Текст книги "Shattered (СИ)"

Автор книги: Molly Weasley

Соавторы: ,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Идти к Гермионе не было желания. Нет, я очень соскучился, и безумно хотел её увидеть, но… Она начнет спрашивать, где я был, что случилось. Сказать правду – нельзя. Солгать – не могу. Поэтому, я пошел к Забини и Паркинсон.

Когда я зашел в комнату мальчиков, Панси и Блейз о чем-то шептались за столом. Я начал тихо подходить к ним, в надежде послушать свежие новости, которые они всегда обсуждают именно шепотом. Но Нотт сдал меня с потрохами.

– Малфой! Сколько лет, сколько зим! Пропустил пол учебной недели и явился. Уже был у своей грязн… – он продолжал открывать рот, но из него не вышло ни звука. Я перевел взгляд на Панси и Блейза. У девушки в руках была палочка.

– Что это с ним? – спросил я, мои друзья лишь пожали плечами. А затем, на протяжении всего разговора, они то и дело переглядывались и качали головой. И меня вдруг осенило, что надо все рассказать Гермионе. Сказать, что я не могу её держать. Да, я же гений! Панси, увидев выражение моего лица, после принятого решения, извинилась, и вышла из комнаты вообще. Блейз пожал плечами, мол, не знает куда она собралась. – Забини!– воскликнул я после этого жеста неосведомленности. – Что вы с Паркинсон от меня скрываете?!

– Малфой, ты параноик, – ответил мне чернокожий друг. – Иди к себе. Грейнджер переволновалась, небось.

Ну, я собственно и поплелся в сторону нашей башни. Но Гермионы там не обнаружил, и решил подождать в гостиной. Примерно после того, как прошло три четверти часа, мои одинокие посиделки закончились, и в комнату вошла гриффиндорка. Увидев её, мое решение о расставании только окрепло. Безопасность ходячего гнезда превыше всего. Увидев меня, девушка побледнела как поганка.

– Драко, я… – пролепетала она, и кинулась ко мне. Она повисла на моей шее, и начала целовать. Я не отвечал, понимая, что только усугублю положение. Поняв мое настроение, она отодвинулась, и заглянула мне в глаза. – Что-то случилось? Я, молча кивнул и, отойдя от нее на пару шагов, начал закатывать рукав левой руки. Зрачки у девушки расширились, и она стояла, открывая и закрывая рот, то краснея, то бледнея.

– Я – пожиратель. И будет лучше, если такая золотая девочка как ты, не будет проводить время с таким как я. Грязнокровка и пожиратель – бред сумасшедшего, – сказал я холодно. Но её реакция меня удивила. Она подошла ко мне, и провела кончиками пальцев по метке. Затем подняла на меня затуманенный серой дымкой взгляд. Было страшно, потому, что радужки карих глаз не было видно. Лишь тяжелая серая дымка. В голову мгновенно ударили воспоминания, о том, как она борется с этим.

«…»

– Но… как ты…?

– Как я борюсь с темнотой?– она усмехнулась. – Я… да ты все равно не поверишь!

– Грейнджер, как ты это делаешь?

– Я вспоминаю запах… запах апельсинов….

– Апельсинов?!

– Да, Малфой, апельсинов! Зимних апельсинов! Я вспоминаю цвет твоих глаз, звук твоего голоса… но больше всего меня вытягивает из темноты именно твой запах!

«…»

– Дыши, Грейнджер, – прошептал я притянув её к себе. – Дыши. Носом, Грейнджер. Глубоко. Дыши. – И тут она меня оттолкнула, закрыла глаза и начала дышать. Я невольно засмотрелся на ее грудь. Она так тяжело дышала, что та плавно опускалась и поднималась. О, Мерлин, Грейнджер. Даже когда сама того не ведаешь, ты заставляешь меня страстно тебя желать.

И пока моя фантазия лилась не в том направлении, гриффиндорка успокоила свои нервы, и привела эмоции в порядок. Теперь она смотрела на меня серьезно, но огоньки в её глазах тлели, не обещая нечего хорошего.

