Текст книги "I wanna see you be brave (СИ)"
Автор книги: nastiel
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)
– Кого отец просил разбудить? – шёпотом спрашиваю я.
– Меня – всех наших лихачей. Кого-то из товарищей он попросил разбудить ту комнату, где ночуют беженцы.
Мы выходим на улицу. Поначалу мне казалось, что сейчас утро, но небо ещё слишком тёмное. Наверное, часа три ночи, не больше. Там возле грузовиков нас ждёт папа, Стайлз и ещё несколько человек.
– В чём дело? – спрашиваю я.
– Сегодня Джанин собирается доводить начатое до конца, – отвечает отец. Он снимает с моего плеча автомат и кидает его в кузов грузовика.
– Откуда вы знаете?
– Калеб рассказал, – отвечает Трис. – Он работал на Джанин какое-то время.
– Под сывороткой?
– Нет. Но у него не было выбора.
Одни и те же слова, оправдывающие поступки каждого в этой войне. Сколько раз я слышала их? Уже сбилась со счёту. Но я не спорю. Лишь киваю и принимаю пистолет, протянутый отцом вместо автомата.
– Он легче, и в нём полный магазин, – поясняет он.
Ещё некоторое время подтягиваются остальные. Среди них все сбежавшие лихачи, Лу, Лора, Эрика, Прайоры, Маркус и Талия (когда она успела прибыть в Товарищество?), Дэнни. Замечаю, как Тобиас сторонится своего отца и держится ближе к Трис, и мне хочется ударить Маркуса со всей силы, чтобы он почувствовал хотя бы малую долю боли, которую причинял своему сыну.
Каждый подошедший человек получает оружие из наших запасов и одно и то же наставление.
– Сегодня наша задача – остановить Джанин. Даже если ценой вопроса будет собственная жизнь.
С отцом никто не спорит. Все лишь крепче сжимают оружие в руках и ободряюще смотрят на своих знакомых или друзей. Мой взгляд останавливается на Стайлзе. На лице брата нет и тени страха, и это пугает меня больше всего.
В грузовиках тесно, но другого выбора у нас нет. Поезд больше не ходит – приказ Джанин. Остаётся только ехать по дороге и молиться о том, что нас, каким-то чудом, не заметят.
Уилл сообщает, что из диспетчерской ведётся круглосуточное наблюдение за всем городом, и по спине пробегает холодок.
Мы точно трупы.
– В квартале альтруистов все камеры уничтожили мы с Дереком, – подаёт голос Зик. – В ту самую… ночь.
Я делаю вид, словно его слова не полоснули по свежей ране.
– Однако, патруль самой Ямы по ночам происходит вполсилы, – продолжает Уилл. – Двое у главного входа, один со стороны сетки, ещё трое по периметру до диспетчерской. При хорошей подготовке и наличии оружия, их вполне возможно вырубить.
– На это и рассчитываем, – говорит папа, сидящий на переднем сидении рядом с водителем.
Я не сразу понимаю, что именно он имеет в виду. И лишь спустя некоторое время, когда разговор уже окончен, и мы преодолели как минимум четверть пути, я вздрагиваю.
Дерека среди нас нет.
– Где Дерек? – я не задаю вопрос кому-то конкретному. – Где он?
Все молчат. Кто-то с таким же вопросом в глазах оглядывается вокруг, кто-то пожимает плечами, но я сразу нахожу тех, кто опускает взгляд вниз: Лу и Эндрю Прайор.
– Пап? – снова зову я. – Папа…
Меня тут же перебивает очнувшаяся Лидия.
– А Эллисон? Где Эллисон?
Отец молчит. А я уже заранее знаю ответ.
– Вы отправили их в Яму? – я вкладываю в голос столько злобы и презрения, что не узнаю его.
– Эллисон – отличный стрелок. Она вызвалась сама, – произносит Лу. – А Дерек сказал, что не позволит ей рисковать своей жизнью в одиночку.
