Текст книги "I'm Not Okay (СИ)"

Автор книги: Mino Greendears

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

День двадцать второй. Адские брокколи, первый прогул и поразительные новости.

По идее, после всего произошедшего я должен чувствовать себя как-то по-особенному. По идее. Но то, что происходило со мной сейчас, никак нельзя было назвать чем-то особенным. Склонившись над своим верным фаянсовым другом и извергая все содержимое своего желудка в его белые недра, я проклинал одновременно мамину гребаную диету, свою ненависть к этой диете и всю ту еду, которая вообще продается в магазинах. Честно говоря, увидев все, что из меня вышло, я просто не верил, что в меня может столько вместиться. Нет, ну ладно там первые полчаса, это я еще могу понять. Но когда уже третий час подряд меня рвет, а объемы те же, я уже начинал думать, что в животе у меня черная дыра. Мама сказала что-то вроде "Пусть все выйдет" и бросила меня здесь умирать от отвращения ко всему сущему, потому что это самое "все сущее" на данный момент заключалось в той дряни, которую я сблёвывал в несчастный унитаз. Я уже не знаю, что я ненавижу больше блевотины.

И, как всегда вовремя, у меня в кармане заорал телефон.

Можно даже не смотреть на экран, чтобы понять, что это Уэй. Просто потому, что больше я никому не нужен.

– Да, – прохрипел я в трубку и удивился акустике нашего туалета. Хоть записывай хитяры о смысле жизни и бренности бытия.

– Фрэнки, я не понял, ты где? – возмущенно спросил Джи.

– Не поверишь, но я дома, – ядовито процедил я, сдерживая очередные рвотные порывы.

– Ты что, тошнишь там? – искренне удивился Уэй. Какой он у меня догадливый.

– С чего ты взял? – ещё более саркастично переспросил я.

– Это я так плохо целуюсь или ты просто что-то не то съел? – видимо, разговаривать вопросами скоро войдёт у нас в привычку.

– Это всё ма… – я не смог даже договорить, потому что брокколи (а это были именно они, судя по виду) решили, что больше не могут ждать своего транспорта и должны дойти до пункта назначения пешком и как можно быстрее. Меня вывернуло наизнанку, и – хвала всем существующим богам – я успел отшвырнуть телефон, из которого Уэй вопил что-то про «за тобой пришли, они нашли нас, нам нужно скрыться из страны». Такой шутник, блять.

– Я снова здесь, – пробормотал я в трубку, когда распрощался с брокколи. Странное дело, но Джерард, послушно выслушав все мои неблагопристойные «буээ», всё ещё остался на том конце ментального мобильного провода.

– Ты живой? – и вот в его голосе я услышал долгожданную обеспокоенность. Только убедившись в том, что мне действительно хуёво, этот парень заволновался. Меня всегда это удивляло в нём.

– Пока да, но не уверен, что доживу до завтра.

– Я приеду, – (воу-воу, парень, полегче), – прямо сейчас.

– Эээ, нет, – заглючил я, – увидишь меня в таком виде – тебя самого стошнит.

– Ну тебе же там так одиноко, – развратно прошептал в трубку Джерард чересчур пошлым голосом.

– Иди в ад, – буркнул я, но поймал себя на том, что всё-таки не смог не улыбнуться. Наши отношения? Какие отношения, так, неведомая хрень, которая нравится нам обоим просто из-за того, что она неведомая и из-за того, что хрень. Нормальные люди определяются, что между ними происходит, а у нас всё шиворот-навыворот. А может, оно и к лучшему.

Да, Фрэнки, нашёл самое удачное место и время для рассуждений о высоком.

– Ты чего там завис? Мне правда, может, приехать?

– Если к четвёртому уроку не припрусь, приезжай, – неожиданно даже для себя согласился я.

– А у тебя ещё остались те милые печеньки с динозавриками? – пролепетал Джи. Мать моя в конверсах, а я ведь реально подумал, что он хочет приехать из самых чистых побуждений. Наивный.

– Нет, но у нас есть целая коробка печенек в виде уток, – ухмыльнулся я. Один-один.

