355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ms.Aria » Трудности воспитания (СИ) » Текст книги (страница 16)
Трудности воспитания (СИ)
  • Текст добавлен: 14 февраля 2020, 22:00

Текст книги "Трудности воспитания (СИ)"


Автор книги: Ms.Aria


Жанр:

   

Роман


сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Странно видеть поддержку от Жёлтой – той, кто, насколько Стивен знает, милосердием никогда не славилась, – но именно эта поддержка заставляет его чувствовать себя увереннее. Эти двое камень из него вытаскивать не собираются; во всяком случае, у него есть время, чтобы убедить их в этом повторно.

Становится как-то… легче. Словно один груз упал с души.

– Как тебя зовут, говоришь? – уже спокойнее интересуется Голубая, обращаясь к мальчику и протягивая свою ладонь, на которую тот запрыгивает.

– С-стивен!

– Приятно познакомиться снова, – она секунду мешкает, смотря на него в упор, но всё-таки находит в себе силы улыбнуться, – Стивен.

====== Часть 37 ======

В Родном мире всё иначе. Как бы Жемчуг ни старалась отогнать от себя эти мысли, но здесь нет никакой разницы, кто ты такой – важна лишь чистота света, испускаемого твоим камнем. Всё, что имеет значение, – твоё происхождение, и только.

Она старается не видеть в Стивене Алмаза, но признаёт своё поражение так же легко, как легко соглашается со всеми его решениями в Родном мире. Они меняются местами: здесь его слово – закон, а какую-то Жемчужину даже слушать не станут, если только она не говорит от имени своей хозяйки. Стена независимости, что она выстраивала долгими тысячелетиями, даёт трещину.

В Родном мире неловко себя чувствует даже Гранат: всё чаще разъединяется, даже когда в этом нет необходимости; Рубин психует, глядя на Сапфир, а та судорожно оглядывается по сторонам и оправдывается тем, что сейчас ей будет спокойнее видеть будущее, чем ходить вслепую и полагаться на неожиданность.

Частичка Родного мира, спавшая в них издавна, которую они сумели подавить, даёт о себе знать. Чем больше Стивен старается быть похожим на свою мать, тем сложнее Жемчуг абстрагироваться от образа Розового Алмаза.

Розовая меняла мир вокруг себя и никогда не принадлежала такой, как Жемчуг: ни будучи Алмазом, ни будучи Розой Кварц, ни даже будучи Стивеном. Розовая ускользает, бежит сквозь пальцы талой водой, испаряется в воздухе и никому не принадлежит.

Ей остаётся лишь молчаливо наблюдать, как мир меняет свои краски рядом с Розовой, как меняют своё мнение другие самоцветы, как на её сторону встают даже двое других Алмазов.

Жемчуг служила Белой совсем недолго. Она была создана ею для Розовой, она готовилась именно для служения младшей из Алмазов, но даже тех кратких мгновений подле Верховной правительницы ей хватило, чтобы прекрасно понять её нрав.

Чтобы понять Розовую, Жемчуг не хватило и тысяч лет.

Она являет собой чудо: из вероятности меньше тысячной процента вынимает счастливый билет, претворяет в жизнь то, о чём Жемчужине остаётся только мечтать; Белая же – абсолют, не принимающая вероятность ниже девяноста девяти. Все Сапфиры Вселенной не распознают намерений Розовой, зато действия Белой предугадают с лёгкостью.

– У тебя на лице написано, о чём ты думаешь, – тихо произносит Гранат, когда Стивен и Конни засыпают. – Не стоит.

У Жемчуг слёзы на глаза наворачиваются, пусть она и старается этого не показывать. Хотя бы перед Стивеном и Конни, хотя бы ради них.

Аметист громко всхрапывает, отчего Жемчужина дёргается и смотрит на неё. Та, причмокнув во сне, переворачивается на другой бок. Жемчуг тоже хотелось бы быть столь беззаботной, однако всю подноготную Родного мира она прекрасно знает и никак не может успокоиться, находясь здесь.

– Доверься Стивену. Он уже не тот маленький мальчик, каким мы его помним, – продолжает Гранат и слабо, но обнадёживающе улыбается, глядя на подругу. – Он совершит чудо, как и его мать.

