Текст книги "Трудности воспитания (СИ)"

Автор книги: Ms.Aria

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

====== Часть 1 ======

Розовая уверенно карабкается вверх, потому что ей просто необходимо посмотреть поближе на консоль управления. Жёлтая упорно убеждает себя, что ничего не чувствует, что ей всё равно и что ребяческое поведение Розовой её не волнует.

Маленькая ручка касается камня на её груди.

– Что. Ты. Делаешь?

Внутренне Жёлтую уже трясёт от злости. Она вообще не собиралась на это подписываться, это Голубая должна следить за ней!

Маленькая ручка стучит костяшками пальцев по золотистому ромбу и с умным выражением лица прислушивается к звуку.

«Ей всего пятьсот лет, успокойся…» – глубоко вдыхает Жёлтая. Всего пятьсот. По меркам Жёлтой, она несмышлёныш. Только недавно её форма выросла, позволяя сравняться с Жемчужинами по росту. Розовой ещё расти и расти.

Эта мелочь не способна расколоть жёлтый алмаз по неосторожности, нет-нет, это ясно, как лик Белой.

Тук-тук.

– Розовая! – прикрикивает Жёлтая, всё-таки не сдержавшись. Как там говорила Голубая? Быть с ней поласковее? Понежнее? Посдержаннее?!

Розовая заливисто хохочет, обхватывает правую руку Жёлтой и виснет на ней, обвивая конечностями. Корабль чуть потряхивает. Следует запирать эту занозу в заднице где-нибудь, чтобы она не мешала ей, чёрт побери, управлять грёбанным судном!

Но она обещала Голубой. Что она обещала? Правильно, быть ласковее. Нежнее. Сдержаннее.

«Она ещё маленькая, – говорила Голубая. – Она многого не понимает».

Почему-то многого не понимает Розовая, а страдает от этого Жёлтая. Ничего, скоро она спихнёт это недоразумение на Голубую и улетит проверять дела на своих колониях. Впервые это занятие кажется ей подарком свыше.

Розовой быстро надоедает виснуть на чужой руке (ещё бы, она делала это так много раз, что Жёлтая уже приноровилась и корабль теперь не трясёт из стороны в сторону, когда Розовая на ней раскачивается), но следующий её подлый ход застаёт непробиваемую Алмаз врасплох.

Кричать нет смысла. Ругать – тоже. Жёлтая горестно вздыхает, чувствуя, как Розовая устраивается на её шее поудобнее и перебирает пряди идеально уложенных волос. Это малая цена, убеждает себя Алмаз.

И ей вовсе не нравится ощущение тонких маленьких пальчиков, зарывшихся в её причёску.

– Это – прилипалы, – с умным видом поясняет Розовая, протягивая раскрытую ладонь. Голубая щурится, пытаясь рассмотреть этих «прилипал», похожих на один большой комок червей.

– А почему… – один из червей резко прыгает ей на лицо. – Кья! ч-что это?.. Розовая!

– Это прилипалы, – до слёз смеётся Розовая, наблюдая, как Голубая брезгливо морщится, пытаясь снять с себя насекомое. – Они клёвые. Живут все вместе, прямо как мы!

– К-как можно сравнивать нас и… – Голубая поджимает губы, боязливо косится на маленькую ладонь с противными существами, – и этих… тварей?

– Сама такая, – показывает язык младший Алмаз. – А они милые. И интересные. Они прогрызают огромные колонии в камнях.

– Где ты их взяла? Я не припомню, чтобы подобные существа были на наших колонизируемых планетах…

– А, это… – Розовая пожимает плечами и отдаёт прилипал Жемчужине. – Я давно их подобрала. Лет сто назад.

– И почему они до сих пор живы? – на самом деле Голубой на этот вопрос даже ответ услышать страшно.

– Так я выпустила их в Родном мире, когда привезла.

Жизнь весела и прекрасна. И пусть её наказали за прилипал, Розовая, не задумываясь, бегает по планете, которую уже готовят к колонизации, и громко хохочет, хватая свою Жемчужину за руку.

– Эй, Жемчуг, – заговорщически шепчет она, когда они останавливаются, и указывает на большую разноцветную многоножку, – смотри! Милашки, правда?

– Сомневаюсь, что другие Алмазы оценят, – смеётся Жемчужина в ответ.

