Текст книги "Сердце медведя (СИ)"
Автор книги: Мурзель
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)
Глава 19
Они вошли в высокий дощатый сарай. Бьорн захватил с собой стеклянный фонарь со свечой внутри, и в ее приглушенном мерцании Виола увидела, что все вокруг заставлено тачками, прялками, корзинами, поломанными колесами и прочей деревянной и железной утварью, о назначении которой можно было только догадываться. Вдоль стен тянулись полки и верстаки, заваленные пыльным хламом, а в углу лежала кучка сена, слишком маленькая для двоих.
– И как мы будем тут спать? – поинтересовалась Виола. – Мы же не поместимся.
Вместо ответа Бьорн указал на грубо сколоченную лестницу, ведущую под крышу, и ловко вскарабкался наверх.
Виола последовала за ним. Чердак был устлан пышным сеном, а с балок свисали пучки душистых трав. Довольно уютно!
Бьорн бросил на сено овчинное одеяло, которое дала им Биргит, а фонарь повесил на крюк под стропилами.
– Прошу. – Он указал на импровизированное ложе.
– А ты? – спросила Виола, увидев, что он собирается спускаться.
– Лягу внизу.
В этот момент сквозь слуховое окно, шелестя травинками, ворвался прохладный ветер. Виола поежилась и обхватила руками себя за плечи.
– Но я же тут совсем окоченею, – жалобно пролепетала она.
Бьорн уже успел наполовину спуститься, но, услышав ее слова, остановился. Несколько мгновений он смотрел на Виолу, явно колеблясь.
– Обещаю, я не буду к тебе приставать, – клятвенно заверила она и, опустившись на овчину, похлопала ладонью рядом с собой.
– Чует мое сердце, я об этом пожалею, – пробормотал Бьорн и одним махом взобрался наверх.
Ура! Греться во сне о теплого Бьорна гораздо приятнее, чем клацать зубами от холода. Виола стянула с себя верхнюю одежду и в одной рубахе нырнула под одеяло. Сено зашуршало под тяжестью тела, тонкие травинки защекотали нос.
– А-апчхи!
– Будь здорова.
– Спасибо!
Скрипнули доски: Бьорн примостился рядом. Виола тут же прильнула к нему, а он, секунду поколебавшись, обнял ее могучей рукой.
Виола и сама не поняла, как они начали целоваться. Вот они еще лежат лицом к лицу, и его дыхание слегка ерошит волосы над ее лбом… а вот его губы жарко накрывают ее рот, а язык напористо проникает внутрь. Их ноги переплетаются, а руки задирают рубахи и ненасытно скользят по моментально распалившимся телам. Виола больше не владеет собой, хмель и страсть кружат ее буйным вихрем, с головой затягивая в стремительный водоворот.
Бьорн опрокидывает ее на спину и нависает сверху, неотрывно глядя в ее лицо. В отблесках свечи его глаза кажутся свинцово-сизыми, как небо перед грозой. Виола притягивает его к себе, бессознательно раскрывая рот навстречу его теплым губам. Он снова целует ее – бесконечно долго, упоительно, горячо, а затем спускается ниже, покрывая короткими жгучими поцелуями шею и грудь.
Он вбирает ртом напряженный сосок, и Виола выгибается от острого наслаждения. Бьорн подхватывает ее под талию, заставляя прогнуться еще сильнее, его губы касаются второго соска.
Виола подается вперед, ей хочется еще больше этой сладкой боли, но Бьорн лишь подразнивает ее языком. Это невыносимо! Она со стоном обхватывает руками его колючий затылок, и в следующий момент ее желание исполняется. Яркое удовольствие разливается в груди и устремляется вниз, заставляя судорожно сжимать бедра в предвкушении чего-то большего.
Бьорн опускается ниже. Мягкая борода невесомо щекочет живот, а касания влажных губ сводят с ума. Виола задыхается от возбуждения, беспомощно цепляясь пальцами за его плечи.
Бьорн бесстыдно разводит в стороны ее ноги, теплые ладони подхватывают под ягодицы. Легкое, как перышко, прикосновение языка к разгоряченной плоти, и Виолу накрывает ошеломительной волной. Она всхлипывает и стонет, сминая ладонями клочья сухой травы. О боже, что вытворяют его губы, язык и пальцы! Она бьется в экстазе и тонет в потрясающем блаженстве, которого никогда не испытывала раньше.
