Текст книги "Ночь, когда пролились звезды (СИ)"
Автор книги: Nikyliya
сообщить о нарушении
Текущая страница: 44 (всего у книги 54 страниц)
Но вовсе не это привлекло внимание Люси и небольшой толпы, раскрывшей рты в восхищении. Потому что в самом центре импровизированной тренировочной площадки происходило настоящее шоу, устроенное отнюдь не любителями. А Искателями.
В воздух взметнулся столб песка, когда по нему проскользил Нацу. Он выглядел так непринужденно, словно оседлал воздух. А после извернулся невероятным образом и изобразил дугу ногой, которая тут же вспыхнула жарким пламенем.
– Слишком толсто, Саламандр, – самодовольно хмыкнул Стинг, изобразив на лице нахальную ухмылку. Мир, а вместе с ним и все остальные, ослепли на мгновение – юный Саблезуб вспыхнул ярким светом и тут же погас. Но этого было достаточно, чтобы застать Нацу врасплох и оказаться прямо перед ним с занесенным кулаком.
– Уверен? – в такт ему, усмехнулся Нацу, и Стинг тут же одернул задымившуюся руку. Воздух вокруг Нацу плавился.
– А ты хорош, черт тебя побери! – добродушно воскликнул Стинг, подныривая ему под руку и толкая в спину.
Нацу упал руками в песок, и Люси поняла, что он сделал это намеренно только тогда, когда он отвел горящую ногу и сбил противника с ног. Толпа возбужденно закричала что-то невпопад.
Люси почувствовала, что улыбается, наблюдая за ними. Нацу пытался объяснить ей то, что она видела сейчас, но, наверное, тогда она не смогла понять его до конца. А теперь увидела воочию.
Он кайфовал от того, что делал сейчас.
Нацу тух, просиживая штаны в пабе или дома, начищая оружие до блеска. Нет, конечно, он никогда не показывал, что что-то не так, он все так же улыбался и искал способы весело провести свободное время.
Но по-настоящему живым она видела его именно в такие моменты. Когда адреналин закипал в его крови, вырываясь наружу алым смертоносным пламенем. Он ощущал себя по-настоящему живым, когда жидкость закипала в его венах, когда он чувствовал, что живет не зря. Когда он был нужен, когда в нем бурлила эта необузданная энергия.
Именно поэтому он сам однажды выбрал стать Искателем. Именно поэтому всегда первым рвался в бой, готов был костьми лечь, но помочь, спасти, преодолеть.
Она восхищалась этой его чертой. В нем было столько жизни и силы, что ни одному живому человеку и не снилось. Именно поэтому огонь выбрал его. Нацу родился с ним в ярких горящих глазах.
В какой-то момент, она поняла, что он заметил ее. Пронырнув под Стингом, он вскочил на ноги, повернувшись к ней всем корпусом и вдруг замер, широко улыбнувшись. Она улыбнулась в ответ и помахала ему рукой.
Тогда-то ему и прилетело по голове от Стинга. Воздух заискрился от мощного выброса магии, и Нацу, выругавшись, полетел в песок. Взметнув вверх серую пыль, он раскинул руки в стороны и досадливо затих.
– Эй, ты в порядке, Хвостатый? – насмешливо поинтересовался Стинг, нависая над ним сверху. – Живой? Давай, посмотри на меня!
– Как-то не очень хочется, чувак, – проворчал Нацу и, уперевшись руками над головой, ловко вскочил на ноги, снова принимая боевую стойку и возбужденно ухмыляясь. – Это еще не все.
Стинг, будто почувствовав взгляд Люси на своем затылке, обернулся и приглушенно хохотнул, прищурив игривые голубые глаза.
– А, ну понятно! – закатив глаза, он вновь обернулся к Нацу, заставляя руки светиться. – На виноубийцу засмотрелся. Соберись, ты же воин! К девчонкам потом пойдем приставать!
Люси тихо рассмеялась, отталкиваясь от стены. Пожалуй, сейчас она ему больше мешала. Тем не менее, с каждым новым часом на душе становилось все легче и легче.
«Я бы остался в лагере. Это мой дом.» – сказал тогда Нацу, пожав плечами.