– Папа? Это правда?
Отец молчит и лишь бросает на меня виноватый взгляд через зеркало заднего вида. Я морщусь. Меня словно окатили ведром удобрений – до того становится противно. Я вжимаю голову в плечи, прикусываю губу и больше не произношу ни слова. Через некоторое время Стайлз, сидящий рядом, кладёт мне ладонь на коленку и хлопает по ней несколько раз.
– Я не знал. Клянусь.
Я лишь киваю.
– Ты в порядке?
Снова кивок.
– Не злись на папу… Он знает, что делает. Он бы не отправил их, если бы не был уверен.
– Ладно, – огрызаюсь я.
Больше Стайлз не лезет.
Когда грузовик останавливается, меня слегка подбрасывает, словно тот угодил в небольшую яму на дороге. Водитель и отец выходят из салона, мы все следуем за ними. Начинает рассветать. Теперь не надо приглядываться и напрягать зрение, чтобы увидеть лица товарищей.
– Что насчёт плана? – спрашивает Лора.
– Его нет, – отец берёт в руки автомат. – Постарайтесь остаться в живых и не палить по всем подряд. Когда найдёте Джанин – её не убивать, а привести ко мне. Ясно?
Все согласно кивают, кроме меня. Я надеюсь, что этого никто не заметит, но папа смотрит точно на меня.
– Джессика?
Я сую одну руку в карман.
– Ясно, – бурчу я, складывая указательный и средний палец в крестик.
Кажется, он всё равно мне не поверил.
Мы разделяемся. Большинство идут к основному входу, но некоторых из лихачей папа отсылает залезть на крышу и проникнуть в Яму через дыру в земле – ту самую, которая является первой проверкой неофитов на прочность. Я беру с собой Зика, Стайлза, Четыре и Дэнни, который так нелепо смотрится с автоматов в руках, и иду к тайному входу, знакомому только избранным.
– В животе такое странное чувство, – шепчет Зик, когда мы заворачиваем за невысокий дом, – словно я – нашкодивший ребёнок, который возвращается домой и знает, что ему сейчас попадёт.
– Соберёшься блевать – предупреди заранее, – прыскаю я.
Зик приглушённо хохочет, и даже плечи впереди идущего Четыре вздрагивают. На мгновение я чувствую себя хорошо – практически как раньше. Но лишь до того момента, пока не вижу испуганное лицо Дэнни.
– Остался бы дома, – говорю я.
– Не смог, – отвечает он. – Надоело сидеть на месте и прятаться.
Я понимающе киваю. Мы подбегаем к знакомой подвальной двери полуразрушенного здания. Четыре хватает железную ручку и тянет на себя. Все по очереди заглядывают внутрь – ничего не видно.
Я немного отклоняюсь назад и прыгаю первая. Приземляюсь практически сразу же. Ноги больно ударяются о камень, и мне приходится выставить руки перед собой и балансировать, чтобы не рухнуть на колени.
– Осторожно, – шепчу я, подняв голову наверх.
Парни прыгают по очереди. Последним идёт Дэнни. Он приземляется, и я успеваю выставить плечо, чтобы он схватился за него, прежде чем покачнуться.
– В порядке? – интересуется Стайлз.
– Да, кажется, – шепчет Дэнни. Его голос дрожит.
– Вперёд, за мной, – говорю я, осторожно снимая пистолет с предохранителя, в попытке не издавать лишних звуков.
Мы входим в первый короткий коридор. Никого. Я тихонько, практически на цыпочках, иду до поворота и выглядываю из-за угла. Тоже пусто. Машу ребятам, мол, можно идти, и мы оказываемся во втором, более длинном, коридоре. Его конец – центр Ямы. Там уж точно нам не остаться незамеченными. Я снова останавливаюсь перед новым поворотом. Оборачиваюсь на парней и показываю им оттопыренный большой палец в кулаке. Одобрительно улыбаюсь. И одними губами говорю «Пора».