Последняя сладостная вспышка, долгий счастливый вздох, и вот Бьорн снова поднимается к ней. Он смотрит на нее затуманенным взором, и Виола растворяется в его бездонных глазах. В следующую секунду сильные руки переворачивают ее на живот. Виола податливо выгибает спину: ее переполняют восторг и ликование, она готова ему отдаться, даже если это причинит ей боль.
Но он, напротив, сдвигает ее ноги и просовывает между ними член. Большой, горячий, до предела возбужденный… Несколько толчков без проникновения, и Бьорн выдыхает с хриплым протяжным стоном. Он замирает, прижимаясь к ее спине, и Виола чувствует, как он содрогается, изливая ей между бедер теплую сперму.
***
Свеча почти догорела. Они лежали на душистом сене, в обнимку под одеялом и смотрели на кусочек звездного неба в слуховом окне.
– Я же говорил, что пожалею, – наконец промолвил Бьорн. – И что мне теперь с тобой делать, Виола?
– Давай вместе сбежим, – промурлыкала она, ласково пропуская между пальцев завитки волос на его груди.
– Мы ведь уже говорили об этом, – вздохнул он. – Я и так предал Сигизмунда… когда дотронулся до тебя…
По его лицу пробежала болезненная судорога. Виола погладила его по щеке. Бьорн притянул ее к себе, и несколько минут они тихо лежали, слушая стрекотание сверчков где-то в сухой траве.
– Нужно все это прекратить, – наконец сказал Бьорн и отстранился.
– Что «все»?
Он шумно сглотнул.
– То… что между нами происходит… Я так больше не могу.
Кровь бросилась Виоле в лицо. Не помня себя от бешенства, она вскочила на колени.
– Что значит «я не могу»?! – яростно завопила она. – Это ты заварил всю эту кашу! Ты похитил меня! Ты притащил меня в свой вонючий Хейдерон и отдал своему проклятому ярлу! Так какого черта…
Она вдруг всхлипнула и осеклась. Горячие слезы ручьями потекли по щекам.
Бьорн поднялся и нацепил рубаху.
– Я, пожалуй, пойду.
– Ну и катись к чертовой бабушке!
Когда он скрылся внизу, Виола упала на сено и зарыдала.
***
– Кукареку-у!!!
Виола вздрогнула и открыла глаза. Пару мгновений она осоловело прислушивалась к звонкой разноголосице окрестных петухов, пытаясь сообразить, где находится. Но вот под ней зашуршало сено, ноздрей коснулся запах душистых трав… Сеновал. Бьорн. Вчерашнее… М-м-м! Сладостное воспоминание отозвалось приятным теплом внизу живота. А ссора после… Да ну ее, сейчас совсем не хочется об этом думать.
Виола мечтательно вздохнула и огляделась. Где же Бьорн? Скорей всего ночевал внизу, вряд ли бы он оставил ее одну. Еще не рассвело, но спать уже не хотелось. Виола выбралась из-под овчины и поежилась: холодный утренний ветерок вполне ощутимо продувал чердак через окно.
В полумраке окружающие предметы были едва различимы. Нужно подсветить, чтобы не навернуться с лестницы. Бьорн вроде вчера приносил огниво. Виола пошарила руками вокруг себя – вот оно! Она поднялась, сняла фонарь с крючка и, подпалив несколько соломинок, зажгла огарок свечи.
В тусклом мерцающем свете Виола отыскала свои штаны и принялась натягивать их на себя. Случайно коснувшись внутренней стороны бедра, она заметила, что кожу стянуло от засохшей спермы. Вчера она кое-как обтерлась пучком сена, но помыться бы не мешало, правда сперва для этого нужно слезть с чердака.
Виола надела тунику, затем обулась. Опоясавшись плетеным ремнем, она встала на лестницу, и уже спустилась было на несколько перекладин, как вдруг до ее ушей долетел женский смешок – звонкий и переливчатый как колокольчик. Виола замерла и прислушалась.
– Что случилось? – раздался голос Бьорна, сонный и хриплый: его явно только что разбудили. – Что ты тут делаешь?