«Поселился бы в доме подальше ото всех вместе с кучкой моделей из Пегасов и огромным баром.» – так звучал ответ Грея. И, наверное, что-то из этого набора лжи было правдой.
На самом деле, вспоминая их уютный разговор по душам уже сейчас, Люси подумалось, что тогда солгали они оба. Возможно, неосознанно. Возможно, ошибалась и сама Люси. Она ведь тоже всего лишь человек.
Проходя мимо круглого здания собраний, она вдруг увидела знакомый темный потрепанный плащ. И обязательно прошла бы мимо, если бы не одна странность.
Лицо Жерара не скрывала ткань.
Она догнала его у самого входа и окликнула. Он вздрогнул так, будто попался на преступлении и обернулся.
– Что происходит? – Люси перевела удивленный взгляд с его спокойного лица на дверь в зал собраний. Она была чуть приоткрыта. – Почему ты…
– Я должен убедить ее, что союз с демонами – безумие, – за его отрешенностью скрывалось тщательно скрытое волнение. Люси поняла это только по тому, что он вдруг решил с ней этим поделиться, а не просто молча развернулся и пошел по своим делам дальше. Он оттягивал момент.
– Ты правильно поступаешь, – мягко кивнула Люси, говоря отнюдь не о демонах. Жерар долго смотрел на нее, плотно поджав губы и не сходя с места.
– А что ты думаешь насчет союза? Ты тоже была там. И имеешь право высказаться.
Люси вскинула брови. Захотелось съязвить о том, как много слов он сказал ей за одну минуту, но она сдержалась. Ох уж это дурное влияние от двух ее, острых на язык, сожителей.
– Предложение звучит очень заманчиво, – у Люси не было много времени, чтобы обдумать ответ, поэтому сейчас она очень тщательно подбирала слова. – Но я против. И дело даже не в том, что я слишком близко знакома с низшими демонами. А именно в том, что Мард Гир показал нам в видении.
– О чем ты? – казалось, что Жерар действительно крайне заинтересован ее словами.
– А ты не понимаешь? Он, буквально, всадил нож в спину своему создателю только из-за того, что предполагал, что тот однажды захочет от него избавится. Он предатель и лжец. Глупо верить лжецу, так?
– Да, так, – мужчина не улыбался, но Люси вдруг показалось, что его лицо смягчилось. – Я не хотел показываться ей. Но никто кроме меня не знает демонов так же хорошо. Я прожил рядом с ними достаточно. И надеюсь, что она прислушается ко мне.
Люси не смогла сдержать хитрой улыбки. Она готова была поклясться, что дело было не только в этом.
– Чему ты так улыбаешься? – беззлобно нахмурился Жерар.
– А вот и не улыбаюсь.
– Улыбаешься. Ехидно еще так, – парень покачал головой и вдруг поднял на нее полный отчаяния взгляд. – Грей сказал, что она искала меня несколько лет. Я был уверен, что она ненавидит меня, после… Я и не думал. Я… Она меня точно убьет. Да?
Как наяву Люси представила удивленно раскрытые глаза Эльзы, и все те эмоции, что последуют за удивлением. Непонимание, боль, обида, надежда, радость. Злость. Ярость. Убийство.
Да, сначала она определенно его убьет. Но Эльза не из тех людей, что долго таят в себе злобу. В конечном итоге, она его простит. И – Люси очень на это надеялась – это сделает ее счастливой. Она бы на ее месте умерла от счастья.
– Она поймет, – вместо всего этого сказала Люси и ободряюще улыбнулась.
Жерар молча кивнул ей, поджал губы и двумя широкими шагами зашел в здание. Люси же тихонько прикрыла за ним дверь. Хотелось верить, что и ее пламенные речи возымели свое действие.
А еще, что Эльза и правда не убьет его по ее же вине.
До заката она еще немного побродила по более-менее пустым улочкам. Иногда просто необходимо перестать бежать сломя голову непонятно куда. Остановиться и выдохнуть. Наверное, поэтому раньше она совершала так много глупых и нелепых ошибок – потому что не хотела останавливаться. Что ж, так вот как оно выглядит? Взросление. Когда мысли в голове перестают беспричинно кричать, переходя на спокойный размеренный тембр. Когда не пытаешься схватиться за все возможности сразу. Когда можешь трезво взглянуть на себя со стороны и принять обдуманное решение.