Но не успевая сделать и шаг, как со всех сторон раздаются оглушающие звуки выстрелов.
Сначала мне кажется, что палят по нам, но потом я перестаю потерянно вертеть головой и понимаю, что это отражённое от пустых каменных стен эхо. Перестрелка ведётся где-то в центре Ямы.
– Стойте здесь, – говорит Четыре. – Я пойду. Если не вернусь – бегите обратно. Никто не знает об этом ходе, вас точно не поймают.
– Нет, – я хватаю Четыре за руку. – Пойдём вместе. – Оборачиваюсь на Зика. – Ты за старшего – головой отвечаешь за этих двоих.
Зик хочет возразить, но я обрываю его:
– Пожалуйста.
Делать нечего – Зик согласно кивает. Мы с Четыре переглядываемся. Я вспоминаю собственные слова, сказанные ему тогда, на крыше.
«Боевые братья погибают вместе!»
Край повязки подразнивающе выглядывает из-за ворота его футболки. Я поджимаю губы.
– Пошли, – произносит Четыре.
И мы идём. Точнее, бежим. В Яме оказывается на удивление немного народу. Все смешались: люди в чисто чёрном и люди в цветном – и те, и те мне знакомы.
Как только нас замечают, тут же открывают огонь и в нашу сторону. Я падаю на землю, перекатываюсь к мостовой, под которой шумит река, целюсь и стреляю сквозь железные балки моста по тем, кто стреляет по мне. Несколько человек падают.
Подскакиваю на колени и ищу взглядом Четыре. Он затаился в одной из других развилок, ведущих из центра, и стреляет оттуда, иногда выглядывая. Среди людей в цветном я различаю Лу. Он ранен, причём сильно. Его белая майка насквозь пропитана кровью в районе живота, но мужчина всё ещё держится на ногах и ещё умудряется стрелять. Его прикрывает Лора. Я поднимаюсь и бегу в их сторону, стреляя по пути в девушку, так опрометчиво повернувшуюся ко мне боком. Попадаю ей в ногу. Она вскрикивает и оборачивается ко мне лицом, и тут меня словно током бьёт. Я замираю, не в силах сдвинуться с места. Это Кора. Хоть и не родная, но всё-таки сестра Эрика.
Эрика, которого я убила.
Кора поджимает раненую ногу. Её лицо искажает гримаса боли и ненависти. Она поднимает руку с пистолетом непростительно медленно. У меня достаточно времени, чтобы нырнуть в соседний коридор, но ноги такие тяжёлые, что я не могу пошевелить даже пальцем.
Кто-то кричит моё имя. Я не свожу взгляд с Коры. Они были не кровными родственниками, но почему её лицо кажется мне таким похожим на Эрика?
Краем глаза замечаю слева что-то красное, летящее в мою сторону. Кора спускает курок. Пуля свистит совсем близко, но я не чувствую боли: передо мной будто бы из ниоткуда вырастает Дэнни. Я успеваю последний раз глянуть в его красивые широко распахнутые глаза прежде, чем они закатываются за веки.
Дэнни падает замертво. Кору поражает чужая пуля, пришедшая со стороны Четыре.
– Что с тобой не так? – кричит Четыре, подбегая ко мне.
Он смотрит на Дэнни и качает головой. Я задыхаюсь. Слева от меня появляются Стайлз и Зик.
– Он рванул сразу за вами, я не успел даже сообразить, – виновато произносит Зик.
Четыре трясёт меня за плечо.
– Очнись, Джессика! Или ты хочешь, чтобы умер кто-нибудь ещё, такой же невинный, как Дэнни?
Я трясу головой. Слёзы катятся по моим щекам, но слова Четыре действую словно пощёчина. Я хватаю Стайлза за воротник.
– Не вздумай сделать что-то подобное, – рычу я.