– Да? – Спросила она, усмехаясь. – Хочешь порвать? – я кивнул. Правда не так уверенно как хотелось бы. – И ты сможешь смотреть, как я хожу по школе? – она прошлась по комнате, с соблазнительной походкой от бедра. Еще чуть-чуть и у меня потекут слюни. Но у Малфоев не текут слюни! – Ты сможешь спокойно смотреть, как на меня пялятся другие? – она насмешливо взглянула на меня, и снова подошла ко мне. – Как я встречаюсь с другими? – Я бы смог. Всю жизнь с этим справлялся, справлюсь и теперь. Я не хотел показать, что мне больно от этих слов. Я смотрел на нее холодно и победно. – И ты сможешь без этого? – она шагнула ко мне и провела своими маленькими ладонями по груди. От этого невинного жеста у меня мурашки пошли по спине. – И без этого? – она уткнулась носом мне в шею, и начала дышать – мурашки побежали уже по всему телу. – И без этого? – она прижалась ко мне всем телом и провела языком по губам. А потом отпрянула и посмотрела на меня. – Сможешь? Скажешь да? Тогда скажи, что не любишь меня.

– Я не люблю тебя! – сказал я. Кажется, более-менее, ровно. Она заулыбалась.

– Какая наглая ложь, Малфой! – сказала она и снова начала меня целовать. Это был hard limit моей силы воли, и я поцеловал её в ответ. Какая невозможная мысль избавится от Грейнджер. Обезопасить её. И какая несбыточная утопия сделать ее своей навсегда. Когда-нибудь, может уже завтра, она уйдет от меня. Но сейчас мне на это плевать, потому что сейчас Грейнджер принадлежит только мне.

Гермиона укусила меня за губу, и я почувствовал привкус крови во рту. А потом вдруг резко отступила и во все глаза посмотрела на меня. Я нагнулся к ней, но она отступила. Я спросил, что произошло.

– Драко, я чувствую, что это не я. Не мои слова, не мои действия, – она подошла к окну. – Сходи, пожалуйста, к Гарри, попроси сигарет. – Девушка уселась на подоконник, и стала смотреть в окно. Я достал пачку из кармана мантии, и протянул ей. Она удивленно на меня посмотрела, но сигарету взяла. И прикурила ее с помощью палочки. Затянулась. Закашляла. – Мне страшно, Малфой! – закричала она. – Не стой так! Хотя нет, стой. Я думаю, ты прав. Нам надо расстаться, – она закрыла рот рукой, и я понял, что это сова не ее слова.

– Пошли к Снейпу! – рявкнул я и стащил ее с подоконника.

Как я был зол. Еще кого-то в голове Грейнджер не хватало. Она шла, то упиралась, то летела впереди. А потом просто встала как вкопанная. Не сдвинешь. И начала говорить сама с собой. Даже шептаться. «Я не скажу этого!». «Я так не думаю». «Или думаю?» . «Глупости». «Не имеет значения». «Нет, имеет!». Я прикоснулся к ее лицу, и спросил, что случилось.

– Убери свои грязные лапы! Ты – пожиратель смерти! Да как ты смеешь? Отвали! – я резко остановился. Неужели она действительно так считает? Кто знает, какая там из них настоящая? Их там как минимум три. Я отшатнулся от нее. – Драко! Я не хотела этого говорить! – она прижалась крепко ко мне. Я не мог двинуться. Она назвала меня пожирателем! Да неважно даже какая из них. Я конечно пожиратель, и сам хотел порвать, но ведь надеялся, что она меня удержит. Но она кинула мне правду в лицо. Сказала не трогать её.

Девушка встала на колени, задрала рукав, и припала губами к метке, лишь повторяя, что это нечего не значит. А потом поднялась с колен, и придалась ко мне всем телом. Кровь кипела, чтобы она не говорила, я пожиратель. Пожиратель.

Я толкнул Гермиону к стенке, схватил за запястья и поднял над головой. И поцеловал. Грубо. Причиняя боль. Кусая губы, и язык. Она лишь несмело подчинялась. В какой-то момент губы стали солеными, и я отпрянул от девушки. Гермиона плакала. Я отшатнулся от нее, понимая, что осознанно довел ее до слез.

Но даже сквозь слезы, она смотрела на меня с нежностью. Без отвращения. Неужели она не считала меня ублюдком?! И шепча, что любит меня, снова прижалась к губам. И что-то внутри настойчиво требовало, чтобы я продолжил. Но я легонько ее оттолкнул. В этот момент Люциус сказал бы, что я позор семьи.

