Текст книги "I'm Not Okay (СИ)"
Автор книги: Mino Greendears
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)
День тринадцатый. Тараканы, слоны и нервы.
– О, Жозефина, ты так прекрасна! – Уэй кружился в ритме вальса вокруг меня, держа за лапки несчастного мадагаскарского таракана и вертя им в воздухе. Я не удивлюсь, если несчастная животинка давно уже сдохла. А я готов под землю провалиться, потому что Джерард даже не думает сбавлять звук.
– По-моему, твоя Жозефина давно уже отошла к праотцам, – пробурчал я, засовывая руки в карманы и пытаясь скукожиться до размеров атома: на нас пялилась вся улица. Изначально по замыслу Уэя обворожительные таракашки должны были храниться у меня, но восхвалим же мамину лютую ненависть к самым разнообразным насекомым, которая помогла мне избежать этой участи. Только вот есть одна загвоздка...
Уэй дал всем тараканам имена и склеил для них домик.
– Жозефина бессмертна, я наделил ее суперсилой, – обиженным голосом ответил мне Джерард.
– А ты уверен, что это Жозефина, а не Жозефин?
– Моя интуиция подсказала мне, что...
– Можешь не продолжать, – твою мать, на что я вообще рассчитываю. – Кстати, тебе не кажется, что как-то слишком палевно мы «тайком проносим в школу банку тараканов»?
– В смысле? – этому неадеквату все нужно разжевывать.
– Выражаясь твоим языком, мы можем раскрыть наши планы только что прошедшему мимо Рентхейлу, – если до него и сейчас не дойдет, что нужно вернуть несчастного полуживого таракашку назад в банку, я умываю руки.
– Пфф, – фыркнул Уэй, – Может, я просто захотел принести в школу немного тараканов!
Это он серьезно, что ли?
– Там своих хватает, – ответил я. Убеждать Джерарда в чем-то – все равно, что пытаться научить носорога материться.
Честно говоря, настроение было просто дико ужасное. И, как ни странно, единственное, что хоть как-то придавало мне сил жить сегодня, – выходки Джи. Вчера вечером мне звонила Лианна. Я не знаю, откуда она взяла мой телефон, но факт остается фактом. Не то, чтобы я был против или она мне не нравилась, просто... как-то все слишком быстро, слишком стремительно. Я знаю ее два дня, а она звонит и спрашивает, как у меня дела и как прошел мой день. Это странно. Даже если рассуждать с позиции «она меня знает гораздо дольше», то это «гораздо» ограничивается одной, максимум одной с половиной неделей. Это все равно очень мало! Может, я чмо с устаревшими взглядами на жизнь, может, это из-за того, что у меня никогда раньше не было никаких отношений... Когда я после этого разговора позвонил Джерарду, тот только пробурчал что-то вроде «твоя Лианна ментально уже лезет к тебе в штаны» и перевел тему. Ну, это было вполне ожидаемо: Уэй почему-то не переносит эту милую девушку. И вот этот факт опять ввел меня в ступор. Что у нас имеется? Друг, которого я знаю все те же две недели и который болен на всю голову, и девушка, с которой я едва знаком и которая постоянно ищет встреч. Притом эти двое друг друга недолюбливают. А я меж двух огней, катализатор их взаимной ненависти, который ничего не может сделать ни с тем, ни с другим.
Заебись.
– Фрэнки, ты чего заглючил? – Джерард заглянул мне в глаза. Я поднял голову, но Уэева рожа была слишком близко, и мы столкнулись носами.
– Эмм, если ты меня целовать собрался, то нос мне ломать не надо, окей? – губы Джерарда расползлись в ехидной улыбочке. Знает же, засранец, что я даже ответить толком из-за смущения ничего не смогу.
– Пойдем уже, тараканы задохнутся еще, – пробормотал я, ускоряя шаг. Меня не так все это раздражало, сколько просто выводило из зоны комфорта. Я всего-навсего не привык. И, что самое странное, я скорее привык помогать Уэю творить самый разнообразный беспредел, чем задумываться о любви, дружбе и отношениях в целом, коих у меня раньше никогда не было.