Брат кивает. Выстрелов становится больше, но теперь к ним присоединяемся и мы. Четыре идёт первым, после него Стайлз и Зик, я замыкающая. Держу на прицеле верхние ярусы Ямы, когда замечаю, что некоторые пули летят по касательной. У первого же стрелка в чёрном оказывается знакомое лицо. Его оливковая кожа в тусклом свете приобретает землистый оттенок.
– Юрайа, – говорю я.
Следующее, что слетает с моих губ – крик. Пуля обжигает бок. Кожа разъезжается, словно шов на одежде.
Стайлз подхватывает меня.
– Джесс!
Но я смотрю мимо него на Зика.
– Там твой брат.
Зик поднимает глаза наверх. Я отталкиваю Стайлза от себя, выхожу вперёд и стреляю в незнакомого мне мужчину, собирающегося поразить Зика.
Бок горит в огне. Четыре впереди меня помогает упавшему Лу подняться.
– Всё нормально, я с ним, – слышу голос Лоры.
Лу повисает на ней, словно тряпичная кукла, но Лора стойко выдерживает.
– Мы их задержим! Джанин на втором этаже. Бегите туда!
Замечаю отца на противоположной стороне Ямы. Он тоже меня видит. Его лицо покрыто кровью, но, кажется, чужой. Я прижимаю ладонь к ране. Тёплая кровь струится по пальцам.
Четыре хватает меня за локоть и тянет прочь. Стайлз и вернувшийся Зик прикрывают нас. Я не спрашиваю у него насчёт Юрайи, хотя немой вопрос застывает на моём лице приподнятыми бровями.
– Лидия забралась наверх и вырубила его прикладом, – говорит Зик.
Я киваю. Мы заходим в лифт. Я стреляю по преследователям, пока двери не закрываются, унося нас наверх по штаб-квартире.
– Джесс, ты как? – голос Стайлза дрожит.
«Не плачь», думаю я, «Только не плачь».
И, мне кажется, он прочитал мои мысли. Его губы поджимаются в тонкую полоску.
Двери разъезжаются. На втором этаже нас встречают ещё два лихача. Четыре попадает одному прямо в грудь, а второго поражает кто-то другой, идущий по коридору. Дерек. Его лицо меняется до неузнаваемости, когда он видит пятно крови на моей жёлтой футболке.
– О, Джессика… – тяжело выдыхает он.
– Где Джанин? – спрашивает Четыре. Он изо всех сил старается сохранять спокойствие, но я слышу, как тяжело оно ему даётся.
– В дальней комнате.
Я киваю, но Дерек хватает меня за плечо, преграждая путь.
– Нет. Ты не пойдешь в таком состоянии.
– Сегодня, прежде чем уйти, ты не спросил у меня разрешения. Вот и я не буду, – хриплю я.
Четыре достаёт из кармана дымовую шашку.
– Охрана?
– Да, человек шесть, – отвечает Дерек, не сводя с меня взгляд.
– Отлично. Тогда вы прикрываете, а я…
Я не даю ему договорить. Выхватываю из его рук шашку, сжимаются в кулаке и кидаю за угол. Огромная дымовая завеса образуется между нами и охраной, стоящей перед дверью, за которой находится Джанин. Четыре что-то кричит мне, когда я прижимаюсь спиной к стене и выхожу из-за угла. Парни следуют за мной. Выстрелы раздаются со всех сторон, и я тоже спускаю курок, приблизительно представляя возможное расположение охраны. Мне уже не страшно. Левую сторону тела, начиная от груди и заканчивая бедром, не чувствую совсем. Рана уже не болит, теперь вместо неё словно кто-то вживил в меня кусок льда.
Лучше бы она горела.
Прекращаю стрелять, когда упираюсь плечом в стену. Пистолет падает из рук, и как не пытаюсь, не вижу его в немного рассевшемся дыме. Лишь силуэты людей – моих и чужих. За поясом есть второй пистолет, тот самый, из которого когда-то стрелял Айзек.