– Гермиона разве ты не понимаешь? Я – пожиратель. Эта правда мне глаза колет. Ты – золотая девочка. Поттер вообще не должен отпускать тебя от себя. Ведь… – она не дала мне договорить, рассмеялась, казалось бы, на весь замок. Я зажал ее рот рукой. – Сдурела? Весь замок перебудишь. Время то не детское.

– Да ты о чем вообще, Малфой?! Мне что, прям щас тебе клятву дать, что я люблю тебя и мандрагоры с две (типа хрена с два), куда денусь! И я использую весь свой запас бранных слов, если ты вдруг решишь прогнать меня, даже для моей собственной защиты! – Я стоял и улыбался как дурак. Неужели она действительно меня настолько любит? – Ну хочешь я дам непреложный обет, что никогда не оставлю тебя? – значит и правда любит. Настроение резко взлетело вверх

Что-то у меня слишком быстро меняется настроение. Может я беременный? Ха! Моё второе «я» услужливо подсказало, что я живой.

Живой. Как много и как мало. Вроде бы все просто, но необъятно как тяжело. Просто чтобы жить мне нужна Грейнджер. Рядом. Всегда. Без нее я лишь воздух сотрясаю. Гермиона. Грейнджер. Малфой. О, Мерлин!

Я улыбнулся еще шире, и опьяненный своей шальной мыслью посмотрел на гриффиндорку. Она, кажется, испугалась такого количества эмоций у меня на лице.

– Гермиона, пообещай, что… – начал я и заткнулся. Я понял, что не могу у нее это просить. Не могу требовать. Просто потому, что… потому, что я Малфой. – Нет. Забудь, Гермиона. – Она вглядывалась в мое лицо мучительно долгие секунды, а потом вдруг слабо улыбнулась, и сказала, что, чтобы это ни было, она обещает.

И в этот момент я выпал в осадок. Неужели ее доверие ко мне настолько высоко, что она готова, вот так с легкой руки мне что-то пообещать? Черт знает что! Я обнял ее и крепко прижал к себе. В нос ударил запах яблок. Как давно я не обращал внимание на ее запах.

– Я хочу, чтобы, когда все это закончится, ты вышла за меня!

–***

– Я хочу, чтобы когда все это закончится, ты вышла за меня!

Драко хрупко прижимал меня к себе. Я знала, что он попросит нечто подобное. Но когда Драко Малфой предлагает тебе выйти за него, просто потому, что любит, в темном подземелье, на пути к Снейпу, из-за того, что у тебя не все в порядке с головой, хочется громко и истерично смеяться. Вот только смех не шел. Текли слезы.

Война никогда не приносит нечего хорошего в нашу жизнь. Наверное, из-за войны мой рассудок помутнился. Ведь должна быть хоть какая-то причина, почему я схожу с ума. Из-за войны Драко стал пожирателем смерти. Из-за войны Гарри и постоянно находится в опасности.

Черт! Какая же это ужасная штука война! И любви на ней уж точно не место. Да, неудачное время мы все выбрали, чтобы влюбляться. Джордж и Ангелина. Они собрались пожениться на рождество. А если вдруг он погибнет во время очередной вылазки? Или Ангелину хватят пожиратели смерти?! Никто из них не переживет.

А Кети и Фред? Они вообще из разных миров! Пусть оба чистокровны, но их семьи разные. Слишком. И пусть оба в этой войне на стороне ордена, судьба может запросто развести их. Кети дальняя родственница Драко. Можно сказать они брат с сестрой. Кети может пойти на помощь Драко, и тогда сердце Фреда разобьется вдребезги.

Гарри и Джинни вообще отдельная история. Она ждала его внимания с самого детства. Ждала так, как никто не ждет. А он избранный. И пусть сам еще не догадывается, но он последний хоркус – ему придется пойти на смерть. Джинни этого просто не переживет. А ведь они помолвлены! Так же как и мы с Драко.

Наверное, тяжелее всех Панси и Блейзу. Они ни там, ни там. В один прекрасный момент им, как и Драко, придется сделать выбор. А вдруг они окажутся по разные стороны войны. Ведь эти несчастные побегут друг за другом. Они погубят друг друга!