– Решила тебя навестить, – проворковал девичий голосок. – Глянуть, как ты устроился.
Милдрид! Сучка! Виола едва не заскрежетала зубами от злости.
Зашуршало сено: деваха явно присела на копну. Или прилегла?!
– А где эта твоя? – пренебрежительно поинтересовалась Милдрид.
Виола стиснула кулаки.
– Спит наверху, – вполголоса ответил Бьорн.
– Так кто она тебе?
– Никто.
«Никто?! Ах ты, скотина позорная!» – У Виолы чуть пар из ушей не пошел. Внутри все бурлило и клокотало, но она пересилила себя и слушала дальше.
– А я? – игриво полюбопытствовала Милдрид.
– Что «ты»? – сухо переспросил Бьорн.
– Кто я для тебя? После того твоего приезда… я только и думаю о тебе. Ко мне уже трое сваталось, а я всех отшила…
– А вот это зря, Милдрид, – голос Бьорна звучал серьезно. – Я же еще тогда сказал, что жениться больше не собираюсь. Тебя все устраивало. К чему сейчас весь этот разговор?
«Хм. Видать у него с ней все-таки что-то было. Но он, похоже, не придал этому особого значения, а вот девка наверняка уже придумала имена их будущим детям». – Виола злорадно усмехнулась.
Между тем снизу послышались сдавленные девичьи рыдания.
– Ньорун всемогущий, за что мне такое наказание? – взмолился Бьорн. – Прекращай реветь! Мы же тогда договорились – никаких обязательств. Ты согласилась. Что теперь-то не так?
– Я люблю тебя, – всхлипнула Милдрид.
Виоле стало одновременно и жалко ее и противно. Противно от того, что они с этой девахой, по сути, оказались в одной лодке. Две дуры втрескались в одного кобеля, а он их обеих совратил и отшил.
– Ладно, будет тебе слезы лить, а то сено отсыреет, – сказал Бьорн. – Беги скорей в дом, пока тебя не хватились.
– Я соскучилась, – проворковала девица, и сочувствие к ней тут же бесследно испарилось. – Может, давай мы с тобой…
– Так ты же опять распустишь нюни от того, что я на тебе не женюсь.
– Не распущу. – Милдрид шмыгнула носом. – Я все поняла, и больше не буду заводить об этом речь. Просто хочу побыть с тобой. Ну хоть разочек!
– Слушай, давай лучше не будем, – неуверенно начал Бьорн. – Сюда может кто-нибудь прийти… да и она там, наверху…
«Надо же! Вспомнил!» – Виола презрительно поджала губы.
– Ну пожалуйста! Всего один раз. Клянусь, никто ничего не узнает.
Повисла тишина, в которой Виола отчетливо ощущала каждый удар своего сердца.
– Ну ладно, – наконец сказал Бьорн. – Давай по-быстрому, только тихо.
Все остальное произошло в мгновение ока. Внизу зашелестело сено, раздались звуки какой-то возни… В голове помутилось.
– Да вы охренели там, что ли?! – дико заорала Виола и со всего размаху швырнула в прелюбодеев первое, что попалось ей под руку. А под руку попался фонарь с горящей внутри свечой…
Дзинь!
– Ой!
– Твою мать!
Легкий треск, запах гари, грохот от падения чего-то тяжелого… и в следующий момент весь сарай заволокло белым дымом, который, повинуясь тяге, тотчас же взметнулся наверх. В глазах защипало, а в легких внезапно кончился воздух. Виола надсадно закашлялась и в панике взлетела на чердак.
Судорожно прильнув к слуховому окну, она жадно втянула ртом холодный воздух. От страха она совсем перестала соображать и лишь тяжело дышала, ощущая, как сердце бешено колотится в груди.
– Виола!
Она оглянулась и сквозь плотные клубы дыма с трудом различила Бьорна.
– Где ты там? Скорее, сейчас тут все сгорит к Брокковой матери! – Он схватил ее за руку и потащил к лестнице. – Давай, я первый, а ты – сразу за мной!
Виола в ужасе посмотрела вниз – там все было затянуто дымом, сквозь который прорывались оранжево-красные языки пламени.
– Я боюсь! – пролепетала она.