... – Давай быстрее, звонок скоро, – шипел я, пока Джерард возился с замком на шкафчике Рентхейла в раздевалке.
Прогуливать спаренную физру – как смысл жизни. До проклятого звонка три-четыре минуты, Рентхейл вот-вот вернется, а такой уникальный момент доступа к его сумке просрать никак нельзя. Джерард даже не посмотрел толком вчера на кнопки – он будто бы заранее знал, что это дело ухоженных хипстерских ручонок Рентхейла. Я в который раз убедился в том, что у Уэя просто нюх на всякую дрянь.
– Все, я открыл, – довольно буркнул Джи, открывая шкафчик. На нас пахнуло дорогим одеколоном. Твою ж мать, ему всего семнадцать, а от него несет как от сорокалетнего бизнесмена-извращенца.
– Вот они, испарения сатаны, – прошептал Уэй, зажимая пальцами нос.
– Так какой у нас план? – надо хотя бы узнать у этого массовика-затейника, что он собирается учинять на этот раз.
– Принцип тот же, что и в прошлый раз – банка, синяя изолента, дверца. А учитывая, что Брайан будет в спортивной форме… – Джерард хмыкнул с рожей законченного маньяка-убийцы. Я не смог сдержать улыбки: без всех этих фантасмагорий Уэй не был бы Уэем. Без всех этих изолент, скрепок и тараканов, коих и в его лохматой тыковке хватает, без задрипанных изношенных кедов, без чёрного обгрызенного лака на ногтях и этого демонического блеска в глазах. Всё это и делает простого такого парня по имени Джерард Уэй главным инопланетянином и психом этой школы.
– А почему мы не станем бросать их к нему в сумку? – спросил я. План изначально был именно таким.
– Потому что в сумку банку незаметно не подложишь, а если так их пустить, они выползут мгновенно. Я не учёл этого раньше, – пояснил Уэй. Откуда он всего этого понабрался? Почему именно тараканы, а не какая-нибудь другая живность? Ну, червяки там какие-нибудь? И почему все его выходки всегда безобидны? Ну, то есть никаких увечий, боли и страданий (хотя вот за последнее я не ручаюсь), а только высмеивание пороков окружающих? И всё-таки, Джерард Уэй слишком сложен для мгновенной расшифровки, и мне понадобится гораздо больше времени, чтобы понять, кто он на самом деле.
– Прощайте, Жозефина, Арсеникум и Пуговка, я буду помнить вас. И тебя, Кальций, и тебя, Кефирчик, – Джерард доставал каждого таракана из банки и со слезами на глазах прощался, а меня интересовало только одно: каким раком он запомнил, какого таракашку как зовут?!
– Они же все на одно… эмм… лицо, – отметил я. Уэй бросил в мою сторону уничтожающий взгляд.
– А теперь скажи это Пуговке! – воскликнул он обиженно, тыча мне почти что в лицо несчастным тараканом, который просто всем своим видом говорил «убей меня, лиши страданий, лучше просто убей». Пособолезновав несчастному насекомому с долю секунды, я отодвинул от себя руку Джерарда.
– Думаю, это не Пуговка, Джи.
– Что? – Уэй внезапно встрепенулся. Что я не так сказал?
– Что «что»? – переспросил я.
– Как ты меня только что назвал? – он нахмурился.
– А тебя нельзя так называть? – кажется,я посягнул на святое. Хоть я и представления никакого не имею, что для этого ненормального может быть святым.
– Нет… – Уэй замялся, – просто… Так меня только Майки раньше называл, – пробормотал он, засовывая Пуговку обратно в банку и ставя её на полку в шкафчике Рентхейла.