Я хватаю за ручку двери и тяну от себя. Неожиданно яркий свет бьёт в глаза, я жмурюсь и двигаюсь вслепую. Кто-то захлопывает дверь за моей спиной.
– Джессика Стилински, – говорит знакомый женский голос.
Именно он во время проверки на принадлежность к фракциями задаёт вопросы.
Джанин Мэтьюз.
Я открываю глаза. Красивая женщина в синем приталенном платье стоит напротив меня. В её руках планшет, блондинистые волосы собраны в низкий хвост, а с каждой стороны от неё стоят компьютеры и машины, которых в Яме никогда не было.
– Вы, – сквозь зубы произношу я.
У каждой стены стоит по лихачу. Сзади меня, наверняка, тоже.
– Признаю – я всегда слишком недооценивала товарищей.
– Я лихачка.
– Но твой отец. И брат. И другие. Какой прогресс!
Джанин опускает глаза на планшет и что-то набирает на нём. В дверь позади меня с громким стуком бьются люди.
– Твои друзья? – спрашивает Джанин. Я молчу. – Я так и поняла. Чтобы им не было скучно, я позову своих.
Я разворачиваюсь к двери. Лихач с автоматом наперевес не даст мне уйти.
– Дерек! Стайлз! Бегите! – кричу я. – Четыре, Зик!
Один из лихачей дёргается в мою сторону. Я не успеваю уклониться, и он бьёт меня прикладом в лицо. Нос обжигает острая боль, отдающая ноющими спазмами в висках и затылке.
– Мне кажется, такого приказа не поступало, – в голосе Джанин проскакивает раздражение. – Нужно будет доработать сыворотку.
Женщина обходит письменный стол и садится на стул с колёсиками. Машет рукой на табуретку напротив.
– Садись.
Я не двигаюсь. Одну руку прижимаю к лицу, второй закрываю рану на боку. Комнату наполняет стойкий запах металла.
– Ты в порядке? Выглядишь не очень.
Джанин улыбается. Несмотря на то, что я её ненавижу, не могу отрицать её красоту. На вид ей сорок с хвостиком, как и моему папе, но она выглядит моложе. Морщины коснулись только её глаз, синих и холодных.
– Ты очень похожа на свою мать, к слову, – вдруг произносит Джанин. Она кладёт планшет на стол, берёт в руки несколько бланков и что-то чиркает в них карандашом. – Я знала Клаудию, мы учились с ней в одном классе. Жаль, что её не стало.
Я сжимают челюсть. Если даже смогу вытащить пистолет из-за пояса, вероятность того, что успею им воспользоваться прежде, чем со всех сторон меня нашпигуют свинцом, очень мала.
– Твой брат Дженим… Интересный случай. Ты знала, что его результат – стопроцентная Эрудиция?
Я передёргиваю плечами.
– Так почему же он выбрал в Лихость?
– Потому что тест ничего не решает, – отвечаю я.
– Те, кто так думают, в шестидесяти процентах случаев становятся бесфракционниками.
– Я перешла в Лихость не потому, что мне об этом сказал тест, – протестую я.
– Ты прирождённая лихачка. Твой отец был таким же. К слову, тот случай со сменой фракций после выбора – единственный в истории. Ещё один минус того, что альтруисты заведуют городом. То есть, заведовали в прошлом.
– Не много ли власти на одну вас, Джанин?
Женщина смотрит на меня из-под длинных ресниц и ухмыляется.
– Я не так глупа, Джессика. И у меня есть союзники.
С этими словами дверь, через которую я вошла, открывается, и на пороге оказывается Маркус Итон, держащий на прицеле идущего перед ним Тобиаса. Больше никого нет ни за ними, ни с ними.
– Нет, – хриплю я.
Предать свою фракцию – это одно, но предать сына…
– Семейное воссоединение, вы только посмотрите на это! – Джанин улыбается до дрожи неприятной улыбкой.
