Текст книги "Сердце медведя (СИ)"

Автор книги: Мурзель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

– Вот и славно. Давай спать.

Глава 7

Едва небо на востоке озарилось золотистым румянцем, хейды позавтракали и двинулись в дальнейший путь. Пока они выбирались из леса на дорогу, Виола смотрела на непролазные буераки; густые заросли; овраги, сплошь заваленные стволами деревьев, и все сильнее понимала, как глупо и самонадеянно было пытаться сбежать вчерашней ночью.

«Если бы не Бьорн, меня бы уже сожрали волки. Спасибо ему, конечно за это, но, с другой стороны, ведь это по его милости я и оказалась ночью в лесу. Черт, надо было бежать сразу же, как меня похитили, а не ждать, пока меня выкупят! А теперь остается лишь молиться, что чтобы их ярл договорился с отцом и вернул меня домой».

Спутники Виолы держались проселочных дорог, и по пути им встречались одни крестьяне – пешком, либо верхом на мулах или ослах. При виде статных вооруженных всадников селяне впадали в ступор: слишком уж часто им доводилось подвергаться набегам свирепых горцев. Скорей всего, небольшая кавалькада вызвала жуткий переполох в окрестных деревнях, но хейдов это мало заботило, они летели во весь опор, желая поскорее попасть в родные места.

После полудня впереди показались изумрудные предгорья, а за ними в сизой дымке угадывались величественные громады хейдеронских гор. Пышный бархат лесов, серебристые ниточки водопадов, белоснежные облака в небесной синеве – поездку можно было бы назвать даже приятной… если бы Виолу не увозили на чужбину насильно.

Под вечер они разбили лагерь на заросшем холме под сенью раскидистых деревьев. Виола сидела у костра, помешивая похлебку, Бьорн отправился поить лошадей, остальные разбрелись кто куда, занимаясь насущными делами.

Вдруг к Виоле на бревно подсел Олаф. Она вздрогнула и невольно отодвинулась: он был ей не слишком приятен.

– Эй, – оглянувшись по сторонам, шепнул он. – Ты хочешь попасть домой?

Она встрепенулась и ошарашено уставилась на него.

– Хочу.

– Тогда не спи сегодня ночью. Когда трижды ухнет сова… Ты слышала, как кричат совы?

Виола кивнула.

– Так вот, услышишь уханье – вылезай из палатки.

– А если проснется Бьорн или Рагнар?

– А ты осторожнее. В крайнем случае, скажешь, что тебе надо по нужде.

– Допустим. И что будет дальше?

– Мы дадим тебе лошадь и отпустим на все четыре стороны.

Как-то чересчур подозрительно звучит!

– Кто это «мы», и с чего это «вам» помогать мне? – Виола смерила собеседника пытливым взглядом.

Тот почесал жидкую светлую бороденку.

– Скажем так: кое-кто хочет, чтобы Бьорн опозорился перед ярлом.

– Кто? Ингвар?

– Тебе ли не все равно? Ты хочешь попасть домой, или нет?

– Хочу, – кивнула она.

– Тогда делай то, что тебе говорят, и не задавай лишних вопросов.

С этими словами он встал и ушел. Виола настороженно огляделась по сторонам – кажется, больше никто не слышал. Спина взмокла от пота, биение сердца гулко отдавалось в ушах. Неужели сегодня ночью удастся бежать?

Виола попыталась воскресить в памяти проделанный путь. Они избегали селений, но поля и крестьяне, что встречались по дороге, указывали на близость жилья. Если ей и впрямь дадут лошадь, то можно будет добраться до одной из деревень и попросить помощи, пообещав щедрую награду от отца.

Она не заметила, как подошел Бьорн, и очнулась от размышлений, лишь когда крупная фигура заслонила лучи заходящего солнца.

– Эй! У тебя суп убегает! – Он метнулся к костру и снял крышку с котелка. – О чем задумалась?

– Да так, ни о чем. – Она смущенно улыбнулась.

– Дай руку!

Виола с недоумением протянула забинтованную кисть.

– Да не эту. Другую.

Она послушалась, и Бьорн насыпал ей полную горсть ежевики.

