Текст книги "I wanna see you be brave (СИ)"

Автор книги: nastiel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Парень хмыкает, однако в этой его усмешке нет издевательства, или злобы, или сарказма. Скорее, неуверенность. Но не в себе, а во мне.

– Тебе всё равно не понравится, – произносит Дерек с набитым ртом. Вытирает рукавом куртки губы.

– Ой, ну не больно-то и хотелось, – я закатываю глаза.

Тема закрыта, видимо, это что-то слишком личное. Возможно, Четыре знает, что там, или Зик, больше некому.

Оставшуюся часть ужина мы проводим в тишине.

Когда я возвращаюсь в комнату, то застаю Четыре отжимающимся от изголовья кровати. Как только я молча прохожу мимо, направляясь в свою комнату, он прекращает тренировку и идёт за мной.

– Джесси?

Он зовёт меня так очень редко, как и я его Тобиасом. Мы привыкли забывать о том, кто мы есть на самом деле, скрываясь за позывными и масками, которые мы надеваем каждое утро. Я стягиваю с себя кофту, оставаясь в одной тренировочной майке, и смотрю на Четыре, но не напрямую, а через зеркало, висящее на стене. Вижу, как он сначала чешет предплечье левой руки, затем запускает пальцы в волосы и слегка взъерошивает их.

– По поводу твоего брата, – я тут же оборачиваюсь, кажется, даже слишком резко. – Парень довольно сообразительный, но вот с пистолетом обращается не лучше, чем с собственными конечностями. Завтра они будут участвовать в контактных схватках, и я просто предупреждаю тебя о том, что не смогу прикрыть его. Особенно, если брать во внимание тот факт, что на тренировку придёт Эрик.

Я закусываю губу и киваю. Представляю, как чей-то кулак сталкивается с носом Стайлза, и кровь начинает стекать по его губам и капать на пол. Меня начинает тошнить от чувства собственной бесполезности в данной ситуации. Я обещала отцу, что буду защищать Стайлза ещё тогда, когда нам было восемь и шесть лет соответственно.

– Спасибо, Четыре, – я выдавливаю из себя улыбку. – Спасибо, что следишь за ним, для меня это очень важно.

Четыре ничего не говорит, лишь зачем-то стучит пальцами по каменной стене и выходит прочь. Я же присаживаюсь на край кровати и накрываю лицо ладонями. Прошёл лишь один день, а я уже практически готова сдаться. На мгновение я подумала, что это будет просто – следить за тем, чтобы Стайлз оставался в безопасности. Но почему-то я забыла о том, что мы оба выбрали фракцию Лихости – здесь сохранность приравнивается к сказкам на ночь.

Комментарий к Глава 2

https://vk.com/club75865569 <3

========== Глава 3 ==========

– Поскольку вас нечётное количество, один из вас сегодня драться не будет, – говорит Четыре, когда заканчивает выводить имена неофитов на доске подсчёта ранга.

Буквально на мгновение во мне зарождается надежда на то, что этим единственным окажется Стайлз – отсрочка, пусть и всего в день-два, ему была бы только на пользу. Однако, пустота царит напротив имени Трис. Я прикусываю губу, когда скольжу по доске беглым взглядом. Стайлз в паре со Скоттом, и на том спасибо. В конце концов, они, вроде как, сдружились, и навряд ли поставят перед собой цель уничтожить друг друга. Кристина против Уилла, Лидия против кого-то по имени Дрю – видимо, это единственный оставшийся неофит, бывший правдолюб, с кем я ещё не успела познакомиться. Питер против Джексона. Я расплываюсь в улыбке. Так или иначе, кто-то из них получит по морде, и я буду одинаково рада, независимо от того, кто именно пострадает сильнее. Я вижу, как Кристина пихает Трис локтем в бок и что-то говорит ей, вероятно, по поводу того, что она сегодня сидит на скамейке ожидания. Стайлз подходит к Скотту, они о чём-то бурно перешёптываются.

