– Френк, можно тебя кое о чем спросить?
– Конечно, ми… Эмили.
– Ты ведь слышал… – ее голос стал тише, Николасу даже пришлось прислушаться, чтобы разобрать ее слова. – Об убийстве брата Ника?
– Об этом только глухой не слышал, – усмехнулся в ответ Френк, и звякнула поставленная на блюдце чашка. – Спасибо за кофе.
– А ты можешь мне кое-что сказать? Только честно…
– Я всегда честен с Вами.
– Я не знаю, как спросить… – Эмили замолчала, будто прислушиваясь, спустился ли Николас и услышит ли он ее, но не услышав никаких подозрительных шорохов, продолжила: – Ты не знаешь, Ник имеет какое-нибудь отношение к его убийству? Я знаю, что ты знаешь абсолютно обо всех его делах, знаю, что ты предан ему, но пожалуйста, Френк, ответь мне, я обещаю, что ничего ему не скажу.
– Нет, – после небольшой паузы все же произнес Френк, и похоже, это был не тот ответ, который Эмили хотела услышать.
– Нет? Ты уверен?
– Я точно это знаю, Эмили.
– Френк… Я даже не знаю, как тебя благодарить, – Ник точно знал, что в тот момент она улыбнулась. – Ты очень облегчил мне жизнь. Хочешь еще кофе?
В преданности Френка Николас не сомневался, как и Эмили, только до последнего верил, что и Эми не сомневается в его, Ника, невиновности. Она сомневалась, а он понятия не имел, то ли она просто о чем-то догадывалась, то ли действительно были какие-то следы, которые рано или поздно привели бы к нему. И эти мысли действительно нервировали его, заставляя озираться и несколько раз проверять, что следов этих не было, а Энди так и продолжала верить выстроенной им иллюзии собственной невиновности, иначе последствия были бы необратимы.
И его уверенность хоть и была после разговора Эми с Френком шаткой, но она хотя бы была, пока через месяц после смерти Маркуса на его пороге не оказалась Андреа, которую он никак не ждал.
– Здравствуй, милый.
Его уверенность рассыпалась словно карточный домик.
========== Глава 20. Лжец, лжец ==========
Ему потребовалось пару мгновений, чтобы вернуть себе самообладание и привычно хмыкнуть, окинув стоящую напротив мать взглядом. Ее взгляд этот не смутил, она даже улыбнулась, казалось, с любовью посмотрев на сына.
– Мамуля, – усмехнулся Ник, но пускать ее в квартиру не спешил, мельком взглянул за ее спину, убедившись, что она действительно была одна. – Какими судьбами?
– Проездом в Лондоне, а ты вроде говорил, что не будешь выгонять, если я случайно зайду к тебе в гости.
Он говорил, только в гости ее не ждал.
– Тогда проходи, я же обещал.
Усмехнувшись, Ник пропустил ее в квартиру и закрыл за ней дверь, еще раз выглянув наружу, но, опять не заметив ничего подозрительного, немного успокоился и помог Андрее снять плащ, проводив ее в гостиную.
– Милый, – Энди остановилась практически возле самой двери и повернулась к нему, долго смотрев в глаза, будто что-то хотела спросить, но никак не решалась, что было так несвойственно ей. Ник ее не торопил, взгляд не отводил, но вопросительно бровь все же поднял, стараясь понять, что же она от него хочет, а в голову ничего хорошего совершенно не лезло. – Можно тебя обнять?
Он не знал, как реагировать на просьбу: то ли спокойно выдохнуть, то ли обрадоваться, то ли удивиться ее внезапному проявлению нежности. Он прекрасно понимал, что мог выдать себя даже в мелочах, понимал, что надо было привычно усмехнуться или сказать очередную колкость в ее адрес, но в итоге лишь развел руки, и Энди, не медля, тут же обняла его, с нежностью, по-матерински, будто он действительно был ее любимым сыном. Николас даже растерялся, помедлив пару секунд, и тоже аккуратно, неуверенно ее приобнял. Это было так непривычно и так… приятно что ли, он сам не мог понять собственных ощущений. Понимал лишь, что расслабляться нельзя, ведь он все еще не знал истинную причину ее приезда.