Идеальный пример этого Снейп и Лили. По разные стороны войны они не смогли спасти друг друга. Северус никогда не переживет смерть Лили. Чертова война!

– Драко, мы с тобой по разные стороны баррикад. И если я сейчас соглашусь, это будет означать, пообещать выжить. А это практически невозможно. – Глаза Драко погрустнели. – Ты ведь понимаешь, что я люблю тебя, и мечтаю стать твоей настолько, насколько это вообще возможно? Но я боюсь давать тебе какие-то обещания, потому, что будет только больнее.

– Теперь ты понимаешь мое решение оставить тебя. По разные стороны баррикад. Ты очень точно выразилась… – я закрыла глаза. Было больно слушать его. Голова закружилась. – Но Грейнджер, я только что предложил тебе выйти за меня. Неужели, после того, как я попытался бросить тебя, и ты не дала мне этого сделать, откажешь мне в том чтобы стать моей женой.

Я буквально получила под дых от его слов. Просто быть вместе, не имея планов на будущее, и наслаждаться близостью было, наверное, самое лучшее в жизни. Но становясь перед выбором такого масштаба, ощущаешь себя ничтожной пешкой, в руках всевышнего. Пешкой, которой впервые в жизни предложили сделать выбор самой. И у этой пешки был выбор, связать свою судьбу с королем черных, и подвергнуть белых шаху и мату, или отправится за пределы шахматной доски, погубив короля.

Наверное, услышав это сравнение Рон, ему было бы проще сделать выбор. А я в шахматах не сильна. И книг с такой ситуацией я не читала. Поэтому действительно пешке придется делать выбор самой. А глаза Драко смотрели на меня выпытывающе и с надеждой. Столько положительных эмоций я не видела на его лице, пожалуй, никогда (если не считать безумную улыбку, несколькими минутами ранее).

Я прижалась к Драко сильнее. Запах зимних апельсинов ударил в нос, и я буквально растворилась в любви. Плевать на эту чертову войну. Как там говорил Дамблдор? Любовь – сила. Ну не совсем так, но смысл передан.

– Мы должны сбежать, куда угодно, только подальше отсюда, – прошептала я ему в шею. Идея была безумной, и я это понимала, но все-таки у меня будет ребенок. У нас с Драко. И его надо беречь. Дети – это дар. И пусть по глупости или неопытности, но нам был дан этот дар. – Драко, тут наша история может оборваться….

– Нет! – прервал он меня. – Гермиона, мы не трусы, чтобы бежать от войны. Я не обещаю тебе, что выживу. И не посмею брать это обещание с тебя. Вот только, если мы оба выживем, мы будем вместе. Всегда. Вечность. И не умрем. Потому, что если ты станешь моей настолько, насколько я этого хочу, я не отпущу тебя больше никогда. И прежде чем ты мне скажешь да. Прямое да. Предупреждаю, Малфои не разводятся.

И тут меня окутала паутина страха. Липкая, тягучая. Она разливалась по моим венам раскаленным свинцом, и окутывала терновником тело. Мы не можем ждать окончания войны. Вдруг темный лорд захочет его женить? Панси! Они же помолвлены! А Малфои не разводятся.

– Драко, Панси… – он посмотрел на меня непонимающе. – Вы же…

– Помолвка разорвана, – я вздохнула с облегчением. Но предложить ему пожениться в ближайшее время все же не могла. Драко был совершенно прав. Люди умирают каждый день, и кто даст мне гарантию, что не я буду следующей жертвой. Дарить себя Драко полностью, а потом отнимать, слишком жестоко. И потому, я просто сказала «Я согласна», отдавая себя в его волю.

– И, Герм, на счет сбежать. Больше даже не думай об этом, поняла? Они найдут нас, где бы мы ни были. Представь, что будет, когда мой отец узнает об этом! – не успел он закончить фразу, как где-то не далеко от нас, с громким шумом отодвинулась стена. Драко закрыл меня спиной, и стал ждать, пока кто-нибудь появится из отверстия. Но в коридорах стояла тишина, и только гулкие удары моего сердца эхом проносились над спящим Хогвартсом. Но Драко, их, кажется, не слышал. Затем, звук от стены повторился, и она закрылась. – У тебя сердце слишком громко бьется, – значит все-таки слышал.