– Я оторву им головы.

– А кто говорил о птицах? – это я от него понабрался или природный «человек-анекдот» и «генератор космических шуток» во мне проснулся? Только бы не скатиться в раздел шуточек из сериалов с закадровым смехом. Джи пропустил «шутку дня» мимо ушей и, как всегда, перевёл тему.

– Мне так много нужно тебе рассказать, – (интрига блять), – не поверишь, что сегодня произошло, – в голосе Уэя я уловил странные нотки. Обычно он так разговаривает, когда придумывает очередную подлянку. Но что на этот раз-то?

... – Мам, к нам Джерард зайдёт, ты не против? – крикнул я, и голос мой усилился туалетным кафелем.

– Фрэнки, нам надо поговорить.

Опа. Вот это поворот. Вот это неожиданность. Что-то мне вот это «надо поговорить» не нравится. Совсем не нравится.

– Мам, только без чтения нотаций, ладно? Я и так при смерти, – попытка – не пытка, нужно хотя бы попробовать отмазаться от серьёзного разговора, даже тему которого я не могу определить. Ладно если я бы там избил батальон бедных африканских детей-негров и спалил на костре десяток беременных лесбиянок-инвалидов, но что я сейчас-то блять сделал? Я даже предположить не могу, за что мама собралась меня чистить.

– От простой блевни ты не помрёшь, а вот твоя успеваемость… – (так, понятно, мама вытащила из закромов своего разума старую шарманку, заведённую классе в четвёртом, и решила тряхнуть стариной), – да и не только успеваемость…

– Может, ты не будешь орать, а просто зайдёшь ко мне? – любезно предложил я голосом охрипшего престарелого моржа. Мама в мгновение ока оказалась рядом со мной, живописно извергающим целый букет овощей в не очень приглядном виде.

– Я, конечно, могу подождать, пока из тебя выйдет вся гадость…

– …которую ты мне скормила…

– … которую ты нажрал, – (мама – просто эдакая современная богиня добра и милосердия, образцовая мать, да), – но тогда ты сбежишь к себе в комнату, совьёшь своё гнездо и оградишься звуковым барьером из своей мозгодробительной музыки. Поэтому слушай сейчас, пока я не забыла всё, что хотела тебе сказать.

Ну, приступим, как я понял. Мама продолжала:

– Меня всё это начало настораживать уже давно. Когда нормальные парни дрались за девчонок, – (блять, мама, я был о тебе лучшего мнения!), – ты сидел с этой старой побитой гитарой и ни с кем не разговаривал. Когда ты перекрасил волосы, я начала волноваться. Я молчу про накрашенные ногти. Или ты думал, что я не замечу? – (честно говоря, мне было просто похуй, но раз такое дело, сделаю унылую рожу, чтобы мама подумала, что я огорчён), – А теперь это. Этот странный парень. Он, конечно, очень похож на тебя… Но… – мама замялась. Ну даже если мама начала смущаться, значит, всё очень плохо и сейчас будет отожжено что-то совсем уж космическое. – Фрэнк, ты что, гей?

Я подавился собственной блевнёй. Сказать по правде, ощущения не очень.

Что? Что она сказала? Не гей ли я?

– Мам, а ещё я наркоман, инопланетянин, фанат настольного тенниса, я коллекционирую плюшевых единорогов и увлекаюсь историей коммунизма, – смог выдавить из себя я в перерывах между «буээ».

– Я серьёзно.

– Я тоже.

– Фрэнк!

– Мам, что бы ты там себе не придумала, я не гей.

Я говорил и сам не верил своим словам. Я ведь не гей! Да, но вчера обжимался с парнем. Чёрт, чёрт, чёрт. Тупо. Глупо. По-идиотски. Но, даже если мне и нравятся мальчики так же, как и девочки, не думаю, что маме стоит об этом знать.

– Не давай мне больше поводов так думать, ладно? – улыбнулась она. Я выдавил из себя жалкое подобие улыбки в ответ.

– Окей.