Первыми на арену выходят Питер и Джексон. Они тут же встают в одинаковые позы локтями вперёд, защищая лица, и начинают медленно ходить по кругу. Долго этот «танец» не продолжается – Джексон выводит руку, сжатую в кулаке, вперёд, целясь прямо в голову, но Питер успевает увернуться, а затем наносит ответный удар в бок противника. Джексон издаёт короткий стон и тут же меняется в лице – ярость накрывает его с невероятной силой. Сначала он делает обманный манёвр и пятится назад, и когда Питер ведётся на это и делает шаг навстречу, наносит мощнейший удар точно Питеру в челюсть. Тот падает с громким стуком, словно деревянная кукла. Я перевожу взгляд на Эрика – он стоит, скрестив руки на груди, и самодовольно ухмыляется, когда видит пятно крови, оставшееся на полу вместе с отпечатком лица Питера. Джексон не даёт Питеру шанса подняться, и пинает его ногой в бедро, затем ещё раз и ещё раз, но уже под рёбра. Несмотря на то, что минутами ранее я бы отдала все свои сбережения, чтобы посмотреть, как лицо Питера покрывается фиолетовыми синяками, сейчас я уже так не думаю. В конце концов, он всего лишь подросток-переходник, который пытается остановить кровь, сочащуюся из разбитой губы, прикладывая к лицу тыльную сторону ладони. Мне не жалко его, однако, он точно этого не заслуживает.

– Когда схватка будет официально закончена? – спрашивает Лидия.

Она нервно наматывает длинный рыжий локон на палец.

– Когда один из них не сможет продолжать, – отвечает Эрик. Как же я ненавижу его однобокую улыбку.

– По правилам Лихости, – поправляет его Четыре, – один из них так же может сдаться.

– По старым правилам, Четыре, – цедит Эрик, – По новым сдаваться нельзя.

– Смелые признают чужую силу, – произносит Четыре.

– Смелые не сдаются, – парирует Эрик.

Они неотрывно смотрят друг на друга. На эти мгновения даже Джексон перестаёт лупить Питера и поднимает голову, словно в ожидании приказа. Я снова вспоминаю всё то, о чем мне вчера рассказал Дерек – правила меняются, больше половины из них уже переписаны под новую, более жестокую, копирку. Эрик – самый молодой лидер из всех, однако, это не мешает ему быть ещё и самым жестоким.

– Какой смысл им избивать друг друга до потери сознания? – подаёт голос неофит, с которым я никогда не разговаривала лично.

Похоже, что это и есть Дрю. Я вспоминаю, что видела его сидящим с Питером. Наверняка, они дружат еще с того времени, когда оба носили черно-белую одежду и чтили правду превыше всего.

Вопрос парня остаётся без ответа. Я вижу, что Питер уже не то, чтобы не совершает попытки подняться, он даже не шевелится. Он в сознании, просто он не в состоянии продолжать. Кто-то из неофитов охает, Джексон самодовольно улыбается и отряхивает с кофты невидимые пылинки.

– Поднимите его, – требует Эрик.

Четыре разворачивается к доске и обводит имя Джексона. Он победил. Дрю выходит в центр арены, подсовывает свои руки подмышки Питера и оттаскивает его прочь к стене. Джексон встаёт рядом со всеми, теперь он выглядит спокойно, словно и не пытался до смерти забить Питера. Меня пугают эти его непроницаемые глаза. Складывается ощущение, словно он абсолютно ничего не чувствует внутри.

– Следующие, – Эрик на секунду кидает взгляд на доску. – Скотт и Стайлз.

Я непроизвольно дёргаюсь, однако заставляю себя устоять на месте. Сжимаю ладони так сильно, что мышцы предплечья начинает колоть.

Несмотря на то, что ребята – друзья, и навряд ли захотят друг друга убивать, всё же одному из них придётся оказаться побитым, причём довольно сильно, а иначе Эрик не остановит бой. Перевожу взгляд на Четыре, он, не отрываясь, смотрит на арену.

Скотт проводит ладонью по волосам, Стайлз дёргает ногами. Оба встают с противоположных краёв и выставляют руки перед лицом в защитной стойке. Мне остаётся лишь надеяться на то, что они что-нибудь придумали …

Стайлз нападает первым. Он сокращает расстояние между собой и Скоттом и наносит удар в плечо. Скотт отшатывается, делая шаг назад, но успевает перехватить атакующую руку и скрутить её, поворачивая Стайлза спиной к себе. Отталкивает его от себя и довольно ухмыляется. Когда Стайлз снова поворачивается лицом, я вижу улыбку и на его губах.