– Но я так хочу себе такого питомца! Голубая наверняка разрешит.

Потирая от предвкушения ладошки, Розовая хватает многоножку и что есть мочи бежит на базу. Голубая недоверчиво косится сначала на Розовую, затем – на нового питомца, и очень хочет отказать.

Но как тут откажешь таким умоляющим глазам.

– Только без выходок, – просит она, давая своё согласие. – Белая и Жёлтая до сих пор не могут забыть твоих «прилипал», которые прогрызли насквозь несколько мостов в Родном мире.

Широкая улыбка и радостный кивок служат ей ответом, а Голубая надеется, что хотя бы эти питомцы не окажутся под простынями в её комнате.

Она не умеет отказывать Голубой, и рано или поздно это приведёт её к расколу.

Нет, это было бы не так обидно. К расколу её приведёт неумение отказывать Голубой в просьбах, связанных с Розовой.

Розовая – ходячая неприятность, стихийное бедствие, грёбанный хаос, от которого удачно отгородилась Белая. Розовая – смесь всего, что так не любит Жёлтая: поспешность, необдуманность, принцип «я сейчас сделаю, а потом даже думать не буду». Розовая – это персональная головная боль Жёлтого Алмаза.

– Не понимаю, почему ты так не любишь с ней сидеть, – тихо причитает Голубая, обеспокоенно бегая из стороны в сторону. – Она такая милая!.. Почти взрослая, не глупая…

Жёлтая закатывает глаза, стараясь не обращать внимания на бормотания сестры.

– И она обещала мне хорошо себя вести! Может… ох, может, я…

Глаза щиплет от проступающих слёз, и едва Жёлтая успевает что-то сказать по этому поводу, как Голубая бросается к ней и обхватывает её ладони своими, поднося их к груди.

– Я что-то делаю не так? – спрашивает она вкрадчиво, отчего Жёлтая теряется. – Я… я не так её воспитываю? Скажи, что бы ты сделала по-другому?

Голубая слишком близко: смотрит своими умоляющими лазурными глазами, из которых льются слёзы, крепко сжимает ладони дрожащими руками, поджимает губы от ощущения беспомощности – и всё это из-за Розовой.

– Ты…

Мало того, что приходится терпеть выходки мелкой и исправлять все её косяки, так теперь ещё и Голубая расстроена. Жёлтой тяжело даются её слёзы.

– Ты всё делаешь верно, – выдыхает она. – Она… она вырастет. Пока мы просто не можем найти с ней общий язык. В этом нет твоей вины, Голубая.

Успокаивается Голубая совсем немного, но достаточно, чтобы перестать лить слёзы.

– Ну же, улыбнись, – закрепляет успех Жёлтая, выпутывая ладони из хватки Алмаза и проводя кончиками пальцев по её щеке. – Я не знаю никого, кто справился бы лучше тебя.

Улыбка всё же озаряет пухлые губы: Голубая бросается вперёд и сжимает её в объятьях, трётся щекой в опасной близости от её камня.

– Не хочешь слетать с нами на мою колонию? Там невероятно красиво.

«С нами» означает только одно: с ними будет ещё и Розовая. Опять Розовая. Жёлтая уже и не помнит тех времён, когда путешествовала с Голубой наедине, и это раздражает до невероятности.

– Пожалуйста, Жёлтая…

Она не умеет отказывать Голубой, и рано или поздно это приведёт её к расколу.

Сначала прилипалы, от которых у Голубой до сих пор мурашки бегут по коже; следом – огромные птицы, которые любили хватать маленьких самоцветов и тащить их в свои гнёзда; потом – пираньи, которых Розовая милосердно выпустила в водоёмы Родного мира; теперь – многоножки! И всё это – лишь малая часть её проказ. Жёлтая едва не бьётся головой об стену, разгребая косяки Розовой как минимум раз в десять лет; это уже ни в какие рамки.

– Здесь скучно, – хмурится Розовая, когда её снова приводят в башню. – И… и я не понимаю: что не так?!

– Что не так? – переспрашивает Жёлтая. – Что не так?! Вот и подумай над этим!

– Не будь так строга к ней, Жёлтая! – вступается Голубая, но её сестра резко захлопывает дверь. – Жёлтая!..

