Текст книги "Shattered (СИ)"
Автор книги: Molly Weasley
Соавторы: ,
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
Так вот, мой друг, что есть любовь? Я могу сказать, что любовь – это все. И Темный Лорд жалок, ибо у него нет человека, которого он мог бы любить, и ради которого мог бы жить. Секс – пустое с тем, кого не любишь. И иногда… Я получаю такой моральный экстаз, когда обнимаю Панси.
Знаешь, в маггловском мире есть мутанты. Такие люди, которые рождаются сросшимися какими-то частями тела. Я слышал, что довольно часто это является сердце, почки, печень или рука. Довольно часто один не может жить без другого. И мне порой кажется, что таким людям легче быть на расстоянии, нежели мне и Панси. И я знаю, что ты меня поймешь. Я знаю, что ты чувствуешь то же самое к Грейнджер.
Недавно, Панси сказала мне, что боится, что я умру первым. Она боится мира, в котором не будет меня. Знаешь, Драко, для этого стоит жить. И я готов сделать все, чтобы она не осталась в этом мире без меня. И я не позволю умереть ей. Ты бы позволил?
Малфой, когда у нас с Панси будут дети, ты будешь крестным. Да, именно ты и не кривляйся. Потому что только тебе я могу доверить своего ребенка. И я уверен Панси имеет то же самое мнение.
Я знаю, что ты не будешь меня осуждать, Драко. Потому что помнишь наш разговор в комнате Люциуса. Если я вдруг умру, то буду лежать в гробу молодым и красивым. Если я вдруг умру, я буду совершенно точно знать, что моя Панси меня любит. Как бы женщина тебя не любила, в ее сердце всегда есть место для ее первого мужчины. Только его она готова любить всем сердцем. Панси сердито качает головой, прочитав эти строки. Но мне то, лучше знать, чем ей.
Но так как умирать я еще не собираюсь, мы с тобой, мой любимый, еще не раз обмусолим эту тему. Сведем наших детей. Понянчим внуков… Мерлин, говорю так, словно уже умираю. В общем, это, до встречи, Малфой.
Твой друг,
Блейз Забини»
На душе стало паршиво. Мой друг просто взял и сбежал. И я бы понял, если бы это было сделано из-за трусости. Так нет, это все храбрость! Мне оставалось только благодарить Мерлина, что Гермиона не успела опомниться, как я оставил ее в России, и ныть от того, что я остался совсем один в гриффиндорском гадюшнике.
И пусть употреблять «гадюшник» и «гриффиндорцы» было не совсем обычно, но все же приятно. Как будто от того, что я оскорблю планету, мне станет лучше. А может и правда станет? Я попробовал мысленно унизить всех, кто на данный момент находится в школе, кроме естественно себя любимого, и на душе прям тепло.
Мне нужно было подумать. И я пошел думать в выручай-комнату. Не знаю, почему, но мне показалось, что там будет думаться лучше. Вот только выручай-комната была занята. Но мне было плевать, а потому, через двадцать минут бродилок туда-сюда, и формулирования просьб, я таки ввалился в помещение.
В помещении было пыльно, и полно всякого хлама. Мерлин мой, чего тут только не было. Просто горы ненужных старых вещей, учебников и прочего. Как там говорят? «Если не спросить, никогда не узнаешь. Если знаешь, нужно лишь спросить» – вроде так.
– Harmonia Nectere Passus, – послышался голос откуда-то справа. Что же, посмотрим, кто тут практикует заклинания. Я выглянул из-за угла. Нотт стоял возле Исчезательного шкафа, и долбил по нему кулаком, а рядом на столе сидела Флора Кэрроу и смеялась над ним. – Чертов шкаф!
– Тео, у тебя никогда не получится его починить, – сказала девушка, болтая ногами. – Гестия считает, что Малфой бы с этим лучше справился, – она подкинула вверх яблоко, которое находилось у нее в руке.
– Малфой всего лишь жалкий предатель крови! – прошипел тот, и еще раз ударил по шкафу.
– А ты в таком случае жалкий гомосек! – сказала она и собралась откусить кусок от яблока.
– Стой! – крикнул он, и выхватил яблоко. – Это нужно для проверки. И вообще, ты на чьей это стороне? Или мне написать твоему братику?