Эти двое просто решили подурачиться.

Скотт толкает Стайлза в грудь, и тот ныряет под руку друга, оказываясь за его спиной. Оба смеются. Я прикусываю губу. Это было большой ошибкой. Эрик идёт на середину арены.

– Не помню, чтобы я давал приказ выставлять себя, а заодно и меня, полными идиотами, – произносит он тихо, и это самое плохое.

Если бы он крикнул, или даже ударил кого-нибудь из них, на этом всё бы и кончилось. А так, похоже, у него есть план намного лучше, и, наверняка, намного страшнее. Эрик переводит взгляд в толпу неофитов, которые стоят слева от меня. Цепляется взглядом за кого-то одного и довольно улыбается.

– Ты, – обращается он к кому-то, – на арену.

Я вижу, как Джексон выходит из толпы и возвращается обратно туда, где он только что разбил лицо Питеру. Парень закатывает рукава кофты, обнажая сильные предплечья. Меня сейчас стошнит.

Я быстро дёргаюсь вперёд и за три шага пересекаю расстояние до Эрика.

– Это не по правилам, – слова слетают с моих губ, однако, в голове вакуум, словно это и не я вовсе сейчас строю из себя героиню. – Неофит не может выступать в более чем одной схватке в один тренировочный день, Эрик.

Парень поворачивается на меня всем корпусом.

– Мне решать, по правилам это или нет.

– До тех пор, пока это не будет согласовано с остальными лидерами фракции, это лишь твоя больная фантазия.

Мой голос резок, но внутри всё выворачивается наизнанку. Могу представить, что со мной будет после всего этого.

Я снова вспоминаю Тимоти и старательно пересиливаю желание взять и сорваться с места, убегая прочь как последняя трусиха.

– Поединок окончен лишь тогда, когда один из противников не сможет продолжать, – повторяет Эрик то, что сказал минутами ранее. – И то, каким образом будет достигнута эта цель, меня не волнует.

Я выгибаю бровь и кривлю губы, когда мне в голову приходит далеко не гениальная, но единственно верная идея. Я разворачиваю корпус и выбрасываю кулак вперёд, попадая Стайлзу точно в челюсть. Вижу, как свет гаснет в его глазах, как они закатываются куда-то под веки. Его тело расслабляется и не падает лишь благодаря Скотту, который успевает его подхватить.

Я знаю, что у меня отличный хук справа.

– Он, – я киваю головой в сторону Стайлза, – больше не в состоянии продолжать.

Разворачиваюсь на пятках и собираюсь уже было выйти прочь из зала, но кто-то успевает схватить меня за запястье и резко развернуть обратно. Эрик. Он хватает и вторую мою руку и затем сжимает обе так крепко, что наверняка останутся синяки. Расстояние между нами минимальное, и я могу почувствовать его дыхание на своей коже. Мне всегда казалось, что пахнуть от него должно как-нибудь ужасно тошнотворно, однако, я ощущаю прохладу мятной зубной пасты.

– Не надо со мной играть, Вдова, если не хочешь присоединиться к бесфракционникам.

Я знаю, что его угрозы – лишь пыль, которую он так старательно пытается пустить мне в глаза, но всё равно чувствую страх. Тот самый, который я продолжаю испытывать уже на протяжение двух лет каждый раз, когда Эрик находится слишком близко ко мне.

– Эрик, – произносит Четыре.

Тон его голоса напоминает мне шуршание сухих листьев. Я знаю, что он может и, вероятно, хочет, влезть в этот конфликт, который я сама и спровоцировала, но я не могу ему позволить сделать это. Это только мой бой, как бы страшно мне не было, и насколько бы сильно я не была уверена в собственном проигрыше.

К тому же я знаю, что, возможно, Эрик и сильнее меня психологически, но физически мы с ним на одном уровне. И поэтому я с лёгкостью выкручиваю собственные руки вместе с руками Эрика, благодаря чему его хватка ослабевает, а затем дёргаю их на себя и окончательно вырываюсь на свободу. Смотрю на кисти – вокруг них ореолом виднеются сине-красные разводы. Бросаю мимолётный взгляд на Стайлза – вижу, что Скотт помогает ему подняться, – прохожу мимо шокированной толпы неофитов-переходников и выхожу прочь из тренировочного зала. Иду к перилам, отделяющим пропасть и реку от безопасного, хоть и узкого моста, сажусь так, что одна из балок оказывается между ног, прислоняюсь лбом к металлической поверхности и закрываю глаза. Дышу отрывисто и тяжело, и как не стараюсь успокоиться – не выходит.

