Текст книги "Острие Истины (ЛП)"

Автор книги: Michelle_A_Emerlind

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

– Вот дерьмо, – шипит Дэрил и дергает головой в сторону Джудит, но она всегда спит крепко.

– Что за хрень ты творишь? – шепчет в ответ Рик и падает на пол.

– Мне нужно с тобой поговорить.

– Ну ты и гондон, – говорит ему Рик, скрещивая руки на груди и надувшись, пытаясь сморгнуть остатки сна. – Чего ты хочешь?

Дэрил умолкает и прикусывает губу. – На улице?

Рик бросает взгляд на Джуди, которая все еще крепко спит. Он не хочет оставлять ее одну, и его хвост подергивается от нерешительности, но в конце концов Дэрил берет его за руку, направляет его к выходу, и он закатывает глаза и позволяет ему. Ангел ведет его к задней двери, которая находится сразу за углом рядом с комнатой Джудит, и Рик моргает от рассветного солнца, выходя на улицу и ступая по росе.

– Ладно, – говорит Рик обычным голосом, – чего ты хочешь?

Когда демон заговаривает, лицо Дэрила искажает хмурая гримаса. Он отводит взгляд от Рика и пожимает плечами, начинает переминаться с ноги на ногу. – Мне, эээ, надо тебе кое-что сказать.

Рик прищуривается. – Даже не знаю, сможешь ли ты похерить мне жизнь сильнее, чем в прошлый раз, когда ты сказал, что тебе нужно мне кое-что сказать таким тоном.

Дэрил вздыхает и расправляет крылья, шевелит ими в воздухе. – Пожалуйста? – Он вздыхает. – Пожалуйста, выслушай меня, прежде чем слететь с катушек?

Рик фыркает и плотнее складывает руки на груди. Он пристально смотрит на детский бассейн, который они поставили в углу для Дуралея. – Просто говори, что собрался сказать. Что бы это ни было.

– Пожалуйста? – снова просит Дэрил, но Рик так устал от этого слова. Он устал слышать его, устал думать его, устал почти шептать его между их телами.

– Говори.

Дэрил вздыхает и качает головой. – Ладно. Мне, эээ… мне нужно подняться в Рай.

Рик замирает. Он позволяет словам проникнуть в его сознание, наблюдая за старой водой, которую Лори должна была уже спустить, глядит, как в ней собирается грязь на дне бассейна.

– Рай, – говорит он.

– Да, – шепчет Дэрил и беспокойно теребит собственные пальцы. – Мне надо кое-что сделать.

– Тебе нужно подняться в Рай, – уточняет Рик, – чтобы кое-что сделать.

– Рик…

–… тебе нужно подняться в Рай, чтобы кое-что сделать. – Рик закатывает глаза и трясет головой с такой силой, что удивительно, что она у него от этого не начинает болеть. – Невероятно, – говорит он и повторяет, перебивая Дэрила, который уже набрал воздуха в грудь. – Не-чертпобери-вероятно.

– Рик…

– Не надо, – говорит Рик, уничтожая его взглядом, в его голосе слышна усталость. – Черт. Дэрил, просто… не надо, ладно? Я так… вот дерьмо. Я так устал. Я… Кэрол. Вернуться в Рай. Знаешь, что самое глупое? Знаешь, что просто, – Рик откидывает голову назад и смотрит на небо, – чертовски убого? – Он снова смотрит на Дэрила. – Этот тот факт, что ты почти вернул меня. У тебя почти получилось. А теперь… – Рик пожимает плечами. – Рай. Ладно. Хорошо тебе провести время, что ли.

Он поворачивается, чтобы уйти, но Дэрил бросается вперед и хватает его за руку, не дает ему вернуться в дом. Рик хмурится, но не вырывается. – Я не… – начинает он, но Дэрил его перебивает.

– Прошло шесть лет, – говорит Дэрил, сжимая руку Рика изо всех сил. – Я не был там ни разу. За шесть. Лет.

Рик фыркает и закатывает глаза. – Конечно. Я тебе верю.

– Правда? – бросает Дэрил. – Обратно в Ад. Ты возвращался?

Рик замолкает и пристально смотрит на Дэрила, видит, насколько широко распахнуты его глаза, как выразителен его взгляд. Он качает головой, чтобы прояснить мысли, и выкручивается из хватки Дэрила, бьет хвостом по траве и поворачивается к дому. – Не суть.

