Текст книги "Shattered (СИ)"
Автор книги: Molly Weasley
Соавторы: ,
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)
– Я это сделал ради Забини… – в её глазах мелькнуло что-то хорошее, и я поспешил убедить её, что чтобы она там не придумала, она ошибается. – А еще Поттера и Уизлика позлить. Это весело! А еще… – но Грейнджер не дала мне договорить. Громко выдохнув «О, Драко», она преодолела расстояние между нами, схватила меня за шею, и притянула к себе.
Её маленькие нежные губы легонько прикоснулись к моим. Я опешил. Она провела языком по моим губам, открывая себе проход внутрь. Я не сопротивлялся, и её язык, скользнув мне в рот, несмело прикоснулся к моему языку. По телу прошло несколько волн электрического наслаждения. Грейнджер, Грейнджер, что ты творишь?! Я схватил гриффиндорку за талию, и притянул ближе к себе. Она провела языком по моим губам, от чего я не выдержал, застонал ей в рот, и углубил поцелуй. Проклятая гриффиндорка! Мои руки начали путешествовать по всему её телу, не оставляя без внимания ни одного сантиметра, а она тем временем схватила меня за волосы и…. резко оттянула от себя.
О, Мерлин, как она красива! Растрёпанные волосы, припухшие от поцелуя губы, бешеное желание и гнев в глазах, расстегнутая роба и блузка.
– Какого Дракла, Малфой?! – закричала она.
– Какого Дракла, МАЛФОЙ?! – удивленно переспросил я, делая особый акцент на своем имени. – Да я смотрю у тебя совсем крыша съехала. Это ты меня поцеловала. Так что, какого Дракла, Грейнджер?!
– Ну там был Рон… а мы ругались… и…
– Все с тобой понятно Грейнджер! А ты, кстати, неплохо целуешься. Я и забыл, что это ты, – я снова подошел к ней, и застегивая блузку чувственно зашептал ей на ухо. – Иш, как разошелся! А ты умеешь возбуждать, грязнокровка Гермиона Грейнджер, – я облизнул ей шею напоследок, развернулся и зашагал прочь, издеваясь, махая ручкой.
Сегодня ночью я не усну.
====== 10 ======
У каждого человека сложная судьба. У каждого человека есть свои раны нанесенные жизнью. Говорят время лечит.… Нет. Лечит любовь.
Я гулял по замку до самого отбоя, а после сидел я выручай-комнате. Хотелось к Грейнджер. Рука болела (если вы понимаете о чем я?). День дерьмо.
Теперь с утра, стоя в гостиной своего «любимого» факультета, я выслушивал нотации со стороны однокурсников. Половина стояли молча, но при этом пожирали глазами. Остальные возмущались, и громче всех были Нотт и Гринграсс. В какой-то момент злобной порции ругательств со стороны кого-то из змеек хватает, мне это надоедает, и я затыкаю всех. Не произнося не слова. Просто начинаю смеяться. Громко, фальшиво, холодно, безумно, страшно. Факультет смотрит на меня с испугом.
– Ну вы достали, – протянул я голосом обиженного ребенка. – Грейнджер, Грейнджер…. Своё имя я услышал лишь раз. А я, между прочим, чистокровный волшебник в Мерлин знает каком поколении. Неужели вам приятнее произнести имя этой поганой грязнокровки?
– Но, Драко, сладенький, – заворковала Кети, обвивая меня руками сзади. – Мы просто произносим её имя, а ты с ней проводишь время. Ты встречаешься с ней, сладенький!
– Я поспорил с Панси, – нашелся я, отрывая от себя Кети. – Условия спора, и ставки я вам не скажу. Скажу только, что это связанно с Грейнджер. Большего вы от меня не дождетесь. И если она об этом узнает, вы, каждый, без разбора, получите персональную порцию «круцио», – факультет смотрел на меня как-то облегченно.
– Я думаю, Драко, мы имеем право знать немного больше, чем ты нам рассказываешь, ты так не считаешь? – снова подал голос Нотт.
Я еле сдержал себя, чтобы не врезать этому циничному подонку. Мало того, что он сам таскается за Грязнокровкой, так он, как и я, тоже влюблен. И ладно бы это была какая-то обычная грязнокровка. Не делайте неправильных выводов, это не моя Грейнджер. Это Колин Криви! И этот гей еще имеет какие-то претензии ко мне!