– Спасибо, – она подняла на него смущенный взгляд.

Его синие глаза лучились отблесками пламени, и ей отчего-то стало стыдно. Он так добр к ней, а она собирается от него сбежать…

Виола тряхнула головой, отгоняя наваждение: «Нет, что за чушь! Он похитил меня ночью из моей постели, так что эти угрызения совести абсолютно неуместны!»

Она сунула ягодку в рот. Сочная и очень вкусная – словно впитала в себя всю сладость уходящего лета.

– Будешь? – она протянула ежевику Бьорну.

– Нет, спасибо. Я для тебя собирал… И вот еще что, – он понизил голос, – прости за вчерашнее… ну там, в палатке. Не знаю, что на меня нашло.

– Все в порядке, – улыбнулась она.

Прошлой ночью он больше не прикасался к ней, да и, сидя на лошади, не делал попыток прижаться к ее спине. И хоть ему ничего не стоило взять ее силой, каким-то чутьем Виола понимала, что его не нужно бояться, что он на ее стороне.

Но вот Олаф, Ингвар… при мысли о них вдоль позвоночника пробежала дрожь. В предложении Олафа явно кроется какой-то подвох. Не стоит слепо ему доверять… Но, с другой стороны, если это единственный шанс обрести свободу, то придется рискнуть.

– Ладно, – вздохнул Бьорн, поднимаясь с бревна. – Пойду палатками заниматься.

Отправляя в рот ягодку за ягодкой, Виола рассеянно наблюдала, как он споро вбивает в землю колышки и натягивает между ними тент. Она даже не заметила, как к ней подошел Рагнар.

– Засмотрелась, девица? – Он сел на бревно рядом с ней.

Виола повернулась к нему.

– Что?

– Нравится он тебе? – Он усмехнулся в рыжую бороду.

Она хмыкнула и неопределенно пожала плечами.

Рагнар потянулся к котелку, снял крышку, попробовал суп на вкус.

– Соли мало. – Он добавил щепотку из лежащего на камне мешочка.

– Ежевику будешь? – Виола протянула ему несколько оставшихся ягод.

– Давай. – Рагнар сгреб их огромной ладонью и закинул в рот. – Вкусно. Бьорн притащил?

– Угу.

– Ты, я смотрю, ему приглянулась, девица. Он после Альвейг ни на кого так не глядел, а тут прям ожил.

– Альвейг?

Снова это имя…

– Угу, – кивнул Рагнар. – Жена его.

В груди вдруг болезненно шелохнулось что-то колкое и неприятное.

– Жена? – с напускным безразличием переспросила Виола.

– Покойная.

Она ощутила странное облегчение, и тут же этого устыдилась. Какого черта ее заботит семейное положение Бьорна? Она ведь сегодня ночью все равно от него сбежит и, дай бог, больше никогда его не увидит.

При мысли о побеге сердце сжалось от тревожного предчувствия. Она посмотрела туда, где были привязаны лошади, и натолкнулась на пристальный взгляд Ингвара, который сворачивал моток веревки. Виола вздрогнула, обрубок пальца противно заныл. Она до смерти боялась этого ублюдка. Наверное, не стоило бы доверять Олафу, ведь они с Ингваром, похоже, приятели…

Солнце скрылось за горами, и поляну накрыла густая тень. Виола прищурилась, всматриваясь в окутанные туманом вершины, виднеющиеся в просветах между деревьями.

«Если меня увезут в Хейдерон, то оттуда мне уже точно не сбежать. Может ярл и захочет поторговаться с отцом, но какую он запросит цену? А если нет? Вдруг он решит отомстить за гибель своих людей и убьет меня! Разрубит на куски и пошлет отцу по частям! Нет, надо бежать сейчас. Раз Ингвар так хочет досадить Бьорну – я воспользуюсь этим в своих интересах».

За ужином еда вставала поперек горла: Виолу потряхивало от волнения из-за предстоящего побега. Она все-таки заставила себя проглотить несколько ложек супа: кто знает, когда доведется поесть в следующий раз.