– Не бойся! Давай! За мной!
Бьорн исчез на лестнице. Из-за дыма Виола не смогла найти перекладину. Нога соскользнула, и Виола, не успев даже охнуть, сверзилась Бьорну на руки.
Он сгреб ее в охапку и выволок за дверь.
Глава 20
Сарай догорал. Треск и шипение, едкая гарь, клубы серого дыма – жуткое зрелище, от которого невозможно отвести взгляд.
Сперва селяне пытались заливать огонь водой, но вскоре поняли тщетность своих усердий: прожорливые красные языки отступали со злобным шкворчанием лишь для того, чтобы в следующий момент вспыхнуть с новой силой. Хорошо еще, что сеновал располагался далеко от остальных построек, и пожар не перекинулся на них. Нужно было только гасить летящие во все стороны шальные искры, чем и занимались мужики, в том числе и Бьорн.
Женщины, дети и старики выстроились полукругом на почтительном расстоянии, уныло наблюдая, как могучее пламя пожирает остов. Виола стояла поодаль, обхватив руками себя за плечи. Лицо опаляло жаром, но зубы стучали, словно от холода: ее колотила нервная дрожь.
Бьорн таскал из колодца ведра воды, а сучка Милдрид бестолково суетилась рядом, путаясь у всех под ногами. «Это она во всем виновата! Она и этот похотливый козел… Ненавижу обоих!» – думала Виола, с опаской поглядывая на толпу мрачных селян.
Она заметила, как из дома вышел Рагнар. Всклокоченная борода, рубаха наизнанку: явно только что в спешке вылез из-под одеяла. Удивительно, как его весь этот переполох раньше не разбудил?
– Что случилось? – зевая, спросил он.
Бьорн вытер лоб рукавом.
– Где тебя носит? Мы уж заждались, – пропыхтел он, поднимая над срубом очередное ведро.
– Меня? Зачем?
– Что, не видишь, изба горит. Туши!
Рагнар лениво почесал свое пузо.
– Да что-то ссать не хочется, – кисло сообщил он.
Виола фыркнула, вспомнив его хвастливые побасенки по дороге в Хейдерон. Вот же два идиота! Взрослые мужики, а ведут себя, как дети малые.
Между тем в толпе заквохтали старухи:
– Ньорун всемогущий, что ж это деется! – причитала Биргит. – Как же мы теперь без сена-то?
– Ироды окаянные! – шамкала беззубая бабка в драном шерстяном платке. – Где это видано, скотину в зиму без жратвы оставить!
– У-у-у, клятый поджигатель! Найти лиходея и вздрючить как следует, чтоб неповадно было!
– Вздернуть на суку аспида поганого!
Виола невольно втянула голову в плечи. Куда бежать? В какую щель забиться, чтобы спастись от гнева разъяренных селян? Она бочком направилась было к воротам, но тут к толпе повернулсь Милдрид.
– Я знаю, кто это сделал! Я сама видела! – визгливо выпалила она. – Это…
Виола похолодела изнутри и замерла, беспомощно взирая, как обвиняющий перст медленно и неотвратимо движется в ее сторону…
– Это я, – внезапно сказал Бьорн. – Я сжег сарай.
– Ты? – присутствующие ошарашено вытаращились на него, а Милдрид так и застыла с разинутым ртом.
Он пожал плечами.
– Ну да. Это моя вина. Руки-крюки, уронил фонарь, вот все и полыхнуло… Да не убивайтесь вы так, я все возмещу. Отсыплю серебра и на сено, и на сарай, еще и сверху добавлю.
– Хм… Ну что ж, раз хозяин сказал, значит так тому и быть, – одобрила Биргит, и толпа понемногу начала расходиться.
***
Перекусив на скорую руку остатками вчерашней снеди, крестьяне разбрелись по своим крестьянским делам. Рагнар отправился искать кузнеца: у гнедого вчера отвалилась подкова, а Бьорн, заткнув за пояс топор, подошел к сидящей за столом Виоле.
– Пойдем прогуляемся, – предложил он.
Она вопросительно вскинула на него глаза.
– Куда?
– В лес.
– Зачем? – Она покосилась на блеснувшее лезвие топора. – Хочешь меня убить и закопать?