– А будущее что, не обнадёживает? – горько усмехается Жемчуг. – Сапфир наверняка его уже просмотрела.

– Будущее, каким видит его Сапфир, никогда не обнадёживало, – кивает Гранат. – Но потому мы и шли за Розой. Она меняла это будущее.

«Являла чудо», – утверждается в своей мысли Жемчуг и переводит взгляд на Стивена. Она даже не хочет знать, что такого увидела в своих предсказаниях Сапфир.

– Не мы первые, Жемчуг, – Гранат неожиданно продолжает, хотя Жемчужине казалось, что их разговор уже закончен, – и не мы последние. Сапфир видит неутешительное будущее, но мы летели сюда, готовые к нему. Иначе бы уже давно сбежали. Всё-таки я верю, что всё будет в порядке.

Никогда не было нужды задумываться, что случится, если вытащить из него камень. То есть в одном Стивен был уверен: без камня он погибнет, но вернётся ли в этом случае его мама?

Запах в стерильном помещении, где он сейчас находится, напоминает о больницах на Земле, и впервые этот запах Стивену так нравится. Вокруг снуют самоцветы Жёлтой и отдают простые указания: здесь поднять руку, тут прислонить камень, плюнуть, всплакнуть, ещё раз прислонить камень, описать ощущения. От некоторых их действий мальчику щекотно, иногда просто неприятно, но в целом ничего страшного.

В соседней комнате точно так же обследуют Конни, аргументируя это тем, что данные по людям из Зоопарка могут оказаться некорректными вследствие их долгой изоляции и жизни на орбитальной станции в течение очень долгого времени.

Жёлтая не присутствует на осмотре лично, но следит за всем происходящим из отдельного помещения, куда самоцветы приглашают Стивена после всех соответствующих процедур. Подле её трона стоят Жёлтая Жемчужина и Гелиодор – и Стивен готов поклясться, что последняя едва ли не сверкает от счастья, хотя тщательно это скрывает. От подобного зрелища он прыскает со смеху в кулак.

Голубая, стоящая позади Жёлтой, приветливо машет ему рукой и что-то нашёптывает сестре на ухо.

– Было довольно весело, – легкомысленно отзывается подошедшая со спины Конни. – Но повторять бы не хотелось.

– Да уж, во второй раз будет скучно, – пожимает плечами Стивен, наблюдая, как Жёлтая смущённо отмахивается от хихикающей Голубой, которая уже направляется к ним.

– Не будем отвлекать наше светило науки от дел, – нравоучительно произносит она, кивая на дверь, и не сдерживает новый смешок.

– Я всё слышу, – нарочито громко доносится им вслед.

– Результаты подоспеют быстро, – говорит Голубая по пути в свою диспетчерскую, усадив Стивена с Конни на ладони. – Думаю, в течение нескольких часов. Знаешь, – тепло произносит она, обращаясь к Стивену, – я рада, что Жёлтая остановила меня. Она всегда удерживала меня от ошибок, которые я могла совершить на эмоциях.

Идею о том, что камень можно извлечь без вреда для его организма, первой предложила Жёлтая. Свет, который пронизывает его тело, можно синтезировать искусственно; в самом крайнем случае придётся воспользоваться исцеляющими способностями Розового Алмаза, но этот вариант был более рискован: если после извлечения камень не образует физическую форму, целительные слёзы они не добудут.

Жёлтая сказала, что всё это нужно обдумать, а не лезть на рожон, и Стивен не посмел с ней спорить. Тем более что звучало это фантастически: в случае успеха он… он действительно мог увидеть свою маму.

– Уверена, Белая тоже обрадуется, увидев Розовую, – продолжает Голубая и тут же добавляет: – Она наверняка просто сидит в камне, эта маленькая глупышка…

Поддержка Голубой и Жёлтой придаёт Стивену уверенности: эти двое, по словам Жемчуг, больше всего желали вернуть Розовую, и раз даже они согласились сделать это, не причиняя ему вреда, то и Белая вряд ли станет возражать.

Какая ей разница, в конце концов?

– Мне нужно поговорить с Белой, – твёрдо заявляет мальчик, глядя на Голубую. – И не так, как это было на балу или как в нашу первую встречу – она ведь не слушает меня даже!..