Хейды о чем-то болтали, весело переругиваясь, но ей было не до них. Она напряженно прислушивалась к фырканью лошадей и вглядывалась в дремучую чащу, пытаясь сообразить, как лучше всего выбираться на дорогу. По пути сюда они поднимались в гору, а значит, нужно будет спуститься. У ее спутников была карта, и они время от времени сверялись с ней, но о том, чтобы ее стащить не могло быть и речи.

Наконец все отправились спать. Бьорна и Рагнара тотчас же сморил богатырский сон, а Виола ворочалась на тюфяке, мучительно ожидая условного сигнала. Время тянулось бесконечно долго. Несколько раз снаружи раздавались птичьи голоса, и тогда сердце начинало биться сильнее. Виола подскакивала на месте и прислушивалась, но голоса умолкали.

Незаметно для себя она впала в тягучую дремоту, когда грезы переплетаются с реальностью. Ей снилось, что она бежит через лес. На улице стоит ночь, но все видно, как днем, а за ней по пятам несется Ингвар. Ноги увязают, словно в болоте, шаги замедляются, и вот уже преследователь тянет к ней свои руки. Она пытается закричать, но из горла вырывается беспомощный хрип…

– Уху!

С отчаянно бьющимся сердцем Виола села на тюфяке.

– Уху! Уху!

Трехкратное уханье совы! Пора!

Она прислушалась. Судя по размеренному сопению, Бьорн и Рагнар спали без задних ног. Теперь осторожно! Виола медленно, на ощупь, перелезла через Бьорна и выглянула наружу. В тусклом свете костра виднелись два силуэта.

– Где ты там копаешься? – прошептал Олаф. – Давай скорее!

Виола выбралась из палатки. Холодный воздух окутал плечи, и она поежилась. Надо было прихватить с собой плед… Нет, так бы она рисковала разбудить Бьорна. Ладно, черт с ним, главное – убежать.

У коновязи стоял Ингвар, держа за поводья оседланную лошадь.

– Наконец-то, – проворчал он. – Давай, забирайся в седло.

Виола взглянула на него, затем на Олафа. Оба пристально смотрели на нее, словно чего-то выжидая. На поясе Ингвара висел топор, вокруг плеча – моток веревки. Липкая тревога сдавила грудь: зачем ему среди ночи понадобились веревка и топор?

Тут Олаф подхватил Виолу под мышки и подсадил на коня.

– Подвинься. – Ингвар взялся за заднюю луку.

Он что, собирается ехать с ней? Виоле окончательно разонравилась вся эта затея. Она соскочила на землю.

– Я передумала.

– Ты что, сучка, со мной тут в игры играть решила? – прошипел Ингвар. – Я сказал – живо на лошадь!

– Я с тобой никуда не поеду! – Виола толкнула плечом Олафа, преградившего ей дорогу. – Пропусти!

– Эй, не так быстро, красавица!

С этими словами он обхватил ее сзади и зажал ей рот. Сердце бешено застучало.

– Вяжи ее!

Ингвар размотал веревку и стал приближаться в Виоле. По телу пробежала ледяная дрожь.

«Они собираются меня убить!»

В отчаянном порыве, Виола вцепилась в руку Олафа, повисла на ней и что есть мочи пнула пятками Ингвара в пах. Тот, скорчившись, отпрянул, а она резко вскинула голову, вбиваясь Олафу в нос затылком. От неожиданности тот ослабил хватку.

– Помогите! – истошно завопила Виола. – Бьорн!

В следующий момент Олаф схватил ее за волосы и швырнул на колени, а Ингвар ударил ногой по голове. Перед глазами вспыхнули искры, в ушах зазвенело.

«Мне конец!» – подумала она и потеряла сознание.

Глава 8

– Виола!

Брызги холодной воды вырвали ее из небытия. Виола распахнула глаза и обнаружила, что лежит на земле, а ее голова покоится на коленях Бьорна.

– Очнулась, слава Ньоруну! – Он оставил в сторону кружку.

– Что случилось?

Она невольно потянулась к лицу. Пальцы нащупали на лбу огромную шишку, и Виола поморщилась от пульсирующей боли.