Я еле сдерживаюсь, чтобы не плюнуть ей в лицо.
Тобиас останавливается за мной. Один из лихачей связывает его руки впереди. Маркус продолжает держать его на прицеле даже тогда, когда подходит к Джанин.
– Всё готово, – произносит Маркус.
Джанин подхватывает планшет в руки, что-то быстро на нём набирает и одним резким движением разворачивается на стуле к компьютерам. На каждом большом экране появляется одна и та же картинка: люди в цветных одеждах стоят спинами к пропасти, на конце которой шумит река, а люди в чёрном целятся в них из своих автоматов
Крик застревает в моём горле. Среди людей в цветных одеждах каждое знакомое мне лицо: брат, папа, все друзья, Дерек. Я поворачиваюсь на Четыре. В его глазах застыл ужас. Он наверняка разглядел среди знакомых лиц одно самое дорогое – Трис.
– Нет, пожалуйста! – прошу я.
Вернувшаяся боль царапает бок, заставляя успокоиться. Я хватаюсь за край стола с такой силой, что белеют пальцы.
– Не будь дурой, Джессика, – Джанин смотрит на меня вполоборота. – Мятежники должны быть наказаны.
– Вы первая начали эту революцию, – произносит Четыре.
Никогда не слышала столько злости в его голосе.
– Сын, – у Маркуса слишком приятный голос для такого мерзкого человека. – Ты должен быть благодарен.
– Пошёл к черту, – выплёвывает Четыре.
Джанин сидит спиной, но по её дёрнувшимся плечам я понимаю, что она ухмыляется. Женщина что-то нажимает на планшета и после звукового сигнала произносит:
– Открыть огонь.
Ждать больше нет времени. Я оборачиваюсь на Четыре. Он опускает глаза на меня и еле заметно дёргает бровью. Скольжу ладонью по ране на боку, перехватывают пистолет, вытаскиваю его из-за пояса и, не раздумывая, стреляю в планшет в руках Джанин.
– Стоять! – кричу громко, словно женщина собирается бежать.
В планшете зияет огромная дыра от пули. Джанин медленно поворачивается ко мне, её глаза широко распахнуты, а лицо перекошено от неожиданности. Со всех сторон раздаются звуки затворов снимаемых с предохранителей пистолетов.
– Что ты себе позволяешь, – шипит Джанин и совершает свою главную ошибку – выхватывает у Маркуса пистолет.
Я снова стреляю, но теперь попадаю ей в предплечье. Джанин вскрикивает и роняет пистолет на пол, Тобиас тут же подбирает его.
– Следующая пуля попадёт в голову, – сквозь зубы цежу я.
Джанин, скуля, косится на свою охрану.
– Только попробуй!
Джанин поджимает губы. Четыре берёт со стола нож для бумаги и разрезает пластиковые наручники. Затем перехватывает пистолет и берёт под прицел своего отца.
– Отменяйте приказ, – холодным тоном произносит Четыре. – Живо!
Ни Джанин, ни Маркус не дёргаются. Я смотрю мимо них на экраны компьютеров. Лихачи открывают огонь.
Несмотря на дикую боль в носу и боку, я с удивительной быстротой подлетаю к Джанин и бою её кулаком в лицо.
– ОТМЕНЯЙ ПРИКАЗ!!!
Кровь из носа Джанин хлещет двумя струйками, портит её синее платье и аристократичный белый цвет кожи. Я хватаю её за волосы и подвожу ближе к компьютеру. Она нажимает несколько кнопок на сенсорном экране и говорит дрожащим голосом:
– Хватит…
Лихачи на экране опускают оружие. Я вижу несколько лежащих навзничь тел людей в цветных одеждах; некоторые из них свешиваются в пропасть.
– Как отменить действие сыворотки? – Джанин показательно молчит. – Я вырежу тебе язык ножом для бумаги, если ты не скажешь, – угрожающе произношу я.