– Я ни на чьей стороне, и ты это знаешь, – сказала она. – Кстати, я когда шла сюда, видела Малфоя. Он был чем-то взбешен. Как думаешь, что произошло? Не боишься что он…
– Ну что ты замолкла? Что он узнал, что я избил ег грязнокровку? О том, что она после этого несколько дней была в отключке? Знаешь, я жалею только, что сделал это не палочкой, а руками. Она вообще никому не сказала, кто ее избил. А Малфой даже об избиении не узнал.
Меня охватил ужас и гнев. Мою беременную Грейнджер били! Они били мою Грейнджер, а я об этом ничего не знаю. Первой моей мыслью стало убить Нотта прямо сейчас, одним движением палочки. Идет война и никто меня не осудить за убийство недопожирателяя, но затем в голове начал созревать план.
– Тише, Тео! Даже у стен есть уши. А там где собирается ОД, их еще больше, – ответила Флора. В отличие от своей сестры Гести, Флора была очень проницательной, иногда даже гениальной. Она все видела и слышала. И думала наперед. Гестия же, была копией Амикуса и Алекто, жестоких пожирателей. И странно, что в свои спутницы Теодор выбрал Флору, а не ее сестру.
– Гармония Некъ ере Пасус, – снова зашептал Нотт, и я решил, что сегодня ночью определенно приведу свой план в действие. Посмотрим тогда, как эта птичка запоет. Вот только для моего плана нужен еще один человек. Был бы тут Блейз, ему бы понравилась эта затея, но Забини, мать его, сбежал. И Паркинсон прихватил, говнюк!
И я поспешил к единственному доступному для такого важного дела, искателю приключений. В самом деле, почему бы Поттеру мне не помочь. Он поможет мне сейчас, я помогу ему потом. Тем более Грейнджер его подруга, и он обязан просто отомстить за нее. Я же прав? Друзья же так поступают? Я бы за Панси отомстил!
Но я встал как вкопанный у портрета Полной Дамы. Ну вот, опять. Пароля я не знаю, а она как бы не очень-то разговорчива в прошлый раз была. Но она женщина. И к любой женщине есть свой подход. А к этой тем более. Так, Драко, быстро думай, что она любит. Петь! Ее завывания слышны даже в подземельях! Отлично!
– Миледи… – обратился я к ней, – не могли бы вы меня впустить без пароля? – она взглянула на меня лишь украдкой, и покачала головой. – А как вас зовут? – дама очумело опустила свой взор на меня.
– Я не могу тебе этого сказать.
– Миледи, я вас очень прошу, назовите свое имя. – Я расплылся в мечтательной улыбке. – О, ваш голос так прекрасен! В прошлый раз я заслушивался им, – женщина уже раскрыла рот, как у меня за спиной послышались смешки. Я обернулся. Там стоял Поттер, из-за которого я чуть не подверг опасности свои барабанные перепонки. – Поттер! – гаркнул я, и снова обернулся к Даме. – Мои извинения, но надо идти, у меня срочный разговор с этим идиотом. Поттер, пароль!
– Я не скажу пароль при тебе! – возмутилось очкастое недоразумение.
– О, молодой человек, пароль «английская роза». Проходите, мальчики, – и потрет отъехал в сторону. Я схватил Поттера за рукав мантии и затянул туда.
Гостиная Гриффиндора была пуста. Она была круглой, и ужасно безвкусной. Вся в вычурных красно-золотых тонах. Она переполнена креслами, которые занимают все пространство, и стоят парочка столов. Напротив камина стоит диван (видимо для избранных). В окно видно озеро, что говорит, о том, что наша гостиная находится точно под гостиной Гриффиндора. Восхитительно. Я так рад!
– Чего ты мне хотел сказать? – спросил он, и я, попросив его не перебивать меня, рассказал о подслушанном разговоре. – Черт, это все надо сообщить Дамблдору! Его должны нак….
– О, мой милый Поттер, – прервал его я, – не раньше, чем я исполню маленькую шалость с его психикой и телом. У меня есть план. – Я вкратце я описал свои мысли. – А потом мы, естественно пойдем к твоему обожаемому директору, и расскажем ему о Нотте. Вот только Флору не трогай, – и удивительно, что Поттер со мной согласился.