– Это ты у меня спрашиваешь, что случилось? – Бьорн возмущенно поднял брови. – Виола, что мне с тобой сделать, чтобы ты не пыталась бежать? Связать и запихнуть в мешок? Ты этого добиваешься?

– Нет.

– Ну а что ты предлагаешь?

– Ничего. Я хочу домой.

Он тяжело вздохнул и отвернулся. Виола уставилась на звезды, которые проглядывали в ночном небе сквозь нависающие черные ветки.

Через несколько секунд Бьорн снова склонился над ней.

– Виола, ты попадешь домой, я тебе обещаю. Твоему папаше, конечно, придется раскошелиться, но ведь ты его единственная дочь, значит он согласится.

– А если твой ярл не захочет меня отпускать? Вдруг он меня убьет!

– Не думаю, – Бьорн качнул головой. – Ярл Сигизмунд разумный человек, он не упустит выгоды. Зачем ему тебя убивать?

– Например, чтобы отомстить за смерть ваших людей.

– Вряд ли. Если он кого и накажет, так это меня. Я ведь тан, а значит, несу ответственность за свою дружину.

– И как он тебя накажет?

– Не знаю. Ему решать.

– То есть, ты везешь меня к нему, чтобы смягчить его гнев? – насупилась Виола.

– Я не боюсь его гнева, – ответил Бьорн и, помолчав, добавил: – Ладно, давай попытаемся до утра еще немного поспать. Ты как?

Виола, кряхтя, села на траве. В голове помутилось.

– Этот злыдень Ингвар, между прочим, хотел меня убить. – Она снова ощупала лоб. Шишка налилась и стала еще огромнее.

– Не убить, а остановить, – возразил Бьорн. – Ты ведь собиралась умыкнуть лошадь и слинять.

– Да ну? – прищурилась она. – А он случайно не рассказывал, что это они с Олафом подговорили меня бежать и пообещали дать мне лошадь. Вот я дура! Теперь-то я понимаю, что меня бы просто отвезли в лес, прикончили и закопали бы под каким-нибудь кустом.

– С чего бы им это делать? – Бьорн скептически поднял бровь.

– Не знаю, какие между вами отношения, но, кажется, этот ушлепок имеет на тебя зуб. Думаю, он хотел, чтобы ты явился к твоему бесценному ярлу с пустыми руками.

Бьорн покачал головой.

– Из вас двоих кто-то явно врет. Ингвар, хоть и придурок, но я знаю его с самого детства… А вот ты…

– Что «я»? – Она с вызовом уставилась в его глаза.

Он хмыкнул и отвернулся. Несколько секунд он молча пялился в темноту, затем поднялся на ноги и протянул руку.

– Пошли спать.

Как только они заползли в палатку и улеглись, он обхватил ее сзади за талию. Виола дернулась в слабом протесте, но Бьорн лишь крепче притиснул ее к себе.

– Ну все, принцесса, теперь ты точно от меня не сбежишь. – Мягкая борода защекотала ухо, а от горячего дыхания по телу пробежала дрожь.

Его пальцы медленно поползли вниз по ее плечу. Виола напряглась. Сейчас он точно ее изнасилует: она ощущала, как сильно он возбужден. Но когда его ладонь, соскользнув с ее локтя, мимолетно коснулась бедра, Бьорн с резким выдохом отдернул руку.

– Ладно, спи давай! – Он перевернулся на спину и затих.

***

На следующий день они пересекли границу Ангалонии и въехали в Хейдерон. Виола знала, что еще ее дед для защиты своих владений устроил на дорогах пограничные заставы. Однако в горы вело столько лазеек, что уследить за всеми было невозможно. Стоило перекрыть одну тропу, как хейды тут же находили новую или, если позволяла мощь их отряда, просто-напросто лезли напролом.

Дорога поднималась в горы, и лошадям приходилось нелегко. Продвижение замедлилось, но хейдов это совершенно не волновало. Теперь они были на своей территории и заметно расслабились. Лодур с Альриком даже на время ускакали в лес, чтобы поохотиться на косуль, и на следующем привале путники полакомились жареной дичью.