К черту! Да кого она обманывала?
Никто и никогда не сможет узнать, что принятое решение правильное до тех пор, пока оно не будет принято. Ни в пять лет, ни в шестнадцать, ни в двадцать пять, ни в пятьдесят. Возраст – цифры, правда – двояка. У жизни нет инструкции к применению, каждый должен написать свою собственную. Важнее то, как скоро ты сможешь это понять.
Люси ждала наступления ночи. И когда это произошло, она остановилась в тени двухэтажного домика, из окон которого тянулся сладкий аромат выпечки, и застыла, поднимая взгляд к небу.
Яркие закатные цвета постепенно темнели, чтобы вскоре стечь к горизонту, как акварельные краски, в которые добавили воды. Сначала бледные, затем все ярче и ярче, на небе начали загораться звезды.
Люси приглушенно засмеялась, понимая, что одна из них на нее однажды накричала, испугав до чертиков.
Лагерь привычно загорелся неоном, в котором теперь не было особого смысла. Разве что для освещения, и то обычные лампочки, наверное, были бы гораздо эффективнее. Но этот мир был бы уже не тем, сними люди запутанные нити со своих домов.
Нацу был для нее, как спокойное летнее утро, запутавшееся в белых простынях. Как одинокая полная луна на темном небе, когда на него еще не вернулись звезды. Как махровое одеяло в ночную прохладу. Как размеренный шум прибоя в безветренную погоду.
Грей был для нее прохладным вечерним порывистым ветром, подхватывающим распущенные волосы. Как нырок в ледяную воду после летнего зноя. Он был ее приятной болью, которую хотелось испытать снова и снова. Он был раскатом грома под кожей.
Встряхнув головой и стянув с волос резинку, распуская их, она зашагала вперед.
Войдя в чуть опустевший поздним вечером паб, она искала его глаза. А нашла то, чего ожидала меньше всего, как и Мира, уже поглядывающая в сторону камина, ехидно улыбаясь.
Расположившись в самом углу, подальше от остальных, Джет беззастенчиво прижимал к себе Леви. Они самозабвенно и отчаянно целовались.
Люси поймала взгляд Миры а-ля «я это всегда знала» и глупо захихикала. Она была рада за них. И еще вон за ту парочку незнакомцев, целующихся прямо за барной стойкой. И даже за сорванца Ромео, поглаживающего руку девчушки из соседнего лагеря с озорными длинными хвостиками.
– У нас завелся кто-то, колдующий любовь? – усевшись за барную стойку, Люси с улыбкой приняла у Миры тарелку с тостами.
– Я таких не встречала, – промурлыкала девушка, хитро прищуриваясь. – Но о причине все-таки догадываюсь.
Люси вопросительно приподняла брови, впиваясь зубами в успевший затвердеть хлеб. Кажется, она не ела уже целую вечность.
– В предстоящей войне есть и свои плюсы, – пожала плечами официантка, облокачиваясь локтями на столешницу. – Есть вероятность, что если умолчишь о своих чувствах сейчас, то потом говорить о них будет уже некому.
Люси поморщилась, вытирая уголок губ от крошек.
– Не самая романтичная причина, – она попыталась сказать это с полунабитым ртом, отчего они обе тихонько захихикали.
– Ты бы поменьше читала Левины книжки, – закатила глаза Мира. – А я вот рада. Хоть что-то хорошее. А то мне уже надоело врать Леви, что все свободные столики уже заняты и подсаживать ее к Джету.
Люси удивленно округлила глаза и беззлобно рассмеялась.
– А ты коварна, Мира! Надо бы быть с тобой поосторожней.
– И правильно, потому что ты следующая, милочка.
– Да? – Люси опустила взгляд на крошки, оставленные на столе, и начала неосознанно собирать их в одну кучку. – И кого же ты выбрала для меня?
Мира загадочно улыбнулась и игриво вздернула нос.
– А то сама не знаешь, – фыркнула она и резко смахнула тряпкой крошки, слегка ударив Люси по пальцам.
Люси подняла на нее свой измученный этим тягучим, как резина, днем взгляд. И не знала, что ей сказать. А Мира вцепилась в нее непривычно серьезным, с долей сострадания, взглядом и ждала. Люси ничего не осталось, как выдохнуть:
– Все так сложно.