Я злорадно улыбнулся, глядя на его разъярённое лицо. Первым позывом, конечно, было рассказать все Дамблдору, но потом, после прослушивания я моей затеи, он превратился в самого себя. Такого лезущего на рожон, противного мальчишку. И теперь я понял, почему они раз за разом лезут во всякие передряги. Адреналин в крови зашкаливает, и чешутся от нетерпения руки.
– Кстати, Поттер, где твой рыжий друг? – спросил я.
– Он повез Дафну Гринграсс в Нору. И та девчонка Кети тоже поехала. В этом году там так много девушек. Гермионы только не хватает…
Нет. В норе ее не ждут. Ее ждут здесь. Я и Поттер. И вообще, почему именно сейчас, когда уже все так хорошо, Блейз и Панси сбежали? Гермиона в России. И мы с Поттером на пару. Вряд ли мы станем друзьями. Но этот случай покажет мне, насколько я могу доверять Поттеру. А Поттер мне уже давно доверяет из-за Гермионы.
А потом я предложил Поттеру выпить. Ну, немного так. И он, представьте, согласился. Мы встали и пошли в сторону комнаты моего отца. Это был второй человек, которого я сознательно туда повел.
– Только когда я буду говорить пароль не надо ржать, – сказал я, когда мы подошли к нужной стене. – Его устанавливал не я, и я просто понятия не имею, как его поменять. – Поттер кивнул. – Мой отец узнает об этом!
Как же Поттер ржал. Однажды, Блейз достал непонятно откуда дурман-траву. Мы накурились, и ловили ха-ха от всего, что происходило вокруг. Я нашел целую вселенную в пологе кровати Забини. Панси залезла под одеяло, и кричала, что мы бабайки, и что она костлявая, чтобы мы ее не съели. Но отличился Забини. Он сорвал мою вселенную, натянул на себя, и ушел. А пошел он к комнатам Снейпа. Около его дверей он сел, и сказал, что здесь останется жить, ведь на нем ответственность за вселенную Драконляндия (как он объяснил потом, потому, что открыл вселенную я), а еще он должен охранять усыпальницу Снейпа. Мы еле его оттуда оттащили, потому, что мой темнокожий друг был уверен, что тело мертвого Северуса задумали стащить злые гриффиндорцы для опытов. И когда нас отпустило, мы ржали, как не нормальные. Так вот по сравнению с Поттером сейчас, наш тогдашний ржачь просто жалкий хохот.
Кстати, если мне не изменяет память, после такого дела меня пробило на попить, Панси на пожрать, а Блейза на поболтать. В тот день я выпил столько воды, что два раза отпрашивался из класса, в туалет. Панси съела столько, что потолстела на четыре килограмма. А Блейз чуть не выболтал Снейпу все наши секреты.
Не обращая на смех Поттера никакого внимания, я прошел внутрь. Он зашел за мной, все еще смеясь, и тогда я сказал, что если он не прекратит, лишится бутылки виски. Я открыл отцовский шкаф, и достал оттуда маггловский напиток Dalmore 64 Trinitas. Отец говорил, что просто не помнит, куда он его дел. Он рассказывал, что этот виски стоит почти 15 тыс. галеонов, что в маггловском мире означает около 103 тыс. фунтов стерлингов.
Бутылка уже была открыта, что доказывало, что отец ее пробовал. Он говорил так:
« …Наливаешь в бокал, берешь в руки, и не трогаешь пять минут. Сделай так, чтобы твой напиток нагрелся от ладони, и издавал аромат. Ты почувствуешь тонкий аромат медовой груши и ананаса, черного кофе и горького шоколада. И к тому же дополняют картину запахи манго, персиков и миндаля. А на вкус это просто невероятно. Интенсивный вкус ириса и карамели. А после апельсина и корицы, и именно они надолго еще долго приносят удовольствия твоим вкусовым рецепторам.» [1]
– И только попробуй, Поттер, не насладится этим напитком! – гаркнул я на него, откупоривая бутылку. Да, запах, как и рассказывал отец.
– Мы планировали нажраться, а не наслаждаться насколько я помню! – ответил он. Я закатил глаза.
– По бокалу наслаждения за Гермиону и ее здоровье, а потом будем нажираться.
– Можешь, когда хочешь.