Я оторвалась от слизеринца, и подошла к стене, которая отодвигалась. Наверно, во время разговора, Драко произнес пароль и дверь открылась. Вероятно пароль последняя его фраза. Но когда я прошептала стене, вероятный пароль, она не сдвинулась с места. Это было более чем странно, даже для волшебного мира. Я попросила Малфоя снова произнести ту последнюю фразу.

– Гермиона, разве ты не понимаешь, что это может быть опасно! Зачем тебе туда? Что ты там хочешь увидеть? – я умоляюще посмотрела на парня. Бурча что-то вроде «любопытство погубило кошку», он подошел к стене и четко проговорил, – мой отец узнает об этом! – и стена снова отодвинулась. Мы шагнули в помещение.

Комната была хорошо освещена факелами и была похожа на библиотеку. Стеллажи с множеством книг. Вот только пахло не пылью и книгами, а роскошью. Стояло два дорогих кресла и пыльный деревянный столик, с великолепным резным узором. В глубине комнаты стоял платяной шкаф, а в метре от него рабочий стол. Подойдя к слоту, я увидела стопку пыльных пергаментов, старый ежедневник и печать, с гербом Малфоев.

Мои догадки подтвердились. Скорее всего, эта комната принадлежала Люциусу. Я открыла ежедневник на первой странице. Вильеватым, аккуратным и так похожим на Драко почерком были выведены инициалы «Люциус Абракас Малфой».

Я повернулась к Драко, чтобы сообщить ему, что нашла дневник его отца, но он как завороженный пялился в зеркало, которое я не заметила до этого. Я подошла к нему поближе. Глаза слизеринца горели, рот был открыт. Кажется, это называется приятным шоком. Я начала разглядывать зеркало.

«Уджедан юучярог юумас ушав он, оцил ешав ен юавызакоп я» – гласила запись на раме. Неужели? Но ведь его никто не видел целых пять лет! Зеркало Еиналеж. Как сказал когда то Дамблдор – «зеркало желаний». Оно показывает нам не больше и не меньше, чем самое глубокое, самое отчаянное желание, идущее из самой глубины нашего сердца. Гарри когда-то увидел родителей. Рон увидел, что он лучший из лучших. Дамблдор – носки. И что же все-таки видит Драко?

– Малфой… – позвала я его тихо, чтобы вернуть в реальность. Ведь директор говорил, что оно может свести с ума. Парень повернулся ко мне. – Что ты видишь? – спросила я так же тихо. Почему-то я боялась услышать ответ. Вдруг он хочет не то, о чем я думаю.

– Я вижу тебя. На твоей руке кольцо. Фамильное. Мамино. Отец надел ей его в день их обручения. И еще ты… похожа на шарик. У тебя такой большой живот! Ты беременна! И ты обнимаешь меня. И улыбаешься. – Сердце пустилось плясать кан-кан в районе коленок. Ну нечего себе! Он притянул меня на свое место, а сам шагнул в сторону. – А ты что видишь? – я нерешительно заглянула в зеркало, а затем громко ахнула, и закрыла рот руками.

Такого кошмара я не видела никогда в жизни. Коленки тряслись. А все съеденное мной сегодня собиралось выйти наружу оральным путем. В голове поднялся шум. Видимо мозгошмыги начали спорить о чем-то увиденном. Сердце подрывалось проломить грудную клетку и убежать подальше от того, что я видела.

В зеркале отражалась я. Все лицо у меня было в крови. И руки тоже. Спутанные волосы, белая, испачканная кровью рубашка. Порванная форменная юбка. Из-под юбки по внутренней стороне бедра стекала струйка крови. А у меня в ногах валялось что-то. Это что-то было моим ребенком. Только он был больше похож на креветку. А к этой креветке мертвый Драко тянул руки. У Драко были бледные щеки, стеклянные глаза, и он тоже был весь к крови. Из приоткрытого рта стекала струйка крови. А я стояла и ухмылялась.

Я закрыла руками глаза. Опять эта темнота! Драко здесь. Драко рядом. Живой. Рядом… Это не может быть моим отчаянным желанием!

«Да неужели?» – запел противный голос внутри, который разговаривал со мной до этого. «По-твоему зеркало врет?»

Зеркало не может лгать. Это древнейший артефакт. Но и я не могу этого желать!

«А может ты врешь самой себе?»

