Текст книги "Трудности воспитания (СИ)"

Автор книги: Ms.Aria

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

– Я не буду такой счастливой, когда Жёлтая и Голубая узнают. Они же…

– Они не узнают, – собеседница понижает голос и прикрывает глаза, стараясь представить всё как можно отчётливее. На голограмме Розовый Алмаз постепенно меняет свою форму.

– Потому что вы выглядите как одна из Кварцев.

– Ох, это так чудесно, Жемчуг!..

– Я рада, что могу быть вам полезной, мой… – Жемчужина открывает глаза и теряет хозяйку из виду, – Алмаз?..

Розовый Кварц приветливо машет рукой и крутится вокруг своей оси, позволяя получше рассмотреть новую форму. Жемчужину хватают за руку и ведут к телепорту, и на ходу Алмаз хвалит свою поразительно умную помощницу, без которой она не додумалась бы до такого.

Возможно, она не столь уж дефектная, думается Жемчужине. Возможно, даже такая, как она, способна порадовать своего Алмаза и наслаждаться её счастьем – высшим благом каждого порядочного самоцвета в империи.

Колонизация на Земле (как же глупо Розовая обозвала свою колонию, подумать только) шла своим чередом, никаких отклонений не наблюдалось. Жёлтая старалась вмешиваться в процесс как можно меньше: Голубая подчёркивала, что Розовая стала более ответственной и что чрезмерный контроль может пойти ей во вред.

Однако Жёлтая всё равно не может не проконтролировать: это её долг – следить, чтобы всё было в порядке и на своих местах, чтобы первая колонизация у младшей сестры прошла удачно.

– Ты опять затребовала отчёты от своих Перидотов? – неодобрительно хмыкает Голубая. – Тебе не кажется, что мы должны научиться доверять Розовой?

– Ты же не доверяешь Сапфирам охрану, а Топазам – предсказание будущего? – бормочет Жёлтая. – Просто я слежу за тем, чтобы всё было в порядке.

Лёгкое прикосновение к талии практически обжигает; Жёлтая дёргается, запоздало понимая, что это всего лишь ладонь Голубой, и её собственная рука зависает неподвижно над панелью управления.

– Голубая…

Та не слушает её: оплетает руками талию и прижимается к изгибу шеи, навязчиво льнёт сбоку, отчего у Жёлтой начинает дрожать рука.

– Что случилось? – она едва находит в себе силы на разговоры: что за муха укусила Голубую?

– Я заметила, что это самый эффективный способ заставить тебя слушаться, – её ухмылка ощущается кожей.

– Прекрати, ты говоришь так, словно я – несмышлёный самоцвет.

– Сейчас очень похоже на то. Оставь Землю нам с Розовой, передохни немного.

Шёпот Голубой струится прямо в голову, а губы практически касаются ушной раковины. Жёлтая прикрывает глаза, выключая панель управления, и резким движением подхватывает сестру, закидывая её себе на плечо.

– Вы напросились, миледи, – игриво произносит она, удерживая рыпающуюся Голубую.

– Ты же меня уронишь!.. – хохочет та в ответ и слабо бьёт кулаком по сестринской спине. – Отпусти, Жёлтая!

– Нет-нет, миледи, вы именно что напросились, – продолжает Жёлтая назидательным тоном, неся добычу к себе в покои. Жемчужина со всех ног бежит следом, спеша открыть дверь перед своим занятым Алмазом, и покорно остаётся ждать в коридоре.

Голубая коротко вскрикивает, когда Жёлтая роняет её на кровать и ложится сверху.

– Всё, миледи, это ваше наказание – лежать со мной как минимум три часа.

– Если в эти три часа ты не будешь строить планов на несчастную Землю, то я согласна, – улыбается она, зарываясь пальцами в короткую причёску Жёлтой.

Её улыбка пьянит и лишает возможности критически думать, оценивать ситуацию вокруг. Жемчужина впервые задыхается в эмоциях, не чувствуя, где они принадлежат ей, а где – её дорогому Алмазу.

Она едва уговаривает хозяйку уйти и не светиться в Детском саду, потому что Жемчужина рядом с Розовым Кварцем смотрится странно, а уйти сама она не посмеет.