– Все так просто, Люси!
Мира мягко улыбнулась, покачав головой. А потом по-матерински нежно потрепала ее по макушке и умчалась прочь, к магам, что уже давно пытались привлечь ее внимание.
Люси досадливо отодвинула тарелку с тостами, понимая, что эта беспардонная нахалка права. Весь этот день она лишь оттягивала тот момент, когда поставит во всем этом жирную точку. Она снова и снова убеждала себя, что должна подумать, хотя на самом деле…
Она знала ответ еще утром, когда стояла у открытого окна с чашкой горячего чая.
Весь этот треклятый день она пыталась найти логику в своих дурацких чувствах. Но правда в том, что любовь не поддается логике. Ты можешь сколько угодно раз ставить мысленные галочки в пользу то одного, то другого. А любовь в итоге отберет у тебя этот глупый список и вышвырнет на помойку. Потому что она уже давно все решила.
Любовь – это бесконтрольные необузданные чувства, непохожие ни на что, с чем ты сталкивался раньше. И эта штука ужасно противоречива. Тебя может разрывать от счастья, и в тоже время скручивать от необъяснимой боли.
Люси не просила этого. Но вот чувство уже есть, оно поселяется в груди, как смертельный вирус, и будет убивать тебя до тех пор, пока ты не дашь ему то, от чего буквально сходишь с ума.
Или пока оно не сожрет себя само за ненадобностью.
Она вскочила на ноги и обвела решительным взглядом паб. Его здесь не было.
Тогда она пробралась меж плотно расставленных столиков и остановила Лисанну, уносящую на подносе грязные тарелки.
– Привет, Люси, – Лисанна добродушно улыбнулась, как и всегда, смотря на нее своими огромными, светлыми, добрыми глазами. – Ты хорошо себя чувствуешь? Слышала, что ты опять была на задании…
– Все хорошо, – Люси вымученно улыбнулась ей. Меньше всего сейчас ей хотелось продолжать этот разговор. У ее решимости был срок годности. – Слушай, ты не знаешь, где Нацу?
Лисанна была удивлена ее возбужденным состоянием, но быстро взяла себя в руки, медленно кивая.
– Знаю. Он сегодня на ночном дежурстве. Кажется, где-то в районе Ночлега. Или у леса… Я точно не помню.
– Спасибо, – Люси постаралась улыбнуться ей, и тут же направилась к выходу их паба.
Если Нацу на дежурстве, значит она не сможет поговорить с ним до утра, потому что покидать лагерь сейчас без особой необходимости было запрещено – слишком опасно. Что ж, значит, сначала Грей…
Уже на выходе она прихватила с собой полную бутылку виски, которая предназначалась для новоприбывших гостей. Сейчас ей она была нужнее.
Она не была уверена, что застанет Грея дома, но уже через десять минут стояла перед его комнатой и тяжело дышала. Рука, сжатая в кулак, уже давно была занесена над дверью. Но сделать следующий шаг – просто постучать – оказалось непосильной задачкой. Что она должна ему сказать? Как начать разговор? Стоит ли долго объясняться, или просто выпалить все, как на духу, и убежать?
Дверь открылась перед ней, а она так и осталась стоять с поднятым вверх кулаком и с бутылкой виски, прижатой к груди. Судя по тому, как дрогнул уголок рта Грея, представшего перед ней в одних пижамных штанах и с лохматой головой, выглядела она так же неловко, как и ощущала.
– Ты своим сопением и мертвого поднимешь, куколка, – хмыкнул он, расслабленно облокачиваясь плечом о дверной косяк. Его заспанный взгляд скользнул по ее лицу, по нелепой позе, а потом остановился на бутылке виски. Тогда его брови удивленно поползли вверх. – Только не говори, что умудрилась напиться до такой степени, что перепутала двери?
– Нет, – Люси изо всех сил старалась, чтобы ее голос не дрожал. А еще она старалась не пялиться на его рельефный живот и твердую грудь. Опустив, наконец, кулак, она вцепилась двумя руками в бутылку и протянула ее перед собой. – Я подумала, что ты соскучился по этому, пока был у демонов.