– Спасибо, – Андреа наконец отошла от него и улыбнулась.
– Присаживайся, – он указал ей на серый диван, на котором она тут же устроилась, закинув ногу на ногу. – Чай, кофе?
– Благодарю, я ненадолго. Просто хотела увидеть тебя, убедиться, что у тебя все хорошо.
– У меня все отлично, как и всегда. Материнский долг выполнен, и теперь можно смело возвращаться домой? – он ухмыльнулся и хотел сесть в кресло напротив, но она, опустив его маленькую колкость, осторожно коснулась его руки, останавливая.
– Посиди со мной.
– Решила устроить здесь телячьи нежности, да, мамуля? – но рядом с ней он все же сел под ее довольный взгляд.
– Спасибо, – Энди снова улыбнулась, откинувшись на мягкую спинку дивана, а Ник не мог не отметить, что выглядела она гораздо лучше, чем когда он видел ее в последний раз.
Она даже как будто помолодела с их последней встречи, Николас сразу подумал об очередной подтяжке, которыми она явно не брезговала. Но дело было не только в этом, да и выглядела она в основном точно так же: идеально сидящий на точеной фигурке белоснежный брючный костюм, не менее идеальная королевская осанка, аккуратно собранные волосы. Все было привычным, кроме ее взгляда. Ник наконец понял, что так кардинально преобразило ее: взгляд стал живым, Николас не видел в нем больше смирения, даже грусти там больше не видел, как будто ей и дела не было до смерти любимого сына. Но дело ей было.
– Так жалко, что ты не смог присутствовать на похоронах Маркуса, – начала она и тяжело вздохнула, но смотрела на сына внимательно, тот даже напрягся под ее взглядом, а все сомнения снова накрыли его с головой.
– Не было времени, извини.
– Я понимаю, – она помолчала, подбирая слова, а ему казалось, что она физически ощущает его напряженность. – Знаешь, милый, все это так странно…
– Что именно?
– Все, абсолютно. Можешь считать меня сумасшедшей, но я не верю в виновность Уилсона. Не могу верить.
Глупо было бы считать ее сумасшедшей, скорее чертовски умной, а может, с хорошей интуицией. Ник и не думал, что ее будет так легко убедить в собственной лжи, но надеяться ему это не мешало. Оставалось лишь понять, ради чего мать летела через Атлантический океан: ради необоснованных догадок или ради того, что она действительно знала.
– Почему? Улики вроде неопровержимые. Да и мотив был.
– Все так говорят, милый, но все слишком очевидно, не находишь?
– Ну он вроде никогда и не отличался особой сообразительностью, – Ник пожал плечами, тоже откинулся на спинку, взглянул на Энди и старательно изображал спокойствие, но отделаться от мысли, что она все знает, он никак не мог. В голове крутились лишь мысли, как выбраться из этого дерьма с минимальными потерями, но ничего стоящего на ум не приходило: к личному визиту матери он готов не был.
– Но все же это глупо даже для него. Он так долго скрывался, а потом в одно мгновение дал себя обнаружить с целым ворохом улик. Слишком очевидно, только эту очевидность почему-то вижу только я, – Энди снова тяжело вздохнула и покачала головой.
– Может, просто ты одна так себя накручиваешь. Я понимаю, он был твоим сыном, ты любила его, но он занимался плохими вещами, а в нашем деле долго не живут, – Ник усмехнулся и, помедлив, аккуратно взял мать за руку, она удивленно взглянула на него, но руки не убрала, даже немного ее сжав. – Знаю, что это сложно, но тебе нужно смириться с этим и не изводить себя, мам. Это больно, но нужно жить дальше, у тебя осталось еще семь детей, и им всем нужна мать.
– Восемь, – тут же исправила она его.