И мы выпили за здоровье Гермионы. А Поттер умеет наслаждаться алкоголем. Готов признать. Он его и понюхал, через пять минут, и пригубил через семь. И вообще. Интересно, кто его научил? Ох, узнай Люциус кого я пою виски, о котором он так бережно хранит воспоминания, убил бы. Поттер виски оценил. А потом мы начали просто пить дешевое огневиски. После того дорогого напитка, это обжигало горло, и не шло. Но мы пили. И пили. Пили. И пили.
Я проснулся в объятиях Поттера и на настенных часах увидел, что уже половина двенадцатого. Вот черт! Наш план может провалиться. Я быстро разбудил своего Поттера, и того стошнило на мои ботинки. И снова завалился спать. Я залил ему в глотку зелье, чтобы он протрезвел, и выпил такое же сам.
– Твою мать, Малфой! Который час?! – заорал Поттер, судорожно, словно слепой котенок, ища свои очки.
– Довольно много, чтобы план накрылся. Просто надо убедиться, что Нотт все еще не спит.
Приведя себя в порядок, и отдав таки Гаррику очки, мы направились к проходу в подземелья.
– Значит так, Поттер, знаешь, где безкартинный коридор? – тот фыркнув, закивал головой. – Заходишь в гостиную, и если его там нет, просишь кого-то передать ему, что его там ждут через полчаса. Если он там есть, просишь придти через час. Смекаешь? – Поттер кивнул. – Пароль «панталоны гриффиндорки».
И я направился к безкартинному коридору. В этом году всего вторая драка тут, хотя мы с Блейзом до осенних каникул устраиваем дуэлей по десять в этом коридоре. А что? Безлюдно, картин нет. Восхитительное место! Я спрятался в нише.
Гулкий звук шагов эхом отдавался в длинном коридоре. Я ждал его. Это отлично, что он меня не видит. Благо у меня внутри не было колебаний. Только предвкушение. Хотя, что-то мне и шептало о том, что Малфои не могут так низко опускаться, чтобы подстерегать кого-то, но Нотт был совершенно другой ситуацией. Этот скользкий тип не стал бы выходить со мной один на один. Он бы пришел с Креббом и Гойлом. Они как безвольные улитки, прикажи, будут действовать. Поэтому, все должно быть особняком. И я ничуть не расстраивался на счет такой подлости и унижения, как подстерегать кого-то за углом. В кодексе Малфоев, четко гласит «Закон №59. Если кто-то посмел прикоснуться к твоему имуществуженщине, в плохиххорошихнезаконных целях, без твоего ведома или разрешения, накажиубей.»
Вот и он, объект моей сегодняшней расправы. Он до сих пор думает, что я не знаю ни о чем. Ошибается Нотт, ой как ошибается...
Когда шаги находились уже рядом с моей нишей, я сделал шаг, и встал лицом к лицу с Ноттом. Его лицо вытянулось в удивлении, но он тут же с ним справился, и безразлично смотрел на меня. Я молчал. Через пару минут, он провел рукой по волосам, волнуется, значит.
– Да, мне говорили, что ты вернулся. – сказал он ровным голосом. – Чем могу быть полезен самому Драко Люциусу Малфою? Кан-кан станцевать? – признак волнения №2 «Глупые, больше похожие на шутки, гадости». Я молчал. И при этом держал маску холодного безразличия. Смотрел четко ему в глаза. Через две минуты в них начала плескаться паника.
– Малфой, ты онемел что ли, я понять никак не могу, – сказал он не дрогнувшим голосом. Я бы прокомментировал или захлопал ему, но моей целью было довести его до трясучки. Подорвать его гребаный мозг. – Черт, Малфой, да скажи уже хоть что-нибудь, не будь рыбой, трупом, не знаю, как тебя еще назвать, – он ослабил галстук, признак волнения Нотта №3.
– Совесть не мучает? – наконец спросил я, и он побледнел
– Совесть? Малфой ты о чем? – я заметил, как у него мелко затряслись пальцы рук. Я снова стал молчать. – Если ты о том, что мне отдали возиться со шкафом, то прости. Я не просил, – он выжидающе посмотрел на меня. Ни один мускул на моем лице не дрогнул. – Блять, Малфой, нихуя меня не мучает, доволен?! – в ответ я зацокал.
– Что же ты, Теодор, матом ругаешься. Это не подобает аристократу, – он вроде бы вздохнул спокойно.
– А знаешь, что еще не подобает аристократу? Бить женщин.