Виола дико устала за три дня пути и едва держалась в седле. Бьорну же, казалось, все было нипочем, он сидел прямо и уверенно, и управлял конем лишь легкими движениями поводьев.

Рагнар всю дорогу травил байки о своих великих деяниях. Судя по его россказням, в бою он стоил десятерых, валил медведей голыми руками, останавливал на скаку разъяренных коней и мог потушить горящую избу, всего лишь как следует сходив по малой нужде.

– И тут начинается бешеное рубилово, – взахлеб вещал он. – Скамейки летают, стол в щепки разнесли. А при мне, как на грех, не было топора. Ну, я хватаю кружку и давай ею всех колошматить направо и налево. Человек десять уложил…

– Ага, – перебил его Бьорн, – а потом в шинок заявилась Матильда и всех вас разогнала к брокковой матери, а тебя так отделала черпаком по хребтине, что ты неделю ходить не мог.

– Нет, Брокк тебя дери! Черпаком – это было в другой раз. А тогда у нее была сковородка.

– А, точно, сковородка, – хохотнул Бьорн. – Черпак – это когда она тебя на дерево загнала.

– Почему сразу «загнала»? – обиженно буркнул Рагнар. – Может, мне самому захотелось туда залезть.

– Точно. И в бочку тоже захотелось, когда ты там застрял?

– Не помню такого.

– Так напряги мозги! Ты тогда выжрал всю медовуху, которую Матильда приготовила на свадьбу своего брата, и она тебя скалкой по всему дому гоняла.

– Да ну тебя! – Рагнар с досадой махнул рукой. – Не слушай его, девица, он брешет как сивый мерин.

«Еще кто из вас брешет?» – усмехнулась Виола.

– А кто такая Матильда? – поинтересовалась она.

– Супружница этого рыжего пентюха, – пояснил Бьорн.

– И что, она и вправду такая грозная?

– Ну, я бы не стал ей перечить, не нацепив предварительно кольчугу и шлем, – ответил он.

– А я с ней живу, – обреченно вздохнул Рагнар…

Ингвар и Олаф скакали далеко впереди. Как хорошо не видеть их противных рож! Олаф – мерзкий придурок, а Ингвар – вообще больной на всю голову.

– Расскажи мне об Ингваре, – попросила она Бьорна в время паузы между хвастливыми байками Рагнара. – Я слышала, он твой родич?

– Родич-говнодич, – пробормотал Бьорн, одергивая поводья, чтобы отвлечь лошадь от куста с сочными листьями.

– Он – брат его покойной жены, – пояснил Рагнар.

– Альвейг?

– Угу, – подтвердил Бьорн и замолчал.

– Что о нем рассказывать? – пожал плечами Рагнар. – Ты сама видела – конченый выродок, и вместо головы у него жопа. Ярл и отправил его с Бьорном уму разуму набираться, но, похоже, все это псу под хвост.

Виола хмыкнула, глядя сквозь клубы пыли на маячивших впереди всадников. Да уж, такого только могила исправит.

– Как-то раз напали мы на одну деревню, – продолжил Рагнар. – Тогда таном был Ингвар. Хорошая была деревня, зажиточная. К нам вышел староста, предложил богатые дары и даже пообещал платить дань, если мы больше не будем на них нападать.

– Хм. Да, было дело, – невесело подтвердил Бьорн.

Виола увидела, как его руки стиснули поводья до побелевших костяшек.

– И что ты думаешь? – сказал Рагнар. – Этот дроченый хрящ принял дары от селян, но все равно велел напасть на деревню.

– Почему? – удивилась Виола.

– Потому что он нелюдь, – отозвался Бьорн. – Ему нравится мучить и убивать.

– Мы с Бьорном и еще несколько парней отказались участвовать в этом дерьме, а Ингвар с остальными сожгли деревню дотла и вырезали всех жителей. Не пощадили ни женщин, ни детей.

– Уф! – Виола передернула плечами. – Вот мерзавец!

– Не то слово. Ладно еще – убивать в бою, но эти люди сдались, предложили откуп, пообещали платить дань. От них живых было бы в сто раз больше проку, чем от мертвых. Даже ярл после такого взбеленился, разжаловал этого дристопердежника и отдал его дружину Бьорну.