Алмаз безумно счастлива, Алмаз веселится – и всё это благодаря ей, только ей. Она бездумно предлагает осмотреть колонию за пределами Детского сада, потому что на лице Розовой вновь скользит печаль из-за того, что они уже уходят.

Органическая жизнь радует правительницу ещё сильнее: она кропотливо оглядывает каждый листик на дереве, бегает за бабочками, даже срывает цветок и дарит его своей Жемчужине, которая в этот момент бесконечно жалеет, что органическая жизнь недолговечна, потому что этот подарок она готова хранить до скончания веков.

Алмаз наблюдает за рыбами, птицами, любуется пасущимися неподалёку животными и без конца повторяет, какая же у неё умная Жемчужина, для которой такие слова словно мёд на душу.

День на Земле практически подходит к концу, когда они видят на другом берегу разумную органическую жизнь – созданий, почти идеально похожих на их физическую форму. Розовый Алмаз следит заворожённо за каждым их шагом, но они скрываются в лесу, прежде чем она успевает к ним подойти.

– Нам нужно идти, мой Алмаз, – оповещает Жемчуг, и Розовая нехотя идёт за ней. Настроение хозяйки столь переменчивое, столь непредсказуемое, что она решается наконец спросить:

– Что-то не так, мой Алмаз?

Розовые глаза выглядят потухшими, ещё более печальными, чем в начале дня, и Жемчужина заранее корит себя в несуществующих грехах: опять что-то не так, она опять не знает, что…

– Вы выглядите… обеспокоенной.

– Жизнь… – шепчет Алмаз. – Вся эта жизнь, что здесь есть, именно она возникла из ниоткуда.

Жемчужина сглатывает и замирает неподвижной статуей, готовая внимать каждому слову госпожи.

– Я видела эту жизнь за толстым слоем стекла и никогда не придавала ей значения… Эта планета… – Розовая смотрит на свою Жемчужину, – не переживёт моего вторжения. Всё будет разрушено.

– Но будет построено новое!..

– Новое, исходящее из сухих расчётов и данных, – сжимает кулаки Алмаз. – Оно не живое. Оно не такое, как это! Мы не создаём жизнь из ничего… – розовые глаза оглядывают пышные леса и огромные горы, мелькающие вдали. – Мы отбираем эту жизнь, оставляя после себя пустоту.

– П-простите, м-мой Алмаз, мне не следовало приводить вас в такое место!..

– Нет, – слабо улыбается она. – Мне нужно было это увидеть. Спасибо тебе.

====== Часть 8 ======

Голубая радостно приветствует младшую сестру, даже ворошит её причёску, интересуясь делами в Детском саду, на что получает весьма невнятный ответ.

– Да, там… хорошо всё…

– Видела появление первых самоцветов? – искренне интересуется Голубая, подходя к консоли управления. – Ты грезила об этом с самого основания колонии. Жемчуг, покажи мне состояние Детского сада Альфа.

– Да, мой Алмаз.

– Голубая… – робко начинает Розовая, глядя на сестру. – А можно у тебя спросить кое-что?

– Хм? Конечно, милая. Всё, что угодно. Следующий сектор, Жемчуг.

Розовая едва открывает рот, чтобы что-то сказать, но не может произнести ни слова. Как ей… верно донести свою мысль до Голубой? Поймёт ли та её? С другой стороны, не к Жёлтой же ей идти…

– Голубая, а тебе нравится органическая жизнь? – Розовая решается начать издалека.

– Она довольно забавная, – легкомысленно отзывается Алмаз, чьё внимание полностью уделено просмотру Детского сада. – Меня ужасает хрупкость органических созданий. Их жизнь может оборваться в мгновение ока; я просто не понимаю, как они выживают. Оу, – Голубую внезапно озаряет догадка. Она оборачивается к Розовой, присаживается около неё и заинтересованно спрашивает:

– Тебе опять понравились местные зверушки? Хочешь ещё один Зоопарк? В последние столетия ты так хорошо себя вела, никто не будет против.

– Н-нет! – Розовая активно машет руками в знак протеста. – Просто… ты не замечала, что органическая жизнь… ну очень интересная?

– Да, я ведь уже говорила, – непонимающе хмурится Голубая. – К чему ты клонишь?