… Почему она так подумала? Из-за того случая, когда Джерард забрался ко мне в постель? Из-за того, что я всегда с ним? Или просто потому, что ей не нравится мой образ жизни? Я не знаю, что и думать. Не знаю, как быть. Убеждать её в том, что я натурален просто ради того, чтобы она не волновалась? Но ведь нихера я не натурален. Глупо было бы сидеть и лить крокодильи слёзы по поводу того, что «О, Господи, я целовался с парнем, пойду вскроюсь лопатой». Того, что было, уже не изменить, и лучше как-то принять это, чем стараться всё закрыть, завуалировать, замазать какими-нибудь дурацкими воспоминаниями. Если это не пройдёт, маме просто придётся смириться, а если пройдёт – смириться придётся Джерарду. Одно из двух, и на кону я. Нельзя назвать это совсем уже «влип», но вот «попал» так точно.

К обеду мне стало легче. Блевня вся вышла, и я просто валялся на кровати, безумно уставший и убитый всей этой фигнёй. Одновременно хотелось спать, было жарко, дрожали руки, а во рту оставался мерзкий привкус брокколи. Я больше никогда не буду есть эту грёбаную траву! А если я попаду в ад, меня будут насильно кормить только брокколи.

– Фрэээнки!

Твою мать блять сука нахуй.

Или «это же Уэй».

– Для кого дверь вообще придумали? – возмутился я, наблюдая за тем, как Джерард пролезал в моё окно.

– Адреналинчик в заднице заиграл, – улыбнулся Джи, и глаза его блеснули лукавым огоньком. – Как ты?

– А ты не видишь? – саркастично переспросил я, всем своим видом изображая несчастного и обездоленного.

– Тогда я буду облучать тебя своей энергией добра, – во все тридцать два лыбился неизвестно отчего довольный Уэй, плюхнувшись на мою кровать. Меня тряхнуло, и я понял, что во мне ещё что-то осталось. Твою мать, я уже просто физически устал блевать. Увидев, как я позеленел, Джерард тут же начал пулемётной очередью рассыпаться в извинениях. Минуты две. Чисто символически.

– Ты что, не рад меня видеть? – удивился он, глядя на мою кислую рожу.

– Думаю, тебя не рады видеть мои внутренности, – скривился я, снова резко скрючиваясь – боль пронзила живот так, что я не мог глаза открыть. Но вдруг я почувствовал руку Джи у себя на боку – или он испугался, что я свалюсь (к чему я был, кстати, очень близок), или ему просто захотелось меня коснуться.

– Эй, осторожно, – буркнул он, и я понял, что всё-таки первое. А жаль.

– Если бы я свалился, из меня бы вышли даже кишки, – прохрипел я.

– Я тебя держу, – Джи меня обнял сзади, уткнувшись носом мне в затылок. – если упадём, то вместе.

– Да, и ты выдавишь из меня всё, что осталось, – улыбнулся я, дотрагиваясь до его руки. Мне нравилось играть с этим, нравилось то, что мама не в курсе, что никто не в курсе. Нравилось, что Джи так близко, и при этом не настолько близко, чтобы раздражать. Просто нравилось.

– Фрэнки, у меня новости, – внезапно возбуждённо выпалил Джерард. Так, судя по тону, сейчас будет что-то или очень плохое, или очень хорошее. Но, зная Уэя и его удивительную способность примагничивать к себе всякую поебень, путём нехитрых умозаключений я пришёл к выводу, что всё очень плохо.

– Ну давай, – прохрипел я. Уэй ненадолго замолчал, а руки его напряглись – я почувствовал это под своими пальцами. Куда-то улетучилась его жизнерадостность.

– Эмм, я не знаю, как это выразить… – начал мямлить Джи, – но… Короче, случилось кое-что нехорошее. Я не буду тебе говорить о том, какая Лианна всё-таки сука, потому что ты мне всё равно не поверишь, но то, что сегодня было…

– Ну не томи уже, – мне всё это совсем не нравилось.

– Короче, из-за Лианны Майки исключили из школы. – выдохнул наконец Джи мне в шею.

А вот этого я не ожидал.

День двадцать третий. Бен Ладен, кафельные стены и два эпичных разговора.