Я не сожалею о том, что вырубила Стайлза, потому что если бы я не сделала этого, мне пришлось бы объяснять, почему я так рьяно защищаю этого неофита, и тогда бы, наверняка, перед Эриком всплыло бы наше родство, а это ещё большая опасность, чем само нахождение моего непутёвого братца здесь, в Лихачестве. А если бы я не вмешалась, то Джексон просто напросто убил бы его.

Руки дрожат, и я обхватываю ими мокрые перила. Приятное ощущение прохлады на коже приводит меня в сознание. Я слышу, как кто-то произносит моё имя, но это так далеко, что, возможно, это всего лишь выдумки моего подсознания, часть которого хочет, чтобы меня утешили. В этом вся я – мне хочется настучать обидчику по голове, а после нырнуть кому-нибудь в объятия и уткнуться носом в тёплое плечо. Наверное, это из-за того, что большую часть сознательной жизни я провела с людьми, которые обнимаются в знак всего, что угодно: приветствия, благодарности, любви, заботы, утешения. Я не люблю эту часть себя, но это то, кто я есть.

– Надеюсь, что ты не решила покончить жизнь самоубийством, – знакомый голос возвращает меня в реальность. Я открываю глаза и поднимаю голову наверх – Зик смотрит на меня и улыбается во весь рот. – Не хочу потом вылавливать твой распухший труп из реки. Слишком тяжелая работа!

Я хмыкаю и хлопаю по свободному месту рядом с собой. Зик приседает резко, и на секунду мне кажется, что мост вот-вот рухнет под нами двумя. Он облокачивается спиной о перила; довольно опасная поза – чувствовать воду, но не видеть её. Однако, Иезекииль – лихой от рождения, и поэтому это меня уже не удивляет.

– Как ты меня тут нашёл? – спрашиваю я, снова прислоняя лоб к железяке.

Смотрю на то, как волны разбиваются о каменные стены ямы. Это успокаивает.

– Сегодня моя смена в диспетчерской. Видел тебя из окна.

– Ясно.

– Не хочешь рассказать, что тебя так взбесило … И что у тебя с руками?

Чувствую, как Зик осторожно касается пальцами моих запястий.

– Забей. Правда, Зик, забей. Не хочу, чтобы ещё и ты был втянут во всё это «непонятно что», – я пытаюсь улыбнуться, однако, тут же сталкиваюсь с его вопросительным взглядом. – Это того не стоит, поверь мне.

– Ясно, – повторяет за мной Зик. Он стучит пальцами по своей коленке. – Юрайа говорил, что сегодня ты обещала зайти к ним на тренировку.

– После обеда заскочу.

Наступает молчание. Я вижу, как Зик поджимает губы, находит взглядом одну точку и смотрит на неё неотрывно, иногда слегка прищуриваясь. Думает. Возможно о том, когда это мы все успели стать такими скрытными.

– Дерек вчера сделал татуировку, – я пытаюсь найти тему для разговора, которая поможет нам разрядить обстановку. – Но мне показать отказался. Я знаю, что ты знаешь, что там, и поэтому даже не пытайся врать мне по поводу того, что впервые об этом слышишь.

Уголки губ Зика медленно ползут вверх, и он становится похожим на кота, совершившего лучшую проказу в мире. Он приподнимает брови и открывает рот, чтобы что-то сказать, но тут же осекается и вновь поджимает губы. Я нахожу эту реакцию немного странной, как и всю эту ситуацию с татуировкой в принципе.

Наконец, Зик говорит:

– Я видел краем глаза, когда он переодевался вчера на складе с одеждой, – Зик наклоняется вперёд, чтобы почесать затылок, а затем снова упирается головой в перила. – Если честно, то мы с ним на эту тему не говорили. Я только заметил, что там что-то необычное … полоски какие-то, круг большой. Белиберда, короче.

