Текст книги "Shattered (СИ)"
Автор книги: Molly Weasley
Соавторы: ,
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)
И без того тебе принадлежало.
Тебе, мои друг, не ставлю я в вину,
Что ты владеешь тем, чем я владею.
Нет, я в одном тебя лишь упрекну,
Что пренебрег любовью ты моею.
Ты нищего лишил его сумы.
Но я простил пленительного вора.
Любви обиды переносим мы
Трудней, чем яд открытого раздора.
О ты, чье зло мне кажется добром.
Убей меня, но мне не будь врагом!
В. Шекспир, сонет 40.
Уже в моей комнате, Гермиона тихо посапывала на моем плече. Время было около шести утра, и за окном еще было темно. Ноябрь давал о себе знать.
Тихо переложив Гермиону с плеча на подушку, я взял свои вещи и вышел из комнаты. Раз отец зовет, я должен ехать. Одевшись в гостиной, я пошел к подземельям. Надеюсь, Снейп не собирается отпускать меня в Мэнор одного. И, когда подошел к кабинету декана, оказался прав.
– Я кажется, сказал утром, но не уточнял, что в шесть, – сказал мужчина, когда я подошел к нему.
– Ну что вы, я с детства помню ваше особое пристрастие конкретно к шести часам утра, профессор, – зельевар мечтательно улыбнулся, видно вспомнив былые времена, и мы зашагали в сторону кабинета директора.
Глаза Дамблдора были печальны. Тоже мне страдалец нашелся. Сочувствовать не надо. Надо участвовать. Мог бы, и отказать отцу и не отпускать меня домой. Хотя, прогуливать уроки я любил так же сильно, как Грейнджер любила их посещать.
Грейнджер. Она наверное убьет меня по возвращении. Убьет за то, что я оставил ее одну. Мерлин, до каникул две недели, неужто отец не мог подождать? Видимо не мог. Может прийти и сказать «прости отец, у меня сегодня неблагоприятный день для принятия метки»? И схлопотать «круцио» по хребту.
Метка. Как бы Грейнджер меня не возненавидела за нее. Золотая девочка и жалкий пожиратель. Отличная парочка, нечего не скажешь.
Снейп шагнул в камин, высыпая летучий порох, и зеленое пламя поглотило его. В поместье может попасть лишь званный или желанный гость. Или член семьи. Родовая магия – штука сложная. Я уже шагнул в камин, но голос Дамблдора меня остановил, не успел я и сказать слово менор.
– Драко, помните, вы всегда можете обратиться ко мне за помощью. И говорить мисс Грейнджер о своих переживаниях не слабость. – Он смотрел на меня из под очков, и на секунду я почувствовал сильное желание всем с ним поделится. Но только на секунду. Потом я, поглощенный пламенем, оказался дома.
Первым, что я увидел, было лицо мамы. Она гордо подошла ко мне и крепко обняла. Такой родной запах океана. Мама.
– Сынок, прости меня, – тихо сказала она, – мы с отцом нечего не смогли сделать. Темный лорд хочет сделать тебя самым юным пожирателем, – и я поверил ей. За столько лет проведенных в обществе аристократов, я понял, что верить можно только ей. Лишь она не врала мне ни разу в жизни.
И тогда мама повела меня в зал приема. Когда я был маленьким, тут проходили великолепные по своей красоте балы; сейчас же это было мрачное помещение больше напоминающее дорогу к эшафоту. Видимо для того, чтобы сделать из меня пожирателя, Лорду надо устроить шоу. И чтобы на это смотрела Мерлинова куча пожирателей смерти.
– Здравствуй, Драко, – спокойным ровным голосом сказал безносый ублюдок, – ты, вероятно, знаешь, зачем мы здесь собрались? – и тут я почувствовал, что в мой мозг начинают врываться. Спасибо дяде Северусу, барьер у меня стоял всегда. Но если я захочу, он может стать нерушимым. Тянулись минуты, и вдруг красноглазый расхохотался, и мне впервые за пребывание на «эшафоте» стало страшно. – Ты прекрасно владеешь оклюменцией, юный Малфой. А теперь подойди ко мне.
Я подошел, и Лорд приказал мне встать на колени. Какое унижение. Он схватил мою левую руку, задрал рукав рубашки, и начал читать заклинание. Боль в предплечии становилась невыносимой, и перед глазами начала мелькать моя жизнь. Прошлое и будущее. И Грейнджер.