– Я к тому… что… – из головы мигом выветриваются все мысли; слова «Я не хочу уничтожать эту планету» звучат так легко, но их так трудно произнести, так трудно обосновать, почему.

Розовая Жемчужина обеспокоенно косится на свой Алмаз, бессильно сжимает кулаки и решает вмешаться.

– Я очень извиняюсь, Голубой Алмаз, – кланяется она, подходя ближе, и сразу же чувствует откровенное недовольство Голубой, – за то, что вмешиваюсь в ваш разговор, но мой Алмаз хотела спросить: не планируете ли вы построить Зоопарк размером с целую планету?

Розовая ошарашенно смотрит на свою прислужницу, прикусившую от напряжения губу. Голубая переводит недоумевающий взгляд от одной к другой, не зная, с чего ей начать: с разъяснений неподобающего поведения Жемчуг или неправильности самой идеи столь колоссального Зоопарка.

– Не злись на мою Жемчужину! – Розовая хватает подчинённую за руку, притягивая к себе поближе. – Она права; просто я не знала, как сформулировать, и она решила… сказала это за меня… помогла мне…

– Она должна была стоять молча и ждать твоего приказа, а не влезать в наш разговор так бесцеремонно, – фыркает Голубая, скептически осматривая провинившуюся. – Ты – Алмаз. Как ты можешь позволять своим самоцветам такую вольность?

Розовая покаянно опускает голову, крепче сжимая чужую тощую ладонь, и молча выслушивает очередную нотацию. Жемчуг синеет до кончиков ушей, осознавая в полной мере, какую глупость она совершила.

– Мы с Жёлтой ведь учили тебя… ох, прости, милая, ты и так всё это знаешь… – вздыхает Голубая, гладя младшую сестру по голове. – Просто… не позволяй подчинённым усомниться в тебе и веди себя соответствующе. Надеюсь, ты основательно донесёшь до своей Жемчужины всю неправильность её поведения, и это послужит для тебя хорошим уроком.

И пока Голубая поясняет, почему идея непомерно огромного Зоопарка изначально провальная, Розовая, облегчённо вздохнув, обнадёживающе улыбается Жемчужине и шепчет губами простое слово: «Спасибо».

Розовой представляют её первых подчинённых – её собственных самоцветов, которые сейчас восхищённо взирают на своего Алмаза, выстроившись стройными рядами. Между ними шагают Агаты, прикрикивая на выбивающихся из строя Аметистов.

На столь знаменательное событие пришла даже Жёлтая, прикрываясь тем, что ей нужно осмотреть первую пробу самоцветов и оценить их потенциал.

Как описать то, что она испытывала сейчас, Розовая не знала. Она получила то, чего так давно хотела: свою планету, своих самоцветов, свою базу, – и момент был действительно завораживающий, она не спорила. Однако сейчас, глядя на всех них, она испытывала одновременно и радость, и смятение.

– Твоё слово, милая, – Голубая ласково подталкивает младшую сестру к возвышению. – Это твои первые подчинённые. Скажи вступительную речь.

Сотни фиолетовых глаз смотрят сейчас на неё; сотни отличных самоцветов, большинство из которых – весёлые, задорные Аметисты – готовы внять каждому её слову. Розовая узнаёт в толпе Аметист, которую она встретила радостным возгласом: «Добро пожаловать на Землю!», когда та только вышла из норы, и которая растерянно пробормотала: «Вау, это первая самая приятная вещь, которую мне кто-либо говорил». Она находит взглядом тех, с кем перекинулась всего парой слов, но всё ещё помнит каждую из них, и это волнительно.

Это её самоцветы, которые пойдут за ней куда угодно, для которых её желание – закон. Восхитительный трепет, испытываемый Розовой раньше, стремительно возвращается; она ухватывается за это чувство, не желая его упускать, и с гордостью начинает:

– Я рада приветствовать вас на Земле, мои драгоценные самоцветы. Я – Розовый Алмаз, это – первая планета, которую мне доверили для колонизации, а вы – мои первые подчинённые, созданные специально для меня. Уверена, для вас это большая честь, но также это большая честь для меня – быть вашим Алмазом, вашим лидером, – Розовая протягивает вперёд руки ладонями вверх. – Сегодня счастливый день, который я запомню надолго, точно так же, как запомню каждую из вас!

