Текст книги "Сердце медведя (СИ)"

Автор книги: Мурзель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)

– Но ведь ты обещал, что меня не тронут!

Бьорн взял бутылку и приложился к горлышку.

– Пойми, он мой ярл. Я должен служить ему, ведь я присягал на верность.

– Ты – лживый кусок дерьма, – горько бросила Виола.

В глазах защипало так, будто в них насыпали песка.

– Согласен. – С тяжелым вздохом Бьорн протянул ей бутылку. – Будешь допивать?

– Не хочу.

– Как знаешь, – он допил последние капли и с размаху швырнул бутылку о стену. Осколки со звоном посыпались на пол.

– Ну и зачем? – зло усмехнулась Виола. – А если ты наступишь на стекло и распорешь себе ногу?

– Так мне и надо.

– Все равно надо убрать. – Она попыталась подняться с кровати.

– Ложись спать, я сам уберу.

Добрую половину ночи Виола провалялась без сна. Она чувствовала себя грязной, униженной, использованной. Тело стало словно чужим, и было до тошноты противно к нему прикасаться.

От вина мысли стали тягучими как смола, и мучительно таскались по кругу, словно кляча, вращающая мельничный жернов.

«Все пропало! Я – порченый товар. Надо бежать отсюда, пока ярл меня не обрюхатил. А вдруг это уже произошло? Говорят, достаточно и одного раза…

Бьорн мерзавец и негодяй, но я сама хороша – как лихо раздвинула перед ним ноги! Эти два ублюдка меня просто-напросто одурачили. Боже, какой позор!

Конечно, если бы не Бьорн, ярл бы взял меня силой… Но я тогда по крайней мере сопротивлялась бы и не чувствовала бы себя сейчас идиоткой и шлюхой».

Сквозь потрескивание очага было слышно, как вздыхает и ворочается Бьорн на своем тюфяке. «Больше ему и пальцем не позволю себя коснуться! – Кулаки невольно стиснулись, судорожно сжимая жесткую медвежью шерсть. – Предатель! Сволочь! Ненавижу его!»

Глава 15

Когда Виола проснулась, солнце уже вовсю заливало комнату ярким светом. Она потянулась и обнаружила, что под одеялом совершенно голая. В памяти тут же всплыл прошлый вечер, и в груди начало жечь от стыда и обиды.

Повернув голову, она увидела сидящего за столом Бьорна.

– С добрым утром, – сказал он, поймав на себе ее взгляд.

Виола не удостоила его ответом. После вчерашнего даже видеть его было противно, не то, что разговаривать. Закутавшись в плед, она встала с кровати.

– Если хочешь искупаться – я нагрел тебе воды. – Бьорн указал на ширму. – Тазик, ковш, полотенце – все там.

С этими словами он поднялся и вышел за дверь.

О, да! Помыться, очиститься – это то, чего больше всего на свете жаждала ее душа. Бросив плед на кровати, Виола встала в широкое деревянное корыто и принялась поливать себя из ковша.

Мыло, мочалка и струи горячей воды, уносящие с собой мужской запах и чужие прикосновения – Виола терла кожу яростно, до красноты. Как жаль, что нельзя точно так же стереть себе память!

…Отблески пламени, терпкое вино, пушистый мех под обнаженной спиной…

…Сладкие губы, обжигающее дыхание, руки, ласкающие ее грудь…

…Резкая боль, мощный напор, грубые толчки, разрывающие нутро…

Смыть! Стереть! Забыть!

Виола даже не знала, что ранило больше – изнасилование или обман. Два мужика цинично усыпили ее бдительность, подпоили, соблазнили и обвели вокруг пальца. Да лучше бы Бьорн просто ушел, вместо того, чтобы так вероломно подложить ее под другого. Она привыкла ему доверять, полагаться на его защиту, а он просто взял, и предал ее.

«А на что ты, собственно, рассчитывала? – вдруг раздался в голове мерзопакостный голосок. – Что Бьорн ради тебя пойдет против своего господина? Да кто ты такая? Ты ему не жена, не невеста и даже не любовница. Он ведь сам объявил тебя собственностью ярла. Ты что же, думала, это были пустые слова?»

Колючий ком подобрался к горлу, не давая дышать. Виола шмыгнула носом. Ладно, что сделано, то сделано, этого не изменить. Пускай Бьорн и защищал ее по дороге сюда, но теперь все кончено – они по разные стороны баррикад. С ярлом придется разбираться самой, и лучший способ – это как можно скорее отсюда сбежать.