– Она никого не слушает, – немного печально отзывается Алмаз, заходя в свою диспетчерскую.

– Но вы говорили, что она слушала мою маму… она же слушала Розовую!

– Розовая… – Голубая мешкается, опускает детей на подлокотник своего кресла и присаживается сама, – не спрашивала, можно ли им поговорить… она просто приходила к ней и говорила.

– Тогда я тоже приду и поговорю с ней!

– Ты уверен, Стивен? – боязливо интересуется Конни, положив руку ему на плечо. – Может, нам лучше…

– Это же просто разговор, Конни, – мальчик буквально излучает уверенность в себе. – Голубая, ты ведь тоже так считаешь?

Голубая неоднозначно пожимает плечами, предпочитая об этом не говорить. Стивен запоздало вспоминает, что разговоры о Белой для неё определённо неприятны, и прикусывает язык.

– Думаю, максимум, что случится, если ты её разозлишь, – это запирание в башне. Но я тебя выпущу, – всё-таки отвечает Голубая. – А там уже и Жёлтая разберётся, что делать с твоим камнем. Ох, и Стивен… – она окликает его у самой двери.

– Да?

– Разговаривая с Жемчужиной Белой, ты обращаешься напрямую к ней. Просто знай это, – и провожает милой улыбкой.

– Не разъединяйся, Гранат.

– Ты уверен?

– Конечно, – Стивен явно пребывает в приподнятом расположении духа. – Хочу показать Белой всё, как есть. Оу… – он слегка притормаживает, видя, как блёкнут цвета стен, как меняется на них орнамент. – П-прямо сразу видно, что мы идём в нужном направлении, да?

Белая Жемчужина появляется буквально из-под пола в своём сером пузыре, оглядывает идущих и останавливает взор на мальчике.

– Прошу прощения, Розовый Алмаз, – сухо говорит она, – но вам запрещено идти туда.

– Да почему?! – закипает Стивен, сжимая кулаки. Происходящая вот уже несколько дней бессмыслица раздражает до зубного скрежета. Он не для того столько терпел, чтобы Белая просто проигнорировала его – в третий раз.

Внутри неожиданно рокочет непривычная ему злость, поднимается прямиком из камня, ударяя в голову. Стивен вспоминает о том, что Белая всё равно его слышит через эту Жемчужину, – и кричит так, что пол под ним покрывается трещинами:

– Ты будешь говорить со мной! Не только говорить, но и слушать!!!

Белая Жемчужина стоит перед ним с нечитаемым выражением лица, на котором Стивен всё-таки успевает разглядеть лёгкую растерянность, но она быстро сменяется благодушной улыбкой.

– Как ты очаровательна, мой Звёздный Свет. Хорошо, – неожиданно соглашается Белая. Гранат и Жемчуг смотрят на её Жемчужину слегка шокированно от такой новости.

– Ты можешь прийти ко мне. И я даже не запрещаю тебе прихватить с собой твою так называемую «свиту».

Кристальные самоцветы переглядываются между собой, пока Белая Жемчужина разворачивается и ведёт их дальше по коридору, а Стивен хмурится, не понимая, что на него нашло буквально пару минут назад.

Все те осколки, которые сыпались во время восстания, повреждения, которым подверглись неповинные самоцветы, – обратная сторона идеального Родного мира, её изнанка, показывающая неполноценность Алмазной власти. Если он не поговорит с Белой, то всё будет напрасно: для чего иначе были нужны все эти жертвы? Ради чего его защищают Кристальные самоцветы, если он не способен отплатить им тем же?

Он стоит перед колоссальной дверью (под стать росту Белого Алмаза), богато украшенной сверкающими осколками камней, и остаётся только гадать, осколки ли это некогда живых самоцветов или же просто бездушные камешки, однако выглядит в любом случае жутко, – и сглотнувшая сбоку Жемчуг тому прямое подтверждение.

– Розовый Алмаз, – окликает их Белая Жемчужина, широко улыбается своей неизменной улыбкой и вводит что-то на консоли. – Проходите.

====== Часть 38 ======

– Где Стивен? – обеспокоенно спрашивает Жёлтая, оглядывая диспетчерскую Голубой. – Ох, звёзды, мне сказали, что он у тебя…

– Он ушёл к Белой совсем недавно, – спокойно отвечает Голубая и переводит взгляд от отчётов на сестру. Свет её тёплой улыбки меркнет быстрее, чем успевает засиять, потому что в глазах Жёлтой зарождается паника.