И если бы в этот момент меня попросили написать историю, я бы написал роман. О нас с Гермионой. В нем не было бы философии и глупых фраз о любви. Были бы мы, и наша физика. Это был бы бессвязный бессюжетный бред. Но это были бы мы.
Когда в голове полная неразбериха и путаница во времени. В этой истории Гермиона была бы самой счастливой на свете, а я был бы счастлив от ее счастья. Был бы и Дамби и Волди, но они были бы на самом заднем плане, на каком только могут быть такие значительные персонажи. И в моей истории Драко никогда бы не сделал больно Гермионе. Никогда бы не назвал ее грязнокровкой.
Если бы меня попросили написать мою жизнь, я бы все сделал по-другому. Тогда, в первый год, на платформе, я бы просто подошел к ней, и познакомился. При знакомстве с Поттером я бы сделал все правильно, а не так, как учил отец. И сейчас я бы я не стоял здесь и не принимал метку. Я был бы в Хогвартсе с Гермионой, и прижимал бы ее к себе.
И к концу жизни у нас было бы двое детей. Мальчик и девочка. Алиса и Скорпиус. Скорпиус играл бы в квиддич, и женился бы на дочери Уизли. А Алиса играла бы на рояле, и вышла замуж за сына Поттера. А крестным отцом стал бы дядя Северус.
Если бы меня попросили написать книгу о войне с Волди, я бы назвал ее «Гарри Поттер и …» было бы семь книг и восемь фильмов. И у меня, безусловно, был бы псевдоним. И в этих книгах мы с Гермионой никогда бы не были вместе. Я бы до последнего скрывал свои чувства. Тайну о любви унес бы с собой в могилу. А самое главное я был бы трусом. Не боролся бы против отца все лето, а стал бы пожирателем. Стал бы вторым Люциусом. Возможно даже наследником Волон-Де-Морта.
Но только одно в этих книгах осталось бы неименным. Я бы безумно, бесповоротно, до смерти любил бы грязнокровку Гермиону Грейнджер. Но никогда бы она не узнала о моих чувствах.
Но моя реальность такова, что Гермиона любит меня, а я через секунду стану пожирателем смерти.
Одна гребаная секунда, и как бы я не хотел дорога к Грейнджер мне закрыта. Одна гребаная секунда, и я стану таким же, как все вокруг. Одна гребаная секунда, и моя жизнь сломается. Одна гребаная секунда, одно гребаное слово, в этом гребаном заклинании, и вот эта гребаная метка у меня на руке.
Все. Теперь это точно конец. Я медленно поднялся с колен.
– Тебе есть что сказать, Драко? – прошипела Белла, выкрадываясь из толпы пьяной, раскачивающейся походкой.
– Ну я вообще-то думал мы тут собрались отметить нашу с Панси помолвку, – сказал я, трясясь от страха. Страх просто сводил меня с ума.
– А ты смел, Драко. Или глуп. Но это не важно, главное, что помолвки с Паркинсон не будет. Панси не будет принимать метку. А значит она не ровень тебе. Верно? – темный лорд смотрел на меня выжидающе, а у меня подкашивались ноги. Надо было что-то ответить. Но с губ срывалось лишь шипение. Сзади послышались смешки.
– Да куда уж ей до меня, – сказал я громко и уверенно. Но в пустоту. – Простая смертная, – слова были пропитаны сарказмом.
– Уведите его, – сказал лорд, и мама, схватив за руки, увела меня.
Я не помню, как дошел до комнаты и уснул. Проснулся я только в три часа ночи. Получается, я проспал около восемнадцати часов. Мама сидела около меня и плакала. Но Малфои не плачут! Мама подняла на меня взгляд, и словно прочитав мои мысли сказала:
– Да, сынок, Малфои не плачут. Они рыдают. От безысходности. Прости меня, Драко. – Я начал говорить, что она не виновата, что все это лишь стечение обстоятельств. А она плакала. Я говорил ей, что люблю, и готов был убить самого себя, ведь она плачет из-за меня. Но потом её внезапный вопрос совершенно сбил меня с толку. – Драко, скажи, а та девочка, которую ты любишь, она магглорожденная, да? – У меня волосы на голове встали. Откуда? Вот откуда она об этом знает? Я отрицательно покачал головой. – Милый, даже если твоя девушка будет магглой, я приму это. А про отца забудь. Знай, у тебя всегда есть выбор, – потом ее взгляд упал на мою левую руку, где красовалась метка. – Ну или почти всегда, – с этими словами она встала и вышла из комнаты. А я снова провалился в тревожный сон.