Что за бред? И вообще, я не хочу об этом говорить.

«Но заметь, ты увидела не носки, не родителей и не чашечку кофе. Ты увидела смерть своего ребенка и любимого!»

Это потому, что я схожу с ума. Вероятно на меня теперь это зеркало действует по-другому.

– Гермиона! Что с тобой? Что ты видишь? – спросил Драко, крепко прижимая меня к себе. Теперь можно было не боятся отражения. Пока мы вместе оно ничего не покажет.

– То, что я увидела… я не уверена, что это моё самое сокровенное желание. Точнее, я точно знаю, что это вообще не мое желание. Драко, зеркало показало мой страх. – Он схватил меня за руку и потянул в сторону выхода.

– Грейнджер, с тобой одни проблемы! – воскликнул он, когда мы уже вышли из комнаты.

– Это значит, что ты больше не хочешь, на мне женится? – спросила я с притворной надеждой.

– Размечталась! – фыркнул он, и ногой открыл дверь в кабинет Снейпа. – Доброй ночи, дядя Северус!

– Ваше счастье, что вы не наткнулись на Филча. Что вас опять привело ко мне посреди ночи?

Драко подошел к Снейпу и начал что-то ему рассказывать. Зельевар внимательно слушал крестника, и с каждой фразой его лицо становилось все мрачнее и мрачнее. Я хотела было прислушаться к их разговору, но быстро передумала, и начала разглядывать мысы своих туфель. Это оказалось безумно интересно, хотя я почему-то жалела, что на мне туфли, а не тапки.

Потом, я немного пришла в шок, понимая, что иногда думаю или говорю как Луна Лавгуд. Хотя меня это не особо пугало. Я беременная, да еще и сходящая с ума. Мне можно.

Но от последней мысли у меня мурашки по коже пошли.

– Драко, оставьте нас с мисс Грейнджер наедине, пожалуйста. – И Драко без вопросов, но с возмущенным лицом вышел.

– Северус… мне не по себе от… – начала я, но он прервал меня.

– Так значит, это вы стащили у меня яд? А я-то думал, кто бы это мог быть! – но я этого не помнила, даже если это было правдой. – Драко наложил на вас «обливейт», – ну вообще прекрасно! – Я бы мог открыть вашу память, но ни к чему хорошему это не приведет. Драко сказал, что вы периодически теряете связь с реальностью и не помните, что было, когда так называемая темнота вас поглотила. Еще у вас раздвоение личности. А в зеркале желаний вы видите свой страх. Я бы, конечно, мог провести эксперимент с боггартом или тем же Еиналейнж. Но не хочу рисковать вашей и так расшатанной психикой…

Снейп продолжал что-то говорить, как вдруг я поняла, что его слова меня душат. Проорав, чтобы зельевар заткнул свой рот, я начала скидывать все зелья. В комнате стоял оглушающий звук битья стекла. Снейп схватил меня, и прижал к стене, что-то говоря. Но слов я не разбирала. Меня съедал ужас. Снейп так спокойно говорил о моей проблеме. Говорил, что любимый человек наложил на меня заклинание. Все так спокойно, что меня это бесило.

Тут дверь в кабинет распахнулась, и появился Драко. Волна отвращения к Снейпу сразу же прошла, и я почувствовала себя виновато. Но Драко было уже не остановить. Так как звуки для меня пропали еще в начале приступа, я не слышала, что кричал Драко, несясь к Северусу.

Он направил на него палочку, но та вылетела, и тогда, он оттащил от меня профессора за шкирку, и пару раз хорошенько приложил ему по лицу, тот упал на пол. Затем он свирепо посмотрел на меня, и опять начал что-то кричать. Но я была глуха. А по губам читать не умею. И тогда я решила, что лучшая защита, это нападение.

– Драко-мать-твою-Малфой! Я беременна от тебя! – закричала я и наконец услышала. Звуки вернулись. Драко ошалело улыбался. Потом начал хмурится. Потом в глазах появился ужас. Затем решительность. И вот снова ошалелая, счастливая улыбка. От этой улыбки мне захотелось плакать.

– Правда? – спросил он с надеждой.