– Малфой, наши отцы довольно часто бьют матерей…
– Грейнджер значит твоя жена? – перебил я его.
– Кто сказал? – спросил он, спокойно, только нижняя губа подрагивала. Признак волнения Нотта №4, и показатель, что он на грани истерики. Я широко ему улыбнулся. – ДА КТО, ЕБАНЫЙ В РОТ, ТЕБЕ СКАЗАЛ, ЧТО Я ИЗБИЛ ТВОЮ ГРЯЗНОКРОВНУЮ ШЛЮХУ?! – заорал он.
– Ты, – просто ответил я, и Нотт со всей дури треснул по стене кулаком. Я заметил, что костяшки пальцев уже сбиты в кровь. Значит у него ничего не получается со шкафом довольно давно.
–И что? Ты меня накажешь? Малфой, ты меня просто поражаешь! Ты собрался собачиться из-за грязнокровки! Ты себя-то слышишь?! – На лице Нотта вдруг не оказалось ни одной эмоции, что в свою очередь взбесило меня ещё больше. Немедля я схватил его за воротник и прошипел:
–Ты думал, что если Грейнджер мне не скажет, то я никогда и не узнаю? Ты ошибся. – Во мне смешались волны ярости, ненависти, злости. Нотт был ошарашен, и так как я уже довел его до полуобморочного состояния, он не смог дать мне отпор. Я толкнул его к стене, но, несмотря на это, он продолжал язвить. Первый признак дикой паники Теодора Нотта.
– Ты, блять, готов меня избить за то, что я побил какую-то гризнокровку? Похвально – похвально… Нет, блять, я понять не могу, ты ее ебешь, это ладно. Все мы чуточку извращенцы, но, блять, драться за нее?! Кого-кого, а тебя в этом образе я увидеть не ожидал. – Я схватил парня за горло, и просто вдавил его в стенку.
– Ещё одно плохое слово в её адрес, Нотт, и ты труп, я обещаю. И никто никогда не узнает, где будет зарыто твоё жалкое тело.
– Припугнуть решил? Браво! У тебя это получилось, я боюсь. – С саркастической улыбкой на лице произнёс парень. Я просто не мог прикасаться к этой гнили, и отшвырнул Нотта на пол. Тот неудачно приземлился, поэтому сильно ударился головой. Нотт прикоснулся к своему затылку, и затем поднес руку к глазам.
– Ты ебаный ублюдок! Ты мне голову пробил! – удивленно сказал Нотт, видимо не ожидая от меня такого.
– Заткнись уже! – сказал я. – Ты сам такой ублюдок, что я еле сдерживаюсь, чтобы не пустить тебе аваду в лоб. Но моя месть не предполагает убийства. Месть – это боль. – Теодор уже вынул свою палочку, но я успел превратить действие своего врага.
– Экспелиармус! – вмиг палочка Нотта была у меня в руках. И я с довольной улыбкой на лице произнёс. – Твои действия такие жалкие, как и ты. И ты со мной согласен. Не буду больше с тобой говорить, пора приступать к делу.
– Сектумсемпра! – В ту же секунду на теле Нотта начали образовываться кровоточащие раны. Я не планировал его бить режущим. Но крёстный летом научил, а я просто не удержался. Нотт не издал ни звука. И во мне внезапно проснулся зверь, жаждущий его отчаянных криков. – Пертификус тоталус! – обездвижил я его, и, соединив в единую точку все свои отрицательный эмоции, кинул в Нотта круциатусом.
Дикий крик Нотта резал слух. Он не мог двигаться, но мог кричать. Последний раз я слышал такой крик, когда тетка Белла пытала магглов в мэноре этим летом. Неужели в ней живет столько же злости, сколько во мне сейчас.
Испугавшись самого себя, я опустил палочку.
[1] – Название, стоимость, описание вкуса и запаха взяты из интернета.
Ждали? Получите, распишитесь!)
====== 26.2 ======
Испугавшись самого себя, я опустил палочку.
Да, это действительно, невероятно страшно. И я восхвалял Мерлина за то, что при посвящении в пожиратели мне не пришлось никого убивать. Я бы просто не смог. И я не представляю, откуда во мне столько злобы и ненависти. Узнай об этом Гермиона, никогда не простила бы.