– А что случилось?

– К Белой?!

– Да, а…

Жёлтая не даёт ей договорить: подходит, хватает за руку, ведёт за собой, ругаясь под нос, и излучает столь явное беспокойство, что его видно невооружённым глазом.

– Что случилось?! – эта неприкрытая паника передаётся и Голубой.

– Он нашёл крайне неподходящее время, чтобы идти к Белой, – рычит Жёлтая, быстрым шагом рассекая коридор. – Я буквально недавно отправила ей результаты тестов камня Розовой.

Белая Жемчужина изящно кланяется им, пропуская вперёд. На неё осторожно косится Гранат, а Стивен и вовсе смотрит с неприкрытым удивлением: впервые видит, чтобы эта Жемчужина меняла позу.

В огромном сияющем зале на троне восседает Верховная правительница самоцветов, закрывает голографические экраны в ту же секунду, как они переступают порог, и крайне довольно улыбается.

– Ох, мой Звёздный Свет, – она тянет слова так, что у Стивена по спине пробегают мурашки, – ты всё-таки пришла.

Им пора расставить все точки над «i». Белой пора осознать, что он вовсе не Розовая, что ему нужна помощь и что он просто так не отступит.

В конце концов, он сумел переубедить Жёлтую и Голубую; что ему стоит проделать то же самое с Белой?

– Твоя последняя выходка крайне всех обеспокоила, – наигранно-прискорбно произносит она, нахмурив брови. – Но, если ты хочешь извиниться, мой Звёздный Свет, то…

– Я – не Розовая, и я – не Алмаз! Меня зовут Стивен Юнивёрс, и я пришёл!.. – Стивен резко отпрыгивает назад, когда видит, как на него сверху падает Белая Жемчуг. Он даже не успел заметить, как она оказалась сверху.

– Я знаю, – её губы изгибаются в фальшивой улыбке. – Я знаю о тебе больше, чем ты сам можешь о себе знать, Стивен.

– Откуда ты можешь знать?.. – морщится мальчик, делая ещё шаг назад.

– Это моя обязанность, как самой старшей из Алмазов: следить за вами, оберегать от ошибок. Вы такие хрупкие… друг без друга и без меня вы просто треснете.

Безжизненный голос, которым Белая с ним разговаривает, вплетая в него нотки заботы и сопереживания, Стивена пугает. Верховная правительница под стать столице их великой империи: имитация жизни и внешний идеал, не более.

– Что касается меня, я – единственная, кто не нуждается ни в ком.

Сзади аккуратно подходит Аметист, кладёт руку ему на плечо, спрашивает:

– Что она вообще несёт?

– Приветствую, – немного оживлённо реагирует на её фразу Белая. – Было так интересно наблюдать за вами издалека, а теперь забавно видеть вблизи.

«Что ты несёшь?» – мечутся мысли Стивена.

– Вблизи вы ещё смешнее. Они ведь должны быть такими? – Алмаз обращается к мальчику. – Смешными.

У Стивена в голове до сих пор не могут уложиться её слова: всё сказанное Белой складывается в единственный вывод, который ему совсем не нравится, который вгоняет в ужас, в который не хочется верить.

– Ты следила за нами? К-как? – неверяще спрашивает он и тут же отпрыгивает от ослепительного света, пронзившего Аметист. Когда свет исчезает, она падает на колени и не выглядит хоть сколько-нибудь раненой.

– Эй, белый кусок глины, это всё, что у тебя есть?!

Серый цвет начинает распространяться от камня по всему телу, покрывает всю световую форму, пока Аметист судорожно ощупывает себя, не зная, как остановить этот процесс. Стивен никогда подобного не видел.

– О нет… – сглатывает он, отходя от подруги. Следующей оказывается Гранат, и после неё Жемчуг отчаянно выкрикивает:

– Хватит!!!

– Жемчуг, – заинтересованно смотрит на неё Белая. – Ты выполняла мой приказ все шесть тысяч лет. Меньшего я от своей Жемчужины и не ожидала.

– Что?..