Я не выходец из Правдолюбия, и не могу сказать, врёт он или нет, а потому решаю просто забить на всё это. Отодвигаюсь от перил и втаскиваю ноги на мостик, а затем поворачиваюсь спиной к бушующей реке и вторю позе Зика. Минут пять мы просто сидим и смотрим перед собой – я, обхватив колени руками, и он, вытянув свои длинные ноги-спички перед собой. Я всегда удивлялась, как ему удаётся оставаться в такой физической форме, тогда как Тобиас и Дерек от многочисленных тренировок росли как на дрожжах. Снова вспоминаю о Стайлзе – у него тоже нескладное телосложение, как и у Зика. Возможно, после инициации и он научится делать из этого недостатка своё главное преимущество. Если, конечно, он дойдёт до конца.

– Есть охота, – вдруг неожиданно произносит Зик, и это настолько неуместно, что я начинаю смеяться.

Он улыбается, встаёт, отряхивает свои чёрные и достаточно широкие джинсы и протягивает мне руку. Я хватаю её, и он подтягивает меня вверх, ставя на ноги.

В обеденном зале нет никого, кроме парочки, что забилась в самый дальний угол и, кажется, пытается друг друга съесть. Я хмыкаю. Зик направляется к буфету, пока я плюхаюсь на скамейку и начинаю стучать пальцами по столу. Есть мне не хочется, но идти всё равно пока что больше некуда – ещё около пятнадцати минут будут проходить бои у неофитов-переходников, затем обед, а после у них будет кросс, в то время, как тренировочный зал займут неофиты-лихачи.

Зик возвращается с подносом, наполненным различной едой до самых краёв. Юноша тут же принимается поедать всё это с огромным аппетитом, я лишь хватаю у него яблоко и начинаю перекидывать его из одной руки в другую.

– И, всё-таки, что с твоими кистями? – Зик говорит с набитым ртом, и потому я различаю лишь отрывки его слов. – Выглядят так, словно тебя связывали верёвками.

Я прыскаю.

– Чтобы связать, – перекидываю яблоко из левой руки в правую, – меня сначала нужно поймать.

Зик произносит ещё что-то, яростно жестикулируя вилкой, и я смеюсь, но лишь потому, что не могу разобрать ни слова. Так мы и проводим остаток обеда – он пытается что-то мне объяснить, закидывая в себя очередную порцию еды с частой периодичностью, а я смеюсь, то и дело подначивая Зика и задавая ему всё новые и новые вопросы.

Чья-то рука ложится на моё плечо тогда, когда я уже собираюсь вставать. Оборачиваюсь и вижу Дерека. На его лбу выступает испарина, а его кожа пышет жаром.

– Тебя, что, адские гончие преследовали, приятель? – Зик протягивает Дереку руку, и они здороваются. – Выглядишь именно так!

Я согласно киваю, оглядывая Дерека. Его пальцы слегка подрагивают, как и ресницы из-за сбившегося дыхания. Но его взгляд спокойный, словно он только что проснулся от кошмара и осознал, что это был всего лишь страшный сон.

– Я искал тебя, – говорит Дерек. – Думал, что ты сейчас с неофитами и Четыре в тренировочном зале.

– Я была там, – я пожимаю плечами, стараясь придать своему виду безразличие и отрешённость. – Теперь мы с Зиком тут; он ест, а я так, за компанию.

Я невольно тянусь к воротнику куртки Дерека и поправляю его. Дерек опускает взгляд на мои руки, и я замираю: красно-синие ореолы пальцев Эрика всё ещё слишком сильно видны на моей бледной коже. Я поджимаю губы, когда Дерек хватает мою руку.

– Неудачная схватка с Четыре. Пытались продемонстрировать переходникам, как не стоит драться.

Дерек не поверит в это, абсолютно точно. Он не правдолюб или эрудит, но он и далеко не глупец.

Дерек скользит взглядом по моему лицу, словно пытаясь найти то, что убедит его в моей лжи. Я не отрываясь смотрю ему в глаза.

Наконец, он выпускает мои руки.

– Ты искал меня, – мой голос звучит до странности тихо. – Ты что-то хотел?

– Да, я, – Дерек хмурится и трёт переносицу указательным и средним пальцами. – Тебя искал …, – юноша запинается. – Искал … Но уже не надо.