Я проснулся снова. За окном было темно. Ну и сколько я спал? Голова была чугунной. Мысли не поддавались. Тело ломило, тряслись руки и коленки. И было невыносимо холодно, хотя воздух в комнате был душным.
– Винтер! – позвал я тихо, и в комнате с громким хлопком появилась старая эльфиха; одетая в чистую, накрахмаленную белую простынь, которая смотрелась как платье. Винтер воспитывала меня с трех лет. Правда, раньше её звали Хоуп, но уж очень я любил зиму. К тому же с детства я любил чистоту, и заставлял Винтер стирать одежду раз в неделю. Мои эльфы, мои правила. И она была самой чистой эльфихой в доме.
– Молодой хозяин звал Винтер? – прокряхтела она.
– Говори тише. Во-первых, мне холодно. Во-вторых, какой сегодня день? В третьих… Я пить хочу!
– Мистер Драко, у вас лихорадка, поэтому вам холодно. Ваш папенька, господин Малфой, говорит, что вы маленький упрямый засранец…– тут она начала бить себя, приговаривая, что нельзя говорить плохо о хозяевах. Но я быстро ее успокоил, что слова Люциуса передавать можно. – Мастер Люциус сказал, что темный знак не приживается на молодом хозяине. И пока тот не смирится, темный знак будет убивать молодого хозяина. А воды Винтер сейчас принесет,– и эльфиха растворилась в воздухе.
Значит, я так и буду мучиться, пока не смирюсь. Что ж, значит я сдохну. Вот только ни Нарцисса ни Гермиона мне этого не простят. Гермиона! Я даже не сказал ей, что ухожу! Она там, наверное, с ума сходит! Вот черт!
Как только я подумал о Грейнджер, лихорадка начала отступать. Неужели… о, Мерлин, это жертва! Я приношу себя в жертву ради Грейнджер. Обрекаю себя на жизнь пожирателя.
Тут в комнате снова появилась Винтер со стаканом воды. И промямлила, что забыла сказать, что я спал два дня, но теперь молодому хозяину лучше, и она должна позвать мастера Люциуса, и снова растворилась в воздухе. Я залпом осушил стакан, который она поставила мне на тумбочку. Стало еще лучше. Но ненадолго. Дверь с грохотом открылась и ударилась о стену. В комнату вальяжно ввалился отец.
– Как самочувствие? – спросил он нарочито официально.
– Пока ты не зашел, было намного лучше! – заявил я. Он уселся в кресло, в котором сидела до этого моя мать, и начал криво, но самодовольно улыбаться. Меня передернуло от отвращения.
– Ты должен убить Дамблдора.
– Я смотрю, ты отец шутки шутишь. Убить Дамблдора. Ты еще скажи, что мне нужно починить исчезательный шкаф, что мы видели в «Горбине и Бёрке», – я начал истерично смеяться. Дамблдора я, конечно, не люблю, но и убивать его не собираюсь. А красноглазый ублюдок не заставит меня стать убийцей.
– Нет, починить шкаф поручено твоему однокурснику Нотту. – Я заявил, что убивать Дамблдора не буду, и отец схватил меня за грудки. – Ты разве не понимаешь, что это наш шанс восстановить доверие? Поттер не выиграет, он всего лишь мальчишка! А мы должны быть на стороне победителя. Запомни, щенок, я знаю каждый твой шаг в Хогвартсе. Знаю где, когда, с кем и о чем ты разговариваешь. И даже знаю, кто тебе снится по ночам. Убей Дамблдора до летних каникул. Иначе я… – он отпустил меня и с хитрожопой улыбкой вышел. И уже когда дверь почти закрылась, он просунул голову в щель и сказал, то от чего я едва не поседел. – Иначе, я убью твою грязнокровку! – В уже закрытую дверь полетела ваза. Стихийная магия мне всегда очень хорошо давалась.