Аметисты воодушевлённо скандируют, глядя на свою блистательно улыбающуюся правительницу, и не останавливаются даже под крики Агатов. Розовая, чувствуя энергию толпы, бьющую ключом, жестом просит их замолчать и продолжает:

– Благодаря вам я стану достойнейшим Алмазом, а благодаря мне вы станете достойнейшими самоцветами!

– Весьма неплохо, – выносит вердикт Жёлтая. – Вполне в твоём стиле: громко и энергично. Ты произвела отличное впечатление.

– Но прошу тебя, помни о субординации, Розовая, – умоляет Голубая. – Помни, о чём я тебе говорила.

– Я помню, Голубая, – уверяет Розовая. – Вы здесь надолго? Мне вам столько всего надо показать!..

– Прости, милая, у меня накопилось дел в суде. В следующий раз обязательно всё покажешь, – улыбается Голубая, спешно направляясь к телепорту.

– Я пробуду ещё неделю, – пожимает плечами Жёлтая. – Есть что-то важное?

– Не хочешь погулять по Земле?.. – робко интересуется Розовая.

– Там же ещё ничего не построено толком, – морщится Жёлтая, усаживаясь в кресло и активируя панель управления. – Разве что проверить работу Висмутов, но пока есть дела поважнее.

Она не любит органическую жизнь, а Голубая уже ушла, и потому весь план Розовой пошёл насмарку, а ведь ей так хотелось просто показать сёстрам врождённую красоту Земли, надавить на чувства Голубой и с её помощью уговорить Жёлтую…

Но чем дольше она медлит, тем хуже. Нужно действовать.

– Что ещё, дорогая? – устало спрашивает Жёлтый Алмаз, глядя на сидящую на её коленях Розовую. – Мне нужно просмотреть описания всех появившихся самоцветов, а их несколько сотен, если ты не помнишь.

– Я… – та опускает голову. Снизу её пожирает глазами Жемчужина – она буквально чувствует её подбадривающий взгляд и, сжав кулаки, смотрит прямо на сестру.

– Я не хочу эту колонию.

Жёлтую начинает буквально трясти от плохо сдерживаемой злости.

– А теперь ещё раз, дорогая.

Пропитанный раздражением тон выбивает из Розовой почти всю уверенность, но на самом деле собеседница не собирается давать ей ни слова.

– Ты доставала нас с Голубой последние восемьсот лет своими громкими требованиями дать тебе свою колонию, – чётко проговаривает она каждое слово. – Ты кричала, что хочешь свою планету и что не успокоишься, пока не получишь её. Ты практически вынудила нас в спешке искать тебе богатую ресурсами планету, готовить экспедиции, выделять на миссию лучших самоцветов.

Розовая сглатывает и водит кончиком чешки по коленям Жёлтой, стыдливо отводя глаза.

– Ты привлекла даже внимание Белой, и теперь говоришь, что не хочешь? Что за бестолковые капризы, Розовая?! Ты начала это дело, тебе и доводить его до конца! Если не хочешь этим заниматься… – переходит на шипение Алмаз, – то можешь забыть о планетах в принципе. Я заберу эту колонию себе.

– Н-нет!.. – вздрагивает Розовая, умоляющими глазами глядя на сестру. – Я… я поняла! Прости, я не подумала…

Жёлтая фыркает, переводя всё своё внимание на экраны и добавляя уже более спокойным голосом:

– Надеюсь, что ты действительно сказала это, не подумав. Твоя Земля крайне богата ресурсами; это идеальное место для создания отличных самоцветов, и упускать такой шанс очень глупо.

Чем больше розового оттенка, тем хуже. Даже без присутствия младшего Алмаза поблизости, Белая начинает испытывать желание выйти из комнаты, пойти просто поболтать с другими Алмазами, но это абсолютно неприемлемо. Идеальному самоцвету, в спектре которого есть все цвета, не пристало нуждаться в обществе других.

– Зачем тебе быть идеальной? – как-то раз недоумевающе спросила Розовая.

– Потому что… – собиралась ответить Белая, но младшая её перебила:

– Нет-нет! Не «почему», а «зачем»?

