Текст книги "Ночь, когда пролились звезды (СИ)"

Автор книги: Nikyliya

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 54 страниц)

Ледяная капля снова приземлилась ей на макушку. Люси зажмурилась, сдерживая подступающий к груди гнев и приготовилась к новой капле. Но вдруг к ее спине вплотную прижалась чужая твердая грудь. А на ее макушку опустился острый подбородок, тем самым невольно закрывая ее от новой порции капель.

Ей не нужно было смотреть, чтобы понять, кто к ней подошел.

Корица и свежая мята.

– Для древних людей они неплохо рисовали, – тихо шепнул он так, чтобы услышала только она. Вибрация его голоса перешла и на ее макушку, и на спину. Он продолжал стоять к ней вплотную, вытянув руку и прибавив к свету ее неона и свой. Розовый смешался с голубым.

Ей не хотелось отстраняться.

– А, как по мне, так это больше похоже на детские рисунки, – так же тихо ответила ему Люси, не увидев, но почувствовав, как он усмехается.

А после он чуть толкнул ее руку с неоном своей, переводя обзор на лицо женщины, изображенное в профиль.

– Я смотрю не на технику рисунка, а на его характер, – шепот Грея успокаивал и убаюкивал ее, она вдруг позабыла, где находится и для чего. Она просто послушно смотрела за тем, что он хотел показать, и ей действительно было интересно. – Максимально похоже перенести реальность на бумагу или любую другую поверхность трудно, да. Но возможно, и в этом не очень много смысла, – свободная рука Грея вдруг скользнула по ее талии и легла на живот, не принуждая ее застыть на месте, но мягко придерживая. Она чувствовала тепло его руки, и ее тело будто жадно впитывало его в себя. Было ужасно тяжело продолжать делать вид, что всего этого нет. – Гораздо интереснее вложить в рисунок свои эмоции и мысли. Пусть это будет немного небрежно или неуклюже, но такое творчество мне нравится гораздо больше. Когда смотришь на картину и чувствуешь.

– Что чувствуешь? – Люси показалось, что слова так и не сорвались с ее пересохших губ – только воздух покинул легкие – но Грей вдруг ответил.

– Просто… чувствуешь, – давление спало с ее макушки – Грей убрал подбородок. Но волос тут же коснулось теплое дыхание. – Что ты чувствуешь, смотря на рисунок, который я тебе подарил?

Люси содрогнулась всем телом, понимая, что она никогда не сможет описать ему те чувства словами. В мире просто не существует таких слов.

– Люси, ты где? Иди, посмотри!

Это был голос Нацу. Люси замешкалась, не зная, что ей делать – отвечать Грею или идти к Нацу. Но брюнет, провел по ее животу большим пальцем, отстранился сам и пошел вдоль стен дальше, как ни в чем не бывало.

Осторожно ощупывая землю под ногами, Люси вышла на голос Нацу. Он стоял к ней спиной, прямо перед дырой в полу, в которую провалился в прошлый раз. На то место попадало немного солнечного света из крыши.

– Нацу, осторожно! – испугалась она, приближаясь к нему.

– Не хочешь ли ты сказать, – он медленно повернул к ней голову, вздернув бровь, – что я настолько тупой, что упаду в эту дыру дважды?

Люси замялась, не зная, что сказать, но Нацу тут же улыбнулся одним уголком рта и подвинулся, приглашая ее встать рядом.

– Я пошутил, – успокоил он ее, а она забралась на ступеньки и осмотрелась, пытаясь понять, что он хотел ей показать. А Нацу молчал, давая ей возможность понять все самой.

И вот она увидела это – два крылатых иксида, изображенных на стене прямо за ямой.

– Я упал из-за того, что увидел этот рисунок, – пояснил ей парень, поймав ее взгляд. – Ничего странного не замечаешь?

Люси присмотрелась. Помимо иксидов, там был изображен человек. Звери парили в паре метров над его головой, но вот что странно…

– Они нарисованы маленькими, – догадалась Люси. – Намного меньше, чем человек.

– Ага, – радостно заулыбался Нацу. – Странно, да?

– Может просто у художника проблемы с глазомером? – предположила Люси. – Или он нарисовал иксидов вдалеке?