– Но в этом и есть суть, – говорит ему вслед Дэрил. – Неужели ты не понимаешь? Все, кого я знал, все, кого любил, там наверху, и я не возвращался ни разу. А это было бы так легко, знаешь ли. Учитывая то, как ты себя ведешь. Но я не сделал этого. Ради тебя. Потому что я знал, что тебе будет больно…

– Так почему сейчас? – срывается Рик, гневно поворачиваясь обратно к нему. – Почему, мать твою, сейчас, Дэрил? После прошлой ночи? Почему… – Рик умолкает, говорит себе заткнуться.

– Потому что я должен. Нет, Рик, – говорит он, когда Рик начинает говорить в ответ, – прекрати. Ладно? Я должен, и мне жаль, но я хотел сказать тебе перед тем, как уйду, и я обещаю, что вернусь. Ничто меня не остановит.

Рик фыркает. – Конечно. Ладно. Постарайся, чтобы тебя в этот раз не наказали, однако. А то в прошлый раз все очень сильно изговнялось.

– Ты ведешь себя, как последняя сучка.

Рик выгибает брови, и его руки сами собой опускаются. – Чего?

Дэрил вздыхает. – Это не то, что я…

– Иди нахер, – говорит Рик. – Да иди ты нахер. За то, что играешь с моим чертовым сердцем. Нахер тебя, Дэрил. ГОСПОДИ. Иногда ты такой гребаный урод. Ну и лети себе в Рай, если хочешь. Я тебя не останавливаю. Вали, делай, что там за херней вы, ангелы, занимаетесь. Мне насрать.

– Нет, неправда.

– Нет, правда, – говорит Рик и сильнее стучит хвостом. – Мне плевать, что там за, – он делает пальцами кавычки в воздухе, – «кое-что», что, как ты полагаешь, тебе надо сделать. Но вали делай и харэ ныть по этому поводу. И позволь сказать тебе кое-что, – говорит Рик и уничтожает его взглядом, – мне плевать, вернешься ли ты ради меня. В жопу тебя за то, что ты это сказал. Но мне не все равно, что почувствует Джуди. Так что посмотри мне в глаза и послушай, ты, оперенный мудак. – Рик агрессивно шагает вперед, поднимает крылья со спины, чтобы выглядеть больше, злее, выгибает шею, направляя рога на Дэрила. – Пусть тебе даже понадобится пырнуть Бога в шею, – шипит Рик, впиваясь взглядом в глаза Дэрила, пытаясь заставить его понять, – ты должен вернуться ради Джуди.

Дэрил пристально смотрит на него, его тело отклоняется подальше от ярости Рика, но ноги не сходят с места. А потом, подобно внезапному движению на снежном склоне, когда начинает сходить лавина, Дэрил реагирует.

Он врывается в пространство Рика, хватает его за руки и начинает толкать назад, следует за ним, пока они оба не врезаются в стену дома, а потом Дэрил оказывается вплотную к нему, его руки уже не на плечах Рика, они на его щеках, и ангел клонится ближе, и он держит его, черт, он его держит, и они целуются, долго, сильно и страстно, и Рик ощущает каждую вибрацию, каждую дрожь желания и энергии Дэрила, и его любви, струящейся из него через его губы, и зубы, и язык, прямо в рот Рику, и демон впивается ногтями в спину ангела, тянет его ближе и не может этому противостоять, он поворачивает голову и ныряет в поцелуй так же, как это делает Дэрил, хочет этого, как хочет Дэрил, нуждается в этом, как нуждается в этом Дэрил, а потом ангел отодвигается назад и пристально смотрит на него, его зрачки расширены, а радужки ярки, и он произносит, у самых губ Рика, как чертову молитву, – я вернусь ради вас обоих.

Рик моргает. Он открывает рот, сказать что-нибудь, что угодно, но Дэрил уже в воздухе, его сильные крылья уже поднимают его в небо, а Рик стоит, опираясь на стену, его колени угрожают подломиться, а сердце колотится в груди, как дикая нервная птица.