Из-за угла показался Поттер, его лицо исказилось гримасой ужаса, когда он увидел обездвиженного Нотта на полу в собственной крови. Первый его вопрос был, знаю ли я как снять заклинание и залечить его раны. Естественно я знал. Когда твой крестный Северус Снейп ты знаешь все, и даже больше.
Теперь пришло время начать осуществлять мой маленький план. Мы с Поттером решили, что каждую ночь каникул, будем нападать на Нотта, потом исцелять его, накладывать заклинание, чтобы он не вспомнил о том, как мы его исцеляли и класть спать. Все должно было выглядеть так, словно ему это снится. Мы с Поттером подумали, что так будет очень легко подорвать его психику. К тому же он уже давно на грани нервного срыва из-за Исчезательного Шкафа. Вот только главное теперь не проколоться, ведь на руках у него еще и сбитые костяшки. Если их залечить он может догадаться.
– Только, Малфой, у меня с заклинанием забвения не очень, знаешь ли, – сказал Поттер, когда мы вылечили Нотта.
– Не ссы, у меня все хорошо, – и я наложил на Нотта нужное заклинание.
Когда мы его отвели в спальню мальчиков, и уложили в кроватку, Поттер предложил выпить за успешное начало операции. Я против не был, и остаток ночи мы провели, нажираясь как свиньи. А часов в шесть утра, пьяные, полезли в теплицы профессора Спраут.
Помню, что в ее запасах мы еле-еле отыскали дурман-траву, а вот дальнейшие воспоминания как будто все происходило не со мной. Мы так надымили в теплицах, что до сих пор перед глазами дымок. Одежда вся провоняла. Фу, просто фу. Выйдя на улицу от переизбытка ощущений, мы заблювали весь газон, а потом еще долго ржали. И почему просыпаться в обнимку с Поттером вошло у меня в привычку?!
– Малфой… – прохрипел перегаром мне в нос Поттер. – Убери свою руку с моей ягодицы! Немедленно! – я послушно убрал руку, пытаясь вспомнить, как она туда попала, и тут понял, что моя правая нога, зажата между ног Поттера.
– Очкастик, отпусти мою ногу. Я не твоя рыженькая подружка, – и моя нога оказалась на свободе. – Который час?
– Какая разница, у нас каникулы, – ответил Поттер, и почему-то прижался ко мне.
– Я, конечно, понимаю я весь такой сексуальный и все дела, но ты отодвинься от меня. Тем более нам надо скоро идти за этими твоими хоркусами. – Я оттолкнул Поттера, и сполз с дивана. – Поттер уже десять утра.
– Это восхитительно, Малфой. И ты разбудил меня в… твою ж мать, я завтрак пропустил! – он вскочил, схватил мантию и выбежал в коридор. Браво, скорость отличная!
Я потихоньку побрел вслед за Поттером. Конечно, была мысль пойти принять душ, переодеться, но урчащий живот все-таки отправил меня в сторону большого зала. Вот только, когда я подошел к дверям зала, есть мне, совершенно, расхотелось. За общим столом (так как народу практически не было, стол остался один), рядом с уминающим кашу Поттером сидел Виктор Крам.
На нем были черные брюки, и бежевый свитер. И мне хотелось его удушить. Я сразу так некстати, вспомнил мою ярость в тот момент, когда я увидел их на балу. Меня начало трясти. И он, узнав меня, помахал мне рукой, мол, присоединяйся. Мне стоило огромных усилий не кинуть ему что-нибудь в лоб. Медленным шагом я направился к нему, стараясь успокоить свои нервы.
– Драко Малфой! – сказал он, вставая, и протягивая мне руку. – Очень рад снова тебя встретить! – английский он знал уже намного лучше, чем раньше, но небольшой, заметный только англичанину акцент все же был. Я пожал ему руку. Первая волна ярости уже прошла, оставив за собой лишь холодное равнодушие. – А ты стал еще сдержанней чем был, Драко.
Я сел между Поттером и Крамом, и позвал эльфа, чтобы заказать себе завтрак.
– Что желаете, сэр Малфой? – спросил домовик.
– Слушай, запоминай и не смей ошибиться! – приказал я. – Яичницу из двух яиц, глазуньей. Одну жареную сосиску – бэнгерс. Несколько ломтиков жирного жареного бекона с хрустящей корочкой и три свежих тоста с маслом. И чашку индийского кофе. – Что-то пропищав, эльф скрылся.