– Прости, Тео, секрет фирмы одуванчик, – я широко ему улыбнулся. Нотта передернуло. Вот она власть.
– Скорее уж не одуванчик, а аконит, – «соблазнительно» прошипела Кети, вновь нависая на мне.
Меня передёрнуло. Аконит, Грейнджер. Как она там? Спала ли, или эта ночь для нее была такой-же беспокойной, как и для меня?
– Кстати, сладенький, подстригся ты тоже, для дела? Я так любила твои шикарные волосы. Ты такой красивый, о мой сладенький! – она припала губами к моей шее, желая оставить там следы. Я резко её от себя оттолкнул.
– Кети, нет! – девушка с розовыми волосами виновато посмотрела на меня. – По крайней мере, не при всех. И подстригся я потому, что проспорил Блейзу. – Селмон снова прильнула ко мне, и в этот раз я её обнял.
У Кети Селмон поистине сложная жизнь и судьба. Её мать лишилась рассудка, когда брат близнец Кети Демьен упал с лошади. У Кети и Демьена были очень близкие отношения. Он был единственным её другом, и человеком которому она доверяла. По сути, он был единственным, кого она любила в этой жизни. Мать всегда любила её брата, а любовь отца она ненавидела. Когда мать лишилась рассудка, у Кети не осталось ничего, что бы связывало её с Демьяном. Только рыжие волосы, которые она не жалея перекрасила в синий. Затем в белый, зеленый, красный, лиловый, и наконец, розовый. Кети все свое свободное время проводила рядом с матерью, зная, что та любила Демьена так же, как она. От отца она шарахалась, и тот не выдержав отправил девочку в Хогвартс.
Почему именно сюда? Наверное, потому, что в детстве я, Кети и Демьян были лучшими друзьями, но потом в моей жизни появились Панси и Блейз, и эти слегка придурковатые рыжие родственники отошли на второй план. Или же потому, что именно я подарил Кети портрет Демьяна. Его сделали на заказ, и для него было использовано две вещи. Письмо, и игрушка. Письмо Демьян написал мне пять-шесть лет назад. Тогда Кети очень болела, и он выражал в письме всю любовь к ней. И игрушка, подаренная Кети. В итоге получилось, что в картине заключилась вся любовь Демьяна к Кети, к любимой сестренке.
Как только Кети лишилась брата, она стала вешаться на всех парней подряд. Почему так происходило, знал только Демьян. Точнее его маленький портрет, с которым она разговаривала, когда ей было больно.
Именно поэтому, я никогда не буду её осуждать. Именно поэтому ей будет все сходить с рук. Именно поэтому я не позволю Астории распускать ненужные сплетни.
На завтраке я хотел поймать взгляд Грейнджер на себе, но она упорно делала вид, что не видит меня. Это продолжалось пока Уизелби не начал что-то громко рассказывать какому-то гриффиндорцу. Слова доносились до меня, но смысла я не понимал. И уже в следующий момент Грейнджер вскочила со своего места, и умоляюще посмотрела на меня.
Долго смотреть не пришлось, я вскочил со своего места, и направился в их сторону. Блейз, Панси, Кет, Винс и Грег направились за мной. Подойдя, я обнял Грейнджер за талию и собственнически притянул к себе, поначалу она хотела возмутиться, но, взглянув на Подлизли, решила воздержаться до лучших времен. Забини схватил морковноголового, прошипев что-то вроде «Привет родной». Кети повисла на втором гриффиндорце, а Кребб и Гойл ухмылялись.
– Ну что же ты, сладенький, – заворковала Кети, – мы обойдемся без них….
– Я видел, как ты вчера лизалась с хорьком! – заорал Уизлик.
Ну, в общем, все продолжалось в таком духе, пока нас не прервал Снейп, и не содрал с Гриффиндора пятьдесят баллов, а подоспевшая кошка МакГоногал, столько же у Слизерина, после чего нас направили прямиком в кабинет директора.
По дороге Грейнджер схватила меня за руку, и на автомате я отдёрнул руку. Больше она ко мне не прикасалась, но я видел, как трясутся её руки, от чего на душе становилось холодно и больно.