– Чтобы привести нашу идеальную империю к процветанию.

– Если ты всегда такая хмурая, – задумчиво говорила Розовая, – то зачем нам идеальная империя? – и, спрыгнув с коленей Белой, выбежала из комнаты, словно не желая слышать ответа.

Показывать слабости не в духе Жёлтой: её буквально коробит от одного представления об этом, и Голубая знает это как никто иной. Распространённое мнение, что Алмазов невозможно победить, слегка ошибочное: просто их слабые места трудно обнаружить и ещё сложнее – использовать, но за свою жизнь те повидали всякое.

Голубая выгоняет прочь обеих Жемчужин и присаживается на самый край кровати, на которой лежит Жёлтая.

– О звёзды, вот зачем ты пришла?.. – бормочет дрожащими губами Жёлтая, разрываемая головной болью и жуткой лихорадкой. – Я уже всё уладила, скоро станет лучше…

– Ты лежишь уже третьи сутки, Жёлтая, – Голубая качает головой. – Прошу тебя, дай мне посмотреть.

Больную прошибает очередной озноб, но она всё равно стоит на своём:

– Я очистила свой камень, на нём не осталось следов этой дряни…

– Ты же понимаешь, что это не так!

Планета, на которой недавно высадилась Жёлтая, чтобы поставить заключительную точку в войне с её обитателями, оказалась пренеприятнейшей. А всё из-за извергающихся гейзеров, расположенных по всей её поверхности и полных отвратительной липучей чёрной жидкости, которая приклеивалась к самоцветам почти намертво, нарушая нормальное функционирование физической формы. Планету следовало разрушить уже хотя бы за это.

Вот и на Жёлтую попала совсем крохотная капля, которую она поспешила стереть, но, видимо, сделала это не до конца и теперь упрямо отказывалась признавать свою ошибку.

– Доверься мне, – улыбается Голубая, ласково поглаживая сестру по щеке. – Тебе станет лучше.

Воистину настоящее доверие – подставиться под разрушительную силу другого Алмаза, который должен бережно удалить чёрную заразу и при этом не повредить сам камень. Безупречно точная работа, которую в своём нынешнем состоянии Жёлтый Алмаз сама с собой проделать не могла. Она идеально очищала камни своих солдат, искусно манипулируя молниями на самых кончиках пальцев, и вот пожалуйста – прокололась именно на себе, на своём собственном камне.

Но Жёлтая не боялась довериться Голубой. Она боялась признаться себе, что не справилась.

– Переворачивайся на спину.

– Голубая, прошу!..

– Ты не в порядке, и мне очень больно на это смотреть, – печально шелестит Голубая и мягко давит ей на плечо, заставляя развернуться. – Я ни за что не поврежу твой камень, не волнуйся…

Поворчав ещё немного для приличия, Жёлтая неловко выпутывается из спасительного одеяла и поддаётся давлению сестры. Стоит ей лечь на спину, как Голубая не даёт опомниться: садится сверху, сжимая её бёдра своими, склоняется над жёлтым ромбом и осторожно оглаживает его пальцами.

«Близко, – мелькает первая мысль при виде серебряных волос, падающих водопадом по обе стороны от неё. – Как же она близко…»

– Нашла… – шепчет Голубая, испуская плотный синеватый поток мягкой энергии. – Здесь совсем немного…

Лихорадка отступает стремительно, унося с собой и дрожь по всему телу, и головную боль. Голубая приподнимается совсем немного, смотря на Жёлтую нежным взглядом:

– Я же говорила, что всё будет хорошо.

«Как же ты близко…»

Силы возвращаются нехотя, но Жёлтая всё равно делает попытку сгрести Голубую в охапку и повалить рядом с собой – впрочем, не слишком успешно, из-за чего сестра лишь заливается смехом.

– Ну уж нет, теперь тебе точно нужно лежать смирно и отдыхать.

– Я как раз собиралась этим заняться, – мурлычет в ответ Жёлтая, но и вторая попытка терпит крах. Голубая смеётся ещё громче.

– Ах, мой полководец, – наигранно вздыхает она, – неужели вы так ослабли, что…

Рыкнув, Жёлтая предпринимает третью попытку – и преуспевает. У Голубой очаровательно синеют щёки, когда та трётся носом об изгиб её шеи.