– Правда. – И мой будущий муж, отец моего ребенка, кинулся меня обнимать, кружить в воздухе и смеяться. За все годы, которые я знаю Драко, он впервые был так счастлив. Это не сравнится с его лицом, когда я призналась ему в любви. Не сравнится с тем, когда я согласилась выйти за него. И смотреть на его улыбку, было самым прекрасным в моей жизни.

– Ну я же варил с вами противозачаточное зелье, – сказал Снейп с пола. Мы с Драко засмеялись. – И вообще. Вам нельзя дышать парами разбитых зелий, будущая миссис Малфой.

Я жду от Вас отзывов, потому, что хочу....

Чем больше ваших строк (пусть и с тапками), тем быстрее выложу проду.

Вы мое вдохновение, родные:*

Ваша Molli:*

====== 23 ======

Замечательно! Просто замечательно! Меня выгнали из кабинета. Ну, просто умереть не встать! Гермиона и Снейп обсуждают проблемы с безумием. А я? Проблемы Грейнджер – мои проблемы. Она как ни как последние десять минут моя невеста.

Вдруг со стороны двери, ведущей в кабинет Снейпа, я услышал неразборчивый крик Гермионы, и звон разбивающихся склянок. Не думаю, что они там перебирают хорошие и плохие зелья. Я рванул к кабинету, распахнул дверь, и увиденное, заставило мои мозги отключится в один момент.

Снейп прижимал Гермиону к стене. Он что-то ей нашептывал, но она его не слушала. Она смотрела на меня виновато. Твою мать! Виновато!

Я припомнил весь свой запас бранных слов и пересказал его на нескольких языках. Потом вытянул палочку и направил на Снейпа. Вот только не успел я подумать о подходящем для крестного заклинании, как палочка вылетела из моих рук. Плевать.

Я схватил профессора зельеварения за шкирку и оттащил от невесты. А затем смачно, так, как умеют бить только Малфои, ударил ему в челюсть. Затем в глаз. И с силой толкнул. Снейп повалился на пол. Вот только странно, что он нечего не предпринимал. У меня за спиной Гермиона жалобно заскулила. Я повернулся к ней.

Она вся тряслась. И я повторил все, что говорил до этого Снейпу. А она потом открыла рот и заговорила:

– Драко-мать-твою-Малфой! – закричала она, и я заткнулся. Вот бы она в постели так кричала! – Я беременна от тебя! – Да. Докричались мы в постели. Но… стоп! Беременна? Перед глазами снова всплыл образ беременной Гермионы. Я невольно расплылся в улыбке.

Беременна. Значит я скоро стану папой? Ха, сосните все! И Поттер со своей избранностью! И Уизли…. ну Уизли просто так. Я скоро стану отцом. Не просто отцом, а отцом ребёнка Гермионы Грейнджер! Ха!

Твою Мать! Отец моего ребенка пожиратель смерти. Я пожиратель смерти. Если после войны меня посадят, или во время оной убьют, то мой малыш останется сиротой. Мерлин милостивый! Вот тебе подарочек…

А если Темный Лорд победит? Он ведь истребит всех полукровок и предателей крови. И тогда умрем и я, и Гермиона, и наше маленькое чудо. Зашибись! Просто восхитительно. Ага! Но, я ведь смогу защитить своего ребенка. И жену свою. И вообще Поттер не дурак. Он избранный. Он победит. Да!

И пусть меня заставили связаться с темной стороной, я все равно выберу правильную. Орден ждет меня! Ю-ху!

И все-таки я скоро стану отцом. Я взглянул на Гермиону. Она смотрела на меня с надеждой, благоговением и небольшим страхом. Я широко ей улыбнулся.

– Правда? – спросил я с надеждой. Мало ли она это сказала, чтобы успокоить меня.

– Правда, – ответила моя будущая жена и мать моего ребенка. Я шагнул к ней, и крепко обнял. А потом под напором эмоций я не выдержал, приподнял ее и начал кружить. Она счастливо и облегченно засмеялась. Я начал смеяться вместе с ней.

Кто бы вам что ни говорил, самый счастливый момент в жизни – это когда твоя любимая, говорит, что скоро у вас будет ребенок. Это маленькое, великое счастье. И даже если времена темные – ребенок, как луч света, принесет облегчения и радость. Я просто не могу передать словами, что ты испытываешь, когда обнимешь любимую, и знаешь, что у нее в животике, подрастает твоя плоть и кровь.