– Знаешь, если хочешь… – как можно безразличнее сказал я, протягивая ей руку, и она схватилась за неё как за спасительную соломинку. Руки её были холодными, но мне мгновенно стало жарко. Я больше не смотрел на дорогу, и не думал о том, что скажу Дамблдору. Я думал о ней. О её глубоких глазах, непослушных волосах, прическе «а-ля я упала с сеновала». И о холодных руках. Холодных, родных руках.
– Я думаю…– начала она. Но я прервал её, потому, что она всегда слишком много думает.
– Заткнись, Грейнджер. Думать будешь на зельеварении, истории магии, и всех остальных уроках. Дамблдору скажем, что любим друг друга. Да так что ни спать, ни есть, полный улет, – сказал я, и остановился, резко дернув её за руку. Она скривилась, ей было больно, но она не выпустила мою ладонь из своей.
– Я не верю своим ушам! Отпрыск знаменитого рода Малфоев, сам Драко Малфой, говорит такие слова как улет! – с наигранной заботой она прикоснулась к моему лбу ладонью. – Температуры вроде нет. Странно. Скажи, как ты себя чувствуешь? Ты не заболел? – а потом запрокинула голову назад и звонко засмеялась на весь коридор. Я шумно выдохнул, и выпустил её руку. Это слишком. Я сделал шаг назад. Она такая красивая и дерзкая одновременно, так хочется поцеловать её, и одновременно убить. Грейнджер мгновенно прекратила смеяться, и с ужасом глядела на свою руку, которая еще пару секунд назад сжимала мою.
– Пошли! – я пошел по пути наименьшего сопротивления, и начал поступать, как поступаю всегда, когда чувствую нужду в Грейнджер. Я начал грубить. Потянул гриффиндорку за рукав мантии, и потащил в сторону кабинета директора. Когда мы подошли к горгулье, я толкнул её вперед. – Давай, Грейнджер. Я знаю, что ты знаешь пароль. Действуй!
– Заткнись, Малфой! Пароль «Лакричная палочка». Идем, влюбленный! – я встал как громом пораженный. Влюблённый. Ха, Грейнджер, ты даже не подозреваешь, насколько близка к истине.
Мы вошли в кабинет, а там по комнате метался Снейп, высказывая как это все возмутительно; МакГоногал – спокойной её не назовешь это точно, но она, по крайней мере, сидела в одном месте; и безмятежный Дамблдор, наливающий чай в чашки, широко улыбающийся, и напевающий что-то себе под нос.
– О! Мисс Грейнджер и мистер Малфой! – воскликнул Дамблдор, ставя чайник, и хлопая в ладоши.– А то я уж думал вы задержались в каком-нибудь темном углу этого великолепного темного замка, в котором множество мест, где вас не найдут, – он заговорчески мне подмигнул, а затем выразительно посмотрел на Грейнджер.
– Профессор, мне показалось, что вы намекаете… – начала было Грейнджер, но Дамблдор широко раскрыл глаза, и поцокал языком.
– Дорогая мисс Грейнджер, я сказал прямо. Вплоть до этого момента вы изображали влюбленных довольно убедительно. Я даже вам поверил. Вот только у вас мисс Грейнджер была не правильная реакция на мою реплику, – теперь Дамблдор говорил предельно серьезно. – Если бы вы действительно встречались с мистером Малфоем, то залились бы краской от такого заявления, и промолчали. Поэтому ваши отношения – обман. Расскажите, почему? – Грейнджер вздрогнула, и я притянул её к себе.
– Я хочу поговорить без Снейпа и МакГоногал, – прошептала она мне на ухо.– Сделай что-нибудь. Я не хочу, чтобы они знали. Особенно Снейп, – я начал лихорадочно думать, как выгнать наших деканов из кабинета. Решение проблемы пришло мне на ум внезапно, главное, чтобы Грейнджер меня после этого не убила. Я положил руку на живот гриффиндорки, посмотрел на неё с нежностью, с которой смотрит на меня мать, когда мы остаемся вдвоем, и повернул голову в сторону профессоров. Те стоят с крайне удивленными лицами.
– Я и Гр… – не так! Убедительнее! – Мы с Гермионой… – как только я произнес её имя, захотелось сказать его еще раз, затем еще и еще, но это ребячество. – У нас с Гермионой будет… – я сделал вид, что осекся, и перевёл взгляд на Дамблдора, молящий взгляд.
– Мисс Грейнджер!
– Мистер Малфой! – сказали наши деканы в унисон. До них дошел мой обман.