Тогда в разговор вступает Маркус:
– Нужно ввести код на приборной панели, он активирует нейтрализующую сыворотку – распылитель, которой находится на каждом уровне Ямы.
Маркус всегда был трусом – я уверена в этом, несмотря на то, что знаю его лишь со слов Тобиаса.
– Какой код? – спрашивает Тобиас.
– Сорок. Сто семьдесят один. Девятнадцать.
Я выпускаю Джанин из своей, казалось бы, мёртвой хватки, нахожу глазами панель и трясущимися руками ввожу нужные цифры. На экране выскакивает предупреждение «Подтвердите активацию».
– Нужно, чтобы Джанин сказала. Это датчик голоса, – Маркус с лёгкостью выдаёт все секреты своего союзника. Видимо, рассчитывает на милость с нашей стороны.
Я снова хватаю Джанин за когда-то идеальный хвост и в плотную прислоняю её лицо к экрану.
– Говори.
Джанин издаёт то ли стон, то ли всхлип. Я пинаю её ногой по коленке.
– ГОВОРИ!
– Подтверждаю, – наконец произносит женщина.
На компьютере высвечивается «Программа активации подтверждена». Я тут же обращаю взгляд на экран, демонстрирующий ситуацию за стенами штаб-квартиры. Вижу, как люди оглядываются по сторонам, а затем со всех сторон появляется бесцветный дым, больше похожий на утренний туман после дождя. Среди выживших нет отца и Стайлза, и ярость накатывает на меня с новой силой. Я перехватываю пистолет за ствол и бью Джанин рукояткой по лицу. Снова. И Снова. Бью до тех пор, пока её глаза не заплывают кровью, а нос не опухает так, что женщина больше не может им дышать, и ей приходится открыть рот, чтобы сделать вдох. Тогда я кидаю её на пол, оборачиваюсь на Четыре и только теперь замечаю, что и нашу комнату заполнила лёгкая дымка. Лихачи, ждущие приказа Джанин у стен, сначала замедленно моргают, а затем откидывают от себя автоматы, словно те ядовиты, и смотрят на всё вокруг широко открытыми глазами.
Я опускаю руку с пистолетом и гляжу на Джанин сверху вниз – кажется, она потеряла сознание. Тобиас с приставленным к затылку Маркуса пистолетом обеспокоенно смотрит на меня.
– Ты продержишься ещё немного? – спрашивает он.
Я киваю несколько раз подряд. Прошу женщину в чёрном, только что отошедшую от сыворотки, связать Джанин руки за спиной, отдаю мужчине (при близком рассмотрении я узнаю его – это отец Эллисон, оружейник Крис Арджент), свой пистолет и наказываю следить за тем, чтобы она даже не думала сбежать. Смотрю на дверь, ведущую прочь из комнаты. Мне нужно идти, нужно убедиться, что с папой и Стайлзом всё в порядке.
Я делаю шаг. Затем второй. Острая боль пронзает бок с такой силой, что перед глазами всё сначала плывёт, а потом темнеет.
И эта темнота сгущается с каждой секундой. А после неё – пустота.
Я резко открываю глаза и пытаюсь сесть, но чьи-то сильные руки тут же вцепляются в меня, пытаясь вернуть обратно в горизонтальное положение.
– Ты с ума сошла? Только шов наложили!
Когда зрение наконец фокусируется на лице человека, я узнаю в нём Дерека. Тут же расслабляюсь. Дерек откидывает меня обратно на подушку и проводит ладонью по моим волосам. Я морщусь.
– Больно? – обеспокоенно уточняет он.
Я отрицательно качаю головой. У Дерека на лице огромная ссадина, покрывающая всю правую часть его лица, словно кто-то таскал его по бетону несколько часов подряд. Она уже начинает заживать, и сейчас покрывается тонкой бордовой коркой.
– Ты ужасно выглядишь, – честно произношу я.
– Спасибо большое, – Дерек закатывает глаза, обиженно морщит лоб и надувает губы.
– Я не леди. И ты знал это, когда признавался мне в любви, – усмехаюсь я. От каждого резкого движения в боку неприятно колет. – Так что вот она я – лучше не будет. Либо бери, либо уходи.
Дерек поднимает брови. Я тоже поднимаю свои, подражая его мимике.
– Своя ноша не тянет, – пожимает он плечами.
Я тянусь, чтобы треснуть ему по плечу кулаком, но вместо этого Дерек сам наклоняется ко мне и мягко целует в губы. Слева от нас что-то падает, а затем по помещению разносится недовольное восклицание:
– Это отвратительно. Я даже костыль из-за вас выронил. Серьёзно, перестаньте. Только не на людях.
Я отстраняюсь от Дерека и поворачиваю голову на знакомый голос. Улыбка появляется на моём лице сразу же, как только вижу родное лицо, оставшееся относительно целым и невредимым. Стайлз держится одной рукой за спинку стула, а другой, балансируя на левой ноге, пытается поднять костыль.
– Давай помогу, – предлагает Дерек, на что Стайлз одаривает его взглядом, полным наигранного презрения.
– Руки у меня целы, спасибо. Сам справлюсь.
Я смеюсь и через секунду снова об этом жалею, когда приходится поджать губы от боли.
– Отец? Где он? – я привстаю на локтях в попытке выглянуть в коридор. Я лежу в Яме в лазарете. За все годы лихача я попала сюда лишь во второй раз, что можно, в какой-то степени, назвать рекордом.
– Должен скоро подойти, – весело отвечает Стайлз. – У него сейчас дел по горло. Ты одна у нас прохлаждаешься на кровати, спящая красавица.
Я вопросительно выгибаю брови.
– Чего? Сколько я была в отключке? День?
– Бери выше. Три дня провалялась. Даже Лу раньше тебя очухался.
– Ничего себе, – присвистываю я.
Оглядываюсь по сторонам. Все койки в лазарете заняты. Я вижу спящую Лидию, Зика и Юрайю, сидящих на самой дальней от меня кровати, Лорен, Скотта, Шону, Эрику. Большинство из присутствующих просто сидят или отдыхают, но некоторые койки отделены от меня тканевой перегородкой, что наверняка значит – там всё серьёзно.
– Принцесса.
В комнату заходит папа. Он подходит ближе и, наклонившись, целует меня в лоб.
– Всё хорошо? – спрашивает он.
Отец оббегает взглядом каждого человека в помещении.
– Ты спрашиваешь о моём состоянии или в общем? – вопросом на вопрос отвечаю я.
Стайлзу наконец удаётся поднять с пола костыль, и теперь он стоит, перенеся на него весь вес своего тела. Дерек осторожно берёт мою ладонь и располагает её между своими двумя. В лазарет входят Четыре, Трис, хромающий Лу и поддерживающая его Лора. Они останавливаются за папой и смотрят на меня, улыбаясь.
– В общем, – наконец произносит папа.
– Да, – тихо произношу я. – Кажется, всё хорошо.
Комментарий к Глава 21
Ну вот и всё…
Надеюсь, эта история Вам понравилась, и могу только мечтать о том, что во время прочтения Вы переживали её вместе со мной и Джессикой.
Если Вы хоть раз, читая, остановились и задумались; если Вы почти заплакали или трясли головой, когда не могли поверить своим глазам – дайте мне знать.
Хочется верить, что хоть один раз и хоть у одного человечка такое было – это бы значило, что наш диалог удался. Я написала – Вы поняли и, главное, приняли.
Это дорогого стоит.
Отдельное спасибо тем, кто в отзывах давал о себе знать во время всего моего повествования. Это невероятно мотивирует.
Будьте храбрыми <3 Я люблю Вас.
nastiel
_
http://vk.com/club75865569