Я удивлённо приподнимаю брови. Видимо, не мне одной есть, что скрывать.

Обеденная комната начинает заполняться лихачами, скоро сюда придут и неофиты и Четыре, а это значит, что посыпятся вопросы. Я проскальзываю мимо Дерека, не произнося ни слова, и исчезаю в первой же толпе. Выхожу из обеденной, но тут же останавливаюсь. У меня есть ещё около тридцати минут до того, как Лорен приведёт неофитов-лихачей в тренировочный зал, и мне нужно чем-то занять себя, чтобы не слоняться без дела. Не долго думая, я решаю отправиться в зал стрельбы.

Огнестрельное оружие всегда действовало на меня словно успокоительное. К тому же, оно позволяет мне почувствовать себя сильнее. Отдача, берущая начало в пальце, спускающем курок, и добирающаяся до самых плеч, наполняет меня энергией и заставляет хотя бы на несколько минут забыть обо всём, что тревожит: инициация Стайлза, Эрик, беспредел в верхах Лихачества.

Когда я закрываю глаза, после того, как вижу, что очередная пуля прошла ровно через самый центр мишени, сделав выходное отверстие ещё шире, позади меня раздаются тихие шаркающие шаги.

– Как прошли остальные поединки? – спрашиваю я, не поворачиваясь, потому что за несколько лет прекрасно выучила эти шаги.

Опускаю руку вместе с оружием вдоль корпуса. Чувствую, как чьи-то пальцы забирают пистолет из моей ладони, а затем слегка сжимают моё предплечье буквально на мгновение.

– Мне пришлось засчитать победу Скотту. В остальных победили Уилл и Дрю. А, ещё Эрик сотрясал воздух минут десять после твоего ухода.

Я хмыкаю и открываю глаза. Четыре стоит мне по правую руку, его взгляд устремлён на мишень, которую я поразила секундами ранее.

– Это делает меня счастливой, – улыбаюсь я.

– Но это было слишком опрометчиво с твоей стороны, Вдова, – замечает Четыре, поворачиваясь на меня всем корпусом, – Особенно сейчас, когда вокруг твориться непонятно что. Тебе следует впредь быть осторожней и сдержанней.

Я закатываю глаза.

– Как скажешь, мамочка, – я пожимаю плечами, а затем развожу руки в сторону в надежде на то, что Четыре захочет обняться.

Но парень отклоняется назад и качает головой, высказывая протест. Четыре всегда против любых физических контактов, и это объяснимо, если вспомнить о том, что его отец любил вечерами не молиться, а избивать бедного сына.

Все мышцы на теле Четыре напрягаются, словно струна, когда я обхватываю его плечи в объятии. В итоге он сдаётся, и я чувствую, как его ладонь ложится мне на спину на уровне лопаток.

========== Глава 4 ==========

Четыре диктует имена вслух: по два, с длинной паузой, чтобы я успела записать их на доске. Сегодня Трис в паре с Питером, и я точно знаю, что это дело рук Эрика, потому что Тобиас не настолько жесток, чтобы ставить в пару хрупкой девушке этого подонка из Правдолюбия. Напротив имени Лидии я оставляю пустое место – сегодня она драться не будет.

Вижу, как Четыре нервно переминается с ноги на ногу, хотя и старательно скрывает от меня это – отвернулся и сгорбился, словно держит на плечах тяжесть всего Чикаго. Я знаю, что его что-то беспокоит, но всё не как не могу понять, что именно.

– Вчера после обеда ходила посмотреть на неофитов Лорен, – осторожно начинаю я, пытаясь вывести Четыре на разговор. – Они хороши. Очень. Особенно эта неразлучная парочка: Юрайа и Эллисон. Помнишь её? Дочь Криса Арджента, оружейника.

Четыре неоднозначно качает головой, словно находится сейчас где-то совершенно в другом месте.

Неофиты-переходники начинают заполнять собой тренировочный зал. Каждый из них тут же устремляет взгляд на доску: я вижу, как вытягивается лицо Трис, как она замирает на месте с занесённой ногой когда видит, что её сегодняшний противник – Питер. Кристина, чья загорелая кожа покрыта фиолетовыми синяками после вчерашней схватки, что-то восклицает, а затем комкает бумажку от маффина, последний кусочек которого она мгновением ранее отправила в рот.