Этого момента я боялся, но в то же время мне было немного интересно узнать, что же будет, если это произойдёт.

Мы с Джи стояли у кабинета литературы, в котором сейчас должен был быть урок у класса Лианны. Джерард был настроен серьёзно и немного дико, а я боялся даже думать о том, что я скажу этой непонятной девушке, когда она наконец появится. Я давно уже решил для себя, что с Лианной меня больше ничего не связывает, но вот знает ли об этом она? Очень сомневаюсь.

– Я вырву ей кишки, намотаю на её же выдранный с корнем хребет и заставлю все это сожрать, – Джи просто излучал добро во все стороны. Как мило.

– Успокойся, мы ведь просто поговорить с ней хотели, – я попытался как-то смягчить накал его ненависти. Жалкое зрелище.

– Поговорить? – Уэй метнул в меня испепеляющий взгляд, – Из-за неё моему брату придётся поступать в одиннадцатый класс лишь бы как, – прошипел он.

Пока Джерард был у меня дома, он рассказал мне, что случилось. Верилось с трудом, но не верить Уэю – почти то же самое, что и не верить самому себе.

По рассказам моего ненормального друга Лианна спровоцировала Майки. Начала при нём громко обсуждать со своими подружками Джерарда, поливая его отборнейшим словесным дерьмом. Естественно, Уэй-младший не выдержал и припёр Лианну к стенке. И как раз в этот момент из-за угла выплыл директор собственной персоной в сопровождении дружной гвардии школьных черепашек-ниндзя со швабрами наперевес – техничек. А дальше картина маслом: кучка визжащих девочек, злобный задрот, которого не переваривают учителя, и несчастная отличница, которую вышеупомянутый задрот припёр к стенке не самым аккуратным образом.

Слово Лианны против слова Майки, и вот уже мама обоих Уэев сидит в учительской с виноватым видом, ведь она поверить не может, что её тихий и замкнутый сын избил невинную девочку.

Ну, ясный пряник, и я, и Рэй, и, естественно, Джерард поверили Майки сразу.

… – Я сожгу её бренное тело во славу сатане, – хищно ухмылялся Джи.

– Да успокойся ты хоть на десять минут, нам нужны только мотивы! – шипел я на друга. Неизвестно, из-за чего Лианна всё это начала, неизвестно, каким раком тут замешан Рентхейл, и уж тем более неизвестно, чем всё это кончится для всех нас. Нужно быть осторожнее, хитрющая Лианна способна на многое, и я бы не хотел, чтобы из-за одного Уэева психоза мы оба вылетели из школы вслед за Майки.

– Дай я подзаряжусь, – с этими словами Джи внезапно взял меня за руку и закрыл глаза, размеренно дыша. Что тут блять происходит?

– Не понял? – спросил я. Джи, не обратив никакого внимания на мои слова, отпустил мою руку через несколько секунд. Эмм, я даже не знаю, каким словом можно обозвать произошедшее. Джерарду стало заметно лучше: из глаз ушёл этот дьявольский огонь, а ухмылочка перестала быть настолько маньяческой. Хотя, видок у Уэя всё равно был не ахти, собственно говоря, как и всегда. На самом деле, окуните Джерарда лицом в муку и получите самого настоящего ходячего мертвеца, жаждущего свежей плоти. Ну, можно ещё, конечно, показать ему фото Лианны и сделать «модную» причёску, но тогда из навороченного ходячего мертвеца он мутирует в немного даунического вампира из «Сумерек», так что уж лучше просто мука.

Так, о чём это я.

– Она идёт, – прошипел Джи. Счастье-то какое. Честно говоря, если бы я на месте Лианны подходил к кабинету и увидел возле него Это, я бы убежал с дикими воплями, сменил фамилию и скрылся из страны.

– Мне её немного жаль, – шепнул я Джи.

– Уэй? – удивилась Лианна, остановившись возле нас. А я уже думал, она пройдёт мимо. Это был бы фейл.