Бьорн усмехнулся.
– А что, хорошая мысль. Как представлю, сколько серебра придется отвалить за этот дурацкий сарай…
– Нечего было с той девкой любезничать, – сердито буркнула Виола.
– Да я что? Я ничего. – Бьорн заморгал невинными, как у младенца, глазами. – Не виноватый я, она сама приперлась.
Виола презрительно фыркнула, поднимаясь со скамьи. Бьорн, конечно, та еще сволочь, но лучше уж пойти с ним – куда он там собрался? – чем торчать среди недружелюбных селян во главе с этой гадиной Милдрид.
Выйдя за ворота, они зашагали мимо домов и пастбищ в сторону леса, темнеющего на склоне горы. Несколько минут они шли молча, но когда вступили под сень деревьев, Бьорн не выдержал. Повернувшись к Виоле, он схватил ее за плечи и пристально взглянул ей в лицо.
– Ну чего ты взбеленилась, в самом-то деле? Ничего ж не было.
Она отшвырнула его руки и с размаху отвесила ему звонкую оплеуху.
– Это называется «ничего не было»?! Да если б я не бросила в тебя этот чертов фонарь, ты бы с ней прямо там, да? При мне! На моих глазах?! – она почти сорвалась на крик.
– Ну… прости, я дурак. – Бьорн потупился, потирая порозовевшую щеку. – Да если б я знал, что ты смотришь, да я б никогда… Просто подумал, раз уж она сама предлагает, то почему бы по-быстрому не снять напряжение.
Виола с болезненным стоном закатила глаза.
– Значит, ты и со мной «по-быстрому снял напряжение»? – горько спросила она.
– Да какой там, ты меня только раззадорила. – Бьорн криво усмехнулся, но уловив ее яростный взгляд, посерьезнел. – Нет, Виола, с тобой все по другому. Ты же сама видишь, как меня к тебе тянет…
– С чего бы это вдруг? Я же для тебя «никто».
– О-о-о, Брокковы потроха! Я что, должен каждой деревенской сплетнице всю правду рассказывать, чтобы она растрезвонила по всему селу?
– Какую еще правду?
– О тебе… о нас…
– «О нас»? – ядовито переспросила Виола. – Очень интересно. Я бы тоже послушала твою правду «о нас».
С тяжелым вздохом Бьорн привалился к сосне. Несколько секунд он молча пялился на верхушки деревьев, затем взглянул Виоле в глаза и негромко произнес:
– А правда, Виола, заключается в том, что ты принадлежишь моему ярлу, и я даже пальцем не имею права тебя коснуться.
– Пф! Что-то вчера ты касался меня не только лишь пальцем, – съязвила она.
– Да уж. – Бьорн поскреб в затылке. – Вчера все зашло слишком далеко. Еще немного, и я бы тобой овладел… Предал бы Сигизмунда…
Виола скривилась. Снова этот проклятый Сигизмунд!
– Что-то я не пойму, – сказала она. – Помнишь, по дороге в Хейдерон, когда я убежала в лес, ты потом ко мне приставал… Неужели тогда ты не боялся предать своего ненаглядного ярла?
– Боялся… Но… ты ведь тогда в лесу сама предлагала мне… разделась передо мной… Знаешь, все эти ночевки в одной палатке, езда на одной лошади, твоя близость, твой запах… Да у меня чуть яйца не лопнули!
Виола фыркнула и несколько мгновений испепеляла Бьорна презрительным взглядом.
– Кажется, до меня дошло, – наконец с горькой усмешкой протянула она. – Тебе просто время от времени нужно снимать с кем-то напряжение, чтобы не лопнули яйца. Вчера тебе под руку попалась я, а утром – Милдрид. Только вот незадача – сарай так некстати загорелся, и ничего не вышло. Какая жалость, теперь у тебя лопнут яйца.
Бьорн в отчаянии схватился за голову.
– О, Ньорун всемогущий, за что мне такое наказание! Женщина, что за бред ты несешь!
– Можешь снимать свое напряжение с кем угодно, где угодно и когда угодно, – с холодной яростью процедила Виола. – Гритта, Милдрид, кто там еще?.. Мне плевать!
Бьорн с досадой закатил глаза.
– Вот и славно, принцесса! Только и ждал твоего разрешения.