– Я думаю, мисс Грейнджер и мистер Малфой хотят поговорить со мной наедине, это так? – я кивнул, и все посторонние удалились. Как только дверь за ними закрылась, Грейнджер отскочила от меня и замахнулась, но я перехватил её руку.
– Ты хоть понимаешь, что натворил! Теперь они думают, что я изменяла Рону, а потом еще и залетела! Не просто залетела, а залетела от своего злейшего врага! От тебя Малфой! О, Мерлин, мои дети будут хорьками, – Грейнджер схватилась за голову, за сердце и осела но пол, болтая бред. – Мои дети будут хорьками. У них будут платиновые волосы и холодные глаза. А еще они будут Малфоями. Я стану Малфой! – она прижала ноги к груди и обхватила их руками. – А мой свекр… о великие Мерлин и Моргана! Мой свекр – Люциус Малфой! Пожиратель смерти! И он настоит на том, чтобы крестным моего ребенка-хорька стал Волон-Де-Морт! – чем дольше Грейнджер говорила, тем бредовее были её слова. Я взглянул на Дамблдора, глаза, которого, казалось, вылезут из орбит. И тут до меня дошло. У Грейнджер травма. Она же пыталась покончить с собой, и вот последствия. По-хорошему ей надо отлеживаться у мадам Помфри. Но если кто-то узнает о её попытке самоубийства, её упекут в Мунго! Я не могу этого допустить. Я кинулся к Грейнджер, упал на колени, обнял, и начал гладить по волосам. Та всхлипывала и пыталась доказать мне, что мы не будем счастливы в браке.
– Шшшш…. Грейнджер, не реви, ты не беременна, – я прижал её голову к груди, и тихо раскачивался из стороны в сторону, как бы убаюкивая гриффиндорку. – Не реви, ты не беременная, это всего лишь маленькое такое враньё. Да и никто кроме МакГоногал и Снейпа не знают об этом маленьком обмане. Ну, все, девочка, тихо… – я пытался её успокоить.
Именно так поступала Нарцисса, когда тетя Белла совсем лишалась рассудка и падала на пол. Билась в конвульсиях и кричала, чтобы его не убивали. Кого тогда убили, я так и не узнал. А мама в таких случаях обнимала её и говорила, что все будет хорошо и все образуется. Именно так я и делал сейчас с Грейнджер.
Я не знаю, сколько прошло времени, сколько литров слез вылила Грейнджер на пол кабинета директора, и сколько этот самый директор выпил чашек чая, но маленькая гриффиндорка, наконец, пришла в себя, и с удивлением осознала, что мы прижимаемся друг к другу.
– Малфой! – воскликнула она, отталкивая меня. – Что ты делаешь?!
– Мисс Грейнджер, – довольный МОИМИ трудами Дамбдор, улыбаясь, обратился к бунтарке, – все в порядке. Вам стало не по себе, а я как учитель не могу так нежно заботится о вас, как это сделал мистер Малфой, – гриффиндорка оторопела, посмотрела на меня и удивленно заморгала, не веря. – А теперь расскажите мне с чего этот спектакль.
И Грейнджер начала свое повествование. О том, как ей изменил её любимый Уизли, о том, как она не помнит, что было в тот вечер. О том, как проснулась в спальне Слизерина рядом с Паркинсон. Я, конечно, хотел уложить девушку с собой, но Панси сказала, что Грейнджер убьет меня если мы окажемся в одной постели и она не будет помнить, было ли что между нами или нет. Рассказала о том, как сама лично пустила слух о наших отношениях, честно призналась о том, что поцеловала меня. Какая она все-таки гриффиндорка! Все это время Дамблдор внимательно её слушал, попивал чаек, закусывая всякими сладостями, и пытался накормить ими гриффиндорку, попросту меня игнорируя.
– Это очень интересно, мисс Грейнджер, а теперь вы не могли бы выйти, буквально на пару минут. Мне нужно поговорить с мистером Малфоем с глазу на глаз. – Грейнджер удивленно взглянула на директора, потом на меня, пожала печами и вышла. – Вам не кажется, Драко, что у мисс Грейнджер странная потеря памяти. Вот мистер Уизли целует мисс Браун, а вот она просыпается с мисс Паркинсон. Согласитесь это минимум двенадцать часов. Куда же они делись?