– Щ-щекотно…

– Это за то, что опять меня дразнила.

– Опять?

– Уже забыла про свой идеальный способ заставить меня слушаться?

– Ох, и правда…

– Ты не заслуживаешь пощады.

– Только не щекочи бока, Жёлтая!..

====== Часть 9 ======

Органическая жизнь несовершенна – по словам Жёлтой и Голубой, она слаба, далека от идеала и полна изъянов. Все эти поразительные создания – маленькие букашки, огромные животные, причудливые рыбы – до безумия разнообразны; каждое из них уникально и отлично от других, и Розовая не может понять, как они выживают, будучи такими слабыми. Как они не истребили сами себя, почему жизнь на Земле до сих пор цветёт пышным цветом? Это не укладывается в её понимание мира, которое со дня появления воспитывали в ней сёстры.

Сила Алмазов – в их неповторимом совершенстве, которое они стремятся распространить по всей галактике; красота, которую признаёт Голубая, которую она ищет в окружающем мире, – это чёткие линии и великолепная симметрия, а всё остальное – всего лишь забава, пусть и интересная, но не стоящая большого внимания.

Розовая начинает видеть красоту в несовершенстве. Она спускается на Землю в образе Розового Кварца, общается с Аметистами и поражается тому, насколько они все разные, насколько уникальна каждая из них. Она представляется Агатам первым Розовым Кварцем, стоящим при самом Розовом Алмазе, и стоящая сбоку Жемчужина – прямое тому доказательство. Она подделывает даже описание своего камня, отправляя его вместе с кучей других описаний на рассмотрение Жёлтой, заранее предвидя, что та окинет его мимолётным взглядом и начнёт листать дальше, потому что в этом самоцвете нет ничего особенного.

Розовая начинает видеть мир сквозь призму изъянов, прямо как Жёлтая, но отличие их в том, что одна невольно восхищается, а вторая пытается исправить. Розовая в отчаянии наблюдает за тем, как из Земли выкачивается энергия, вспоминает свой разговор с сестрой и решается, наконец, идти к Голубой.

– Я хочу сохранить там жизнь! – кричит она, когда они остаются в паланкине наедине. – Позволь мне показать, она прекрасна!

Голубая усиленно трёт лоб и морщится, почти повторяя реакцию Жёлтой; мягко, как добрая наставница, произносит:

– Мы построим тебе Зоопарк, Розовая…

– Но я не хочу!

– Милая, – вздыхает Голубая, усиленно подбирая нужные слова, – Жёлтая уже рассказала мне о том, что у тебя… некоторые… сомнения. Не волнуйся, мы всегда рядом и готовы помочь тебе, – она улыбается и добавляет: – Я распоряжусь насчёт Зоопарка и постараюсь доставить туда самых интересных существ.

– Но Голубая!..

– Наблюдение за органической жизнью – это увлекательно, я не спорю, – продолжает та настойчиво. – Я поощряю твоё любопытство, но ты запуталась, милая, и переволновалась.

«Они не понимают… – доходит до Розовой кристально чистая мысль. – Не понимают… ничего не понимают…»

– А теперь, когда мы решили эту мелкую проблему, предлагаю заняться делами посерьёзнее. Жемчуг, открой план терраформирования планеты.

– Да, мой Алмаз.

«Почему вы не понимаете?!»

– Я знаю, что об этом ещё рано говорить, но Жёлтая настаивает, чтобы я подготовила Лазуритов заранее.

– Л-лазуритов? – Розовая словно очнулась, с ужасом глядя на проект, представленный на экране.

– Конечно, как же без них? – беззаботно кивает Голубая. – Примерно через триста лет я пришлю их на Землю, чтобы они начали свою работу. Мы удалим всю ненужную воду, первоначальные разломы сделаем здесь…

Лицо Розовой принимает настолько жалостливое выражение, что Жемчужина тихонько касается её руки, словно напоминая, что Голубая может снова не так всё понять. Они обсуждают проект, хотя на обсуждение это походит мало: Розовая лишь кивает, соглашаясь со всем, что скажет сестра.