– Прости?
– Ты тоже мой ребенок.
– Точно, – с усмешкой согласился Ник, – и как я забыл. В любом случае, всем этим детям ты нужна, а Маркусу ты своими подозрениями уже не поможешь. Только себя изведешь и все.
– Наверное, ты прав, милый, – она отпустила его руку и прошлась по гостиной, подойдя к панорамному окну. – У тебя красиво.
– Я знаю.
– Даже представить себе не могу, сколько труда ты приложил, чтобы на эту красоту заработать. Ты сильный человек, многого добился сам, наверное, в этом есть и свои плюсы. Закалка на всю жизнь, она делает тебя сильнее, но циничнее, уж мне-то это знакомо.
– В тебя я пошел не только внешне, мамуль.
– Я знаю, – ее губ едва коснулась улыбка, когда она через плечо взглянула на него, а потом снова отвернулась к окну. – Вот я думаю, милый, что за убийством Маркуса тоже стоит сильный человек. И влиятельный. Куда более влиятельнее, чем шестерка Уилсон. А он так, лишь пешка в игре королей.
– Даже пешка может стать ферзем.
– Может, милый, может, но на доске слишком много фигур, до эндшпиля еще далеко.
Ему не нравились ее разговоры. Андреа будто нарочно крутилась вокруг, аккуратно надавливала, стараясь найти слабость. Выжидала, когда ту самую слабость найдет, чтобы нанести свой единственный точный сокрушительный удар. Но Ник действительно был слишком похож на нее и сдаваться просто так не собирался. А внутри все кипело, он прекрасно понимал, что мать обо всем догадывалась, только вот доказательств у нее, похоже, действительно не было. Едва ли бы она вела тогда эти разговоры. Нужно было играть дальше. Взять себя в руки, откинуть собственные страхи и переживания и довести игру до конца. Энди была права, до эндшпиля было еще далеко, а проигрывать в середине игры было слишком дерьмово. Особенно когда он был на один шаг впереди.
– Выпьешь со мной? – Ник поднялся с дивана и подошел к барной стойке в углу просторной гостиной, достал початую бутылку виски и два бокала, не дождавшись ответа матери.
– Если только немного.
К ней он подошел уже с двумя наполненными бокалами, один из которых ей протянул. Отсалютовал и сделал глоток, наблюдая, как она, даже не поморщившись, отпивает из бокала.
– И какие у тебя идеи по поводу заказчика?
– Самые разные, милый. Маркус действительно очень многим перешел дорогу, вопрос лишь, кто из них влиятелен настолько, чтобы так чисто подставить.
– Хочешь, я помогу тебе в поисках убийцы.
– Ты? – Энди удивленно взглянула на сайте, вскинув тонкую бровь, и сделала глоток, внимательно разглядывая его лицо.
– Почему нет? Раз ты веришь, что убийца не Уилсон, то я хочу помочь тебе найти убийцу. В конце концов, ты один раз мне здорово помогла, а я не хочу быть должным тебе всю жизнь.
Пауза затянулась. Андреа не торопилась отвечать ему, видимо, выбитая из колеи внезапным предложением. Долго изучала лицо сына, а он снова не сдавался в этой игре в гляделки.
– Как Эмили?
Он прекрасно знал, к чему она сменила тему разговора.
– Хорошо, скоро как раз из университета вернется.
– Я рада, что у нее все хорошо. Она милая девочка, совершенно не заслужила то, что пережила. Честно говоря, я боялась, что ее все это сломит.
– Она сильнее всех нас.
– Ты любишь ее?
– Не понимаю твоих вопросов, мамуля.
– Так любишь?
– Люблю.
– А для спокойствия любимых мы готовы пойти на многое…
Эта игра могла затянуться надолго. Она могла еще долго провоцировать его вопросами, а он мог еще долго изображать непонимание, но рано или поздно, кто-то бы совершил ошибку. И что-то ему подсказывало, что в словесных дуэлях у Энди был куда более внушительный опыт, а значит, нужно было срочно менять тактику: прекращать отбиваться и брать инициативу в свои руки.