– Не знаю, но было бы круто, будь Хеппи таких размеров, – поняв, что говорит слишком громко и их могут услышать, Нацу стукнул себя рукой по губам и понизил тон, наклонившись ближе к девушке. – Тогда можно было бы прятать его под подушкой.

– Я могла бы не боясь дергать его за хвост, – заулыбалась в ответ Люси и захихикала, представив эту картину.

– Меня иногда пугают твои мыслишки, – засмеялся Нацу.

Он отвернулся, рассматривая маленьких иксидов, а Люси украдкой рассматривала его лицо.

И именно в этот момент она осознала, какие большие у нее проблемы.

Леви провозилась со своими книгами не меньше пяти часов, исследуя всю залу по несколько раз. Нацу даже успел вздремнуть, а Люси сходить в лес, набрать пахучей травы для чая и заварить его на костре снаружи для ужина.

И только тогда, когда ребята уселись есть, Леви вышла к ним на свежий воздух с победной осанкой.

– Вы только посмотрите, как она собой довольна, – усмехнулся Грей, так, чтобы Леви не услышала, а Люси не сумела сдержать улыбку. Подруга и правда выглядела так, будто победила в ежегодном конкурсе по литр болу от Миры.

– Узнала что-то интересное? – спросила Люси, протягивая ей тарелку и алюминиевую кружку.

– Кое-что узнала, – загадочно протянула Леви, задумчиво отпивая из кружки.

– Ну давай уже, не томи! – первым не выдержал Нацу.

– Ладно-ладно! – Леви отставила тарелку и кружку, явно готовясь к длинному рассказу. – С чего бы начать?.. Ладно, все мы знаем, что существует Бог тьмы и ночи – это Зереф. И Богиня света – это Мавис, которую убил Зереф. Но есть еще кое-кто. Если я правильно перевела, его называют Богом звездного неба, или Повелителем звезд, как-то так, перевод был очень расплывчатым.

– Так, и где он? – роль задавателя вопросов взяла на себя Люси, парни предпочли молча слушать.

– Этого я не знаю, там же древние люди на стенах писали, откуда им знать, где он сейчас? – скептически задрала бровь Леви. – Как я поняла, они втроем – три угла треугольника равновесия. Треугольник повторяется практически везде, в каждом рисунке.

– Почему именно треугольник?

– Это фигура порядка, фигура равновесия. Он олицетворяет стабильность. Когда все его углы равны – мир работает, как надо. А если одна из сторон перетягивает одеяло на себя… Ну, вы поняли. В общем, Зереф и Мавис – как две стороны медали. Как черное и белое, как добро и зло. Две противоположности, но, если между ними придерживать равновесие, то все будет хорошо. По крайней мере, так считал тот, кто все это нарисовал. И я склонна ему верить, это логично.

– Тогда что за третий бог?

– Он не то, чтобы бог… Если тьма и свет занимали в этой иерархии два нижних угла треугольника, то Звездный повелитель изображен на верхнем. Судя по всему, он следил за тем, чтобы тьма и свет оставались в равновесии. Что-то вроде воспитателя в детском саду, который не дает двум задирам подраться.

– Хреново он справился со своей работой, – присвистнул Нацу.

– Так может темный псих и его прирезал, – предположил Грей.

– Нет, – упрямо покачала головой Леви. – Он не мог. Тогда смысла в этом «уравновешивателе» бы не было, – она прочистила горло и продолжила. – Там было сказано, что во времена нападения драконов Зереф начал проводить какие-то эксперименты. В чем суть я так и не нашла, но кажется там промелькнула фраза «улучшенный мир». Знакомо, да? Так вот. В те же времена появились демоны, хотя до этого были только драконы. А теперь угадайте – кто их создал?

– Зереф? – удивленно вскинула брови Люси. – Но зачем? Он же сам теперь помогает от них избавляться.

– Не знаю. Может, понял, что это было ошибкой? Но вот что интересно. Там сказано, что большинство демонов получались тупыми и кровожадными, прям как наши. Но были и другие. Они были почти как люди, но только внешне.

– Ага, видали мы таких, – кивнул Нацу.