Искупавшись и вымыв голову, Виола облачилась в чистую рубаху и серый шерстяной сарафан. Ей не то что бы сильно полегчало, но, по крайней мере, перестало тошнить от самой себя.

Она подошла к двери и выглянула наружу. Бьорн, раздевшись по пояс, колол дрова. Литые мускулы, увитые орнаментами татуировок, напряженно бугрились при каждом взмахе топора. Виола с досадой отвела глаза. Мерзавец и лживый негодяй, а она, как дура, поддалась его обаянию. Ну уж нет! Больше такого не повторится!

– Уже помылась? – спросил он, заметив ее на пороге.

– Да, – буркнула она.

– Тогда идем завтракать.

Воткнув в колоду топор, он взял висевшую на плетне рубаху и надел ее. Они вошли в дом.

На завтрак была пшенная каша, щедро сдобренная топленым маслом, ржаной хлеб и кислое молоко.

– Что будем делать сегодня? – поинтересовался Бьорн, когда они покончили с трапезой.

– Мне все равно, – безразлично сказала Виола.

– Прогуляемся?

– Как хочешь.

Бьорн поднялся из-за стола.

– Тогда пойдем, я покажу тебе Рюккен.

Виола равнодушно пожала плечами. Почему бы и нет? Может, удастся придумать, как отсюда сбежать?

Сегодня было холоднее, чем вчера, и, несмотря на яркое солнце, студеный ветер с заснеженных гор вынудил поплотнее запахнуть шерстяную накидку.

Сначала они прошлись до ворот. Массивные, обитые железом створки были заперты на огромный засов. На сторожевых вышках Виола заметила стражников в кольчугах и начищенных до блеска шлемах.

– Они всегда тут стоят? – поинтересовалась она.

– Угу, – кивнул Бьорн.

– И даже ночью?

– Ночью мы удваиваем караул.

Черт! Виола раздосадовано закусила губу. Наверное Бьорн затем и привел ее к воротам, чтобы показать, что отсюда не убежать.

После этого они спустились по улице к озерной пристани. По берегу были разбросаны утлые хижины, чьи жители занимались насущными делами. Мужики чинили и конопатили лодки, дети перебирали снасти, а женщины в грязных передниках потрошили рыбу. Повсюду висели рыбацкие сети, на деревянных стойках сушились белобрюхие тушки, а земля вокруг них серебрилась от россыпей чешуи.

Среди приземистых лачуг выделялся один дом – большой и добротный. На крыльце стояла женщина, чей вид сразу привлекал к себе внимание. В отличие от остальных хейдеронок, ее рыжие волосы не были заплетены в косу или убраны под платок, а растрепанными космами свисали на плечи. Вырез кричаще желтого платья доставал чуть ли не до пупка, а ложбинку между пышных грудей прикрывали несколько рядов аляповатых бус.

Ее лицо показалось бы вполне миловидным, если бы не вульгарный макияж: густо начерненные глаза, щедро нарумяненные щеки и кроваво-алый хищный рот.

Завидев Бьорна, незнакомка до ушей расплылась в улыбке.

– Бьорн, солнце мое, что-то ты давненько ко мне не захаживал, – томным голосом проворковала она. – Совсем позабыл несчастную Гритту.

Виола удивленно посмотрела на своего спутника.

– Да вот, все как-то недосуг, – смущенно пробормотал тот.

– Я смотрю, ты подружку себе завел. – Гритта кивком указала на Виолу. – Хорошенькая. Познакомишь?

– Это не подружка, – сказал Бьорн.

– А кто?

– Работа.

«Работа!» Вот козел! До одури захотелось треснуть его по башке.

Бабища насмешливо подняла нарисованную бровь.

– Ну что ж, тогда не буду отвлекать. Заходи, как захочешь отдохнуть… – она с ног до головы смерила Виолу оценивающим взглядом, – от «работы».

Виола чуть не задохнулась от возмущения. Да что эта коза драная себе позволяет! Она открыла было рот, чтобы сказать какую-нибудь гадость, но Бьорн схватил ее за локоть и потащил прочь.

– И что это было? – злобно прошипела она, когда они завернули за какой-то сарай.

– Где? – Бьорн, похоже, решил притвориться дурачком.