– Что, на пожрать пробило? – спросил Поттер, засовывая в рот очередную ложку овсянки. Я уже почти ответил, когда передо мной возник завтрак. Я подумал, что лучше есть, чем разговаривать с Поттером. К тому же, завтрак был просто прекрасен, а кофе по утрам после попойки, и покуривания вообще дело святое, и возвращающее к жизни.
– Кстати, Харри, – ну не удавалось Краму нормально произносить букву «Г», а я то тут при чем? Я ем вообще! – Я не могу найти Хермани, ты не знаешь, куда она подевалась? – При упоминании Грейнджер я напрягся и даже есть прекратил. Крам смотрел на Гарри, и когда заметил мой небольшой ступор, перевел взгляд на меня. – Драко, что с тобой?
– А с какой целью ты собственно интересуешься местонахождением Гермионы Грейнджер? – спросил я, откладывая в сторону столовые приборы.
– Она просто писала мне не так давно. Я совершенно точно знаю, что Хермани не поехала к родителям. С Роном она рассталась, тем более Харри тут. Вот я и искал ее. Давно не виделись. Кстати, она писала, что у нее новый молодой человек. Вы не знаете кто? – Поттер молчал, давая возможность мне побеситься. Я широко улыбнулся Виктору и уставился на него. – Драко, что с тобой? Тебе нездоровится?
– Все хорошо, Виктор. Если честно, то все просто замечательно! Веришь, нет? Вот встречаюсь с Гермионой. Я ее новый парень, да. В школе ее нет. Она уехала. Можешь не спрашивать куда, я тебе все равно не скажу. – Мой словестный поток закончился. Выражение лица Виктора Крама в тот момент я напомню на всю жизнь, честное слово.
– Дааа? – спросил он, когда справился с удивлением. – Странно… – он сделал вид, что задумался, но в его глазах я видел четкую мысль. – Никогда бы не подумал, что Хермани согласится с тобой встречаться! Она тебя даже симпатичным не признавала. Помню, был как-то у нас разговор между поцелуями…
И тут пошел рассказ о том, как Гермиона Грейнджер ненавидит Драко Малфоя. У меня внутри все сжималось, от понимания, сколько же ненависти было у Гермионы ко мне. Странно, что у нас вообще завязалось нормальное общение, не то, что какие-то отношения. Крам так подробно припоминал каждый ее эпитет в мою сторону. Так подробно, словно это было только вчера. А потом болгарин начал мне читать мораль, что Гермиона, мол, сама уехать не могла, а значит, ее заставил я. А раз ее заставил я, значит то, что она говорила обо мне правда. В общем, речь Крама была связной, познавательной и не лишенной смысла. И если бы я был Роном Уизли, то эта речь конкретно опустила бы меня с небес на землю.
– Спасибо! – прервал я его. – Но мне надоело слушать это.
А потом я встал и вышел. На какой-то момент мне показалось, что на лице Крама промелькнуло торжество, но я не стал дальше об этом заморачиваться. Я направлялся в выручай-комнату, отчасти в надежде отдохнуть, отчасти застать там Нотта. Мысль о комнате отца отпала мгновенно, ибо надираться из-за речи Крама было бы не достойным Малфоя. Тем более пить в одиночестве – первый шаг к алкоголизму. А я же не алкоголик? Или нет?
И все-таки меня посетила мысль, о том, что это будет самое сложной задание в моей жизни, не покидала меня. Ну почему я не мог просто не влюбиться в Грейнджер и не убить Дамблдора? А ответ был. Я не убийца. А Грейнджер вообще бонус моей жизни.
Дамблдор – чокнутый. Вспомнил я слова Маркуса Флинта в первый день моего пребывания в Хогвартсе. И слова Снейпа, что наш директор гений, но с тараканами, побольше акромантулов. Я еще тогда задумался, что же это за тараканы такие? А теперь понял. Дамблдору доставляет неизгладимое удовольствие вмешиваться в судьбу. Вот он и свел меня, Поттера и Крама в одну команду. И, да простит меня крестный, но я придержусь мнения Флинта, Альбус Парсеваль Вульфрик Брайан Дамблдор просто чокнутый.