– Так вот. Среди них вишенкой на торте стал один самый удачный демон из всех, что ему удалось создать. Его звали Мард Гир. И именно этот Мард Гир присутствовал на ритуале Трех! Четвертый! Демон!

– А ритуал Трех это… – непонимающе протянул Нацу.

– Тупица, – тяжело вздохнул Грей.

– Ну как же! – всплеснула руками Леви. – Тот самый ритуал, на который собрались все трое Богов, чтобы объединить силы против драконов. Только так их можно было победить всех разом. Именно на этом ритуале произошло что-то, что пленило Зерефа и Мавис, а звезды с неба посыпались вниз. Тогда столько народу задохнулось…

– Точно, – хмуро буркнул Нацу.

– Получается, – задумчивый взгляд Люси вдруг просиял. – Чтобы узнать, что на самом деле произошло в тот день, нужно просто спросить у того, кто был там и видел все сам?

Леви глянула на нее исподлобья, поджав губы.

– Ага. У главного демона, которого, на минуточку, сам Зереф и создал! Ух не нравится мне все это! Этот его лучший мир, для которого надо было убивать его светлую половину… Равновесие не то что нарушено, его просто больше нет! И что теперь делать…

– А ничего, – твердо заговорил Грей. – Ты кто такая? Богиня, Звездная госпожа, или как там ее? Все мы обычные смертные, которые даже колдовать могут только с дурацкими камнями и то недолго. Да мы и дышать не можем без побрякушки на шее! Мы намного слабее людей прошлого, которые использовали магию направо и налево. Ничего мы не сделаем, даже если этот псих начнет убивать всех подряд. Смирись с этим.

– Или уже начал… – хмуро заметил Нацу.

– Думаешь, Лексус сказал правду? А если и так, это что… сделал Зереф? – Люси озвучила тот вопрос, что терзал ее с той самой ночи.

И ответа на него у ее друзей не нашлось.

***

Перед наступлением темноты Нацу и Грей позаботились о защите от Светочей. Они обмотали вход в развалины неоном, как новогоднюю елку, предварительно проверив, нет ли в помещении других незаметных проходов. Добраться до домика в лесу они уже не успевали. Конечно, Люси не прельщала идея заночевать в сыром темном помещении, в подвалах которого много лет валялся в гробу странный бог, но выбирать уже не приходилось. Укрыться в помещении было гораздо безопаснее, чем просто выложить на земле круг из неона.

Когда костер начал понемногу гаснуть, парни засобирались идти отдыхать. Но Леви закинула в огонь еще одно бревно, положив на плечо Люси руку – молчаливая просьба остаться.

Парни наказали им смотреть в оба в крайне шутливой форме, чтобы – иксид упаси – никто не подумал, что они за них переживают. А сами пошли спать, снова немного потолкавшись в проходе.

– Что такое? – взволнованно зашептала ей Люси, уже перебирая в голове варианты один ужаснее другого.

– Расслабься ты, – Леви откинулась назад на локти и медленно втянула носом воздух. – Ничего такого. Просто хочу еще немного посидеть, – и она снова с наслаждением вдохнула. – Воздух здесь совсем другой, да? Не то, что в лагере. Не думала, что обгоревшее дерево может пахнуть настолько вкусно, когда оно не в камине, а горит посреди леса.

– Ну вот, а ты боялась, – улыбнулась ей Люси, хотя та даже не смотрела на нее, не сводя завороженного взгляда с лениво пляшущего огня.

Леви замолчала, приподнявшись и опустив подбородок на согнутые колени. Люси последовала ее примеру и перевела взгляд на огонь, подставив его теплу озябшие ладони. Но уже спустя минуту резко отвела взгляд. Плохо. Смотря на огонь, она снова начинала слишком глубоко задумываться.

– Я уже рассказывала тебе, что Джет с Дроем дрались из-за меня с самого детства? – вдруг прервала уютную тишину Леви и улыбнулась, погрузившись в воспоминания.

– Зачем они дрались? – Люси не совсем понимала, к чему Леви вдруг решила ей об этом рассказать, но интерес в ней проснулся сразу.

– Ну, как зачем? – усмехнулась девушка. – Первая детская влюбленность. А в купе с юношеским максимализмом… – Люси тихонько присвистнула. – Как сейчас помню. Я думала только о том, где бы мне достать новый наряд для моей единственной куклы. А они лезли ко мне со своей любовью.