– Что это за размалеванное чучело?

– Ты о Гритте? Женщина как женщина. Вдова.

– Так ты у нас, значит, утешитель несчастных вдовушек?

Бьорн скрестил руки на груди и измученно привалился к стене.

– А тебе что за печаль? Жене я не изменял, а как ее не стало… ну да, захаживаю к Гритте время от времени. У мужчин, знаешь ли, есть определенные потребности.

– Так сходи, удовлетвори свои потребности! – с неожиданной яростью выпалила Виола. – Чего же ты ждешь?

– А вот и сходил бы, – буркнул он, – да ярл велел не спускать с тебя глаз.

– Как же я забыла, – ядовито бросила она, – ты же его верный пес. Прикажет охранять – ты охраняешь, прикажет целовать – ты целуешь…

Не успела она договорить, как Бьорн схватил ее за плечи и рывком припечатал к стене.

– Нет, – выдохнул он, прислонившись лбом к ее голове. – Я целовал тебя не поэтому…

Его грудь тяжело вздымалась и опускалась, а глаза потемнели, как проталины на снегу.

У Виолы пересохло во рту.

– И почему же? – полушепотом выдавила она.

– Мне так захотелось, – низким хриплым голосом проговорил он, и у нее подкосились колени.

Нет! Больше она на это не купится! Виола повернула голову набок, отстраняясь от его губ.

– А потом тебе резко перехотелось, и ты отдал меня своему ярлу, – хлестко бросила она и отшвырнула его руки со своих плеч.

Бьорн шумно сглотнул, а затем вдруг со всего размаху долбанул кулаком по стене, взорвав прогнившую доску брызгами щепок. Виола вздрогнула от неожиданности.

– Я не мог по-другому, – с горечью сказал он. – Ты знаешь, что такое присяга?

– А мне какое дело?

– Когда новый ярл принимает власть, – тихо промолвил Бьорн, – мы клянемся на священном камне, что будем верны до последнего вздоха. Присяга скрепляется кровью, и нет более тяжкого преступления, чем нарушить ее. Клятвопреступника изгоняют из общества и лишают всех прав. Каждый может убить его и не понести за это наказания. А еще это великий грех, за который весь род до скончания веков будет проклят богами. Поэтому, ты права, Виола, я – цепной пес Сигизмунда, и ничего не могу с этим поделать.

Она молча смотрела на него, не зная, что на это ответить. Сказанное не оправдывало его поступок, но, по меньшей мере, объясняло собачью преданность Сигизмунду. Было крайне глупо ожидать, что Бьорн выступит против своего господина. Да, вчера он мог бы просто уйти, но еще неизвестно, как бы все тогда обернулось.

Бьорн, поморщившись, резко втянул воздух сквозь зубы: видимо, ушибленная рука начала сильно болеть. Он поднес ее к глазам, чтобы рассмотреть поближе, и Виола увидела, как на стесанных костяшках выступает кровь, пропитывая побелевшую разбитую кожу красными прожилками.

Она достала из кармана платок.

– Надо перевязать.

– Да зачем? Ерунда, само засохнет.

– Давай сюда, а то заляпаешь тут все своей кровищей! – велела она, и Бьорн послушно протянул кисть.

Виола взяла двумя руками его большую ладонь. Сердце екнуло, и она невольно погладила загрубевшие пальцы. Бьорн судорожно вздохнул. Их взгляды встретились, и она залилась румянцем.

«Да господи ты боже, что я за овца такая»! – с досадой подумала Виола и поскорее обмотала его руку платком. На желтоватом льне тут же проступили алые пятна.

– Спасибо. – Бьорн невесомо провел по ее щеке тыльной стороной пальцев. Его глаза сверкали как драгоценные камни, губы приоткрылись, словно для поцелуя… Виола отшатнулась. Хватит! Никаких глупостей с этим предателем!

Он тряхнул головой, словно отгоняя наваждение.

– Ладно, идем дальше.

Они спустились к самому озеру. Гибкие ветви плакучих ив шелестели на ветру. Пахло рыбой и водорослями, тихо поскрипывали доски, а вода мерно плескалась об облепленные ракушками сваи.

Приставив руку к глазам, Виола посмотрела вдаль. Озеро лежало среди высоких гор, и его берега терялись за лесистыми склонами. Блестящая поверхность рябила сверкающими бликами, кое-где на ней чернели рыбацкие лодки.