Ребятки, милые, если среди Вас есть те, кто читает меня постоянно, и ждут выхода новых глав,черканите пару строк, чтобы Автор знала, что не пишет все в пустоту:*
С Любовью Molli:*
====== 21 ======
Не успела я проснуться, как меня вывернуло наизнанку. О, Мерлин! И угораздила же меня отравиться. Вот только интересно, чем? Мадам Помфри сказала, что отравление она вылечила, но меня все равно продолжает тошнить. А на траву в этом зелье, у меня видимо аллергия. И произошел гормональный сбой, ведь месячные не просто так задерживаются на три недели, верно? И на почве гормонального сбоя у меня частые перемены настроения.
Довольная своими рассуждениями, я вернулась в спальню, откуда скоропостижно удалилась. Взглянув на часы, поняла, что проспала чары и УЗМС. А через двадцать минут у меня зельеварение, и если я опоздаю, Снейп меня покарает. Интересно, почему Драко меня не разбудил? Ну, я ему вставлю по полной.
Спеша на урок, я думала, почему у нас с Малфоем каждый день что-то случается? Постоянные ссоры и недопонимания. Идеальные отношения с любимым человеком я представляла себе не так. Но меня все устраивает. Я слишком сильно люблю этого поганца, чтобы обращать внимания на внешние раздражители в виде ссор.
На зелья я успела. Вот только Драко на уроке не было. А посему я уселась с Гарри. Мы официально помирились, и решили не обращать внимание на Рона, который прожигал нас ненавидящим взглядом. Но я видела как Гарри тяжело. Рон был нашим другом с детства. Но он очень изменился. Он предал нас с Гарри. Теперь нас двое.
– А что, твой ненаглядный не почтит нас своим присутствием, а? – прошептал мне Гарри, за что Гриффиндор мгновенно лишился десяти баллов. И мы, не сговариваясь, решили отложить этот разговор до обеда. А в это время я выяснила, что Малфоя со вчерашнего дня никто не видел.
– Северус, вы не знаете, куда делся Драко? – спросила я у зельевара после обеда. Тот посмотрел на меня с сочувствием, и отрицательно покачал головой. И я отчаялась. Панси и Блейз тоже не знали о его местонахождении. До самого вечера Блейз, Панси и Астория успокаивали меня, что он не ушел бы просто так, и что скоро вернется.
А на ужине меня снова стошнило, как только я съела помидорку. Драко не любит помидорки. И я снова разрыдалась. Теперь меня успокаивал весь Слизерин. Паркинсон настоятельно упрашивала меня сходить в больничное крыло, мол, тошнота не бывает просто так. Я ссылалась на отравление. Мы ведь еще утром выяснили, у меня отравление.
Насидевшись в библиотеке, и прочитав пару книг, не поняв из них ни строчки, я отправилась спать. Если не удовлетворяют книги, надо забыться. Пить я не хочу, значит, нужен хороший крепкий сон. Уснуть в своей комнате не получалось. Всегда боялась спать одна. В комнате Малфоя все напоминало о владельце, и там уснуть я тоже не смогла. И тогда я решила пойти к Джинни.
Маленькая рыжеволосая непоседа приняла меня с распростертыми объятиями. Только тогда я уснула крепким, но тревожным сном. Проснувшись с утра от кошмара, я прошмыгнула в ванную комнату и там расплакалась. Но, не проплакав и двух минут успокоилась. Все слезы я вылила еще вчера.
На свежую, выспавшуюся голову, я поняла, что все мои волнения напрасны. Вероятно, Драко надо было домой. Тем более он обещал разорвать свою помолвку с Панси. И я уже собиралась выходить из ванной, как рядом с зубными щетками увидела коробочку с маггловским тестом на беременность. Моча ударила мне в голову, и я его прошла.
Но результата увидеть мне не удалось, ибо Джинни подняла панику, куда это я делась и, кинув тест под раковину, я выскочила из ванной.
– Гермиона, что ты там так долго делала? Мы уже думали, что ты покончила с собой. Ты не переживай. Может быть, Драко уже вернулся. Он не оставит тебя надолго. Ты же знаешь, – сказала будущая миссис Поттер когда я выползла из ванной. – Завтрак скоро, иди, приведи себя в порядок.
Я шла по замку в пижаме, и было стыдно и страшно кого-то встретить. Но на моем пути никто не встал, и я без проблем добралась до комнаты. И только когда я начала принимать душ меня охватила дрожь. Зачем? Ну зачем я сделала тест? Но он будет отрицательным. Он ведь должен быть отрицательным.