– Ты не хочешь, чтобы я так к тебе обращался? – лучше спросить сразу, ибо намёков этого мистера «догадайся, что я имел в виду» я не понимаю и вряд ли когда-нибудь научусь это делать.
– Да мне как-то похуй, – неожиданно резко ответил Джерард, пряча лицо усердным поиском конца изоленты. Я решил, что допрос пора заканчивать: Уэю этот разговор не нравится.
– Давай закругляйся, минута до звонка, – глянув на часы, висевшие в раздевалке, сказал я. Уэй прилепил кусок изоленты к банке, а второй кусок к дверце. – А они не выползут? – спросил я.
– Я смазал горлышко банки изнутри вазелином, они не смогут зацепиться.
Он блять ещё и вазелин с собой таскает. У него в сумке какой-то набор юного извращенца-психопата. Я не удивлюсь, если он вытащит из этой своей табакерки дрель, фаллоимитатор и вязальные спицы. «Это же Уэй».
Звонок грянул похоронным маршем для бедных таракашек-камикадзе и хвалебной одой извращённой думалке Джерарда. Уэй захлопнул шкафчик, поковырялся там скрепкой и метнулся к своему, чтобы создать хоть какую-то видимость того, что «я тут типа не при чём». Кстати, хорошая идея.
… – Розовая Уточка вызывает Синего Слоника, Синий Слоник, приём, – шипел Уэй мне в телефон.
Я даже спрашивать не стал, почему я Синий Слоник.
– Синий Слоник, приём, – не унимался Уэй. Это типа такая маскировка: пока Рентхейл трепался со своими дружками, в голову к Джерарду пришёл гениальный план. Он выбрался на улицу и оттуда спрашивал меня обо всём по телефону, чтобы если что, пиздюлей получил только я. Почему я его не послал? Не знаю, наверное, потому что вторым вариантом был «а давай встанем вон там в уголок и будем сосаться, ну типа как в фильмах, чтобы никто на нас не подумал, там всегда так делают» и взгляд такой коварный-коварный. А то, что я не девушка – на это срать. Да какая Уэю разница? У него такое космическое призвание: доводить всех до крайней точки смущения и наслаждаться своей охрененностью.
– Синий Слоник, блять! – орал Джерард в трубку. Что-то я вывалился из реальности.
– Слоник на связи, – пришлось сказать мне. Мама, роди меня обратно, всё тлен, я докатился до Синего Слоника.
– Розовая Уточка ждёт свежей информации.
– Рентхейл ещё не открыл шкафчик, – устало ответил я, поглядывая в сторону Брайана. Этот пидорок уже минут двадцать волосы возле зеркала поправляет или история о том, как моя рука пробила лицо насквозь.
– Да какого члена он тянет, там Пуговка сейчас Жозефину сожрёт, – не унимался «Розовая Уточка».
– Думаю, он жопой чует миазмы зла, исходящие от шкафчика, – хмыкнул я. А Рентхейл всё не воплощал мечты Джерарда о мести в реальность.
– Синий Слоник, иди подтолкни объект, – прошипел мне в ухо Уэй.
– Подтолкнуть к чему? – не понял я.
– Блять, к осознанию смысла бытия! – рявкнул Уэй, – к шкафчику, конечно.
– Не ругайся, – буркнул я. – Не стану я к нему прикасаться, у него все волосы в геле.
– И что?
– Мерзость, – меня аж передёрнуло.
– Я же не заставляю тебя волосы его жрать, – шипел Джерард.
– Он уже идёт.
А вот теперь началось самое интересное. Брайан подошёл к шкафчику, всё ещё смеясь над какой-то плоской шуточкой парня из моего класса и…
– Слоник, Слоник, ну где там уже, – изнемогал Уэй, ноя мне в трубку.
– Сейчас услышишь, – хмыкнул я. Рентхейл уже повернул ручку, и…
Всё случилось в доли секунды. Тараканы, вылетающие из порхающей банки, нечеловеческий визг Рентхейла, впрыгивающий в окно (непонятно, зачем) Джерард, вопящий «Аллилуйя!», разбегающиеся во все стороны однокласснички.