– Дядя Бьорн! – вдруг раздался звонкий голосок, и Виола увидела Гуннара.

Парнишка удил рыбу, сидя в маленьком челне неподалеку от берега. Несколько взмахов весел – и он оказался рядом.

– Здравствуй, Гуннар! – Бьорн ступил на мостки. – Как дела? Клюет?

Мальчишка кинул ему веревку. Бьорн подтащил лодку поближе и привязал к деревянному столбику.

Конопатое лицо расплылось в хвастливой улыбке.

– Видал? – Гуннар продемонстрировал корзину, почти доверху заполненную трепыхающейся серебристой рыбешкой.

– Молодец! Мать будет рада. – Бьорн протянул руку, и Гуннар, схватившись за нее, шагнул на настил.

– Что это? – Паренек кивнул на окровавленную повязку. – Ты с кем-то подрался?

– Ага. С сараем, – ехидно ввернула Виола.

Мальчишка хмыкнул, а Бьорн страдальчески закатил глаза.

– Придете к нам на обед? – спросил Гуннар. – Мать сегодня обещала испечь ежевичный пирог.

Бьорн взглянул на Виолу. Она кивнула.

– Придем, – ответил он. – Только захватим с собой что-нибудь на гостинец. Негоже припираться с пустыми руками.

Они неспешно зашагали вдоль берега. Гуннар бахвалился сегодняшним уловом, а Бьорн в ответ плел байки о тех гигантских озерных чудовищах, которых ему, якобы, довелось выудить на своем веку.

Виола не вслушивалась в их болтовню. Ее глаза неустанно скользили по привязанным у причалов лодкам.

Конюшня охраняется, въездные ворота заперты на засов, но вокруг озера частокола-то нет! Невдалеке, правда, виднеется пара сторожевых вышек, но обзор им закрывают тесно жмущиеся друг к другу лачуги. Если украсть лодку, то можно будет перебраться на другой берег! И пусть до сих пор Виоле не приходилось грести, но раз тщедушный мальчишка легко управляется с веслами, то и она сумеет.

Когда ее везли в Рюккен, на то, чтобы обогнуть это озеро, ушло пол дня. Если пересечь его на лодке, то можно сберечь уйму времени. Потом надо будет выйти на тропу и спуститься в долину. Придется как-то обходить заставы, но на пути их попадалось не так уж и много.

Нужно только хорошо подготовиться, взять с собой побольше припасов и теплой одежды. Без лошади придется нелегко, но спускаться с гор гораздо проще, чем подниматься, да и пешком будет легче пробраться незамеченной.

Еще надо придумать, как выйти из дома. Сподручней всего это будет сделать ночью, когда Бьорн заснет, но сперва нужно как-то стащить ключ, который всегда висит у него на шее.

Да, над планом еще работать и работать, но Виола просто не видела другого выхода. Смириться с долей покорной игрушки? Вот уж увольте!

***

Обед в доме Рагнара прошел шумно и весело. Бьорн прихватил из дома маленький бочонок пива и сверток вяленого мяса на закуску. Пиво пили все, даже дети, и под конец хмельные разговоры, сопровождаемые взрывами хохота, заставили Виолу немного отвлечься от тяжелых раздумий.

После трапезы мужчины снова приступили к латанию крыши, Гуннар отправился на озеро, а Гисла занялась грязной посудой.

Матильда решила прибраться в доме, и Виола вызвалась ей помочь. Они застелили кровати свежими шкурами, вытряхнули половики, а затем принялись оттирать домашнюю утварь от пыли и копоти.

– Что-то ты сегодня смурная, – заметила Матильда, энергично орудуя мокрой тряпкой. – Случилось чего?

– Да так, – отмахнулась Виола. – Ярл вчера приходил.

– А, вот оно что. – Матильда выпрямилась и утерла лоб рукавом. – Ну и? У вас с ним было… то самое?

– Было, – буркнула Виола, яростно оттирая почерневшую сковороду.

– И как?

– Никак.

– Он тебя хоть не бил?

– Нет. А должен был?

– Ну, – Матильда пожала плечами, – нрав у него суровый. Слова поперек не скажи. Рабыни его частенько ходят с синяками да шишками.

Виола не ответила. Она заткнула за ухо выбившуюся из косы прядь, и принялась с еще большим усердием натирать чугунные бока.