От услышанного Виоле стало дурно. Она вспомнила, с какой жестокостью Ингвар отрубил ей палец. Какая же она овца, что согласилась прошлой ночью на предложение его дружка Олафа! Если бы не подоспел Бьорн, они бы убили ее, и хорошо, если быстро.

Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, она погрузилась в созерцание окружающих красот. Дорога, по которой скакал их маленький отряд, причудливо петляла среди каменистых отрогов. Лесистые склоны перемежались крутыми скалами и глубокими ущельями. В прохладном чистом воздухе витала хвойная свежесть, а на безоблачном небе светило солнце, окрашивая горные вершины в предзакатное золото и пурпур.

Виола наконец поняла, почему до сих пор никто никогда не побеждал хейдеронцев на их земле. Горы – это их родной дом. Это их щит и меч. Узкая опасная дорога заставляла любой отряд рассредоточиться, растянуться в тонкую цепочку – отличная мишень для лучников! А места для них предостаточно – настилы, деревянные вышки, сторожевые башни – по дороге Виола заметила уйму подобных сооружений.

На тропе заостренными кольями щетинились заграждения, заставляя всадников замедлить ход. Огромные валуны на хлипких подпорках нависали над дорогой, готовые смертельным камнепадом обрушиться на головы неприятеля.

На утесах во множестве были разложены сигнальные костры – стоит чужакам лишь показаться на горизонте, как весть об этом в считанные часы разнесется по всему Хейдерону. Уж насколько Виола была далека от военного ремесла, но даже она оценила продуманность защиты этого края…

Ночью в палатке Бьорн уже безо всякого стеснения прижал Виолу к себе. Да она и не возражала – в горах было холодно, и она сама с охотой подползла под его бок, согревая заледеневшие ступни о его теплые голени.

Виола ощущала, как смутная тревога сдавливает грудь. Завтра они уже приедут в Рюккен – так называлась деревня, откуда родом похитители. В дороге все просто и понятно – лошадь несет вперед, на привале кормят сытной похлебкой, а ночью в палатке согревают и оберегают ее покой. Но что ждет ее завтра? Что решит ярл? Бьорн заверяет, что тот отпустит ее домой, когда отец выполнит выставленные ему условия… Виола молилась, чтобы так и произошло.

***

Утром следующего дня всадники въехали в долину, поросшую изумрудной травой, и поскакали вдоль живописного озера, отражающего пышные сосны, синее небо и заснеженные горные вершины.

Солнце уже клонилось к закату, когда впереди показался Рюккен. Дозорные издалека узнали Бьорна и его спутников, и когда те приблизились к высокому частоколу, тяжелые ворота распахнулись, гостеприимно приглашая вовнутрь.

В деревне кипела жизнь. Кудахтали куры, лаяли собаки, стадо серых гусей с недовольным гоготом вперевалку заковыляло перед лошадьми.

– Бьорн вернулся! – Звонкие белоголовые детишки помчались разносить радостную весть.

По обе стороны от дороги тянулись плетни, за которыми возвышались крепкие деревянные избы. Виола едва успела подивиться резным звериным головам на крышах, как отовсюду набежал народ, окружив ее спутников плотным кольцом.

Хейды спешились и швырнули поводья подбежавшим мальчишкам, которые, раздуваясь от гордости, повели коней в стойла. Бьорн тоже соскочил с лошади и ссадил Виолу на землю.

Из толпы выступила старуха в синем сарафане и шерстяном платке

– А где Ингольф? – с тревогой в голосе спросила она.

– Где Харальд? – Женщина помоложе вытянула шею из-за спин собравшихся.

– Где остальные? Почему вас всего шестеро? – Вперед вышел плечистый мужчина с густой желтоватой бородой.

– На нас напали, – ответил Бьорн. – Наши товарищи погибли в славном бою, и теперь вместе с Ньоруном пируют в небесных чертогах.

Повисло глубокое молчание. Виола подумала, что сейчас начнут голосить, но как ни странно, никто не зарыдал. Лишь одна из женщин – явно на сносях, побелела как полотно, и ее тут же увели; да мелкая тощая девчонка разревелась, и ее подхватили на руки.