– Отпусти мою руку, Голубая, она заслужила это! – едва ли не рычит Жёлтая, однако Голубая упрямо мотает головой и тихо шепчет:

– Прошу тебя, я поговорю с ней…

– Да ты!.. да я… она же!.. Аргх, делай, что хочешь, – Алмаз вырывается из хватки и уходит прочь, на ходу придумывая, как избавиться от тех радужных многоножек, которых Розовая выпустила на недавнем балу.

«Нужно быть строже», – настраивает себя на разговор Голубая, которую до сих пор передёргивает от новых питомцев Розовой. Просто поразительно, как ей подобное удаётся. Как их маленькой сестре удаётся проворачивать столько дел сразу, ещё и тайно – уму непостижимо. Её бы талант да в нужное русло.

– М-мой Алмаз! – окликает Жемчужина свою хозяйку. Едва Голубая разворачивается, как ей в лицо прилетает несколько тех самых многоножек.

Она зла. Не только она: даже Жёлтая едва не искрилась от раздражения, не говоря уже о Белой. У Голубой дрожат руки от одних воспоминаний об этих органических существах, но она всё равно открывает дверь в башню. Розовая с унылым видом сидит на полу и водит по нему пальцем.

– Поверить не могу! Устроить такую сцену… – Голубая начинает прямо с порога.

– Да не пытались мы устроить сцену! – возражает Розовая, поднимаясь на ноги. – Мы с Жемчуг просто… подожди, что ты сделала с моей Жемчуг, где она?!

– Что я сделала? Что ты сделала?! – выкрикивает Голубая. – Я раз за разом разрешаю тебе строить Зоопарки, заводить питомцев, и это твоя благодарность? Я чувствую себя полной дурой из-за тебя!

Розовой безумно хочется возразить, но они лишь сжимает кулаки, опускает взгляд, не желая смотреть на сестру. Многоножки абсолютно безвредны, она уверена, и они безумно милые, стоит только узнать их поближе!

– Твои питомцы до сих пор гоняются за Жемчужинами в коридоре, – Голубая тяжело вздыхает, потирая пальцами переносицу. – О чём ты только думала, выпустив их на балу? – спрашивает она уже спокойнее. За прядкой её светлых волос виднеется знакомая радужная расцветка.

– Они теперь могут быть где угодно.

Радужная многоножка ползёт дальше, и Розовая хочет уже сказать об этом сестре, но та с громким визгом замечает питомца сама и швыряет его в стену. От падения вниз его спасает младший Алмаз.

– Ро-о-озовая!.. – протяжно и немного жалостливо тянет дрожащая Голубая, потирая пострадавшую щёку. – Прошу, просто… просто избавься от него.

Розовая виновато выпускает многоножку и поворачивается к сестре, которая тоскливо смотрит в окно.

– Белая тобой очень недовольна, – говорит она после некоторого молчания. – Если так продолжится… она заберёт твою Жемчуг.

– Я… я знаю, – младшая стыдливо опускает глаза в пол. – Мне жаль.

– И так каждый раз… почему ты не перестаёшь проказничать, Розовая?

Почему ты всегда так делаешь, Розовая?

Жёлтая выиграла сотни битв, одержала победы во многих войнах. Она – несравненный лидер, который ведёт своих подчинённых к величию. Вот только воевать против других цивилизаций оказывается гораздо проще, чем против одной несносной маленькой бестии.

Голубая обнимает Розовую бережно и аккуратно, со всей заботой, на которую способна, а девчонка ловит раздражённый завистливый взгляд золотых глаз с ромбовидным зрачком и показывает язык. Дразнится, мол: «Смотри, Голубая любит меня больше!»

Это глупо и по-детски, это немыслимо, это… Жёлтая не может даже слов подобрать, чтобы описать всю ту палитру чувств, которую она испытывать не должна. Чувства и эмоции – привилегия Голубой; Жёлтая вообще не желает иметь с этим дел. Всё это мешает командованию, планированию, способствует ошибкам, просто недопустимым для Алмазов…

Розовая снова показывает язык, и Жёлтая едва сдерживает порыв выкинуть эту заразу в открытый космос.

– Не хочешь погулять по колонии? – ласково спрашивает Голубая, на что Розовая активно кивает и, спрыгнув с её рук, бежит к телепорту.

– Белая говорила, что хочет подарить Розовой новую Жемчужину, – обеспокоенно говорит Голубая, обращаясь к Жёлтой. – Что ты об этом думаешь?