– Может спросишь уже то, ради чего пролетела несколько тысяч? – с усмешкой поинтересовался Ник.
– Прости?
– Я не глупый мальчишка, мамуль, думаешь, я не вижу, куда ты клонишь все темы? Я уже перерос это. Просто спроси прямо то, что ты хочешь.
– Хорошо, – Андреа помедлила, допила оставшийся виски и взглянула на сына, внимательно, пронзительно, будто старалась заглянуть к нему в душу, только Ника ее взгляд не смущал, души у него давно уже не было. – Это ты убил Маркуса?
– Ты серьезно? – Ник недовольно усмехнулся и вопросительно посмотрел на мать, положив руки в карманы джинсов, сделал шаг к ней, чуть склонившись к ее лицу, и прищурился, заглянув в глаза. – То есть ты правда думаешь, что я убил Маркуса? Браво, мамуля, – он наигранно похлопал в ладоши, только взгляда так и не отводил. – Ты превзошла сама себя, а я думал, что меня уже ничем не удивить. Ты смогла, поздравляю. И каково это, обвинять одного сына в убийстве другого? Приятное чувство? Но я же плохой сын, мамочка, так что смею тебя огорчить. Это не я убил его. И ты можешь и дальше пытать меня своими вопросами, можешь хоть землю носом рыть, перевернуть весь Лондон верх дном, только вот факт моей непричастности от этого не изменится. А теперь уж прости, но ты знаешь, где выход. Надеюсь, билет домой ты уже припасла? Он тебе пригодится.
– Нет, милый, не припасла, – выдержав монолог сына, усмехнулась Энди, но от него все же отошла и вновь выглянула в окно. – Мне нравится Лондон.
– Только ты не нравишься Лондону.
– Надеюсь, мое извинение хоть немного исправит эту ситуацию? – Андреа взглянула на Ника, который так и продолжил на нее молча смотреть. – Милый, извини, я не хотела тебя обидеть. Но последние месяцы плохо мне дались, мне иногда кажется, что я схожу с ума. Я просто должна была убедиться, что ты действительно к этому непричастен. У вас с Маркусом были некоторые проблемы… В любом случае, я надеюсь, что ты не будешь обижаться на меня слишком долго.
– Это все?
– Все, милый. И я действительно пойду, очень устала после перелета. Извини еще раз.
Посмотрев пару секунд на сына, Андреа направилась к выходу, но Ник чувствовал ее желание остаться. Только вот он боролся сам с собой, не зная, останавливать ее или нет. И говорили в нем далеко не чувства сына, хотя и они были где-то совсем глубоко, говорили в нем логика и осознание, как следовало дальше себя вести: в то, что мать так быстро сдалась и в одно мгновение поверила ему, не верил уже он.
– Где ты остановилась? – все же спросил он, глядя ей вслед.
– В «Риц», – она тут же взглянула на него, едва улыбнувшись.
– Надолго в Лондон?
– Не знаю, еще не решила.
– А как же муженек? – с усмешкой поинтересовался Ник. – Не против путешествий блудной жены?
– Мы развелись.
– Прости?
Теперь пришло его время удивляться. Зато теперь он точно понял, что так сильно изменило ее. Николас прекрасно помнил ее рассказ и то, на чем строилась семейная жизнь, видел, как она угнетает мать, хоть та и старалась казаться счастливой и довольной жизнью, только потухший взгляд выдавал ее с головой. А вот развод, похоже, действительно подарил ей ту свободу, о которой она мечтала всю жизнь.
– Месяц назад, – она пожала плечами. – Официально мы, конечно, еще женаты, но это ненадолго.
– И кто же был инициатором развода с миллиардером?
– Я. Просто… устала что ли.
– И на что планируешь доживать свои деньки?
– Я не церковная мышь, милый, кое-что заработала за свою жизнь.