Люси ничего не ответила, ожидая продолжения. А Леви вдруг повернула голову, положив ее на колени боком, и задумчиво уставилась на блондинку. Она смотрела так очень долго, думая о чем-то, а Люси чувствовала себя ужасно глупой.

– А потом мы выросли, – снова заговорила Леви.

– И они перестали драться?

– Не-ет, – закатила глаза девушка. – Конечно, они больше не бросались друг на друга с кулаками при каждом удобном случае. Но лучше бы они просто дрались, знаешь? Меня ужасно раздражали эти их постоянные намеки и перепалки из ничего… А потом мы выросли.

– Что-то изменилось?

– Да. Я изменилась. В какой-то момент я с ужасом поняла, что Джет такой смешной, когда дурачится. А Дрой очень заботливый и надежный.

– Ты тоже влюбилась, – поняла Люси. И неприятное осознание пронзило все ее тело. – Но в кого из них?

– Я так и не успела понять, – Леви грустно улыбнулась. – Кто знает. Может, я любила их двоих сразу. Просто каждого по-своему, – на этих словах она выпрямила спину и повернулась к Люси всем корпусом, чуть склонив голову набок. – А ты, Люси? Уже смогла разобраться, в кого из них влюбилась ты?

От макушки и до солнечного сплетения прошлась волна ледяных мурашек. Люси заозиралась по сторонам, делая вид, что следит за опушкой леса. Но Леви все молчала, терпеливо выжидая ее ответа. И тогда Люси поняла, что бежать уже некуда.

– Как ты поняла?

– Знаешь, вообщето не по тебе, как ни странно, – Леви улыбалась мягко, успокаивающе. – А по этим двум индюкам. Я всю дорогу боялась, как бы они тебя на пополам не разорвали.

От ее слов в районе живот вдруг приятно потеплело.

– Правда? – искренне удивилась Люси. Что ж, как говорится, со стороны виднее. – Я ничего такого за ними не замечала.

– Даже не пытайся уйти от ответа, хитрюга, – Леви обиженно надула губы.

– Я не знаю, что чувствую, Леви. Ты же помнишь, что совсем недавно я не чувствовала ничего?

– Ой, – девушка раздраженно махнула рукой. – Это же просто отмазка, Люси. Все ты понимаешь. Просто не хочешь копаться в себе, – с ее лица медленно сползала улыбка вместе с остальными эмоциями. – Я всегда старалась особо не влезать в твои дела, хотя иногда мне очень хотелось сделать такой суровый вид и хорошенько отчитать тебя за неосторожность и ужасно-ужасно опасные поступки. Но сейчас я смотрю на тебя, подруга, и мне больно. Больно от того, что ты ведешь себя точно так же, как вела себя я. Я все оттягивала и оттягивала свой выбор, хотя видела, что и Джету, и Дрою ужасно больно от всего этого, хоть они и старались не подать виду, чтобы не навязываться мне. А потом… Потом стало поздно. Я так и не успела сказать… ему…

Леви запнулась и рвано выдохнула. Люси, не раздумывая, пересела к ней поближе и крепко прижала к себе. Девушка послушно зарылась носом ей в плечо и всхлипнула.

– Ты права, Леви. Я понимаю, о чем ты говоришь, – Люси невольно начала раскачиваться из сторону в сторону, поглаживая ее по спине. – Спасибо, что переживаешь за меня, но… Тут другое, понимаешь? Я бы и рада сделать выбор, потому что ты права – я определенно что-то чувствую. Но проблема в том, что, когда тебе не задают вопрос, очень глупо на него отвечать.

– Тогда они оба еще большие кретины, чем я думала.

Немного успокоившись, Леви еще раз раздраженно фыркнула ей в плечо и выпрямилась, посмотрев прямо в глаза Люси.

– Знаешь что? Если эти два идиота так и не очухаются, я сама тебя заберу! Такая девчонка пропадает!

Люси звонко рассмеялась. Ей стало немного легче. Когда говоришь о том, что тебя волнует, будто отпускаешь вместе со словами и часть напряжения. Порой это просто необходимо.