– Присмотрела за Розовой и даже за её… органическим ребёнком.

– Я не твоя Жемчужина! – огрызается Жемчуг. – Я… я изменилась, я стала другой! И я не выполняла твой приказ все эти годы!

Белая разочарованно качает головой и цокает.

– Прискорбно осознавать, что тебя придётся откорректировать в Рифе.

– Стой, не делай этого!!! – кричит Стивен, но не успевает оттолкнуть Жемчуг, прежде чем та так же попадает под луч. В уголках глаз поневоле собираются слёзы. Конни хватается дрожащими руками за меч за своей спиной.

– Ты слишком поощряешь их недостатки.

Камень в его животе начинает разгораться, велит бежать, спрятаться где-нибудь, где нет Белого Алмаза.

– С ними нужно мириться, но не поощрять. Твои новые друзья… – Стивен бросает взгляд на Аметист, – ненадёжны, – затем на Гранат, – зависимы, – потом на Жемчуг, – и одержимы.

Вокруг лишь мёртвые серо-белые оттенки, рядом – поверженные напарницы, а перед глазами – всемогущая правительница, не считающая их за отдельные личности, не желающая их даже выслушать, убеждённая лишь в собственной правоте.

– Ж-жемчуг? Гранат? Аметист!.. – отчаянно взывает к подругам Конни, пока Стивен мечется от одной к другой:

– Нет, нет, нет… Придите в себя…

– Прекрати им помогать. В отличие от меня, – Белая щёлкает пальцами, – ты сейчас делаешь всё только хуже.

Обесцвеченные тела, подобно марионеткам, поднимаются на ноги, как заворожённые говорят:

– О, спасибо, Белый Алмаз! Сейчас я чувствую себя превосходно, как щедро с вашей стороны…

Это похоже на надругательство. У Белой крайне извращённое понятие идеала. Отчаяние, до этого разрастающееся внутри Стивена, сейчас обращается в злость.

– Вот так, – подводит итог Белая. – Я удалила все их недостатки. Ничто не стоит на пути моего белого цвета, он свободно проливается сквозь их камни. Я надеялась, что мне не придётся заходить так далеко, но это, видимо, необходимо. Теперь они великолепны, – яркий свет слепит глаза, из-за чего мальчик щурится, прикрывает ладонью глаза. – Теперь они идеальны. Теперь они – это я.

– Ты ошибаешься!

Белая скептически приподнимает бровь, глядя на него.

– Прошу, просто выслушай меня. Им не нужны никакие исправления, никакое великолепие… они великолепны такими, какие они есть! Со всеми их недостатками…

– Ну вот, опять сначала. Мы никогда не разговаривали с тобой серьёзно. Голубая очень просила доверить твоё воспитание ей, но очевидно, что она не справилась. Ты разве не понимаешь, почему ты защищаешь недостатки своих новых друзей?

– А?..

– Тебе нравится окружать себя низшими самоцветами.

– Что?!

– Ты позволяешь им вести себя ужасно, чтобы быть лучшей среди худших.

– Но это не правда! И, даже если и так… если это правда, то я – не моя мама! Ты говоришь не обо мне!

Звонкий смех эхом отражается от стен огромного зала, разливается по помещению гулом, въедающимся в голову.

– Думаешь…

За спиной слышен лязг меча, вырванного из ножен:

– Я не могу просто так на это смотреть!..

– …что ты сильно от неё отличаешься? – заканчивает свою фразу Белая, не обращая на человека внимания. Жемчуг, на которую Конни первой замахивается своим оружием, блокирует удар копьём.

– Зачем ты это делаешь, мы ведь можем просто поговорить!

– Разговоры с тобой не работают, мой Звёздный Свет, – вздыхает Белый Алмаз, глядя на бесплодные попытки девочки оказать сопротивление Жемчужине. – Сколько раз с тобой разговаривала Голубая? Сколько раз Жёлтая пыталась вбить в твою голову простые истины? Ты учишься только на собственных ошибках.

Меч отлетает в сторону, и Конни отходит назад, ищет любые попытки не попасться в руки наставницы.