Как же глупо она себя чувствовала! Особенно, когда его губы расплылись в мягкой усмешке. Да он же смеялся над ней, не отрывая цепкого взгляда от ее лица! А когда она подумала, что провалиться сквозь землю не так уж и плохо, он вдруг очень хрипло и тихо рассмеялся, делая к ней пол шага.
– Соскучился, – подтвердил он, принимая виски у нее из рук. А после наклонился и поставил его на пол со стороны коридора. – Только не по этому.
THE SCORE – Tightrope
Выпрямившись, он взял ее за руку, переплетая их пальцы, и дернул на себя. Шаг – и вот она уже у него в комнате. А он закрывает за ней дверь, невольно прижимая ее к ней широкой грудью.
Она задохнулась и мгновенно сошла с ума, но только до тех пор, пока он не отстранился, выпуская ее пальцы и заходя вглубь комнаты. Тогда она смогла немного унять сумасшедший трепет в груди.
Он стоял к ней спиной, нашаривая в полумраке комнаты белую футболку, небрежно брошенную на кровать. Его плечо было перебинтовано, на теле виднелись многочисленные ушибы и порезы, поэтому футболку он натягивал на себя с болезненным стоном.
Она стояла у двери, и никак не могла начать. Она молча наблюдала за тем, как он подошел к окну и открыл его, впуская свежий воздух. Как сел на подоконник и достал из кармана штанов пачку сигарет. А после поднял на нее вопросительный взгляд.
– Ты не против, если я закурю?
Люси покачала головой, и он чиркнул спичками. Запахло горьким ментолом, и это будто бы помогло ей прийти в чувства.
Красная от смущения, она шагнула вперед и присела на краешек его кровати. Грей наблюдал за ней с легким прищуром, глубоко затягиваясь. Да, ей не нравилась это вредная привычка. Но она никогда не стала бы отрицать, что ему это ужасно шло.
И, наконец, она решилась. Набрала в грудь побольше воздуха, собрала разбегающиеся слова вместе и…
– Грей…
– Я тут кое-что услышал, – перебил он, снова глубоко затягиваясь.
– Что ты услышал?
Надо было поговорить с ним днем, где-нибудь в пабе. Потому что эта полутьма сводила ее с ума. Потому что его тихий, с легкой хрипотцой голос, сводил ее с ума. Потому что его внимательный, пристальный взгляд сводил ее с ума.
– Нацу сказал, что не один я положил глаз на нашу маленькую неугомонную соседку, – он горько усмехнулся, отворачиваясь к окну. – Вот блин, думаю. Опять что ли драться? Рука-то еще не поднимается. А этот засранец вроде бы уже оклемался… Не знаю, честно говоря, я растерялся. Еще ни разу не попадал в такие отстойные ситуации.
– Грей…
– Оказалось, что все гораздо проще, – Грей затянулся в последний раз и заставил дымящийся бычок превратиться в кусочек льда, бросая его в пепельницу. – Нацу объяснил, что мы не должны давить на тебя, и дать время подумать. Выбрать самой. Такой уговор. Было такое?
– Да, – это все, что она смогла сказать. Она понимала, как он чувствовал себя сейчас. Но и неправой себя не считала. Это было, пожалуй, одно из немногих ее решений, о которых она ни разу не пожалела. Так было честно.
А Грей тем временем спрыгнул с подоконника и подошел к ней, присев на кровать рядом. Матрас прогнулся, и в нос ударил запах улицы и сигарет, которые он принес с собой.
Он молча хмыкнул каким-то своим мыслям. Он молчал, но внутри будто вел напряженный разговор, в который она не хотела вмешиваться. Она просто наблюдала за его лицом, повернутым в профиль. Было ощущение, что она видела его в самый первый раз. С него будто слетела вся напускная шелуха, и теперь перед ней сидел съедаемый одиночеством, пропитанный сомнениями и переживаниями, молодой, влюбленный по уши парень. Он больше не казался наглым и самоуверенным.
Он был растерян. Он проиграл в своей же игре, и теперь не знал, что с этим делать. Он был настоящим.
Ее рука дернулась и скользнула по черным простыням, остановившись в миллиметре от его ноги.