Они посидели еще немного, когда Люси заметила среди деревьев слабый свет. У нее не было сомнений, что это такое, и она соврала Леви, что ужасно хочет спать. Ей не хотелось пугать ее, поэтому она спешно затушила костер и прошмыгнула вслед за подругой за спасительный неон.

***

Путь назад показался Люси намного быстрее, хотя маршрут был тем же. Все дело в том, что она постоянно проваливалась в свои мысли, шагая за Нацу на автомате. Она копалась в себе, в своих мыслях, чувствах и эмоциях, ища ответ на вопрос, который задала ей Леви. И пусть вопрос так и не был озвучен, она хотела найти его для себя самой. Но все оказалось совсем не так просто. Было ощущение, что она пыталась собрать паззл, но ей не хватало сразу нескольких деталей, чтобы закончить. Это убивало.

В конечном итоге она признала свое поражение, снова давая тараканам в своей голове зеленый свет.

Как и всегда, когда на горизонте появлялся лагерь, она испытывала приятное щемящее чувство, уже прокручивая в голове, как она скинет с себя грязную одежду, наберет горячую ванную, завалится в теплую постель… Сон в ее фантазиях всегда сражался на мечах с походом в паб. Пожалуй, на этот раз она была на стороне первого. Все эти ночи она больше думала, чем спала. Может, получится выспаться сегодня?

А еще она с нетерпением ждала, когда они с Нацу уйдут в долгожданный поход и наконец поговорят. Может, это поможет, наконец, расставить все на свои места?

Говорят, что если чего-то очень сильно – до дрожи в поджилках – хотеть, то это обязательно сбудется. Мысли материальны, главное верить.

Если бы Люси однажды встретила того, как это сказал – дала бы ему в челюсть.

Потому что все ее планы полетели к черту едва они переступили порог лагеря. Тогда она испытала легкое дежавю от слов Бикса:

– Как же вы вовремя, – он бегло осмотрел их на наличие повреждений. И, не найдя таковых, кивнул самому себе. – Все уже на собрании. Это на счет Светочей, Эльза просила отправить вас туда, если придете.

– Обожаю собрания! – наигранно восторженно воскликнул Грей, хмуро доставая из кармана пачку сигарет. – Всю дорогу о них мечтал.

– Ладно уже, не ной, – Нацу смирился, но изобразить на лице счастье так и не сумел. А потом он повернулся к Люси и устало улыбнулся. – Еще пол часа мучений, и я пойду расцеловывать свой гамак.

– Не скромничай. Все мы знаем, что у вас с гамаком давно отношения куда интимнее, – ухмыльнулся Грей, и всю дорогу до круглого зала они не переставали переругиваться друг с другом.

Войдя в слабо освещенное помещение, Люси сразу отметила количество людей и отсутствие детей. Раз уж здесь собрался практически весь лагерь, значит дело и правда серьезное.

Стоящие ближе всего к двери женщины тут же обернулись на скрип и пропустили Искателей вперед. Люси шла вслед за Нацу, который привычно прокладывал ей путь поближе к эпицентру событий. Удивительно, но парню даже удалось найти свободное местечко для себя и для Люси. Чтобы они уместились, Альзаку пришлось усадить Биску себе на колени.

Эльза стояла в центре, перед большим столом и нервно заламывала пальцы. Она уже говорила что-то, когда они вошли, но замолчала, давая им время сесть.

– Хорошо, что вы успели, – обратилась она к ним. Ее голос показался Люси очень странным, непривычным. – Потому что это касается и вас тоже, – она поджала губы и поочередно взглянула сначала на Люси, затем на Нацу. А когда она отвернулась, парень с девушкой взволнованно переглянулись.

Титания развернулась к столу – спиной к Хвостатым – и провела ладонью по шершавой деревянной поверхности. Было видно, что она собирается сказать что-то тяжелое даже для нее самой. Эти слова, что она подбирала заставляли ее всегда идеально ровную спину горбиться под своей тяжестью. И Люси думала, что, если эта гнетущая тишина продлится еще немного, люди начнут выдумывать себе картины одна ужаснее другой.

Вскоре Хвостатые начали перешептываться. Молчание затягивалось слишком долго. И только услышав что-то за своей спиной, Эльза будто очнулась, вновь поворачиваясь ко всем лицом.