Та равнодушно пожимает плечами, активно переключая экраны перед своими глазами и радуясь, что Розовая наконец-то убежала играться.

– В чём-то Белая права: Жемчужина Розовой сейчас никуда не годится.

Голубая колеблется, скромно опустив голову.

– Ей ещё стольким вещам предстоит научиться… – тяжело вздыхает она. – Знаешь, я собираюсь сделать ей личный паланкин. Она так быстро растёт, уже давно пора.

Всё для Розовой: Жемчужина от Белой, паланкин и внимание от Голубой.

– Тебе не кажется, что ты слишком… балуешь Розовую? – осторожно начинает Жёлтая, за что ловит недоумевающий взгляд лазурных глаз.

– Балую? – переспрашивает Голубая.

– Ты… ох.

Жёлтая громко вздыхает, потирает переносицу пальцами и не понимает, к чему вообще завела этот разговор.

– Слишком много… внимания ей уделяешь. Понимаешь, раньше ты…

…раньше ты уделяла это внимание мне.

– Забудь, – обрывает себя Жёлтая, судорожно копаясь в файлах консоли управления. Голубая подходит ближе, ненавязчиво берёт её за руку.

– Г-голубая, я же сказала, ничего… – лёгкий поцелуй оседает на щеке, – особенного…

– Прости, тебе, наверное, одиноко… – тихо шелестит голос Голубого Алмаза. – Я не специально, но… но ты права. Прости, мы обязательно…

– Всё в порядке, – она определённо начинает краснеть. – Пожалуйста, Голубая, просто забудь.

– Мы отвезём Розовую в Родной мир и отдадим на попечение Белой, – настаивает Голубая. – Она как раз недавно интересовалась её делами.

Жёлтая прикрывает лицо рукой и предпочитает ничего больше не говорить: и так выдала себя с потрохами.

Розовая постоянно требует каких-нибудь историй. Желательно поинтереснее, повеличественнее, а у Жёлтой нет абсолютно никакого желания что-либо рассказывать: всё ведь задокументировано, всё можно прочитать!

От очередной ссоры и окончательного краха их хрупких отношений спасает Голубая. Её улыбка в принципе способна спасти от краха что угодно; её улыбка – то малое, что способно помирить неугомонных сестёр. Она оттаскивает Розовую, усаживая поудобнее на своей руке, а другой сжимает ладонь Жёлтой, ведя её к себе в покои. Последней было бы справедливо возразить: у неё дела не окончены, корабли вразнобой висят на орбите, и без пристального внимания эти недоумки не способны…

А, к чёрту. Жёлтый Алмаз кричит напоследок своей Жемчужине, чтобы та раздала поручения за неё. Прислужница аж подпрыгивает от радости, уверяя, что всё будет сделано на высшем уровне.

Голубая укладывает их на своей кровати: нежно обнимает Жёлтую, прижимая её к своей груди, усаживает Розовую на колени, перебирая её волосы, и принимается за рассказ. Глаза мелкой радостно сияют, а сама она ластится к руке старшей сестры, вслушиваясь в каждое слово, расспрашивая о каждой детали.

Жёлтой всё равно, что рассказывает Голубая: о колонизации новой планеты, о новых редких самоцветах, способных предсказывать будущее, или об очередной выигранной войне. Приятный голос плавно льётся ей в уши, расслабляет, успокаивает, а рука бережно гладит по плечу – Жёлтая почти забывает, что они не одни.

Перед глазами начинает мельтешить розовая клякса.

– Жёлтая! Жёлтая!!!

– Чего тебе? – устало бормочет она, прижимаясь к сестре и не желая вообще двигаться с места.

– А что ты мне подаришь?

– Подумываю подарить тебе совесть.

– Не-е-ет, хочу что-то вещественное!

– Кыш, малявка.

– Ну Жёлтая!

– Она хочет сделать тебе сюрприз, – слышен бархатный голос Голубой.

– Нет, просто она не хочет мне ничего дарить! – дуется Розовая. – Я уже знаю, что Белая подарит мне Жемчужину, а ты построишь мне личный паланкин!

– Подслушивать нехорошо, – неодобрительно цокает Голубой Алмаз.

– Я просто в нетерпении!..