– Уэй! Айеро! Я вас ненавижу! – вопил Брайан, размазывая сопли и слёзы по ухоженной роже и убегая из раздевалки в одних штанах.
– Нет, ты это видел? – Уэй валялся на полу, держась за живот и не в силах сдержать смех. Меня тоже прорвало. Мы остались в раздевалке, полной тараканов, вдвоём, смеявшиеся и какие-то совсем уж демонические.
– Он рыдал, понимаешь? – я никак не мог успокоиться, – он же мужик, а испугался каких-то несчастных тараканов!
– Ну, это если не считать, что эти «какие-то тараканы» больше похожи на огромных инопланетных мокриц, – ржал Уэй.
Я начинаю втягиваться во всё это. Мне становится интересно. Думаю, я уже больше не тот зачуханный непонятно кто, который боялся посмотреть лишний раз на своих одноклассников. Но… В ту ли сторону меня меняет Уэй? Не становлюсь ли я хуже со всем этим?
… Я сидел на подоконнике и пытался вникнуть в учебник по истории. Уэй решил, что история ему, цитирую: «на кой хер сдалась», поэтому остался я один и теперь не знаю, чем себя занять. За окном было пасмурно, сгустившиеся тучи не предвещали ничего хорошего, и я уже думал, где мне достать парочку полиэтиленовых пакетов в качестве бахил. Такая погода даже давала какое-то ощущение уюта, то приятное чувство, когда ты понимаешь, что там, за окном, холодно и мокро, а тебе сейчас тепло и сухо.
– Привет, – я и не заметил, как ко мне подобралась Лианна. Она будто бы стеснялась ко мне подойти, заговорить со мной: постоянно теребила подол юбки и отводила взгляд. Неужели я настолько ей нравлюсь...
– Привет, – я улыбнулся Лианне, а она улыбнулась мне в ответ.
– Не против, если я присяду? – спросила девушка и, не дождавшись ответа, приземлилась рядом. – Я хотела с тобой поговорить.
Что-то мне не понравился ее тон. Будто бы сейчас будет чистка.
– И о чем же? – давай, Фрэнки, сделай умное лицо, выйди из астрала...
– О Джерарде.
Внезапность всех внезапностей. Честно говоря, не ожидал.
– Ну и что же ты хочешь услышать от меня? – спросил я. Все это попахивало ревностью, но, скорее всего, я просто слишком высокого о себе мнения.
– Я не хочу ни в чем тебя упрекать, – начала Лианна, – Просто я знаю этого типа гораздо дольше, чем ты, и готова поклясться, что он тебе кажется далеко не таким, какой он на самом деле.
Вот это поворот. Сейчас женщина будет меня жизни учить. Ну-ну.
– И что ты хочешь этим сказать? – спросил я. Сама заварила – пусть сама и выкручивается. Джи – мой единственный друг, и если Лианна думает, что лишь по ее желанию я перестану с ним общаться, то она глубоко заблуждается.
– Фрэнк, он не просто местный шут. У него темное прошлое, про него много чего говорят, и я не могу с уверенностью назвать все слухи клеветой. – девушка нервно сглотнула. – В некоторых из них я уверена на все сто.
– Ну? – переспросил я, когда пауза затянулась. Сердце мое забилось чуть чаще, как будто я чего-то боялся. Чего? Слов? Правды? А может, просто клеветы ревнивой девчонки? Я боялся, что на МОЕГО друга будут наговаривать. Он мой? Наверное, я все-таки дикий собственник.
– Я абсолютно уверена, что Уэй сидел на наркотиках.
Что? Что за бред? И она думает, что я в это поверю?
– Ты мне не веришь, – сокрушенно прошептала она, прочитав все на моем лице.