– Простите меня, – она говорила тихо, совсем не как обычно. Но шепот все равно тут же стих. – Все вы, наверняка, уже слышали о нашествии Светочей.

По залу пронесся согласный ропот.

– Уже несколько ночей толпа Светочей собирается у ворот нашего лагеря. Это странно, раньше они не вели себя так, и многие из вас даже не знали, как они на самом деле выглядят, – продолжила Эльза. – Я оправила несколько Искателей на разведку, чтобы понять причину этой аномалии. И они ее нашли.

Эльза посмотрела на Фрида и тот, поджав губы, коротко кивнул. Значит, тем Искателем был он и кто-то еще.

– Ночью толпа Светочей выходила со стороны Ночлега и целенаправленно шла к лагерю. Зачем и почему? Мы никогда этого не узнаем. Но днем выяснилось кое-что еще, – Эльза облизала губы и посуровела. – Они свили гнездо не просто рядом с Ночлегом. Они каким-то образом прогрызли основание здания и проникли в его подвалы. Я связалась с нашими людьми, работающими там под прикрытием. Они сообщили, что по стенам поползли огромные трещины. Это значит, что Светочи серьезно вредят фундаменту Ночлега. И если это будет продолжаться, здание обрушится. Сотни людей, за которых мы несем ответственность, погибнут.

Люси до боли в костяшках сжала пальцами скамейку, пытаясь превозмочь тяжесть, что нарастала в груди. Она грозилась снова сломать ей ребра, разорвать легкие и придавить сердце, остановив его бешенный стук. Эта тяжесть ощущалась физически. Она задержала дыхание, чтобы справится с ней.

Но дальше стало только хуже.

– Вы знаете, что многие лагеря давно отказались от идеи Ночлегов. Мы одни из последних, кто до сих пор заботится о тех, кто лишился, или же родился без души, – Эльза явно не хотела, но ее взгляд все равно дернулся в сторону Люси. – Мне непросто говорить об этом, но я должна рассказать вам о всех вариантах, которые у нас есть.

Люси подняла руку и вцепилась ногтями себе в ногу, чтобы отвлечься на боль и не поддаваться панике. Нужно доверять Эльзе. Она уже наверняка что-то придумала.

– Один из вариантов – не делать ничего, – Люси услышала, как тяжело задышал Нацу справа от нее. – Я понимаю, как это ужасно, я понимаю, что это неправильно. Но есть второй вариант. И я никогда не стану заставлять кого-то из вас в нем участвовать. Потому что для кого-то это станет просто самоубийством. И прежде, чем я озвучу его вам, хорошенько подумайте… Да, мы ответственны за этих людей, но… Они все равно, что мертвы. А мы с вами еще живы.

Не глядя, Люси повела рукой в сторону и нащупала пальцы Нацу.

– Мы долго думали, но пришли к выводу, что есть только один вариант, при котором нам удастся выкурить Светочей из подвала. Для этого кому-то придется спуститься туда с неоновой лентой и протащить ее по всем закоулкам, чтобы Светочи не смогли там находиться. Проблема в том, что там темно и сыро, поэтому… Даже днем Светочи способным находится там. И скорее всего… Вероятно, что тот человек, что решится на это… Уже не выберется.

В голове пронеслись слова, которые так и не смогла произнести Эльзы.

Уснет.

Перестанет чувствовать.

Оглохнет.

Умрет.

Пальцы Нацу выпали из ее рук. Сердце разрослось, казалось, до размера всей круглой комнаты и пощечинами сотрясало ее тело. Она больше ничего не слышала, кроме быстрых ударов в ушах и собственного дыхания.

Глубоко внутри она понимала, что должна что-то сделать. Там ее дом, там она появилась на свет и, возможно, там все еще живут ее родители.

Но…

– Я сделаю.

Тогда, сквозь шум в ушах, она смогла осознать две вещи. Первая – это сказала не она. Вторая – скамейку под ней на мгновение встряхнуло.

Она подняла глаза, и они тут же наполнились слезами. Такого она не могла представить даже в самом страшном своем кошмаре.

– Нет.

Первое «нет» вырвалось из нее беззвучным шепотом. Второе она буквально прокричала, заставляя всех испуганно дернуться.