– Именно поэтому я и не говорю, – усмехается Жёлтая. Розовая обиженно скрещивает руки на груди и топает маленькой ножкой.

– Так нечестно!

– Всё честно, мелкая.

– Я не мелкая!

– Не ссорьтесь, – смеётся Голубая и обращается к Розовой: – Ты ведёшь себя неподобающе Алмазу. Требовать подарки – плохой тон, милая.

Девочка хмурится, бросает последний обиженный взгляд на Жёлтую и выбегает из комнаты, явно недовольная таким раскладом событий. Голубой Алмаз обречённо вздыхает.

– Я действительно её балую…

Жёлтой сейчас вообще всё равно: она обхватывает Голубую и валит спиной на кровать, устраиваясь сверху и наслаждаясь долгожданным отсутствием Розовой поблизости. Наконец-то они одни. Наконец-то она может позволить себе обнимать, гладить, прижимать к себе любимую сестру, и никто – никто – ей не помешает. Даже Голубая Жемчужина ловко покинула покои вместе с Розовой, точно угадывая пожелания Алмазов.

Голубая смеётся заливистым смехом, не сопротивляется, когда Жёлтая елозит, пытаясь лечь поудобнее. Она знает, что подобные проявления чувств для сурового полководца редки, что для Жёлтой это в принципе неприемлемо.

Поэтому она молчит, боясь нарушить их маленькую идиллию, гладит Жёлтую по открытой шее кончиками пальцев и нежно улыбается, надеясь, что Розовая нашла себе достаточно интересное занятие, чтобы оставить их в покое на пару часов.

====== Часть 2 ======

Нужно быть идеальной во всём. Быть умнее всех, быть сильнее всех, быть примером для остальных. Белый объединяет в себе спектры всех остальных цветов, и поэтому Белый Алмаз должен быть идеален.

Новая малышка-Алмаз забегает, весело хохоча, в покои Белой, захлопывает за собой дверь и оглядывается. Правительница непонимающе хлопает ресницами, глядя на такой беспредел, и едва открывает рот, чтобы возмутиться, как Розовая перебивает её:

– Белая!

Жемчужина растерянно переводит взгляд от своего Алмаза к Алмазу поменьше, которая уже взбирается вверх по платью, и боится вмешиваться без прямого приказа.

– Что ты здесь делаешь? – как можно мягче интересуется Белая, удобнее устраиваясь в кресле и подхватывая Розовую за шкирку. – За тобой ведь должна следить Голубая.

– Мы играем в прятки, – беззаботно отвечает младший Алмаз, прыгая Белой на колени. – Голубая ни за что не найдёт меня тут.

– Это не повод отвлекать меня от работы.

– Почему нет? – ослепительно улыбается Розовая, переводит взгляд на полупрозрачные экраны и тычет в них пальцем. – Разве это важнее меня?

Белая опешивает окончательно.

– Не хочешь поиграть с нами?

– Звёздный Свет, я не могу бросить работу…

– Ну тогда, – серьёзно произносит Розовая и садится к экранам лицом, – я буду работать вместе с тобой. Я – великий Розовый Алмаз! – она явно пародирует Жёлтую. – Все будут трепетать передо мной!

Белая прыскает со смеху в кулак, но быстро берёт себя в руки, ласково смотрит на Розовую и обращается к своей Жемчужине:

– Сообщи Голубой, что Розовая у меня.

– Да, мой Алмаз.

– Ну что, Звёздный Свет, – появляется пара экранов поменьше, которые Белая двигает к малышке. – С чего начнём?

– С того, что здесь уныло, – надувает щёки Розовая и тут же воодушевленно восклицает: – Но не переживай! Я нарисую тебе наши портреты. А можно Жёлтую не рисовать? Она постоянно хмурая. Но тогда это будет нечестно…

Розовая продолжает что-то бормотать себе под нос, водит по экрану пальцем, старательно вырисовывает очертания Голубой. Белая посматривает краем глаза, продолжая заниматься своими делами, и с удивлением замечает, что эту маленькую негодницу не хочется даже ругать.

Жёлтая действительно не собиралась ничего дарить Розовой. На кой чёрт? Белая отдаст ей свою Жемчужину из соображений рациональности; Голубая хочет преподнести паланкин – по доброте душевной. Жёлтая может отвесить подзатыльник. Из большой любви.