***

У Джудит уходит ровно три минуты, чтобы заметить крайнюю угрюмость Рика и начать его изводить вопросами по этому поводу, так что в конце концов они обходятся без ладушек и растягиваются на диване после того, как Джудит доедает свой сделанный на скорую руку завтрак в виде омлета, в который в последний момент было заброшено немного швейцарского сыра.

Рик ворчит и складывает руки на груди, отказывается на нее смотреть, подергивает хвостом взад-вперед, слушая, как он стучит по обивке дивана между ними. Она закатывает глаза и тянется к кончику хвоста, стучит по нему, пока он не укладывается плоско, а потом выгибает бровь, слишком искусно и похоже на Рика для восьмилетней девочки. – Ты дуешься, – говорит она ему.

– Вот и нет.

– Маленькие девочки говорят «вот и нет», когда кто-то говорит, что они дуются, подтверждая, что они действительно дуются, – цитирует Джудит его слова, и Рик ненавидит собственную чертову логику.

– Вот и нет, – снова говорит он, а Джудит откидывается назад и хмурится, опуская голову на спинку дивана.

– Это из-за Дэрила? – спрашивает она, и Рик ворчит, потому что конечно же это из-за него. – Да, это из-за Дэрила, – говорит она, и Рик пожимает плечами. – Почему?

– Он улетел в Рай, – говорит ей демон, и кончик его хвоста снова принимается за дело. Шлеп. Шлеп. Шлеп. Она прихлопывает его.

– Разве это не что-то, что делают все ангелы?

– Да. Но это все равно не значит, что ему следовало так поступить. Шлеп. Шлеп. Шле…

Хлоп. – А что в этом плохого?

– Именно так он все испортил в прошлый раз.

– Как?

– Он улетел.

– Почему?

– Потому что таково было приказание Бога.

– Но он вернулся?

– Да.

– И как он этим все испортил?

Шлеп. Шлеп. Шле…

– ПРЕКРАТИ, – рычит Джудит и сжимает кулачки, бьет его в плечо изо всех сил.

– АЙ! – Рик легонько толкает ее локтем. Он потирает плечо. – Он… это сложно объяснить, Джуди.

– Я смогу понять, – быстро говорит она.

Рик вздыхает. – Ладно, – уступает он. – Дэрил поднялся в Рай, хотя я не хотел, чтобы он это делал. И пока он был там… Мишонн велела ему не возвращаться.

– Но он вернулся?

– Да. Вернулся.

– Так все было хорошо.

– Нет.

– Почему?

– Потому что нельзя сказать Богу нет и не быть наказанным.

Джудит хмурится. – И как его наказали? Его заперли где-то или типа того?

– Нет. Он… он думал, что в него ударит молния. Или ему сделают больно. Или отберут его волшебные силы, или… было много вероятностей. Но ничего из этого не случилось.

– Ну так и что же НА САМОМ ДЕЛЕ случилось?

Рик вздыхает и смотрит на нее, ее волосы цвета карамели свободно обрамляют лицо, еще не убранные на день. У нее такие большие влажные глаза, глаза ее отца, но Рик отражается в них, как сияющее солнце. Она изучает его, ждет, и что Рик может ей сказать? Как ему подобрать слова, чтобы рассказать, как они с Дэрилом порвали, как их отношения разбились, и из них получилась такая разведенная и исковерканная семья? Она не заслуживает ничего из этого, и Рику отчаянно хочется, чтобы все могло быть по-другому. Чтобы когда Дэрил поцеловал его у стены дома, это случилось потому, что оба этого хотели, потому что им нужна была минутка, чтобы провести ее только вдвоем, мгновение доверия и партнерства, разделенное на рассвете.

Но вместо этого все так, как есть. И он вынужден сказать. – Я разлюбил.

Истина жестока и холодна в утреннем воздухе. Но это Джудит. И она заслуживает ее. – Я узнал, что… что Дэрил сделал мне больно, и я разлюбил его. Таково было его наказание. Продолжать любить меня, когда я больше не любил его.

Джудит щурится. – Звучит, как мультик Диснея, – говорит она и Рик посмеивается, кивает и сжимает пальцами свою переносицу.

– Ага, – говорит он, – мультик Диснея. – Он вздыхает. Что ему делать? Джудит такая любопытная, она настолько готова к тому, чтобы ее родители снова были вместе, и Рик хочет этого. О, как он этого хочет. Но он не может это получить. Это утро – тому доказательство. Если он оставит сердце открытым хотя бы раз, Дэрил его разобьет. И Рик не думает, что он способен так продолжать. Не после Карла и Джесси. Не после Мэгги. Не после первого раза с Дэрилом. И повторить это второй раз? Нет. Это его прикончит.