– Скажи мне, неужели бесполезных низших самоцветов было недостаточно? – Белая кивает на схваченную девочку. – Ты решила окружить себя ещё и низшими формами жизни? Ты подавляешь себя в них. Разве это не чудесное ощущение, Розовая? – белые ромбовидные зрачки прожигают взглядом его живот, обращаясь явно к его матери, а не к нему самому. – Приглушив свои силы и спрятав лицо, ты стала Розой Кварц, чтобы всех обмануть, но единственная, кого ты обманула, – ты сама.

– Хватит говорить со мной так, словно меня не существует… – Стивен сжимает кулаки. – Я – это я, моя мать здесь ни при чём, и ты это понимаешь!

– Но ты знаешь о своей матери то, чего вовсе не можешь о ней знать, – разочарованно произносит Белая. – Свет, который льётся из её камня и который когда-то был ею, сейчас принадлежит тебе и твоему телу. Разве я ошибаюсь, Стивен?

– У меня просто возникала с ней связь… – робко возражает тот. – Совсем немного, и это просто мои силы… они позволяют… находить связь с другими… Я – не она. Я просто…

Белая чуть наклоняет голову набок; этот незамысловатый жест сейчас кажется запутавшемуся Стивену выражением сочувствия, которое для этого Алмаза чуждо.

– Органическим созданиям сложно это понять, каждая ваша особь – это что-то отдельное, самостоятельное. Но этот камень и есть Розовая. Ты живёшь с ней всю свою жизнь. Или же, – Белая улыбается ещё шире, – это она живёт с тобой. Алмазное сияние неудержимо просвечивается. Его невозможно скрыть в каком-то человеческом ребёнке.

– Не слушай её, Стивен! – голос Конни доносится до него сквозь эхо безликого голоса Белого Алмаза. – Она пытается тебя испортить!

– Ты не была готова нести ответственность за колонию, не была готова отвечать за свои поступки и решения, – Белая наклоняется к мальчику, зажимает его между пальцев, подносит к своему лицу, – и сбросила эту ответственность на ничего не знающее органическое создание.

– Прекрати…

– Тебе было страшно, мой Звёздный Свет. Но теперь ты снова здесь, спустя столько времени. Я позволила твоей забаве зайти слишком далеко, – Стивен отчаянно рыпается, пытаясь хоть как-то освободиться, со страхом наблюдает за Белым Алмазом вблизи. – Перестань прятаться внутри своего камня, – чёрный ноготь, похожий на длинный кинжал, осторожно приподнимает его футболку, обнажая камень на животе.

Полагать, что только Жёлтая и Голубая хотят вернуть свою младшую сестру, было фатальной ошибкой.

– Прекрати!..

Больше всех вернуть Розовую хотела именно Белая.

– Ты можешь спрятаться от себя, от других, но ты не можешь спрятаться от меня.

– Отпусти меня!!!

– Время учиться на последствиях своих ошибок, Розовая.

====== Часть 39 ======

Это было похоже на долгий приятный сон. Она ничего не видела, ничего не слышала, но чувствовала, ощущала: радость от вкусного мороженого, переживание за Гранат, не вернувшуюся вовремя с миссии, раздражение от глупой шутки Аметист.

Всё было столь приглушённое, но мягкое и приятное. Четырнадцать лет пронеслись в мгновение ока.

Она открывает заспанные глаза, видит перед собой Белую, и все испытанные эмоции проносятся в её голове круговоротом; она смаргивает сонливость, резко дёргается и оглядывается назад.

Замечает маленькое тельце на полу – полуживое, едва дышащее. Замечает серые, лишённые цвета тела Кристальных самоцветов, стоящих по струнке.

Два и два Розовая складывает без проблем.

Белая всегда всё делает исключительно для своей империи. Она взрастила её и заботится о ней, как родная мать. Она тонко чувствует её состояние, она всё делает для её благосостояния.

– Пусти меня, пусти меня вниз! – отчаянно взывает Розовая, дёргает руками, пытаясь вырваться.

– Право, мой Звёздный Свет, не стоит.

Когда империи понадобился новый Алмаз, она дала его ей, дала сразу двух, чтобы уж точно, с лихвой. Когда империи понадобился новый цвет, она и его подготовила. Всё должно быть гармонично, всё на своих местах, всё должно работать, все шестерёнки должны крутиться без заедания.

– Дай я вылечу его!