Я ловлю на себе взгляд Стайлза. Сначала он машет мне рукой, а потом, словно вспоминая, что он вообще-то на меня обижен, одёргивает сам себя и сильно хмурит брови. Его правый глаз обрамлён ярко-бардовым синяком – моя работа.

Отворачиваюсь обратно к доске и пробегаю взглядом по именам. Сегодня Стайлз в паре с Уиллом. Этот парень крупнее моего брата, но рост у них одинаковый, и я мысленно надеюсь на то, что у Стайлза есть шанс хотя бы не свалиться в обморок в первую минуту.

На арену выходят Скотт и Дрю. Друг Стайлза оказывается намного проворнее выходца из Правдолюбия, и потому я ни секунды не сомневаюсь в том, что он победит. Скотт пропускает лишь два шлепка по уху, прежде чем оглушает Дрю прямым ударом в челюсть.

Следующие – Питер и Трис.

– Всё нормально, Сухарь? – спрашивает Питер, когда они оба выходят на арену. – У тебя такой вид, будто ты вот-вот заплачешь. Возможно, я не буду особо усердствовать, если ты разрыдаешься.

Четыре слева от меня скрещивает руки на груди. Эрик, стоящий следующим, нетерпеливо притоптывает ногой.

– Могу я просто вмазать ему по лицу на какой-нибудь из тренировок и сказать, что это было в целях профилактики? – я наклоняюсь ближе к Четыре, чтобы он расслышал мой шёпот.

Уголки его губ еле заметно дёргаются.

– Ну же, Сухарь, – снова подаёт голос Питер. – Хватит и одной слезинки. Давай, моли о пощаде.

Трис не выдерживает и совершает попытку пнуть Питера в бок, но он ловит её ступню и дёргает на себя, тем самым заставляя девушку потерять равновесие. Трис шлёпается спиной на пол. Я морщусь, представляя, как это неприятно.

– Хватит играть с ней! – рявкает Эрик, и я вздрагиваю от неожиданности.

Трис поднимается на ноги, но Питер едва ли даёт ей прийти в себя и сразу наносит удар в лицо. Трис не осознаёт, что только что произошло, и пятится назад, но не успевает отойти достаточно далеко – Питер бьёт ей в живот. Трис падает на колени, хватая ртом воздух, а бывший правдолюб снова выпадает вперёд и бьёт её в нос. Кажется, что все присутствующие слышат хруст её переносицы.

Не выдержав, я опускаю взгляд на свои ботинки. Питер продолжает нещадно избивать Трис, и это уже совсем не похоже на боевую схватку между членами одной фракции – это насилие в чистом виде.

Четыре срывается с места и идёт к выходу. Я бросаю взгляд на Эрика – на его губах играет довольная ухмылка, а затем следую за другом.

– Эй! – я окликаю Четыре, когда мы оказываемся снаружи.

Мой голос эхом отлетает от стен Ямы.

– Это какое-то безумие! – лицо Четыре бледнее мела.

Он упирается ладонями в стену, тяжело дыша. Я останавливаюсь рядом, но не трогаю его и ничего не говорю – даю его время немного остыть. Спустя несколько минут он сам поворачивается ко мне и смотрит, словно ждёт, что я что-то скажу ему.

– Я знаю, – тихо говорю я. – Это не тренировка, а пытка – подавление слабых более сильными. Словно Эрик и Макс хотят устроить свой естественный отбор в стенах нашей фракции.

Четыре кивает. Чешет подбородок, покрытый двухдневной щетиной и со злостью пинает землю под ногами.

– Может, мне стоит принять предложения Макса и стать пятым лидером.

Я качаю головой.

– Сдурел? Это самоубийство!

– Это единственный шанс помешать тому, что они задумали. Мы с Дереком и Амаром …

– Вы с Дереком и Амаром будете сидеть на пятой точке ровно и не ввязываться в то, что творят Макс с Эриком!

– Но мы численно их превосходим, Джессика! И физически тоже!

– Тобиас, – я понижаю голос – не до шёпота, но так, чтобы слышать мог только Четыре. – Если вы устроите переворот, лидеры остальных фракций на вашу сторону не встанут – кроме нас никто не знает, что здесь творится. Они будут думать, что вы всего лишь обычные мятежники.

– Мне всё равно.

– А мне нет. Прошу тебя, не делай ничего хотя бы до тех пор, пока Стайлз не пройдёт Инициацию. Я не переживу, если с ним что-нибудь случится.

Второй мой страх по счёту, но не по значимости – потерять Дженима и папу – преследует меня со времён смерти мамы. В пейзаже страха он представляется мне как огромное мутное болото, где мои мужчины тонут, а я ничем не могу им помочь.

– Хорошо, – выдыхает Четыре. – Прости. Ты права.

Я киваю: дескать, в курсе, но на душе всё равно скребут кошки. Я слишком хорошо знаю Четыре – он не из тех, кто бросает задуманное, не исполнив.

– Пойдём, пока Эрик ничего не натворил без нашего контроля, – говорю я и протягиваю ему свою руку.

Но он не берёт её.

– Нет, – Четыре отрицательно машет головой.

– Почему?

– Избиение Трис … – Четыре кашляет, – как и неофитов в общем – это не то, на что я бы хотел смотреть.

Обратно в тренировочный зал я возвращаюсь одна, и как раз вовремя: на арене Стайлз и Уилл. Губа первого сильно кровоточит, но других явных повреждений я не вижу. Уилл немного потрёпан – видимо, Стайлз загнал его. Мне тяжело смотреть на их бой, и я даже не пытаюсь себя заставить – просто разворачиваюсь лицом к доске и обвожу имя Питера мелом.

Чувствую на себе взгляд Эрика, но даже и не думаю поднимать свой.

– Что? – раздражённо спрашиваю я.

– Да так, – протягивает Эрик, и я представляю, как его губы растягиваются в полуулыбке. – Просто вспоминаю, как легко было повалить тебя на нашем первом контактном поединке.

Мои щёки моментально вспыхивают.

– Следи за ареной, Эрик.

– Я мультизадачный, Вдова.

Я тяжело выдыхаю и разворачиваюсь на пятках. Мгновение мы с Эриком глядим друг на друга.

– Тогда вспомни ещё и о том, как Четыре выбил тебе челюсть.

Эрик клонит голову в бок и приподнимает брови.

– Понятия не имею, почему Макс решил вытащить твою толстую задницу из диспетчерской и предложить работу советника, но, клянусь тебе, если мне когда-нибудь предоставится возможность отправить тебя как можно дальше отсюда – я обязательно ей воспользуюсь.

– Приятно слышать, что ты наконец научился мечтать.

Громкий шлепок заставляет нас обоих разорвать зрительный контакт и перевести глаза на арену – Стайлз плашмя развалился на матах, раскинув руки в обе стороны, не двигаясь. Слишком неестественно – я сразу понимаю, что он притворяется.

Эрик заканчивает бой. Я обвожу на доске имя Уилла. Все остальные поединки проходят мимо меня – я просто обвожу имена победителей после того, как Эрик выкрикивает своё короткое: «Хватит!».

В конце он делает объявление о завтрашней экскурсии к ограде. Те из неофитов-переходников, кто после поединков находятся в сознании и не стонут от боли, возбуждённо переглядываются.

Вижу, как Стайлз притворно хромает, покачиваясь из стороны в сторону и опираясь на плечо Скотта, и следую за ним. Как только он выходит из тренировочного зала, то тут же выравнивается и с довольным лицом хлопает друга по плечу. Хитрый, умный, настоящий эрудит.

Догоняю его у самой спальни неофитов и хватаю за кисть, чтобы привлечь внимание.

– Нужно поговорить.

– Поговорить? Или, скорее, снова меня избить?

– Стайлз! Пожалуйста … – прошу я.

Он шумно выдыхает и переводит взгляд на Скотта. Тот кивает ему и говорит, что подождёт в комнате, прежде чем удалиться.

– Что?

– Не здесь, – отвечаю я. – Следуй за мной.

И я тяну брата за собой в давно открытое мною и Четыре место – небольшой закуток, отделённый от основной части Ямы несколькими поворотами и толстым выступом в стене, за которым спокойно можно спрятаться.

– Как твой глаз? – интересуюсь я, когда мы останавливаемся.

В полумраке мне отчётливо видно, как Стайлз жуёт щёку – он всегда так делает, когда чем-то недоволен или раздражён.