– Я расскажу вам профессор, если вы пообещаете, не вмешиваться самим и не вмешивать никого другого. Все что я вам скажу, останется между нами и не выйдет за стены этого кабинета, – директор победно улыбнулся, а потом произнес клятву, что никому не расскажет об этом. И тогда я поведал ему все то, что не знала Грейнджер. Рассказал о той измене в выручай-комнате, до аконитового яда. Директор сидел, и смотрел на меня с ужасом.
– О, мистер Малфой! – провыл он, словно не великий маг, а обычный человек. А потом в бессилье схватился за голову. – Вы знаете, почему аконитовое зелье запрещено в Англии? – я отрицательно помотал головой. – Какое бы противоядие не дали человеку, какое бы зелье не варили, человек начинает сходить сума.
Мой мир рухнул.
– Как?!
– Медленно, но верно. Вы же видели, как мисс Грейнджер лишилась рассудка на какое-то время. Ей нужны наблюдение и забота. По-хорошему, её действительно стоило бы направить в Мунго, но я дал вам слово и поэтому решать вам, – конечно, это мне решать! Мне решать… о Грейнджер! – Только знайте, мистер Малфой, мисс Грейнджер нужна любовь и поддержка, иначе она сойдет с ума быстрее. Покажите ей, как умеют любить Малфои. И она будет с вами дольше, чем без вас.
Моя Грейнджер. Моя маленькая и невинная Грейнджер. Как же так случилось, что все эти жизненные испытания упали именно на тебя? Почему нельзя было ограничиться одной несчастной любовью и парой разбитых коленок? Почему тебе надо было сойти с ума?! И из-за кого! Уизли. Эта паршивая рыжая гадина. Чтобы он задохнулся во время секса с этой Браун! Я сделаю все, чтобы Грейнджер была со мной как можно дольше, чтобы она не сошла с ума, по крайней мере, до окончания школы. Моя бедная маленькая Грейнджер…
– Мисс Грейнджер, вы можете вернуться, нам надо кое-что обсудить. – И гриффиндорка вошла в кабинет. У меня сжалось сердце. Она сходит с ума. Медленно, но верно. Я еле сдержался, чтобы не кинутся обнимать её. Маленькая. Как много в жизни она теряет! – Мне кажется, с тем, как к вам относятся ваши друзья, вам стоит на некоторое время кардинально сменить круг общения.
– Что вы хотите этим сказать, профессор? – сказала она охрипшим голосом. Она плакала! Снова плакала! Пока мы разговаривали!
– Я думаю, что во время приемов пищи, вам лучше сидеть за столом факультета Слизерин. Ведь ваш молодой человек именно с этого факультета, – произнося «молодой человек», он двумя пальцами изобразил в воздухе кавычки, – да и ваш новый друг, мистер Забини. А так же милая мисс Паркинсон. Я думаю, они будут вам рады.
– Но… но, но, но… профессор…
– И еще я думаю, вам стоит переселиться в комнаты главных старост. Так будет легче. Вы не считаете?
– Да, профессор, так и есть.
– Прекрасно! Потому что ваши вещи уже там! Можете идти на занятия. И да, Драко, передайте мисс Селмон мои соболезнования по поводу Демьяна. Это огромная потеря.
====== 11 ======
Печальна твоя картина
Опавшие листья и лужи
Оторваны крылья кем-то
Разбита душа на души…
Как я узнаю потом, на занятиях с Ревенкло Грейнджер сидела с Лавгуд, на занятиях с Хаффлпафом с Сьюзен Боунс, на спаренных со слизерином я тащил её с собой конечно; но сейчас я сидел на истории магии, и сходил с ума. Любая стрессовая ситуация могла вывести девушку из спокойного морального состояния. Я уже слышу шепот на каждом шагу «Гриффиндорская принцесса сошла у ума!». Меня передергивает, и Панси берет меня за руку. Ни ей, ни Блейзу я так и не сказал, что же случилось в кабинете директора.
– Драко, расскажи, что случилось? Дамби напишет отцу? Или он снял вас с поста главных старост? – пристала ко мне Панси, а меня передернуло.
Если бы Дамблдор вдруг решил написать отцу, то ни мне, ни Грейнджер не прожить и десяти минут как письмо попадет Люциусу в руки. Дамби не убийца! А пост не так уж и важен.