Грей не заметил этого и запустил пальцы в нерасчесанные волосы, шумно выдыхая. А потом вдруг схватил одну ногу за колено и закинул на кровать, разворачиваясь к ней всем корпусом. Горящий взгляд пробрал до самых костей.
– Грей…
– Не буду я играть в вашу игру.
Тихий голос Грея вибрировал отчаянным желанием. Он протянул руку и коснулся пальцами ее щеки, мягко скользя к волосам. Люси всхлипнула и зажмурилась, сильнее прижимаясь щекой к его грубой руке. Тогда вторая ладонь коснулась ее затылка.
– Грей…
Он не дал ей договорить, с сумасшедшей нежностью притягивая к себе и целуя. Но нежности хватило всего на пару мгновений. Руки скользнули по плечам, мучительно медленно спускаясь вниз по спине. И чем ниже они опускались, тем выше в ней поднималось мучительное, обволакивающее, но удивительно сладкое чувство. Когда оно застряло где-то в груди, Люси начала шумно втягивать в себя воздух, вместе с запахом его бесконтрольного желания.
Руки опустились до самого конца. Тогда он подхватил ее за ягодицы и легко усадил к себе на колени. На этом моменте она потеряла рассудок окончательно, сжимая пальцами футболку на его спине и жадно кусая его нижнюю губу. Грей удивленно выдохнул, и она почувствовала вибрацию его голоса на своем языке, когда он углубил поцелуй.
Темнота спрятала их от всего мира, больше не осталось никого, кроме них и беспорядочных прикосновений дрожащими пальцами к лицу, волосам, шее, спине, ключицам.
Если бы Грей не оторвался от ее губ, осыпая беспорядочными поцелуями все ее лицо, шею, плечи, она бы точно сошла с ума. Потеряла рассудок, выбросив из него все, что не касается его неправдоподобно мягких губ, колючих щек и плавящихся серых глаз.
Она горела. Горела заживо.
Но вот безумие слегка отпустило, и она смогла прошептать едва слышное:
– Грей…
– Нет, милая, – он оторвался от ее ключицы, продолжая держать ее за спину и затылок, не давай упасть на кровать. Мазнул припухшими губами по уголку ее губ. – Говорить буду я.
Он провел кончиком носа по ее скуле, продолжая вибрирующим шепотом:
– Черта с два я буду стоять в стороне и ждать, Люси. Черта с два, – он оторвался от ее лица и мягко опустил ее спиной на кровать, зависая над ней, опираясь на локоть здоровой руки. Он больше не дотрагивался до нее. Просто смотрел. Но это совсем не помогало, потому что этот взгляд был куда ощутимее любого прикосновения. – Ты нужна мне. Ты так нужна мне, Люси.
– Грей…
Он снова не дал ей сказать, коротко поцеловав в губы.
– У тебя есть полное право ненавидеть меня. Бояться и держаться как можно дальше. Все, чего я всегда хотел – чтобы ты поступала именно так, – Грей покачал головой, грустно улыбаясь. – И мне понадобилась куча времени, чтобы признаться себе, что это именно то, чего я хотел меньше всего. Ты должна знать, почему…
– Я знаю, – Грей вскинул на нее растерянный взгляд – она застала его врасплох.
– Вот значит как, – парень усмехнулся, задумчиво проводя пальцами по разбросанным по простыне светлым волосам. – Значит, я не ошибся. Ты самая настоящая злодейка Люси! Самая невероятная злодейка на свете, которая просто пришла и хладнокровно взорвала мне сердце.
– Я ничего не делала, – у нее слезились глаза, грудь сдавило болью, она задыхалась в сладком запахе корицы и мяты.
И это было так прекрасно.
– Я знаю. Сам виноват, – он усмехнулся, и с его лица больше не сходила мягкая улыбка. – Я так старался ненавидеть тебя за то, что чувствовал, хотя надо было просто бежать как можно дальше с самого начала… Я рад, что не убежал.
– Грей…
Он взял ее руку и коснулся губами ладони. Одно легкое прикосновение, а по ее лицу уже побежали горячие слезы. Она улыбалась.
Хорошо, что в темноте не было видно ее разбитых костяшек.