– Тебе не нужны какие-то низшие органики и даже другие самоцветы.

– Я лучше знаю, что мне нужно!!!

Есть Белая и её прекрасный чистый цвет, а есть три других Алмаза, олицетворяющие три других чистых цвета. Есть белый, который не нуждается ни в чём, а есть жёлтый, голубой и красный, нуждающиеся друг в друге, не способные друг без друга жить, но по странному стечению обстоятельств красного цвета не получилось.

– Не знаешь, мой Звёздный Свет. Ты даже не осознаёшь всей своей важности.

– Что такого важного во мне?! Вы не давали мне колонию, вы считаете меня самой слабой и безответственной!

– Всё это исправимо. Всё это я и собираюсь исправить. Ты важна, мой Звёздный Свет, – Белая подносит младшую ближе к себе и говорит тише, практически шепчет, – потому что больше всех похожа на меня.

Все расчёты указывали на красный, но получился розовый. Расчёты указывали на то, что огранка камня нового Алмаза будет похожа на огранку её предшественниц, – однако огранка была такой же, как у самой Белой.

– Я?.. – неверяще морщится Розовая, всё ещё панически оглядываясь на Стивена. – Да мы ни капли!..

– Твой цветовой спектр содержит красный и белый цвета. Ты заслуживаешь особое отношение к себе.

Эта маленькая, едва вышедшая из норы, девчонка была чем-то большим, чем очередным цветом, дополняющим империю; качественная огранка, примесь прекрасного белого в спектре – Розовая, несмотря на её неудавшийся рост, по идеалу была ближе всех к Белой.

Это сокровище нужно взращивать аккуратно. Красный взывал к свободе, белый дарил возможности – весь этот букет следовало разбирать осторожно, переплетать заново, ограничить красный, вытащить на свет как можно больше белого. Нужды империи в красном цвете меркнут в сравнении с любовью Белой к своему цвету.

– Мне не нужно твоё особое отношение, – рычит Розовая, не прекращая попыток вырваться. – И жизнь в твоей идеальной империи не нужна!

Они опоздали. Едва двери открываются, как их взору предстаёт Розовая – прежняя Розовая, в её привычной форме, – которая рыпается в руке Белой, кричит так, что по полу и стенам расползаются трещины:

– Зачем нам идеальная империя, если мы ничего не можем сделать самостоятельно?! – и пронзает отчаянным взглядом сестёр, застывших на пороге. – Спасите его! Спасите Стивена!!!

Уже слишком поздно его спасать – идти против Белой сейчас нельзя, она сотрёт их в пыль. Они разрознены, охвачены эмоциями и смятением, и потому, когда Голубая делает шаг вперёд, Жёлтая отдёргивает её назад. Кладёт на её глаза свою ладонь, обхватывает за талию и держит, торопливо шепча на ухо и смаргивая слёзы:

– Остановись, не лезь, не сейчас…

– Отпусти меня, я могу его спасти!!! – продолжает кричать Розовая, кидая на Стивена беспомощный взгляд. От её крика форму теряют все, кроме Алмазов, в стенах продолжают расцветать трещины.

Далёкие тысячи лет назад Голубая просила Белую отдать Розовую на их с Жёлтой попечение, потому что методы воспитания Белой им обеим прекрасно знакомы. Они не хотели, чтобы через подобное прошла и Розовая.

И всё равно не сумели её уберечь.

– Я знаю, как тебе будет лучше, мой Звёздный Свет. Всегда знала.

Жёлтая изничтожала органические расы целыми цивилизациями, но почему-то именно сейчас, при взгляде на бледного мальчика, лежащего на полу, ей впервые становится не по себе. Она стискивает зубы и приказывает себе терпеть.

Сейчас не то время и не то место. Раз Белая всё знала о выходке Розовой, то Стивен был обречён с самого начала.

Она крепче сжимает дрожащую Голубую в своих руках и продолжает закрывать её плачущие глаза. Смотрит на бьющуюся в истерике Розовую и на лаконично что-то разъясняющую Белую, слышит слова, после которых младшая поражённо застывает:

– Даже идея этого мальчика о том, что можно исцелить повреждённых самоцветов, в корне неверна, мой Звёздный Свет. В твоём спектре недостаточно красного цвета, чтобы это сделать. В тебе, моя драгоценная, – переходит на шёпот Белая, – красный цвет недостаточно чист, – и продолжает более оживлённо: – Но это не имеет значение, потому что в тебе есть белый.