Но он должен жить дальше. Ради нее. Ради Джуди с ее быстрыми глазами, сильными ногами и острым разумом. Ради Джудит, которая вырастет потрясающей женщиной, какой бы выбор она ни сделала, а Рик будет ее вести и влиять на нее. Он будет любить ее, и разве она не заслуживает целый мир? Разве она не заслуживает самую лучшую жизнь?

Так что ему нужно вести себя подобающе взрослому. Он должен быть мужиком, взять яйца в руки и, мать его так, наконец повзрослеть. Если он не может быть рядом с Дэрилом, тогда все просто, не так ли? Если он не может быть рядом с Дэрилом, то… то он не может быть рядом с ним. Тогда они не могут прикасаться друг к другу. Они не могут разговаривать. Они не могут видеться.

А Джуди… ну что же. Дети постоянно учатся жить с условиями совместной опеки.

***

Рик запирает все мысли в маленькую коробочку на день и полностью концентрируется на уравнениях с треугольниками, на том, чтобы сделать Джудит полноценный обед, и на попытках разрулить спор между Мэгги и Мерлом о том, чье волшебство круче. Он проводит день на автопилоте, ничего не чувствуя, и Джудит цепляется за него с пристальным вниманием, пытаясь заставить его почувствовать себя лучше, бедная девочка.

День легко переходит в ночь, и они садятся и играют в Монополию без Дэрила. Мерл играет херово, и в конце концов выигрывает Мэгги, за что Рик ей на самом деле благодарен, потому что ее пронзительный злобный смех отвлекает Джудит от нахмуренного лица Рика. А потом, когда все готово, Рик укладывает Джудит в постель, рассказывает ей подробно обо всем, что он собирается сделать – что он будет ждать Дэрила, не будет ложиться спать всю ночь, если понадобится, пока тот не вернется, и если она проснется, и его не будет на диване и он не будет свисать с потолка, то он просто будет на крыльце. Он рядом, если он ей понадобится.

И именно это он и делает, устраивается ждать на деревянных ступеньках перед дверью. Он садится и обхватывает себя руками, нахохливается, словно ему холодно, хотя по-прежнему душные плюс 27, пусть солнце и село. Ирония происходящего ему очевидна, ведь когда он ушел в Ад все эти годы тому назад, это Дэрил сидел на других ступеньках, Дэрил ждал его в ночи, Дэрил сидел и думал о вещах вроде любви и эмоций, вероятно, представлял, каково это – поцеловать его, представлял, что почувствует, когда их губы соприкоснутся, эту первую, волнующую, волшебную искру.

А теперь посмотрите только на них. Посмотрите, где они оказались. Рик знает, каково прикосновение губ Дэрила. Он знает, каково прикосновение пальцев Дэрила, таких нежно заботливых, когда они двигаются по его коже. Он знает, как поднимаются его бедра навстречу Дэрилу, когда он входит в него. Он знает, каково это, когда он сам скользит в Дэриле, словно реки, формирующие долины. Он никогда этого не забудет. Это словно тавро для скота, выжженное, вырезанное на его разуме.

Поэтому он и должен ждать теперь. Поэтому он должен сидеть на этих ступеньках, и его колено подпрыгивает от нервов, а ботинок не перестает постукивать. Потому что у него есть только два варианта, и Рик был так глуп, когда не видел этого. Все это может пойти только двумя путями. Все или ничего. А как Рик сможет снова отдать всего себя?

Времени только десять часов, когда Дэрил планирует вниз, избавляя Рика от его мучений. Демон сперва слышит его широко раскрытые крылья, звук их сильных взмахов. А потом видит Дэрила, когда ангел спускается, меняет положение из горизонтального на вертикальное и приземляется с натренированным изяществом, воплощая всю красоту, что есть в мире, и в горле у Рика возникает болезненный, жесткий комок.

– Рик, – говорит Дэрил, благоговейно роняя это слово со своих губ.