– Я давно не уделяла времени своим колониям, поэтому навещу тебя лет через двадцать, ты не против, милая?

– Н-нет, не против…

Голубая чмокает её в лоб, ласково треплет за щёку и дарит тёплую улыбку:

– Не скучай. Звони, когда станет особенно одиноко.

Фактически разорванная на куски Земля мелькает перед глазами ещё долго, а времени осталось совсем мало. Должен быть другой способ, другое решение!..

Весело резвящиеся Аметисты, удивительно спокойные Розовые Кварцы, редкие Яшмы, к которым она спустилась в очередной раз в изменённой форме, наталкивают на безумную мысль. С яркой улыбкой она подходит к столпившимся самоцветам и громко спрашивает:

– Хэй, а вы были за пределами Детского сада? Там так здорово, я могу показать!

Самоцветы переглядываются между собой, с подозрением относясь к данной затее, и в этот момент сбоку от Розовой встаёт неизвестная Аметист:

– Почему бы и нет, никто не узнает! – голосом удивительно похожая на её Жемчужину…

Когда от Агатов поступают первые сообщения, что доверенные им самоцветы ведут себя странно, Розовая игнорирует их, оправдываясь тем, что всё идёт по плану и они не отстают от графика; что за дурацкие надумывания? Жемчужина безликой тенью стоит рядом, окидывая пренебрежительным взглядом оправдывающихся надсмотрщиц, которые бесконечно извиняются за то, что посмели побеспокоить Алмаз такой мелочью, такой ерундой, и что они немедленно вернутся к работе.

Они превосходно играют свои роли на публику, а затем хохочут за закрытыми дверьми покоев Розовой. Жемчужина ощущает к себе особое отношение, персональное внимание, которое уделяется только ей, и само осознание этого греет душу. Она ловко составляет расписание так, чтобы они успели и на Земле побывать, и уделить внимание свите, дабы не вызывать лишних подозрений; она увлечённо болтает с Кварцами там, внизу, даже не пользуясь маскировкой и поменяв на себе лишь одежду, и те отзываются дружелюбно, не волнуясь о статусе и разном положении в иерархии; она смотрит на счастливую Алмаз и радуется вместе с ней.

Им удаётся достигнуть больших успехов: получается привлечь десятки Аметистов, несколько Висмутов, даже парочку Агатов, которым «по счастливой случайности» Розовый Алмаз доверила большинство инакомыслящих. Но этого оказывается недостаточно.

– Вы печальны, мой Алмаз. Что-то стряслось?

Розовая подпирает голову рукой, глядя на экраны с проектом по терраформированию от Голубой, и произносит едва слышно:

– У них… не выйдет.

– Прошу прощения, мой Алмаз?

– Посмотри на них, – грустно улыбается Розовая, открывая описания тех самоцветов, которые были согласны с Розой Кварц – её альтер-эго. – Мы сумели показать им красоту окружающего мира. Мы сумели привлечь их на свою сторону, но… – она горько усмехается, глядя на свою помощницу, – но скажи мне: смогла бы ты пойти против меня?

– Ч-что вы, мой Алмаз! – вздрагивает Жемчуг и машет руками. – Я н-никогда!..

– Вот именно, – грубо обрывает её та и снова показывает на экран. – Именно это я и пытаюсь сказать! Мы показали им всю неправильность уничтожения жизни на Земле, но они… они не пойдут против меня.

– Почему вы так решили, мой Алмаз?.. Ещё достаточно времени.

– Все самоцветы, что появились здесь и в других наших мирах, – тихо начинает Розовая, – все вы были созданы для Алмазов. Это то, что вам говорят с самого первого дня и что вам твердят постоянно. Смысл жизни самоцветов в том, чтобы служить Алмазу, и более ни в чём.

Невольно Жемчужина сглатывает, понимая, к чему ведёт её хозяйка.

– Ты не пойдёшь против меня, Жемчуг, – качает головой Розовая. – Ни ты, ни они. Во всём Родном мире только Алмазы обладают властью, и даже Агаты следят за другими самоцветами только для того, чтобы угодить нам. Среди обычных самоцветов нет… – она замолкает, уставившись вдаль невидящим взглядом. – Самоцветам, чтобы восстать, нужен лидер…

– П-позвольте… – голос прислужницы дрожит. – Вы собираетесь рассказать им, кто такая Роза Кварц?