– Мерлин, Панси, нет! – я смотрел на неё с неподдельным ужасом, но вовремя спохватился и натянул маску железного безразличия.
– Но что тогда? Ты ходишь бледнее, чем обычно. Мой пергамент и тот темнее твоего лица!
– Я просто волнуюсь, Панс! – сказал я чистую правду. Я ведь действительно переживаю за гриффиндорку, но причина моей бледности все же не в этом. – Она там сидит рядом с Поттером и Визликом. А меня нет рядом, Панс! Мало ли что эти идиоты додумаются ей сказать!
– Не ври мне, Драко! Она конечно Грейнджер, и у тебя к ней любовь, но ты такой бледный, будто она вот-вот умрет! – Ох, Панси, как же ты близка к истине! – Так, Малфой, или ты рассказываешь, что произошло в кабинете директора или я рассказываю Гринграсс, что ты влюблен в Грейнджер. Ты знаешь, как быстро об этом узнает вся школа!
Я не мог рассказать, что Грейнджер сходит с ума! Я должен оберегать её от всего, что может причинить ей боль. Дамби сказал, что я должен показать ей как любят Малфои, тогда она будет со мной. Да, Малфои умеют любить.
Первый Малфой, который полюбил большой и чистой любовью, был мой прадед в девятом поколении, и любил он бабку Поттера, что привело к моему родству с очкоглазым. Он добивался её семь лет. Другой Малфой всю жизнь любил девушку Сквиба. Он не покидал её ни на секунду, как только узнал, что и она его любит. Но так и не женился на ней. Мой дед Абракас Малфой любил мою бабку Друэллу Блек, но так и не женился на ней. Хотя если бы они поженились, не было бы меня. Теперь я люблю Грейнджер, и по-видимому, жениться на ней мне так же не удастся. Но я смогу ей показать, как любят Малфои.
– Пришлось рассказать Дамблдору…
– Так он не знал ни о яде, ни о вашем притворстве? – я покачал головой, и Панси ахнула. И я рассказал ей все, что сказал Дамблдор, обходя лишь тему о болезни Грейнджер. – Но я все равно не понимаю, Драко, он пошел вам на встречу, слизеринцы предупреждены, Снейп вообще думает что гря… прости, что Грейнджер беременна, и тем более не скажет вам и слова. Что-то тут….– она не успела договорить, как я прервал её.
– Панси, я все сказал!
– Это из-за яда, да? – я вздрогнул, и уставился на неё с таким ужасом, что она тоже вздрогнула. – Значит да...– выдохнула она, и я снова вздрогнул. Теперь, наверное, до конца жизни я буду вздрагивать, и терять маску при слове «яд». – Драко, ты должен рассказать что случилось! Грейнджер не только твоя! Блейз её друг, а я делила с ней постель, – девушка театрально отвернулась.
– Прости Панси, я не могу тебе сказать.
– А сама-то Грейнджер знает?
– Нет.
– Ты такой замечательный, Малфой. Это её жизнь, её здоровье, а ты вот так, – в голосе было столько осуждения, что я не выдержал и фыркнул.
– Панси Паркинсон, это моё дело! Ты не думаешь, что я оберегаю её от самой себя. Если я скажу ей, что у нее проблемы, придется объяснять, откуда они, придется вернуть ей память. А если я, возвращая ей память, совершенно случайно верну то, как Уизел на её глазах брал Браун? Она сойдет с ума! – прошипел я ей в затылок.
– Твои слова не лишены смысла, но мне-то ты рассказать можешь! – какая же все-таки она неугомонная. Прозвенел колокол, извещающий о конце урока. Я быстро скинул свои вещи в сумку.
– Меньше знаешь, крепче спишь! – сказал я Панси, и рванул из кабинета, в сторону хижины большого друга золотой троицы. У гриффиндорцев был уход за магическими существами.
И я уже подходил к выходу из замка, как услышал звонкий смех Кети Селмон, которая, кстати, не явилась на историю магии. Я притормозил и заглянул, откуда доносился смех. Увиденное мной было нереально. Кети вешалась на парня, конечно, она вешается на всех, но этот был рыжим! И он был Уизли!
– Ты такая славная! – сказал рыжий Уизли, а она ему улыбнулась!
Улыбнулась! Обычно, от рыжих она шарахалась, или застывала при виде их. Но она ему улыбалась! Да еще и разговаривала с ним.