Я взглянула в зеркало на свой живот. Там нет ребенка. Он слишком мал, что бы там кто-то был. И довольная своими мыслями я выключила воду, и пошла одеваться.
За окном занимался рассвет. Светлеет в этом году довольно поздно. Даже природа чувствует надвигающуюся войну. Волан-де-Морт набирает силу. Близится тот момент, когда какая-то сторона падет. Драко нужно сделать выбор.
Завтрак прошел относительно хорошо. Если бы не статья в ежедневном пророке. Когда Гарри ее прочитал, то пулей вылетел из зала.
«Этой ночью тот-чье-имя-нельзя-называть начал открытую войну за власть. Если еще этим летом он пытался захватить министерство магии, через своих подчиненных, то теперь он пойдет на министерство сам.
Сегодня ночью отряд Пожирателей Смерти напал на населенный магглами пригород Лондона. Были убиты четыре семьи, дети которых волшебники, и сейчас находятся в Хогвартсе. Одна из убитых была волшебница. Пятая семья пропала без вести.
Имена убитых:
Лиззи Ринг
Ванесса Ринг
Натан Ринг
Элли Финч-Флетти
Лорен Финч-Флетти
Ариандна Финниган
Гейб Финниган
Эдмунд Криви
Дейзи Криви
Имена безвести пропавших:
Джейн Грейнджер
Вильям Грейнджер»
У меня отлегло от сердца. Еще летом я изменила память родителей, и отправила их жить в Австралию, подозревая, что однажды за ними придут. И вот этот день свершился. И было не так больно, от того, что они меня не помнят. Пусть не помнят. Но будут живы.
На истории магии, спаренной со слизерином, ко мне подсела Кети Селмон. Она долго на меня смотрела, а потом заговорила.
– Ну как, больше не тошнит? – я сказала «нет». Она еще какое-то время на меня посмотрела, а потом кинула мне в лоб вопрос, от которого у меня мурашки по коже пошли.
– Ты Драко любишь? – я какое-то время открывала и закрывала рот, а потом уверенно кивнула. – Это хорошо. Потому, что он как никто другой достоин твоей любви. Пару лет назад он рассказывал мне о тебе в пьяном бреду. Он ни назвал, ни имени, ни фамилии. Он не сказал мне, как ты выглядишь, и где вы познакомились. Я помню, как ласково она произносил «она». Хотя, толком щас и не вспомню, что точно он говорил. В первый и последний раз я видела Драко Малфоя таким. Влюбленным, нежным, положительным. И если бы на утро он вспомнил, что рассказал мне о своих чувствах, уверенна он либо убил бы меня, либо наложил «Обливейт». Я не собираюсь убеждать тебя, что он злючка-колючка только на людях. Нет, он такой по-жизни. Просто с тобой он другой. При мыслях о тебе – он другой. В первый день в Хогвартсе, я сразу поняла, о ком он мне говорил тогда. Сразу поняла, что это ты. То как он смотрел на тебя. Не обольщайся, там не было ни вселенской любви, ни яркого света. Просто… они были другим, вот и все. Так он смотрит только на тебя. – Я смотрела на Кети Селмон, наверное, в самом глубоком шоке в своей жизни. Мозги плавились, и ныло под ложечкой.
– Ты так хорошо знаешь Драко? – спросила я хрипящим голосом. Она широко улыбнулась и кивнула. А спустя несколько минут попросила рассказать о Молли Уизли. Сказала, что Фред хочет познакомить ее со своей мамой. – Ну… что я могу тебе сказать? Ей однозначно не понравятся твои волосы и худоба. Хотя ей нравятся практически все. Надо только быть хорошим человеком, и никуда не влипать. Вот знаешь, несколько лет назад, был слух, что мы с Гарри, – я кивнула в сторону моего друга, который спал на соседней парте, – в отношениях. Миссис Уизли была то ли рада, то ли нет, я не поняла. Но на самом деле, я тогда была с Виктором Крамом, и она на меня обиделась. Хотя и делала вид, что все замечательно. Но когда я встречалась с Роном, она была в не себя от счастья. А вот Флер ДеЛакур ей не нравится. Хотя она помолвлена с её сыном. Теперь даже не знаю, как она ко мне относится …
– Ну, если я ей понравлюсь, то обязательно узнаю, как она к тебе относится, а заодно и переубежу ее если что. Потому, что твой Уизли мудак, знаешь ли. Представляешь, он пришел вчера ночью к Дафне Гринграсс! Даже представить не могу, что она в нем нашла.
– Думаю, что Молли не будет в восторге от того, что её милый маленький Ронни встречается с такой, как Дафна.
Зазвенел колокол, и я, предоставив Кети самой себе, пошла к подземельям, дабы облегчить жизнь какому-нибудь факультету. У меня свободный урок и я иду пить чай к Северусу.
У кабинета зельеварение толпился уже знакомый седьмой курс ревенкловцев. Я уже третий раз срываю им урок своим чаем. Увидев меня, Снейп пробормотал что-то вроде «по крайней мере, они мне класс не взорвут» и показал пальцем на дверь, за которой скрывалась гостиная в стиле «я одинок, я люблю читать». Комната была маленькой. Справа при входе были книжные полки, посреди которых стоял камин. Напротив было два кресла и столик (к слову второе кресло появилось после нашего первого чаепития). А сзади кресел стоял стеллаж с зельями. Их было столько, сколько я не видела ни разу в своей жизни.
Пока я ждала, чтобы профессор дал задание ученикам, и присоединился ко мне, взглядом я наткнулась на письмо, с фамильным гербом Малфоев. Хотя я не уверенна, что это именно их герб, но все же! Я вскочила со стула и схватила пергамент. Подпись «Люциус». Точно Малфой! Я начала читать.
«Здравствуй, друг мой Северус!
Я надеюсь, ты находишься в добром здравии. Ибо Темный Лорд набирает сторонников. Сторонники ему сейчас жизненно необходимы. Наш предводитель готовится к решительным действиям.
Ты замечательный шпион, Северус. Темный Лорд ценит тебя. Более того, он тебе доверяет. Не подведи же его…»
Не решившись читать дальше, я оторвала глаза от письма. Меня охватил жгучий страх. Значит, Гарри не ошибся. Дверь сзади хлопнула.
– Гермиона, вас не учили, что читать чужие письма дурной тон? – голос был спокойный, но я почувствовала, что он зол. Напряжение витало в воздухе, и я, набравшись смелости, повернулась к нему. Из глаз брызнули слезы, письмо вылетело из рук, и я осела на пол, облокотившись на стеллаж с книгами. Сильно кружилась голова, и начало подташнивать. Снейп бросился ко мне. – Сколько вы прочли? – я глотала слезы и качала головой. Жилка на виске отбивала ритм всего из одного слова «пожиратель-пожиратель– пожиратель…» – Гермиона, я спрашиваю, сколько вы прочитали?
– Вы пожиратель! – выдавила я. Хотелось кричать, но от страха, что я рядом с настоящим пожирателем смерти, приходилось только шептать. – Вы верны Волан-Де-Морту. Он вам, черт возьми, доверяет! Да вам и Дамблдор доверяет. И я! Вашу мать, да вы коварный тип! – он спросил, что еще я прочитала, и я вдруг осмелела. – А ЭТОГО МАЛО?! – проорала я. Снейп опустился рядом со мной, и тоже облокотился на стеллаж. Посидев чуть-чуть, он достал из кармана голубой платочек с инициалами Л.Э. и протер лоб.
– Я шпион, мисс Грейнджер. Но не на той стороне, о которой говорил Люциус. Я шпионю для Дамблдора и всего ордена Феникса. И уже много лет.
– Почему я должна вам верить?
– У вас нет причин мне верить. О Веритасеуме не заикаюсь, ибо уже давно пью противоядие. Темный лорд тоже его любит, знаете ли. – После этих слов он замолчал. Я тоже не спешила что-то говорить, просто потому, что не верила ему. А потом он сделал глубокий вздох, и начал быстрый сумбурный рассказ. Половину слов он глотал, но мне кажется, я поняла бы его и без слов. Снейп рассказал о своей любви. О Лили-в-девичестве-Эванс Поттер. Рассказал о том, как потерял её, назвав грязнокровкой. Как умолял Реддла не убивать Лили. И как обратился к Дамблдору. И о том, почему встал на сторону Реддла. Почему потом поменял. Сказал, что из-за одной единственной грязнокровки, все остальные стали для него равными. Как из-за одной грязной крови, вся остальная кровь стала только жидкостью поддерживающей жизнь организма. И о том, что пусть Гарри и вылитый отец, глаза у него Лили. – Лили уже было не вернуть. Так же как и моих взглядов.
– А почему вы не уйдете от Темного Лорда? Ведь он не сдержал обещания, и убил Лили, – и тут Снейп как будто вспомнил, что я все еще нахожусь в комнате.
– От Темного Лорда нельзя уйти, мисс Грейнджер. Разве что в загробный мир. И как я уже сказал, мои взгляды изменились. – Я отрицательно помотала головой, мол не понимаю. – Вот представь Драко. Как думаете, он стал бы бороться за истребление всех магглорожденных? Ты сама магглорожденная, Гермиона! Он слишком вас любит, чтобы убивать таких как ты! – у Снейпа была тихая истерика. Голос был спокоен, но речь сбивчива, и он постоянно скакал с «вы» на «ты». Я встала, нашла в его запасах успокоительное зелье, и протянула его. Снейп выпил зелье, незадумываясь. И уже через несколько секунд удивленно посмотрел на меня, будто осознавая, что сейчас сказал. Я не стала усложнять ему жизнь, и просто вышла из помещения. Оказалось, звонок прозвенел еще во время его рассказа.
У кабинета ЗОТС на меня налетела Джинни. И начала тыкать мне в лицо тестом, который я на горячую голову прошла сегодня утром. И у меня чуть не остановилось сердце. Она что-то говорила, но из-за звона в ушах, от только что пережитого шока, из-за речи Снейпа, все её слова прошли мимо моих ушей.
– Гермиона! – рыжая пощелкала пальцами перед моими глазами. – Ты меня вообще слушаешь? Я спрашиваю, зачем ты брала мой тест? У тебя задержка? То, что тебя тошнит, я уже видела, но ведь… Подожди, ты спала с Малфоем?!
– Да, Джинни. Я не знаю зачем брала тест. Что он показывает, Джинни?
– Отрицательный, не переживай! У тебя ЗОТС со слизерином? – у меня был спаренный с ревенкло. Что я и сказала девушке. Она пожелала мне удачи, и я отправилась на урок.
Не взирая ни на что, в этом году нашим преподавателем стала Тонкс. Сейчас никого не волновало, кто учит их детей, главное чтобы не пожиратель. Люпин конечно не хотел её пускать, но что ж поделаешь? Она отлично обучила нас невербальным заклятием, но мы все равно в начале каждого урока тренировались. Тонкс говорила, что в войне это будет очень важно. А потом помогала некоторым с окклюменцией, но слабоватенько. Гарри говорил, что Снейп намного сильнее.
Устав, я отпросилась у Тонкс, и вышла из класса. Что-то я быстро устала. Я уселась по-турецки на широкий подоконник, и стала смотреть в окно. Но тут к моему горлу приставили палочку, и меня сковал страх. Ибо свою я оставила на столе в классе.
– Что, грязнокровка, устала? – прошипел противный бас мне в ухо, а сзади него два других дружно загоготали. Это был Теодор Нотт и его дружки. Похоже Кребб и Гойл. – Слышал, твои родители без вести пропали? Похоже их вообще стерли с лица земли. – В какой-то мере он был прав. Джейн и Вильяма Грейнджер для них самих больше не существовало. Они испарились. – И тебя тоже сотрут. Сбежал твой Малфой. Оставил одну. Потому что он наигрался с тобой. Ему больше не нужна такая сука как ты. Рыдай, тварина. Если Малфой завтра не вернется, то послезавтра ты сдохнешь, гребая тварь.
– Это ты послезавтра сдохнешь, гребаная тварь. – Он что-то проревел, схватил меня за шкирку, и стащил с подоконника. Я упала на пол. Он взял меня за грудки, поднял, и прижал к стенке. И я уже жалела, что вышла из класса. – Отпусти меня, болван. Ты не боишься испачкаться о грязнокровку? – Я схватила его за щеки руками. – Ты будешь весь грязный! Ты заразишься моей грязнокровностью. – И тут он мне сильно ударил кулаком в скулу, так, что я отлетела.
– Ты ответишь за то, что облапала меня своими грязными лапами, тупая шлюха! Малфоевская подстилка! – и он ударил меня ногой по ребрам. Боль была жуткой, но я даже не пискнула. – Поднимайся, сука. Я сказал, поднимайся! – я встала. – Подойди ко мне, – и я подошла. Подошла и смачно плюнула ему в лицо. Он побагровел от злости. И начал открывать и закрывать рот. А топом ударил меня по щеке. Затрещину было слышно, наверное, на весь Хогвартс. Я ударилась головой о стену, и сползла вниз. Я решила притвориться мертвой, или хотя бы потерявшей сознание. Лишь бы только Нотт отстал.
– Кажется, ты её убил, – прошептал какой-то голос.
– Да нет. Вон дышит, – я постаралась не дышать.
– Тео, она перестала дышать. Может потрогать её пульс?
– Да нет уж. Я уже натрогался. Теперь неделю не отмоюсь. Оставим эту грязнокровку. Пошли отсюда.
Послышались шаги, и слизеринцы ушли. Как же больно быть грязнокровкой. Ну почему так случается? Сейчас меня просто избили однокурсники, а потом убьют пожиратели. Но ведь они меня не трогали, пока Драко был рядом. Только он ушел, как меня избили. И ведь знают, что я вылечусь, и не скажу нечего Малфою.
Прозвенел колокол, и из класса начали выходить ученики. Никто меня не замечал, пока какой-то парень не споткнулся о мою ногу. С ужасным криком «Грейнджер», он разлегся на полу рядом со мной. Потом началась шумиха, и, услышав голос Гарри, я позволила себе потерять сознание.
***
– Уходите, мистер Поттер, – услышала я голос мадам Помфри. – Мисс Грейнджер сама решит, сказать вам, почему я не могу вылечить её синяки. Все, мистер Поттер, – я услышала как хлопнула дверь. – Мисс Паркинсон, почему вы все еще здесь?
– Я лучшая подруга Гермионы, мадам Помфри. Я уверена, она не будет против, если я буду присутствовать, когда вы будете ей выносить приговор.
– Мисс Паркинсон!
– Ей нужно чтобы кто-то был рядом и оказал поддержку!
– Хорошо, я с вами согласна. Но откуда вы узнали?
– Из-за простого избиения не спят по несколько часов подряд.
Затем я отключилась.
Мне снился Нотт. Он говорил, что чистокровный волшебник никогда не полюбит грязнокровку. Он говорил, что Малфой уехал отмываться от моей грязи. Что я не нужна ему. Что ему просто было скучно. Но я не верила. Возможно, Драко и не любит меня, но он со мной не просто из-за нечего делать. И пока он со мной, я верю ему. И даже если он мне не принадлежит, я полностью отдана ему.
– Я знаю, Грейнджер, что ты не спишь. Вставай, давай, – я открыла глаза и увидела Панси Паркинсон. – Грейнджер, у меня к тебе две новости. Одна тебя обрадует, другая не знаю. С какой начать? Хотя знаешь, я начну с той, которая внушает сомнения. Грейнджер, ты по ходу дела беременна.
И тут меня охватил ужас. Беременна. Руки непроизвольно потянулись к животу. Значит все-таки ребенок. О, Мерлин, это так странно. Знать, что ты будешь мамой. Интересно, это будет мальчик или девочка? Мерлин, да о чем я думаю? Сейчас не самое лучшее время для рождения ребенка! А если Люциус Малфой узнает?! А что скажет Драко?
– И Драко вернулся в Хогвартс. Он не знает, что ты тут. Он вообще о тебе ничего не знает. Кажется, он что-то решил. Я думаю, тебе стоит с ним поговорить.
С 8 Марта Вас, Девоньки!)
Море счастья, любви и красивых мальчиков)
Вам в подарок я выкладываю очередную главу:)
Она сумбурна, но так знаете ли задумано:)
Люблю Вас очень:*
P.S. Я жду комментариев от Вас, друзья)
Искренне, Ваша Molli:*
====== 22 ======
Вот и глава... Долго же я над ней сидела... Прям кризис какой-то был...
Но спасибо моим замечательным бете и гамме, они меня вытянули из этого омута без вдохновения...
Светик, Ленуша, эта глава посвящается Вам::
Люби меня вечно, как Снейп любил Лили
И после смерти, ходи на могилу
Знай, что я помню, там где-то в небе
Вижу цветы, что приносишь мне, милый.
Я плелся по коридорам Хогвартса. Создавалось ощущение, что все знают, что у меня метка. Ученики смотрели на меня взглядами, то сочувствующими, то ненавидящими. И я каждый раз смотрел на свои руки, в надежде, что рукава не закатаны по локоть.