У выручай-комнаты, я остановился. Она снова была занята, и, побродив мимо нее я, снова откопал в уме правильную просьбу, чтобы быть впущенным.
Тот же самый хлам и пылища. Я еле сдержался, чтобы не чихнуть, и снова услышал голоса. Только в этот раз велся простой диалог, и никто не пытался починить шкаф. Я тихо прошел на голос. Нотт снова разговаривал с Флорой Кэроу.
– … а потом он запустил в меня круцио. Я просто корчился на полу, и не мог пошевелиться. А потом, представляешь, я проснулся! – Нотт говорил с бесстрашным выражением лица, а руки были убраны в карманы. Девушка же снова сидела на столе, болтала ногами, и на ней было ярко-желтой платье в лучших традициях Луны Лавгуд. – Фло, у меня все тело болело так, словно я действительно попал под круцио. Но понимаешь, на мне не было ни царапинки, кроме тех, что нанес себе я сам, – девушка задумалась.
– А ты не думаешь, что Малфой действительно пронюхал про избиение, и таким образом тебе отомстил, внушив, что это был сон? – я готов был аплодировать Флоре стоя. Так вот почему Нотт выбрал в свои спутницы именно ее! Я и забыл совсем, что Флора Кэроу гений. Если бы она еще и хотела учиться, то Грейнджер, да простит меня эта женщина, нервно покуривала бы в сторонке.
– Нет, это исключено. Я шарился в голове все утро. Понимаешь? – и тут уже я почти аплодировал себе. Это ж надо так идеально наложить заклинание. Просто perfecto! Нельзя быть таким гением. Эх, какой талантливый черный маг пропадает! – Фло, у тебя еще предположения?
– Не знаю, Тео. Может, ты винишь себя. Или это Грейнджер наслала проклятие?
– Но почему именно сейчас?!
– Теодор Нотт! Я тебе не маггловская справочная служба! Я не знаю ответов на все твои вопросы, идиот…
Не став слушать дальше их брань, я тихо вышел из комнаты, и отвесил ей низкий поклон, уже находясь в коридоре. Надеюсь, комната это оценит.
Я решил тот час найти Поттера и напиться с ним в честь успешно выполненного плана, хотя тот только начинался, и нам предстояло еще целую неделю издеваться над сознанием Нотта. Это было так весело, что если бы я не был Малфоем, то определенно прыгал бы от эмоций, переполняющих мою извращенную милую головку.
Поттер все еще сидел в большом зале и что-то увлеченно читал, под пристальным взглядом Крама. Видимо ему доставляет удовольствие смотреть, как кто-то читает. Сам, наверное, не умеет! Я вальяжно подошел к Поттеру, взял его за шкирман, и оторвал от чтения.
– Шалость удалась! – сказал я, и ухмыльнулся.
Тем вечером, уже поддатые, мы с Поттером раскуривали дурман-траву прямо в теплицах мадам Спраут. Той не было в школе, а потому, она никогда об этом не узнает. Нет, женщина, конечно, заметит пропажу, но нечего не докажет. Все воруют это замечательное растение.
– Дракон! – обратился ко мне Поттер, после очередной затяжки.
– Я слушаю тебя, очкастое недоразумение.
– Неее, Малфой, ты меня не понял. Дракон! – и он указал на потолок, туда где уже минут двадцать розовым облаком танцевал радужный пони. – Ты видишь этого дракона? – я покачал головой, и объяснил, что это всего на всего пони. – Нееее, ты что? Это дракон. По-любому. – Я снова перевел взгляд на пони. Ну, вот же ножки, голова как у лошади. Где тут Поттер видел дракона?! Я взглянул на избранного как на идиота. – Малфой, если это пони, то я японский ежик. – И тут вместо поттеровской головы я увидел голову ежа. Ужасное зрелище, честно говоря. У него еще вместо глаз щелки такие.
– Поттер, ты еж. Это все-таки пони! – гриффиндорец оглядел себя, желая убедиться в моих словах.
– Да! – сказал он после раздумий. – Я определенно еж. А там определенно пони.
А потом свершилось чудо. Та вселенная, которую я когда-то нашел в пологе кровати Забини, внезапно перебралась на мантию Поттера. Хотите, верьте, хотите, нет. И жители этой вселенной пели мне дифирамбы, что я их снова посетил. И кричали мне «Славься Малфой!». Это было восхитительно.