– Нет. Я поведу их за собой, будучи Розой Кварц, – ослепительно улыбается Розовая.

Воинственная речь Розы Кварц на небесной арене неожиданно приводит к битве между горсткой Кварцев, согласных с ней, и тех, кто пожелал остаться верным своему Алмазу. Не то чтобы Розовая не желала этой битвы, но… она смотрела, как её самоцветы сражаются друг с другом, как разрывают друг друга в клочья две противоположные идеологии, фактически порождённые ею самой, и это казалось дикостью.

Жёлтая сражается так часто, что Розовая не может припомнить точное число побед, которое она одержала, но ведь это неправильно, это в корне неверно. Зачем сражаться? Разве они не могут… как-то договориться?

Но её Жемчужина, наоборот, выглядела решительной, воодушевлённой, смотрела на свою Алмаз с блеском в голубых глазах и не переставала повторять, что такими темпами у них действительно получится.

– Вы настоящий лидер, мой Алмаз! – вещала она, прикрыв глаза. – Вы убедили самоцветов следовать за вами, вы сами это сделали! Вам не потребовалось напоминать им о каком-то долге, вы не принуждали их силой!

Сомнения грызут Розовую изнутри: правильно ли она поступает? Что сказали бы её сёстры, узнав об этой выходке? «Какая глупость, Розовая!», «Зачем ты так поступила?..», «Мы ведь объясняли тебе, как правильно обращаться с подданными!» – голоса их вертятся в голове, словно наяву, словно они стоят перед ней и смотрят сверху вниз осуждающим взглядом.

Почему ты всегда так делаешь, Розовая?

– Поступают рапорты о том, что небольшие группы повстанцев саботируют нормальную работу Детского сада Альфа. Разрушены несколько инжекторов. Вам необходимо принять видимые меры – как Алмазу, – а также наметить план действий для восставших – как Роза Кварц, – отчитывается Жемчужина, активируя панель управления. – Если они продолжат действовать беспорядочно, всё будет напрасно.

Розовая сжимает кулаки, вспоминая недооценивающий взгляд Жёлтой и снисходительные глаза Голубой, их вечную опеку и бессмысленное беспокойство.

– Тогда мы не должны терять время даром, – усаживается она на своё место перед консолью управления, подмигивая Жемчужине. – Хэй, Жемчуг, нам ведь нужно название для повстанцев. Есть предложения?

– Это не мне решать, мой Алмаз, но по-моему, «Кристальные самоцветы» звучит здорово, – улыбается та.

Когда весть о восставших доносится до Родного мира и Голубая, не принимая никаких возражений, бросает все дела и прибывает на Землю с большей частью своей свиты, Розовая начинает волноваться. Особенно беспокоит то, что следом за ней приедет Сапфир.

Розовая не успевает даже ничего придумать и мечется по собственным покоям в панике: она же ходит буквально по краю, увлёкшись этой опасной игрой. Сапфир точно укажет Алмазу, что является причиной творящегося беспорядка.

– Она видит только будущее, мой Алмаз, – даёт подсказку Жемчужина. – Вам следует подобраться как можно ближе, принять облик Розы Кварц, разрушить физическую форму Сапфир и сбежать, не меняя облика. Так она не поймёт, кто вы есть на самом деле.

– Как я сбегу, если там будет куча свиты?!

– Ваша скорость невообразима, мой Алмаз, – с гордостью отвечает Жемчуг и изящно кланяется своей госпоже. – И я буду рядом. Я с радостью подставлюсь под удар, чтобы защитить вас.

Розовая улыбается немного грустно, слыша такое привычное «мой Алмаз». Они говорили уже об этом: прислужница обещала стараться избавиться от такого формального обращения, когда они оставались наедине, но, как видно, до сих пор не могла себя заставить относиться к ней иначе.

– Я мельком слышала, что Висмут создала для тебя новое оружие. Покажешь?

– Конечно, мой Алмаз.

Камень сияет ярким белым светом, пока Жемчужина достаёт из него две тонкие шпаги и, положив их на ладони, протягивает руки вперёд, позволяя Розовой взглянуть поближе.