– Выше нос! Все ведь оказалось не так уж и плохо? – не отставала Матильда.

Виола тяжело вздохнула.

– Слушай, – понизив голос, сказала она. – Ты знаешь какое-нибудь средство, ну… чтобы не забеременеть.

– Знаю. Мужик должен свое хозяйство вытащить до того, как семя попадет внутрь. Но я так понимаю, тебе это не подойдет…

– И что, больше нет других способов?

Матильда наморщила лоб.

– Вроде есть всякие травы…

– И ты поможешь мне их достать? – с надеждой встрепенулась Виола.

Подруга в задумчивости теребила светлую косу.

– Я сама толком не знаю, – наконец, заговорила она. – Мне это было без надобности: Рагнар у меня хорошо вышколен. Но я могу спросить.

– Спроси, пожалуйста! – Виола умоляюще сложила на груди руки.

– Есть тут у нас одна… веселая вдовушка, – неодобрительно хмыкнула Матильда. – Уж она то знает толк в этих делах.

– Что еще за вдовушка?

– Шинок держит на берегу… и всякими непотребствами промышляет…

Виола вспомнила сегодняшнюю встречу.

– Ее, случаем, не Гритта зовут?

– Точно! – Матильда вскинула голову. – А что, Бьорн тебя уже с ней познакомил?

– Познакомил, – сердито пробурчала Виола. – Весьма… колоритная особа…

– Ревнуешь, небось? – На румяном лице подруги сверкнула белозубая усмешка.

– Пф-ф! Вот еще! – Виола надула губы.

– Да ты брось! После смерти Альвейг он долго горевал, но природа берет свое. Что поделать, такие уж они, мужики.

– Его личная жизнь меня не интересует. – Виола заносчиво вздернула подбородок. – Лучше не забудь узнать насчет этих трав.

Матильда с сомнением покачала головой.

– Спросить то я, конечно, спрошу, – сказала она, – но сама подумай: ярл ведь не отстанет, пока тебя не забрюхатит.

– Я что-нибудь придумаю. – Говорить ей о побеге Виола не отважилась. – Ты главное все разузнай.

– Постараюсь, – кивнула та.

Глава 16

Ближе к вечеру Бьорн и Виола отправились домой. После ужина она дождалась, пока Бьорн выйдет во двор, и кинулась к сундуку с дарами от ярла. Выбрав рубаху попрочнее, она связала ее рукава так, что получилось нечто вроде мешка. Сюда можно будет складывать припасы для побега и прятать до поры до времени под грудой тряпья.

Первым делом Виола сунула туда огниво, несколько сухарей и фляжку с водой. Неплохо было бы прихватить и оружие – взгляд упал на стоящий в углу топор.

«Бьорн такой беспечный. Даже не боится, что я зарублю его во сне. – Виола тяжело вздохнула. – Знает, сволочь, что у меня духу не хватит… Ладно, стащу топор потом, когда буду бежать, иначе Бьорн заметит его отсутствие».

Начало положено. Осталось только придумать способ незаметно выбраться из дома. Виола уселась на постель, размышляя, как бы сподручнее стащить ключ, но тут вернулся Бьорн. Он сложил поленья у очага и подбросил пару чурок в огонь.

Внезапно в дверь постучали – резко, требовательно и властно. Виола вздрогнула, сердце отчаянно заколотилось. О, боже, нет! Это, должно быть, ярл! Она в панике забилась в угол кровати.

Бьорн бросил на нее быстрый взгляд, затем вышел в сени, и вскоре оттуда послышались мужские голоса.

– Дай девке в себя прийти после вчерашнего, – говорил Бьорн. – Пускай она денек-другой от тебя отдохнет.

– Ядрена кочерыжка, Бьорн, а с хрена ли ты ее защищаешь? – Язык Сигизмунда слегка заплетался.

Он пьян? Только этого еще не хватало!

– А что ее мучить? Пусть хоть немного пообвыкнется…

– Не учи меня обращаться с бабами, дубина пустоголовая! – рявкнул ярл. – Прочь с дороги!

– Ты же сам распинался, как она ценна. Будь с ней поласковей.

– Я сам разберусь с моей собственностью. Пшел вон!

Бахнула дверь, и Сигизмунд ввалился в комнату. Виола в ужасе уставилась на него. Всклокоченная борода, лихорадочно блестящие глаза – да он явно навеселе! Она невольно сжалась в комок.