– Никогда бы не подумал, что стану делать это, но, Люси, – он переплел их пальцы и прижал их ко лбу, закрыв глаза. – Я очень прошу тебя дать мне шанс. Потому что точно знаю, что мне не померещилось все то, что творилось между нами. Ты. Очень. Нужна. Мне. Знаю, что сейчас нагло нарушаю правила твоей игры, но ведь и ты нарушила правила моей, когда беспардонно возвращала меня к жизни.
Он потянул ее за руку, помогая сесть, и теперь они сидели на кровати, в полной темноте, друг напротив друга, крепко держась за руки.
– Я не хочу обещать, что у нас все будет, как в книжках. Легко, просто и красиво? Нет, Люси. Но я сделаю все, чтобы у нас получилось. Я правда хочу этого. Я хочу быть рядом не потому, что у нас нет выбора, и мой дурацкий друг силком затащил тебя в нашу жизнь. Я хочу, чтобы ты сама этого хотела. Хочу, чтобы смотрела на меня не как на ублюдского алкоголика, а как на своего мужчину. Я хочу меняться для тебя. Я хочу увидеть мир вместе с тобой, хочу узнать тебя всю, потому что ты даже не представляешь себе, насколько ты невероятная.
Люси смотрела на него широко распахнутыми глазами и не могла поверить в то, что все это происходит на самом деле. Где сарказм? Где ухмылки? Где грязные шуточки?
Кажется, Грей уловил причину ее растерянности, и тут же беззлобно усмехнулся.
– А я что, по-твоему, камень бесчувственный, куколка? – он не удержался и притянул ее к себе, обнимая и утыкаясь носом в волосы. – Черт возьми, я думал, что с ума схожу, когда хотел так сделать, но не мог.
Безумие чуть отхлынуло, и тогда она смогла положить руки ему на грудь, чтобы надавить и отстраниться. Он выглядел ужасно взволнованным, и у него не получалось это скрыть. Люси подавила в себе желание успокоить его. Потому что теперь настала ее очередь сказать то, что она собиралась сказать с самого начала. Она должна была. Но сначала:
– Ты правда готов менять себя ради меня? – недоверчиво уточнила она. Грей напряженно кивнул, поджав губы. – Что, даже Леви злить перестанешь, если я попрошу?
Грей напряженно засмеялся и поднял перед ней раскрытые ладони, будто сдаваясь.
– Буду с ней самым милым джентльменом.
Люси хихикнула, хитро прищуриваясь.
– И Нацу перестанешь подкалывать?
Грей удивленно замер, и тут вдруг рассмеялся, взлохмачивая волосы.
– Не-не-не, подруга. Это уже слишком. Нам пора расстаться.
Люси рассмеялась с ним в унисон, чувствуя, как напряжение отпускает их обоих. Но она поторопилась с выводами, потому что Грей вдруг перестал смеяться, и мышцы на его руках снова напряглись.
– Это была шутка. Ты же научилась распознавать шутки, да?
– Конечно, я же не дура, – Люси снова рассмеялась искренней мальчишеской растерянности на его лице, и легонько ударила его по коленке.
– Ладно, – вновь посерьезнел Грей, смотря прямо ей в глаза. – Так что скажешь?
Улыбка медленно сползла с ее лица. Она волновалась. Не смотря на все то, что сказал ей Грей, на то, что он сидел сейчас перед ней со своими чувствами нараспашку, ей было трудно начать. Трудно, но необходимо. Ведь за этим она сюда и пришла.
– А что, если я скажу тебе, – медленно проговаривая слова, начала она, нервно покусывая распухшие от поцелуев губы, – что с самого начала пыталась сказать тебе, что уже приняла решение? – Она подняла на него взгляд и мягко улыбнулась. – И выбрала тебя.
– Скажу, что чувствую себя полным кретином. И лучше бы меня все-таки сожрали демоны.
Грей закатил глаза и широко заулыбался, пытаясь отвернуться, будто стесняясь своей улыбки. Но она не дала ему этого сделать и поймала его лицо руками, ласково целуя.
Она честно планировала легкое подбадривающее касание губ. Но как только это случилось, им обоим снова будто сорвало крышу. Это случалось бесконтрольно. Какая-то непонятная химия между ними, судьба или, может, очередная магия?
Они целовались снова и снова, так жадно, будто с рассветом их снова оторвут друг от друга или все это окажется просто сном.