Рик встает и продолжает держать руки на груди, отказывается встречаться глазами с Дэрилом, потому что тогда ему не хватит силы. А ему должно хватить. Он должен сделать это. Ведь это ему и сказал Дэрил, не так ли? Он сильный. Так что ему нужно сейчас это доказать. – Дэрил, – говорит Рик и перебивает ангела, когда тот пытается заговорить. – Я должен тебе кое-что сказать.

Дэрил хмурится. –Я тоже должен тебе кое-что сказать.

– Пожалуйста, – говорит демон, – пожалуйста, дай мне сказать первому. – Ангел морщит нос, словно проглотил что-то кислое, но кивает, и Рик продолжает. – Я не могу… – демон качает головой и бесцельно машет рукой. – Я не могу больше это делать. – Он делает глубокий вдох и чувствует облегчение, когда Дэрил молчит. – Я влюбляюсь в тебя. – Рик медленно улыбается, но в уголках его губ одновременно прячется хмурая гримаска и вздох. – Опять, заново, и я не могу этого сделать. Потому что я вот-вот сломаюсь. Потому что если я потеряю снова – и, Дэрил, так и будет. Мы потеряем друг друга, разве ты не видишь этого? – Я не смогу остаться на ногах. Я чувствую, каким я стану. Понимаешь? Еще холоднее. Еще жестче. И каждый раз, когда мне больно… каждый раз, когда это распадается на части… я рискую. Я рискую потерять все, чем я являюсь. Я рискую стать всем, что прячется в моем внутреннем колодце. И я не хочу так поступать с Джуди. Я не хочу, чтобы она потеряла родителя.

– Что ты хочешь сказать? – спрашивает Дэрил, его голос – лишь еле слышный шепот.

– Мы больше не можем видеть друг друга, – говорит ему Рик. – Мы просто не можем. Я не могу смотреть на тебя, потому что если я буду на тебя смотреть, я снова тебя полюблю. А когда это не сработает – когда Мишонн не позволит этому сработать, потому что да нахер ее – где мы тогда окажемся? В каком положении?

– Так чего ты хочешь? Чтобы я ушел?

– Я не знаю, – Рик качает головой. – Есть другие способы.

– Ты хочешь использовать наше волшебство, – уточняет Дэрил, – чтобы стать невидимыми друг для друга.

– Так проще…

– …это сложнее…

– …и проще.

Дэрил стискивает челюсти, и Рик смотрит на очертания, проступающие под его кожей. Он видит, как Дэрил скрежещет зубами, а потом сглатывает, видит, как дергается его кадык. – Пойдем со мной, – говорит Дэрил, и Рик хлопает глазами.

– Что?

– Пойдем со мной. Я кое-что хочу тебе показать.

Рик хмурится и качает головой. – Я только что сказал тебе, что я не могу тебя видеть. Я не могу пойти с тобой, Дэрил. Куда бы то ни было.

– Нет, – настаивает Дэрил, – можешь. Рик… ты не можешь просто…. – ангел умолкает и проводит рукой по волосам. Он начинает мерять шагами двор. – Ты не можешь просто от всего отказаться. Не можешь даже не попытаться сражаться за это. Не можешь не дать нам шанс. Пойдем со мной. Пожалуйста? Дай нам одну последнюю попытку. Дай мне одну последнюю попытку. Если ты снова в меня влюбляешься, разве я этого не заслуживаю? Разве я не заслуживаю один последний шанс вернуть тебя? Все исправить? Я всегда обещал, что никогда не сдамся, так что я не сдаюсь сейчас. Пойдем со мной.

Дэрил останавливается и протягивает руку Рику, ловит его взгляд и отказывается позволять демону отвести глаза. – Дэрил, – пробует Рик, но ангел качает головой.

– Пойдем со мной, – умоляет он. – Пожалуйста. И если после этого, после того, что я должен тебе показать, ты все еще будешь чувствовать, что должен поступить так же, ты никогда больше меня не увидишь. Я стану таким же невидимым для тебя, как ты невидим для Лори. Но, пожалуйста. Не дай нам умереть без боя.

Рик смотрит на руку Дэрила, на прекрасное мягкое сияние вокруг его протянутых пальцев. Он смаргивает и думает о том, каково это – чувствовать Дэрила над ним, как теплы их тела, каким защищенным он себя чувствует тогда. И он опускает руки и вкладывает ладонь в ладонь ангела, легко, как перышко. Дэрил сжимает ее с силой вздымающихся гор, и Рик думает, выпустит ли он вообще когда-нибудь.