– Не трогай меня! – срывающимся голосом пролепетала она.

– Ты видишь? Она не хочет. – Вошедший следом Бьорн схватил его за рукав.

Тот выдернул руку.

– Сейчас захочет.

Он с решительным видом направился было к постели, но Бьорн рванул его за плечо, разворачивая к себе.

– Я не позволю насиловать женщину в моем доме!

Ярл ткнул его кулаком в грудь.

– Тогда я заберу ее в мой дом. Посажу в клетку, закую в цепи и буду делать с ней что захочу. Ты этого добиваешься?

От его слов у Виолы мороз пробежал по коже. Она боялась пошелохнуться, пока мужчины молча сверлили друг друга хмурыми взглядами.

– Нет, – наконец сказал Бьорн.

– Тогда пошел вон отсюда! Оставь меня наедине с моей наложницей!

Бьорн посмотрел на Виолу и умоляюще поднял брови, мол «не противься». Она до боли стиснула кулаки.

– Ты с ней помягче, – сказал он ярлу перед тем, как уйти.

Тот проводил его недобрым взглядом, задвинул на двери засов и повернулся к Виоле.

– Ты гляди, защитник выискался. Хренами он тут со мной меряться вздумал! Признавайся, он тебя уже оседлал?

– Нет, – с ненавистью выплюнула Виола.

– Смотри у меня. Узнаю – выпотрошу. Обоих.

– Если ты так боишься, что он наставит тебе рога, зачем же велел ему охранять меня? – едко поинтересовалась она.

– А почему нет? – Сигизмунд пожал плечами. – Пускай доказывает свою верность.

Он подошел к кровати и прилег на нее, опираясь на локоть. Повеяло перегаром. Виола отпрянула.

– Боишься меня? – с ухмылкой спросил он.

– Нет.

– Хорошо. Тогда раздевайся.

Господи, началось! Все внутри протестующе сжалось, а глаза лихорадочно забегали по комнате в поисках спасения.

– Ну, – нахмурился Сигизмунд. – Долго я буду ждать?

– Я не хочу.

– Чушь! Живо снимай свои тряпки, ангалонская шлюха!

Виола вскочила с кровати и схватила стоящий в углу топор.

– Только попробуй ко мне подойти! – угрожающе ощерилась она.

– Вот, значит, как, – лениво прищурился Сигизмунд и неспешно поднялся с постели. – Леди сегодня не в настроении?

– Нет. – Виола крепче стиснула рукоять. – Убирайся!

– Ну что ж… – Ярл сделал несколько шагов в сторону двери. – Раз ты меня выгоняешь…

Не успела Виола и глазом моргнуть, как он преодолел разделяющее их расстояние, одной рукой выхватил у нее топор, а второй – наотмашь ударил по лицу. Не удержавшись на ногах, она свалилась на пол.

– Дерзкая тварь, – процедил он, нависая над ней. – Пора преподать тебе урок!

Прижимая ладонь к горящей щеке, Виола с ужасом смотрела в искаженное злобой лицо. Она попыталась отползти, но ярл схватил ее за косу, намотал на кулак, и дернул вверх, заставляя подняться. Кожу головы словно ошпарило кипятком, Виола вскрикнула от боли.

Сигизмунд подтащил ее к столу и швырнул на него грудью, а сам, навалившись сзади, задрал на ней юбку. Ощутив, как его ладони грубо шарят по ягодицам, Виола дернулась, но тяжелое тело крепко вжимало ее в столешницу, не давая вырваться.

В следующий момент он расстегнул штаны, и Виола почувствовала, как в нее впихивают член.

Твердые доски били в живот, посуда со звоном ходила ходуном, а жесткие толчки отдавались нестерпимой болью. В порыве звериной страсти, ярл потянул Виолу за волосы, вынуждая запрокинуть голову, и прорычал ей на ухо:

– До чего же ты сладкая, ангалонская сучка! Буду навещать тебя каждый день.

С этими словами он хищно прикусил ее мочку. Виола всхлипнула, слезы ручьями потекли по щекам. Сигизмунд хрипло застонал и начал вбиваться в нее еще сильнее, а через несколько мгновений замер, крепко прижавшись к ее ягодицам.

Когда он, наконец, отпустил ее волосы, Виола, обливаясь слезами, упала щекой на стол. Высунув член, Сигизмунд напоследок звонко шлепнул ее по заднице.