– Ну я же варил с вами противозачаточное зелье, – сказал Снейп с пола. Мы с Гермионой засмеялись еще громче. – И вообще. Вам нельзя дышать парами разбитых зелий, будущая миссис Малфой.

Я испытываю… ничего. Просто когда твой крестный, лежа на полу, с краснеющим глазом, говорит что-то, в чем проявляется забота к матери твоего ребенка, просыпается… Хм… Совесть? Я подхожу к Северусу, протягиваю ему руку, и он, выдавив что-то вроде кривой ухмылки, хватается за нее, и поднимается.

Внезапно дверь с шумом открывается, и влетает МакГоногал в розовой ночной рубашке с кошками. Она не замечает ни Гермиону, ни меня, она летит к Снейпу.

– Северус! У меня срочное дело! – длинные волосы старой кошки достают до поясницы. – Я тут спала, а потом мне приснилось, что то зелье, которое мы обсуждали двумя днями ранее, было приготовлено с ошибкой… – она все говорила, но я уже не слышал ее. Я давился смехом, наблюдая за лицом дяди Северуса, который с ужасом смотрел на свою руку, которую МакГоногал схватила в свои.

– Минерва, спокойствие, только спокойствие! У нас тут тоже очень важное дело, – он многозначительно кивнул в нашу сторону. Старуха оглянулась. Потом ее рука взлетела ко рту. Она стояла, и смотрела на нас, выпучив глаза. А интересно, сколько ей лет? Столько вообще живут, а?

Игра в гляделки продолжалась несколько минут, а потом профессор МакГоногал громко закричала, что же мы тут вообще такое делаем. Как будто она слепая и сама не может догадаться. А вот образ слепой кошки мне понравился. Она бы не замечала того, что меня нет на уроке.

Гермиона вжималась в меня. Ах, да! Ее боггарт – МакГоногал. По крайней мере, раньше был. Я приобнял ее за талию, от чего кошка начала кричать еще громче. А после того, как я ей довольно улыбнулся, ее голос повысился еще на несколько октав, и кажется, достиг максимума.

Вот она поворачивается к Снейпу, начинает покрывать его благим матом на латыни (как будто никто из здесь присутствующих не знает латынь, о, глупая женщина). Зельевар закрыл уши руками, и, стараясь ее не слушать, мурлыкал себе под нос то ли свадебный, то ли похоронный марш.

– Сейчас же все к директору! – уже охрипши, сказала Минерва, минут через двадцать после всех ее криков, которые, кажется, слушала только она сама.

– Но профессор! – возразила гриффиндорка. – Мы же его разбудим! Четыре часа утра уже! – на что экс-гриффиндорка и в настоящее время декан того же факультета только фыркнула, как обычно делает это мой отец, когда я говорю, как он сам выражается, глупости.

И тогда мы все дружно пошли к кабинету директора. По дороге, МакГоногал быстренько трансфигурировала свою веселую пижаму в веселенькую мантию с котятками. От чего стала походить на Амбридж. А вот волосы все так же болтались из стороны в сторону.

Глаза б мои этого не видели. Походка от бедра – это прекрасно. Но не когда тебе под сто. Я сразу же поделился своими мыслями с Гермионой. Она посмотрела на меня так, как часто смотрела на рыжего, когда тот просил у нее списать.

– Чтоб ты знал, в свои семьдесят два, она очень даже нечего. На шестьдесят потянет, – я улыбнулся.

– А вот ты в свои семнадцать просто прекрасна, ты знала? – Гермиона немного порозовела, и ткнула меня локтем в бок. – А если мы прямо сейчас займемся сексом, есть вероятность, что впоследствии детей станет двое? – она тихо засмеялась и покачала головой.

– Хотя, знаешь, ели уж я, Гермиона Грейнджер, беременна от Драко Малфоя, в этом мире все возможно!

– Ну... скажем так... Ты уже не первая, кто залетел от Драко Малфоя, – заявил я.

– Ты только что лишил себя секса, Малфой, – сказала она слишком громко, и МакГоногал посмотрела на нее таким взглядом, что, казалось, глаза сейчас выпадут из орбит.

– Мисс Грейнджер! – пропищала она. Гермиона густо-густо покраснела. И мы тем времен продолжали путь к Альбусу Дамблдору.