– Нет, Бен Ладен собственной персоной, воскрешённый и очистившийся от всех смертных грехов во славу Аллаху, – саркастично ответил Джи. «Это же Уэй» всё ещё в силе.

– Чего ты от меня хочешь? – вздохнула девушка. На её месте я бы был поосторожнее со словами.

– Лианн, я… – может, хоть меня она послушает.

– С тобой я не разговариваю, – перебила Лианна, даже не взглянув на меня. Ну заебись, я в чёрном списке у девушки, которая превратилась в головную боль для всех моих друзей и меня в том числе.

Да она просто ментально меня имеет.

– На месте Фрэнка я бы давно тебе врезал, но, к сожалению, он у нас слишком молодец, чтобы бить ущербных, – прошипел Уэй. И где всё его спокойствие, которое он через руку так старательно высасывал из меня?

– Слушай, Джерард, я не вижу причин, чтобы снова поднимать старую вражду, – пролепетала Лианна, хлопая длиннющими ресницами. Как-то её ангельское личико не вязалось с той мегерой, которая жила где-то глубоко внутри.

– А я ещё и не начинал, – ответил Джи.

– Лианна, просто скажи, зачем ты подставила Майки? – всё-таки влез я. Ну не могу же я просто стоять и наблюдать, как летят искры из их пересекающихся взглядов! Девушка рассмеялась.

– Я? Подставила? Он сам себя подставил, – ответила она. И как такая сучка вообще могла мне понравиться?!

– Эй ты, поосторожнее, я не такой принципиальный, как Фрэнки, даже не посмотрю, что ты баба, – всё ещё брызгал ядом Джи. Я незаметно взял его за руку опять. Может, хоть чуточку успокоится. Уэй только дёрнулся слегка, но потом, как мне показалось, его мышцы были уже не настолько напряжены. Ну, хотя бы не станет устраивать кровавый мортал комбат посреди школы.

– Я не сделала ничего предосудительного. Уэя сгубило его затворничество, – неприятно усмехнулась Лианна. Я, казалось, слышал скрежет зубов Джерарда. И вообще, какого хуя эта барышня вершит правосудие над теми, кто её никаким раком не касается? Даже меня это начинало бесить.

– Что, маска милой девочки тебе надоела? – тихо спросил Джи. Это мне не нравилось. Джерард может истерить по пустякам, вопить, крушить все вокруг себя. Но если он реально зол, он сразу этого не покажет. Джи был на пределе. Одно лишнее слово, и он кого-нибудь прикончит.

Я встал на цыпочки и прошептал ему на ухо так, чтобы Лианна не заметила:

– Успокойся, все будет хорошо, – твою мать, что я вообще пытаюсь предотвратить этими банальными утешениями? Не удивлюсь, если Джи и мне с разворота люлей пропишет. Но он только крепче сжал мою руку. Ничего не ответил. Мне все это совсем не нравится.

– Маска? – переспросила Лианна. – Ты даже представить себе не можешь, что люди могут меняться. Ты видишь весь мир контрастным и черно-белым. Я или плохая, или хорошая. И, раз не хорошая в твоем понимании, то я заслуживаю твоих фирменных наказаний. – девушка улыбнулась, – Пора купить цветные карандаши, Джерард.

... – Я вырву её спинной мозг и скормлю опарышам, я сожгу её дом и буду держать в заложниках всю её семью, пока её угли не дотлеют на седьмом кругу ада, – как мантру бормотал Джерард, раскачиваясь на стуле взад-вперед. На него было страшно смотреть: казалось, тронь его пальцем – руку по локоть оттяпает. Неужели его настолько разозлил монолог Лианны? Что-то я не припоминаю, чтобы Джерард Уэй вообще обращал внимание на чьё-то мнение кроме своего.

– Эй, – я пнул его ногой под партой (рисковал жизнью, вообще-то), – успокойся, – шипел я. Что-то слишком часто я сегодня повторял это слово.

– Я совершенно спокоен, – обернулся Уэй и улыбнулся мне так, что у меня мурашки по спине побежали. Примерно так улыбается демон перед тем, как сожрать аппетитную порцию свеженьких детских душ. Надо вытаскивать Уэя из этого состояния. Срочно.