– Ладно, это не мое дело, – хмыкнул Ник и снова задумался, убрал рукой назад волосы, и подошел к матери, которая выжидающе смотрела на него. – Не хочешь поужинать сегодня?
– Ты серьезно? – она была удивлена, но улыбнулась, попыталась найти хотя бы намек на шутку на лице сына, но он был вполне серьезен. – Не отказалась бы.
– Тогда в девять я пришлю за тобой своего человека, такси в Лондоне, конечно, колоритные, но так надежнее.
– Если тебя не затруднит.
Он помог ей снова надеть пальто и даже проводил до улицы, посадив ее в такси, наблюдая, как машина скрывается за поворотом. Вдохнул холодный воздух и прикрыл глаза, поежившись. Первый раунд вроде был за ним. Разве что Андреа не придумала куда более коварный план, заманивая в собственную ловушку. Вот только сколько этих раундов еще предстояло, Ник не знал, мать явно дала понять, что уезжать не собирается. По крайней мере, пока.
Когда он поднялся в квартиру, Эмили еще не вернулась. Он покосился на часы и нахмурился: она задерживалась. Она могла просто задержаться на парах, зайти с подружкой в кафе или попасть в пробку, он не знал, но неприятное чувство медленно выедало его изнутри.
Устроившись за каменной столешницей, он закурил и сделал затяжку, хотел плеснуть себе еще виски, но усмехнулся, понимая, что даже для него это уже слишком. Когда сигарета была затушена в тяжелой пепельнице, и Ник потянулся за телефоном, чтобы позвонить Эмили, входная дверь хлопнула, а вскоре на пороге кухне появилась и сама Эми.
– Где была?
– У нас были гости? – вопросом на вопрос ответила она и вскинула тонкую бровку, но тут же добавила: – Слишком стойкий аромат женских духов.
– А, это, – Ник ухмыльнулся и поднялся, подошел к девушке и за подбородок поднял ее лицо. – Андреа заходила. Я вот и спрашиваю, где ты была и какой апокалипсис случился, что ты мне не отзвонилась и не предупредила, моя маленькая.
Ему показалось, что она побледнела. Большими испуганными глазами смотрела на него, а когда он убрал руку от ее лица, сглотнула, поджав губы. Зато Ник точно мог быть уверен, что его запугивания страшной и злой Энди, которая так и ждала маленькую Эми в Чикаго, возымели успех.
– И зачем… Зачем она приехала?
– Соскучилась, тем более я ее приглашал. Правда давно, но все же. Иди сюда, – все же смягчился Николас и прижал ее к себе, поцеловав в макушку. – Не бойся, она не причинит тебе вреда, я ей не позволю. Слышишь, маленькая? Я не дам ей обидеть тебя. Но вряд ли она за этим прилетела.
– Но как же Том? – она неуверенно подняла на него взгляд. – Ты ведь говорил, что она захочет отмстить ему…
– Она не дура, чтобы делать это здесь. Поэтому успокойся, все будет хорошо. Я, кстати, пригласил ее на ужин, в какой ресторан бы ты хотела пойти?
– Я… – она замялась, снова поджала губы и отвела взгляд, не зная, как дальше продолжать.
– Хочешь остаться дома?
– Если ты не против, я плохо себя чувствую, голова болит и…
– Иди отдыхай, – остановил поток ее лжи Ник и нежно поцеловал. – И не бойся, поняла меня?
– Поняла.
Ближе к девяти он действительно послал за матерью своего человека: Френка, которому доверил ответственное задание следить за каждым шагом Энди в Лондоне. Френк сначала даже обиделся на такое задание от босса, пытался что-то сказать против, ссылаясь на то, что это уже давно не его уровень, но после недолгих пререканий все же согласился.
Ужин прошел как и десятки таких ужинов в Чикаго, Андреа старалась изобразить из себя заботливую мать, которой были так интересны дела сына, а Николас старался сильно не язвить, понимая, что он сам был инициатором этого вечера.