– Ладно, – говорит демон и кивает. – Ладно. Покажи мне.

========== О чем помнят ==========

– Куда, черт побери, ты летишь? – спрашивает Рик, следуя за Дэрилом, который пытается ориентироваться в ночном небе. Его носит то влево, то вправо, он крутит головой и осматривается, и Рик готов поспорить на самый последний файерболл в седьмом кругу Ада, что он заблудился.

Ангел рычит и замирает в воздухе так резко, что демон почти влетает в него. Он осматривает мир, лежащий под ними, и хмурится. – Где эта гребаная Филадельфия?

Рик фыркает. – Филадельфия? Ты на полпути к Сан-Франциско.

Дэрил бурчит. – Не часто летаю по ночам.

– Оно и видно, – говорит ему демон. – Если бы я знал, что ты так херово ориентируешься по звездам, я бы заставил тебя присутствовать на уроках Джудит. – Рик хватает его за руку и поворачивает, перпендикулярно курсу, по которому они летели. – Филадельфия там. А что в Филли?

– Увидишь, – говорит Дэрил и ломится на север. Рик хмурится, но следует за ним. Летящий перед ним ангел быстро машет крыльями, но слегка дрожит, явно нервничая по поводу чего бы там ни было, что он должен показать Рику. Демон подозрительно щурится.

– Ты это делаешь по велению Бога? – спрашивает он. – Она призвала тебя и сказала меня куда-то отвести?

Дэрил фыркает и смотрит через плечо на Рика, качает головой в лунном свете. – Мишонн не имеет к этому никакого отношения. Она не призывала меня домой, и она не хочет, чтобы я что-либо делал в отношении тебя. Это все на моей совести.

Рик ворчит, но продолжает изучающе его рассматривать. Они быстро летят над Землей, используя свое волшебство, чтобы передвигаться быстрее любой птицы, любой машины, любого самолета. Очертания лесов под ними размываются, крошечные точечки городских огней загораются и тускнеют, когда они пролетают мимо. Воздух здесь прохладнее и свободнее, легче, и Рику хочется, чтобы он мог все отпустить и просто наслаждаться, наслаждаться полетом рядом с Дэрилом, словно здесь ему и место, словно он принадлежит ему.

Он отчаянно пытается не верить, что это в последний раз.

Дэрил ведет его на запад от Филадельфии, в маленький городок, примерно в сорока пяти минутах езды оттуда, живописное место с пригородами и маленькими чистыми ухоженными дворами и клумбами, которые подстрижены о-так-идеально. Он сворачивает вниз, и Рик следует за ним, они легко приземляются перед домом на углу.

Рик морщит нос, глядя на него. Он идеальный во всех смыслах этого слова. У дома два этажа и плоская крыша, но он симпатичный и изящный. Окантовка красивого красного цвета, а сам дом светло-серый. Перед ними комната с окнами в пол, кусты подстрижены и обрамляют дорожку до самого входа, до передней двери с белым ковриком с надписью «Добро пожаловать» и маленьким звонком, который выглядит потертым от длительного использования. На почтовом ящике в начале дорожки написано «Эпплтон» шрифтом с завитушками, а перед гаражом припаркована машина – солидный Ниссан Сентра, нежно-голубого цвета.

У гребаного дома есть даже белый заборчик, и Рика мутит.

Дэрил поворачивается на каблуках и встает лицом к Рику, улыбаясь во весь рот. – Это, – говорит Дэрил, – резиденция Эпплтонов.

Рик закатывает глаза. – Ага. Понял по почтовому ящику. Почему мы здесь?

– Эпплтоны, – продолжает ангел, игнорируя его, – молодожены. Ну, они женаты уже полтора года. Их свадьба была в Филли, потому что оттуда их родители. У нее было три подружки невесты, а торт оказался оранжевым, и это был такой скандал. – Дэрил подпрыгивает на месте. – Жених, мистер Эпплтон, из Кентукки. Они познакомились в колледже. Она пишет речи, обожает демократов. Он републиканец, но они ладят.

Рик наклоняет голову и упирает руки в бока. – Дэрил…

– Он работает в маркетинговой компании. Его только что резко повысили, сделали вице-президентом Пиннингтон Ароматикс. Она постоянно его дразнит, что он работает на парфюмерную компанию. Но за последний год, что он там проработал, их прибыль выросла на 15% благодаря рекламе, и все знают, что это из-за него.

– Почему, – ноет Рик, – мне должно быть до этого дело?

– Позволь мне закончить, – говорит с ухмылкой Дэрил. – Она беременна. На шестом месяце. Это будет маленькая девочка, и они назовут ее Ханна, в честь двоюродной бабушки миссис Эпплтон, которую она обожает. Ханна вырастет в этом доме – в детской с желтыми стенами– с матерью, которая ее обожает, которая научит ее, как быть борцом за мир. И отцом, который научит ее, как придерживаться своих ценностей, как быть сильной и сообразительной, но и как любить мир, тоже. Как видеть в нем справедливость.

Дэрил тянется к Рику, берет его за руку и тянет его вперед, разворачивает демона, чтобы тот мог посмотреть на дом. В гостиной горит свет, хотя уже ближе к полуночи. Там стоит женщина, ее прямые волосы ниспадают, обрамляя ее профиль. У нее круглое лицо с серьезным выражением, но в ее глазах радость, и она выглядит так, словно пытается сдержаться, словно пытается не смеяться над мужчиной, который глубже в доме, мужчиной, которого Рик не видит. Она заметно беременна и совершенно расслаблена. Чувствует себя как дома. – Энид Эпплтон любит своего мужа, – говорит ему на ухо Дэрил, обнимая Рика, – больше, чем что-либо на свете. Они та парочка, которую другие ненавидят, потому что они такие идеальные. Потому что начертано судьбой, чтобы они были вместе. А ее муж… – ангел замолкает и притягивает демона к себе, крепко держит его, прижимая к груди, зарывается носом в волосы Рика. – Ее муж тоже ее любит. Он счастлив. Он постоянно говорит, что он самый счастливый человек в мире.

А потом мужчина в доме двигается. Выходит на открытое место, становится виден в окно, смеющийся и поддразнивающий свою жену, которая смеется в ответ. И у Рика подгибаются колени.

Дэрил легко его ловит, удерживает на месте, а сердце Рика разрывается на части, его нервы так вибрируют, словно пытаются улететь. Потому что это Карл. Это Карл. Это Карл.

Он старше. Намного старше. Он выглядит так, словно ему за двадцать, может уже и за тридцать. Но Рик узнал бы его где угодно, потому что это его сын. У него такие же пронзительные глаза, как у Рика, той же невообразимой синевы. У него линия челюсти Рика, а в его волосах – хотя и коротко подстриженных – видны намеки на кудри и волны, что передал ему по наследству Рик. И демон не может ничего сказать, едва может вообразить, едва может осознать мужчину, которого он видит через окно под искусственным светом лампочки в гостиной.

Дэрил наклоняет его в сторону земли, и Рик поддается, опускается. Ангел держит его, обнимает сильными руками и сильными крыльями, а Рик поднимает руки и вцепляется в предплечье Дэрила, впивается ногтями и жмется к нему. – Как… – начинает Рик, но что он может сказать?

И тогда начинает говорить Дэрил, и голос его ровный и светлый. – Иногда души не отправляются в Рай или в Ад, – объясняет ангел. – Иногда у душ не закончены дела на Земле. Им не нужна жизнь после смерти, им не нужно место для отдыха. И они рождаются заново. Им дается шанс, которого не было раньше. Карл родился в другой семье, у другой женщины и другого мужчины в Кентукки, но он не забыл. Душа никогда не забывает то, что делает ее такой, какая она есть. Он не знает тебя, но помнит тебя, где-то глубоко, мозгом костей. Он знает, чему ты учил его – добру. Справедливости. Он помнит тебя, потому что ты часть его, Рик. И он научит этому свою маленькую девочку. Это будет с ним на каждом шагу, что он будет делать.

Рик зажмуривается, но уже не может это сдержать. Он обмякает на груди Дэрила и выпускает все чувства наружу сильными, неровными всхлипами. Ангел держит его, притягивает ближе и делает для них кокон из крыльев, и в их серебре – благодать, а в мягкости – сила. – Я покажу тебе, – говорит Дэрил, а Рик, черт побери, рыдает у него на руках. – Я покажу тебе, как все должно было быть. Я заберу все это у тебя, Рик. Все плохое, что ты когда-либо чувствовал. Я возьму это. Я поклялся, что все исправлю. И я сделаю это.