Грей повалил ее на кровать, жадно целуя шею, зарываясь пальцами под футболку, а она просто отдавалась этому чувству – самому сильному, что когда-либо испытывала. И как только ей начало сводить ноги и скручивать низ живота от нового, вполне понятного желания, Грей резко остановился в паре сантиметров от ее губ. И теперь они просто смотрели друг на друга затуманенными взглядами и тяжело дышали.
– Рано, да? – его голос хрипел от возбуждения. Одно его звучание побуждало заставить его продолжить, но она сказала:
– Да.
И он откинулся на подушку, просто притягивая ее к себе, обнимая.
– Совсем крыша поехала, – фыркнул он, засмеявшись. – Видишь да, что ты со мной сделала, милая? Раньше я бы не стал спрашивать.
– Да уж, я помню, – фыркнула девушка ему в плечо, вспоминая их самые первые дни знакомства.
– Слушай, я тогда, конечно, был не прав, – обиженно протянул он. – Но, вообщето, я тебя тогда не заставлял. А не совсем по-джентльменски спрашивал. Ну да, не умею я подкатывать к женщинам!
Они пролежали вот так до самого утра, вдруг почувствовав острую потребность в том, чтобы просто разговаривать друг с другом. Так глупо, у них было бесконечно много возможностей для этого – в лесу на привалах, в пути, да даже просто дома, ведь они жили вместе. Но они этого не делали.
Люси не знала, правильное ли приняла решение. Но сейчас, смотря в живые глаза Грея, слушая его приглушенный смех, ей не хотелось ничего менять.
У нее появилось много людей, которых она любила. Леви, Лисанна, Эльза, дедушка Макаров, Мира, Эльфман… Нацу. Кого-то больше, кого-то меньше. Но то, что она чувствовала к Грею, было другим.
Если сложить все «за» и «против», рассуждать хладнокровно и логически… Наверное, ей стоило бы возненавидеть его с самого начала. Но глупое сердце однажды решило иначе.
И теперь, поцеловав задремавшего парня в плечо, Люси мысленно сказала ему спасибо.
Папин Олимпос – Айсберг
Комментарий к Глава 36. Он
Группа автора – https://vk.com/nikyliya_bac
========== Глава 37. С северо-запада ==========
Оглядываясь назад и вспоминая прошедшие годы своей жизни, Жерар не видел ничего, кроме непроглядной черноты. Злобные демоны, постоянный голод, нехватка кислорода, боль по всему телу, затхлый запах подземелья, крови чудовищ на руках и собственного пота. Если к нему и приходили сны, то лучше бы их просто не было. Ему снились исключительно кошмары. Одиночества он не ощущал уже давно. Просто привык.
Но Жерар никогда не жаловался. Ведь он сделал этот выбор сам когда-то очень давно.
И все эти ужасы не шли ни в какое сравнение с тем, что он испытал в тот короткий миг, когда на него уставились растерянные карие глаза девушки, которую когда-то давно он любил больше всего на свете. К которой даже прикоснуться боялся – такой она казалась ему хрупкой и нереальной.
Которую он изнасиловал прямо на влажной земле посреди леса, как какое-то животное.
Эльза. Находясь в долгой изоляции от людей, начинаешь забывать, какого это, когда твои ожидания расходятся с реальностью.
Тогда, решившись сдаться ей на милость, он ожидал чего угодно. Ее гнева, непонимания, холода. Он ждал, что она попросит его убраться туда, откуда пришел. Впрочем, так и случилось.
Но чего он точно не ожидал тогда – вдруг ни с того ни с сего почувствовать ее губы на своих. Она просто кричала на него и что есть сил лупила ему в грудь кулаками. А потом случилось это. Поцелуй, наполненный ее гневом, с солоноватым привкусом слез.
Но чего он не ожидал абсолютно точно, даже в своих самых смелых фантазиях – так это проснуться утром в ее постели.
И сейчас, затаив дыхание, он смотрел за тем, как перекатываются крепкие мышцы на ее гибкой обнаженной спине. За тем, как струятся по плечам длинные алые волосы, когда она пытается нашарить на полу одежду. Он просто лежал, боясь выдать свое нахождение в ее постели, будто она могла об этом не знать.