Она и вправду не знает, как можно порадовать Розовую. Что такое она может сделать для неё – такое, в чём прослеживался бы индивидуальный подход Жёлтой, в чём другие Алмазы проявили бы себя хуже?

Какой бы занозой в заднице ни была эта мелкая, она всё же оставалась всеобщей любимицей. Розовая эмоциональна, но эта эмоциональность иная, отличная от эмоциональности Голубой: если та – тихий ручей, то Розовая – бешеный вихрь. Она врывается в их унылую повседневность, вгоняет в ступор нелогичными поступками, раздражает, хотя не так, как это делают подчинённые-самоцветы.

– Ты же Алмаз! – наставляет девчонку Голубая. – Ты не можешь просто взять и пойти играть с Рубинами!

– Да почему?! – пыхтит Розовая, но под строгим взглядом старшей сестры мигом тушуется. – Они весёлые…

– Потому что ты Алмаз… твои будущие подданные должны уважать тебя, почитать…

– Бояться, – вносит свою лепту Жёлтая, просматривая рапорты.

– Они должны видеть в тебе идеал, – улыбается Голубая. – Недостижимый идеал, который снисходит до них и позволяет служить ему.

Розовая упрямо поджимает губы и молчит, и по одному её виду можно сказать, что все наставления Голубой влетели в одно ухо и благополучно вылетели из другого. Жёлтая лишь закатывает глаза.

– Жёлтая!

О, нет.

– Жёлтая, Жёлтая!

Отвязаться не получится.

– Что?

– А когда мы полетим на сто семьдесят шестую твою колонию?

– Она ведь только строится, – морщится Алмаз. – Туда ещё рано наведываться, у меня полно других дел.

– Но я очень хочу посмотреть на Детский сад!

– Зачем?!

– Это интересно!

Жёлтая тяжело вздыхает. Розовые глаза сверлят её насквозь, и становится точно ясно, что отвертеться не получится. От Розовой в принципе сложно отвертеться.

– Я подумаю над этим.

Вряд ли такой ответ устроил её младшую сестру, но та, по крайней мере, не начинает истерику, что уже хорошо. У Жёлтой как раз появилась пара идей насчёт подарка.

Жемчужина смотрит на свою новую хозяйку с любопытством, которое тщательно пытается скрыть, а Розовая на новую подчинённую – с благоговением, с радостью, с восторгом. Она выглядит такой хрупкой, такой милой, что Алмаз не сдерживается и стискивает её в крепких объятьях. У той очаровательно синеют щёки.

– Ну-ну, мой Звёздный Свет, – звучит блёклый голос Белой, – будь сдержаннее.

– Ты лучшая, Белая! – хохочет Розовая, отстраняясь от Жемчужины, но не переставая держать её за руку. – Обещаю, что буду беречь её!

– Не переживай насчёт этого. Всегда можно сделать новую.

То, что Белая говорит абсолютно спокойно о таких вещах, как создание новой Жемчужины, если вдруг это дитя переиграет с прежней, для Жёлтой и Голубой открытием не становится, а сама Розовая не придаёт словам старшего Алмаза никакого значения. Много тысячелетий назад Белая запузырила Голубую за то, что та наказала провинившихся самоцветов недостаточно строго; благо, ненадолго – так сказать, в воспитательных целях. Она вообще держала Жёлтую и Голубую в строгости, требовала неукоснительного подчинения и не выносила беспорядка.

Со временем Белая стала чуть мягче, а сейчас, с появлением Розовой, начала даже проявлять нотки привязанности к ней, и заметно это было в сущих мелочах: здесь похвалит, там закроет глаза на её проделки, а отчитывает, в первую очередь, Голубую – за то, что недоглядела.

Розовая практически не боялась её. По мнению Жёлтой, именно поэтому эта зараза выросла такой избалованной, но сказать это Белой в лицо она не решилась.

С управлением паланкином Розовая справилась не сразу, и Голубая терпеливо разъясняла, как именно следует держать его в равновесии, что нужно делать, а чего не следует.

– Ты должна держать его на определённой высоте над землёй. А теперь потренируемся в приземлении…

Постепенно закрадывалось подозрение, что Жёлтая всё-таки прогадала с подарком. Как можно не уметь управлять паланкином?! Он фактически сам всё делает: положи руку на консоль да веди его куда надо!