– Норовистая кобылка. Люблю, когда девки сопротивляются, – самодовольно бросил он, застегивая штаны.

Виола выпрямилась, одернула юбку. Из влагалища вытекала сперма, и между ног все стало омерзительно липким.

Ярл отодвинул засов и ушел. Виола в отчаянии повалилась на кровать. Тело сотрясалось от рваных всхлипов, и казалось, будто каждая его пора источает смрад и сочится грязью.

Снова скрипнула дверь.

– Вот дерьмо! И я сам отдал тебя этому шелудивому псу! – с горечью выпалил Бьорн.

Он присел к ней, и его ладонь мягко легла на ее плечо. У Виолы даже не было сил, чтобы сбросить ее с себя.

– Как ты? – он аккуратно перевернул ее на спину.

Сквозь пелену слез Виола с трудом разглядела его лицо. Нахмуренные брови, плотно сжатые губы – оно казалось застывшим и резким, будто высеченным из камня.

– Больно? – Он легонько коснулся ее скулы, куда пришлась оплеуха.

Она покачала головой. Меньше всего на свете ее сейчас волновала боль от пощечины.

– Погоди, я поищу что-нибудь холодное.

Он поднялся с кровати и ушел, а, вернувшись, приложил к ушибу медную монету.

– Держи вот так, – сказал он, – чтобы синяк не был таким большим. А я нагрею тебе воды.

– Спасибо, – пересохшими губами прошептала она.

Он отошел к очагу, а Виола откинулась на подушку, прижимая к щеке медяк. Глаза бездумно скользили по потолку. Сегодня было еще хуже, чем вчера. В прошлый раз ее обманули, задев гордость, а сейчас – взяли грубой силой, полностью растоптав человеческое достоинство.

«Неужели он каждый день будет творить со мной такие мерзости? И Бьорн с его собачьей верностью никак не сможет ему помешать. Как бы от его попыток остановить своего хозяина не стало хуже. Если ярл и вправду заберет меня к себе в дом, то… страшно подумать, что там со мной сделают.

Бьорн хотя бы относится ко мне по-человечески, водит на прогулку… И отсюда есть шанс удрать… Нет, ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Сигизмунд увел меня к себе. Придется делать вид, что я смирилась со своей участью, до тех пор пока не получится сбежать».

Между тем, монета нагрелась. Виола подула на нее, чтобы охладить, и снова приложила к щеке. Ее тошнило от самой только мысли, что придется изображать покорность перед этим животным, но другого выхода не было.

«Лишь бы не забеременеть! – отчаянно колотилось в ее висках. – Моя жизнь будет кончена. Кому нужна порченая невеста, понесшая от дикаря? Отец до конца дней запрет меня в монастыре или выдаст замуж за первого встречного, чтобы скрыть мой позор. Господи, хоть бы Матильде удалось раздобыть какое-нибудь снадобье!»

Виола с трудом поднялась и села на кровати. Ее мутило, звенело в ушах, а огонь в очаге расплывался слепящим пятном: видимо Сигизмунд приложил ее сильнее, чем казалось на первый взгляд.

К ней подошел Бьорн.

– Вода нагрелась. Иди мойся.

– Угу.

Виола встала с постели. Ноги подкосились, ее повело, и она свалилась бы на пол, если бы Бьорн не подхватил ее под мышки.

– Что с тобой? Тебе плохо? – он с беспокойством заглянул в ее лицо.

– Ничего. – Виола закрыла глаза и сделала глубокий вдох. – Сейчас пройдет.

– Лучше приляг.

– Нет. – Она ощущала невыносимо острую потребность смыть с себя прикосновения насильника. – Мне нужно вымыться.

– Да ты на ногах не стоишь! – возразил Бьорн.

Виола подняла на него измученный взгляд. Его глаза в отблесках пламени светились заботой и теплотой.

– Ты мне поможешь? – хрипло сорвалось с ее губ.

– Да, – после секундной паузы сказал он.

Придерживая ее за локоть, Бьорн провел Виолу за ширму, где стояло деревянное корыто и ведро нагретой воды. Она взялась за подол и застыла в нерешительности. Раздеться перед мужчиной? Боже, как стыдно! Но как же хочется вымыться… да и Бьорн уже видел ее голой.

Она несмело подняла глаза.