Нацу уже стоял на ногах, вызвавшись добровольцем на верную смерть. Эльза растеряла всю свою собранность и теперь только отчаянно переводила взгляд с Нацу и Люси, которая вскочила вслед за ним.

Самообладание покидало ее по крупицам, и она поспешила высказаться, пока оно не покинуло ее полностью.

– Туда должна пойти я, – она старалась четко выговаривать каждое слово непослушным языком.

– Тем не менее, пойду я, – Нацу вдруг весело заулыбался, наклонив голову набок. И это разозлило Люси еще сильнее. Голова пульсировала от гнева, легкие горели, слезы застилали глаза. Лицо Нацу расплывалось перед ней.

– Нет! – снова закричала Люси. – Это я не слышу Светочей! Я их не слышу! Должна пойти я!

– Может, ты их и не слышишь, – слезы все-таки вытекли из глаз, и теперь она видела, как двигаются его губы. С леденящим спокойствием. – Но это не значит, что они не смогут снова сделать тебя Спящей, дотронувшись.

– У меня больше шансов, чем у тебя. Пойду я.

У нее дрожал голос, она не помнила себя от самой страшной паники, что когда-либо испытывала. Ей было наплевать на то, как ужасно она сейчас выглядит, на то, что все смотрят на них, на то, что она дрожит всем телом, как ненормальная. Она кипела изнутри.

– Прости, Люси, но ты немного опоздала, – Нацу, по сравнению с ней, выглядел как абсолютно уравновешенный человек. Он протянул руку и незаметно коснулся ее руки пальцами. Он одернула руку. – Я вызвался первым. И свое геройское место тебе не уступлю.

– Ты не можешь пойти туда! Это самоубийство! Ты не можешь так поступить со мной! Это… это… – Люси задыхалась, рыдания сдавили глотку.

Нацу больше не улыбался. Он плотно сжал челюсть и повернулся к Эльзе коротко кивнув ей. Она ответила ему тем же, и тогда он положил руку на плечо Люси, пытаясь заставить ее идти.

– Давай выйдем, хорошо? – он надавил сильнее, но она скинула его руку, окончательно потеряв самообладание.

Тогда Нацу обернулся к Леви и сказал ей что-то.

Дальше все происходило как в тумане. Она не помнила, как оказалась в своей комнате, не помнила, как кто-то крепко обнимал ее, пока она выла и давилась рыданиями. А потом она просто открыла глаза в своей постели, и первой мыслью было – это все сон. Но разум упрямо качал головой. Это была та самая суровая реальность, о которой ее предупреждали и не раз. Но она не верила.

Она злилась на него за то, что поступил с ней так жестоко, злилась на себя за то, что не опередила его, злилась на Эльзу, за то, что сразу не исключила этот самоубийственный план. Она злилась на каждого человека в этом лагере за то, что они не вызвались вместо него.

Каждая новая мысль разбивалась в ней острыми осколками, причиняя ей боль, и слезы снова душили ее.

Она ненавидела этот мир.

Лучше бы она вообще никогда не просыпалась.

В дверь тихонько постучали, и первым порывом было притвориться спящей. Но вот стук повторился, и она стерла слезы, поднимаясь с постели и открывая дверь.

За ней оказался тот, кого она желала видеть сейчас меньше всего. Все в ней кричало о том, что Нацу предал ее, это он сделал больно, он раздавил ее, растоптал, уничтожил.

Но в глубине души она с болью на сердце понимала – дело было вовсе не в ней. И то, что она сейчас чувствовала – ее беда. Не его.

– Поговорим?

И в какой момент все так резко поменялось? Несколько часов назад она была счастлива, разгадав на одну загадку больше. А сейчас ей даже жить больше не хотелось.

Он выглядел ужасно. Мешки под глазами, осунувшийся вид, пересохшие потрескавшиеся губы. А когда Люси молча отошла в сторону, пропуская его в комнату, заметила и расползающийся по его щеке синяк.

– Кто тебя так? – первым делом спросила Люси, даже не пытаясь улыбнуться ему. Кажется, она разучилась это делать.

– Грей, – Нацу подошел к окну и одернул занавеску, уставившись на стремительно темнеющий пейзаж.