Остальные же приняли печальное известие со спокойным достоинством. Видимо, жизнь и смерть ходили здесь рука об руку, и гибель воина на поле боя не была чем-то из ряда вон выходящим.

– Папа! Папа! – вдруг зазвенел детский голосок, и из толпы показалась девчонка лет восьми с тонкими огненно-рыжими косичками.

– Гисла! – радостно пробасил Рагнар, хватая ее на руки.

В следующий момент на нем повис мальчишка, на вид чуть постарше, но с такими же ярко-рыжими вихрами.

Рагнар подхватил и его.

– Гуннар! Ну ты и тяжеленный стал! У твоего папки пупок развяжется, таскать такую тушу, – шутливо пропыхтел он, хотя было видно, что держать детей не стоит ему ни малейших усилий. – Готовься, скоро уже я сяду к тебе на шею.

– Ну да, помечтай, пока при памяти. – К обвешанному отпрысками Рагнару подошла невысокая женщина в красном сарафане. На ее приятном округлом лице играл здоровый румянец, а из-под синей косынки на грудь спускалась толстая золотая коса.

– Матильда, – расплылся в улыбке Рагнар, опуская детей на землю. – Женушка, иди ко мне, дай обниму!

– Явился, не запылился, – добродушно проворчала она, подставляя губы для поцелуя.

Рыжеволосая ребятня крутилась рядом, обнимая родителей. Оторвавшись от созерцания счастливого семейства, Виола заметила, что остальные спутники куда-то разбрелись – наверное, отправились по домам. Она взглянула на Бьорна. Тот оживленно беседовал с селянами; к нему подходили все новые и новые, пожимали руку, хлопали по плечу, расспрашивали о дороге и павших товарищах. При этом рюккенцы с любопытством поглядывали на Виолу.

– Рабыню привез? – поинтересовался один из них.

Она невольно стиснула зубы, а Бьорн не стал вдаваться в подробности и просто кивнул.

«Рабыня, – с горечью подумала Виола. – Вот, кто я теперь… Гадкие дикари! Да если бы вы знали, кто я такая на самом деле…»

Она взглянула на себя. Босые ноги, грязная туника, подкатанные штаны не по размеру… Самая настоящая оборванка! Так зачем удивляться, что ее приняли за рабыню?

– Виола? – Женский голос неожиданно назвал ее по имени.

Она вздрогнула и подняла глаза. Перед ней стояла Матильда, а из-за ее юбки торчала рыжая косичка Гислы.

– Ты говоришь по-нашему? – спросила Матильда.

– Угу, – кивнула Виола.

– Я – жена этого олуха Рагнара, – Матильда протянула ладонь.

– Очень приятно. – Виола пожала ей руку. – Он много о тебе рассказывал.

– Поди, наврал с три короба, – Матильда усмехнулась и подошла к Бьорну, который беседовал с желтобородым мужчиной.

– Ну все, Ралоф, отвяжись от него, ты его до смерти заговоришь, – она бесцеремонно отпихнула желтобородого.

– Здравствуй, Матильда! – Бьорн обнял ее. – Гисла! – Он потрепал девчонку по огненной макушке. – Какая ты стала большая! Скоро женихи пойдут!

Та смущенно захихикала.

– Бьорн, идемте к нам, – сказала Матильда. – Я как чуяла, что мой дурень сегодня воротится – баньку истопила. Попаритесь, отдохнете с дороги.

– Спасибо, но сперва я должен показаться ярлу.

– Ну так иди, а Виола пускай с нами пойдет. Глянь, какая она замученная, едва на ногах стоит.

– Нет, она должна пойти со мной.

– В таком виде? Да и ты-то сам посмотри на себя! Грязный, как свинья! Тебя к ярлу и на порог не пустят!

– Но…

– Так, все, рот закрыл! Идем к нам! Живо! Без разговоров!

Бьорн растерянно взглянул на Рагнара, а тот лишь беспомощно развел руками, и Виола поняла, что слухи о суровости Матильды отнюдь не преувеличены.