– Ты знаешь, – тем временем продолжал Уизли, – я бы тебя совсем не покидал, но мне надо догнать Джорджа. Ненавижу терять из виду брата. – Кети мгновенно помрачнела, а Уизли начал её успокаивать и звать в Хогсмид. Вот только переживает она не из-за него. Из-за другого рыжего парня, которого когда-то потеряла из виду. Навсегда.
Я развернулся, и пошел туда, куда шел изначально.
– Это вас не касается! Вы меня предали! – кричала Грейнджер. Поцелуй меня дементор! Я рванул на её голос, и увиденная мной картина мне ой как не понравилась.
Поттер и Уозлик злющими глазами смотрели на Грейнджер, она отвечала им тем же. Поттер сделал шаг ближе к гриффиндорке, и я рванул вперед, чтобы они увидели меня.
– Отойди, Потти, от моей подружки! – Грейнджер уже злилась, и если они её расстроят, то есть шанс, что она потеряет себя. – И своего дружка тоже забери!
– Чем я хуже его? – заорал вдруг Вислый, схватив девушку за запястье. – Чем, Гермиона?! – она смотрела взглядом полным призренья и боли, потом выдернула руку и прижала к груди.
– Он… он не изменял мне с дешевкой Браун! Он не спит с шлюхами как ты! – у Поттера челюсть ударилась о землю, а глаза Уизлика выпали из орбит и укатились в траву. Но он быстро взял себя в руки, и приманил глаза с помощью «Акцио».
– Да, он не спит с Лавандой, он спит с Гринграсс, Паркинсон, этой с розовыми волосами…. Да вообще со всеми слизеринками. А так же хаффлпафками и ревенловцами. А теперь ты в его коллекции. Вот ты – шлюха, а Лаванда – нет. Ты…– он не успел договорить, потому что мой кулак прилетел ему в нос. Затем в глаз. Затем в скулу. Я снова превращал его моську в кашу. И это было здорово! Я настолько вошел во вкус, что не мог остановиться, пока Грейнджер не схватила меня за руку.
– Драко,– я обернулся и увидел её глубокие, наполненный слез глаза, – не надо, он того не стоит. – У меня случилась дежа-вю. И видимо у нее тоже. Вот только я помню, что подобное происходило в выручай-комнате, а она нет. – Пошли, – она потянула меня за руку.
Как оказалось, мы с морковноголовым уже валялись на земле. Грейнджер помогла мне подняться с земли, обхватила за талию, и мы пошли в сторону замка. По щекам девушки текли слезы, и я решил обнять её в ответ. Она вздрогнула, но не отпрянула. Я прижал девушку к груди, и она заплакала в силу, обняв меня, и сцепив своим маленькие ручки у меня за спиной.
– Ну, хочешь, я выпущу ему все кишки? Хочешь? Хочешь, все его внутренности станут наружностями? Хочешь, я сделаю ему так больно, что «круцио» ему будет казаться верхом блаженства. Все для тебя, Грейнджер, – её спина сотрясалась, только уже не от слез, а от тихого подсмеивания. Вдруг до нее дошло, что она обнимает МЕНЯ, и отскочила.
– Малфой…
– Хм… еще пять минут назад я был Драко, – произнес я, невинно хлопая ресницами. Она окинула меня странным взглядом.
– Иди к драклу! И спасибо.
– Очень оригинальная благодарность, Грейнджер. Особенно для гриффиндорки, – я отвесил ей поклон и зашагал прочь, пока не наделал или не наговорил глупостей, но она догнала меня и схватила за руку.
– Не дуйся! Ты мне помогаешь, и это очень много для меня значит, – я открыл рот, чтобы перебить, но она опередила мои слова. – Да, да, потому, что я гриффиндорка. Кстати, твоей розоволосой подруге понравился Фред Уизли, – она посмотрела куда-то в сторону угла замка, заговорчески улыбнулась и потянула меня в школу. – Угадай с трех раз! – просмеялась она.
– Спаренные зелья, – проныл я.
Ну вот, теперь Поттер и Уизли глаза сотрут, будут на нас пялиться весь урок. Хотя, Снейп их на место поставит. Да и со Снейпом проблем не будет. Он же почти в курсе. Но это не означало, что нам с Грейнджер ничего не грозит. Отцу он, конечно, не напишет, он не убийца. Но весь урок закидывать нас намеками он может без проблем.