– Лианна, это серьезное обвинение. Тем более, раз уж на то пошло, кто в нашем возрасте травкой не баловался? – я попытался изобразить легкую непринужденность, типа я тоже в числе этих «в нашем возрасте». Я просто слышал, что травка не так пагубна... Ну вот, я начинаю оправдывать Уэя чисто подсознательно, даже не уверившись в обвинениях.
– Это была не травка, а героин, – с уверенностью в голосе сказала Лианна.
– Я не стану верить тебе на слово, уж прости. Давай переведем тему, – сказал я, но в душе моей поселились сомнения.
Я еще не знал, чем обернется эта история.
День тот же. Неожиданные открытия.
Скоро все эти дурацкие овощи будут сниться мне в страшных снах: мамина диета заставит меня думать о суициде, скорее всего, еще не раз. На морковку и брокколи я уже смотреть не могу, скоро меня будет тошнить от капусты. Мама – спонсор, блять, хорошего настроения и желания сдохнуть поскорее. Вот начнется у меня шоколадная ломка – обворую магазин сладостей, нажрусь как свинья и меня посадят, я сгнию в тюрьме и у меня будет корявая татуировка на заднице в виде какой-нибудь жиробаски из второго барака. И за все спасибо маме.
– Фрэнк, что ты завтра хочешь на завтрак? – услышал я голос адской женщины из кухни.
– Веревку и мыло.
– Сам дурак.
Обожаю свою маму за «понимание и доброту», памятник ей нужно поставить.
Я лежал на кровати и думал над словами Лианны. За окном лупил дождь, погода была отвратительная, и все вокруг будто бы отражало мое настроение. Правду ли она говорила? Или это просто желание рассорить нас с Уэем? Да и зачем? Все это просто не укладывалось у меня в голове. Ну вот никак.
– Фрэнк, выйди из нирваны и помоги мне с тостером, он, кажется, сломался.
– Я в нее еще не входил, – бурча себе под нос, я поднялся с кровати. В руках моей матери все техноприборы просто отказываются работать. И что бы она без меня делала?
Разобравшись со взбесившимся тостером и успокоив маму, орущую что-то вроде «в эту штуку вселился сатана!», я поднялся к себе, и...
Ну какого хуя. Я уже просто ничему не удивляюсь.
– Привет, – улыбался мне Уэй во все тридцать два, сидя на моей кровати. Весь мокрый и взъерошенный, глазищи горят, а в руках отвертка.
– На кой член ты сюда приперся? – спросил я, подходя ближе.
– Мне стало скучно. – Уэй рассматривал лужу, которая с него же и натекла.
– В крови адреналинчик заиграл и ты решил «а не пойти ли мне к Айеро в гости в десятом часу вечера в дикий ливень и не полазать ли мне по деревьям в такую чудную погодку», да?
– Ну, почти. Дома родители поругались, срывались на нас с Майки. Ему-то срать, у него в ГТА десяток копов на хвосте и ссоры родителей проходят мимо, а я...
– И ты решил, что я буду утешать тебя тут, да? – вся эта фигня уже начинала меня раздражать. Уэй посмотрел на меня взглядом брошенного на улице одинокого щеночка лабрадора, и, хоть меня и заклинило на пару минут (такое лицо я видел у Джерарда впервые), я понял, что выбора у меня нет.
– У меня теперь из-за тебя весь пол мокрый и грязный, – сказал я, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.
– Знаешь, вырванная из контекста фраза…
– Забейся, – ну какого лешего он постоянно доводит меня до состояния смущённой двенадцатилетки?! Уэй смотрел на меня и нарадоваться не мог плодам своих трудов. Спросить его обо всём? Или довериться? Чёрт, как же я всё это ненавижу, все эти грёбаные проблемы, все эти грёбаные непонимания. Я даже не знаю, как мне его об этом спросить! «Эй, Джи, ты случайно раньше наркошей не был?», так что ли? Или, может, «Эй, Уэй, а расскажи-ка о своём тёмном прошлом»? Тогда мне точно нужен парашют, потому что этот неадекват спокойно может выбросить меня из окна моей же комнаты в моём же доме.
– Слушай, я тут с Лианной разговаривал…
Уэй вскочил, подбежал ко мне и с выражением заботы и беспокойства на лице начал тараторить:
– Ты ничего от неё не подхватил? Грипп, свинку, бешенство, сифилис? Знаешь, это очень серьёзно, если она тебя укусит, придётся кучу обследований пройти, мы ведь не знаем, что там у неё за бичпакет из заболеваний! А если блохи? А если кокки всякие? Не гладь её только, у неё в шерсти чего только нет! И вообще…
– Заткнись.
Откуда такая дикая ненависть к этой девушке? Вроде бы сначала он к ней относился нормально, но чем дольше я общаюсь с Лианной, тем больше её ненавидит Джи. Как-то это неправильно.
– Я просто предупредил, – насупился Уэй, усаживаясь обратно на кровать. Блин, с чего всё-таки начать…
– Слушай, короче она мне кое-что сказала, но я ей не поверил.
– Продолжай, Фрэнки, мне безумно интересно, – пробормотал Джи, падая на подушки (мои блять подушки, я на них головой вообще-то ложусь) и доставая из кармана наушники.
– Да послушай ты меня наконец! – я разозлился. Я разозлился? Да что со мной такое… Уэй приподнялся на локтях. Удивлён.
– Ну-ну. – буркнул он. Мне начинает надоедать эта его пофигистичность. – Между прочим, – добавил он, – это я к тебе пришёл и ты должен меня утешать по закону жанра, а не выпытывать что-то там.
– Я тебя вообще-то и послать могу, – напомнил я, и Уэй, фыркнув, скрестил руки на груди и наконец-то заткнулся. – Так вот, что я хотел сказать… Чёрт, – ненавижу такие разговоры, убейте меня, только не заставляйте говорить о чём-то, что мне не нравится…
– Соберись уже, Фрэнки. Что бы ты ни сказал, я вряд ли смогу тебя послать, – улыбнулся Джи. Чёрт, вот опять, двенадцатилетняя школьница мод он. Ну какого члена он вот так улыбается, когда я пытаюсь собраться с мыслями? Грёбаный Уэй. Грёбаная Лианна. Грёбаная жизнь.
– Короче, – (давай, Фрэнки, докажи, что ты мужик) – Лианна сказала, что абсолютно уверена в том, что ты бывший наркоман. Я ей не верю, но всё же решил спросить. Ну… как бы… это правда?
С каждым моим словом мне становилось всё больше не по себе. Я наблюдал за реакцией Джи, которой не было. Он смотрел на меня в упор, наверное, даже в глаза – я старался не заглядывать в его. Боялся? Наверное, немного. Но… Почему молчит? Почему опять не шутит по поводу Лианны или не начинает вести себя как непонятно кто? Почему он блять вообще ничего не делает?!
– Она так и сказала? Что абсолютно уверена? – тихо спросил Уэй, опустив голову. Что происходит?
– Ну да, – неуверенно ответил я, подходя ближе. Как всё это понимать? Как реагировать? Кажется, за последние несколько минут я задал больше вопросов, чем за всю свою остальную жизнь.
– Я не знаю, как объяснить, – Джи сел, закрыл лицо руками. Или я сплю, или передо мной расстроенный Джерард Уэй. Или я мудак, или я должен что-то сделать. Почему? Потому что он важен для меня.
Я сел рядом, попытался заглянуть в его лицо. Он упорно не хотел на меня смотреть, говорить тоже не хотел.
– Не хочешь – не рассказывай, я не заставляю, – тихонько сказал я, почти шёпотом. Понимание того, что, видимо, Лианна была права, не выбило меня из колеи, не заставило думать о Джерарде иначе. И – опять же – я не знаю, почему.
– Нет, я расскажу, ты должен знать, – пробормотал Джи. Странное дело, но внутри стало как-то тепло. Как будто мне доверили что-то такое очень личное и очень важное, хоть мне ещё никто ничего не сказал. Наверное, я и вправду постоянно веду себя, как баба. Похуй, это не так важно сейчас. Ничего уже не важно сейчас.
– Лианна знает меня лучше, чем ты. Обязательства… Мы обещали друг другу кое-что, но она своего обещания не сдержала. Она идёт на крайние меры, или это месть, или она реально в тебя влюбилась. Я не знаю. – Голос Джи дрожал, он убрал руки от лица и смотрел в одну точку каким-то отрешённым взглядом, будто бы пытаясь сосредоточиться. – Я… Да, я сидел на наркотиках. Лечили полгода, благодаря Майки выкарабкался. Он меня потащил на все обследования. Трёх-четырёх раз было достаточно, чтобы у меня начали мозги плавиться, блин. А всё из-за чего? Из-за того же, из-за чего ты перешёл в нашу школу. Меня доставали, притом похлеще, чем тебя. Я не сразу научился давать сдачи. Я тогда таким соплежуем был, что братец мой по сравнению со мной – Чак Норрис. Меня пнут – у меня депрессия, скажут что-нибудь – опять депрессия. И тут мне предложили эту дрянь. Сначала трава, потом порошок. Ты не представляешь, насколько это кошмарная дыра, из неё не выбраться так просто, – Уэй посмотрел на меня. В его оливковых и обычно таких демонически-задорных глазах читалась абсолютная и беспросветная тоска, ничем не прикрытая и немного сумасшедшая. – Я чёртов неудачник, понимаешь? Я во всём виню всех окружающих, но только не себя. Все вокруг виноваты, а я божий одуванчик, весь такой подверженный влияниям и вся остальная хуйня. Видите ли, несчастный такой. Да сопляк обычный, который цепляется за любую возможность понравиться тому, кто ему интересен. С тобой то же самое. Я знал, что когда-нибудь до этого дойдёт, но до последнего верил, что мои вечные приставания хоть немного заставят тебя подумать, что ты для меня важен, что я дорожу дружбой с тобой и… Я пойму, если ты выгонишь меня к чертям и перестанешь со мной общаться. Я знаю, я сам навязался, прицепился, постоянно надоедаю и достаю, но…
Дурак. Такой дурак этот Уэй.
– Что… Что ты делаешь?
– Заткнись ты уже, – пробурчал я, уткнувшись носом в его плечо и крепче прижимая к себе. Ему именно этого не хватало, именно это ему нужно. Я чувствовал, как он осторожно обнимает меня в ответ, а потом его руки, видимо, теряя контроль, впиваются мне в спину с такой силой, будто я – последнее, что у него осталось.
Я не против быть последним. Я не против быть его собственностью. Если это ему поможет…
– Спасибо, – прошептал он.
Странно, но со мной такое впервые. Впервые я не хочу кого-то отпускать, впервые кто-то стал для меня по-настоящему важен. Я знаю его от силы недели две, а такое ощущение, будто всю жизнь. Наверное, это и называется «судьба». Наверное, так и должно быть. Ну, по крайней мере, мне бы хотелось, чтобы так было. Потому что… потому что мне плевать сейчас на всё. На то, что мама может зайти в любой момент. На то, что я не знаю, что будет дальше. На то, что я даже не знаю, почему всё это происходит. Я не знаю, что чувствую. Потому что, опять же, со мной такое впервые.
– Ты не один, слышишь? Я с тобой, и мне плевать, что было раньше. Ты нужен мне таким, какой есть, понимаешь? Я тебя не брошу, никогда. Кто будет помогать мне давать отпор этим гадёнышам? Кто будет развлекать меня на уроках? Кто будет моим лучшим другом, если не ты? Просто верь мне, ладно?
– Верю, – пробурчал он. Я чувствовал его тёплое дыхание на своей шее, я слышал, как бьётся его сердце.
Я никогда и ни с кем не был настолько близок.