– Ну-ка пойдём, – я встал со своего места, схватил Джи за руку и потащил вон из кабинета. Всё равно преподаватель литературы не заметит нашего исчезновения за пять минут до звонка. Коридоры были пусты, слышалось только шарканье швабр и свист ветра: посреди урока какая-то малышня разбила окно, и теперь у нас образовался непредвиденный сквозняк-кондиционер.

А я эпично тащил упирающегося Уэя через весь коридор.

– Отпусти меня, – цедил сквозь зубы Джерард, отбиваясь от меня изо всех сил. Конечно, он будет побольше и посильнее меня, но сдерживать его хотя бы минут пять я смогу. Я тащил его в туалет. Ну а куда ещё? Его нужно просто разговорить, вывести из состояния «убивать женщин, жечь детей, жрать котят» и вернуть ему ту крохотную долю адекватности, что обычно у него была.

– Фрэнки, я серьёзно! – возмущался он.

– Я тоже, – пришёл мой черёд помогать Уэю. Он всегда рядом, даже если ему это не нужно и если я веду себя, как капризный ребёнок. И неужели я буду закрывать глаза на то, что творится с ним? Я пихнул его в туалет, закрыл за собой дверь. Холод кафельных стен немного успокаивал, и всё же неприятный запах возвращал в реальность.

– Если ты решил меня трахнуть, то предупреждаю заранее: я не собираюсь быть снизу, понял? Гордость не позволит мне лечь даже под такого ходячего излучателя феромонов, как ты! Я конечно понимаю, что я ходячий секс и ты меня хочешь круглые сутки, но давай не здесь и не сейчас, ладно? Тут антисанитария, все дела… – затараторил Джерард. Господи, он когда-нибудь прекратит думать о сексе?

– Блять, да не собираюсь я тебя трахать! – я возмущённо перебил поток словоблудия Джерарда. Сколько можно? И как мне теперь, позвольте узнать, разговаривать с ним на высокие философские темы?

– Стоп, – сконфузился Уэй, – а нахрена ты меня сюда тогда притащил?

Нет, он серьёзно.

– Уэй, ебучий ты извращенец, я хотел с тобой поговорить, – прошипел я, глядя этому помешанному в глаза.

– Чёрт, опять облом, – наигранно расстроился Джерард. Когда-нибудь я взгрею его лопатой в знак своей признательности его уморительным «шуткам».

Но, с другой стороны…

Все эти разговоры отвлекли его. Он больше не пытался взорвать всё вокруг силой мысли или убить кого-нибудь взглядом. Он снова стал Джерардом Уэем, стоило нам оказаться наедине. Он снова улыбался. Как всегда, развратно и заискивающе, но всё равно улыбался. Или я на него так действую, или я, наоборот, настолько незаметен, что он чувствует себя одиноким и защищённым, он не боится говорить и делать то, чего ему действительно хочется.

В любом случае, я рад, что могу ему помочь.

– Ты чего так улыбаешься? Передумал? – участливо спросил Уэй. За что мне всё это?

– Ни в коем случае. А ты перестань загоняться по поводу Лианны и её «мудрых советов», – всё-таки напомнил я, – её слова – сплошная желчь. Она пытается тебя разозлить и спровоцировать.

– Я понимаю, но не могу ведь просто сидеть и ждать, когда Лианна станет издеваться над кем-то ещё, – неожиданно посерьёзнел Джи, – А если следующим будешь ты?

– Не буду.

– С чего ты взял? Думаешь, она тебя любит? Она может врать даже самой себе, куда уж там.

– В крайнем случае, – я немного замялся, – меня она уже наказала.

Я дотронулся до ещё не зажившего уха. Кожа-то срослась, но шрам останется надолго. Джи заметил этот мой жест и немного дёрнулся.

– Тебе не кажется, что Лианне всё же стоит отвесить немного боли и страданий? – глаза Уэя загорелись привычным азартом. Ну наконец-то.

– Она заслужила, – коварно ухмыльнулся я.

Этот Уэй окончательно и бесповоротно меня испортил.