И потом, в один миг, они пропадают. Они гаснут. А Рик сидит один в тюремной камере, вокруг него холодные серые стены, его человеческие колени прижаты к груди, его ладони закрывают глаза, и он дрожит, отчаявшийся и скорбящий.

========== Как должно быть ==========

Рик чувствует, что на самом деле его окружает. Это в точности то, что он показывал Дэрилу – симуляция чего-то, видение чего-то, что случилось или могло бы случиться. Он знает всем своим естеством, что он не вернулся в камеру, эти серые стены, что окружают его – не те самые серые стены из его прошлого – только отражение стен, которые существовали раньше. И все же, легче от этого не становится.

– Пожалуйста, – движения губ Рика такие же, как тогда, много лет тому назад, его беззвучные молитвы обращены к стандартной тюремной койке, – покажи мне, что делать. Дай мне знак. – Он сглатывает, желает, чтобы его слова были услышаны, желает, чтобы кто-то уловил их, кто-то потянулся к нему. – Как мне это пережить? Как мне жить без моего сына? – Лица, выжженные в его памяти. Щелчок Питона, холодные тела на земле.

– Пожалуйста, – снова говорит он, но на этот раз слово покидает его губы. На этот раз это звук, это шум, это истина.

В комнате становится теплее. А потом по ней пролетает прохладный ветерок, просачивается между пальцев Рика, охлаждает их, как вода исцеляет ожоги, словно руки опущены под кран, погружены в текущую воду. Рик моргает и через щелочки между пальцами сочится свет, золотистый и успокаивающий, а потом серебристый и ровный. Его тело мгновенно реагирует, его нервы утихомириваются, его сердце находит ритм, который по ощущениям старше Земли, старше человечества, старше его собственной души.

Он опускает руки, широко распахнув глаза, и смотрит. На противоположном конце койки сидит по-турецки мужчина, и в его разуме возникают две отчетливые реальности – это Дэрил, твердит его разум. Этот тот самый Дэрил, которого я люблю. А потом, это кто-то, кого я не знаю. Это кто-то новый, но я доверяю ему. Я доверил бы ему свою жизнь.

Дэрил сияет – его аура открыта и видима, окружает их в этом маленьком пространстве. Все, чего она касается, светится. Стены больше не бетонные, а словно сланец или лунная поверхность, прекрасная и захватывающая. Нимб медленно вращается вокруг головы ангела, наклоненный в сторону Рика, словно силой притяжения, словно в этом его цель. Глаза Дэрила цвета зарождающихся океанов – дикие, полные течений и свободные. Он не улыбается, не хмурится, но держится просто и открыто, он поднимает обе руки, ладонями вперед, простирает их к Рику в мольбе.

– Я услышал тебя, – говорит ему Дэрил, и, когда он заговаривает, мир сдвигается на оси, словно по нему проходят землетрясения, словно хором поют вулканы. И Рик знает. Он знает, он знает, он знает. Он знает, что в мире множество возможностей, он знает, что у него есть выбор, и выбор будет всегда, он знает, что где-то есть нечто лучшее, нечто великое, нечто чистое. И он знает, что сможет прикоснуться к этому, знает, что сможет дотянуться.

– Я пришел за тобой, – говорит Дэрил и поднимает обе руки, все еще ладонями наружу. – Я услышал и я пришел, Рик. Я чувствую это, то, что внутри тебя. И все в порядке. Все хорошо. – Слова, что покидают губы Дэрила, словно исцеляющий бальзам, словно прохладное скольжение инея по ветвям деревьев, укрывающее, поддерживающее.

Рик открывает рот, чтобы рассказать Дэрилу об ужасных вещах, что он сотворил, чтобы покаяться, но ангел качает головой, и Рик смолкает. – Я знаю, – говорит ему Дэрил, – не нужно это произносить. Не нужно каяться мне, Рик. Кто я? Я никто по сравнению с твоим сердцем. И ты ведь уже покаялся, не так ли? Здесь, в этой камере. Ты знаешь, и Бог знает. И ничто больше не имеет значения.