Жёлтая ненавидит ходить к Белой по любому поводу и предпочитает разбираться в проблеме сама. Но этот раз был особенный.

– Это… это!.. – задыхалась в невообразимой радости Розовая, – это мой?!

Сегодня ей исполнилась тысяча лет – возраст, показывающий, что она вполне может путешествовать самостоятельно (пусть и в пределах границ их колоний). А раз она может путешествовать самостоятельно – туда ей и дорога, Жёлтая рада помочь.

– Мой собственный корабль?! Вау! Жёлтая, я обожаю тебя!

Голубая великодушно поднесла Розовую прямо к лицу Жёлтой, и мелкая немедля кинулась сестре на шею.

– Это кру-у-уто! Это мегакру-у-уто! Научи меня водить! Ты обязана научить меня водить!

Что-то подсказывало Жёлтой, что впереди её ждёт самый худший полёт в её долгой жизни.

Невыносимо хотелось выпрыгнуть в открытый космос и никогда больше не приближаться ни к чему розовому.

Хвала звёздам, что Жёлтая додумалась дополнительно настроить корабль под собственное управление, потому что от кульбитов, которые выполняла девчонка, Жемчужины едва не повредили свои камни.

– Это мой корабль! – визжала Розовая, безрезультатно пытаясь вырваться из хватки Голубого Алмаза. – Отдай, он мой!

– Никаких полётов ближайшие три месяца! – рявкнула Жёлтая, у которой до сих пор голова шла кругом. – Ты умудрилась за один день полёта – один, прошу заметить! – довести до бесформенного состояния весь экипаж, выстрелить из главного калибра по моей колонии и врезаться в несколько кораблей, разнеся их в металлолом!

– Всё равно, это мой корабль! – не унимается Розовая и умоляюще смотрит на Голубую. – Голубая, скажи ей!

– Она права, – мягко настаивает Алмаз.

– Неправа! Она неправа, неправа, неправа! – без конца повторяет Розовая, елозя на чужих коленях ещё сильнее. – Если что-то не нравится, иди на свой корабль!

– Чтобы в следующий раз ты окончательно добила мою колонию?!

– Ты вокруг каждой колонии выстраиваешь энергетический щит, так что всё было бы в порядке!

– Это не значит, что их можно бомбить направо и налево! – рычит Жёлтая. – Нет, дорогая, я буду присутствовать во время каждого твоего полёта до тех пор, пока ты не убедишь меня, что способна управляться с кораблём без нанесения ущерба всему живому и неживому. Даже не начинай! Твои навыки управления просто ужасны. И так как это трата моего драгоценного времени, то летать мы будем туда, куда я скажу, потому что оставлять свои колонии без присмотра я не собираюсь!

Розовая сжала свои маленькие кулачки и резко вырвалась из хватки, направляясь к выходу и обиженно поджимая губы. Хотелось разрыдаться в лучших традициях Голубой: она только-только получила свой корабль, свою Жемчужину, свой паланкин, и всё равно сёстры обращаются с ней как с ребёнком. Ей тысяча лет! Она взрослая, и её навыки управления вовсе не ужасны!

Усевшись на кровати в своих покоях, Розовая обняла коленки и уткнулась в них носом. Не будет она летать с Жёлтой. Надоело. Налеталась. Она хочет лететь туда, куда сама пожелает!

По щеке медленно скатывается слезинка, за ней вторая, потом третья. Всхлипнув, Розовая чувствует, как её ласково гладят по голове.

– Она заботится о тебе.

– Не заботится, – бормочет она в ответ.

– Заботится. Ты можешь не справиться с управлением и улететь не туда. Можешь разбиться на чужой планете и…

– Да поняла я, поняла! – раздражённо отмахивается Розовая. – Я глупый маленький самоцвет, да!

– Ты вовсе не глупая, – улыбается Голубая.

– Я не справилась даже с управлением паланкином!

– У всех есть слабые стороны.

– У вас их нет!

– Розовая… – Голубой Алмаз ловко подхватывает младшую сестру и усаживает к себе на колени. – Если бы Жёлтая действительно хотела держать тебя всё время поблизости, она не подарила бы тебе корабль. Если бы хотела, чтобы ты сидела в Родном мире, то не пошла бы к Белой за разрешением на его постройку.

– Она всё равно его отнимет… – шмыгает носом Розовая.