– Не бойся, – подбодрил он.

Виола резко вдохнула, стащила рубаху через голову и, опираясь на его руку, переступила бортик. Когда струи горячей воды полились ей на плечи, она закрыла глаза, и просто отдалась на волю ладоней, бережно водящих мочалкой по ее телу.

Через какое-то время дурнота отступила, туман в голове рассеялся, и Виола вдруг заметила, каким тяжелым стало дыхание Бьорна. Его руки уже не просто мыли – они ласкали ее плечи, спину, живот…

Она открыла глаза и столкнулась с его вожделеющим взглядом. Его зрачки расширились, и радужка из-за этого казалась почти черной. Виолу обожгло, словно ударом хлыста. Она вздрогнула и отшатнулась.

Заметив это, Бьорн убрал от нее руки и, опрокинув ведро, вылил остатки воды на ее плечи. Затем он снял с крючка полотенце и, завернув в него Виолу, отнес ее на кровать.

– Сейчас приду, – сказал он, уложив ее на мягкую шкуру.

Когда он выпрямился, Виола успела заметить, что край его туники подозрительно оттопыривается ниже пояса.

Через несколько минут он вернулся. Рубаха больше не топорщилась. Виола не стала спрашивать, где он был. Ополоснув руки в корыте, Бьорн взял его за ручки и понес на улицу выливать.

Виола поднялась. После купания ей стало лучше: по крайней мере, голова больше не кружилась. Она достала из сундука нижнюю рубаху и надела ее. Едва она снова легла на кровать, как скрипнула дверь, и в комнате появился Бьорн.

Он подкинул в очаг свежих поленьев, затем разулся и снял верхнюю одежду. Когда он улегся на свой тюфяк, Виола, повинуясь внезапному порыву, свесила с постели руку и коснулась его плеча. Его теплые пальцы тут же обхватили ее ладонь.

От этого простого прикосновения защемило сердце, и к глазам подступили слезы. Виоле было так плохо и одиноко среди врагов на чужой земле, что, даже не смотря на все прегрешения Бьорна, она ощутила прилив благодарности за его душевность и доброту.

– Обними меня, – неожиданно для самой себя попросила она.

Бьорн на секунду замер, а затем забрался на кровать и обхватил Виолу поверх одеяла. Она уткнулась носом ему в грудь, вдохнула горьковатый запах дыма и, пригревшись, затихла.

– Чувствую себя никчемным куском дерьма, – пробормотал Бьорн.

– Почему?

– Потому что не в состоянии тебя защитить.

– Так помоги мне сбежать.

Он тяжело вздохнул.

– Мы уже говорили об этом. Ты – принадлежишь Сигизмунду, а он приказал мне тебя охранять. Я не могу… просто не могу тебя отпустить.

Сил на протесты уже не было, и Виола устало спросила:

– И как мне быть?

Бьорн еще крепче прижал ее к себе.

– Ты же понимаешь, что он не отстанет, пока не заделает тебе ребенка?

– А если я совру, что в положении?

– Тогда он пришлет знахарку, чтобы это проверить.

Виола с досадой закусила губу.

– А это правда, что у него в роду у всех мужиков сросшиеся пальцы на ногах? – поинтересовалась она.

– Угу… Матильда разболтала?

– Да. Предупредила, чтобы мы с тобой не… – Кровь прилила к щекам. – Ну, чтобы я не…

Она почувствовала, как Бьорн напрягся всем телом.

– Ты же знаешь, что я тебя не трону, – шепнул он, почти касаясь губами ее макушки. – Но все-таки лучше не дразни меня.

– А я и не дразню.

– Ну да, конечно, – хмыкнул Бьорн. – Гребаный лосось, вот опять… Пойду-ка я на пол, от греха подальше.

– Нет, – капризно протянула Виола. Ей совсем не хотелось отпускать его от себя. Такого теплого, уютного… родного.

Но когда она снова прижалась к нему, то ощутила, что он испытывает к ней отнюдь не дружеский интерес.

– Ладно, иди. – Она отстранилась.

– Спокойной ночи. – Он сполз с кровати на свой тюфяк.

Виола перекатилась туда, где примятая шкура все еще хранила его тепло, и, свесив руку, коснулась его ладони. Их пальцы переплелись. От этого прикосновения ей стало спокойнее, и, несмотря на пережитый кошмар, она довольно быстро уснула.