– За что?

Вместо ответа Нацу горько усмехнулся и повернулся к ней, ухватившись руками за подоконник.

– У меня не очень много времени, – тогда он впервые поднял на нее взгляд. Было странно чувствовать это рядом с ним. Ранящее каждую клеточку одиночество на двоих. – Я хотел извиниться перед тобой.

– За что? – упрямо выдохнула Люси, на что Нацу болезненно поморщился.

– Люси, на эти игры больше нет времени, – его взгляд умолял ее о чем-то. Он сделал неуверенный шаг в ее сторону. – Мы оба знаем, что произошло. Я сделал тебе очень-очень больно. Но ты единственная знаешь меня лучше, чем кто-либо. И ты точно знаешь, что я не мог иначе.

– Ты обещал, что мы уйдем отсюда. Вместе.

Нацу остановился, опустил голову и сжал кулаки. Она и сама не знала, зачем сказала это. Ведь понятно же, что это уже не важно.

– И я рассчитываю исполнить обещание. Когда вернусь.

Он сказал это серьезно, и, подняв взгляд, сразу распознал ее непонимание. И поспешил пояснить:

– Не списывайте меня со счетов раньше времени, – хмыкнул он, вздернув подбородок. – Я не планирую сдаваться им просто так. У меня есть пара приемчиков, к тому же, меня накачают магией под завязку.

Люси хотелось подхватить его уверенность, хотелось поверить ему, но ее разум стал слишком критичным за это время. Прикрыв глаза, она представила узкие коридоры, полные ослепительного света. Там негде прятаться, некуда бежать. Только узкие коридоры и толпа кровожадных Светочей. А потом она представила, как он загорается обжигающим огнем. Возможно, Светочи и отступят ненадолго. Но как сделать так, чтобы не расплавился неон в его руках?

Она видела десятки вариантов развития событий. И ни одно из них не закончилось для Нацу хорошо.

– Ты не понимаешь, – ее голос снова дрогнул. – Ты не можешь уснуть, Нацу. Только не ты. Мир потеряет все свои краски. Ты будешь видеть все серым, но тебе будет все равно. Ты не будешь чувствовать вкус еды, тебе плевать утро сейчас или ночь. Ты не думаешь о завтра. Не думаешь о тех, кто… Ты не будешь вспоминать о Хвостатых. Забудешь своих друзей. И… меня ты тоже забудешь. Однажды встретившись со мной, ты просто пройдешь мимо…

– Как я могу забыть тебя, – вдруг с особой нежностью улыбнулся Нацу. Но Люси, едва завидев его улыбку, добавила чуть не плача:

– Я не могу думать о твоем лице, которое больше никогда не улыбнется. Никогда, Нацу.

– Я должен это сделать, – упрямо встряхнул головой он. – Там мои родители. Ты знаешь, что я просто не смогу.

– Тогда позволь мне.

– Это тоже исключено, – отрезал он.

– Ты не знаешь! – снова разозлилась Люси. На языке вертелось то, что она не хотела говорить ему, но других слов она подобрать уже не смогла. – Ты не знаешь, живы ли они еще! Одно дело, без конца проводить время перед окнами Ночлега, но умирать за призрачную надежду – совсем другое! Ты не знаешь, там они или нет. Но мы оба знаем, что вот он ты! Живой. И ты нужен здесь. Ты нужен своим друзьям, ты нужен лагерю. Ты нужен мне.

Последние слова она осознала только после того, как они сорвались с языка. Только тогда она поняла, что это действительно так.

– Я обещаю, что сделаю все, чтобы вернуться к тебе, Люси, – Нацу был непреклонен, и Люси почувствовала, что снова плачет. Боль ломала и выворачивала изнутри. – Но я такой, и ты это знала. Я был таким, когда бросился ловить незнакомую девчонку, выбросившуюся из окна. И когда мы вломились в лагерь Саблезубов, и в чертов ад. Я был таким всегда, и я нравился тебе именно таким, – он приблизился к ней почти вплотную. Она молча уткнулась лбом в его широкую грудь. – Я живу этим. Если когда-нибудь я останусь стоять в стороне, когда кому-то нужна помощь – этим человеком буду уже не я.