Снейп появился в классе как всегда. Развивающаяся мантия, «устрашающий» взгляд, и все в этом духе. Такие фокусы действуют на учеников максимум до третьего курса, но даже сейчас Грейнджер взялась за стол. То, что Снейп думает, что она беременна ей очень неприятно.
– Сегодня вы будете варить противозачаточное зелье. Оно довольно сложное, но я считаю очень полезное, – он выразительно взглянул на меня, я в ответ ему холодно ухмыльнулся. – Итак, кто мне расскажет, что нам понадобится для этого зелья? – ухмыляясь, он перевел взгляд на Грейнджер.
А она… О ВЕЛИКИЕ Мерлин И Моргана!!! ГРЙНДЖЕР НЕ ЗНАЛА!!! Она не знала!!! Хотя, откуда знать зелье, которое тебе нужно как русалке зонтик. Я оглядел класс. Рука Браун была устремлена вверх так, как устремлена всегда у Грейнджер. Неудивительно, что Браун знала, как готовить это зелье. Панси конечно тоже прекрасно знает рецепт, но она умнее, и скрывает это.
– Ммм… мисс Грейнджер, вы не знаете? – гриффиндорка покачала головой.– Неудивительно, – фыркнул он.
Потом он обратился к Браун, и та пересказала ему весь состав, рассказала, как варить и сколько. Более того рассказала в каком порядке закидывать ингредиенты. Рассказала, что надо использовать, чтобы зелье было пригодно для молодого человека. Снейп довольный попросил её остаться после урока и рассказать, откуда такие познания, и не дал ей ни балла.
Все приступили к работе. Грейнджер сказала мне, что наше зелье должно быть идеальным. И оно таким стало. Снейп увидев наше зелье в конце урока лишь поцокал языком, и выразил свои соболезнования по поводу того, что раньше мисс Грейнджер его не знала. Гриффиндорку затрясло, и я сжал её руку под столом, нежно водя большим пальцем, по тыльной стороне ладони.
Тем же вечером сидя в гостиной главных старост, и делая зелье на понедельник, она вдруг посмотрит на меня, улыбнется и предложит мир и дружбу. Я, обозвав её идиоткой, соглашусь, и мы даже пожмем руки.
====== 12 ======
Я не знаю, как это назвать. Смотреть, и не видеть. Жить предрассудками и менять свое мнение, увидев лицо, скрывающееся под маскарадной маской. Быть влюбленной и не знать об этом.
После тяжёлого урока у Снейпа, я вышла из кабинета, схватившись за руку Малфоя. В последнее время, он вел себя очень странно, но, несмотря на то, что все его поступки были правильными. Настолько правильными, что это пугало.
– Какой следующий урок? – спросил вдруг Малфой. У меня были чары с хаффлпафом, что я ему и сказала. – Если что, бей по яйцам, ладно? Ну не мне, а Уизлику.
Драко Малфой волновался?! За меня?! Это еще страннее, чем то, что он успокаивал меня, обещая убить Рона! Я истерически рассмеялась этому факту.
– Конечно, Малфой, без проблем!
Остаток дня я ходила погруженная в свои мысли. Малфой вел себя как-то.… не по-малфоевски что ли. Он помогал мне, везде, где можно таскался за мной. Если это из-за Блейза, то он должен быть как минимум влюбленным в Забини до беспамятства. Неужели Малфой гей? Что-то внутри предательски кольнуло.
Кольнуло?! Неужели мне неприятно то, что Малфою не нравятся девушки? Еще месяц назад очень нравились. Настолько, что он чуть не изнасиловал меня в школьном коридоре. Наверное, именно это меня и задевает. Ведь Рон никогда не говорил, что хочет меня. Да и Виктор Крам тоже больше поцелуев не просил. А эрекцию Малфоя в ту ночь, я чувствовала животом.
Когда я вошла в класс, свободное место было только рядом с Браун, и тут уж я поняла, как мне сегодня не везет. Пол урока мы не обращали друг на друга внимания, как она схватилась за живот с громким стоном.
– Что с вами мисс Браун? – спросил профессор Флитвик.
– Ооо, профессор, у меня так болит живот! Позвольте пойти к мадам Помфри? – Флитвик согласно закивал.– И пусть Гермиона меня проводит, боюсь я сама не дойду.