– Считай, что ты его получил, – прошипела она.
– Отлично!
– А ко мне больше не прикасайся! Держи свои грязные ручонки при себе! Не желаю иметь с тобой ничего общего!
– Договорились.
…Виоле хотелось плюхнуться на поваленное бревно, уткнуться лицом в ладони и зареветь, но она, стиснув зубы, уныло плелась следом за Бьорном, без оглядки шагающим по заросшей лесной тропе. Его мощная спина, обтянутая синей туникой, маячила перед глазами, и Виола тщетно пыталась прогнать воспоминания о вчерашней ночи. О том, как ее руки жадно скользили по этим бугрящимся мускулам, как ее ногти впивались в эти твердые плечи, как ее ладони сжимали этот крепкий упругий зад…
«Да ну его к черту! – Виола яростно тряхнула головой. – Я не такая дура, как эта Милдрид. Пусть забирает его со всеми потрохами, а мне нужно думать о том, как отсюда сбежать».
Между тем Бьорн, кажется, нашел то, что искал. Он срубил пару юных, в три пальца толщиной, сосенок, ободрал их от веток и, взвалив на плечо, повернул назад.
«И зачем они ему?» – гадала Виола, но спрашивать не стала. Много чести – разговаривать с этим болваном. Отныне она будет обращаться к нему только в самом крайнем случае.
Они вернулись на подворье. Бьорн отправился под навес, где стоял верстак, и принялся обтесывать принесенные из лесу колья. Виола тем временем бесцельно шаталась вокруг, глазея по сторонам.
Над пепелищем все еще витал сизый дым, и ветер доносил назойливый запах гари. В другом конце двора в куче навоза копошились пестрые куры. Когда одной из них удавалось найти червяка, то вместо того, чтобы втихую его сожрать – она тут же удирала прочь, но тем самым лишь привлекала к себе внимание. Остальные всем стадом набрасывались на свою товарку и бесцеремонно отбирали ее добычу.
Вокруг горделиво расхаживал петух с мясистым гребнем, красным и сочным, как ломтик арбуза. В отличие от своих подопечных, он был щедр и великодушен. Обнаружив съестное, он звонким «пок-пок-пок!» подзывал свой гарем разделить с ним трапезу.
Рядом в небольшом загончике лениво пережевывала жвачку пегая коза, а ее подросшие козлята – рыжий и черный – резво скакали вокруг матери, бодая друг друга короткими рожками.
В графском замке тоже был скотный двор, но у Виолы, разумеется, не находилось причин его посещать. Она тяжело вздохнула. Суждено ли ей снова попасть домой? Увидеть отца, вернуться к той беззаботной жизни, которую она вела, пока этот чертов хейд не додумался ее похитить…
Но даже если и удастся, то прежней она уже никогда не станет. Виола мельком взглянула на обрубок пальца. Раны на теле, раны в душе – пускай они и затянутся, но на их месте навсегда останутся уродливые рубцы.
В следующий момент послышался стук копыт, и за воротами показался Рагнар.
– Ну как? Подковал? – поинтересовался Бьорн из-под навеса.
– Угу, – откликнулся тот, спешиваясь.
Он поставил коня в стойло, не расседлывая. Затем достал из колодца ведро воды, отхлебнул из него сам и наполнил поилку для лошадей.
– А ты что делаешь? – спросил он у Бьорна.
Тот как раз приколачивал друг к другу обтесанные колья, перед этим тщательно вымеряв расстояние между ними при помощи размеченного шнура.
– Землемерный циркуль мастерю, – пояснил он. – Старый-то сгорел вместе с сараем.
– Гы-гы, – ухмыльнулся Рагнар, бросая на Виолу озорной взгляд. – Знатно вы там с девицей позажигали, что аж сено занялось.
Виола показала ему язык. Рагнар в ответ осклабился до ушей.
– Долго тебе еще? – поинтересовался он у Бьорна. – Там, кажись, уже все село собралось, чуть не до драки доходит. Поехали скорее, а то пропустим эдакую потеху. Тебе помочь?
– Нет, я почти закончил. – Бьорн еще раз замерил шнуром расстояние между ножками циркуля и выпрямился.
– Готово. Можем ехать.