– Если бы Жёлтая не хотела, чтобы ты летала на корабле, она забрала бы его немедленно и сказала бы Белой, что ты ещё слишком мала, – упорно продолжает Голубая. – Она любит тебя. Она научит тебя управлять кораблём так, что все самоцветы смогут лишь восхищённо смотреть на фигуры, которые ты строишь в воздухе. Давай, – Алмаз ставит девочку на пол, – сходи к ней.

– Я не хочу!..

– Сходи к ней.

Розовая сомневается ещё несколько минут, понурив голову и глядя на белые помпоны на своих чешках, но всё же следует совету Голубой.

Когда дверь позади открывается, Жёлтая даже не оборачивается, устало подпирая голову рукой и справедливо полагая, что вернулась Голубая. Когда по ноге что-то карабкается, она понимает, что это Розовая. Когда младшая стоит на её коленях, смущённо опустив голову и держа руки за спиной, и тихо спрашивает:

– А можно иногда я буду решать, куда мы будем лететь? – Жёлтая понимает, что отказать этой маленькой нелепой просьбе просто не способна.

Она любила свою Жемчужину, ведь её Жемчужина была сделана персонально для неё. Она была так же жизнерадостна, так же улыбчива, столь же впечатлительна. Они могли играть вместе сутки напролёт, могли бегать от Жёлтой по её новой колонии, натворив какую-нибудь пакость.

Раньше могли. Розовая нигде не может найти прислужницу уже несколько дней и за ответом идёт к Белой.

– Я забираю твою Жемчуг, – приговор звучит как гром среди ясного неба.

– Да ладно, – беззаботно улыбается Розовая. – Белая, тебе же не нужна моя Жемчуг. Разве ты не подарила мне свою просто так, можешь ведь ещё создать! А у меня теперь будет две Жемчужины.

– Одна, – качает головой Белая, указывая на новую прислужницу младшего Алмаза. – И не более.

– Но я ведь… я же ничего не сделала!

– Звёздный Свет, – обманчиво-ласково улыбается Белая, – моя Жемчужина лучшая. Она научит тебя всему, что необходимо, но не расстраивайся: как только я замечу твоё хорошее поведение, то сразу верну твою Жемчуг.

– Но ведь…

– Т-ш-ш. Всё в порядке. Твоя Жемчужина просто побудет у меня некоторое время. Разве это большая проблема? К тому же, – улыбка Белой становится шире, – ты же будешь хорошо себя вести, чтобы её вернуть?

– Б-буду… – растерянно бормочет Розовая. – Но она… точно в порядке?

– Конечно, Звёздный Свет. Тебе не о чем беспокоиться.

====== Часть 3 ======

Примитивные расы, встречаемые самоцветами на просторах галактики, были до безумия разнообразны. Одна из этих рас была очень похожа на форму самоцветов: такое же телосложение, черты лица, волосы. Разве что глаз был один и пальцев на ногах шесть, но это несущественное отличие.

Эти странные создания так понравились Голубой, что специально для сохранения их вида она построила Зоопарк и проводила много времени, просто наблюдая за их поведением. Отчего-то они казались ей очаровательными.

Розовая, как только узнала, что поиграть со «зверушками» её не пустят, сбежала моментально; Жёлтая же, не удручённая в последнее время рапортами и проверками, решила составить компанию Голубой.

– Что они делают? – выразительно изгибается её бровь.

– Целуются, – делится догадками Голубая.

– Зачем они целуют друг друга в губы? Какая мерзость, ещё и жидкостью обмениваются… – Жёлтая брезгливо морщится, но взгляда не отводит.

– Это выражение особого расположения к другой особи. То есть… они так выбирают себе лучшего партнёра… любимого… – Голубой Алмаз глупо хихикает. – Я же тебя тоже целую в щёку.

– Это разные вещи! – возражает Жёлтая. – Они ведь потом начинают спариваться!

– Для них это естественный процесс размножения. Органические формы жизни не могут иначе.

– И зачем тогда такие странные поцелуи? Могли бы сразу начать.

Голубая пожимает плечами – больше от нежелания спорить, чем от отсутствия аргументов – и глубоко задумывается.

– Думаю, для них это… приятно? – предполагает она спустя некоторое время. Жёлтая закатывает глаза, отключая прибор слежения: процесс спаривания точно не был ей интересен.