Верховная правительница даже не обращает внимания на других Алмазов, застывших в дверях; со всей нежностью и любовью рассматривает Розовую в своих руках и улыбается, не обращая внимания ни на что более.

– Обещай мне… – едва слышно всхлипывает Голубая, и Жёлтая сбивчиво шепчет ей на ухо, не давая закончить:

– Обещаю.

«…что этого больше никогда не повторится».

Комментарий к В своих работах Blue Diamond я зову «Голубой Алмаз», что якобы можно трактовать как смешение синего и белого цветов, но Blue можно перевести и как «Синяя», и как «Голубая», чем я и воспользовалась, потому что «Голубая» лично для меня звучит красивее и лаконичней. Однако Blue всё ещё олицетворяет именно синий цвет, в то время как Pink и Red – это именно «розовый» и «красный», эти цвета мы не можем трактовать по-разному, что и послужило причиной моего хэда о том, что Розовая изначально должна была быть Красной, но всё пошло не по плану.

Ну это так, чтобы избежать вопросов.

====== Часть 40 ======

Розовая никак не реагирует на открывшуюся дверь и лежит неподвижно, уткнувшись лицом в подушку, даже когда Голубая присаживается на край кровати.

Буквально час назад завершился суд, на котором лично присутствовала Белая. Розовая этот суд пропустила и в его стенографии ничего хорошего не нашла.

Белая позволила ей взрастить в себе любовь к свободе и к органическим расам, а затем в один миг показала, что всё это бессмысленно. Раздавила каблуком своих туфель её мимолётную мечту, фактически ставшую явью, отпустила ровно настолько, чтобы в любой момент вернуть обратно.

И единственная тому причина – примеси её камня, на который Розовая смотрит с бессильной злостью, за который периодически хватается и тянет наружу, а потом вновь падает на кровать и бездушным взглядом сверлит потолок. Белая дорожит ею только потому, что её цвет именно розовый – смесь нужного для империи красного и нужного для Верховной правительницы белого цветов; она – персональное маленькое сокровище, которое никто и ни за что не отпустит.

Это те методы воспитания, с которыми столкнулись в своё время её старшие сёстры? Это причина, по которой они стараются избегать Белой?

Шуршит ткань, на кровать что-то падает, и Розовая устало приподнимает голову. Три пузыря, сотворённых лично Голубым Алмазом: в одном красный и синий камни, во втором белый, в третьем фиолетовый. Она не верит своим глазам.

– Спрячь их.

Приговор суда предписывал раскол. Значит, Голубая его подделала.

Иронично.

Розовая не спеша садится, подтягивает к себе пузыри и прижимает их к груди – последнее, что у неё осталось от прежней жизни. Мимолётно замечает, что платье у Голубой практически чёрного цвета. Раньше оно было определённо светлее.

– Спасибо, что не отправила Жемчуг в Риф. Белая наверняка хотела её перенастроить.

Ей не отвечают: с лёгкой, но печальной улыбкой Голубая гладит младшую по голове и уходит – одни звёзды знают, чего ей стоило подделать осколки.

– Стой!.. – Розовая останавливает сестру прямо перед закрытием двери. – Со Стивеном была… была девочка… она?..

– Я отправила её в Зоопарк.

– Она успела бы прожить человеческую жизнь на Земле!

Голубая качает головой.

– Белая собирается дестабилизировать Кластер со дня на день. Не успела бы.

– Она всё-таки сделала это. Вытащила мой камень.

Жёлтая не сразу находит что сказать. Розовая на неё даже не смотрит – нечитаемым взглядом уставилась в небо, на звёзды. Думает о чём-то своём.

Голубая сказала, что её сейчас лучше не трогать, но Жёлтая всё равно нашла младшую взглядом и зачем-то подошла: когда-то давно она сидела на этом же мосту и так же апатично смотрела вдаль – как раз после того, как из-за неё Белая наказала Голубую.

Раз Розовая заговорила первой, значит, хочет поговорить. Простой разговор и нахождение рядом – всё, что пока Жёлтая может ей дать.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю